Каабербол Лене. Сердце саламандры

   Ирма все еще хохотала как сумасшедшая и не думала уменьшать свою водяную КОЛОННУ. Ну, с меня хватит. Я призвала к себе в руку Сердце Кондракара.
   Оно все время во мне или на мне. Но когда я хочу увидеть его, оно похоже на хрустальный кулон, сияющий чистым светом. Именно Сердце объединяет нас. В нем сливаются воедино все силы природы – Вода, Огонь, Воздух, Земля. В нем они превращаются в чистую энергию. Видимо, эта способность соединять, сплавлять, сочетать делает меня лидером нашей команды. И я собиралась напомнить Ирме об этом.
   Я не могла напасть на нее с помощью Сердца. И не собиралась этого делать. Но я могла запретить ей использовать силу, которую она черпала из Сердца. Без нее Ирма сохранила бы часть своих магических способностей, присущую ей от рождения, но стала бы гораздо слабее.
   Сердце засияло голубовато-зеленым блеском, и водяная струя сразу уменьшилась. Она опустила меня на землю и превратилась в небольшой ручеек. А я, мокрая и замерзшая, сидела на раскисшей земле.
   Ирма наконец перестала смеяться.
   – Прости, – сказала она. – Я слегка переборщила. Но у тебя был такой вид…
   – Ха-ха, – отрезала я. – Очень смешно. – Меня пробрала дрожь.
   Тарани тронула мой мокрый рукав.
   – Погоди немного, – сказала она и сосредоточенно сдвинула брови. От моей одежды повалил пар. Через минуту она высохла. Правда, запах все равно остался такой, будто вещи очень долго провалялись в спортивной сумке, но стало гораздо теплее. Все-таки неплохо иметь в подругах огненную волшебницу.
   Ирма обняла меня.
   – Прости. Извини, пожалуйста. Давай снова будем друзьями. Ну, пожалуйста! Давай-давай-давай-давай?
   Я не могу долго сердиться на Ирму. Вот и сейчас я улыбнулась.
   – Ну, ладно. Уговорила, ты моя водяная ведьмочка.
   Я снова открыла ей Сердце. Ирма удовлетворенно вздохнула, почувствовав, что природная сила Воды вернулась к ней.
   – Так-то лучше, – сказала она. – Теперь я стала самой собой.
   Небо начало темнеть. На улицах зажглись фонари.
   – Пора домой, – забеспокоилась Хай Лин. – Вилл, ты лучше спрячь Сердце подальше.
   Вдруг в сумерках мимо нас проскользнула какая-то черная тень. Тарани испуганно ахнула.
   – Ух ты! Ну и котище! Никогда не видела таких огромных!
   Кот уже скрылся, черный как ночь и быстрый как молния. Я сделала знак, и Сердце снова исчезло. Хорошо, что наш неожиданный гость – всего лишь животное!
   – Прямо не кот, а настоящая пантера, – заметила Корнелия. – Только посмотрите, какие у него следы!
   – А ты представь себе, сколько банок кошачьего корма приходится каждую неделю таскать домой его хозяину, – хихикнула Ирма. – Бедняга, наверно, грыжу себе заработал!
   Тут до меня дошло, что в коте, кроме его размеров, было еще кое-что странное.
   – Вы когда-нибудь видели у кошек такие глаза? – спросила я. – Ярко-синие? Ирма пожала плечами.
   – Сиамец, наверно, – предположила она. – Да ну его, этого кота. Есть хочется! Давайте по дороге домой купим пиццу?
 
   На следующий день, как только я вернулась домой из школы, раздался громкий стук в дверь. Это был Дэнни.
   – Пойдем, – заявил он, сверкая глазами. – Я тебе покажу, что у меня есть!
   Это оказался новенький музыкальный центр и длинный ряд компакт-дисков.
   – Купил, да? – сказала я. – Здорово. А что сказали родители?
   – Они не… Они еще за границей. Приедут не раньше чем через пару недель.
   – Значит, ты сейчас живешь один? – спросила я с легким удивлением. Не то чтобы я сомневалась, может ли он позаботиться о себе. Он не казался беспомощным, но… было в этом что-то непривычное.
   И его квартира тоже показалась мне необычной. Я знала, что он только что переехал, но все-таки здесь было чересчур пусто. А проще говоря – совсем голо. Если не считать музыкального центра и компакт-дисков, в комнате имелась лишь небольшая магнитола, стул, по-видимому, оставшийся от предыдущих жильцов, да стопка газет и журналов. На обложке одного из них я заметила фотографию Джо-Джо.
   Дэнни вставил диск в проигрыватель и нажал кнопку. В пустой комнате гулко зазвучал голос Джо-Джо.
   «У меня есть сила, у меня есть власть, у меня есть музыка, у меня есть страсть…»
   Дэнни начал танцевать.
   – Присоединяйся. – Он поманил меня пальцем. – Правда, классная музыка?
   – Да, но… – Я стояла, чувствуя себя неуклюжим бревном. – Я… не умею танцевать брейк.
   – Ну и что? Попробуй. Я тебе покажу парочку движений.
   Он улыбнулся. Улыбка у него была очень красивая. Он будто говорил: «Ну давай, не бойся, у тебя получится».
   – Ну давай же, девочка-молния, – позвал он. И вдруг меня перестало волновать, что я не никогда не занималась брейком. Дэнни танцевал очень весело и зажигательно, явно получая массу удовольствия. Я попыталась подражать ему. Получалось не очень. Я засмеялась. Попробовала еще раз. И вдруг, когда песня уже кончалась, у меня начали выходить настоящие брейкерские движения. Ну, или нечто вроде того.
   – Давай еще? – предложил он, в его глазах плясали искорки.
   Почему бы и нет?
   Мы танцевали почти два часа. Под конец я едва переводила дыхание от смеха и потирала пару чувствительных синяков, полученных при попытках выполнить особенно рискованные движения.
   – Пожалуй, я могла бы научиться, – проговорила я.
   – Конечно, могла бы. У тебя неплохо получается. – Он не добавил «для девчонки», что не преминули бы сделать другие мои одноклассники.
   Я с сожалением посмотрела на часы.
   – Мне пора идти. Мама вернется с минуты на минуту, а я обещала, что сегодня мы поужинаем вместе. – Я подхватила джемпер, который скинула, разогревшись в танце.
   – Погоди, – остановил меня он. – Ты завтра свободна?
   Я замешкалась, не выпуская дверной ручки.
   – Э-э… – Проклятье! Опять я краснею! – Когда?
   – Например, вечером? Я очень благодарен тебе за то, что ты мне показала город. Может, мы завтра сходим куда-нибудь? В Карнавальную бухту? Хочешь?
   «Ух ты! – подумала я. – Да он назначает мне свидание! Самое настоящее свидание! С Дэнни! Не могу же я отказаться!»
   – Спасибо, – пролепетала я. – Да, я… была бы очень рада.
   На его лице снова зажглась та же неотразимая улыбка, бурлящая весельем и энергией.
   – Отлично!
 
   Но на следующий день в школе за обедом ко мне подошел Мэтт и, естественно, смутил меня окончательно.
   – Дедушка вчера притащил целый выводок щенков, – сообщил он.
   – Э-э… ого, – пролепетала я. Очень умно.
   – Спаниели, – продолжил он. – Шубка такая мягкая, как шелк! Так вот, я пришел спросить… ты не хочешь посмотреть на них?
   – Э-э… когда?
   – Сегодня вечером. Ты свободна?
   Ох, только не это!
   – Э-э… Я не могу, – выдавила я. – У меня… то есть, мне надо… В общем, извини. Очень жаль…
   – Ладно, – бросил он. – Неважно. Я только подумал, что тебе, наверно, хотелось бы взглянуть на них.
   «Конечно, хотелось бы, – подумала я. – Ну предложи мне другой день. Я приду. Хоть завтра вечером, хоть послезавтра. Только не сегодня. Ну пожалуйста!»
   Но он уже ушел. Я посмотрела ему вслед – он, смеясь, подсел к другим девчонкам, из своего класса.
   «Мэтт всего лишь проявил любезность, – сказала я себе. – Если бы он действительно хотел встретиться со мной, то не сдался бы так сразу. Предложил бы прийти в другой вечер. Правда?»

4. Поезд-призрак

   Над головой глухо зарокотал гром. Ни малейшего ветерка, воздух словно застыл. Волосы на голове зашевелились от статического электричества, приподнялись, будто живые.
   – Как ты думаешь, пойдет дождь? – спросила я. Дэнни покачал головой.
   – Нет, – уверенно заявил он. – Дождя не будет. – И улыбнулся мне своей сияющей улыбкой. Казалось, ему трудно устоять на месте. – Пойдем, – позвал он. – Здесь так весело! Столько развлечений!
   «Здесь» – это в Карнавальной бухте. Тут, на берегу залива, раскинулась Хитерфилдская ярмарка. На фоне потемневшего свинцово-серого неба сверкало огнями громадное колесо обозрения, в воздухе витал запах попкорна.
   – Смотри, как здорово! – сказал он, проходя мимо киосков с сахарной ватой. – Хочешь?
   Я покачала головой.
   – Сахар да воздух. Ничего общего с нормальной едой. Если ты голоден, давай лучше купим гамбургеры.
   – Нет, пока не хочу. Смотри-ка, давай пойдем сюда!
   Автодром. Почему бы и нет? Я всегда любила эти машинки. С Дэнни будет весело прокатиться.
   – На, – он протянул мне зеленую бумажку. – Купи билеты.
   – Дэнни, да это же сотня! Он усмехнулся.
   – Этого хватит, правда? Оставь сдачу себе. Скажешь, когда кончится.
   Я в раздумье смотрела на купюру. Трудно было поверить, что мальчик вроде Дэнни может швыряться такими деньгами направо и налево. Может, эту сумму ему оставили на всю следующую неделю? Он вроде говорил, что родители присылают ему деньги. Но ведет он себя так, как будто совсем не знает им цены. Честное слово, иногда он напоминал мне иностранца.
   В одном я оказалась права. Кататься с Дэнни на автодроме было очень весело. Мы сломя голову гоняли из угла в угол, сшибая всех на своем пути. У Дэнни совсем не было инстинкта самосохранения – за тридцать секунд он восстановил против себя по меньшей мере шестерых катающихся. Но им никак не удавалось нас догнать – мы мчались гораздо быстрее. Дэнни крутил руль с легкостью и изяществом, наша машина молниеносно сновала по площадке, то тараня соперников лоб в лоб, то проскальзывая боком, то игриво подталкивая кого-нибудь сзади. Искры с токоснимателя осыпали нас огненным дождем, Дэнни хохотал и вопил, как пятилетний малыш. Я тоже не могла удержаться от смеха, в конце концов и другие катающиеся начали улыбаться и хохотать. Дэнни так заразительно смеялся, так откровенно радовался, что его веселье передалось всем остальным. Мы мчались круг за кругом – кажется, парень, управляющий автодромом, разрешил нам кататься намного дольше положенного, потому что ему самому хотелось полюбоваться на нашу суперскоростную езду.
   Когда сеанс катания закончился, трое ребят из других машин подошли к Дэнни, пожали ему руку и похлопали по плечу. Дэнни улыбнулся, его глаза ослепительно сияли. Я взглянула на него и подумала: никогда еще мне не встречался человек, умеющий извлекать из жизни так много радости. Я купила себе банку колы.
   – А ты хочешь чего-нибудь? – спросила я. Он покачал головой.
   – Нет, я не голоден. – И тут ему пришла в голову новая мысль: – Пошли вон туда! – Он указал на аттракцион «Поезд-призрак».
   Я расплатилась его деньгами, и мы сели в вагон. Надвигалась гроза, и желающих прокатиться было немного, поэтому мы оказались одни в целом вагоне. Раздался свисток, полный тоски и страха, вполне в духе фильма ужасов, и поезд нырнул в первый из темных туннелей. За ним находилось нечто вроде заброшенной шахты. Поезд внезапно провалился в бездну, в животе у меня все подскочило, и я вцепилась в защитный поручень. Дэнни рассмеялся. Смех был мягкий, пушистый, успокаивающий, как теплое одеяло. Поезд принялся с пыхтением карабкаться в гору, все выше, выше… и вдруг из темноты выскочил скелет с топором в руках. Спустя мгновение он с металлическим скрежетом исчез в темноте. Мы поехали дальше. В лицо мне ударил холодный ветер, отдающий машинным маслом. Он взъерошил мне волосы, и в животе снова все перевернулось. Потом ноги захлестнуло волной холодной воды. Крутой поворот. И вдруг – паутина в лицо. Я испуганно потерла щеки, стряхивая липкие нити. В замерцавшем на мгновение зловещем зеленом свете я увидела, что вокруг все затянуто густой паутиной, и по ней снуют пауки ростом с собаку. – Прелестно, – пробормотала я и подумала: хорошо, что здесь я, а не Тарани. Я не боюсь… ну, почти не боюсь пауков.
   И тут вспыхнул ослепительный свет. Воздух вокруг нас сверкал и искрился энергией. Через мгновение, так же внезапно, поезд остановился, и все огни погасли.
   «О господи! – подумала я. – Неужели опять выключили электричество?» А может, так задумано в программе поездки? Да нет, вряд ли, я же почувствовала, как накатила и схлынула энергия, как она перескочила…
   …в Дэнни.
   На миг я оцепенела от ужаса.
   – Дэнни! Никакого ответа.
   – Дэнни, ты цел?
   Я пошарила во тьме, ища его руку. Не нахожу. Где же он? Неужели он… Он был… У меня задрожали руки. Такой сильный ток может убить человека!
   – Дэнни!
   Где же он? Почему не отвечает?
   В бутафорской заброшенной шахте царила кромешная тьма. Я не могла разглядеть даже свои собственные руки. Я не находила себе места от страха за Дэнни, и мне оставалось только одно. Так я и поступила.
   Я достала Сердце.
   Его мягкое сияние озарило липкие нити паутины. И пустое кресло рядом со мной. Послышался шорох. Сзади, на спинке сиденья, стоял Дэнни, балансируя, как акробат. На этот раз он не улыбался.
   – Прости, – сказал он и ласково погладил меня по щеке.
   Простить? Но за что? Я не поняла.
   И тут внутри меня произошел какой-то энергетический взрыв, и мой мозг погрузился во тьму.
 
   – Мисс! Мисс, с вами все в порядке?
   Мне было холодно. Во рту пересохло. Все тело болело. Что случилось?
   – Скорее, накройте ее одеялом! Мисс, вы меня слышите?
   – Ага, – пробормотала я и попыталась открыть глаза. Что это… что со мной? Какое ужасное чувство…
   Надо мной склонился незнакомый мужчина в веселой красно-желтой униформе. На кармане было написано: «Карнавальная бухта. Служитель».
   Карнавальная бухта. Поезд-призрак. Дэнни.
   Я торопливо огляделась по сторонам, поняв наконец, почему мне так плохо.
   Дэнни исчез.
   И Сердце тоже.

5. Волшебное слово

   Я поняла: мне от них не избавиться. По крайней мере, пока меня не осмотрит врач. Так они сказали.
   – Кто-нибудь видел мальчика, с которым я была? – спросила я. – Чуть выше меня, каштановые полосы, голубые глаза.
   Никто не видел.
   – Он вернется, – сказал служитель, который нашел меня. – Наверно, пошел за помощью. – Он смотрел на меня с жалостью. Наверно, думал: ну и подлец этот парень, бросил свою подружку посреди темноты и удрал. Я не могла сказать ему, что Дэнни сотворил совсем другое: хуже, намного хуже.
   Бесконечно хуже.
   Я тряслась и не могла остановиться. Внутри меня зияла пустота. Черная, холодная пустота.
   Наконец нашли врача. Женщина осмотрела меня, измерила пульс и давление, посветила мне в глаза маленьким фонариком. Я сказала ей, что нет, головой я не ударилась, и нет, мне совсем не тяжело дышать. Но все-таки я не переставала дрожать.
   – Ты никогда не страдала клаустрофобией? – спросила она.
   Я чуть не сказала «нет», но вовремя передумала. Она явно не намеревалась меня отпускать, пока не найдет объяснения обморока, а я не могла ей рассказать, что произошло на самом деле. Клаустрофобия вполне подойдет.
   – Есть немножко, – ответила я. – Ну, совсем чуть-чуть.
   Она спрятала фонарик в карман.
   – Ты испугалась, когда в туннеле погас свет?
   Я кивнула и отметила про себя, что это не полная ложь – я и в самом деле испугалась. Страшно испугалась, что с Дэнни что-нибудь случилось. А он все время готовился… От этой мысли внутри все сжалось, я судорожно вздохнула.
   Врач погладила меня по руке.
   – Не волнуйся, Вилл. Кажется, я догадываюсь, что произошло. Ты так перепугалась, что у тебя нарушилась вентиляция легких и ты потеряла сознание. Если такое случится еще раз, сосредоточься на своем дыхании. Дыши глубоко, медленно. И все будет хорошо.
   – Спасибо, – поблагодарила я.
   – А теперь кто-нибудь сможет отвести тебя домой? Ты еще не совсем оправилась.
   В конце концов, тот же служитель вызвался подвезти меня. Когда до дома оставалось несколько кварталов, электричество снова вырубилось, и весь Хитерфилд превратился в большую гудящую пробку. Поэтому я сказала, что дальше пойду пешком. Но на самом деле я бросилась бежать. Мне нужно было заглянуть в квартиру к Дэнни. Увидеть этого двуличного воришку, заглянуть в его лживые глаза…
   – Вилл!
   Тарани. И Корнелия. И Ирма. И Хай Лин. Все ждут у дверей моего дома. И вид у них… очень озабоченный.
   – Вилл, что случилось? Мы все… нам всем вдруг стало очень плохо. Какое-то ужасное чувство. Мы пришли сюда, но тебя не было дома. Вилл, что случилось?
   Я не могла им сказать. Не хватало духу. Но это было необходимо.
   – Это Дэнни, – промолвила я, и мой собственный голос показался мне безжизненным. – Он… он украл Сердце.
 
   Корнелия приложила руку к двери в квартиру 26Б. Замок щелкнул и открылся. В этом ее особый талант – она умеет усилием воли передвигать предметы.
   Мы вошли. Хай Лин обвела прихожую лучом фонарика. Никого. И ничего. Ни пальто, ни обуви. В кухне то же самое. И в гостиной тоже. Квартира была пуста. Она и раньше-то, когда в ней жил Дэнни, выглядела пустоватой. Но сейчас было ясно – он уехал. Вопрос только – куда?
   – Боже мой! – изумленно ахнула Корнелия. – Смотрите!
   Она указала своим фонариком туда, где когда-то была электрическая розетка. Сейчас на ее месте вздулся черными пузырями расплавленный пластик. То же самое, как мы выяснили, произошло со всеми розетками в квартире. А на голом паркетном полу в гостиной появилось большое черное пятно шириной около метра.
   – Что случилось? – спросила Хай Лин. – Что он натворил?
   В моем затуманенном мозгу кое-что начало проясняться. Это было не знание и не логика. Так, скорее интуиция.
   – Перебои с электричеством, – проговорила я. – Их устраивал Дэнни. Не знаю, как он это делал и зачем, но это, несомненно, он. – Я вспомнила тот пугающий миг, когда вся энергия, какая была вокруг нас, вдруг скакнула в Дэнни.
   – Он ушел… – послышался откуда-то тихий, робкий голосок. Но ни одна из нас не раскрывала рта.
   Я подскочила. Наверно, подскочили мы все. Лучи двух имевшихся у нас фонариков лихорадочно зашарили по комнате.
   – Вон там, – показала я. – На подоконнике.
   Разговаривала старая транзисторная магнитола Дэнни. Маленькая, аккуратная, ярко-синяя. Как его глаза. Нет. Сейчас у меня не было никакого желания думать о его глазах.
   – Ты видела, как он ушел? – спросила я.
   – Даже не попрощался, – магнитола сопроводила свои слова легким треском статического электричества и печальным звучанием скрипок. – Ушел. Ушел, и все. Бросил меня. Бросил совсем одну. – Скрипки запели еще горестнее.
   – Куда он ушел? – спросила Корнелия. Синяя магнитола не ответила ей, продолжая наигрывать траурную музыку. Корнелия взглянула на меня.
   – Спроси ты, – сказала она. – Надо узнать.
   – Пожалуйста, – взмолилась я. – Это очень важно. Скажи, куда ушел Дэнни?
   – Совсем одну. А я так старалась. Но нет. Я его не устраивала! А теперь он ушел с ней! – последнее слово было так пропитано кислотой, что я встревожилась – не вытекли ли у нее батарейки.
   – С ней? – спросила я, невольно ощутив укол ревности. – С кем? – С этой большой, вульгарной, грубой шумелкой, которую он недавно купил. Бум! Бах! Бум-бум-бум! Никакой тонкости. Никакой культуры. Только грохот – и ни капли вкуса. Но мужчины – они все такие.
   Все ясно. Она говорит о новенькой стереосистеме для компакт-дисков. Перед моим мысленным взором померкли страшные картины того, как Дэнни хихикает у меня за спиной с похожей на модель девицей в тысячу раз красивее меня. Я готова была надавать себе пинков за то, что мне в голову лезут такие дурацкие мысли, когда на нас готовы обрушиться намного более серьезные бедствия. Впрочем, уже обрушились – Сердце-то исчезло.
   – Что с ним случилось? – спросила я.
   – Он превратился в свет.
   – Превратился во что?! Магнитола горестно загудела.
   – Да, именно так. Он подпитался, потом превратился в свет.
   – Как это – подпитался?
   – Из розеток, – ответила синяя магнитола, как будто речь шла о самых простых и обыденных вещах. Для нее, разумеется, так оно и было. Она тоже жила на том, что Джеймс называл «более чистыми формами энергии». Но Дэнни?…
   – Ты хочешь сказать, он… питается электричеством? – переспросила я на всякий случай.
   – Конечно. И какой же у мальчика аппетит!
   – Если бы у магнитолы было лицо, оно бы просияло. Фоновая музыка зазвучала, сочнее, в ней появились материнские нотки, добавились фагот и другие деревянные духовые инструменты.
   Мы с девчонками только стояли и переглядывались.
   – Да, – еле слышно вымолвила Хай Лип. – Кем бы он ни был, он определенно не человек. И вряд ли он из нашего мира.
   Мы сидели у меня в комнате, мрачно вздыхали и обдумывали, что делать дальше. Выбор был невелик.
   – Надо поговорить с Оракулом, – твердо заявила Хай Лин.
 
   Я ничего не могла возразить. Как же мне не хотелось представать перед ним и перед Советом Братства, когда все они знают, какой дурой я оказалась. Беспечной дурой. Я никуда не годная Хранительница Сердца… Мне было грустно. Тошно. Стыдно.
   Вдруг что-то ткнулось мне в ладонь. Моя белка. Она свернулась у меня на коленях и тихонько лежала. Не похоже на нее. Обычно она очень бодрая и шустрая. Грызет все подряд, особенно мебель. Но сейчас этот мягкий, теплый комочек утешил меня. Я погладила нежную шерстку белки, и мне стало очень уютно.
   – Обязательно надо, – повторила Хай Лин.
   – Гм, – протянула Ирма. – Одна загвоздка. Как мы попадем к нему без Сердца?
   Мы снова недоуменно переглянулись. Эта мысль раньше не приходила мне в голову. Ирма права. До сих пор мы путешествовали в Кондракар и другие места за пределами нашего мира лишь с помощью Сердца. Наверно, только в этот миг я осознала всю глубину несчастья, которое сама накликала. До тех пор я чувствовала себя ребенком, который сделал что-то очень плохое, но считает, что взрослые придут и все уладят. Но что предпринять, если мы не можем даже попасть к Оракулу? Что если мы никогда не получим Сердце назад? Кто мы без него? И что станет с Кондракаром? Может… может ли Дэнни (или кто он там есть на самом деле) представлять реальную угрозу для Кондракара?
   – Мы теперь не можем даже колдовать как следует, – прошептала я. Что я наделала! Навредила не только себе, но и всем нам. А если Сердце пропало навсегда… Страшно подумать, что станет с равновесием Добра и Зла во Вселенной!
   – Вилл… – Тарани неловко накрыла мою ладонь своей. – Не переживай так. Что-нибудь придумаем.
   Мне нечасто случается плакать. Но я понимала – если я посижу еще хоть секунду рядом с Тарани, такой доброй и великодушной, то мои слезы придется вытирать шваброй. Я прижала белку к груди и встала.
   – Куда ты? – спросила Ирма.
   – Выпью воды, – выдавила я, задыхаясь, и на подкашивающихся ногах поплелась на кухню.
   Белка запищала, и я ее выпустила. В этот миг мне не было ни до чего дела – пусть она изорвет хоть всю мебельную обивку в доме. Я набрала полную ладонь холодной воды и плеснула себе в лицо.
   – Мисс Вилл!
   Джеймс. Ну что ж, хоть он еще со мной разговаривает.
   – Что?
   – У меня на нижней полке есть шоколадное масло.
   Шоколадное масло. Мое лучшее лекарство от уныния. Наверно, вид у меня действительно кошмарный, раз уж Джеймс предлагает мне столь нездоровое кушанье.
   – Спасибо.
   – Не хотите ли подкрепиться, мисс?
   – Не сейчас, спасибо, попозже. – Мое нынешнее уныние не вылечить сахаром и насыщенными жирами. При мысли о еде меня даже немного затошнило.
   Я медленно вытерла руки кухонным полотенцем. Возвращаться к остальным было страшно. Кто там сказал, что разделенное несчастье облегчается наполовину? Он не сталкивался с моими проблемами. Когда я взглянула на своих четырех подруг и осознала, что я с ними сделала, совесть принялась грызть меня вчетверо сильнее.
   Джеймс прочистил горло, как вежливый дворецкий.
   – Кх-гм. Мисс Вилл!
   – Да, Джеймс?
   – Вы не забыли, что на свете есть волшебное слово?
   Какое еще волшебное слово? Я не знала никаких заклинаний, которые помогли бы мне вернуть Сердце или попасть в Кондракар. Потом я поняла, о чем он говорит.
   – Ты думаешь… достаточно сказать «пожалуйста»?
   Он едва заметно улыбнулся.
   – Иногда помогает.
   Размышляя над его предложением, я вернулась в комнату, где мои подруги сидели все в таком нее расстройстве. «Почему бы не попробовать», – сказала я себе.
   – Девочки, – начала я. – Есть одна идея. Ирма и Тарани подняли глаза. Остальные даже не шелохнулись.
   – Да? – спросила Тарани. – Какая же?
   – Я знаю, что самим нам не попасть в Кондракар. Но можно попросить Оракула перенести нас туда. Попросить очень вежливо.
   – Думаешь, он нас услышит?
   – Почему бы и нет? Он, похоже, знает обо всем, что происходит в любых мирах.
   Девочки задумались. – Попытка не пытка, – сказала наконец Ирма.
   – А что мы должны делать? Просто… закрыть глаза и пожелать? Или как? – Хай Лин, сидевшая на моей кровати, немного приподнялась.
   Я пожала плечами.
   – Наверное… Может быть, взяться за руки? Всем пятерым. Действовать вместе. – Я подумала, что даже без Сердца вместе мы будем сильнее.
   Хай Лин соскользнула с кровати и села, скрестив ноги, на пол рядом с Тарани.
   – Давайте, – просто сказала она.
   Ирма и Корнелия тоже сели. Я обвела кружок глазами. Какие мы все разные! Тарани – тихая и задумчивая, временами сильно волнуется. Ирма – живая, веселая, бесшабашная. Корнелия – самая рассудительная, скептически относится к безумным идеям. Хай Лин – такая легкая и быстрая, всегда в хорошем настроении. То есть почти всегда. Сейчас она не очень-то радуется. Когда мы собираемся вместе, мы часто веселимся и шутим, особенно Ирма, иногда поддразниваем друг друга. Много смеемся. Но теперь все было совсем по-другому. Девочки стали какие-то… не знаю, наверное, они чувствовали себя примерно как я: ощущали внутри такую же пустоту и неправильность. Но ни одна из них не сказала: «Я же тебе говорила». Или: «Ну и дура же ты». Или: «Это ты во всем виновата».