Калинина Дарья Александровна. Да поможет нам Босс

   И Гоар Акоповна посвятила Маришу в детали своего дела.
   И то ли старая армянка обладала даром предвидения, то ли тут и впрямь вмешалась Маришина судьба, только вышло все так, как сказала вещунья.

Глава вторая

   Впрочем, стоя в аэропорту «Пулково» и сжимая в руках симпатичные конверты с билетами до Турции, подруги еще не подозревали, что их тщательно проработанный маршрут в самые ближайшие минуты кардинально изменится. Юлька весело болтала, прикидывая, достаточно ли она захватила с собой вечерних туалетов, пляжных костюмчиков, сумочек и, что ее беспокоило больше всего, – обуви.
   Обувь вообще была Юлькиным пунктиком. Она предпочитала обувь с узкими длинными носами, но уже второй сезон подряд они сдавали и теперь окончательно сдали позиции. И в лидеры выбились круглые носы. С ними Юлька, как ни пыталась, смириться так и не смогла. И потому накупила сразу пять новых пар, надеясь что-то из них выбрать. Пока ей ничего не нравилось. И именно поэтому она взяла все свои обновки с собой. Прошлогодние любимые она тоже прихватила.
   В результате у нее получился целый саквояж, забитый одной только обувью. И теперь ее беспокоил вопрос:
   – Как думаешь, взять его с собой в качестве ручной клади или сдать в багаж?
   Мариша покосилась на подругу. Саквояж выглядел весьма объемным. К тому же из него во все стороны торчали какие-то острые выпуклости. Создавалось впечатление, что обувь в него Юлька упаковала вместе с коробками.
   – Разумеется! – воскликнула Юля, даже отчасти оскорбленная. – Без коробок туфли могут помяться!
   – Если они тебе так дороги, тащи все в салон самолета.
   – А меня пропустят?
   – Сдай в багаж.
   – Боюсь, с ним будут небрежно обращаться.
   – Бери с собой.
   – Тяжело. Да и неудобно будет.
   Этот разговор до того осточертел Марише, что она воскликнула:
   – Нацепи все свои тапки на себя и двигай прямо в них в самолет!
   Как ни странно, это предложение заставило Юльку призадуматься.
   – Идея, – произнесла она. – Я надену самую дорогую пару, а вторую наденешь ты. И еще две возьмем с собой. А остальные… Бог с ними, пусть летят в багажном отсеке.
   – С какой стати я стану надевать твои туфли?
   – Не беспокойся, они совершенно новые.
   – Я об этом и говорю. Новая обувь – всегда жесткая. Очень надо натирать кровавые мозоли в жарком климате.
   – Ты ничего не понимаешь!
   – Я понимаю, что в дорогу годятся удобные, растоптанные тапочки. Вот как у меня!
   И Мариша выставила ногу, на которой красовалась изящная босоножка на каблучке. Ее мягкие, плетенные из черного бархата косички плотно облегали ногу. А дополнительно обувь держалась еще на шелковых ленточках.
   – Очень практично, – ехидно заметила Юля, указывая на ленточки.
   – Зато они не трут ноги!
   – Тут и тереть нечему. Одна подметка и веревочки!
   – Ленточки.
   – Да какая разница! Снимешь свое греческое великолепие и наденешь вот это!
   И Юлька извлекла кожаную туфельку на такой высокой шпильке, что у Мариши свело икры и разболелась голова при одном только взгляде на обувку.
   – Знаешь ли… – начала она, готовясь в деликатной форме, но решительно отказаться от выпавшей на ее долю чести, как вдруг рядом с ними раздался хриплый голос:
   – Обычное спокойствие, царившее в это время на улицах турецкой столицы, безжалостно нарушено. Люди в панике пытаются укрыться в безопасном месте. Но взрывы гремят один за другим…
   – Что такое? – нервно вздрогнула Мариша.
   И даже Юлька оторвалась от своих туфель, которые заботливо перебирала, выискивая лучшие, и с изумлением огляделась по сторонам. Оказалось, что хриплый, напугавший подруг мужской голос исходил из радиоприемника, висевшего на груди у одного из туристов.
   – Число раненых и пострадавших пока что точно неизвестно. Но уже ясно, что среди них много людей с тяжелыми осколочными ранениями, которые они получили при взрыве припаркованного у здания торгового комплекса автомобиля.
   – Ой! – пискнула Юля. – Где это? Откуда это передают? Из Турции? Мне что-то расхотелось туда лететь!
   – Чушь! Мы летим не в Анкару.
   – Не пора ли властям Турции объявить в стране чрезвычайное положение и ограничить приток туристов, – продолжал тем временем диктор нагнетать панику среди обомлевших пассажиров. – Ведь серия взрывов прокатилась уже и по всем курортам страны. Не станет ли отдых для наших туристов смертельной ловушкой, туром на тот свет?!
   – Боже! – ахнула Юлька, едва диктор умолк, пообещав в ближайшее время сообщить точное число пострадавших, раненых и убитых. – Мариша, ты это слышала? Это же про нас! Мы с тобой летим в ад.
   – Еще чего придумай.
   – Мы летим на тот свет!
   Вокруг все заахали, кто-то особо впечатлительный упал в обморок, и ему звали врача, кто-то, бледнея, пил воду, кто-то водку или виски. Но сохранить спокойствие удалось единицам. В числе их оказалась и Мариша. Почему-то ее сообщения о взрывах в Турции ничуть не взволновали. То есть взволновали судьбы пострадавших, но Мариша могла поклясться, что ее лично эта трагедия никак не затронет. Откуда взялась такая уверенность? Этого девушка и сама не могла объяснить. Просто знала, и все.
   – Сдаем билеты, – затеребила ее Юлька. – Я не полечу!
   – С ума сошла! Мы же собрались!
   – Не надо!
   – А как же ветер перемен?
   – Не хочу умирать!
   – Все уже закончилось, – убеждала ее Мариша. – Ты же слышала – волна взрывов прокатилась. Понимаешь? Прокатилась. В прошедшем времени.
   – Нет никакой гарантии, что она не покатится вновь, – упиралась Юлька. – Не хочу! Зачем мне нужно весь отпуск трястись от страха! Ты, конечно, как хочешь, а я сдаю билеты!
   И она устремилась прочь, позабыв про вещи и даже про сверхценный саквояж с обувью. Марише пришлось собрать разбросанные коробки и утрамбовать их, так как в нормальном виде они помещаться туда не хотели, а когда поместились, выяснилось, что саквояж не закрывается. В результате Мариша разозлилась. И просто плюхнулась на саквояж. Внутри что-то хрустнуло, что-то треснуло и, кажется, сломалось. Но Марише было уже не до Юлькиной обуви, которую та, судя по всему, не собиралась носить. Мариша с треском дернула «молнию», защелкнула замок и поволокла весь багаж к кассам возврата.
   Там уже скопилась приличная очередь. Мысль отказаться от полета в Турцию пришла в голову не одной Юльке. Но, благодаря ее оперативности, Юлька находилась в самом начале хвоста. И довольно быстро избавилась от билетов.
   – Вот и все! – заявила она, гордо продемонстрировав подруге полученные деньги. – Можем возвращаться домой!
   – У меня в голове все звенит. Давай хотя бы кофейку выпьем.
   Кофе подруги выпили. И не по одной чашке. И сдобрили его изрядным количеством коньяка, захваченного из дома. Коньяк был армянский. И это навело Маришу на одну мысль:
   – А что, если мы полетим в другое место? – спросила она, искоса взглянув на подругу. – Что скажешь?
   Юлька уже изрядно надегустировалась коньяка и теперь снова была готова к приключениям.
   – Если я вернусь домой, то придется забрать Нику.
   Никой звали таксу. Она жила у Юльки уже пять лет. Была существом мелким, кривоногим, преданным и до ужаса прожорливым. Еще в младенческом возрасте она с жадностью пожирала домашние тапочки, которые превосходили ее размерами вдвое, целиком и даже вместе с помпонами, если таковые имелись. А когда подросла, перешла на раздельное питание. Сухой корм из пакетов и питание с хозяйского стола и из хозяйского же холодильника.
   – А в этот раз мама не хотела ее брать, – жаловалась Юля. – Не может забыть съеденные в прошлом году гардины.
   – И как же ты уговорила маму?
   – А никак. Сунула Нику в переноску. А переноску поставила перед дверями родительской квартиры. Потом позвонила в дверь. И смылась.
   – И они тебе не звонили?
   – Раз двадцать пытались. Но я не брала трубку.
   – А сообщения не присылали?
   – Присылали. Только тебе их лучше не читать.
   Представив себе, в какой ярости сейчас пребывает Юлькина мама, Мариша содрогнулась. Ей-то пристроить своих питомцев – кошку Дину и ее великовозрастную дочь Даньку – большого труда не составило. Маришина мама была в этом отношении человеком терпеливым. Одной или двумя животинами больше, это ей настроения не портило. Ворон Вася, дворняги Белка со Стрелкой и неопознанное экзотическое животное, названия которого не было ни в одном зоологическом атласе, чувствовали себя у нее дома одинаково комфортно. И Маришину коллекцию кактусов, к которым дочь воспылала нежной любовью год назад, Тамара Ильинична согласилась поливать без проблем ровно раз в две недели. Но вот Юлина мама… Юлина мама была совсем другой. В гневе она была страшна. Все сто пятьдесят ее килограммов.
   – Значит, домой ты вернуться не можешь? – догадалась Мариша.
   – Верно.
   – Тогда полетим хоть куда-нибудь?
   – Если там ничего не взрывается и тепло, то, в принципе, я согласна, – заявила Юля, допивая коньяк.
   При этом ее взгляд упал на саквояж с туфлями. Что-то ей в его внешнем виде не понравилось. Юлька громко ахнула и принялась снова распаковывать его. Понимая, что сейчас подруга обнаружит ущерб, нанесенный ее обуви, Мариша поторопилась слинять.
   – Так я пойду за билетами? – спросила она. – Да?
   Юлька молча кивнула, все еще возясь с «молнией» на саквояже. Мариша, оказавшись возле табло, принялась изучать расписание. По всему выходило, что ближайший рейс будет в Адлер. Спору нет, там было тепло и море. Но вот билетов на этот рейс в кассе не оказалось.
   – А куда летит следующий рейс?
   – В Барнаул.
   Нет, туда Марише не хотелось. Далеко и дорого.
   – А еще куда?
   – В Ереван.
   – Наверное, виза нужна? – предположила Мариша.
   Но кассирша ее удивила:
   – У нас с Арменией двустороннее соглашение. Никакой визы не требуется. Покупайте билеты – и вперед.
   – И места есть?
   – Сколько угодно. Хотите у окошка?
   Вот так и получилось, что старая Гоар Акоповна оказалась права. Сама толком не понимая, что делает, Мариша приобрела два билета до Еревана. И только после этого опомнилась: куда они летят? Зачем? Кто их там встретит? Где они будут жить?
   Все эти вопросы Юлька задала подруге, едва та появилась и сообщила, что планы изменились. И они летят не отдыхать и не в Турцию, а работать и в Армению.
   – Что мы там с тобой забыли? – возмутилась Юля, застыв с туфлей в руках.
   Туфля была та самая, которую она пыталась навязать Марише. На огромной шпильке. Впрочем, к радости Мариши, шпилька в настоящее время была отломана. И держалась на одном тонком лоскуте кожи.
   – В Армении очень красиво, – с трудом сдерживая радость оттого, что ей не придется носить эти пыточные колодки, произнесла Мариша. – Древняя архитектура и всякие исторические ценности.
   Юлька выразилась об архитектурных развалинах весьма красноречиво. Но это Маришу не остановило.
   – А еще мы поможем одной моей знакомой отыскать ее наследников.
   Юлька и про наследников выразилась не менее пышно.
   – Увидим новые места, горы, озеро Севан.
   Севану можно было позавидовать. Упоминание о нем вызвало у Юльки просто фонтан красноречия.
   – Гору Арарат увидим, – пустила Мариша в ход последний козырь.
   – И что там с ней? С этой горой?
   – Это гора, к которой Ной в своем ковчеге причалил.
   – Кто это? – заинтересовалась Юлька. – Ах да! Но он же давно умер! А я не люблю все такое древнее!
   В этом подруги были не похожи. Маришу как раз интересовали древности. И особенно древние тайны, предания и легенды.
   – В общем, если не хочешь, то сдадим билеты, – покорилась она.
   Но Юлька неожиданно снова запротестовала:
   – Ни за что! Это сколько же денег мы уже потеряли на страховых взносах, покупая и продавая билеты? И теперь еще потеряем? Нет! Летим! Когда регистрация?
   Регистрация начиналась только через час. И этот час Марише пришлось провести, объясняя Юльке, каким образом ее новые туфли лишились каблука. И утешая подругу, она попутно объясняла, какие выгоды сулит им это путешествие.
   – Я что-то не поняла, эта твоя Гоар Акоповна – она что, богата?
   – Раз поклялась заплатить пять тысяч долларов только за то, чтобы мы нашли ее наследников, значит, не бедная.
   – И откуда богатство?
   – От отца.
   – А у него?
   – Заработал, наверное.
   – Ну да, – хмыкнула Юлька. – Заработал. Конечно.
   – Какая тебе разница, откуда у старухи деньги? Она хочет отдать их наследникам. И просит нас найти оных.
   – Почему мы?
   – Так уж получилось, – туманно высказалась Мариша, сама толком не понимая, как именно так получилось.
   К счастью, Юлька не стала зацикливаться на этом вопросе.
   – Ну и как мы станем их искать?
   – Не беспокойся. Старушка мне все подробно рассказала про свою родню.
   – Когда это?
   – Когда мы познакомились. Часа три ее из дома выставить не могла. А потом еще к ней пошли. И там она заставила меня буквально каждое слово записать. Потом еще снабдила кучей старых документов и фотографий.
   – И что?
   – По ним-то мы живо и разыщем ее наследников.
   – И где этот старушкин архив находится сейчас? – спросила бдительная Юля.
   – Тут, – похлопала Мариша по своей объемистой торбе.
   – Ты их прихватила с собой в Турцию?
   – Ну да.
   – Зачем? – вытаращила глаза Юля.
   – А что такого? Делать нам там было бы все равно нечего. Турция вся давным-давно обсижена российскими туристами, как рахат-лукум мухами в уличной лавочке. Вот на досуге я и развлекалась бы, сортируя старухины документы. Ей польза, мне развлечение.
   Юлька покачала головой. Нет, все равно кое-что ее в этой истории продолжало тревожить. Что же именно? Ах да!
   – А деньги? – воскликнула она. – Наших денег хватит на то, чтобы вести розыски?
   – Не беспокойся. Акоповна сказала, что сейчас в Армении все очень дешево. Раза в два дешевле, чем в Питере. Так что наших денег на первое время хватит. А уже завтра, когда мы поселимся в гостинице, наша клиентка переведет на наше имя две тысячи долларов. На расходы, питание и дорогу. Она так обещала.
   – Две тысячи долларов – это только на самолет туда и обратно, – быстро подсчитала Юлька. – Билет на двоих стоит двадцать четыре тысячи – это почти девятьсот долларов. Что же нам остается на жизнь?
   – Не беспокойся, когда придет время лететь обратно, она еще вышлет.
   Юля не стала спорить. Но все же не удержалась и заметила, что опыт и работа с людьми ее многому научили. И она теперь всегда предпочитает наличные деньги и выплаченные, так сказать, авансом.
 
   Ереван встретил подруг душной жарой. Сразу было видно, что они прибыли на юг. После летного поля подруги ненадолго попали в кондиционированную прохладу аэропорта.
   – Уф! – выдохнула Юлька. – Скорей бы уж получить багаж и сменить туфли.
   Она последовала Маришиному совету. И втиснулась в одну из новых пар. Это были очень узкие лодочки с украшенным серебряными монетками тупым круглым носом, при одном взгляде на которые у Мариши болезненно сжималось сердце за состояние пальцев подруги. Вторая пара обуви была не лучше: босоножки из прозрачных стеклышек, нанизанных на прозрачный силикон. Он отлично тянулся и еще лучше впивался в кожу ноги. Так что у Юльки оказались сначала стерты тесными лодочками пальцы ног, а потом от силиконовых стяжек образовались ссадины на лодыжках.
   Сделав несколько шагов, Юлька жалобно застонала.
   – Как больно! – закусила она губу, и на глаза у нее навернулись слезы.
   – Сними обувку.
   – Ты с ума сошла?
   – Иди босиком. Тут вроде бы чисто.
   И в самом деле пол зала ожидания аэропорта был чисто вымыт. Юлька колебалась недолго. Скинув проклятые пыточные орудия, она с наслаждением ступила на прохладный камень пола.
   – О-о-о! – вырвалось у нее. – Какое блаженство!
   Граждане с изумлением поглядывали на странную босоногую девушку, которая шествовала по залу аэропорта, прижимая к груди сразу две пары обуви. Особенно внимательно за Юлькой следила группа молодых жгучих брюнетов. Впрочем, за редким исключением, тут других и не было. Черноглазые смуглые брюнетки и брюнеты шагали со всех сторон. Бегали их такие же чернявые детишки и шагали благообразные смуглые старички и старушки.
   – Эй, красавица! – подал голос один из мужчин. – Куда босиком бежишь? И не жалко тебе свои ножки? Хочешь, на руках понесу?
   И показывая, что слова у него не расходятся с делом, молодой нахал вышел вперед, загораживая Юльке дорогу и поигрывая мышцами, которые выразительно ходили у него под тонкой тканью его трикотажной майки.
   – Куда нести? – веселился нахал.
   Но веселье его длилось недолго.
   – Меня не надо, – отказалась Юля от услуг. – А вот моя подруга в самом деле притомилась. Ее и понеси.
   И она указала на Маришу. Та подхватила шутку. И радостно закивала в ответ и, раздвинув плечи, выдвинулась вперед. Молодой человек смерил взглядом Маришину фигуру. Что-то прикинул. И восхищение в его взгляде сменилось чем-то похожим на смущение.
   Парня можно было понять. В Марише при ее росте сто восемьдесят сантиметров было почти восемьдесят килограммов живого веса. Впрочем, размещался он равномерно и в правильных местах. Так что общее впечатление создавалось весьма привлекательное. Толстой Маришу язык не повернулся бы назвать. Она была соблазнительна в любое время дня, года и душевного расположения. Однако носить ее на руках было не так просто. Во всяком случае, этот парень не рискнул. И смущенно отступил.
   – И все равно местные жители меня приятно радуют, – веселилась Юлька, шлепая босыми ступнями дальше. – Первые же, кто с нами заговорил, предложили носить нас на руках.
   Мариша тоже была согласна, что это куда приятней, чем если бы им предложили прогуляться до ближайших уединенных кустиков. Что ни говори, армянский народ насчитывал тысячелетнюю культуру. И в галантности, всем известно, армянские мужчины не уступают даже французам.
   Но вот дальнейшая армянская действительность нанесла подругам жестокий удар. И основная его сила пришлась по Юле. Подруги протиснулись сквозь плотные ряды остальных пассажиров своего самолета и вместе со всеми уставились на длинную резиновую ленту транспортера. На нем медленно двигались чемоданы и сумки пассажиров, которые они доверчиво сдали в багаж.
   Юлькин чемодан они увидели сразу. Он был большой, красной кожи и украшен многочисленными наклейками. Так что не заметить его мог разве что слепой. Маришину дорожную сумку на колесиках после непродолжительной борьбы удалось отбить у какой-то пожилой четы, которая вознамерилась присвоить, приняв ее за свою, невзирая на прикрепленный к ручке ярлык с номером. Признав ошибку, супруги долго и горячо извинялись перед Маришей. Многократно повторили, что были не правы. Представились по имени и отчеству, показали фотографии детей и внуков, рассказали о своей работе. И даже пригласили подруг к себе в гости. Правда, адреса не оставили.
   За это время все вещи успели совершить по три, а то и четыре круга. Постепенно пассажиры их разобрали. И резиновая лента опустела.
   – Ничего не понимаю, – пожала плечами Юлька. – Вещи больше не выдают.
   – Кончились, – подтвердила Мариша.
   – А где же мой саквояж? С обувью?
   Но если Юля еще не поняла всей страшной правды, то до Мариши она дошла куда быстрей. И она даже побледнела, представив себе, что сейчас начнется. Но действительность превзошла все самые худшие Маришины ожидания. Переговорив со служащими аэропорта и уяснив, что ее новые туфли отправились в самостоятельное путешествие с неопределенным пунктом назначения, Юлька расстроилась. А расстроенная Юлька – это было зрелище не для слабонервных.
   Раздув ноздри, красная, злая и босая Юлька наступала на виновников происшествия.
   – По-вашему, это смешно? По-вашему, я могу ходить без обуви?
   – Девушка, вот же у вас с собой целых две пары. Вам хватит, пока найдется ваш багаж с остальной вашей обувью.
   Но Юлька не унималась. Ее даже не успокаивала мысль о том, что скорей всего виноваты сотрудники Пулково. А в Ереван их самолет прибыл уже без ее набитого обувью саквояжа.
   – Я требую компенсации. Моральной в том числе. Боже мой, я осталась босая!
   – Что вы так убиваетесь? – пытались утешить ее служащие. – Наоборот, радуйтесь! Вы же в Армении! А тут каждый второй если сам не умеет шить сапоги, то обязательно имеет друга сапожника.
   – Не буду я носить вашу обувь! Я ношу только Италию! Или на худой конец Францию или Португалию. Но только не армянский ширпотреб. Вот еще!
   И Юлька брезгливо сморщила носик. Покачав головами, служащие принялись заполнять различные бумажки, фиксируя факт пропажи одного багажного места. На это ушла масса времени. Мариша томилась в ожидании. Да еще Юлька, вконец разъяренная предложением обуться в армянские туфли, сопровождала каждое движение служащих своими весьма ехидными комментариями.
   Но в конце концов все кончается. Закончился и этот кошмар. С облегчением вздохнув, Мариша потащила подругу к стоянке такси. Тут Юльке снова пришлось надеть свои босоножки. И настроения это ей, надо заметить, не улучшило. Ходить нормально в этой обуви она не могла. И потому ковыляла, осторожно переставляя ноги, словно на ходулях.
   Даже шофер такси заинтересовался:
   – Что это с вашей подругой? – спросил он у Мариши. – Она больная?
   – На голову, – сердито подтвердила Мариша, пользуясь тем, что Юлька со своими проклятыми туфлями замешкалась на улице и в машину пока не села.
   Шофер озабоченно поцокал языком, выражая свое сочувствие.
   – К доктору ее везешь? – внезапно перешел он с Маришей на «ты», явно считая, что теперь у них есть общая тайна и, следовательно, он может себе позволить такую фамильярность.
   – Такое не лечится!
   – У моего отца брат есть, такое несчастье, совсем дурачок. На голову слаб. Двадцать лет было парню, а он ни читать, ни писать – ни бельмеса. Вообще ничего не соображал. Только за девками гоняться целыми днями был готов.
   – Вполне нормальное поведение для мужчины, – прокомментировала Мариша. – Не так уж ваш родственник и болен был.
   – Так он еще и говорить не хотел. Мычал только. И слюни пускал. Как мы с ним намучились, и не передать. А потом отец его к одной знахарке сводил. И вылечила она его.
   – Читать научила? – ехидно поинтересовалась Мариша.
   – Не-а! Читать он так и не умеет. Да на фига ему книги, коли он в деревне живет. Кроме коров и коз вокруг ничего не знает.
   – Как же она помогла вам?
   – А женила его. На дочке своей женила. Та была такая же придурочная. А вместе прекрасной парой оказались. Друг в друге души не чают. И прекрасно без слов обходятся.
   – И к чему вы это говорите? – удивилась Мариша.
   – Твоя подруга ведь тоже не замужем?
   – Ну, вроде как.
   – Вот от этого и все беды. Когда женщина одна живет, без мужчины, ей в голову разные дурные мысли лезут. Да так густо, что для разума там места уже не остается.
   В это время Юлька, которая покупала в ларьке минералку, наконец забралась в машину. И шофер примолк.
   – Не хотели продавать! – возмущалась Юля. – Давайте, говорят, деньги.
   – А ты им что предлагала?
   – Десять долларов дала. У них глаза, вижу, загорелись. Но врут, что это не деньги! Каково, а? Они тут что, все поголовно ненормальные? То туфли мои сперли. Теперь доллары им не деньги!
   Мариша покачала головой:
   – Наверное, они имели в виду местную валюту.
   – А где мне ее взять? У меня ее нет!
   – Обменяем.
   Шофер оказался покладистым малым. Он привез девушек в обменник с самым лучшим курсом. И, обменяв всего сто долларов, подруги разбогатели на целых тридцать пять тысяч драм. Увидев такое богатство, даже Юлька повеселела.
   – Приятно чувствовать себя богатым человеком, – с интересом похрустев полученной в обменнике новенькой бумажкой, сказала она. – Ладно, черт с ними с туфлями. Может быть, это и в самом деле к лучшему, что они потерялись. Носить я их все равно не могла.
   – К тому же тут полно магазинов и лавочек с обувью.
   – Отдохну немного и сразу же займусь шопингом, – с увлечением сообщила Юля. – Как думаешь, Гоар Акоповна оплатит эти покупки?
   – Она все-таки женщина. И должна понимать, какой стресс тебе пришлось пережить, потеряв целую коллекцию обуви. Думаю, что оплатит.
   Поселились подруги в гостинице «Ереван».
   – А чего напрасно выпендриваться? – пожала плечами Юля, когда шофер предложил на выбор еще несколько звучных названий. – Мы их даже запомнить вряд ли сумеем. А так «Ереван», и все. Уж не заблудимся. Живем в «Ереване», и точка.
   Номер подругам понравился. Из предметов роскоши тут были холодильник и душ. Телевизор, фен и прочие блага цивилизации можно было взять за отдельную плату. Но пока что подругам было достаточно душа, куда они по очереди влезли. А потом отправились поесть в ближайший ресторан.
   – И когда мы займемся нашими поисками? – набив рот долмой – голубцами, начинка которых была завернута не в капустные, а в виноградные листья, – спросила Юля у подруги.
   – Завтра. А сегодня у нас в программе отдых и развлечения.
   – И шопинг!
   – Его я и имела в виду.
   В общем, свой первый вечер на армянской земле подруги провели приятно. Быстро обнаружилось, что армянские мужчины ценят красоту русских девушек ничуть не меньше, чем турки, в чьи гостеприимные объятия вполне могли угодить подруги, если бы долетели до Турции. Подругам поступило не меньше семи предложений – познакомиться, сходить в ресторан, в кафе, прогуляться по парку. А один оригинал даже позвал подруг с собой на охоту.