Страница:
– Нормально, – пожала плечиками принцесса, хотя в ее глазах так и прыгали веселые искорки. – Даже обрадовался. Закричал «у-у-у!» и вприпрыжку скрылся за ближайшим поворотом дворцового коридора.
От явственно представленной картинки израненному монаху пришлось давить в себе смех. Потому что рассмеяться от всей души не давала ноющая от боли грудь.
Через несколько часов необходимые приспособления и вещи были приготовлены. Вокруг переоборудованного кресла жрецы расставили на столах кувшины с бирюзовой, подрагивающей от сотрясания субстанцией, деревянные лопатки и аккуратно разложили одежду. Как ни хотелось принцессе Розе присутствовать при намечающемся действе, но выйти пришлось. Потому как раненого на этот раз раздели догола.
Затем два дюжих санитара приподняли Виктора и усадили на высокое сиденье. Глядя на свою распухшую, изуродованную ступню, он в сомнении стал покусывать губы:
– Да я от боли загнусь, но все равно ногу в сапог не засуну…
– По этому поводу не переживай, – стал уверять один из старцев. – В первые минуты соприкосновения с желе данный участок тела становится совершенно нечувствителен. И как раз в этот короткий момент нам надо постараться протиснуть ступню в голенище. Конечно, болевые ощущения все равно останутся, но постарайся терпеть и делать все, что мы прикажем.
Второй старец поднял вверх указательный палец:
– Учти: на все фиксации нам надо потратить не более десяти минут общего времени. Если где не успеем, на том месте желе гарбены уже не приживется. Готов?
Глядя на огромные полусапоги, которые мог бы на свои ножищи напялить великан, пришелец вспомнил о другом:
– Как я теперь буду подштанники… и прочее надевать?
– Разве это проблема? Ведь существуют завязки и пуговицы. Портные потом на тебе все подгонят.
– И то правда. Ух! Теперь готов!
Кажется, врачующих жрецов и самих сильно волновали результаты предстоящего действа. Они еще раз все окончательно просчитали, измерили, а только потом решительно взялись за деревянные лопатки. Первым делом заполнили примерно на четверть объема подготовленную обувь, а затем толстым слоем нанесли желе на обе ступни.
Уже на второй минуте Виктор ощутил, как стреляющая и ноющая боль успокаивается. А пока его ноги держали санитары на весу, седобородые старцы с прежней интенсивностью наносили свою странно пахнущую мазь уже на подмышки, внутренние стороны бицепсов и грудь. Как только и там образовался толстый слой в несколько сантиметров, они вернулись к ногам и общими усилиями впихнули вначале левую, а потом и правую ногу. Резкая боль в левой ступне пробилась в сознание раненого, но он выдержал и не закричал.
Так как пальцы ног и подошва оказались совершенно не чувствительны, то ноги подвесили за голени и колени к тем самым приспособлениям, которые соорудили вокруг кресла. При этом старались добиться одного уровня, чтобы впоследствии не было хромоты из-за разницы в глубине погружения стоп в желе гарбены.
После этого у монастырских кудесников осталось всего три минуты на верхнюю часть туловища. Если раньше Виктор вообще не мог шевелить руками, то теперь их безжалостно растянули в стороны и уложили на подпорки в виде креста. Гарбена и тут оказала положительное обезболивающее действие. Затем на груди застегнули нечто напоминающее огромный корсет, растянув его до локтей, и поспешно вывалили остатки желе прямо на внутреннее кожаное покрытие с двух сторон. И наконец приподняли импровизированный корсет наверх и закрепили с помощью повязок на шее и плечах.
– Ох! Кажется, успели! – выдохнул Фериоль, хватая кусок бинта и вытирая бисеринки пота у себя на лбу.
– Но мне грудь давит, – начал было жаловаться пришелец.
– Помалкивай! – тут же строго одернул Тернадин. – Постарайся дышать неглубоко, ничего не говори и вообще старайся не шевелиться. Два часа, думаю, выдержишь.
Ничего не оставалось, как согласно кивнуть и замереть. Тем более что гамма получаемых ощущений все время менялась. От онемения переходила к пекущему до боли жару, затем в леденящую щекотку, сменяющуюся странной вибрацией. После вибрации начиналось интенсивное покалывание сотнями иголочек одновременно, а потом снова онемение. Ну и все это сопровождалось постоянными переживаниями, успешно ли все завершится.
Все, кто находился в палате, наверняка испытывали не меньшее волнение. На процедуру было допущено несколько лучших врачей Чагара и личный королевский врач. К тому же здесь продолжали крутиться несколько портных, мастерски подгоняющих одежду. Ну и сами жрецы, хоть и были уверены в свойствах желе из гарбены, начисто потеряли свою обычную невозмутимость и степенность. Они больше всех прохаживались из угла в угол, постоянно давая советы портным, и чаще всех останавливались возле песочных часов, словно намереваясь ускорить движение мелких песчинок.
Чуть позже Виктор сообразил, что своим волнением он только удлиняет срок ожидания. Поэтому постарался переключиться на размышления о ближайших буднях. Конечно, с учетом того, что он сможет передвигаться на своих двоих и владеть собственными руками с прежней ловкостью.
«Первая победа над империей Сангремар оказалась замечательной и впечатляющей. Теперь бы не сплоховать со второй. А какое у нас самое слабое место на втором этапе войны? Правильно – захват моста через пролив Стрела. Если мы его не захватим, то и столицы империи нам не видать как собственных ушей. И, как назло, Гром только высмеивал мои опасения, утверждая, что бронированная кавалерия сомнет любое сопротивление. А ведь простая баррикада может легко задержать и утопить в крови любую атаку хоть конных, хоть пеших рыцарей. Если Львы успеют подтянуть достаточное подкрепление, то мы будем топтаться на нашем берегу до скончания века. Значит, следует подстраховаться неожиданным маневром. Знать бы только каким? Пока ничего, кроме ночного десанта с яхт и корветов на вражеский берег, в голову не приходит. В данном случае отсутствие флота даже у Гранлео не просто удивляет, но и настораживает. Может быть, империя все-таки имеет корабли, но держит их в закрытых портах? Будет очень печально, если они превосходят силами. Выйдут навстречу нашей необученной морской флотилии и всех пустят на дно. И десантники погибнут, и первые корабли. Какой выход? Только один: тщательно допросить всех пленных. И продолжать допросы во время всего продвижения армии. Хорошо, что я успел составить свод простейших сигналов флажками и факелами для сообщения между морем и берегом. При подходе к мосту это обязательно пригодится.
Помимо этого из пленных надо вытянуть и массу других сведений. Особенно – что в империи делают с рабами? По бытующему у нас мнению их отправляют в глубь Шлема на рудники, выкорчевывать тропический лес, озеленять пустыни и осушать многочисленные болота. Но этого не может быть по простой логике. Ведь за последние столетия, имея такое количество рабов, империя извела бы все свои леса, осушила все болота и добыла бы все полезные ископаемые. Судя по экономическому потенциалу прибывшей в Чагар армии, дела обстоят иначе. Ничем особенным вооружение Львов Пустыни не отличалось. Разве что появление рыцарской кавалерии могло обеспокоить кого угодно. Откуда эти рыцари взялись? Тоже вопрос не из простых, следовало бы выяснить как можно скорей. Вероятнее всего, в тылы побережья ушла имперская элита, которая и много знает, и много стоит. Может, и в самом деле Гром Восьмой прав? Не стоит оставлять в тылах такую живучую во всех отношениях группировку противника? Вдруг они решили нас обмануть и уже сейчас возвращаются вдоль берега или чуть глубже по суше обратно?..»
Последнее предположение заставило монаха занервничать, что не осталось незамеченным. Один из седобородых старцев сразу приблизился:
– Что-то беспокоит? Говори шепотом.
– Еще как, – признался Виктор. – Но со мной все в порядке. Срочно нужен или сам король, или кто-то из его генералов. Пошлите посыльного.
По счастливой случайности где-то совсем рядом посыльный увидал проходящего Тербона и со всей прытью бросился к нему:
– Господин генерал, вас срочно хочет видеть его святость Менгарец.
Тот, даже не переспрашивая, сразу изменил свой маршрут и вскоре уже рассматривал странную конструкцию, на которой восседал обнаженный пришелец. Еще и пошутил, топорща свои усища:
– Ты ноги паришь или гимнастикой занимаешься?
– Думаю… – буркнул Виктор. А когда Тербон наклонился, чтобы лучше расслышать тихий шепот, он рассказал ему о своих сомнениях и добавил: – Если они вздумают прорываться обратно, то обязательно сегодняшней ночью. Нашу погоню они могли пропустить или вообще уничтожить. Время у вас еще есть, поэтому на всех трех возможных направлениях атаки установите баррикады из арматурных ежей. То же самое сделайте у обоих бродов.
– Вдруг не успеем? – засомневался генерал.
– Тогда они сомнут нашу северную группировку, прорвут кольцо и уйдут к Шулпе. Сам понимаешь, этого допустить нельзя.
– Искать короля для доклада?
– Только время потеряешь. Скачи со своими людьми немедленно.
После поспешного ухода Тербона оставшиеся полчаса вообще пролетели незаметно. Но и потом врачи не разрешили вставать сразу.
– Вначале пусть тебя хоть приоденут малость.
И только после того как Виктору надели некое подобие набедренной повязки, оба старца встали по бокам кресла:
– Ну что, начнем с левой руки.
Сухие старческие, но сильные пальцы стали массажировать руку ниже локтя и ладонь, разгоняя застоявшуюся кровь.
– Теперь поднимай… Отлично! Протяни перед собой, опусти на колено. Теперь правую руку…
Получалось словно во сне: почти ничего не чувствуешь, словно конечности принадлежат другому человеку. Но они тем не менее слушались и, что самое главное, не болели!
О чем блаженным шепотом и поведал Виктор.
– Можешь говорить в полный голос, – разрешили старики, подхватывая его под локти. – А теперь медленно, не спеша, начинаешь подниматься на ноги. Ну, смелей, опирайся на новые сапоги, не виси на наших руках! Раз подмышки у тебя не болят, то и в ступне боли не почувствуешь.
Действительно, последнее напоминание позволило окончательно поверить в уникальное средство если не полного исцеления, то временного возвращения трудоспособности. Виктор выпрямился на ногах, без всякого стыда осознавая жуткую дрожь в коленках. Чуть постоял, привыкая, и с удивлением ощутил шевелящиеся в сапогах пальцы. Потом чуть пошатался, перемещая тяжесть тела с одной ноги на другую. Тщательно прислушался к получаемым ощущениям. Несколько странные, словно сквозь вату, но эти ощущения вполне позволяли чувствовать мягкую подкладку из застывшего желе. Пусть и недоделанные, пусть не унифицированные боты здешнего мира действовали!
И святой монах сделал свой первый шаг после ранения.
Король Чагара стремительной походкой двигался по коридору своего дворца и прямо на ходу выслушивал доклады семенящих рядом адъютантов:
– Ее величество Линкола сейчас принимает послов западного побережья. Прибыли князь Селтери из Башни и герцог Вильямс из Саттарии. По их утверждениям войска обоих королевств уже сосредоточены у их союзника в Шаули и ждут сигнала к выступлению.
– Отлично! Где моя старшая дочь?
– Ее высочество Розалия сейчас тоже находится на приеме.
– Как здоровье монаха?
– По словам ее высочества, ему сейчас мешать нельзя. Врачи пытаются его поставить на ноги.
– Ха! Так и сказала: «на ноги»?
– Так точно, ваше величество.
– Чем занят генерал Тербон?
– Вначале имел разговор с монахом Менгарцем. Потом по тревоге поднял всех своих людей и помчался к морю.
– Ага… значит, и без меня справятся. Тогда осмотрим зал с самыми ценными трофеями, что достались от павшего императора. Все готово?
– Да, ваше величество, все разложено и изучается в малом банкетном зале.
Вскоре монарх со своей свитой оказался в желаемом месте и с самым пристальным интересом принялся бродить между столами, выслушивая мнения и пояснения своих экспертов. Большинство найденных предметов составляли богатые кубки, инкрустированные драгоценными камнями, роскошные ткани и весьма диковинная золотая посуда. Редкостные вазы из полудрагоценного камня, десятки единиц оружия и приспособлений из металла. Пострадавшие во время грабежа сундуки, довольно много богатых украшений в виде колье, диадем, браслетов и колец, масса самой разнообразной мужской и женской одежды. Последняя деталь заставила короля вскинуть удивленно брови:
– Подтвердились данные по поводу наличия в стане императора наложниц?
– Да, ваше величество! По утверждениям пленных, Гранлео сопровождало пятьдесят пять удивительно прекрасных наложниц, с которыми он никогда не расставался. Как только евнухи заметили идущую волну, они не стали спасать ничего из драгоценностей, а сразу усадили на коней женщин. И в первой группе войска пошли на прорыв. Сейчас они все находятся в окружении нашей северной группы войск.
– Хм! Неужели они так прекрасны, что их пытаются спасти в первую очередь, да еще и ценой собственной жизни?
– По утверждениям пленных, да. Правда, простые воины чаще всего падали при виде наложниц на колени, а потом прислонялись лбом к земле, но некоторые все-таки осмеливались подсматривать. Утверждают, что после такой красоты пропадает всякое желание даже смотреть на других женщин.
– Где же он таких красоток отыскал? Неужели из отданных ему рабынь выбирал? – рассмеялся король, подходя к следующему столу и обеими руками приподнимая довольно тяжелое изделие из металла. – Хм… какое интересное изделие… И где его нашли?
Откуда-то сбоку вынырнул оружейных дел мастер:
– В земле, среди обломков одной из высоких башен, построенных имперцами для штурма.
– А это что такое?
– Пока не знаем, ваше величество, но…
– Гром! – разнесся по залу всем хорошо знакомый голос монаха Менгарца: – Пожалуйста, очень осторожно, не спеша положи эту вещь на место и постарайся медленно отойти от нее как можно дальше. Всех остальных это тоже касается. Только не ударь!
Последнее предупреждение немного запоздало. После несколько жесткого соприкосновения со столом внутри странной штуковины что-то громко зашипело.
Глава 6
От явственно представленной картинки израненному монаху пришлось давить в себе смех. Потому что рассмеяться от всей души не давала ноющая от боли грудь.
Через несколько часов необходимые приспособления и вещи были приготовлены. Вокруг переоборудованного кресла жрецы расставили на столах кувшины с бирюзовой, подрагивающей от сотрясания субстанцией, деревянные лопатки и аккуратно разложили одежду. Как ни хотелось принцессе Розе присутствовать при намечающемся действе, но выйти пришлось. Потому как раненого на этот раз раздели догола.
Затем два дюжих санитара приподняли Виктора и усадили на высокое сиденье. Глядя на свою распухшую, изуродованную ступню, он в сомнении стал покусывать губы:
– Да я от боли загнусь, но все равно ногу в сапог не засуну…
– По этому поводу не переживай, – стал уверять один из старцев. – В первые минуты соприкосновения с желе данный участок тела становится совершенно нечувствителен. И как раз в этот короткий момент нам надо постараться протиснуть ступню в голенище. Конечно, болевые ощущения все равно останутся, но постарайся терпеть и делать все, что мы прикажем.
Второй старец поднял вверх указательный палец:
– Учти: на все фиксации нам надо потратить не более десяти минут общего времени. Если где не успеем, на том месте желе гарбены уже не приживется. Готов?
Глядя на огромные полусапоги, которые мог бы на свои ножищи напялить великан, пришелец вспомнил о другом:
– Как я теперь буду подштанники… и прочее надевать?
– Разве это проблема? Ведь существуют завязки и пуговицы. Портные потом на тебе все подгонят.
– И то правда. Ух! Теперь готов!
Кажется, врачующих жрецов и самих сильно волновали результаты предстоящего действа. Они еще раз все окончательно просчитали, измерили, а только потом решительно взялись за деревянные лопатки. Первым делом заполнили примерно на четверть объема подготовленную обувь, а затем толстым слоем нанесли желе на обе ступни.
Уже на второй минуте Виктор ощутил, как стреляющая и ноющая боль успокаивается. А пока его ноги держали санитары на весу, седобородые старцы с прежней интенсивностью наносили свою странно пахнущую мазь уже на подмышки, внутренние стороны бицепсов и грудь. Как только и там образовался толстый слой в несколько сантиметров, они вернулись к ногам и общими усилиями впихнули вначале левую, а потом и правую ногу. Резкая боль в левой ступне пробилась в сознание раненого, но он выдержал и не закричал.
Так как пальцы ног и подошва оказались совершенно не чувствительны, то ноги подвесили за голени и колени к тем самым приспособлениям, которые соорудили вокруг кресла. При этом старались добиться одного уровня, чтобы впоследствии не было хромоты из-за разницы в глубине погружения стоп в желе гарбены.
После этого у монастырских кудесников осталось всего три минуты на верхнюю часть туловища. Если раньше Виктор вообще не мог шевелить руками, то теперь их безжалостно растянули в стороны и уложили на подпорки в виде креста. Гарбена и тут оказала положительное обезболивающее действие. Затем на груди застегнули нечто напоминающее огромный корсет, растянув его до локтей, и поспешно вывалили остатки желе прямо на внутреннее кожаное покрытие с двух сторон. И наконец приподняли импровизированный корсет наверх и закрепили с помощью повязок на шее и плечах.
– Ох! Кажется, успели! – выдохнул Фериоль, хватая кусок бинта и вытирая бисеринки пота у себя на лбу.
– Но мне грудь давит, – начал было жаловаться пришелец.
– Помалкивай! – тут же строго одернул Тернадин. – Постарайся дышать неглубоко, ничего не говори и вообще старайся не шевелиться. Два часа, думаю, выдержишь.
Ничего не оставалось, как согласно кивнуть и замереть. Тем более что гамма получаемых ощущений все время менялась. От онемения переходила к пекущему до боли жару, затем в леденящую щекотку, сменяющуюся странной вибрацией. После вибрации начиналось интенсивное покалывание сотнями иголочек одновременно, а потом снова онемение. Ну и все это сопровождалось постоянными переживаниями, успешно ли все завершится.
Все, кто находился в палате, наверняка испытывали не меньшее волнение. На процедуру было допущено несколько лучших врачей Чагара и личный королевский врач. К тому же здесь продолжали крутиться несколько портных, мастерски подгоняющих одежду. Ну и сами жрецы, хоть и были уверены в свойствах желе из гарбены, начисто потеряли свою обычную невозмутимость и степенность. Они больше всех прохаживались из угла в угол, постоянно давая советы портным, и чаще всех останавливались возле песочных часов, словно намереваясь ускорить движение мелких песчинок.
Чуть позже Виктор сообразил, что своим волнением он только удлиняет срок ожидания. Поэтому постарался переключиться на размышления о ближайших буднях. Конечно, с учетом того, что он сможет передвигаться на своих двоих и владеть собственными руками с прежней ловкостью.
«Первая победа над империей Сангремар оказалась замечательной и впечатляющей. Теперь бы не сплоховать со второй. А какое у нас самое слабое место на втором этапе войны? Правильно – захват моста через пролив Стрела. Если мы его не захватим, то и столицы империи нам не видать как собственных ушей. И, как назло, Гром только высмеивал мои опасения, утверждая, что бронированная кавалерия сомнет любое сопротивление. А ведь простая баррикада может легко задержать и утопить в крови любую атаку хоть конных, хоть пеших рыцарей. Если Львы успеют подтянуть достаточное подкрепление, то мы будем топтаться на нашем берегу до скончания века. Значит, следует подстраховаться неожиданным маневром. Знать бы только каким? Пока ничего, кроме ночного десанта с яхт и корветов на вражеский берег, в голову не приходит. В данном случае отсутствие флота даже у Гранлео не просто удивляет, но и настораживает. Может быть, империя все-таки имеет корабли, но держит их в закрытых портах? Будет очень печально, если они превосходят силами. Выйдут навстречу нашей необученной морской флотилии и всех пустят на дно. И десантники погибнут, и первые корабли. Какой выход? Только один: тщательно допросить всех пленных. И продолжать допросы во время всего продвижения армии. Хорошо, что я успел составить свод простейших сигналов флажками и факелами для сообщения между морем и берегом. При подходе к мосту это обязательно пригодится.
Помимо этого из пленных надо вытянуть и массу других сведений. Особенно – что в империи делают с рабами? По бытующему у нас мнению их отправляют в глубь Шлема на рудники, выкорчевывать тропический лес, озеленять пустыни и осушать многочисленные болота. Но этого не может быть по простой логике. Ведь за последние столетия, имея такое количество рабов, империя извела бы все свои леса, осушила все болота и добыла бы все полезные ископаемые. Судя по экономическому потенциалу прибывшей в Чагар армии, дела обстоят иначе. Ничем особенным вооружение Львов Пустыни не отличалось. Разве что появление рыцарской кавалерии могло обеспокоить кого угодно. Откуда эти рыцари взялись? Тоже вопрос не из простых, следовало бы выяснить как можно скорей. Вероятнее всего, в тылы побережья ушла имперская элита, которая и много знает, и много стоит. Может, и в самом деле Гром Восьмой прав? Не стоит оставлять в тылах такую живучую во всех отношениях группировку противника? Вдруг они решили нас обмануть и уже сейчас возвращаются вдоль берега или чуть глубже по суше обратно?..»
Последнее предположение заставило монаха занервничать, что не осталось незамеченным. Один из седобородых старцев сразу приблизился:
– Что-то беспокоит? Говори шепотом.
– Еще как, – признался Виктор. – Но со мной все в порядке. Срочно нужен или сам король, или кто-то из его генералов. Пошлите посыльного.
По счастливой случайности где-то совсем рядом посыльный увидал проходящего Тербона и со всей прытью бросился к нему:
– Господин генерал, вас срочно хочет видеть его святость Менгарец.
Тот, даже не переспрашивая, сразу изменил свой маршрут и вскоре уже рассматривал странную конструкцию, на которой восседал обнаженный пришелец. Еще и пошутил, топорща свои усища:
– Ты ноги паришь или гимнастикой занимаешься?
– Думаю… – буркнул Виктор. А когда Тербон наклонился, чтобы лучше расслышать тихий шепот, он рассказал ему о своих сомнениях и добавил: – Если они вздумают прорываться обратно, то обязательно сегодняшней ночью. Нашу погоню они могли пропустить или вообще уничтожить. Время у вас еще есть, поэтому на всех трех возможных направлениях атаки установите баррикады из арматурных ежей. То же самое сделайте у обоих бродов.
– Вдруг не успеем? – засомневался генерал.
– Тогда они сомнут нашу северную группировку, прорвут кольцо и уйдут к Шулпе. Сам понимаешь, этого допустить нельзя.
– Искать короля для доклада?
– Только время потеряешь. Скачи со своими людьми немедленно.
После поспешного ухода Тербона оставшиеся полчаса вообще пролетели незаметно. Но и потом врачи не разрешили вставать сразу.
– Вначале пусть тебя хоть приоденут малость.
И только после того как Виктору надели некое подобие набедренной повязки, оба старца встали по бокам кресла:
– Ну что, начнем с левой руки.
Сухие старческие, но сильные пальцы стали массажировать руку ниже локтя и ладонь, разгоняя застоявшуюся кровь.
– Теперь поднимай… Отлично! Протяни перед собой, опусти на колено. Теперь правую руку…
Получалось словно во сне: почти ничего не чувствуешь, словно конечности принадлежат другому человеку. Но они тем не менее слушались и, что самое главное, не болели!
О чем блаженным шепотом и поведал Виктор.
– Можешь говорить в полный голос, – разрешили старики, подхватывая его под локти. – А теперь медленно, не спеша, начинаешь подниматься на ноги. Ну, смелей, опирайся на новые сапоги, не виси на наших руках! Раз подмышки у тебя не болят, то и в ступне боли не почувствуешь.
Действительно, последнее напоминание позволило окончательно поверить в уникальное средство если не полного исцеления, то временного возвращения трудоспособности. Виктор выпрямился на ногах, без всякого стыда осознавая жуткую дрожь в коленках. Чуть постоял, привыкая, и с удивлением ощутил шевелящиеся в сапогах пальцы. Потом чуть пошатался, перемещая тяжесть тела с одной ноги на другую. Тщательно прислушался к получаемым ощущениям. Несколько странные, словно сквозь вату, но эти ощущения вполне позволяли чувствовать мягкую подкладку из застывшего желе. Пусть и недоделанные, пусть не унифицированные боты здешнего мира действовали!
И святой монах сделал свой первый шаг после ранения.
Король Чагара стремительной походкой двигался по коридору своего дворца и прямо на ходу выслушивал доклады семенящих рядом адъютантов:
– Ее величество Линкола сейчас принимает послов западного побережья. Прибыли князь Селтери из Башни и герцог Вильямс из Саттарии. По их утверждениям войска обоих королевств уже сосредоточены у их союзника в Шаули и ждут сигнала к выступлению.
– Отлично! Где моя старшая дочь?
– Ее высочество Розалия сейчас тоже находится на приеме.
– Как здоровье монаха?
– По словам ее высочества, ему сейчас мешать нельзя. Врачи пытаются его поставить на ноги.
– Ха! Так и сказала: «на ноги»?
– Так точно, ваше величество.
– Чем занят генерал Тербон?
– Вначале имел разговор с монахом Менгарцем. Потом по тревоге поднял всех своих людей и помчался к морю.
– Ага… значит, и без меня справятся. Тогда осмотрим зал с самыми ценными трофеями, что достались от павшего императора. Все готово?
– Да, ваше величество, все разложено и изучается в малом банкетном зале.
Вскоре монарх со своей свитой оказался в желаемом месте и с самым пристальным интересом принялся бродить между столами, выслушивая мнения и пояснения своих экспертов. Большинство найденных предметов составляли богатые кубки, инкрустированные драгоценными камнями, роскошные ткани и весьма диковинная золотая посуда. Редкостные вазы из полудрагоценного камня, десятки единиц оружия и приспособлений из металла. Пострадавшие во время грабежа сундуки, довольно много богатых украшений в виде колье, диадем, браслетов и колец, масса самой разнообразной мужской и женской одежды. Последняя деталь заставила короля вскинуть удивленно брови:
– Подтвердились данные по поводу наличия в стане императора наложниц?
– Да, ваше величество! По утверждениям пленных, Гранлео сопровождало пятьдесят пять удивительно прекрасных наложниц, с которыми он никогда не расставался. Как только евнухи заметили идущую волну, они не стали спасать ничего из драгоценностей, а сразу усадили на коней женщин. И в первой группе войска пошли на прорыв. Сейчас они все находятся в окружении нашей северной группы войск.
– Хм! Неужели они так прекрасны, что их пытаются спасти в первую очередь, да еще и ценой собственной жизни?
– По утверждениям пленных, да. Правда, простые воины чаще всего падали при виде наложниц на колени, а потом прислонялись лбом к земле, но некоторые все-таки осмеливались подсматривать. Утверждают, что после такой красоты пропадает всякое желание даже смотреть на других женщин.
– Где же он таких красоток отыскал? Неужели из отданных ему рабынь выбирал? – рассмеялся король, подходя к следующему столу и обеими руками приподнимая довольно тяжелое изделие из металла. – Хм… какое интересное изделие… И где его нашли?
Откуда-то сбоку вынырнул оружейных дел мастер:
– В земле, среди обломков одной из высоких башен, построенных имперцами для штурма.
– А это что такое?
– Пока не знаем, ваше величество, но…
– Гром! – разнесся по залу всем хорошо знакомый голос монаха Менгарца: – Пожалуйста, очень осторожно, не спеша положи эту вещь на место и постарайся медленно отойти от нее как можно дальше. Всех остальных это тоже касается. Только не ударь!
Последнее предупреждение немного запоздало. После несколько жесткого соприкосновения со столом внутри странной штуковины что-то громко зашипело.
Глава 6
ОПАСНОЕ НАСЛЕДСТВО
Все находящиеся в малом зале обернулись и замерли, во все глаза глядя на стоящего в дверях Виктора. А тот повел себя несколько странно: ничком бросился на пол, продолжая орать дурным голосом:
– Лечь! Всем лечь на пол и отползать от стола! Если пойдет дым, ни в коем случае его не вдыхать!
Первым подал пример монарх Чагара. За ним рухнули на пол и отпрянули в стороны от стола и все остальные. Не оплошали и личные королевские телохранители, парочка самых искусных фехтовальщиков: они нависли своими телами над уползающим по-пластунски Громом Восьмым. Никто так и не понял, чего опасался Менгарец, но, когда металлическая штуковина перестала шипеть и препротивно забулькала, общее движение из зала только ускорилось.
Но больше ничего страшного или таинственного не произошло. Уже в боковом коридоре король поднялся на ноги и бросился к пришельцу, который со всей осторожностью теперь подбирался к углу, намереваясь заглянуть в зал.
– Слушай, монах, чего это твоя святость нас запугивать решила? На шутки потянуло?
Виктор приостановился, озабоченно мотая головой. Его лицо все еще было жутко распухшим от недавних ударов, поэтому на его угрожающую мимику невозможно было смотреть без слез.
– Какие могут быть шутки с незнакомыми предметами! И ладно бы еще находками занялись назначенные для этого специалисты, но зачем твое величество туда полезло? Я ведь предупреждал!
– Ладно, хорош на меня орать. – Хотя при этом грубом окрике Гром улыбался до ушей и расставлял руки в стороны. – Но что я вижу?! Неужели тебя и в самом деле волшебники-дионийцы поставили на ноги?!
– Глаза тебя не подводят…
– И каким образом?
– Они говорят, что с помощью магии. Но я тебе могу дать пояснения современными медицинскими терминами. Как тебя лучше устроит?
– Да мне плевать на пояснения! Главное – что ты топаешь своими ножками и падаешь на пол, как мои лучшие телохранители.
– Ну не преувеличивай. Тем более что данная мне подвижность тоже имеет свои минусы. Но об этом чуть позже. Дай мне разобраться с этой химической миной.
Менгарец стал осторожно наклоняться из-за угла, пытаясь рассмотреть искомый стол, а монарх Чагара встал у него за спиной, озабоченно переспрашивая:
– Химической миной? А что это такое?
– О! Это очень мерзкая и опасная штука, – негромко отвечал Виктор, продолжая всматриваться. – Если она сейчас сработает, то из дворца придется бежать без оглядки. Ядовитый газ будет здесь держаться несколько дней, а в самом худшем случае целую неделю.
– Фу-ты, напасть, какая! Где же мы тогда жить будем?
– В твоем вопросе основополагающее слово «жить». Или, вернее, выжить. Тем более что послезавтра мы и так выступаем в поход, а оставшаяся челядь могла бы и в саду перекантоваться. Хм… насколько я вижу отсюда, вроде пронесло… Ну-ка дай мне бинокль!
Когда монах получил требуемое из королевской руки, еще с минуту всматривался в поверхность стола через увеличительные линзы прибора. Затем вернул бинокль и с облегченным вздохом шагнул вперед:
– Кажется, нам повезло, мина оказалась без химического детонатора. Скорей всего внутренняя капсула должна быть где-то отдельно.
Гром Восьмой тоже прошествовал за пришельцем без всякого страха, хотя остальным подданным дал знак оставаться на местах.
– Откуда тебе знакомы эти мины?
– Ты не поверишь, но в детстве я смотрел один фильм, – ну это такой спектакль на экране, я тебе рассказывал, – так вот там один из героев очень ловко уничтожил этими минами страшных монстров и добрался в итоге до спрятанных в глубоких подземельях сокровищ. Так что мои догадки по поводу Гранлео уже имеют первое прямое подтверждение.
Они подошли к столу, вся поверхность которого теперь была залита черной, неприятно попахивающей жидкостью. Мало того, чернота прямо на глазах проедала подстилку из кожи и деревянную поверхность под ней, выделяя при этом едкий дымок. Видя, что пришелец не обращает никакого внимания на мерзкий запах, более свободно вздохнул и Гром.
– Что за жидкость?
– Не знаю. Наверняка какое-нибудь кислотное вещество. И твое счастье, что катализатора в мине не было…
– А стол теперь только на дрова годится.
– Нашел о чем жалеть! – Шарящий взглядом по другим столам Виктор громко хмыкнул: – Ну вот и сердцевины с катализаторами нашлись.
С другого стола он взял в руки небольшие цилиндрики и стал внимательно осматривать. Потом пояснил:
– Наверняка внутри другое опаснейшее вещество. По отдельности они угрозы не представляют, а вот вместе… Видишь вот эту резьбу? Сердцевина вкручивается вон в то углубление мины, затем каким-то образом дается команда «Запуск», и после нее пружинка, или штырь, проламывает вот эту стенку. Жидкости смешиваются и… кто оказался в зоне взрыва, скорей всего умрет сразу. Кто не успеет убежать от облака, окочурится чуток позже. Причем от этого дыма порой и противогазы не спасают. Могут капельки и сквозь кожу до внутренностей добраться. Нужен только полный защитный комбинезон или скафандр. Ах да, ты ведь никогда не видел противогаза! Да и я только смутно помню его внешний вид. Но это сейчас неважно, для начала давай прикинем, что и сколько твои люди нашли в долине Покоя.
Подозвали оружейников, и те быстро проверили трофеи на остальных столах. Сердцевин с катализатором оказалось девять штук, причем пять было уложено в продолговатую стальную коробку, которая не слишком повредилась при ударе волны. Но вот больших корпусов для мин было всего четыре. Из чего сделали вывод, что скорей всего на больших башнях, построенных для штурма имперцами, имелось как минимум десять этих опаснейших устройств для ведения химической войны. Агрессоры наверняка собирались дождаться благоприятного ветра в сторону врагов и по определенной команде использовать имеющиеся у них сюрпризы.
Но факт оставался фактом: поисковым командам придется и дальше с невероятным тщанием перелопачивать землю долины Покоя в поисках артефактов из большого космоса. Соответствующие распоряжения были отданы, а все опасные или подозрительные предметы были из зала убраны в лабораторию Менгарца, где он пообещал осмотреть их более тщательно чуть позже. Больше ничего, произведенного по иномирским технологиям, не нашли.
Зато и короля и монаха очень поразили разложенные на отдельных столах женские украшения, изумительная обувь и великолепные наряды. Подобной роскоши они себе и представить не могли. Да и количество в голове не укладывалось. Из чего делались соответствующие выводы.
– Кажется, они жили словно королевы. – Менгарец крутил в руках одну из многочисленных диадем. – А то и лучше Вот у тебя, например, есть такие украшения?
– Таких нет! А если и есть пара-тройка, то они по качеству и ценности не идут ни в какое сравнение с этими чудесами.
– Но, с другой стороны, Гранлео – император, покоритель всего вашего мира. Что для него подобные сокровища?
Гром Восьмой досадливо покривился, рассматривая хитро завитую цепь с изумительной брошью:
– С этим-то я согласен, меня поражает другое. Почему он таким образом относится к наложницам? К императрице – да! Никакого удивления, все понятно. Но к наложницам? Да и еще когда тех пять с половиной десятков? Поверь, в нашем мире такого никогда не было.
– Ха! Твое утверждение лишний раз доказывает, что Гранлео – парень не из местных. Чего только в других мирах не случается и каких только любвеобильных правителей не бывает. Другой вопрос: почему пленные поголовно утверждают, что наложницы все без исключения божественной красоты?
– А ты когда успел об этом узнать?
– Во время одевания. – Виктор указал на свои сапоги. – Они ведь у меня теперь не снимаются, поэтому для меня сразу пошили несколько комплектов брюк и всего остального. Ну я и позвал пару человек, чтобы сделали доклад и ввели меня в курс последних событий. Хваленая красота наложниц меня заинтриговала чуть ли не больше всего.
– Меня тоже, – признался король, потирая свою небритую уже несколько дней скулу. – Поэтому скорей всего я лично сейчас с резервом отправлюсь к тому месту, где окружены остатки имперцев. Не хватало еще, чтобы в горячке боя эти наложницы пострадали…
Менгарец внимательно посмотрел на монарха и посоветовал:
– По мне, лучше их уничтожить.
– Почему?
– Слишком уж их отважно и сильно охраняют. Да и сам император их при жизни скорей всего баловал чрезмерно. Сам видишь, в какой они роскоши купались. Наверняка они ему остались верны до мозга костей.
– Но ведь Гранлео мертв! – живо возразил Гром Восьмой. – Все совершенно изменились, и будет глупостью, если женщины не захотят изменить свой статус к лучшему. Ведь быть наложницей – это одно, а стать женой единственного и вполне состоятельного человека – совсем другое дело.
– Что ты задумал? – В голосе Виктора отчетливо слышалось беспокойство и недовольство, и венценосный товарищ постарался его успокоить:
– Ну как ты не понимаешь, женская красота это тоже своего рода богатство, великое, редчайшее, можно сказать, сокровище. И почему бы им не воспользоваться? Ведь сам посуди, у нас великая масса сторонников и союзников, которым обязательно надо будет выделить долю от завоеваний в империи Сангремар. Среди них достаточно и холостяков и вдовцов, и я просто уверен, что они скорей польстятся на божественную красоту, чем на бездушные украшения или прочие творения искусства.
– Ну и как ты будешь распределять подобные трофеи? – Менгарец попытался скривить лицо в язвительной усмешке, но у него ничего не получилось. Но по тону король догадался о попытке его высмеять.
– Не надо меня считать таким уж развратником и намекать, что все эти наложницы пройдут через мою кровать.
– Да я ничего не намекал…
– Но зато наверняка подумал. Боишься, Менгарец, что я о государственных делах забуду в плотских утехах?
– А кто ваших величеств знает, как вы утешаться умеете, – пробурчал пришелец себе под нос, но все равно каждое его слово было услышано.
– Для твоего спокойствия, расскажу, как оно дальше будет. – Чтобы никто из окружающих не подслушал, король чуть пригнулся и стал говорить тише: – Всех спасенных девиц я отправлю под управление моей матери. Та их поселит в отдельном крыле дворца и займется их проверкой, а если понадобится, то и перевоспитанием. И только тогда она будет решать, кому и какую наложницу сосватать. Повторяю: окончательно с ними все будет решать моя мать. Как тебе такой вариант?
– Ну если за это дело возьмется Линкола, то я буду спокоен. – Монах и в самом деле вздохнул с явным облегчением. – Правда, ей самой будет тяжело справиться со всеми делами сразу.
– Оставлю ей несколько самых верных людей из моего окружения.
– Значит, Роза и в самом деле отправится с нами на войну?
Оттого, как скривился король, стало видно, насколько болезненно он воспринял данный вопрос.
– А что прикажешь делать? Она уже взрослая и совершеннолетняя…
– Лечь! Всем лечь на пол и отползать от стола! Если пойдет дым, ни в коем случае его не вдыхать!
Первым подал пример монарх Чагара. За ним рухнули на пол и отпрянули в стороны от стола и все остальные. Не оплошали и личные королевские телохранители, парочка самых искусных фехтовальщиков: они нависли своими телами над уползающим по-пластунски Громом Восьмым. Никто так и не понял, чего опасался Менгарец, но, когда металлическая штуковина перестала шипеть и препротивно забулькала, общее движение из зала только ускорилось.
Но больше ничего страшного или таинственного не произошло. Уже в боковом коридоре король поднялся на ноги и бросился к пришельцу, который со всей осторожностью теперь подбирался к углу, намереваясь заглянуть в зал.
– Слушай, монах, чего это твоя святость нас запугивать решила? На шутки потянуло?
Виктор приостановился, озабоченно мотая головой. Его лицо все еще было жутко распухшим от недавних ударов, поэтому на его угрожающую мимику невозможно было смотреть без слез.
– Какие могут быть шутки с незнакомыми предметами! И ладно бы еще находками занялись назначенные для этого специалисты, но зачем твое величество туда полезло? Я ведь предупреждал!
– Ладно, хорош на меня орать. – Хотя при этом грубом окрике Гром улыбался до ушей и расставлял руки в стороны. – Но что я вижу?! Неужели тебя и в самом деле волшебники-дионийцы поставили на ноги?!
– Глаза тебя не подводят…
– И каким образом?
– Они говорят, что с помощью магии. Но я тебе могу дать пояснения современными медицинскими терминами. Как тебя лучше устроит?
– Да мне плевать на пояснения! Главное – что ты топаешь своими ножками и падаешь на пол, как мои лучшие телохранители.
– Ну не преувеличивай. Тем более что данная мне подвижность тоже имеет свои минусы. Но об этом чуть позже. Дай мне разобраться с этой химической миной.
Менгарец стал осторожно наклоняться из-за угла, пытаясь рассмотреть искомый стол, а монарх Чагара встал у него за спиной, озабоченно переспрашивая:
– Химической миной? А что это такое?
– О! Это очень мерзкая и опасная штука, – негромко отвечал Виктор, продолжая всматриваться. – Если она сейчас сработает, то из дворца придется бежать без оглядки. Ядовитый газ будет здесь держаться несколько дней, а в самом худшем случае целую неделю.
– Фу-ты, напасть, какая! Где же мы тогда жить будем?
– В твоем вопросе основополагающее слово «жить». Или, вернее, выжить. Тем более что послезавтра мы и так выступаем в поход, а оставшаяся челядь могла бы и в саду перекантоваться. Хм… насколько я вижу отсюда, вроде пронесло… Ну-ка дай мне бинокль!
Когда монах получил требуемое из королевской руки, еще с минуту всматривался в поверхность стола через увеличительные линзы прибора. Затем вернул бинокль и с облегченным вздохом шагнул вперед:
– Кажется, нам повезло, мина оказалась без химического детонатора. Скорей всего внутренняя капсула должна быть где-то отдельно.
Гром Восьмой тоже прошествовал за пришельцем без всякого страха, хотя остальным подданным дал знак оставаться на местах.
– Откуда тебе знакомы эти мины?
– Ты не поверишь, но в детстве я смотрел один фильм, – ну это такой спектакль на экране, я тебе рассказывал, – так вот там один из героев очень ловко уничтожил этими минами страшных монстров и добрался в итоге до спрятанных в глубоких подземельях сокровищ. Так что мои догадки по поводу Гранлео уже имеют первое прямое подтверждение.
Они подошли к столу, вся поверхность которого теперь была залита черной, неприятно попахивающей жидкостью. Мало того, чернота прямо на глазах проедала подстилку из кожи и деревянную поверхность под ней, выделяя при этом едкий дымок. Видя, что пришелец не обращает никакого внимания на мерзкий запах, более свободно вздохнул и Гром.
– Что за жидкость?
– Не знаю. Наверняка какое-нибудь кислотное вещество. И твое счастье, что катализатора в мине не было…
– А стол теперь только на дрова годится.
– Нашел о чем жалеть! – Шарящий взглядом по другим столам Виктор громко хмыкнул: – Ну вот и сердцевины с катализаторами нашлись.
С другого стола он взял в руки небольшие цилиндрики и стал внимательно осматривать. Потом пояснил:
– Наверняка внутри другое опаснейшее вещество. По отдельности они угрозы не представляют, а вот вместе… Видишь вот эту резьбу? Сердцевина вкручивается вон в то углубление мины, затем каким-то образом дается команда «Запуск», и после нее пружинка, или штырь, проламывает вот эту стенку. Жидкости смешиваются и… кто оказался в зоне взрыва, скорей всего умрет сразу. Кто не успеет убежать от облака, окочурится чуток позже. Причем от этого дыма порой и противогазы не спасают. Могут капельки и сквозь кожу до внутренностей добраться. Нужен только полный защитный комбинезон или скафандр. Ах да, ты ведь никогда не видел противогаза! Да и я только смутно помню его внешний вид. Но это сейчас неважно, для начала давай прикинем, что и сколько твои люди нашли в долине Покоя.
Подозвали оружейников, и те быстро проверили трофеи на остальных столах. Сердцевин с катализатором оказалось девять штук, причем пять было уложено в продолговатую стальную коробку, которая не слишком повредилась при ударе волны. Но вот больших корпусов для мин было всего четыре. Из чего сделали вывод, что скорей всего на больших башнях, построенных для штурма имперцами, имелось как минимум десять этих опаснейших устройств для ведения химической войны. Агрессоры наверняка собирались дождаться благоприятного ветра в сторону врагов и по определенной команде использовать имеющиеся у них сюрпризы.
Но факт оставался фактом: поисковым командам придется и дальше с невероятным тщанием перелопачивать землю долины Покоя в поисках артефактов из большого космоса. Соответствующие распоряжения были отданы, а все опасные или подозрительные предметы были из зала убраны в лабораторию Менгарца, где он пообещал осмотреть их более тщательно чуть позже. Больше ничего, произведенного по иномирским технологиям, не нашли.
Зато и короля и монаха очень поразили разложенные на отдельных столах женские украшения, изумительная обувь и великолепные наряды. Подобной роскоши они себе и представить не могли. Да и количество в голове не укладывалось. Из чего делались соответствующие выводы.
– Кажется, они жили словно королевы. – Менгарец крутил в руках одну из многочисленных диадем. – А то и лучше Вот у тебя, например, есть такие украшения?
– Таких нет! А если и есть пара-тройка, то они по качеству и ценности не идут ни в какое сравнение с этими чудесами.
– Но, с другой стороны, Гранлео – император, покоритель всего вашего мира. Что для него подобные сокровища?
Гром Восьмой досадливо покривился, рассматривая хитро завитую цепь с изумительной брошью:
– С этим-то я согласен, меня поражает другое. Почему он таким образом относится к наложницам? К императрице – да! Никакого удивления, все понятно. Но к наложницам? Да и еще когда тех пять с половиной десятков? Поверь, в нашем мире такого никогда не было.
– Ха! Твое утверждение лишний раз доказывает, что Гранлео – парень не из местных. Чего только в других мирах не случается и каких только любвеобильных правителей не бывает. Другой вопрос: почему пленные поголовно утверждают, что наложницы все без исключения божественной красоты?
– А ты когда успел об этом узнать?
– Во время одевания. – Виктор указал на свои сапоги. – Они ведь у меня теперь не снимаются, поэтому для меня сразу пошили несколько комплектов брюк и всего остального. Ну я и позвал пару человек, чтобы сделали доклад и ввели меня в курс последних событий. Хваленая красота наложниц меня заинтриговала чуть ли не больше всего.
– Меня тоже, – признался король, потирая свою небритую уже несколько дней скулу. – Поэтому скорей всего я лично сейчас с резервом отправлюсь к тому месту, где окружены остатки имперцев. Не хватало еще, чтобы в горячке боя эти наложницы пострадали…
Менгарец внимательно посмотрел на монарха и посоветовал:
– По мне, лучше их уничтожить.
– Почему?
– Слишком уж их отважно и сильно охраняют. Да и сам император их при жизни скорей всего баловал чрезмерно. Сам видишь, в какой они роскоши купались. Наверняка они ему остались верны до мозга костей.
– Но ведь Гранлео мертв! – живо возразил Гром Восьмой. – Все совершенно изменились, и будет глупостью, если женщины не захотят изменить свой статус к лучшему. Ведь быть наложницей – это одно, а стать женой единственного и вполне состоятельного человека – совсем другое дело.
– Что ты задумал? – В голосе Виктора отчетливо слышалось беспокойство и недовольство, и венценосный товарищ постарался его успокоить:
– Ну как ты не понимаешь, женская красота это тоже своего рода богатство, великое, редчайшее, можно сказать, сокровище. И почему бы им не воспользоваться? Ведь сам посуди, у нас великая масса сторонников и союзников, которым обязательно надо будет выделить долю от завоеваний в империи Сангремар. Среди них достаточно и холостяков и вдовцов, и я просто уверен, что они скорей польстятся на божественную красоту, чем на бездушные украшения или прочие творения искусства.
– Ну и как ты будешь распределять подобные трофеи? – Менгарец попытался скривить лицо в язвительной усмешке, но у него ничего не получилось. Но по тону король догадался о попытке его высмеять.
– Не надо меня считать таким уж развратником и намекать, что все эти наложницы пройдут через мою кровать.
– Да я ничего не намекал…
– Но зато наверняка подумал. Боишься, Менгарец, что я о государственных делах забуду в плотских утехах?
– А кто ваших величеств знает, как вы утешаться умеете, – пробурчал пришелец себе под нос, но все равно каждое его слово было услышано.
– Для твоего спокойствия, расскажу, как оно дальше будет. – Чтобы никто из окружающих не подслушал, король чуть пригнулся и стал говорить тише: – Всех спасенных девиц я отправлю под управление моей матери. Та их поселит в отдельном крыле дворца и займется их проверкой, а если понадобится, то и перевоспитанием. И только тогда она будет решать, кому и какую наложницу сосватать. Повторяю: окончательно с ними все будет решать моя мать. Как тебе такой вариант?
– Ну если за это дело возьмется Линкола, то я буду спокоен. – Монах и в самом деле вздохнул с явным облегчением. – Правда, ей самой будет тяжело справиться со всеми делами сразу.
– Оставлю ей несколько самых верных людей из моего окружения.
– Значит, Роза и в самом деле отправится с нами на войну?
Оттого, как скривился король, стало видно, насколько болезненно он воспринял данный вопрос.
– А что прикажешь делать? Она уже взрослая и совершеннолетняя…