* * *
Рипа огорошила его так, что он слегка удивился. Знал ведь, что ожидать от нее можно многого, например сообщения о том, что непраздна. Однако оказалось иное.– Ты на рыжую Зойку совсем не смотришь, – такое вот утверждение от любимой это что-то.
– Понимаешь, мне с тобой хорошо, а на красивых девушек смотреть всегда приятно. И на нее тоже. – Вроде не покривил душой, с этой женщиной надо внимательно следить за словами, чтобы не соврать по неосторожности.
– Понятно. Ничего не приметил. В общем, влюблена она в тебя по уши. Сохнет, вот как это называется.
– Беда с ней! – Славка начинает понимать, о чем зайдет речь, и ему это не слишком нравится. – Но ведь от любви еще никто не умирал.
– Боюсь, в данном случае мы имеем дело с исключением, – нельзя сказать, чтобы ему нравилось выражение лица Рипы, но тон спокойный. – Бывают такие экземпляры среди нашей сестры. Один свет в окошке, и хоть трава не расти. В общем, дружок, от лица медицинской службы тебе поручение. Сделать девушку счастливой.
– Погоди, а мы? – Ситуация не нравится ему уже со страшной силой.
– Мы с тобой пока никуда не делись. Отключаем эмоции и разбираем вопрос спокойно. Во-первых, девушка обречена, пока в тебе не разочаруется. Или она – просто тень человека на долгие годы. Я вашу связь переживу, проверено, а ты… понимаешь, мужчины устроены проще. Собственно, когда ты был с Верой, я еще не так беспокоилась, а здесь мне страшновато. Можешь ведь влюбиться. Но ты и тогда всегда будешь знать, к кому идти, когда захочешь изменить жене.
Славке ясно, что возникшая между ним и Рипой привязанность это не только ночные утехи. Они одинаково мыслят и чувствуют. И сейчас он ощущает ее страх.
– Думаешь, она будет ревновать, если мы продолжим хоть изредка встречаться?
– Со страшной силой. Причем учти, рожать она станет только от тебя. И никаких фокусов не потерпит. – Рипа помолчала. – Время может что-то изменить. Окружение нередко влияет на взгляды людей.
– А если она во мне разочаруется? – не теряет надежды Славка.
– Поверь мне, это произойдет очень не скоро. Любые выходки предмета воздыханий девица в таком состоянии примет с восторгом. Постепенно свежесть впечатлений уйдет, чувства притупятся, но к тому моменту, когда у нее раскроются глаза на твою мерзкую натуру бабника и вообще многоженца, ты окажешься в плену ее очарования, и мне придется довольствоваться теми жалкими крохами, которые останутся от пира вашей любви.
Такой встревоженной свою Репку Славка не видел никогда. Вернее, с того эпизода, когда они тонули в машине. Чего-то он не догоняет. Женщины чутче, и яснее видят перспективу. Но он тоже должен подумать.
– Прямо африканские страсти тут у нас, – невольно чешет он в затылке.
– Африканские. Ты бы знал, что было в Нимфатории. Натуральный мордобой, правда, без членовредительства. И девушки царапины на лицах пудрили. Было им что обсудить. Насилу разобралась. Правда, так и не поняла, чем дело закончилось. Есть предположение, что тоже двоеженец там появился, причем одна из жен – неверная.
– Типа шведской семьи? – ехидничает Славка.
– Немного легче. В случае чего двойное отцовство будет только одно. Да нет, не в натуре. – Рипа видит отвисающую челюсть собеседника, и, как всегда, жалеет его. – Не сможет мать указать, кто из этих двух парней отец ребенка.
Воистину, мир велик и многообразен до полной непредсказуемости.
Глава 12
Если в вопросах отела Славка не понимал ничего, а потому переживал несильно, то насчет сева волновался крепко. В растениеводстве вообще многие хоть как-то да разбираются или думают, что разбираются. Из трех оскопленных быков только один оказался пригоден к тому, чтобы возить двухколесную телегу по маршруту Ранчо – Балка. Дело было не в силе. Этот уже не парень оказался достаточно покладистым и предсказуемым, чтобы погонщик мог с ним справляться. Остальная пара ждала момента, когда для них найдется упряжка, которую они не смогут нести галопом по ухабам. Плуг. С таким предметом за спиной не разбежишься. Ну и сопровождающие лица испытывали самое серьезное напряжение в процессе поднятия целины, ни на секунду не теряя бдительности.
Конструкцию плуга обсуждали без него, поэтому, увидев комбинацию из трех самолетов-невидимок «Стеллс», прикрепленных за «пилотские кабины» к раме, Славка зажмурился и крепко стиснул зубы, чтобы ни в коем случае не высказаться. Отвернулся и ушел. Прошляпил он этот момент, ребята вместо плуга сделали культиватор. А упряжка пошла. Пошла, пошла, пошла… Ничего. Дикую пшеницу они теперь знают в лицо, наберут зерна за лето на следующий сев. Тем более наделать коробочек с зубчатыми крышками несложно. В общем, хлебушка они попробуют нескоро. И потом за зиму потихоньку насажали около всех поселков топинамбура, копать и есть который можно круглый год, кусты шиповника прижились через один, но это нестрашно, посадки подновят позднее. Вишневые кусты, хлыстики ореховых деревцев и абрикосовые побеги.
Маркович выезжал в сад с коллективом помощников, и потрудились они там на славу. Проредили, откопав массу ростков и от проросших семян – сеянцев, и вылезших из корней – побегов. Приговор звучал неутешительно – все это уже давно не культурные сорта. Вообще большинство плодовых деревьев в их мире выросли не из семечка, а появились в результате приживления веточки доброго сорта – привоя – на росток от хорошо приживающегося корневища – подвоя. Приемов в садоводстве используется множество, и все они известны только садоводам более высокого класса, чем Маркович.
Все растущие в найденном Квакушками массиве деревья были, безусловно, дикими. Среди них удалось определить также потомство яблонь и слив, а рядом нашелся немалый участок, где среди зарослей акации и лоха, перемешанных с другими, абсолютно не плодоносящими породами, оказалось немало тутовых деревьев – шелковицы. Все это богатство требовало уймы вдохновенного труда, труда селекционера и естествоиспытателя, экспериментатора и просто любопытного наблюдательного человека. Такого среди них не было. Или был, но про него никто не знал. Так что, когда одна из красавиц-конкурсанток мечтательно выразилась в смысле, что не прочь бы пожить в этих райских кущах с любимым, Маркович немедленно организовал строительство здесь саманного домика, доставку кирпичей для печки… любимого у девушки не оказалось, а жить одной ей не хотелось. Облом. Когда в середине марта, в связи с чересчур интенсивным сокодвижением, работы прекратили и разъехались по поселкам, жилье осталось пустым.
Маркович доложил, что в следующем году ждать февраля для обрезки сада не следует. Можно начинать уже в декабре. Там огромное пространство, освоенное от силы на пятую часть. По две полные лодки саженцев доставили во все поселки и посадили. Это делалось потихоньку в то время, пока над людьми не довлели другие заботы.
У девушки за спиной лук, у Славки – автомат. Котелок, спальники, палатка. Эх, сейчас бы одну из тех современных почти невесомых конструкций оставленного ими мира, а не эту увесистую штуку из плотной прорезиненной ткани. Не получается, чтобы совсем налегке.
Конечно, «акция» была тщательно спланирована. Как выразилась Рипа, два индейца под одной шкурой не замерзнут. Славке предстоял штурм, поскольку на правильную осаду времени не было.
За первый день пути они добрались до той балки, которую в прошлом году обследовала Виктория. Это в период строительства Камышовки в ее устье. Нашли оставленное кострище и привязанный к захлестанному в землю колу керамический бутылек с картой, следуя которой можно выйти к поселениям их общины, и дружелюбное послание. Следов, свидетельствующих о том, что здесь кто-то побывал, не заметили. Степь вокруг была пустынна. Те же редкие деревья и крошечные рощицы. Купы кустарника, низинки с лужами.
Поужинали, забрались в палатку, и Славка приступил к ухаживанию. Ничего-то ему не обломилось. Вернее, обломилось его намерение к тесному общению. Они очень интересно поговорили и заснули, обнявшись, как два медвежонка. Полсотни километров за один день пройти – это немало. Хотя насчет пятидесяти уверенности не было. Помножили время в пути на предполагаемую скорость.
За второй день пройти удалось немного. Они обнаружили на открытой местности охотящегося леопарда. Парню не везло. Серны это были, газели, антилопы или олени, определить не удалось, однако подобраться к ним незаметно зверь не сумел. Полегшая прошлогодняя трава его не скрывала, а догнать быстроногих копытных не получилось. Леопард быстр, но к моменту, когда он сблизился с дичью, она успела так разогнаться, что хищник отстал. Да, это не его стиль. Потом этот зверь пытался выкопать что-то из земли, но, судя по характеру движений, – не преуспел.
Проследив за возвращением голодного охотника в ближайшие жидкие заросли в Мишкин бинокль и оптический прицел от снайперки, ребята уже собрались продолжить путь, но оказалось, что теперь в качестве добычи рассматриваются уже они сами. Пятнистая кошка подкрадывалась к ним. Славка изготовился к стрельбе и ждал сокращения дистанции хотя бы до пятидесяти метров, но Зоя вогнала стрелу в голову замершего зверя, пытавшегося неподвижностью обмануть «дичь». Агония длилась долго. Тварь успела перемешать с землей целую поляну жухлой травы. Потом снимали шкуру. Таксидермисты из них неважные, поэтому работали долго, не хотелось портить добро.
Посолили, чтобы не запахла, упаковали, и… идти стало тяжелее.
– Думаю, что они здесь не по своей воле. Это хищник густых лесов, набрасывающийся на добычу с дерева. И на деревьях живущий большую часть своей жизни. Видимо, в местах, где они рождаются, стало тесновато. – Вообще-то то, что он сейчас позволяет себе с девушкой, это как поглаживание котенка. Нежно и нетребовательно. Да и не особенно хочется чего-то требовать, с любимой он простился так, что звездам стало завидно. До сих пор в душе чувство умиротворения.
– Получается, что где-то есть большие густые леса, с огромными соснами и пушистыми елями. – Девушка замерла, среагировав на его действия. По существу она права. Он тоже так подумал. И по тому же самому существу, она одобряет его настойчивость. Как может. Если хоть кто-нибудь, когда-нибудь начнет фразу словами: «Все женщины…», Славка не поверит. Все женщины разные.
– Где-то есть. Но в этом году мы с тобой их не увидим. Поедем на юг. В Крым. – Любопытно, как она среагирует на это заявление? В старой жизни такие слова означали вполне определенные планы.
– Никогда не бывала, но много слышала. Хотелось бы. – Забавно. Неужели это реакция самки? – На крейсере пойдем, с Зиной? – Хвала Всевышнему. Это разумное существо. – Искать железную руду в Керчи?
На сегодня достаточно. Они с Рипой всегда спят спина к спине, держа руку так, чтобы пальцы касались древка копья, а этот котенок пристроил свою рыжую головку у него на плече и, кажется, сейчас начнет мурлыкать. Права была Рипа, эта всенародно признанная мужененавистница крепко к нему прикипела. Не ручная она, напротив – такая же, как рисует ее молва – дикая и неприступная, однако с укротителем для себя эта особа определилась четко. Выбрала, так сказать, на всю жизнь. Ужас! Спать!
А ночью в палатке они почти не разговаривали. Зоя приняла его ласки, ну и все остальное. Было впечатление, что она сдерживала свое сопротивление. В общем, поженились. И он был у нее первым. А потом она буквально свернулась клубочком в его объятиях, хотя была совсем не крошечной, и затихла.
Четвертый и пятый дни они шли, не встречая ничего примечательного, не считая того, что вечером увидели впереди большую воду. Тот это был лиман, или соседний – неважно. Бродить по его берегам никто не собирался. Главное они выяснили.
Просчеты в определениях углов и расстояний, сделанные Зинаидой, не привели к существенному искажению картины взаимного расположения осмотренных ими мест. Контур замкнулся.
На берегу лимана и в его ближайшей окрестности – сухая степь или полупустыня, где летом воды не отыскать. Да и сейчас она тут вся сосредоточена в растениях и почве, хотя грунт влажный, но луж не наблюдается.
Зоя действительно зациклена на Славу, и ей ужасно даже подумать о том, что бы с ней было, если бы они не пошли вместе в этот поход, и ей страшно неловко перед Рипой за то, что случилось, и она представить себе не может, что же будет, когда они вернутся, и….
Славка очередной раз почувствовал себя инструментом в руках искусного хирурга. Протеста это не вызвало. Жизнь усложнялась, но за последнее время он стал сживаться с этим процессом.
На обратном пути их догнал фронт сплошной облачности. Последний день шли под дождем. Мелкий, словно висящая в воздухе пыль, он, кажется, забирался под одежду. Однако дотопали, обогрелись и вымылись в теплой мыльне, переоделись в сухое и заснули в обнимочку. Рипин взгляд он тогда, наверное, не вполне расшифровал, но упрека в нем не было.
Ловили и тащили к берегу все, что проносила мимо раздувшаяся река. Много натаскали. Высокая вода стояла месяц, а подмытые стволы деревьев попадались не по разу в день. Все – лиственных пород, тяжелые и набухшие от пропитавшей их воды. После окончания дождей половодье продолжалось долго. Только к концу апреля река приобрела привычный вид. Но течение оставалось заметно более быстрым, чем они привыкли. Установилось устойчивое тепло, дождики стали редкими и короткими.
Интенсивно шло обустройство Вишневки, во все стороны разошлись пешие разведывательные группы, но великие строительные работы Славка прекратил. Дома надо было строить из самана, это зима показала однозначно. Однако их следовало обкладывать кирпичом, которого они могли делать достаточно, но не на глину же его класть! Нужна известь, то есть известняк. Требовались деревянные полы, на которые необходим лес иного качества, чем тот, который им доступен. И следовало позаботиться об устройстве невоспламеняющихся кровель. Как это сделать – уму непостижимо. Но тростниковые или соломенные – это слишком рискованно.
Зато с Рипой он встречался нередко. Всегда скрытно и накоротке, зато бурно и с огромным желанием. Были у них примечены и обжиты укромные углы среди хозяйственных построек, шалашик в кустах… цирк, одним словом. Тайком от всех, по одному движению брови… нравится ему эта женщина.
Зато другие девушки стали оказывать ему заметно меньше знаков внимания. Нормальный деловой разговор, как человек с человеком, получался с любой. А вот улыбок или прикосновений невзначай больше не случалось. Кругом сплошные братья по разуму. Хоть мужеска пола, хоть женска. Рипа объяснила, что Зою девчата побаиваются. Решительная она и очень ревнивая. И поскольку он теперь ее муж – табу. А то как бы чего не вышло. Мир повернулся к Славке новой гранью. У него безумно любимая любовница и жена, которой все опасаются. При таком тесном проживании сохранить что-либо в тайне трудно, и отсутствие скандалов указывало на то, что весь честной народ им с Рипой подыгрывает.
С Зинкой хорошо, она понятная. Парни ее сейчас не интересуют. Она намерена вырасти и созреть, а уже потом родить троих детей. Второго от Славки, третьего от мужика, который не дал ей патронов в той группе, что они нашли прошлой осенью, а от кого первого – не скажет никому. Квакушки, Вера и Рипа для него вообще как родные, дорогие и близкие люди. А вот с женой ему непросто. К себе подпускает редко, причем после проведенного по всем правилам приступа с подкопом, штурмовыми лестницами и бурным натиском. Зато ревнует его даже к собственной тени.
А сейчас лодка скользит на юго-восток, солнце припекает пока несильно, а за кормой прячется за горизонтом берег. Они вышли из лимана Солеварни, где никаких новых следов пребывания других людей не обнаружили. Оставили бутылек с притертой пробочкой с картой и инструкцией, как найти их поселки. И вот – открытое море. Земля скрылась сзади и… появилась впереди. Хм. Слишком близко. Это не должен быть Крым.
Славка держит руль, а Зина засекает ориентиры. Зоя делает пометки на планшете – они хорошо подготовились к походу. На листе намечается контур, а берег впереди низменный. Сухая степь, глубокий залив. Нет, не слишком глубокий. Лиман-елочка, такой, как описывала Вика.
– Думаешь, это не Крым? – Зина разглядывает сушу в бинокль. Травинки редкие, кустики чахлые, песочек барханится.
– По внешнему виду не скажешь. По расположению вроде как слишком близко. Если это он, то налево – Керчь, направо – Севастополь. Только с другой стороны. А если не он, то справа есть проход, а слева – кто знает? Вы осенью эту землю обошли западней. Идем туда, определимся с другим берегом пролива.
Зинаида берет солнце деревянным секстантом, засекает время и углубляется в расчеты. Привязывает точку. Нулевой меридиан расположен у них в обсерватории, что на краю степи рядом с поселком в балке. Инструмент, понятное дело, грубоват, но совершенствовать его они будут еще не раз. А Славка поворачивает румпель. Зоя управляется с парусом. Она вообще-то хорошо вписывается в команду.
Пристали, поставили палатку, сварили похлебку, и на боковую. Ага. Вот и новый штрих. Рыжая Зоя однозначно устроилась посередке. Сама-то притиснется к его животу, а вот другой девушке прижаться к теплой спине своего мужчины не позволит.
Конструкцию плуга обсуждали без него, поэтому, увидев комбинацию из трех самолетов-невидимок «Стеллс», прикрепленных за «пилотские кабины» к раме, Славка зажмурился и крепко стиснул зубы, чтобы ни в коем случае не высказаться. Отвернулся и ушел. Прошляпил он этот момент, ребята вместо плуга сделали культиватор. А упряжка пошла. Пошла, пошла, пошла… Ничего. Дикую пшеницу они теперь знают в лицо, наберут зерна за лето на следующий сев. Тем более наделать коробочек с зубчатыми крышками несложно. В общем, хлебушка они попробуют нескоро. И потом за зиму потихоньку насажали около всех поселков топинамбура, копать и есть который можно круглый год, кусты шиповника прижились через один, но это нестрашно, посадки подновят позднее. Вишневые кусты, хлыстики ореховых деревцев и абрикосовые побеги.
Маркович выезжал в сад с коллективом помощников, и потрудились они там на славу. Проредили, откопав массу ростков и от проросших семян – сеянцев, и вылезших из корней – побегов. Приговор звучал неутешительно – все это уже давно не культурные сорта. Вообще большинство плодовых деревьев в их мире выросли не из семечка, а появились в результате приживления веточки доброго сорта – привоя – на росток от хорошо приживающегося корневища – подвоя. Приемов в садоводстве используется множество, и все они известны только садоводам более высокого класса, чем Маркович.
Все растущие в найденном Квакушками массиве деревья были, безусловно, дикими. Среди них удалось определить также потомство яблонь и слив, а рядом нашелся немалый участок, где среди зарослей акации и лоха, перемешанных с другими, абсолютно не плодоносящими породами, оказалось немало тутовых деревьев – шелковицы. Все это богатство требовало уймы вдохновенного труда, труда селекционера и естествоиспытателя, экспериментатора и просто любопытного наблюдательного человека. Такого среди них не было. Или был, но про него никто не знал. Так что, когда одна из красавиц-конкурсанток мечтательно выразилась в смысле, что не прочь бы пожить в этих райских кущах с любимым, Маркович немедленно организовал строительство здесь саманного домика, доставку кирпичей для печки… любимого у девушки не оказалось, а жить одной ей не хотелось. Облом. Когда в середине марта, в связи с чересчур интенсивным сокодвижением, работы прекратили и разъехались по поселкам, жилье осталось пустым.
Маркович доложил, что в следующем году ждать февраля для обрезки сада не следует. Можно начинать уже в декабре. Там огромное пространство, освоенное от силы на пятую часть. По две полные лодки саженцев доставили во все поселки и посадили. Это делалось потихоньку в то время, пока над людьми не довлели другие заботы.
* * *
Первую в этом году разведывательную вылазку Славка произвел сам. Вдвоем с рыжей Зоей они отправились пешком на юго-запад. В пределе планировалось достичь вершины того лимана, в устье которого нашлись заросли морской капусты. Далеко, но спешить-то нынче некуда. С собой орехи, курага, копченое мясо. Можно и поохотиться, и порыбачить. Автономность не ограничена. Под ногами пружинит напитанная весенней влагой степная земля, но плотный дерн не дает ступне вязнуть. Прохладно, однако длинные волчьи безрукавки с «крылышками», закрывающими предплечья, и толстые меховые, похожие то ли на налокотники, то ли на бухгалтерские нарукавники, краги защищают руки. В манере одеваться среди поселенцев появляется «национальный» стиль – удобный, не сковывающий подвижности. В области покроя штанов – ничего революционного. То, что из дома. На ногах постолы, в руках копья.У девушки за спиной лук, у Славки – автомат. Котелок, спальники, палатка. Эх, сейчас бы одну из тех современных почти невесомых конструкций оставленного ими мира, а не эту увесистую штуку из плотной прорезиненной ткани. Не получается, чтобы совсем налегке.
Конечно, «акция» была тщательно спланирована. Как выразилась Рипа, два индейца под одной шкурой не замерзнут. Славке предстоял штурм, поскольку на правильную осаду времени не было.
За первый день пути они добрались до той балки, которую в прошлом году обследовала Виктория. Это в период строительства Камышовки в ее устье. Нашли оставленное кострище и привязанный к захлестанному в землю колу керамический бутылек с картой, следуя которой можно выйти к поселениям их общины, и дружелюбное послание. Следов, свидетельствующих о том, что здесь кто-то побывал, не заметили. Степь вокруг была пустынна. Те же редкие деревья и крошечные рощицы. Купы кустарника, низинки с лужами.
Поужинали, забрались в палатку, и Славка приступил к ухаживанию. Ничего-то ему не обломилось. Вернее, обломилось его намерение к тесному общению. Они очень интересно поговорили и заснули, обнявшись, как два медвежонка. Полсотни километров за один день пройти – это немало. Хотя насчет пятидесяти уверенности не было. Помножили время в пути на предполагаемую скорость.
За второй день пройти удалось немного. Они обнаружили на открытой местности охотящегося леопарда. Парню не везло. Серны это были, газели, антилопы или олени, определить не удалось, однако подобраться к ним незаметно зверь не сумел. Полегшая прошлогодняя трава его не скрывала, а догнать быстроногих копытных не получилось. Леопард быстр, но к моменту, когда он сблизился с дичью, она успела так разогнаться, что хищник отстал. Да, это не его стиль. Потом этот зверь пытался выкопать что-то из земли, но, судя по характеру движений, – не преуспел.
Проследив за возвращением голодного охотника в ближайшие жидкие заросли в Мишкин бинокль и оптический прицел от снайперки, ребята уже собрались продолжить путь, но оказалось, что теперь в качестве добычи рассматриваются уже они сами. Пятнистая кошка подкрадывалась к ним. Славка изготовился к стрельбе и ждал сокращения дистанции хотя бы до пятидесяти метров, но Зоя вогнала стрелу в голову замершего зверя, пытавшегося неподвижностью обмануть «дичь». Агония длилась долго. Тварь успела перемешать с землей целую поляну жухлой травы. Потом снимали шкуру. Таксидермисты из них неважные, поэтому работали долго, не хотелось портить добро.
Посолили, чтобы не запахла, упаковали, и… идти стало тяжелее.
* * *
– Слава, как ты думаешь, что вообще здесь делают леопарды? – Зоя уже без содрогания позволяет его рукам обнимать ее. Кажется, можно позволить себе небольшую вольность. Вздрогнула. Да, избаловали его искушенные женщины.– Думаю, что они здесь не по своей воле. Это хищник густых лесов, набрасывающийся на добычу с дерева. И на деревьях живущий большую часть своей жизни. Видимо, в местах, где они рождаются, стало тесновато. – Вообще-то то, что он сейчас позволяет себе с девушкой, это как поглаживание котенка. Нежно и нетребовательно. Да и не особенно хочется чего-то требовать, с любимой он простился так, что звездам стало завидно. До сих пор в душе чувство умиротворения.
– Получается, что где-то есть большие густые леса, с огромными соснами и пушистыми елями. – Девушка замерла, среагировав на его действия. По существу она права. Он тоже так подумал. И по тому же самому существу, она одобряет его настойчивость. Как может. Если хоть кто-нибудь, когда-нибудь начнет фразу словами: «Все женщины…», Славка не поверит. Все женщины разные.
– Где-то есть. Но в этом году мы с тобой их не увидим. Поедем на юг. В Крым. – Любопытно, как она среагирует на это заявление? В старой жизни такие слова означали вполне определенные планы.
– Никогда не бывала, но много слышала. Хотелось бы. – Забавно. Неужели это реакция самки? – На крейсере пойдем, с Зиной? – Хвала Всевышнему. Это разумное существо. – Искать железную руду в Керчи?
На сегодня достаточно. Они с Рипой всегда спят спина к спине, держа руку так, чтобы пальцы касались древка копья, а этот котенок пристроил свою рыжую головку у него на плече и, кажется, сейчас начнет мурлыкать. Права была Рипа, эта всенародно признанная мужененавистница крепко к нему прикипела. Не ручная она, напротив – такая же, как рисует ее молва – дикая и неприступная, однако с укротителем для себя эта особа определилась четко. Выбрала, так сказать, на всю жизнь. Ужас! Спать!
* * *
На третий день пути картина вокруг меняется слабо. Перелески и отдельные деревья стали попадаться реже. Прошлогодняя трава выглядит менее густой и рослой. Лужи в низинах встречаются лишь изредка.А ночью в палатке они почти не разговаривали. Зоя приняла его ласки, ну и все остальное. Было впечатление, что она сдерживала свое сопротивление. В общем, поженились. И он был у нее первым. А потом она буквально свернулась клубочком в его объятиях, хотя была совсем не крошечной, и затихла.
Четвертый и пятый дни они шли, не встречая ничего примечательного, не считая того, что вечером увидели впереди большую воду. Тот это был лиман, или соседний – неважно. Бродить по его берегам никто не собирался. Главное они выяснили.
Просчеты в определениях углов и расстояний, сделанные Зинаидой, не привели к существенному искажению картины взаимного расположения осмотренных ими мест. Контур замкнулся.
На берегу лимана и в его ближайшей окрестности – сухая степь или полупустыня, где летом воды не отыскать. Да и сейчас она тут вся сосредоточена в растениях и почве, хотя грунт влажный, но луж не наблюдается.
Зоя действительно зациклена на Славу, и ей ужасно даже подумать о том, что бы с ней было, если бы они не пошли вместе в этот поход, и ей страшно неловко перед Рипой за то, что случилось, и она представить себе не может, что же будет, когда они вернутся, и….
Славка очередной раз почувствовал себя инструментом в руках искусного хирурга. Протеста это не вызвало. Жизнь усложнялась, но за последнее время он стал сживаться с этим процессом.
На обратном пути их догнал фронт сплошной облачности. Последний день шли под дождем. Мелкий, словно висящая в воздухе пыль, он, кажется, забирался под одежду. Однако дотопали, обогрелись и вымылись в теплой мыльне, переоделись в сухое и заснули в обнимочку. Рипин взгляд он тогда, наверное, не вполне расшифровал, но упрека в нем не было.
* * *
Ледоход прошел в начале марта. Прибрежный лед пропал незаметно, но потом несколько дней вниз по течению проплывали льдины. Небольшие и нетолстые, каждая сама по себе. На уровне воды в реке это не сказалось. А вот дожди, догнавшие Славку с Зоей по дороге из разведки, шли долго. Вода в реке поднималась медленно, и это позволило согнать к Камышовке всю имевшуюся у них флотилию, две пластиковых коробки, оба челнока и тримаран-долбленку.Ловили и тащили к берегу все, что проносила мимо раздувшаяся река. Много натаскали. Высокая вода стояла месяц, а подмытые стволы деревьев попадались не по разу в день. Все – лиственных пород, тяжелые и набухшие от пропитавшей их воды. После окончания дождей половодье продолжалось долго. Только к концу апреля река приобрела привычный вид. Но течение оставалось заметно более быстрым, чем они привыкли. Установилось устойчивое тепло, дождики стали редкими и короткими.
Интенсивно шло обустройство Вишневки, во все стороны разошлись пешие разведывательные группы, но великие строительные работы Славка прекратил. Дома надо было строить из самана, это зима показала однозначно. Однако их следовало обкладывать кирпичом, которого они могли делать достаточно, но не на глину же его класть! Нужна известь, то есть известняк. Требовались деревянные полы, на которые необходим лес иного качества, чем тот, который им доступен. И следовало позаботиться об устройстве невоспламеняющихся кровель. Как это сделать – уму непостижимо. Но тростниковые или соломенные – это слишком рискованно.
* * *
Семейная жизнь Славки приобрела невообразимый шарм. Все считали, что с Рипой он расстался и живет с Зоей. Тут вообще все на виду. В общем, спал он действительно с Зоей. Она нежно и трогательно прижималась к нему ночью, но вот в супружеских действиях с его стороны нуждалась нечасто. Да и стеснялась она некоторой публичности происходящего. Хоть и в кромешной темноте, но люди-то рядом. В общем, действия всегда носили тщательно замаскированный характер.Зато с Рипой он встречался нередко. Всегда скрытно и накоротке, зато бурно и с огромным желанием. Были у них примечены и обжиты укромные углы среди хозяйственных построек, шалашик в кустах… цирк, одним словом. Тайком от всех, по одному движению брови… нравится ему эта женщина.
Зато другие девушки стали оказывать ему заметно меньше знаков внимания. Нормальный деловой разговор, как человек с человеком, получался с любой. А вот улыбок или прикосновений невзначай больше не случалось. Кругом сплошные братья по разуму. Хоть мужеска пола, хоть женска. Рипа объяснила, что Зою девчата побаиваются. Решительная она и очень ревнивая. И поскольку он теперь ее муж – табу. А то как бы чего не вышло. Мир повернулся к Славке новой гранью. У него безумно любимая любовница и жена, которой все опасаются. При таком тесном проживании сохранить что-либо в тайне трудно, и отсутствие скандалов указывало на то, что весь честной народ им с Рипой подыгрывает.
* * *
Когда вода спала, в верховья ушла большая экспедиция на пластиковой лодке и челне. Славка с Зоей и Зиной отправились искать Крым.С Зинкой хорошо, она понятная. Парни ее сейчас не интересуют. Она намерена вырасти и созреть, а уже потом родить троих детей. Второго от Славки, третьего от мужика, который не дал ей патронов в той группе, что они нашли прошлой осенью, а от кого первого – не скажет никому. Квакушки, Вера и Рипа для него вообще как родные, дорогие и близкие люди. А вот с женой ему непросто. К себе подпускает редко, причем после проведенного по всем правилам приступа с подкопом, штурмовыми лестницами и бурным натиском. Зато ревнует его даже к собственной тени.
А сейчас лодка скользит на юго-восток, солнце припекает пока несильно, а за кормой прячется за горизонтом берег. Они вышли из лимана Солеварни, где никаких новых следов пребывания других людей не обнаружили. Оставили бутылек с притертой пробочкой с картой и инструкцией, как найти их поселки. И вот – открытое море. Земля скрылась сзади и… появилась впереди. Хм. Слишком близко. Это не должен быть Крым.
Славка держит руль, а Зина засекает ориентиры. Зоя делает пометки на планшете – они хорошо подготовились к походу. На листе намечается контур, а берег впереди низменный. Сухая степь, глубокий залив. Нет, не слишком глубокий. Лиман-елочка, такой, как описывала Вика.
– Думаешь, это не Крым? – Зина разглядывает сушу в бинокль. Травинки редкие, кустики чахлые, песочек барханится.
– По внешнему виду не скажешь. По расположению вроде как слишком близко. Если это он, то налево – Керчь, направо – Севастополь. Только с другой стороны. А если не он, то справа есть проход, а слева – кто знает? Вы осенью эту землю обошли западней. Идем туда, определимся с другим берегом пролива.
Зинаида берет солнце деревянным секстантом, засекает время и углубляется в расчеты. Привязывает точку. Нулевой меридиан расположен у них в обсерватории, что на краю степи рядом с поселком в балке. Инструмент, понятное дело, грубоват, но совершенствовать его они будут еще не раз. А Славка поворачивает румпель. Зоя управляется с парусом. Она вообще-то хорошо вписывается в команду.
* * *
Обошли полуостров, или оконечность острова. Никакой это не Крым. Гор нет, степь, барханы, которые Зинаида называет дюнами. Источников воды не видно, растительность такая, что плакать хочется. Берег изрезан глубокими заливами. В одном из них заночевали. Вода холодновата, купаться не тянет, но дно просматривается. У них имеется с собой тазик со стеклянным дном, через которое прекрасно видны песочные холмики и водоросли. Рыбки плавают, медузы, крабов не видно. Буйства жизни не наблюдается.Пристали, поставили палатку, сварили похлебку, и на боковую. Ага. Вот и новый штрих. Рыжая Зоя однозначно устроилась посередке. Сама-то притиснется к его животу, а вот другой девушке прижаться к теплой спине своего мужчины не позволит.
Глава 13
Два дня пути на юго-восток под парусом, и впереди замаячила земля. Славке было страшновато на этом корыте, плетущемся со скоростью человека, бегущего трусцой, – ветер не благоприятствовал, но лавировать не пришлось. Поражало Зинкино спокойствие, уверенность, с которой эта девочка распоряжалась в лодке, вызывала невольное уважение.
– Зин, ты что, юнгой ходила на «Катти Сарк»? – Это Зоя интересуется. Надо же, какие слова знает! И ехидна изрядная.
– Не успела. Когда я родилась, этот клипер уже стоял в Темзе на мертвом приколе.
– А откуда у тебя такие познания в парусном деле, в навигации?
– Нет никаких познаний, вернее, мечты были, книжки читала, справочники, энциклопедии. Хотелось плавать, водить по морям корабли. Когда мы с родителями приезжали на море, тут ходили такие маленькие теплоходики, ну я и уговаривала папу покататься. Много катались, особенно вдоль Южного берега Крыма. А я смотрела на берега, и желание плавать у меня не проходило. Конечно, окажись в нашем городе яхтклуб, все было бы проще. В общем, имелось намерение пойти учиться по морской части.
– Получается, этот перенос в новый мир способствовал осуществлению твоей мечты. – И чего это Зоя так к девчонке цепляется? Включаем соображалку.
За всю поездку Славка перебросился с Зиной от силы десятком фраз. Не было нужды в словах, почти все ясно и так. Взгляд, кивок, движение локтя – взаимодействие налажено. Скажем, если Зина берет мешок за горловину, то Славка за углы. Что тут обсуждать? А Зоя в этом усмотрела указание на связь. Правильно. Нельзя без связи сотрудничать. Они вообще-то в разведке. Взаимопонимание и чувство локтя важны сейчас как никогда, без них просто пропадешь.
А берега все ближе, и это слегка гористые берега. Кажется, они действительно нашли бывший полуостров, который еще называли непотопляемым авианосцем. И, конечно, их будет, прежде всего, интересовать самый примечательный город – Севастополь. Там весьма характерный рельеф, опознать который, возможно, получится, даже если уровень моря действительно сильно поднялся и затопил берега. Это очень надежный ориентир. А пока – ночлег на берегу.
Пристали. Картинка интересная и для Крыма характерная. Камни обрываются прямо в воду, насилу отыскали место с пляжем, где оказалось удобно высадиться и переночевать. Попытка побродить по берегу перешла в скалолазание, хотя форсирования вертикальных стен они старались избегать. Ничего примечательного поблизости не нашлось. Никакие растения не привлекли особого внимания.
Утром по морю дальше не двинулись. Испортилась погода, ветер разогнал волну, и пришлось вытаскивать лодку далеко на берег, предварительно разгрузив. На этот раз осмотрели окрестности неторопливо. Горизонтальных участков здесь практически не встречалось. Зелень буквально перла из каждой щели, и на этот раз в ее облике угадывались теплые края. Встречались деревца с блестящими кожистыми листьями, названий которых они не знали. Перевалив невысокую прибрежную гряду, оказались в долине, по которой сочился ручеек. Трава и деревья – нормальное место, чтобы поселиться. Но взгляд напрасно искал столбы, дороги или постройки. Насторожили металлоискатель и хорошенько побродили по открытым местам, по холмикам и ложбинкам. Ни одного отклика.
– Зин, ты что, юнгой ходила на «Катти Сарк»? – Это Зоя интересуется. Надо же, какие слова знает! И ехидна изрядная.
– Не успела. Когда я родилась, этот клипер уже стоял в Темзе на мертвом приколе.
– А откуда у тебя такие познания в парусном деле, в навигации?
– Нет никаких познаний, вернее, мечты были, книжки читала, справочники, энциклопедии. Хотелось плавать, водить по морям корабли. Когда мы с родителями приезжали на море, тут ходили такие маленькие теплоходики, ну я и уговаривала папу покататься. Много катались, особенно вдоль Южного берега Крыма. А я смотрела на берега, и желание плавать у меня не проходило. Конечно, окажись в нашем городе яхтклуб, все было бы проще. В общем, имелось намерение пойти учиться по морской части.
– Получается, этот перенос в новый мир способствовал осуществлению твоей мечты. – И чего это Зоя так к девчонке цепляется? Включаем соображалку.
За всю поездку Славка перебросился с Зиной от силы десятком фраз. Не было нужды в словах, почти все ясно и так. Взгляд, кивок, движение локтя – взаимодействие налажено. Скажем, если Зина берет мешок за горловину, то Славка за углы. Что тут обсуждать? А Зоя в этом усмотрела указание на связь. Правильно. Нельзя без связи сотрудничать. Они вообще-то в разведке. Взаимопонимание и чувство локтя важны сейчас как никогда, без них просто пропадешь.
А берега все ближе, и это слегка гористые берега. Кажется, они действительно нашли бывший полуостров, который еще называли непотопляемым авианосцем. И, конечно, их будет, прежде всего, интересовать самый примечательный город – Севастополь. Там весьма характерный рельеф, опознать который, возможно, получится, даже если уровень моря действительно сильно поднялся и затопил берега. Это очень надежный ориентир. А пока – ночлег на берегу.
Пристали. Картинка интересная и для Крыма характерная. Камни обрываются прямо в воду, насилу отыскали место с пляжем, где оказалось удобно высадиться и переночевать. Попытка побродить по берегу перешла в скалолазание, хотя форсирования вертикальных стен они старались избегать. Ничего примечательного поблизости не нашлось. Никакие растения не привлекли особого внимания.
Утром по морю дальше не двинулись. Испортилась погода, ветер разогнал волну, и пришлось вытаскивать лодку далеко на берег, предварительно разгрузив. На этот раз осмотрели окрестности неторопливо. Горизонтальных участков здесь практически не встречалось. Зелень буквально перла из каждой щели, и на этот раз в ее облике угадывались теплые края. Встречались деревца с блестящими кожистыми листьями, названий которых они не знали. Перевалив невысокую прибрежную гряду, оказались в долине, по которой сочился ручеек. Трава и деревья – нормальное место, чтобы поселиться. Но взгляд напрасно искал столбы, дороги или постройки. Насторожили металлоискатель и хорошенько побродили по открытым местам, по холмикам и ложбинкам. Ни одного отклика.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента