Иванович Юрий. Преодоление

   И появление моего заместителя оказалось как нельзя более своевременным. Мало того, следом за ним в спальню вошёл и наш официальный завхоз, Ольшин Мастер. Мой поднос к тому моменту оказался девственно чист от еды, и я отстранённым тоном попросил Ксану ещё раз сходить на кухню и принести повторно «…чем-то подзакусить». Когда она уже была в дверях, крикнул ей вдогонку:
   – И пусть с завтраком поторопятся, хочется уже чего-нибудь горячего в пустой желудок забросить.
   Вошедшие мужчины ничего не знали про полный поднос, и уж тем более я не спешил признаваться в своём ночном ограблении кухни. Так что они просто порадовались за меня:
   – Ну, раз аппетит прорезался – выживешь! – стал заверять меня Степан.
   – И сегодня можешь уже постепенно порции свои увеличивать, – разрешил ветеран. Я не стал никого разочаровывать тем, что уже давно не только увеличил порции, но и участил их до неприличия. Просто поблагодарил от всей души и задал вопрос о самом главном:
   – Ну и где сейчас находятся остальные бандиты из шайки Чапера?
   Тотчас мне предоставили результаты допросов обоих пленников. Оказалось, что в банде недовольство огромными потерями достигло такого предела, что возвращаться на прежние места жительства решили не только вояки из замка Зуб, но и подавляющее большинство подчинённых самого Зуха. Кто был ранен, кто собирался сопровождать товарищей назад, а кто открыто заявил, что не видит никакого смысла преследовать таких опасных и коварных врагов, которые однозначно и навсегда решили уйти из этих мест. Мол, всем остальным можно будет и так рассказать, что беглецов убили, а кому надо – отомстили. Большего для нагнетания страха и не требуется.
   Чапер осознал, что начни он уничтожать наиболее говорливых – ему самому несдобровать, порешат на месте, какие бы вокруг него ни сгруппировались боевые и преданные сторонники. А ведь он считал себя человеком слова, да и кровная месть за убитого сына требовала от него исполнения данной во всеуслышание клятвы. Поэтому он двоих своих давних друзей отправил в замок вместе со всеми, чтобы хоть какой-то порядок поддерживался до момента его возвращения, а сам с тремя самыми отчаянными головорезами, готовыми за него хоть в огонь кинуться, поспешил на наши розыски.
   А мы-то, честно говоря, не слишком-то и уничтожали наши следы от арб! Понадеялись на стада животных, которые всё затирают своими тушами, и на том опростоволосились. Рисковая четвёрка по одному проскакивала по всем проходам, а потом опять возвращались к месту сбора, и одному повезло наткнуться на наши следы поблизости от развалин, где мы делали большой привал. А дальше они двинулись по заметной временами колее, словно на прогулке. И в той самой малой пещерке, куда я сдуру сунулся, в самом деле устроили привал.
   Пока я лежал без сознания, один проскочил до поворота в ущелье, заметил изменившие направление колеи и понял, что мы либо на большом привале, либо уже на конечной точке нашего маршрута. Вот и разыграли гамбит с моим минированием. Ещё и двух груанов при этом не пожалели.
   Так что нам повезло. Ну и мне – в особенности. Перемудрил Чапер. Убей он меня сразу, мог потом и всю остальную нашу компанию сильно, очень сильно пощипать.
   Но не получилось у него.
   А у меня следующий вопрос появился:
   – Что с пленниками?
   Степан пожал плечами, покосился на завхоза и продолжил:
   – Ты особых распоряжений по их поводу отдать не успел. А второй ко всему тоже ранен оказался: когда его дымком подкоптили, слишком уж неудачно по стволу опускаться начал, вот обе ноги и поломал при падении. Допрашивали мы их отдельно, потом менялись и перепроверяли. Хоть какими они себя стойкими и крутыми ни считали, а всё как на духу поведали, во всём сознались и много ценных секретов про Чапера и про замок восемнадцать эф триста (18Ф300) поведали. При желании мы теперь этот приют мразей впятером взять сможем. Кстати, твой пояс с «твоими» груанами один из них таскал, пока от нас убегал, так что теперь они «чужие» стали…
   – Чего уж там… новые насобираем… Ну а с уродами что?
   – Добили мы их… – без лишних эмоций встрял в разговор Ольшин, словно речь шла о мелких шавках. – Всё равно бы от ран умерли и от переломов, а лечить у нас некому было.
   – Ага… – уж мне тем более жалеть о такой казни не приходилось. И так много чести для подонков, что так долго пришлось по Полю за ними побегать: – Ну и правильно сделали. Пусть хоть после смерти удобрением послужат. Ну а что творится в окрестностях?
   Тут уже сам Мастер стал отвечать, как проводник, нас сюда приведший и могущий дать более полный и точный сравнительный анализ, чем кто-либо:
   – Полную разведку тех долин провели, что дальше за нашим ущельем тянутся. Монстров там не так уж много скопилось, при регулярной охоте за две-три рудни изведём. Мало того, с десяток скользких зайцев заметили. Но эти шустрики в какие-то норы ушли, словно в воду канули. Три дня там ловушки стоят, а всё равно пустые. А вот количество растений в наших долинах чуть ли не утроилось за девять лет! И в количестве, и в ассортименте. Мы ведь тогда тут долго жить собирались, вот и высадили семена разные, в том числе и самые редкостные, а они так разрослись за года, что любо-дорого смотреть. Почитай человек двести можно кормить и салатами, и варёными корешками, и полезными отварами потчевать на постоянной основе. Судя по всему, никто в это райское местечко за девять лет ни разу так и не наведался, так что нам в этом повезло…
   – А что с броском в сторону города Иярта?
   Оба охотника уныло переглянулись и признались:
   – Без тебя не рискнули…
   – Да и бабы тут такой хай по этой теме устроили…
   Тут как раз и Ксана вернулась, опять с полным подносом. И услыхав последнюю фразу, заинтересовалась:
   – Это вы о чём?
   – Не обращай внимания, – улыбнулся Ольшин, – это мы о своём, о мальчишеском! – но видя, что поднос ставится сразу мне на кровать, не преминул уточнить: – Эй, Молчун! А разве это не для нас всех троих угощение?
   – Если кто не ел десять суток и совсем ослаб – могу и ему принести! – с готовностью заявила моя подруга. Но выждала паузу и добавила уже совсем иным, ехидным тоном: – Завтрак будет готов через полчаса, и я обязательно расскажу «бабам», что некоторые воины обессилели и в столовую не придут. – После чего демонстративно наклонилась надо мной: – Миха, дорогой, тебе ещё чего-нибудь принести?
   – Да нет, спасибо! Буду надеяться, что я всё-таки воин и до столовой дойду сам.
   – Тогда я пойду, присмотрю там…
   И ушла, не договорив, где это «там», но явно давая понять, что захваченное лидерство терять не намерена. Я постарался не акцентировать на данном аспекте внимания скривившихся побратимов, а подхватив в руки самое вкусное, перед тем как начать есть, поощрил рассказчиков:
   – Да вы не стесняйтесь, говорите, говорите!
   Те только облизнулись, показывая, что и сами успели проголодаться после давнего ужина, но попрошайничать не стали. Ведь при желании и сами могли бы сбегать на кухню в любое время или ту же Ксану попросить с должным пиететом и уважением. А потому продолжили описывать возникшие трудности и свои соображения по этому поводу. Без такого «зрячего», как я, плюс переживая о моём же здоровье да ещё и располовинив отряд, Степан не решился отдать чёткий приказ на марш-бросок к Иярте. А сам Ольшин и намёком не напомнил о запланированной акции. Теперь же о таком рейде вообще было поздно говорить: стада хищников вот-вот начнут свои ежегодные массовые миграции, и вернуться под спасительное прикрытие стен Пирамидки боевая тройка разведчиков может и не успеть. Почитай три дня туда придётся потерять да столько же обратно.
   Но больше всего пессимизма у моих друзей вызвало отсутствие в округе взрослых, матёрых монстров с груанами. Мало что тех и так трудно было отыскать без моих привычных подсказок, так опять данный сектор заселяли только молодые или нерепродуктивные особи. Сколько вылазок ни делали, в том числе и сравнительно дальних в последних два дня – толку ни малейшего!
   – Даже паршивенького груана не обнаружили! – жаловался уже Степан. – Хотя тварей набили более чем преизрядно.
   – А что, и такие ракушки бывают? – подивился я новому определению.
   – Это он так, образно, – поморщился, как от зубной боли, Ольшин. – Но проблема-то всё равно перед нами стоит солидная. Благодаря тебе все настроились на добычу, а потом и на… – он и ладошками вверх указал, и глаза закатил артистично, всем видом намекая о вознесении наверх в статусе Светозарных. – …Не хочется повторять всуе, чтобы не сглазить… Так что теперь все надежды только на твоё ближайшее выздоровление. Без твоих умений здесь только жить хорошо, сытно и безопасно.
   Ну в этом-то и у меня сомнений не было. Сам только и мечтал поскорее силёнки восстановить, чтобы хоть копьё из рук не выпадало. Но вот про одно направление своей деятельности завхоз так и не доложил. Пришлось самому напомнить:
   – Что у нас с Дланями?
   – С этим проблема, – нахмурился Мастер. – Так ни одной и не отыскали поблизости. А посему получается, что две досягаемые от нас в дневном переходе.
   Я уже поел, отставил пустой поднос и протирал руки полотенцем, задумавшись над последней проблемой. Ну и вспомнил некую часть прозвучавшего ранее доклада:
   – А вот по поводу зайцев… и тех нор… Может быть такое, что через них можно пробраться в иные каверны или в иные лабиринты Дна?
   – Вполне возможно. Только вот норы скользких шустриков не для человека. Там только шавки вольготно пройдут да мохасики. Разве что ещё твой когуяр проберётся.
   Мы все трое уставились на Хруста, который с полным, а может, и с показным равнодушием восседал в ногах моей кровати. А потом я стал выбираться из-под одеял и надевать на себя чего попроще.
   Побратимы хоть и смотрели на мою худобу со страхом и сопереживанием, не удержались от поощрительных улыбок:
   – Я думал, он шутит, – заявил Степан, – когда про поход в столовую на завтрак говорил. А он, ха-ха!..
   – Значит, точно пошёл на выздоровление! – сделал окончательные выводы Ольшин.
   – Не угадали! – поспешил я возразить в силу своей противоречивой натуры. – Кушать мне не хочется, но как командир я просто обязан подавать пример наивысшей дисциплинированности. Ибо опаздывать на завтрак – это кощунство для любого уважающего себя воина!
   От такого пафоса побратимы весело переглянулись и на оба голоса принялись дурачиться, восхваляя своего командира и расписывая тяготы своей жизни до того, как встретились со мной:
   – Вот уж нам не везло! И завтраки пропускали…
   – И обеды порой холодные жевать приходилось!
   – Ну да, ну да! Зато теперь мы за Михой, как за каменной стеной!
   – Только отныне придётся обязательно успевать за стол, хотя бы с ним одновременно…
   – Почему так?
   – Опаздывать нельзя. Иначе всё будет съедено до нас!
   Я тоже не оставался в долгу, в меру своего повышающегося настроения пытаясь отвечать колкостями или шутками. И вот так балагуря, мы опустились на третий этаж, где для обитателей башни и оборудовали столовую, совмещённую с главным продуктовым складом. Естественно, что первый этаж традиционно был оставлен под гостиную, и там тоже стояли столы. Но там мы собирались пировать в случае прибытия каких-либо гостей, коих мы вообще не ждали. Именно поэтому и было принято решение обедать личному составу в более удобном и просторном помещении третьего этажа.
   Ну и приятно было, что при моём появлении там уже сидели все остальные, кроме стоящего на дежурстве Влада Серого, приветственно и радостно заорали, перебивая друг друга. Увидев меня ходящего, да ещё и самого спустившегося в столовую, теперь уже никто не сомневался в моём выздоровлении. А значит, и в собственном благополучии в ближайшем будущем.

Глава четвёртая
Квартирант или хозяин?

   Дальнейшие пять дней моего постепенного выздоровления и восстановления сил прошли для меня несколько скучно, уныло и однообразно. Всё-таки уставал я быстро, коленки подрагивали, и, несмотря на более чем усиленное питание, мышечная масса на моём теле нарастала очень медленно.
   Единственное, что мне давалось легче всего, так это бесцельное разглядывание трофейного медальона со значками, неспешное осмысление сути этого предмета и попытки додуматься, как этой штуковиной пользоваться. Если, конечно, она не есть след банального человеческого подражания. Как, например, в том же мире Трёх Щитов некоторые всё-таки могли рассмотреть значки на стенах Священного Кургана, и они сразу же вставляли рассмотренные знаки в свои фамильные гербы. Так и в данном случае могли быть люди, наладившие ширпотребовское производство таких вот безделушек, которые ничего кроме как эстетического удовольствия владельцу не доставляли.
   Вот и я пялился на обе стороны медальона и… впадал в нирвану прострации. Да всё без толку.
   Но три действа, которыми я мог оказаться полезным всей команде, всё-таки совершались. Например, я разродился некоторыми советами Фране в готовке новых блюд и мясных кулинарных изделий (чем поразил её и всех остальных невероятно), и теперь у нас в меню каждый раз было что-то новое, идущее на «ура-а-а-а!» Также я старался в моменты бессонницы озадачиваться дежурствами непосредственно у окна собственной спальни. Оттуда у меня открывался отличный вид на начало ущелья, которое выходило в Синее Поле той самой огромной каверны, где по пространствам оной мы в первый день гоняли бандитов. Для нас опасность от тварей и прочих нежданных визитёров могла исходить только оттуда, поэтому моего наблюдения хватало в полной мере.
   А так как я в первые дни толком даже свистеть не мог, то мне соорудили удобный и звонкий тревожный колокол из куска подвешенной железяки, звенящей не хуже пожарной рельсы. И этого хватало, тем более что монстры нас проведывали нечасто после первых дней заселения. Вроде бы и нетяжкий труд, в котором меня чаще всех сменял ещё достаточно слабый после ранения Сурт Пнявый, но, тем не менее, очень существенный в момент, когда каждая пара рабочих рук была в страшном дефиците.
   Ну и я наконец нашёл в себе силы заняться созданием метателя. Он бы нам весьма и весьма пригодился во время намечаемого рывка к городу Иярта. А когда Ольшин с Ратибором поняли суть этого невероятно эффективного оружия, то мы стали одновременно делать сразу четыре метателя, благо, что пружинной стали у меня хватало и на несколько большее количество этого крайне передового, можно сказать запретного, на Дне оружия. И для этого окончательно было переоборудовано в лабораторию-мастерскую все пространство четвёртого этажа. Там было вполне удобно для этого и просторно. Медленно, но проблема повышения нашей боеспособности решалась.
   А почему медленно и почему рук рабочих не хватало, оно и понятно.
   Потому что ещё во время моего первого завтрака мы решили более грамотно прикрыться от намечающегося нашествия хищников, которое могло бы не столько помешать лично нам, как невероятно сильно повредить наши сельскохозяйственные угодья. Ольшин Мастер буквально на пену изошёл, доказывая нам всем, что шикарные угодья мы обязаны сберечь любой ценой. Пусть даже мы через пять дней все станем Светозарными и вознесёмся в верхний мир, но даже при таких раскладах хороший и полноценный запас на местных плантациях не повредит. Ну и так как древних, полуразвалившихся стен в самой узкой части ущелья хватало, то следовало только дружными усилиями восстановить старое да местами пристроить новое. И тогда уже ни к самой башне монстры не прорвутся, ни наши корешки (пусть и не нами взращённые!) не проредят.
   Здравое мнение, которое мы вынуждены были признать верным и принять к исполнению. Ну а тот десяток-полтора молодняка, который выпасался у нас, в тылах, не слишком-то и рвался в Поля, так что его можно было истреблять постепенно, пуская на свежее мясо и сдабривая блюда из всё тех же клубней и корней. Каши-то следовало экономить, новые пайки получать было негде.
   Вот все обитатели башни Пирамидка, кроме меня да посильно работающего, подраненного Сурта, и пахали на возведении стен чуть ли не круглые сутки. И получалось это у них под руководством и при непосредственном участии самого ветерана великолепно. Как раз тогда и я понял, каким образом на Дне делают и на чём конкретно замешивают довольно прочный, чуть ли не до крепости цементного, раствор. Для этого использовали сразу три имеющихся в грунтах компонента: известь, глину и песок. Что уже само по себе позволяло бы строить какие угодно по величине здания. Но для повышенной прочности в раствор добавляли и густую, патокообразную массу, которую вываривали из иных, несъедобных клубней вперемешку со щепой мухоморного дерева. Вначале меня это сильно напрягало, боялся, что все в башне отравятся галлюциногенным паром, но Ольшин своё дело знал чётко. Опасное при сгорании, мухоморное дерево при варке превращалось в вязкий пластилин, разбавлялось до нужной консистенции соком клубней, а после остывания через несколько часов вкупе с иными компонентами немногим недотягивало до прочности цемента.
   Женщины кололи щепу, копали клубни да корешки, варили и носили патоку и даже порой успевали замешивать растворы. Ну а мужчины ворочали булыжники, рубили мешающие корни-деревья, поднимали на ребро и закрепляли намертво неровные природные плиты. И таки успели перегородить ущелье от диких, не званных нами визитёров. Потому что к концу пятого дня я рассмотрел со стороны Поля внушительное, под сорок особей стадо скатрегов, которое вполне целенаправленно двигалось в нашу сторону. К тому моменту я уже и голос восстановил, так что смог раздельно прокричать, откуда, в каком количестве и какая опасность движется в нашу сторону.
   Так что приготовиться успели все преотлично. И несмотря на низкую, на некоторых участках не более двух с половиной метров высоты, стену, монстры так и не смогли через неё перебраться. Ну разве что становились на свои ласты да недоумённо заглядывали поверх стены, поднимая свои головы на метровых в длину шеях.
   А я уже к тому времени притопал со своего наблюдательного поста к месту событий и довольно легко просмотрел прибывших попастись на наших полях нахлебников на предмет наличия груанов. И у одной зверюги имелся желанный для нас раритет! После чего наш отряд действовал до приятного слаженно и дружно. Одни отвлекали нерепродуктивных особей, вторые завлекали выбранного мной скатрага чуть в сторону, и вскоре уже первый трофей в данной местности оказался в моём личном патронташе.
   – Лиха беда – начало! – уверенно огласил я товарищам. – Дальше будет легче!
   Как бы не так. Фиговый из меня пророк оказался.
   Дальнейшие три дня нас разочаровали окончательно! Хотя наша преграда выстояла и даже постепенно совершенствовалась. А мои опасения, что разогнавшиеся байбьюки станут перепрыгивать стенку, оказались беспочвенны. Видимо, эти колобки на такое способны лишь в момент наивысшего самопожертвования, поступаясь собой для общего дела. Ну и понятно, что во время Великого сражения. То есть с этим всё у нас получалось.
   Но! Ни в одном стаде больше не отыскалось ценной особи-носителя. Одна молодая шушера, а старые – все бесплодные. Так что стал всё чаще и чаще подниматься вопрос: «Что делать дальше?» Следом за ним второй: «Где набрать каши и прочей съестной мелочи?», ибо крупы у нас заканчивались. Ну и женщины на полном серьёзе и довольно остро поставили передо мной вопрос: «Когда ты нас избавишь от привидения?»
   Я вначале только посмеивался, будучи уверенным, что наши дамы меня просто разыгрывают или шутят. Ведь точно таким же образом я сам «пошутил» с уголовниками Олегом и Кеглей, перед тем как их убить. Сам же в россказни и глупые легенды о потусторонних существах ни на грош не верил. Пока в конце концов не убедился в этом собственными глазами. Дело происходило на нашей «средней» кухне десятого этажа. Готовить там было неудобно по причине напрасного подъёма дров на такую высоту, а вот коптить там мясо да просушивать корешки с травками при малом расходе щепы – было наиболее целесообразно.
   Вот сидя в очередной раз на своём посту у окна, я и услышал недовольный визг Франи и Снажи Мятной именно сверху. Они явно пытались то ли кого-то проучить, то ли от кого-то избавиться, обращаясь к нему при этом нехорошими словечками типа «тварь премерзкая» или «чмо невидимое». Опасности вокруг нашего «поместья» не наблюдалось, да и Сурту крикнул, дабы он меня подменил, поэтому я и решил проверить причину криков. Будучи уверен, что меня опять пытаются разыграть, и обладая уже необходимой прытью для лёгкого бега, я поспешил по лестнице наверх, стараясь не споткнуться о тушку моего постоянного сопровождающего Хруста. Ну и когда ворвался в кухню, остолбенел от удивления. Сценка того стоила.
   Снажа двумя руками держалась за медный лагун с промаринованным мясом и изогнувшись всем телом пыталась дотащить его до плиты. Там над съёмными чугунными кольцами располагались крючья и куски проволоки, на которых мясо для копчения-вяления и развешивалось. Ну а Франя, с широкой и массивной метлой, колотила своим орудием по пустому пространству вокруг лагуна и требовательно рычала:
   – Отпусти, урод! Отпусти, тварь премерзкая! Чмо ты поганое!
   Судя по их экспансивности и позам (если это был бы розыгрыш меня, наивного!), то получалось, что емкость медную они ловко и незаметно привязали к полу, а теперь разыгрывают сценку «Экзорцисты за работой, изгоняющие прожорливого беса башни Пирамидка». Ибо никакой логике не поддавалась суть бессмысленного удержания того, что невидимое «ничто» и так не смогло бы употребить себе в пищу. Или всё-таки могло? И теперь занималось безнаказанным воровством?
   Мне стало невероятно весело, но свой хохот я сумел сдержать, намерившись посмеяться позже и громче всех. А вместо этого стал наблюдать всеми возможными для меня средствами и умениями. Хотя изначально только и сосредоточился на мысли:
   «Как это они лагун сумели к полу приклеить?»
   А он и не был приклеен намертво. Время от времени ёмкость чуточку сдвигалась под усилиями тянущей женщины, ну и, наверное, взмахи метлы, хоть и лупящие куда попало в пустое пространство, создавали определённые трудности шутнику. Но потом я мельком глянул на когуяра и удивился ещё больше. Хруст находился в нижней, стартовой позиции для атаки, его полностью раскрытые глаза чуть ли не светили перед ним фиолетовым светом, а азартно подрагивающий кончик хвоста испускал вокруг себя фиолетовые искорки. То есть зверь не просто смотрел, он видел нечто конкретное! Но всё равно атаковать не спешил. А почему? Да, наверное, прекрасно понимал бессмысленность подобной атаки или заранее ставил себя в положение проигравшего. Потому что так и не двигался с места, приседая на лапы, возле моей ноги.
   Тут и я максимально напряг присущие мне и подаренные Первым Щитом таланты, пытаясь тоже рассмотреть это непонятное «Чмо». И на моё счастье, успел это сделать довольно быстро, начав пробовать на пустом пространстве все мои тринитарные всплески. Второй же вариант, которым я вызывал у противника или врага кашель и раздражение в гортани, подействовал. Правда, не так, как на человека, а послужив определённым лакмусом или проявителем, словно наполнив собой то самое пространство в ином измерении, которое занимало существо. И оно у меня предстало перед глазами в виде мешка с четырьмя лапами. Именно мешка! Раза в два большего, чем мне помнился тот же мешок с мукой, ну и лапы в длину чуть выше моего колена. Без головы, без хвоста или иных понятных человеческому восприятию органов.
   И этот мешок большей частью своего корпуса просто навалился на лагун почти всем телом, а двумя лапами упирался в пол. А значит, масса у него или определённая сила имелись о-го-го! Оставалось лишь удивляться, что ему понадобилось? Какого лешего он так себя ведёт? И почему не пытается, к примеру, ухватиться за тех же Снажу и Франю? Судя по тому, как метла порой проходила сквозь туманную дымку мешка, иные физические предметы на него никак не воздействовали.
   Но я-то непрестанно продолжал охаживать уже видимое мне создание иными тринитарными всплесками. На «чих» он никак не отреагировал, на «щелбан» – тоже. А вот первый же пробный «горчичник» оказался ему не по нраву. Сгусток так весь и передёрнуло, словно он попал под удар тока. Ну и уже вторым, максимальным по силе и по площади всплеском силы я приголубил «Чмо» от всей души. Тут ему и досталось в полной мере: меняя на ходу цвет на розоватый, мешок соскочил с лагуна и с истошным скрипом, на приличной скорости ринулся прямо на ближайшую стенку. В какой-то момент мне показалось, что сейчас будет смачный шлепок или удар, но странное привидение вонзилось в стенку, словно той и не существовало в природе. Миг – и нет ничего!
   Только растерянная и раскрасневшаяся Снажа сидит на попе да спешно пытается поставить емкость обратно на попа. Но всё равно несколько кусков маринованного мяса вывалилось, и теперь уже когуяр, разбалованный подачками ото всех, решил, что это для него, и с грацией и достоинством устремился на кормёжку. Еле бедняга успел отскочить от метлы, которой его презлющая Франя хотела приголубить под горячую руку:
   – Назад! Это не тебе! – потом подняла голову, увидела меня и разразилась претензиями в адрес командира: – Ну а ты чего стоишь?! Делай хоть что-нибудь! Иначе эта тварь нас с ума сведёт своими издевательствами! Ты её хоть увидел? Как она хоть выглядит?