Иванович Юрий
Принцесса звёздного престола
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПРОБУЖДЕНИЕ
Замусоренный подвал гэобразной формы какого-то древнего и очень обветшалого здания. Мне пре-красно видна одна часть подвала, освещённая несколькими древними элек-тролампами, и очень плохо другая, озарённая лишь отбивающимся светом из первой. Но в конце полутёмной части хорошо просматривается мощная стена из бетона, ту-пикующая подвал.
Идёт репетиция. Я должен играть на доске с рёбрами. Мой друг, огромный ги-гант, терпе-ливо объясняет мне, что надо вести трещотку по доске плавно, без резких рывков. Следя за его лапищей, в которой мой музыкальный инстру-мент смотрится как спички, я вдруг с гордостью подумал: "А ведь я сильней его!" А вслух спросил:
- Помнишь, как я тебе руку сломал?
Гарольд (именно в этот момент его имя всплыло поплавком в океане моей замут-нённой памяти) уронил то, что держал и, не шевелясь, уставился на меня своими добрыми глазищами. Ещё трое, находящиеся тут же, пере-стали возиться со своими инструментами и замерли. Даже показалось, что перестали дышать. Их я тоже знал, но в моём мозгу что-то щёлкало и тре-щало и как-то совсем не хотелось напрягаться по поводу их имён. В го-лову пришла следующая мысль: "Что это мы тут делаем?" Я глянул на единствен-ную ле-стницу из металла, почти всего изъеденного ржавчиной. Она наклонно уходила куда-то вверх по торцевой стене освещенной части подвала. При-шлось удивиться:
- Здесь что: всего один выход?
У Гарри в глазах почему-то заблестели слёзы и, трясущимися губами, он промям-лил:
- А ч-что, надо б-больше?
Возмущённый подобной глупостью я покрутил пальцем возле виска.
- Ты чего, совсем мозгами поехал? - потом мне стало весело. - Видно мало над то-бой издевался наш капрал, обучающий маскировке пиная тебя по заднице во всех местах, где бы ты ни прятался!
Вместо того, что бы сделать обиженный вид, как было почти всегда раньше (раньше?!) гигант радостно заулыбался и смешно закивал головой:
- Да, да, конечно! Да! Да, да, да!
Я хмыкнул и похлопал его по плечу:
- Вижу, голубчик, что прожитые годы явно не прибавляют тебе ума!
- Конечно! - сразу же согласился Гарольд и, тяжко вздохнув, добавил: - Особенно последние полтора… - потом, снова оживившись, схватил меня за руки. - Ты вспомнил, как тебя зовут? - в его словах было столько радости и надежды, что мне стало не по себе.
Как это так?! Я, Тантоитан Парадорский, лучший выпускник восьмого, секретного корпуса, главный координатор по спецзаданиям, герой Хаитан-ских событий. Обо мне хо-дят легенды и меня (хочется в это верить!) любит сама принцесса! И не помню своего имени?!!!
Величественно усмехнувшись и, зная, что Гарри прощает мне всё, хамо-вато спро-сил:
- Ты на что намекаешь, толстая твоя харя?
Бывало раньше, когда особенно его хотел поддеть, я называл Гарольда или куском сала, или огромным, толстым ломтем мяса. В ответ он долго на-прягал мышцы и показы-вал мускулы, пытаясь доказать свою накачанность. Я при этом хихикал и щипал его за кожу, демонстрируя якобы "свисающие жирные" складки. За подобные шутки Гарри мог оглушить кого угодно, и ни-кто не осмеливался совершить нечто подобное. Были, правда, и идиоты. Как-то трое амбалов, из шестого корпуса, решили тоже над ним посмеяться. Ошибочно рассчитывая на свою силёнку и бойцовские знания. В результате, все трое, на пару месяцев перешли в категорию инвалидов разной степени.
Естественно, если бы я расслабился, а Гарольд этим бы воспользовался, мне тоже могло не поздоровиться. Но я ведь никогда не расслабляюсь. Да и Гарри, после того как я насколько раз спас ему жизнь, вытащив из почти без-выходных ситуаций, давно относится ко мне как к родному брату. И это - как минимум.
Сейчас же он вообще обрадовался оскорблениям от моего имени, даже счастливо заулыбался. Что, вообще-то, было очень странно.
- Да я ни на что не намекаю. Только и того, что полтора года назад ты по-терял свою память и превратился в полного идиота. И всё это время пускал слюни, дико смеялся, а поначалу, - Гарри сокрушённо помотал головой, - Даже под себя мочился. А нам прихо-дилось с тобой нянчится, кормить, спа-сать от невесть знает кого и чего. И в тоже время пытаться вылечить тебя от неизвестно какой болезни. Ты нас не узнавал, и всё это время приходилось водить тебя за ручку. Хуже малолетнего ребёнка! Короче: полный дебил.
Снисходительно улыбаясь в начале его рассказа, к концу я почувствовал, как моё лицо перекашивается от ужаса. Я сразу поверил каждому его слову. И, прежде чем спро-сить, мне пришлось хорошенько прокашляться от горча-щей сухости:
- Какой сейчас день и год?
- Двадцать третье июня три тысячи шестьсот первого года.
- Но я ведь отчётливо помню, - в отчаянии вскрикнул я, - Что вчера было тридцатое де-кабря три тысячи пяться девяносто девятого года! Я стоял на балконе, в северной части дворца и ждал принцессу. Мы с ней хотели обговорить встречу Нового года. Я даже услышал её шаги сзади (ты ведь зна-ешь, как она любит подкрадываться ко мне, надеясь застать врасплох?) и решил продлить ей невинное удовольствие - не стал обо-рачиваться. Пусть думает, что ей удалось подойти ко мне беззвучно.
После моих слов Гарри с бешеной злостью саданул по железному сто-лику, стоя-щему рядом. Пострадали оба: столик прогнулся и загудел (веро-ятно, от возмущения), а мой друг завыл по-волчьи (может от боли, так как сомневаюсь, что он стал садомазохи-стом).
- Ублюдочная стерва! - прошипел он вполголоса.
Я даже опешил:
- Ты это про кого?!
- Да про твою "милую" принцессу! - но, видя, что глаза мои опасно за-блестели, от-ступил на два шага назад и, потирая ушибленную руку, стал бы-стро тараторить: - Ну, сам посуди: она последняя, кто тебя видел перед твоим беспамятст-вом; она первая кто огласил тебя предателем; и только она могла всё это уст-роить.
- Ничего не понимаю…, - у меня как-то странно заболела тыльная часть головы, и я обхватил её руками. - Ведь она же меня любит?
Гарольд оглянулся вокруг, как бы ища поддержки у окружающих нас то-варищей. Те смотрели на нас сочувственно и с какой-то отрешённостью. По-том, глубоко вздохнув, сказал притихшим голосом:
- Она же тебя и ищет по всей галактике…
- Зачем? - во мне затеплилась какая-то надежда.
- …Для того, что бы казнить на Треунторе
Меня даже затошнило и стало плохо, плохо. Смертные казни давно, лет четыреста, как отменили. Оставили только самую жуткую, для самых мерз-ких и страшных преступ-ников. Казни эти снимали во всех подробностях и показывали всем желающим в специ-альных кинозалах и, в обязательном по-рядке, во всех местах заключения. И только сам просмотр так влиял на пси-хику человека, что редко кто, мог досмотреть всё до конца. Было много слу-чаев частичного и даже полного помешательства.
Губы мои предательски дрожали, когда я спросил:
- И за что же мне оказана такая большая честь?
Гарри, смотря мне прямо в глаза, стал перечислять:
- За то, что ты сотрудничал с Моусом, взорвал и уничтожил огромную часть Всега-лактического блока памяти, и самое кощунственное…, - он сглот-нул слюну, -…Убил им-ператора со всей его личной охраной и пытался уничтожить принцессу.
По моей спине потекли струйки холодного пота, а лоб покрылся горячей испари-ной. Я оторопело замотал головой и переспросил:
- Убил императора?!! И хотел… принцессу?!!!
- Да!
- Но я не мог этого сделать, я этого не делал! - я опять сжал голову ру-ками, пыта-ясь спасти её от взрывной боли, бьющей прямо по мозгам. - Да и не реально всё это! Не-посильно это сделать одному! Не мог я этого всего на-творить!
- Ты?! Не мог?! - Гарольд не отводил от меня взгляда. Весь его вид был вопроси-тельным ожиданием и я, подавив гнев, задумался.
А ведь и, правда. Если кому и под силу было натворить нечто подобное на Оил-тоне, то только мне. Я был вхож везде, мне все доверяли, я знал всё (ну, или почти всё) и я сумел бы всё это устроить. Если бы, конечно, захотел! Но это же был полный абсурд!
- А ты…? - я быстро огляделся вокруг. - А вы, всему этому верите?
Гарольд опустил уголки губ вниз, поднял брови, от чего его лоб покрылся глубо-кими морщинами и, еле заметно, двинул подбородком в разные сто-роны. Эта мимика у него означала крайнюю степень сомнения и нереши-тельности. Значит, были некие об-стоятельства и в мою пользу! Осталось только выяснить: какие. И я это выясню!
У меня была одна привычка с самого детства. Перед тем, как начать дей-ствовать и командовать окружающими, я ногтем большого пальца щёлкал себя по нижним зубам. Это всегда служило сигналом для остальных: полная дисциплина и повышенное внима-ние! Звонко щёлкнув ногтём по зубу, я ско-мандовал:
- Значит так…!
- Ого! - удивился Гарри. - Ты это сделал впервые за полтора года. Всё это время я здесь командую.
Я ощерился злобной и страшной улыбкой, которую не боялись лишь не-сколько че-ловек. Ну, и Гарри тоже.
- Не оправдывайся, я тебя уже простил! - и продолжил с нажимом в го-лосе: - Зна-чит так! Подробно, без излишеств, расскажи: как и в какой после-довательности, всё это произошло.
Мой друг, притворно вытянувшись в струнку и вытаращив глаза, стал докладывать:
- В 16:00, 30-го декабря, 3599-го года, как только стемнело, во дворце од-новре-менно произошло два взрыва: на распределительной станции основного и резервного электроосвещения и в здании Блока памяти. В ту же минуту были взорваны пять из восьми отражателей на орбите, освещающих ночную сторону планеты…
- О-го-го…!
- …В Блоке вспыхнул сильный пожар. Там не было всё уничтожено только благо-даря особым, новейшим, недавно поставленным переборкам. Те автоматически сработали и не дали взорваться остальным термитным бом-бам, расположенным почти во всех отсе-ках. Началась паника, Принцесса, в сопровождении охраны, выскочила на площадь и по ней, из парка была от-крыта стрельба из игломёта. Половина гвардейцев, её охранявших, сразу же погибла. Двумя иглами была ранена и она сама: в ногу и плечо…(при этих сло-вах у меня всё сжалось ниже живота, и сердце заныло от боли) -…Спасли принцессу лишь тела ближайших телохранителей. Они были изорваны иг-лами буквально в клочья. Ответ-ный огонь заставил скрыться нападавшего, который спрыгнул в служебный тоннель и на мини-ролле помчался в сторону космопорта. На запоре одного из блоков он столкнулся с нарядом, заступив-шем на пост по тревоге. Это были три гвардейца и офицер охраны. Они то и узнали тебя, но даже не посмели заподозрить в организованном на поверхно-сти пере-вороте. Ты дал команду немедленно открыть запор и, когда они это сделали, выхватил иг-ломёт и стал стрелять на сверхрежиме. Один гвардеец погиб, а остальных чудом спасла открывшаяся створка блокировки прохода. Они то и подняли тревогу по твоему поводу. Стали ловить уже конкретно тебя. Но ты, - Гарри прищурил глаза и почесал нос указа-тельным пальцем, - Или тот, кого за тебя приняли, успел выпрыгнуть из вспомогательной шахты и вскочить в одно из сублиатомных суден, которое стояло на отстое и было готово пойти в ближайшее время на переплавку. На удивление всем, у этого "корыта" оказались нейтронно-кварцевые двигатели и оно тут же, стартовало на полном форсаже.
- И что, им удалось уйти? - я не мог сдержать скепсиса.
- Да в том то и дело, что нет. Никто не поймёт, на что они надеялись. Ко-рабль был уничтожен ещё в верхних слоях атмосферы, первым же залпом оборонительных орудий, И разлетелся, так сказать, в пух и прах.
- Значит, меня считают мёртвым? - не понял я.
- Выслушай всё до конца, а потом спрашивай! - хмыкнул Гарри. - Во время погони за тобой выяснилось, что император и вся его охрана уничто-жена всё из того же игломёта
- Да что ты всё акцентируешь моё внимание на этом оружии?! - вспылил я. - В конце концов, не я один имел право на его ношение.
- Конечно! - согласился Гарри. - Кроме тебя, его во дворце носили лишь три чело-века. Сам император (а об его участи ты уже знаешь) начальник дворцовой стражи и ми-нистр внутренних дел. Но последние двое тоже, увы, были убиты иглами. Что интересно: в спальне покойного императора. И все три игломёта были наёдены на телах их владель-цев. А твой - в шахте, выхо-дящей на поле космодрома. Естественно, с твоими отпечат-ками и с изрядно оскудевшим магазином.
Покойного министра я всегда страшно недолюбливал, хотя никак не мог найти причину своей к нему антипатии. Но сейчас мне стало и его жалко. И он стал жертвой ка-кого-то немыслимого заговора, в котором главную роль, по всеобщему мнению, играю почему-то я.
Но то, что погиб Серджио?! Это было очень странно! Начальник дворцо-вой стражи по праву считался одним из лучших воинов современности. Даже я, со всей своей силой, умением и ловкостью (и нескромным самомнением) в сражении с Серджио поставил бы на его победу. Процентов на шестьдесят… Ну может шестьдесят пять. Завалить такого бойца! Да ещё в спальне! И при оружии! Как же он так расслабился? Как допустил? А я? Я тут же вспомнил, что нахожусь не в лучшем положении.
Тем временем рассказ продолжался:
- После этого для всех настали трудные времена. Принцесса с почернев-шим от горя и ненависти лицом, не обращая внимания на свои ранения, за-ставила перевернуть всё вверх дном. Ну, по крайней мере, в самой столице. И на одной из твоих старых квартир, в стене, нашли зашифрованную дискету. И после титанических усилий по расшифровке прочитали данные тебе инст-рукции. И не кем-нибудь, а самим Моусом. С той же дискеты выяснили, что в момент твоего бегства на судне с космодрома, должна была совершиться ещё одна теракция. А именно: должен был выведен из строя главный компь-ютер оборон-ных орудий. Это бы позволило тебе уйти в космос и успеть сде-лать лунманский прыжок. Тогда тебя, возможно, не настиг бы никто. Но ко-гда провели тщательнейшее расследова-ние, выяснилось, что компьютер ни-кто и не собирался взрывать. Сказано это тебе было лишь с одной целью - уничтожить главного виновника. Тем самым, рубая все концы. Вроде бы - дело ясное. Ты своё отработал и тебя убрали. Но принцесса всё равно этому не поверила. Она аргументировала это тем, что слишком хорошо тебя знает. Ты мол, не был настолько наивен, что бы убегать на каком-то корыте, пре-красно зная, что за атмосферой тебя бы сожгли или спутниковые лазеры, или расстреляли боевые корабли императорской Армады. Вдобавок она, в при-ступах гнева, стучала себя кулаком по груди и кричала: "Я чувствую, что этот предатель живой, нутром чувствую!" Поэтому поиски твои продолжа-ются, тебя заочно судили и приговорили… сам уже, знаешь к чему.
Гарри замолчал и облизал пересохшие губы. Но, видя, что я играю ску-лами и смотрю на него непонимающим взглядом, понял, что надо продол-жать излагать события дальше.
- Нас всех, кто был с тобой близок и находился под твоим командова-нием, освобо-дили от службы и целыми днями проводили пренуднейшие до-просы с пристрастием. Даже допрашивали под воздействием домутила. Про-должалось это больше месяца. А потом нас уво-лили, вернее, попросту вы-швырнули на улицу. На нас поставили несмывае-мые клейма людей скомпро-метировавшими себя зна-комством с самым боль-шим преступником в исто-рии человечества. Что нам оставалось делать? Со-брались вместе и попробо-вали наняться в другие системы, куда-нибудь по-дальше. Но ты ведь знаешь, как это трудно сделать без бумаг о своём безуко-ризненном прошлом. Мы стали падать, в буквальном смысле слова, на дно. Поселились в городишке Манмоут, ну это там где ремонтируют торговые крейсеры, в каком-то забро-шенном до-мишке. И по очереди ходили по городу, поднанимаясь к разным торгашам, копя деньжата на дальнее странствие. И каково же было наше удивление, когда однажды ночью нас всех разбудил Малыш, с криками во-рвавшийся в нашу "скромную" спальню: "Вставайте, вста-вайте! Я только что видел Тантоитана!"
Я огляделся по сторонам.
- А кстати, где он?
- Несёт вахту наверху! - видя, что я поощрительно улыбнулся, пробур-чал: - Ты что, нас совсем за школьников принимаешь? - потом продолжил: - Он и Алоис тебя нашли возле каких-то мусорных баков. Они на тебя наткну-лись, когда ты жевал какие-то пищевые от-ходы. Узнали тебя сразу, хоть и с неко-торыми сомнениями и спорами. Но до того были шокированы твоим ви-дом и поведением, что не знали, как поступить. Может, ты сам не хочешь идти с кем-либо на контакт? Может, скрываешься подобным образом? Оставив Алоиса на-блюдать за тобой, Малыш рванул за нами. Мы все вскочили и че-рез корот-кое время сами лицезрели твоё невероятное превращение. Зрелище, я тебе скажу, было не из приятных. Всклоченные волосы, в которых чего и кого только не было, трёхмесячная борода, в кото-рой копошились не то черви, не то их личинки. Всё это обрамляло худющее лицо с тор-чащим но-сом. На теле висели немыслимые лохмотья, кишащие таким же немыслимым количеством различных насекомых. Взгляд у тебя отсутствовал. Виднелись только белки с застывшими зрачками, в которые было больно смотреть. Мы за пол часа про-вели тща-тельнейший осмотр местности и только когда убеди-лись, что за то-бой никто не следит и совершенно не замечает, попытались привлечь твоё внимание. И сразу поняли: ты невме-няем. Пришлось там же тебя раздеть, помыть, продезинфицировать и одеть в свежую оде-жду. Ты вы-глядел живым трупом: ни на что не реагировал, никого не видел, никого не слышал. Един-ственное, что тебе работало - это чувство голода. Ты ел всё, что пахло пи-щей. Да оно и понятно. Глядя на тебя, создавалось впечатление, что ты не ел все три ме-сяца, которые мы не виделись. Одни кости и кожа… Ну, и дырки на теле от уколов.
Я стал рассматривать свои руки.
- Ну, сейчас то уже ничего не видно. Мы тебя кормим и лелеем всё это время лучше, чем самих себя вместе взятых. А что самое дивное, так это то, - Гарри с завистью меня похлопал по бицепсу, - Что твои мускулы восстано-вились до прежнего состояния. А ведь ты не бегаешь, не плаваешь, не трени-руешься, ходишь всё время как сомнамбула. Когда надо убегать, я беру тебя на руки или вскидываю на плечо, как мешок с картошкой. Мы никак не мо-жем понять: как восстановился твой организм. Я имею ввиду, физически. Потому что умственно - это наша заслуга. Да, кстати! Выпей-ка, голубчик, лекарства! За-болтались, а у тебя режим.
Гарольд достал из картонного ящика подозрительно грязного вида бу-тыль и налил в стакан не менее подозрительную коричневую, густоватую кашицу.
- На, пей! - он протянул стакан под самый мой нос.
Собравшись отшатнуться от ожидаемой вони я, осторожно принюхав-шись, вдруг с удивлением уловил запах какой-то ароматной древесины. Воз-можно, это были стружки, или опилки. Но консистенция всё равно вызывала у меня вполне небеспочвенные опасе-ния.
- Да что ты принюхиваешься?! - возмутился мой друг. - Ещё сегодня ут-ром ты всю порцию выпивал одним залпом, а потом долго облизывал палец, предварительно тща-тельно вытирая им стенки стакана. А сейчас, гляди, по-умнел!
Понимая, что меня никто не собирается отравить, я осторожно сделал не-большой глоток. И чуть не умер! Сказать, что это была самая невкусная вещь, которую я пробовал в своей жизни, это значило ничего не сказать! Это был конгломерат всего самого омерзи-тельного, горького, пересоленного, кислейшего, липкого, клейкого и приторного. Я стал бешено плеваться на пол, пытаясь смыть с языка и полости рта противнейшее "лекар-ство", а гла-зами стал искать какую-нибудь ёмкость с водой. Единственное, что меня ра-до-вало, так это отсутствие спазм в горле и дыхательном тракте. Гарри тем временем уселся на какое-то подобие старого кресла и наблюдал за мной со счастливой улыбкой. Когда же я показал кулак, он от души рассмеялся:
- Ну, теперь то я вообще спокоен. По словам твоего лечащего "доктора", в тот мо-мент, когда тебе опротивит лекарство, ты и станешь совершенно здо-ров. Он утверждал: "Память тогда вернётся к нему окончательно".
Давя в себе позывы к рвоте, я пролепетал одеревеневшим ртом:
- Дай, гад, хоть чем-нибудь запить! Покрепче!
- Ну, не знаю…, можно ли тебе? - он, в раздумии, почесал подбородок. - У меня тут есть алкогольный напиток, крепковатый, но довольно приличный, - он достал из кар-мана куртки плоскую флягу. - Местная, так сказать, досто-примечательность. И, к тому же, не последняя.
Поймавши брошенную мне флягу, открутил крышку и тоже понюхал со-держимое. И ничего не почувствовал: всё перебивал идущий изо рта опроти-вевший мне запах древе-сины. Поэтому, обречённо вздохнув, я стал пить, пы-таясь распробовать жидкость бесчув-ственным языком. В горле стало при-ятно жечь, а через несколько глотков согревающая благодать достигла же-лудка и утихомирила готовую подняться там бурю. Я одобрительно закивал головой:
- Вот чем меня надо было лечить! Как называется?
- Саке.
Я пивал этот напиток и прекрасно знал, откуда он родом!
- Ты говоришь - это местный напиток? Так мы, значит, находимся на…
В этот момент звякнула одна из нескольких бутылок, подвешенных вдоль стены под лестницей. Взглянув на неё, Гарольд скомандовал:
- Постоянные гости, всем на чеку! - потом, как бы извиняясь, стал объяс-нять мне: - Это местные "мздоимцы", часто к нам заходят. Но с нас им брать нечего, порегочут, повы-делываются и отваливают. Хоть и надо быть с ними осторожнее: чуть что, махают мечами как подорванные. Мы бы их давно устранили, да неохота засвечиваться, прикидываемся бродягами музыкан-тами.
Вдруг звякнула другая бутылка. Гарри озадачился:
- Ого! У них прикрытие - следом ещё кто-то прётся! Но это всё ерунда. Здесь мы находились только из-за панацеи для твоих мозгов. Теперь мы мо-жем уходить. Хотя ре-шать тебе, - он перехватил мой взгляд на лестницу и добавил уставшим голосом: - Да есть здесь запасной выход, есть! Ты лучше решай, что делать будем?
- Я ещё не совсем вник в обстановку, поэтому поступай, как посчитаешь нужным.
- Ну, тогда, - Гарри стал говорить тише, прислушиваясь к шумам, разда-вавшимся в здании где-то повыше, - Притворяйся дебилом и наблюдай.
Я постарался придать своему лицу вид умственно неполноценного музы-канта. Судя по реакции моего друга, у меня это получилось более чем пре-восходно. Он даже за-беспокоился:
- Ты чего? Притворяешься…, или опять…?
Я презрительно хмыкнул, а потом, закатив глаза ещё больше, радостно замычал что-то нечленораздельное и восторженно захлопал в ладоши.
- Смотри, не переиграй! - посоветовал Гарольд. Затем, не сдержавшись, всё-таки подковырнул: - Хотя, возможно, это и есть твоё истинное лицо, ко-торое ты не смог пря-тать только последние полтора года.
Но я не стал отвечать едкостью, так как мысли мои, совершенно неожи-данно отправи-лись в другую сторону.
Земля?! Значит я на Земле?! Всю свою жизнь я мечтал побывать на этой планете. Хоть я прекрасно знал о том, как здесь живут, стремление посетить это место не покидала меня никогда. Ещё в школе я говорил о желании сле-тать сюда хотя бы на каникулах. Не разубеждали меня в этом ни насмешки товарищей, ни скепсис учителей, ни продолжи-тельные рассказы моих роди-телей об этом заброшенном мире. Мне хотелось лично уви-деть всё земное и подышать воздухом, в котором родились великие гении прошлого, тво-рения и изобретения которых объединили всё Человечество.
И вот я здесь! Как странно распорядилась судьба, забросив меня в невме-няемом со-стоянии, пока ещё не знаю, как и зачем, туда, где я решил побы-вать в обязательном по-рядке. Мне даже стало обидно. Узнать, что я на Земле и при этом находиться в вонючем полутемном подвале, в незнакомых мне одеждах, скорей всего без денег и оружия и, благо ещё, что в окружении моих лучших товарищей.
Уже много столетий, как жизнь на Земле вызывает снисходительный смех, а то и неприкрытое презрение почти у всех людей живущих в Галак-тике. Когда-то вознесшаяся на самую вершину славы и величия земная циви-лизация теперь катилась (по всеобщему мнению) к своему полному упадку и находилась на пути регрессивного развития. Или, как выражались некоторые специалисты, "Жители планеты из-за своих амбиций впали в исторические коллап-соидные кольца зацикленности на собственной значимости и превос-ходства своих на-цио-нальных особенностей". Но так говорили другие. Мне же хотелось са-мому всё здесь уви-деть и создать собственное мнение о том, почему именно на Земле были сделаны четыре самых великих технических открытия, по праву занимающих первые места во всех клас-сификациях и ис-торических рейтингах нашей Галактики. И что интересно, все они были сде-ланы на про-тяжении одного - двадцать первого века.
Самое первое и, пожалуй, самое главное из них, это создание притана - материала отсекающего или аннулирующего гравитацию. Открытие было сделано в одном из сред-них государств тогдашней Земли. Фирма, изобрет-шая притан, долго держала это в сек-рете. И вначале называлась очень просто: "Доставка всего в любую точку". Даже прави-тельство той страны, состояв-шее в то время из воров, лжецов и преступников не могло заподозрить, что под скромной вывеской транспортной компании взрастает самое мощное в мире монопольное предприятие, постепенно входя во все сферы жизни и управления го-сударства. И когда впервые президент "Доставки", а именно так потом и до сих пор кратко стала называться эта фирма, во всеуслышание зая-вил, что мы, мол, можем доставлять всё, что вы хотите и куда хотите, хоть на Луну, в правительстве это сообщение было принято за шутку. Но когда пер-вые гигантские платформы, за огромные, между прочим, деньги, дос-тавили оборудование, людей и всё необходимое на спутник Земли, правящее жульё прямо-таки озверело. Они увидели - какие богатства поплыли в казну "Дос-тавки" от са-мых богатых и дальновидных бизнесменов Земли и попытались подгрести эти средства под себя. К тому же, самыми мерзкими методами. Но палка оказалась о двух концах. "Доставка" к тому времени так крепко стояла на ногах, что после короткой резни "устра-нила" прогнившее правительство и поставила у власти своих людей. А фактически - са-мое себя. Остальные страны внешне смирились с таким положением, но приложили уси-лия всех своих разведок для выяснения секрета производства притана. Самое смеш-ное, что они добились своего, секрет был выведан, но… К тому времени ак-ционерами "Дос-тавки" стали все самые крупнейшие финансовые магнаты планеты. А кто руководит пра-вительствами и, в конечном итоге, разведками?