Каганов Леонид Александрович. Хомка

Леонид Каганов
Хомка

   Стасик вращал карандаш долго. Резинка натягивалась, скручиваясь в штопор, а затем появился и первый барашек. Руки устали. Сосед по парте, вредный толстяк Женя Попов, искоса наблюдал за приготовлениями. «Если сейчас зачешется нос, — подумал Стасик, — я никак не смогу его почесать». В тот же миг нос действительно жутко зачесался. Но приходилось терпеть и крутить карандаш, придерживая свободной рукой линейку. Нос чесался нестерпимо. «А вот Майор Богдамир бы вытерпел!» — думал Стасик, сжимая зубы. Когда Ольга Дмитриевна перешла к разбору третьей задачи, резинка уже целиком покрылась барашками и катапульта была готова.
   — Подержи линейку минуточку, — шепнул Стасик.
   — Чтоб вместе с тобой выгнали? — Женя отвернулся.
   — На перемене в лобешник получишь, — пригрозил Стасик.
   Женя Попов ничего не ответил. Пришлось прибегнуть к шантажу.
   — Скажу Ольге Дмитриевне, что ты копался в ее столе…
   — Я не копался! — возмутился Женя Попов.
   — А я скажу, что копался.
   — Так нечестно!
   — Зато интересно.
   На Женю Попова было жалко смотреть. Но все-таки он еще колебался. Тогда Стасик набрал в легкие воздуха и поднял подбородок, словно собираясь привстать за партой и сделать громкое заявление. Это подействовало.
   — Где подержать? — торопливо прошептал Женя.
   Стасик кивнул на свободный конец линейки. Женя воровато оглянулся на Ольгу Дмитриевну, заливающуюся соловьем у доски, отодвинул перо с планшетом и прижал линейку локтем. Теперь можно было отпустить пальцы и почесать нос. Стасик нагнулся под парту и вытащил из ранца хомку. Словно чувствуя неладное, хомка тревожно водил пушистым носиком и шевелил всеми своими лапами. Стасик аккуратно посадил его в бумажную корзинку катапульты. Хомка не сопротивлялся.
   — Руженко, ты чем занят? — недовольно гаркнула Ольга Дмитриевна, всматриваясь в дальний угол класса.
   — Записываю, — торопливо сказал Стасик.
   — Что ты там записываешь? — проскрипела Ольга Дмитриевна самым противным тоном, каким только умела. — Ты решил уравнение?
   — Решаю…
   — Выходи и решай на доске!
   Стасик посмотрел на Женю, виновато пожал плечами и отправился к доске. Женя остался за партой, не в силах пошевельнуться. Локоть его держал взведенную катапульту. В глазах застыло страдание.
   На экранной доске красовались развалины уравнения. Стасик взял из рук учительницы еще теплый магнитный маркер и остановился в нерешительности.
   — Где у нас переменная? — проскрипела Ольга Дмитриевна.
   Стасик нерешительно ткнул маркером в нижнюю строчку.
   — Руженко, я тебя оставлю на второй год! Покажи мне числитель?
   Стасик замялся, указал на верхнюю часть строки, но по брезгливому лицу Ольги Дмитриевны понял, что снова не угадал.
   — Кто поможет? — проскрипела Ольга Дмитриевна, оглядывая притихший класс. — Сосед поможет. Попов?
   — Числитель справа! — испуганно сказал Женя Попов.
   — Для ответа положено вставать!
   — Извините, — пробормотал Женя, но не встал. — Числитель справа, икс минус тридцать два…
   — А ну встань когда разговариваешь с педагогом!!! — рассвирепела Ольга Дмитриевна.
   Все обернулись на Женю, и наступила тишина. Женя вздохнул и медленно, обреченно поднялся. Освободившаяся линейка со свистом распрямилась и завибрировала с дробным стуком. Хомка взмыл под потолок, перелетел через весь класс, с размаху хлопнулся в тяжелую штору и повис на ней под самым потолком, испуганно уцепившись всеми шестью лапками. Примерно так и планировал Стасик, но не в такой же момент… В солнечных лучах вокруг шторы закружились пылинки. Хомка глянул вниз и заверещал. Под ним на шторе расползалось мокрое пятнышко — видимо от страха. Класс взорвался хохотом.
   Ольге Дмитриевне пришлось трижды стукнуть указкой, прежде чем наступила тишина.
   — Попов, забирай своего хомку, собирай вещи и вон за дверь! — рявкнула она.
   Повисла напряженная пауза. Стасик потупился. Ему вдруг представился Майор Богдамир — суровый и нахмуренный. Одна могучая ладонь была картинно заведена за спину, другая крепко сжимала рифленую рукоять атомного нагана, висящего на поясе. Воротник скафандра был небрежно распахнут, обнажив могучую жилистую шею. Глаза-лазеры сверлили курточку Стасика, пуговицы плавились и капали на линолеум. «Я Майор Богдамир, часовой Галактики! — прохрипел Майор Богдамир, — А ты трус и мерзавец! Ты хуже злодея Пакстера!» Видение исчезло. Стасику было очень стыдно. Он вздохнул и поднял голову.
   — Ольга Дмитриевна, это сделал я! Это мой хомка.
   — Значит оба вон за дверь! — с той же интонацией рявкнула Ольга Дмитриевна. — Руженко — завтра с родителями. А со следующего урока я тебя пересажу. Ты будешь сидеть… — она оглядела класс, — Будешь сидеть с Перепелых!
   — С девчонкой я сидеть не буду, — твердо заявил Стасик.
   Анна-Мария Перепелых фыркнула, гневно качнув челкой. Всем своим видом она показывала, как ей отвратительна мысль сидеть за одной партой с Руженко.
   — Руженко, ты еще здесь?! — Ольга Дмитриевна смерила его взглядом, словно только сейчас заметив. — Собрал вещи и вон из класса!

* * *

   Стасик отодвинул свой стул как можно дальше, сел вполоборота и первую половину урока демонстративно глядел в другую сторону. Анна-Мария тоже его не замечала. Но делать было нечего. Поэтому Стасик все-таки сел ровно, взял линейку и положил ее поперек парты.
   — Это граница, — сказал он. — Здесь моя территория. Там — твоя.
   — И подавись. — Анна-Мария копошилась в небольшой коробочке и не обращала на Стасика никакого внимания.
   — Граница охраняется! — предупредил Стасик. — Зайдешь на мою территорию — щелбан!
   — Чего ко мне пристал, влюбился что ли? — шикнула сквозь зубы Анна-Мария.
   — Сама ты дура! — возмутился Стасик и снова надолго отвернулся.
   Но вскоре ему наскучило сидеть без дела. Он искоса глянул на Анну-Марию и немного подвинул линейку в ее сторону. Та ничего не заметила — она копалась в коробочке. Стасик еще чуть-чуть подвинул линейку в глубь вражеской территории и снова выжидательно глянул на Анну-Марию. Только сейчас Стасик заметил, чем она занимается. Анна-Мария сосредоточенно разглядывала хомку внутри клетки-коробочки. Хомка был красивый — белое пузо, голубая шерстка, четыре лапки и два белых крыла, покрытых тонкими перышками.
   — Он у тебя летает? — удивился Стасик.
   Анна-Мария ничего не ответила. Она чесала мизинцем хомку между крыльями, а на глазах ее были слезы. Хомка вяло шевелил лапками и все норовил свернуться клубком, уткнувшись носом в пузо.
   — Куклится. — убежденно констатировал Стасик. — Вон сонный какой!
   — Ему всего два месяца! — всхлипнула Анна-Мария.
   — Иногда они куклятся раньше, — сообщил Стасик с видом знатока.
   Анна-Мария тихо вздохнула, закрыла коробочку и уронила голову на руки.
   — Куклится! Куклится! Куклится! — поехидничал Стасик. — Дашь скушать? Или сама съешь?
   Анна-Мария тихо подергивалась, и Стасик понял, что она плачет.
   — Ну ладно, ладно тебе… — сказал он примирительно. — Подумаешь, хомка. Еще сделаешь.
   Анна-Мария подняла голову. Сквозь челку смотрели заплаканные глаза.
   — Больше такого никогда не получится! — всхлипнула она. — Я код не сохранила!
   Настал миг триумфа. Стасик гордо выпрямился, прищурился и произнес, стараясь подражать Майору Богдамиру:
   — Не бойся, ты со мной! Я подберу тебе код!
   — Как? — глаза посмотрели из-под челки с надеждой.
   — Запросто, — кивнул Стасик. — Увидишь.
   — Как?
   — Возьму у хомки капельку слюны и запихну в инкубатор. В слюне плавают клетки этого… эпителия. В каждой клетке — код.
   — Так не получится!
   — Это на твоем не получится. А на моем получится!
   — У меня инкубатор седьмого поколения! — обиделась Анна-Мария. — Мне папа привез из Кореи!
   — Вот потому и не получится. — усмехнулся Стасик.
   — Руженко! — рявкнула Ольга Дмитриевна. — Ты и здесь отвлекаешься? Перепелых, прекрати с ним разговаривать! Воркуют как два голубя на скамейке!
   Класс захихикал.
   — Жених и невеста! — раздалось с дальнего ряда.
   Раздался новый взрыв хохота.
   — Сейчас детей нарожают!
   Снова грохнул хохот. Стасик почувствовал, как багровеют уши. Он был готов провалиться сквозь землю.
   — Попов, закрой свой поганый рот! — Ольга Дмитриевна яростно постучала указкой. — Я никого здесь не держу! Кому не интересно — могут выйти из класса. К директору!
   Снова воцарилась тишина. И в тишине прищуренный взгляд Ольги Дмитриевны еще долго ползал по классу — как лазерный прицел на атомном нагане Майора Богдамира. Убедившись, что дисциплина восстановлена, Ольга Дмитриевна повернулась к доске и заскрипела магнитным маркером.
   «Ты правда сможешь сделать такого же хомку?» — написала Анна-Мария на своем планшете и подвинула его Стасику. Тот гордо выпрямился и написал: «Все могу!!!»
   «А можешь сделать, чтобы он не куклился через три месяца?»
   «Могу!!!»
   «Как??? Научи!!!»
   «Потом!!! Она на нас смотрит!!!»
   — Перепелых и Руженко! Что вы там планшетами меняетесь? — загрохотало у доски. — Руженко, встань и повтори, о чем я сейчас рассказывала?

* * *

   Из школы они вышли вместе. Стасик бегал вокруг Анны-Марии и пинал пластиковую бутылку от минералки.
   — Я космический нинзя Майор Богдамир! — кричал он. — Бдыщ! Бдыщ! Бдыщ!
   — Прекрати скакать, — морщилась Анна-Мария. — Ты правда можешь сделать бессмертного хомку?
   — Я владыка добра Майор Богдамир! — кивнул Стасик. — Я всегда там, где меня кликают о помощи! Пара пустяков! Скачиваешь из Сети свежую прошивку для инкубатора — и делов!
   — А где скачиваешь?
   — А места надо знать!
   — И для моего инкубатора тоже есть?
   — Это надо разбира-а-аться… — важно произнес Стасик с интонациями отца.
   — Поможешь?
   Стасик пожал плечами, размахнулся и пнул бутылку далеко вперед по дорожке.
   — Я Майор Богдамир, дистрибьютор добра, — повторил он. — Я всегда там, где меня кликают о помощи!
   — Мне не нравится сериал про Богдамира. — поморщилась Анна-Мария. — Мне нравится про фею Элизабет.
   — Фея Элизабет дура и поет нудные песни! — тут же заявил Стасик.
   — Сам дурак, — огрызнулась Анна-Мария.
   Они пошли молча и дошли до самых гаражей. Вдруг из щели наперерез выскочил Женя Попов со своими друзьями — веснушчатым Белкиным и рослым второгодником Кузей. Стасик и Анна-Мария остановились.
   — Тю! — сказал Кузя с деланным удивлением. — Жених и невеста!
   — Сам жених и невеста! — обиделась Анна-Мария. — Уже поболтать нельзя!
   — Тише, пацаны, они сейчас поцелуются! — предположил Женя.
   — И детей нарожают! — захохотал Белкин, дурашливо помахивая ранцем.
   — Попов, а в лобешник? — грозно спросил Стасик, обращаясь только к Жене.
   — Рискни, — ухмыльнулся Попов, но на всякий случай оглянулся на Кузю и Белкина.
   Кузя и Белкин вразвалочку подошли ближе и обступили парочку с обеих сторон.
   — Бежим быстрей! — Анна-Мария дернула Стасика за рукав, но тот медленно покачал головой.
   — Майор Богдамир не умеет отступать! — сказал он гордо.
   — Иди домой, Перепелых, — мотнул головой Женя. — У нас к Руженко разговор. Охамел, Руженко?
   Он размахнулся и ткнул Стасика в плечо. Стасик отлетел на метр и упал на одну коленку. Женя подошел ближе. За ним подтянулись Кузя и Белкин.
   — Ну что, Руженко, кому ты здесь в лобешник дать собирался?
   Стасик медленно поднялся, вынимая руку из-за пазухи. Из сжатого кулака торчала мордочка хомки. Стасик слегка сжал кулак и хомка заверещал, обнажая два острых зуба.
   — А ну стоять!!! — неожиданно рявкнул Стасик. — Подойти сюда!!!
   Женя Попов вздрогнул.
   — Пацаны, он нас своим хомкой пугает! — захохотал Белкин, но под суровым взглядом Стасика умолк.
   — А ну подойди! — зашипел Стасик, надвигаясь на Женю и размахивая сжатым кулаком. — У моего хомки зубы от болотной гадюки! Три часа кровавого поноса, судороги и смерть!
   Ноги Жени чуть подогнулись, он остолбенело раскрыл рот и как завороженный следил за раскачивающимся кулаком, из которого торчали два белых зуба. Ему даже казалось, что с них во все стороны капает яд. Быстрее всех среагировал Белкин.
   — Пацаны, тикай! — сдавленно крикнул он и первым бросился в щель между гаражами.
   Следом метнулся Кузя. Женя наконец пришел в себя, развернулся, вытянул вперед руки и с жалобным воем бросился за друзьями.
   Стасик мстительно посмотрел им вслед, разжал кулак и подул на хомку, разглаживая шерстку. Бережно сунул его за пазуху, и только тогда оглянулся на Анну-Марию. В ее глазах светилось неподдельное восхищение.
   — Я Майор Богдамир, часовой галактики, — напомнил Стасик, почесывая ушибленную коленку. — Бдыщ! Бдыщ! Бдыщ!
   И они пошли дальше.
   — А ты его не боишься носить в кармане? — наконец произнесла Анна-Мария.
   — В смысле?
   — Ну, он тебя не укусит? Ядовитыми зубами?
   — У него обычные, крысиные. Это я наврал… — нехотя объяснил Стасик и, видя недоуменный взгляд Анны-Марии, пояснил. — Я прошлому хомке по правде хотел от гадюки сделать! Даже скачал из сети генокод. Потом думаю — что я, больной?

* * *

   Инкубатор седьмого поколения поражал великолепием — черная полусфера, напоминающая перевернутый котелок, блестела новеньким пластиком. По переднему краю тянулась вереница кнопок, а над ними располагался даже экранчик для непонятных цифр.
   — Обалдеть! — сказал Стасик, подходя к компьютерному столику и восхищенно прикасаясь пальцем к черной полусфере.
   — Седьмого поколения, — напомнила Анна-Мария и махнула рукой в сторону детской. — Пойдем, покажу своих хомок? У меня их двадцать три! И с крыльями, и с жабрами, и с рожками, и…
   — Инструкция есть? — перебил Стасик, не сводя глаз с инкубатора.
   — Есть. — Анна-Мария привстала на цыпочках, развернулась и начала копаться в шкафу. — И на английском, и на русском…
   — Совсем новый… — восхищенно вздохнул Стасик и подковырнул ногтем целлофановый квадратик пленки, закрывающей экранчик.
   — Ай! Что ты делаешь?! — взвизгнула Анна-Мария. — Приклей на место!
   — Уже не приклеится. Ты его что, продавать собралась?
   — Дурак! — взвизгнула Анна-Мария. — Испортил!
   — Мой инкубатор вообще без экранчика и без кнопок. И ничего, пашет!
   — Ты испортил! — топнула ногой Анна-Мария.
   — Не испортил, а подготовил к серьезной работе, — строго сказал Стасик и протянул ей квадратик пленки. — Спрячь, если так надо.
   Анна-Мария долго разглядывала пленочный квадратик, а затем бережно засунула в карман кофты. Стасик тем временем сосредоточенно листал инструкцию.
   — Ну, не знаю, что тут за седьмое поколение, — проворчал он наконец. — По-моему, ничем от моего не отличается…
   — Отличается! — топнула ногой Анна-Мария. — Отличается, отличается!
   — И чем отличается?
   — Всем отличается!
   — Ты ж мой не видала?
   — Все равно отличается! У моего кнопок больше!
   — На фиг они нужны? Температуру инкубации руками регулировать? Так ее надо из компа выставить один раз и забыть!
   — У моего объем камеры два килограмма!
   — И подумаешь! — сказал Стасик огорченно. — А смысл? Страусиные яйца закладывать будешь?
   — И буду! — сказала Анна-Мария.
   — Ну и на здоровье, — сказал Стасик примирительно. — Давай в Сеть залезем, поищем к нему прошивку!
   — Папа не разрешает включать комп.
   — Чего-о-о? — удивился Стасик. — Это разве не твой комп?
   — Не мой. Папин.
   — Комп папин, а приставка в нему — твоя?
   — Инкубатор тоже папин… — потупилась Анна-Мария.
   — В лобешник такому папе, — сказал Стасик.
   — Не смей так говорить! — обиделась Анна-Мария. — Мой папа хороший!
   — На большой мешок похожий!
   — Не смей так говорить! — Анна-Мария гневно топнула ножкой. — Папа сказал, когда мне будет десять лет, он разрешит пользоваться компом.
   — Десять лет? — изумился Стасик. — Это ж ты совсем старухой будешь!
   — Не буду, не буду! — топнула Анна-Мария.
   Стасик задумчиво цыкнул зубом.
   — Ну и как хочешь. Я пошел, — буркнул он и поднялся, с тоской поглядывая на аппарат. — Моделируй своих хомок со своим папочкой…
   — Подожди! — схватила его за рукав Анна-Мария. — Давай просто подождем папу?
   — И вместе с папой будем качать пиратские прошивки?
   — А они пиратские?! — в глазах Анны-Марии мелькнуло страшное разочарование.
   — Нет, знаешь, школьные!
   Стасик высунул язык и скорчил такую рожу, что Анна-Мария поняла: прошивки не просто пиратские, а самые настоящие бандитские, за которые взрослых людей сажают в тюрьму или в монастырь, а потом рассказывают об этом в вечерних новостях. Она беспомощно посмотрела на инкубатор, затем на Стасика, затем снова на инкубатор.
   — А тебе точно нет десяти лет? — спросила она с надеждой.
   — Я тебе не Кузя! — обиделся Стасик.
   — Я обещала папе не включать без него комп… — опустила глаза Анна-Мария и всхлипнула, но тут ее озарило, и она снова ухватила Стасика за рукав. — Слушай! Мне восемь и тебе восемь, значит, нам вдвоем — шестнадцать, да?

* * *

   Стасик уткнулся в экран, отключился от действительности и перестал замечать Анну-Марию. От нечего делать она ходила по комнате, носила туда-сюда своих хомок, иногда задавала Стасику вопросы, но ответы получала невразумительные и это ее злило.
   — Можешь ты ответить как человек?! — крикнула она наконец и топнула ножкой.
   — Что? — Стасик оторвался от экрана.
   — Я спрашиваю — почему хомки живут только три месяца?
   — У них такая генетическая программа… — пробормотал Стасик, не поворачиваясь. Он сосредоточенно нажимал на кнопки. — У людей восемьдесят лет… у кошек пятнадцать… у хомок три месяца…
   — А почему?
   — Чтоб не надоедали. Чтоб заводить новых. Это ж детская игрушка.
   — Но они живые!
   — Живая детская игрушка, — Стасик пожал плечами. — Конструктор.
   — А зачем они превращаются в шоколадный батончик, когда куклятся?
   — Метаморфоза у них такая. На пиратской прошивке можно отключить, если хочешь. Будет вонючий трупик.
   — Но почему в батончик-то?
   — Чтоб съесть его было вкусно.
   — Зачем съесть?
   — Чтоб дети спокойно относились к жизни и смерти.
   — Зачем относились?
   — Что ты ко мне пристала? — обернулся Стасик рассерженно. — Что я тебе, психолог школьный?
   — Я думала, ты все знаешь… — Анна-Мария надула губки.
   — Ну… — смутился Стасик. — Ну, и знаю. А чего приставать-то?
   — Ты нашел пиратскую прошивку?
   — Нашел, качается. Только она сама не заработает, там защита на твоей модели. Пишут, что надо инкубатор развинтить и перемычку там одну оторвать.
   — Ай! — подпрыгнула Анна-Мария. — Папа нас точно убьет!
   — А он ничего не узнает.
   — Давай я выйду из комнаты и не буду знать, что ты там делаешь, — решила Анна-Мария.
   — Давай, — кивнул Стасик. — Я тебя позову, когда соберу обратно. Только принеси мне отвертку плоскую.
   — Какую?
   — Ну или ножик с кухни!
   — Слушай, а ты его точно не сломаешь?
   Стасик смерил ее взглядом.
   — Я Майор Богдамир, владыка орбиты! — напомнил он.

* * *

   Анна-Мария распахнула коробочку-клетку, и оттуда ей на руки выкатилось небольшое яйцо, поросшее голубым мехом. Анна-Мария повертела его со всех сторон, но оно было сплошным — ни намека на голову, лапки или хвост.
   — Ну все, опоздали, — сказал Стасик, глянув через ее плечо. — Окуклился. Они за три часа куклятся. К утру будет шоколадка…
   Анна-Мария всхлипнула, закрыла глаза рукавом и мелко затряслась.
   — И… — рыдала она. — И что… Никак?
   — Никак, — подтвердил Стасик. — У него теперь рта нет, слюны нет, крови нет, где ж клеточку взять?
   — А если его разре-е-е-езать… — предложила Анна-Мария сквозь слезы.
   — Он пока не шоколадка, ему будет больно, — покачал головой Стасик. — Я одного такого резал, он дергался.
   Анна-Мария еще сильнее уткнулась в рукав и зарыдала.
   — Ну, ну, плакса! — Стасик потряс ее за плечи. — Перестань!
   — А-а-а-а-а… Все зря-я-я-я… — рыдала Анна-Мария.
   — Перестань, перестань! — убежденно повторил Стасик. — У тебя инкубатор на два кило, можно хоть слоненка вырастить!
   Анна-Мария замерла и оторвала от глаз зареванный рукав.
   — Слоненка? — глаза ее заблестели. — Ай! Настоящего слоненка? Чтоб на нем в школу ездить?
   Стасик задумчиво покосился на инкубатор.
   — Совсем большого слоненка — не знаю… — сказал он с сомнением. — Это надо разбира-а-аться… С двух килограмм мы его не выходим, помрет… Хотя, если запрограммировать скоростной рост…
   — Ну во-о-о-т… — захныкала Анна-Мария.
   — Ослика маленького можно вырастить — сто процентов. Только слюну найти. Собачку можно. Дракончика я видел в сети классного в одном месте, уже готового. Можно код скачать, только это долго качать.
   — Дракончика? А еще кого можно?
   Стасик засунул в рот палец и крепко задумался. Анна-Мария смотрела на него с нетерпением. Наконец Стасик вытащил палец, рассеянно взглянул на него, а затем вытер об кресло.
   — Человечка можно.
   — Человечка? — Анна-Мария радостно взмахнула ресницами. — Настоящего?
   — Нет, пластмассового! — Стасик высунул язык и скорчил рожу.
   — Хочу человечка! — взвизгнула Анна-Мария. — Прикинь, у нас будет свой собственный человечек!
   — А запросто! — сказал Стасик. — Если памяти в компе хватит. Я тебе уже новый геном-редактор скачал, версия шесть ноль!
   — Только чур он будет общий, наш человечек! — строго сказала Анна-Мария.
   — Общий, — согласился Стасик.
   — Девочка! Чтоб она была как фея Элизабет!
   — Бэ-э-э-э… — Стасик поморщился и изобразил, как его тошнит. — Если уж делать, то солдата! Чтоб он был как Майор Богдамир — ноги-сопла, глаза-лазеры! Вот только как сделать глаза-лазеры?
   — Элизабет! Элизабет! — закричала Анна-Мария и захлопала в ладоши. — Мы ее оденем в платье, а она на меня так посмотрит глазками: хлоп-хлоп-хлоп! Хлоп-хлоп-хлоп глазками! А я ей скажу: что за де-е-евочка такая? А она мне…
   — Вместо глаз — лазеры, — твердо заявил Стасик. — Это будет храбрец! У него будет красный плащ-скафандр, и он будет командовать звездолетами!
   — Не будет! Не будет командовать! — топнула Анна-Мария.
   Стасик смерил ее строгим взглядом.
   — Тогда жди папу! — он откинулся в кресле, болтая ногой.
   — Противный! Противный! — Анна-Мария пнула кресло и горько заплакала.
   Стасик закатил глаза, понимающе пожал плечами, будто сверху на него глядел Майор Богдамир, и повернулся к Анне-Марии.
   — Ладно, ладно, не хнычь, — сказал он, тяжело вздохнув. — Сделаем девочку. Уступаю!
   Анна-Мария посмотрела на него счастливыми, мокрыми глазами и еще раз хлюпнула носом.
   — Уступаю! — повторил Стасик и покровительственно махнул рукой.
   — Ну, если ты так хочешь… — сказала Анна-Мария. — Если ты так хочешь, то я тоже уступаю. Давай по-твоему — сначала мальчика.
   — А давай, чтоб по-честному, бросим карточку? — предложил Стасик.
   — Давай! — она порылась в ящике и нашла старую мамину карточку.
   — Если штрих-код, то мальчик, — сказал Стасик. — Глаза-лазеры!
   — А если герб банка, то фея Элизабет! — Анна-Мария подкинула карточку к самому потолку.
   Они завороженно смотрели, как карточка, кружась, пикирует под диван.
   — Мальчик! — радостно крикнула Анна-Мария из-под дивана.
   — Круто! — кивнул Стасик. — Тащи яйцо, плевать в него буду!
   — А почему ты? — обиделась Анна-Мария. — Я тоже хочу плевать!
   — Потому что нам нужны гены мальчика, — объяснил Стасик.
   — Так нечестно! — топнула Анна-Мария. — Мы договаривались, что человечек будет общий!
   — Как же общий-то? — задумался Стасик. — Общий никак не получится…
   — А как же у родителей общие дети рождаются?
   — Не знаю, — честно сказал Стасик. — У папы сыновья рождаются, у мамы — дочки.
   — Все дети рождаются у мамы из живота! — назидательно сообщила Анна-Мария. — Там у нее инкубатор.
   Стасик с сомнением посмотрел на черную полусферу и покачал головой.
   — Сто процентов! — уверенно сказала Анна-Мария. — Инкубатор у мамы.
   — Мне мама когда-то говорила, что детей находят в Яндексе…
   — А это где?
   — Не знаю. По-моему бред.
   — Бред! — подтвердила Анна-Мария. — Инкубатор у мамы. Сто процентов.
   — А откуда тогда сыновья? — ехидно поинтересовался Стасик.
   — Наверно, папа в маму плюет, пока они целуются, — предположила Анна-Мария.
   — Точно! — Стасик хлопнул себя ладонью по лбу. — Я в кино видел, как они губами складываются и стоят так!
   — Как-то это противно… — поморщилась Анна-Мария.
   — Пакость, — согласился Стасик. — Но мы сделаем по-нормальному. Ты плюнешь, и мы отсканируем твой генокод. А потом я плюну, и отсканируем мой. А потом мы их сложим.
   — Это как?
   — Я вспомнил. В геном-редакторе есть фильтр для сведения мужского и женского кода. А я-то думал: на фига он нужен?
   — Круто! — Анна-Мария захлопала в ладоши и побежала к холодильнику за яйцом.
   Вернулась она из кухни разочарованная.
   — Нету! Кончились хомкины яйца! — захныкала она.
   — Что, даже куриных нет?
   — А разве куриные годятся? — удивилась Анна-Мария.
   — А ты думала, хомкины яйца — это не куриные? Это тоже куриные, только обработанные специально от микробов и раскрашенные. И стоят дорого. И коробки у них фирменные.
   — А хомка вырастет из куриного?