– Да тоже лишь одни легенды, – ушла Ивлаева от ответа.
Со своим багажом знаний землянки знали массу чего интересного и полезного, а используя оставленные в Рушатроне ноутбук и базу данных, можно было построить хоть завод по производству космических ракет. Но вот это упоминание про недовольных, все контролирующих шуйвов и озадачивало, и расхолаживало вот так сразу, с ходу делиться секретами. Да и спать хотелось не по-детски.
Поэтому Мария задышала глубже, делая вид, что уснула, а потом и в самом деле провалилась в сон.
Утром девчонки проснулись бодрые и полные сил. А вот апаша выглядела злой и недовольной. С досадой рассматривая свое вновь распухшее колено, она сетовала на стаю агрессивных шакалов:
– Из-за них перенапряглась в прыжках, да и парочку ударов челюстями получила в наколенник. И теперь осложнение пошло!
– Ну так ничего страшного! – утешила ее Мария. – Оставайся возле лошадей, лечись в медитации, а мы оставшийся проход и сами прекрасно осмотрим.
– Нет. Запах там меня очень тревожит, – не согласилась зуава. – Одних вас пускать просто не имею права. Так что завтракаем – и за дело. Отдохнуть я всегда успею.
Небо было чистое, ни кречи, ни облачка. Поэтому быстро соорудили бездымный костерок, наварили каши с сухофруктами, заварили чай и уже через час с сытной умиротворенностью отправились исследовать последний найденный лабиринт.
Вид нескольких валунов, которыми явно пытались замаскировать, прикрыть вход, обрадовал. Раз что-то прячут, значит, не зря это делают. Вначале первая пещера показалась довольно маленькой и глухой, но стоило зайти за выступающий валун у дальней стены, как открывалась широченная, метра в полтора, вполне естественная промоина, по которой здесь когда-то протекала река. Причем, что интересно, здесь чувствовалось легкое движение воздуха навстречу. Именно оно и приносило неприятные запахи.
Дойдя до первого перекрестка, откуда по меткам вернулись первый раз наружу, подались парами по двум из трех проходов. Но чем дальше продвигались по ним, тем больше приходили к выводам: проходы выглядели несколько неестественно для дикой природы, слишком сглаженные повороты, почти на одном уровне и одинаковой примерно высоты. Да и в конце этих пятидесятиметровых тоннелей обе группы сошлись вместе опять, но уже на новом перекрестке. Быстро пробежав третий, нехоженый до того тоннель туда и обратно, двойняшки доложили, что и он входит в единую систему.
Дальше виднелись три следующих тоннеля, которые, как уже никто не сомневался, наверняка пробивали и выравнивали в глубокой древности. Вот только неприятный запах здесь стал гораздо зловоннее. Поэтому удвоили осторожность, двинувшись все четверо по центральному проходу. Но радость уже ощущали все, все-таки явно рукотворные переходы были найдены, древние семейные предания Грозовых не лгали. Скорее всего, просто не все оговаривалось в домашних хрониках.
Апаша ликовала:
– Что я вам говорила?! Что вы везучие! И сокровища рода вас признали и наверняка помогают. Так-то! Теперь будете мне верить, и попробуйте хоть раз засомневаться в моих словах!
Девушки тоже мнениями об удаче обменялись довольно интенсивно, разве что делали это шепотом. А потом слово взяла профессионал, разбирающийся лучше всех в архитектуре.
– Такое впечатление, что это специальные, вспомогательные тоннели, – высказывалась Вера как наиболее сведущая в прокладке коммуникаций и в градостроительстве вообще. – Скорее всего, и они сойдутся на следующем перекрестке.
– Но здесь телега никак не пройдет, – фыркала Катя. – Даже всадник не проедет. Разве что коня аккуратно провести можно.
– То есть ты считаешь, что такие ходы могут быть над основным тоннелем? – уловила мысль подруги Мария.
– И над, и под, – просветила Вера. – Все зависит от того, для чего они использовались. Если для пешего перехода, то лучше их прокладывать поверх основного. Если для технических нужд, то лучше внизу.
– Каких таких технических нужд? – не поняла внимательно прислушивающаяся к каждому слову зуава.
– Хотя бы самых простейших: для сбора канализационных или дождевых стоков. Какая примерно длина под хребтом тут будет на ту сторону? Если смотреть по прямой линии?
Ветерану такие геометрические понятия были совершенно чужды, но ответила зуава с завидной уверенностью:
– Два километра восемьсот метров. – С довольной улыбкой заметив три удивленных девичьих личика, повернутые в ее сторону, Апаша снисходительно добавила: – Я вам просто не говорила, что в найденном отцом предании и длина тоннеля указывалась.
– А-а-а! Ну а про вот эти, тройные проходы говорилось?
– Нет. И я не пойму, почему их три? И не два или четыре? Как по мне, то и одного бы хватило для пешеходов или для стоков воды.
Вера немного помолчала, задумавшись, но, когда вышли на следующий перекресток, который выглядел уже как большая, солидная пещера и который оказался теперь в ста метрах от предыдущего, стала объяснять:
– Все понятно, проходка велась поэтапно, вполне возможно, что использовали и природные русла, оставшиеся после рек. Скорее всего, здесь находился некий пропускной пункт или отсюда вел запасной выход наверх… – Подняла факел, освещая и внимательно осматривая свод. – М-да, лаза не видно… Но его могли заложить вон в той расщелине камнями. Осмотримся на следующем перекрестке. Пошли! Если лаз будет, то мы…
– Над основным тоннелем? – спросила Катерина.
– Помалкивай, младшенькая! – шикнула на нее старшая из двойняшек. – Если наверху основной тоннель, то из него как раз по этим стокам и будет вода падать вниз. Кстати, и движение пешеходов могло быть организовано именно здесь, пусть даже это низ системы. Один поток туда, второй – оттуда. Ну а центральный проход резервный, для стражи или ВИП-персон. – Увидев недоуменный взгляд Грозовой, она охотно пояснила: – К ВИП-персонам относятся такие люди, как бароны, клайдены, зуавы, барессы[2], князья и поцарники[3]. Ну, можно сюда добавить еще и трехщитных или самих царей. Не правда ли?
– Может, и так, – проворчала прихрамывающая воительница. – Но у меня такое впечатление после твоих комментариев, что у вас в Пимонских горах подобные тоннели сплошь и рядом.
Вера думала недолго:
– Да нет, мы живем в жуткой дикости и вдали от цивилизации. Просто учили меня два знаменитых архитектора из Заозерья. Причем учили по одной шибко умной и редкой книге да нескольким реликтовым трактатам, вот я все и запомнила. Мало того, я знаю, как дома строить надо, и замки, и дворцы. Причем такие, которых и в Рушатроне не сыщешь.
– Не стоит так неосмотрительно хвастаться! – строго осадила Мария подругу. Но тут же с ехидной улыбкой добавила: – Не то зуава тебя назначит главным строителем в новом городе, на месте которого и фундаментов не сыщешь.
– А что, и назначу, – твердо пообещала Апаша. – Если мы хотя бы часть семейных сокровищ отыщем, то мы тут такой город поставим, леснавский царь позавидует.
Мечтательный тон сбило замечание Катерины:
– Главное, чтобы зроаки не позавидовали.
В самом деле, говорить о каком-то строительстве при такой конфронтации было делом бессмысленным. Даже имея на руках неограниченные средства, вкладывать их – полный абсурд до крепкого захвата Ничейных земель в руки людей. А это вряд ли получится скоро. Пусть все новые бароны осядут на своих землях, пусть граница вокруг Гадуни станет постоянной и неприкосновенной со стороны людоедов, но и этого будет мало. Наиболее желательно – вообще стереть зроаков с лица земли. И только тогда можно отстраивать древний город, а возможно, и возводить новую столицу здешнего края.
Именно к такому выводу пришли искательницы сокровищ, когда приблизились к следующему перекрестку. Остальные два тоннеля тоже вынырнули в аккуратную полукруглую пещерку. Вонь там стала невыносимой, особенно из центрального тоннеля, но с подсчета шагов вроде не сбились. Получался отрезок примерно в пятьсот метров. То есть добрая четверть всего тоннеля, если верить записям рода. Но хуже всего, что сразу бросалось в глаза нагромождение тяжеленных валунов, которые почти наглухо перекрывали все три уходящих далее прохода. Именно за этими камнями что-то либо гнило, либо разлагалось после издыхания.
– Какой завал будем разбирать? – Мария пыталась просунуть факел среди валунов одного из нагромождений. – Ба! Да здесь не так уж далеко! Два-три слоя у самого свода. Дальше чернота пустого пространства. Если постараемся, то за пару часов справимся.
Но семейный архитектор, внимательно разглядывающая свод, пока движение по прямой проигнорировала:
– Завал разбирать не будем. Попробуем как-то сковырнуть вниз или приподнять вон ту плиту.
Отверстие над головой нельзя было назвать округлым или прямоугольным. Скорее всего, строители просто выровняли уже имеющееся, но оно явно выделялось на своде, а еще выше его прикрывала каменная, довольно хорошо и ровно обработанная плита.
– Либо там наверху основной тоннель, – объясняла Вера, – либо выход на склон гор. Может, и на тот самый траверс по хребту, который нам так нужен.
– Правильно, – поддержала ее зуава. – На ту сторону хребта мы всегда успеем, нам тут поискать надо.
Катерина по сравнению со своей сестрой любила не только танцы и дипломатию, но и украшения, поэтому больше все-таки думала именно о них:
– Как по мне, то нам лучше вообще назад вернуться. Ведь понятно, что завалы делались с этой стороны, а значит, сокровища тоже на уже пройденном пути спрятаны. Ведь какой смысл их затаскивать слишком далеко в недра? Никакого, тем более если сундуков много. Да и в дырку на своде их подавать ой как несподручно. Так что мое мнение: вернуться назад.
Мария не стала давить своим авторитетом, хотя взгляд ее так и говорил: «Кого интересует твое мнение!» Вместо этого она просто проигнорировала предложение одной из двойняшек, намеренно обращаясь к зуаве:
– Чем быстрее мы отыщем путь на траверсу, тем эффективнее и своевременней поможем нашим товарищам в Леди. Только как туда добраться?..
Она уже смотрела наверх, как и все остальные. Вроде и невысоко, метра четыре, но ведь ни удобной деревянной лестницы, ни должного инструмента для закрепления веревочной лестницы или просто веревки.
Стали думать и гадать, но долго спорить не пришлось. Для начала, подкатывая валуны из завалов и ставя их друг на друга, соорудили этакую горку высотой чуть более метра. При этом зуава старалась работать как все, ведь ее мускульная сила равнялась чуть не всей сборной мускульной силе трио Ивлаевых, но девушки пытались ограждать Апашу от перегрузок, поскольку хромала она все больше и больше. Не получившая должного отдыха, незалеченная коленка могла в скором будущем доставить большие неприятности при ходьбе.
Затем Апаша, Катерина и Мария взобрались на горку валунов, устанавливая себе на плечи круглый щит зуавы. И уже на этот щит забралась Вера, которой доверили разбираться как с самой плитой, так и со способом ее открытия или выемки. Из инструментов знаток архитектуры выбрала самое прочное и приемлемое в виде рычага: меч Апаши, можно сказать, ее фамильную гордость.
– Малышка, я тебя умоляю, – просила та, отворачиваясь в сторону от летящих сверху осколков породы и мусора. – Осторожнее с реликвией. Этим мечом несколько поколений Грозовых сражалось.
– Хм! Так он такой старый? Металлолом! – ерничала Вера, интенсивно расчищая нанесенный за века водой мусор, песок и образовавшиеся наросты.
– Да ему цены нет!
– Вообще ничего не стоит? Я так и подумала. Вот если мы у себя дома побываем, то такой меч для тебя отыщем! Камень резать будет.
– Ври-ври, да не завирайся! – осадила подругу Мария, заметив, как нахмурилась Апаша после услышанного. – Все прочитанное из книг у тебя в голове перепуталось, сказки от советов по строительству отличить не можешь.
Постепенно все мешающее было очищено, и Вера смогла лишний раз доказать свою сообразительность.
– Как хитро они сделали. Похоже, вверх плиту с той стороны не вытолкнешь, не вытянешь никоим образом, разве что пробить насквозь или расширить колодец. Ведь как ни пытаюсь поднять хоть краешек способом рычага – крышка упирается наверху в выступ.
– Меч! Меч не сломай! – успела вставить мольбу зуава.
– Зато отчетливо видны вот эти каменные блоки и клинья. Именно ими подпирали плиту снизу. Вначале один край вставили в паз, потом подняли противоположный и заклинили. Похоже, больше всего опасались нежелательных гостей сверху. Вот только кого? Каких гостей?
Ее младшая на двадцать минут сестричка тоже решила высказаться. Причем получилось у нее весьма неглупо.
– Любая дверь всегда надежней запирается изнутри. Да и откуда мы знаем, какие хищники водились в горах, когда строились эти тоннели.
– Точно! – оживилась Апаша. – Были тут в древности хищники! Я и забыла, что в предании упоминались грожбы. И даже давалось краткое описание: «Грожбы – это удав толщиной с туловище взрослого мужчины, трех метров длины, о восемнадцати маленьких ножках, с бронированной, невероятно ценной кожей. Вместо пасти у хищника отверстие в виде цветка, обрамленное девятью паучьими лапками. Но эти лапки с коготками на концах вытягиваются в длину до двух метров и могут, схватив, поломать позвоночник женщине или даже молодому воину». Чуть дальше указывалось, что последние грожбы этих гор уничтожены за много столетий до написания хроник. Только в некоторых замках на то время оставалось несколько препарированных, пугающих своим жутким видом чучел.
Лучше бы она это не рассказывала. Вера сразу же прекратила работу по выниманию выбранной части клиньев и подрагивающим голосом стала уточнять:
– Три метра?! И лапки как у паука?! Сломать позвоночник?!
– Ну все! – рассердилась Мария. – Ты долго там еще будешь нам по плечам топтаться? Мы ведь не строительные леса, и ты не пушинка. Топчешься, как корова! К тому же чем тебя напугали какие-то добрейшие грожбы? Если ты уже людоедов вон сколько перерезала! И кто из них страшней?
Поправив факел и сопя от обиды, специалист по архитектуре проворчала:
– Сама ты как… – но не договорила и благоразумно продолжила свою работу.
– Ню-ню! – начала угрожать лидер компании, но, спохватившись, грамотно перевела стрелки на другого человека: – Вот я расскажу Борьке, какая ты запуганная мелкими мышками и паучками! Он тебя живо отучит от беспричинного страха.
Сказала и сама примолкла, пригорюнилась. Не отозвались на эту шуточную угрозу и двойняшки. Все-таки как они ни старались думать, что Борис Ивлаев жив, но столкновение с действительностью, близкое знакомство с жуткими зроаками и кречами все меньше и меньше оставляли шансов слабому и больному калеке вырваться из лап людоедов. Похоже, парня и в самом деле приняли за ребенка подлые летающие сатиры и отнесли своим покровителям и хозяевам на стол.
Апаша сразу уловила иное, грустное настроение девчонок, но все-таки не смогла скрыть свое удивление:
– Все-таки надеетесь, что ваш Борей выжил? Ну, с одной стороны, это правильно. Ведь чего только в жизни не случается.
Но, кажется, она и сама не верила в то, что говорила. Уж всего насмотревшаяся зуава прекрасно знала, что тем детям, которых кречи просто упустили на лету, а потом доставили к столам зроаков уже мертвыми, хоть как-то повезло. Остальных жертв похищений разделывали прямо в пиршественных залах, еще живыми.
Хорошо, что сопение наверху и падение камней вниз прекратились. Без всякого разрешения Вера хитро просунула меч зуавы за камни, обвязала его веревкой и сообщила:
– Готово! Буду опускаться, осторожно! – Как только оказалась на грунте, держа веревку внатяжку, стала отступать в сторону. – Прячьтесь в тоннели. Плита может упасть так, что осколки полетят нешуточные.
Понятное дело, что хозяйка меча попыталась возмутиться:
– Он ведь может сломаться! Особенно если плита рухнет на него!
Но девушка добила ее детской непосредственностью, вдобавок впервые назвав по-родственному:
– Тетя Апаша, да не переживай ты так, я ведь твой меч сразу к себе тянуть буду. Прячься, все прячьтесь!
После чего осмотрелась внимательно по сторонам, примерилась, куда прыгнуть в случае опасности, и стала дергать за веревку. С первого рывка выпало два каменных клина, но уже после второго грохнуло, скрипнуло, меч блеснул в полете, а за ним, словно обвалился весь свод, рухнула и плита, прикрывающая до того лаз наверх. Причем рухнула не только в клубах пыли и с грудой мусора, камней, которые она на себе насобирала, но и принеся с собой нечто, которое после оседания пыли все сразу же опознали по недавнему описанию. Пожалуй, на этот раз все четыре женских голоса впервые слились в один рык-вскрик-визг:
– Грожба!
Глава седьмая
Со своим багажом знаний землянки знали массу чего интересного и полезного, а используя оставленные в Рушатроне ноутбук и базу данных, можно было построить хоть завод по производству космических ракет. Но вот это упоминание про недовольных, все контролирующих шуйвов и озадачивало, и расхолаживало вот так сразу, с ходу делиться секретами. Да и спать хотелось не по-детски.
Поэтому Мария задышала глубже, делая вид, что уснула, а потом и в самом деле провалилась в сон.
Утром девчонки проснулись бодрые и полные сил. А вот апаша выглядела злой и недовольной. С досадой рассматривая свое вновь распухшее колено, она сетовала на стаю агрессивных шакалов:
– Из-за них перенапряглась в прыжках, да и парочку ударов челюстями получила в наколенник. И теперь осложнение пошло!
– Ну так ничего страшного! – утешила ее Мария. – Оставайся возле лошадей, лечись в медитации, а мы оставшийся проход и сами прекрасно осмотрим.
– Нет. Запах там меня очень тревожит, – не согласилась зуава. – Одних вас пускать просто не имею права. Так что завтракаем – и за дело. Отдохнуть я всегда успею.
Небо было чистое, ни кречи, ни облачка. Поэтому быстро соорудили бездымный костерок, наварили каши с сухофруктами, заварили чай и уже через час с сытной умиротворенностью отправились исследовать последний найденный лабиринт.
Вид нескольких валунов, которыми явно пытались замаскировать, прикрыть вход, обрадовал. Раз что-то прячут, значит, не зря это делают. Вначале первая пещера показалась довольно маленькой и глухой, но стоило зайти за выступающий валун у дальней стены, как открывалась широченная, метра в полтора, вполне естественная промоина, по которой здесь когда-то протекала река. Причем, что интересно, здесь чувствовалось легкое движение воздуха навстречу. Именно оно и приносило неприятные запахи.
Дойдя до первого перекрестка, откуда по меткам вернулись первый раз наружу, подались парами по двум из трех проходов. Но чем дальше продвигались по ним, тем больше приходили к выводам: проходы выглядели несколько неестественно для дикой природы, слишком сглаженные повороты, почти на одном уровне и одинаковой примерно высоты. Да и в конце этих пятидесятиметровых тоннелей обе группы сошлись вместе опять, но уже на новом перекрестке. Быстро пробежав третий, нехоженый до того тоннель туда и обратно, двойняшки доложили, что и он входит в единую систему.
Дальше виднелись три следующих тоннеля, которые, как уже никто не сомневался, наверняка пробивали и выравнивали в глубокой древности. Вот только неприятный запах здесь стал гораздо зловоннее. Поэтому удвоили осторожность, двинувшись все четверо по центральному проходу. Но радость уже ощущали все, все-таки явно рукотворные переходы были найдены, древние семейные предания Грозовых не лгали. Скорее всего, просто не все оговаривалось в домашних хрониках.
Апаша ликовала:
– Что я вам говорила?! Что вы везучие! И сокровища рода вас признали и наверняка помогают. Так-то! Теперь будете мне верить, и попробуйте хоть раз засомневаться в моих словах!
Девушки тоже мнениями об удаче обменялись довольно интенсивно, разве что делали это шепотом. А потом слово взяла профессионал, разбирающийся лучше всех в архитектуре.
– Такое впечатление, что это специальные, вспомогательные тоннели, – высказывалась Вера как наиболее сведущая в прокладке коммуникаций и в градостроительстве вообще. – Скорее всего, и они сойдутся на следующем перекрестке.
– Но здесь телега никак не пройдет, – фыркала Катя. – Даже всадник не проедет. Разве что коня аккуратно провести можно.
– То есть ты считаешь, что такие ходы могут быть над основным тоннелем? – уловила мысль подруги Мария.
– И над, и под, – просветила Вера. – Все зависит от того, для чего они использовались. Если для пешего перехода, то лучше их прокладывать поверх основного. Если для технических нужд, то лучше внизу.
– Каких таких технических нужд? – не поняла внимательно прислушивающаяся к каждому слову зуава.
– Хотя бы самых простейших: для сбора канализационных или дождевых стоков. Какая примерно длина под хребтом тут будет на ту сторону? Если смотреть по прямой линии?
Ветерану такие геометрические понятия были совершенно чужды, но ответила зуава с завидной уверенностью:
– Два километра восемьсот метров. – С довольной улыбкой заметив три удивленных девичьих личика, повернутые в ее сторону, Апаша снисходительно добавила: – Я вам просто не говорила, что в найденном отцом предании и длина тоннеля указывалась.
– А-а-а! Ну а про вот эти, тройные проходы говорилось?
– Нет. И я не пойму, почему их три? И не два или четыре? Как по мне, то и одного бы хватило для пешеходов или для стоков воды.
Вера немного помолчала, задумавшись, но, когда вышли на следующий перекресток, который выглядел уже как большая, солидная пещера и который оказался теперь в ста метрах от предыдущего, стала объяснять:
– Все понятно, проходка велась поэтапно, вполне возможно, что использовали и природные русла, оставшиеся после рек. Скорее всего, здесь находился некий пропускной пункт или отсюда вел запасной выход наверх… – Подняла факел, освещая и внимательно осматривая свод. – М-да, лаза не видно… Но его могли заложить вон в той расщелине камнями. Осмотримся на следующем перекрестке. Пошли! Если лаз будет, то мы…
– Над основным тоннелем? – спросила Катерина.
– Помалкивай, младшенькая! – шикнула на нее старшая из двойняшек. – Если наверху основной тоннель, то из него как раз по этим стокам и будет вода падать вниз. Кстати, и движение пешеходов могло быть организовано именно здесь, пусть даже это низ системы. Один поток туда, второй – оттуда. Ну а центральный проход резервный, для стражи или ВИП-персон. – Увидев недоуменный взгляд Грозовой, она охотно пояснила: – К ВИП-персонам относятся такие люди, как бароны, клайдены, зуавы, барессы[2], князья и поцарники[3]. Ну, можно сюда добавить еще и трехщитных или самих царей. Не правда ли?
– Может, и так, – проворчала прихрамывающая воительница. – Но у меня такое впечатление после твоих комментариев, что у вас в Пимонских горах подобные тоннели сплошь и рядом.
Вера думала недолго:
– Да нет, мы живем в жуткой дикости и вдали от цивилизации. Просто учили меня два знаменитых архитектора из Заозерья. Причем учили по одной шибко умной и редкой книге да нескольким реликтовым трактатам, вот я все и запомнила. Мало того, я знаю, как дома строить надо, и замки, и дворцы. Причем такие, которых и в Рушатроне не сыщешь.
– Не стоит так неосмотрительно хвастаться! – строго осадила Мария подругу. Но тут же с ехидной улыбкой добавила: – Не то зуава тебя назначит главным строителем в новом городе, на месте которого и фундаментов не сыщешь.
– А что, и назначу, – твердо пообещала Апаша. – Если мы хотя бы часть семейных сокровищ отыщем, то мы тут такой город поставим, леснавский царь позавидует.
Мечтательный тон сбило замечание Катерины:
– Главное, чтобы зроаки не позавидовали.
В самом деле, говорить о каком-то строительстве при такой конфронтации было делом бессмысленным. Даже имея на руках неограниченные средства, вкладывать их – полный абсурд до крепкого захвата Ничейных земель в руки людей. А это вряд ли получится скоро. Пусть все новые бароны осядут на своих землях, пусть граница вокруг Гадуни станет постоянной и неприкосновенной со стороны людоедов, но и этого будет мало. Наиболее желательно – вообще стереть зроаков с лица земли. И только тогда можно отстраивать древний город, а возможно, и возводить новую столицу здешнего края.
Именно к такому выводу пришли искательницы сокровищ, когда приблизились к следующему перекрестку. Остальные два тоннеля тоже вынырнули в аккуратную полукруглую пещерку. Вонь там стала невыносимой, особенно из центрального тоннеля, но с подсчета шагов вроде не сбились. Получался отрезок примерно в пятьсот метров. То есть добрая четверть всего тоннеля, если верить записям рода. Но хуже всего, что сразу бросалось в глаза нагромождение тяжеленных валунов, которые почти наглухо перекрывали все три уходящих далее прохода. Именно за этими камнями что-то либо гнило, либо разлагалось после издыхания.
– Какой завал будем разбирать? – Мария пыталась просунуть факел среди валунов одного из нагромождений. – Ба! Да здесь не так уж далеко! Два-три слоя у самого свода. Дальше чернота пустого пространства. Если постараемся, то за пару часов справимся.
Но семейный архитектор, внимательно разглядывающая свод, пока движение по прямой проигнорировала:
– Завал разбирать не будем. Попробуем как-то сковырнуть вниз или приподнять вон ту плиту.
Отверстие над головой нельзя было назвать округлым или прямоугольным. Скорее всего, строители просто выровняли уже имеющееся, но оно явно выделялось на своде, а еще выше его прикрывала каменная, довольно хорошо и ровно обработанная плита.
– Либо там наверху основной тоннель, – объясняла Вера, – либо выход на склон гор. Может, и на тот самый траверс по хребту, который нам так нужен.
– Правильно, – поддержала ее зуава. – На ту сторону хребта мы всегда успеем, нам тут поискать надо.
Катерина по сравнению со своей сестрой любила не только танцы и дипломатию, но и украшения, поэтому больше все-таки думала именно о них:
– Как по мне, то нам лучше вообще назад вернуться. Ведь понятно, что завалы делались с этой стороны, а значит, сокровища тоже на уже пройденном пути спрятаны. Ведь какой смысл их затаскивать слишком далеко в недра? Никакого, тем более если сундуков много. Да и в дырку на своде их подавать ой как несподручно. Так что мое мнение: вернуться назад.
Мария не стала давить своим авторитетом, хотя взгляд ее так и говорил: «Кого интересует твое мнение!» Вместо этого она просто проигнорировала предложение одной из двойняшек, намеренно обращаясь к зуаве:
– Чем быстрее мы отыщем путь на траверсу, тем эффективнее и своевременней поможем нашим товарищам в Леди. Только как туда добраться?..
Она уже смотрела наверх, как и все остальные. Вроде и невысоко, метра четыре, но ведь ни удобной деревянной лестницы, ни должного инструмента для закрепления веревочной лестницы или просто веревки.
Стали думать и гадать, но долго спорить не пришлось. Для начала, подкатывая валуны из завалов и ставя их друг на друга, соорудили этакую горку высотой чуть более метра. При этом зуава старалась работать как все, ведь ее мускульная сила равнялась чуть не всей сборной мускульной силе трио Ивлаевых, но девушки пытались ограждать Апашу от перегрузок, поскольку хромала она все больше и больше. Не получившая должного отдыха, незалеченная коленка могла в скором будущем доставить большие неприятности при ходьбе.
Затем Апаша, Катерина и Мария взобрались на горку валунов, устанавливая себе на плечи круглый щит зуавы. И уже на этот щит забралась Вера, которой доверили разбираться как с самой плитой, так и со способом ее открытия или выемки. Из инструментов знаток архитектуры выбрала самое прочное и приемлемое в виде рычага: меч Апаши, можно сказать, ее фамильную гордость.
– Малышка, я тебя умоляю, – просила та, отворачиваясь в сторону от летящих сверху осколков породы и мусора. – Осторожнее с реликвией. Этим мечом несколько поколений Грозовых сражалось.
– Хм! Так он такой старый? Металлолом! – ерничала Вера, интенсивно расчищая нанесенный за века водой мусор, песок и образовавшиеся наросты.
– Да ему цены нет!
– Вообще ничего не стоит? Я так и подумала. Вот если мы у себя дома побываем, то такой меч для тебя отыщем! Камень резать будет.
– Ври-ври, да не завирайся! – осадила подругу Мария, заметив, как нахмурилась Апаша после услышанного. – Все прочитанное из книг у тебя в голове перепуталось, сказки от советов по строительству отличить не можешь.
Постепенно все мешающее было очищено, и Вера смогла лишний раз доказать свою сообразительность.
– Как хитро они сделали. Похоже, вверх плиту с той стороны не вытолкнешь, не вытянешь никоим образом, разве что пробить насквозь или расширить колодец. Ведь как ни пытаюсь поднять хоть краешек способом рычага – крышка упирается наверху в выступ.
– Меч! Меч не сломай! – успела вставить мольбу зуава.
– Зато отчетливо видны вот эти каменные блоки и клинья. Именно ими подпирали плиту снизу. Вначале один край вставили в паз, потом подняли противоположный и заклинили. Похоже, больше всего опасались нежелательных гостей сверху. Вот только кого? Каких гостей?
Ее младшая на двадцать минут сестричка тоже решила высказаться. Причем получилось у нее весьма неглупо.
– Любая дверь всегда надежней запирается изнутри. Да и откуда мы знаем, какие хищники водились в горах, когда строились эти тоннели.
– Точно! – оживилась Апаша. – Были тут в древности хищники! Я и забыла, что в предании упоминались грожбы. И даже давалось краткое описание: «Грожбы – это удав толщиной с туловище взрослого мужчины, трех метров длины, о восемнадцати маленьких ножках, с бронированной, невероятно ценной кожей. Вместо пасти у хищника отверстие в виде цветка, обрамленное девятью паучьими лапками. Но эти лапки с коготками на концах вытягиваются в длину до двух метров и могут, схватив, поломать позвоночник женщине или даже молодому воину». Чуть дальше указывалось, что последние грожбы этих гор уничтожены за много столетий до написания хроник. Только в некоторых замках на то время оставалось несколько препарированных, пугающих своим жутким видом чучел.
Лучше бы она это не рассказывала. Вера сразу же прекратила работу по выниманию выбранной части клиньев и подрагивающим голосом стала уточнять:
– Три метра?! И лапки как у паука?! Сломать позвоночник?!
– Ну все! – рассердилась Мария. – Ты долго там еще будешь нам по плечам топтаться? Мы ведь не строительные леса, и ты не пушинка. Топчешься, как корова! К тому же чем тебя напугали какие-то добрейшие грожбы? Если ты уже людоедов вон сколько перерезала! И кто из них страшней?
Поправив факел и сопя от обиды, специалист по архитектуре проворчала:
– Сама ты как… – но не договорила и благоразумно продолжила свою работу.
– Ню-ню! – начала угрожать лидер компании, но, спохватившись, грамотно перевела стрелки на другого человека: – Вот я расскажу Борьке, какая ты запуганная мелкими мышками и паучками! Он тебя живо отучит от беспричинного страха.
Сказала и сама примолкла, пригорюнилась. Не отозвались на эту шуточную угрозу и двойняшки. Все-таки как они ни старались думать, что Борис Ивлаев жив, но столкновение с действительностью, близкое знакомство с жуткими зроаками и кречами все меньше и меньше оставляли шансов слабому и больному калеке вырваться из лап людоедов. Похоже, парня и в самом деле приняли за ребенка подлые летающие сатиры и отнесли своим покровителям и хозяевам на стол.
Апаша сразу уловила иное, грустное настроение девчонок, но все-таки не смогла скрыть свое удивление:
– Все-таки надеетесь, что ваш Борей выжил? Ну, с одной стороны, это правильно. Ведь чего только в жизни не случается.
Но, кажется, она и сама не верила в то, что говорила. Уж всего насмотревшаяся зуава прекрасно знала, что тем детям, которых кречи просто упустили на лету, а потом доставили к столам зроаков уже мертвыми, хоть как-то повезло. Остальных жертв похищений разделывали прямо в пиршественных залах, еще живыми.
Хорошо, что сопение наверху и падение камней вниз прекратились. Без всякого разрешения Вера хитро просунула меч зуавы за камни, обвязала его веревкой и сообщила:
– Готово! Буду опускаться, осторожно! – Как только оказалась на грунте, держа веревку внатяжку, стала отступать в сторону. – Прячьтесь в тоннели. Плита может упасть так, что осколки полетят нешуточные.
Понятное дело, что хозяйка меча попыталась возмутиться:
– Он ведь может сломаться! Особенно если плита рухнет на него!
Но девушка добила ее детской непосредственностью, вдобавок впервые назвав по-родственному:
– Тетя Апаша, да не переживай ты так, я ведь твой меч сразу к себе тянуть буду. Прячься, все прячьтесь!
После чего осмотрелась внимательно по сторонам, примерилась, куда прыгнуть в случае опасности, и стала дергать за веревку. С первого рывка выпало два каменных клина, но уже после второго грохнуло, скрипнуло, меч блеснул в полете, а за ним, словно обвалился весь свод, рухнула и плита, прикрывающая до того лаз наверх. Причем рухнула не только в клубах пыли и с грудой мусора, камней, которые она на себе насобирала, но и принеся с собой нечто, которое после оседания пыли все сразу же опознали по недавнему описанию. Пожалуй, на этот раз все четыре женских голоса впервые слились в один рык-вскрик-визг:
– Грожба!
Глава седьмая
Ученье – свет
Патриарх погоревшего монастыря как ни старался, но изобретенное нами устройство по метанию ножей понять так и не смог. Вернее, сам-то он видел это оружие в бою и понимал, чем оно выстреливает, но вот как сам бросок происходит, сообразить у него не получалось.
Но меня больше всего радовали мои вполне работоспособные руки: никакого онемения или неприятного ощущения. Значит, мое оружие либо признано вполне допустимым в этом мире, либо просто не рассмотрено вездесущими, таинственными шуйвами из-за огромного расстояния. Все-таки одно дело – наблюдать за нарушениями в Рушатроне, в окрестностях Сияющего кургана, и совсем иное – за тридевять земель. Кстати, в голове у меня и еще одна мысль ценная возникала: «Лобный камень утверждал, что в течение лутеня в радиусе двухсот километров от столицы будут уничтожены любые существа из иных миров. Так называемая чистка. Не говорит ли это о том, что дальше силы шуйвов просто не простираются? И не попробовать ли мне рискнуть с производством арбалетов, скажем так, в том же Леснавском царстве? Конечно, не сей момент, а после встречи с девчонками и освобождения их от подневольной службы в наемницах… Ах ты!.. Чуть не забыл, что они теперь уже могут полноценными баронессами себя именовать! Как бы нос задирать не стали и остаться защищать свои земли не вздумали. Ну ничего, у нас есть чем их соблазнить!»
Да оно и понятно было: с имеющимися у нас средствами и знаниями иной цивилизации мы тут запросто сможем уже за год стать богатейшими личностями. Так что титул графа, а то и маркиза нам просто подарят в знак признания наших заслуг на благо империи Моррейди. Надо только будет объяснить этим глупышкам, как, что, куда, зачем и сколько. У меня вон уже сколько задумок есть ценных. Взять хотя бы монопольное производство сгущенного молока. Ну а при выбросе на рынок того же шоколада сиюминутные миллионные поступления сделают нас сразу самыми богатыми людьми континента. Только и следовало, что отыскать на югах большие участки с кустарником кофе, который издавна имелся на континенте, но до сих пор не употреблялся по назначению. По некоторым данным, на крайнем юго-западе царства Эльси и какао имелось.
Конечно, святая обязанность каждого – это убивать людоедов с кречи и стремиться к тотальному уничтожению империи Гадуни как таковой. Тем более что я клялся страшными клятвами бороться с этими аспидами рода человеческого до конца своей жизни. Но тут имелось сразу два фактора, которые позволяли моей совести не мешать разуму согласиться с оседлой, можно сказать, гражданской жизнью. Первый – я со своим другом все-таки уничтожил такое количество этих гадов, что можно позволить себе сделать солидный перерыв. Ну и второй фактор: как человек развитой цивилизации, я прекрасно понимал, что правильное функционирование экономики этого мира гораздо скорее приведет к истреблению главных врагов человечества. Став миллионером, не обязательно даже комплектовать полки арбалетчиков. Достаточно будет создать вот такие пики со стреляющими лезвиями, вооружить этим оружием армию вторжения, и тогда зроакам не поможет даже их легендарное пятикратное увеличение сил при защите своей империи. Окончательный перелом в противостоянии будет обеспечен раз и навсегда.
Понятно, что для этого придется и некое подобие экспериментального литейного заводика построить и при этом постараться обойти странные запреты Сияющего кургана. Но там видно будет. Как говаривала моя покойная, но все равно жутко любимая бабушка Марфа: «Даже на самом длинном пути самое главное – первый шаг!»
Мои размышления прервались досадливым восклицанием патриарха:
– Никак понять не могу! – Он уже вспотел, еще больше раскраснелся, вращая тяжеленную доску. И пальцами он ее щупал, и своими умениями трехщитного просматривал каждую металлическую деталь, пожалуй, только на зуб не пробовал, но самого главного уловить не мог. – Куда лезвия вставляются – понял. Что их толкает – догадался. Но вот почему с такой скоростью? Ведь даже сильный человек не может с двух метров, в упор метнуть нож настолько мощно, чтобы тяжеленный рыцарь был выбит ударом из седла, а его доспехи оказались проломлены так легко, словно сделаны из плотной бумаги.
Объяснять про высокие технологии изготовления рессорной стали было и вредно, и бессмысленно. Поэтому я отделался расплывчатыми объяснениями:
– Модели экспериментальные, особо секретные и сделаны так потому, что…
После чего многозначительно замолк, тыча указательным пальцем в небо и делая круглые глаза. Так как меня дедуля не понял, я уже большим пальцем показал на восток, а другой рукой изобразил выступающую челюсть зроака. Все-таки людоеды именно этим и отличались в первую очередь от нормального человека. То есть строением головы и несколько утолщенной шеей. Челюсти, широкие, выдвинутые вперед и с огромными, торчащими наружу клыками, пожалуй, могли принадлежать орангутангу. Ну и нос у людоедов никак не вписывался в понятие «картошка», скорее расплющенная свекла с двумя дырищами. Уши очень маленькие, под вьющимися волосами заметить трудно, а вот уже все остальное вполне походило на человеческие органы. Но из-за расширенных челюстей голова получалась треугольной, заостренной к макушке, и сразу выдавала в неприятном существе представителя совершенно отличного от человеческого вида.
То есть аспидов так и обозначали языком жестов: либо выступающая челюсть, либо ладони домиком надо лбом, изображающие треугольник.
Ястреб Фрейни меня понял прекрасно:
– Опасаешься, что, пытая меня, секрет могут узнать зроаки?
– Вроде этого.
– Из меня секретов вырвать нельзя. Трехщитного бесполезно запугивать болью, и он сам может умереть по собственному желанию. А вот оружейники и кузнецы зроаков могут и сотворить подобное оружие, имея образец перед глазами.
Я хмыкнул с сарказмом:
– И сделать точно такие же пружины?
Патриарх еще раз озадаченно потрогал спиральную пружину, которую даже трехщитному, пусть и престарелому, не удалось согнуть и на миллиметр.
– М-да, невероятная по упругости сталь. Даже просматривая ее структуру, невозможно понять секрет ее изготовления.
– Вот именно! Так что главная тайна этого оружия – в пружинах, невероятных по силе, крепости, долговечности.
– И тебе ведом секрет их изготовления? – с напряжением выпытывал старец.
– Нет, пружины мне дал отец, – не соврал я ни капельки. – Мы лишь проводим испытание нового оружия и попутно хотим забрать домой трех девушек из нашего рода.
Мой собеседник не сомневался в моей правдивости, но беспокойство его не улеглось:
– И ты осознаешь, насколько мощным, полезным это оружие может стать в борьбе со зроаками?
– Осознаю прекрасно. И сразу, чтобы уже больше не возвращаться к этому вопросу, намекну: вполне возможно, что не за горами то время, когда в Гадуни двинется целая армия, вооруженная подобными пиками. Причем пиками усовершенствованными, более легкими и более смертоносными.
После чего патриарх успокоился окончательно: страшное оружие зроаки в любом случае произвести не смогут. А значит, следует переходить к обучению. Тем более оказалось, что на столе из угощения уже ничегошеньки не осталось, я умудрялся и беседу вести, и желудок плотно заполнять. Совесть тоже сытно придремала, так что укоров с ее стороны по поводу оставшихся голодными монахов я не услышал. Зато сам весьма усердно стал выслушивать лекцию по магической боевой тематике.
В принципе, само создание мягуна не являлось чем-то архисложным или жутко таинственным. Только и следовало, что «ментальным захватом взять у себя в районе крестца должную толику накопленной энергии, приподнимая все это, пронести через сердце для окраски в розовый цвет, а затем правой рукой вынуть из левого плеча. И сразу при этом бросить в противника. Чем быстрее, тем лучше. Иначе энергия опять начнет частично утекать обратно в тело, а частично в окружающее пространство. Все понятно?..»
Как тут было не понять!
Вот только ментальный захват получался лишь у обладателя Трех щитов. Раз!
Розовая краска вырабатывалась в сердечной мышце… лишь у обладателя Трех щитов. Два!
Вынуть мягун и удержать его для броска в ладони мог… лишь обладатель Трех щитов. Три!
Ну и еще несколько деталей… Четыре! Пять! Шесть!
Обманул меня дедуля с обучением! Наверняка все это легко можно было вычитать в конкретной книжонке-инструкции, продающейся в любой книжной лавке. О чем я, нисколько не стесняясь в выражениях и не скрывая своей досады, высказался вслух. После чего не попросил, а потребовал:
– Какой мне толк с того, чему я научусь лет через двадцать? Ты мне что-то сейчас дельное покажи! Чтобы я уже завтра мог хотя бы одного зроака магической силой прикончить, разорвать, выдавить глаза или оторвать пальцы на ладони. А? Знаешь такие секреты?
Помалкивающий Леня не выдержал и решил смягчить мои наглые наезды и несколько бестактное поведение:
– Силы много, а девать некуда.
– Я думаю, столько мяса съедать за раз… – почти беззвучно прошептал Ястреб себе под нос.
Но я расслышал каждое слово и обиделся:
– Зачем тогда угощали, если мяса жалко?
Дедуля рассмеялся:
– Молодец! Слух твой идеален и чуть ли не лучше моего. Что уже само по себе дело редкое, почти немыслимое. Ведь первый год обладатель первого щита получает некие преимущества в силе, ловкости и выносливости только при экстренных ситуациях. Когда его жизнь находится в опасности. В иных случаях ты должен быть таким же, как все.
– Логика понятна: раз я столько ем и так быстро расту, то я не такой, как все? Про мое умение сносно видеть в полной темноте и отличный слух уже не упоминаем.
– Именно! То есть обучать тебя чему-то все равно бессмысленно, а вот поведать тебе некоторые примеры из жизни уникальных носителей первых щитов я могу. Например, я знаю одного коллегу, который от переизбытка силы в твоем состоянии умел шевелить ушами. Кстати, и трехщитным он потом стал очень быстро, всего за двадцать девять лет.
– Чего-чего? – Мне показалось, что старец надо мной издевается. – На кой ляд мне такие умения? Я ведь не в балагане выступать собираюсь!
Тут же с ехидством отозвался мэтр циркового манежа:
– Да-а?! Помнится, когда-то ты не гнушался любой работой.
– Ой! – досадовал я. – Серьезный разговор идет, а вам все шуточки шутить. Что стар, что млад – никакой сознательности.
Ястреб Фрейни подвигал своими почти бесцветными бровями:
– Шуточки? Да ты просто недослушал: умение шевелить ушами… любого иного человека, зроака или кречи.
Почему-то я непроизвольно вздрогнул, переглянулся с точно так же недоумевающим товарищем и только после этого бросил:
Но меня больше всего радовали мои вполне работоспособные руки: никакого онемения или неприятного ощущения. Значит, мое оружие либо признано вполне допустимым в этом мире, либо просто не рассмотрено вездесущими, таинственными шуйвами из-за огромного расстояния. Все-таки одно дело – наблюдать за нарушениями в Рушатроне, в окрестностях Сияющего кургана, и совсем иное – за тридевять земель. Кстати, в голове у меня и еще одна мысль ценная возникала: «Лобный камень утверждал, что в течение лутеня в радиусе двухсот километров от столицы будут уничтожены любые существа из иных миров. Так называемая чистка. Не говорит ли это о том, что дальше силы шуйвов просто не простираются? И не попробовать ли мне рискнуть с производством арбалетов, скажем так, в том же Леснавском царстве? Конечно, не сей момент, а после встречи с девчонками и освобождения их от подневольной службы в наемницах… Ах ты!.. Чуть не забыл, что они теперь уже могут полноценными баронессами себя именовать! Как бы нос задирать не стали и остаться защищать свои земли не вздумали. Ну ничего, у нас есть чем их соблазнить!»
Да оно и понятно было: с имеющимися у нас средствами и знаниями иной цивилизации мы тут запросто сможем уже за год стать богатейшими личностями. Так что титул графа, а то и маркиза нам просто подарят в знак признания наших заслуг на благо империи Моррейди. Надо только будет объяснить этим глупышкам, как, что, куда, зачем и сколько. У меня вон уже сколько задумок есть ценных. Взять хотя бы монопольное производство сгущенного молока. Ну а при выбросе на рынок того же шоколада сиюминутные миллионные поступления сделают нас сразу самыми богатыми людьми континента. Только и следовало, что отыскать на югах большие участки с кустарником кофе, который издавна имелся на континенте, но до сих пор не употреблялся по назначению. По некоторым данным, на крайнем юго-западе царства Эльси и какао имелось.
Конечно, святая обязанность каждого – это убивать людоедов с кречи и стремиться к тотальному уничтожению империи Гадуни как таковой. Тем более что я клялся страшными клятвами бороться с этими аспидами рода человеческого до конца своей жизни. Но тут имелось сразу два фактора, которые позволяли моей совести не мешать разуму согласиться с оседлой, можно сказать, гражданской жизнью. Первый – я со своим другом все-таки уничтожил такое количество этих гадов, что можно позволить себе сделать солидный перерыв. Ну и второй фактор: как человек развитой цивилизации, я прекрасно понимал, что правильное функционирование экономики этого мира гораздо скорее приведет к истреблению главных врагов человечества. Став миллионером, не обязательно даже комплектовать полки арбалетчиков. Достаточно будет создать вот такие пики со стреляющими лезвиями, вооружить этим оружием армию вторжения, и тогда зроакам не поможет даже их легендарное пятикратное увеличение сил при защите своей империи. Окончательный перелом в противостоянии будет обеспечен раз и навсегда.
Понятно, что для этого придется и некое подобие экспериментального литейного заводика построить и при этом постараться обойти странные запреты Сияющего кургана. Но там видно будет. Как говаривала моя покойная, но все равно жутко любимая бабушка Марфа: «Даже на самом длинном пути самое главное – первый шаг!»
Мои размышления прервались досадливым восклицанием патриарха:
– Никак понять не могу! – Он уже вспотел, еще больше раскраснелся, вращая тяжеленную доску. И пальцами он ее щупал, и своими умениями трехщитного просматривал каждую металлическую деталь, пожалуй, только на зуб не пробовал, но самого главного уловить не мог. – Куда лезвия вставляются – понял. Что их толкает – догадался. Но вот почему с такой скоростью? Ведь даже сильный человек не может с двух метров, в упор метнуть нож настолько мощно, чтобы тяжеленный рыцарь был выбит ударом из седла, а его доспехи оказались проломлены так легко, словно сделаны из плотной бумаги.
Объяснять про высокие технологии изготовления рессорной стали было и вредно, и бессмысленно. Поэтому я отделался расплывчатыми объяснениями:
– Модели экспериментальные, особо секретные и сделаны так потому, что…
После чего многозначительно замолк, тыча указательным пальцем в небо и делая круглые глаза. Так как меня дедуля не понял, я уже большим пальцем показал на восток, а другой рукой изобразил выступающую челюсть зроака. Все-таки людоеды именно этим и отличались в первую очередь от нормального человека. То есть строением головы и несколько утолщенной шеей. Челюсти, широкие, выдвинутые вперед и с огромными, торчащими наружу клыками, пожалуй, могли принадлежать орангутангу. Ну и нос у людоедов никак не вписывался в понятие «картошка», скорее расплющенная свекла с двумя дырищами. Уши очень маленькие, под вьющимися волосами заметить трудно, а вот уже все остальное вполне походило на человеческие органы. Но из-за расширенных челюстей голова получалась треугольной, заостренной к макушке, и сразу выдавала в неприятном существе представителя совершенно отличного от человеческого вида.
То есть аспидов так и обозначали языком жестов: либо выступающая челюсть, либо ладони домиком надо лбом, изображающие треугольник.
Ястреб Фрейни меня понял прекрасно:
– Опасаешься, что, пытая меня, секрет могут узнать зроаки?
– Вроде этого.
– Из меня секретов вырвать нельзя. Трехщитного бесполезно запугивать болью, и он сам может умереть по собственному желанию. А вот оружейники и кузнецы зроаков могут и сотворить подобное оружие, имея образец перед глазами.
Я хмыкнул с сарказмом:
– И сделать точно такие же пружины?
Патриарх еще раз озадаченно потрогал спиральную пружину, которую даже трехщитному, пусть и престарелому, не удалось согнуть и на миллиметр.
– М-да, невероятная по упругости сталь. Даже просматривая ее структуру, невозможно понять секрет ее изготовления.
– Вот именно! Так что главная тайна этого оружия – в пружинах, невероятных по силе, крепости, долговечности.
– И тебе ведом секрет их изготовления? – с напряжением выпытывал старец.
– Нет, пружины мне дал отец, – не соврал я ни капельки. – Мы лишь проводим испытание нового оружия и попутно хотим забрать домой трех девушек из нашего рода.
Мой собеседник не сомневался в моей правдивости, но беспокойство его не улеглось:
– И ты осознаешь, насколько мощным, полезным это оружие может стать в борьбе со зроаками?
– Осознаю прекрасно. И сразу, чтобы уже больше не возвращаться к этому вопросу, намекну: вполне возможно, что не за горами то время, когда в Гадуни двинется целая армия, вооруженная подобными пиками. Причем пиками усовершенствованными, более легкими и более смертоносными.
После чего патриарх успокоился окончательно: страшное оружие зроаки в любом случае произвести не смогут. А значит, следует переходить к обучению. Тем более оказалось, что на столе из угощения уже ничегошеньки не осталось, я умудрялся и беседу вести, и желудок плотно заполнять. Совесть тоже сытно придремала, так что укоров с ее стороны по поводу оставшихся голодными монахов я не услышал. Зато сам весьма усердно стал выслушивать лекцию по магической боевой тематике.
В принципе, само создание мягуна не являлось чем-то архисложным или жутко таинственным. Только и следовало, что «ментальным захватом взять у себя в районе крестца должную толику накопленной энергии, приподнимая все это, пронести через сердце для окраски в розовый цвет, а затем правой рукой вынуть из левого плеча. И сразу при этом бросить в противника. Чем быстрее, тем лучше. Иначе энергия опять начнет частично утекать обратно в тело, а частично в окружающее пространство. Все понятно?..»
Как тут было не понять!
Вот только ментальный захват получался лишь у обладателя Трех щитов. Раз!
Розовая краска вырабатывалась в сердечной мышце… лишь у обладателя Трех щитов. Два!
Вынуть мягун и удержать его для броска в ладони мог… лишь обладатель Трех щитов. Три!
Ну и еще несколько деталей… Четыре! Пять! Шесть!
Обманул меня дедуля с обучением! Наверняка все это легко можно было вычитать в конкретной книжонке-инструкции, продающейся в любой книжной лавке. О чем я, нисколько не стесняясь в выражениях и не скрывая своей досады, высказался вслух. После чего не попросил, а потребовал:
– Какой мне толк с того, чему я научусь лет через двадцать? Ты мне что-то сейчас дельное покажи! Чтобы я уже завтра мог хотя бы одного зроака магической силой прикончить, разорвать, выдавить глаза или оторвать пальцы на ладони. А? Знаешь такие секреты?
Помалкивающий Леня не выдержал и решил смягчить мои наглые наезды и несколько бестактное поведение:
– Силы много, а девать некуда.
– Я думаю, столько мяса съедать за раз… – почти беззвучно прошептал Ястреб себе под нос.
Но я расслышал каждое слово и обиделся:
– Зачем тогда угощали, если мяса жалко?
Дедуля рассмеялся:
– Молодец! Слух твой идеален и чуть ли не лучше моего. Что уже само по себе дело редкое, почти немыслимое. Ведь первый год обладатель первого щита получает некие преимущества в силе, ловкости и выносливости только при экстренных ситуациях. Когда его жизнь находится в опасности. В иных случаях ты должен быть таким же, как все.
– Логика понятна: раз я столько ем и так быстро расту, то я не такой, как все? Про мое умение сносно видеть в полной темноте и отличный слух уже не упоминаем.
– Именно! То есть обучать тебя чему-то все равно бессмысленно, а вот поведать тебе некоторые примеры из жизни уникальных носителей первых щитов я могу. Например, я знаю одного коллегу, который от переизбытка силы в твоем состоянии умел шевелить ушами. Кстати, и трехщитным он потом стал очень быстро, всего за двадцать девять лет.
– Чего-чего? – Мне показалось, что старец надо мной издевается. – На кой ляд мне такие умения? Я ведь не в балагане выступать собираюсь!
Тут же с ехидством отозвался мэтр циркового манежа:
– Да-а?! Помнится, когда-то ты не гнушался любой работой.
– Ой! – досадовал я. – Серьезный разговор идет, а вам все шуточки шутить. Что стар, что млад – никакой сознательности.
Ястреб Фрейни подвигал своими почти бесцветными бровями:
– Шуточки? Да ты просто недослушал: умение шевелить ушами… любого иного человека, зроака или кречи.
Почему-то я непроизвольно вздрогнул, переглянулся с точно так же недоумевающим товарищем и только после этого бросил:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента