Калинина Дарья Александровна. Мулатка в белом шоколаде

   – Иди ко мне, – позвал он девушку. – Обними меня. И поцелуй! Ты же знаешь, как я люблю тебя!
   – Так, что даже женился на другой? – глухо произнесла девушка.
   Она больше не плакала. Видимо, слезы у нее кончились. Но в ее голосе звучала такая боль, что подругам невольно сделалось не по себе. Эх, зря этот Петеросян заранее не предупредил свою любовницу о женитьбе. Она бы все равно плакала, но у Петеросяна было бы время, чтобы ее уговорить и как-то смягчить удар.
   А что теперь? Теперь девушка в отчаянии. И самое главное, ничего уже не поправишь! Она это наверняка понимает. И от этого ей только больней.
   – Ты воспользовался мной, а потом отшвырнул, как тряпку! – сказала девушка, и в голосе ее прорезались новые нотки.
   Они здорово не понравились Петеросяну.
   – Катюша, что за выражения? – презрительно произнес он, и подругам даже показалось, что они увидели, как опустились уголки его губ. – Какая же ты тряпка? Ты самая очаровательная девочка, какую я встречал в своей жизни! Я не хочу тебя терять! А моя женитьба… это всего лишь шаг политический. Отец моей жены очень богат.
   – А мой – нет, – задумчиво произнесла девушка. – У меня, как ты знаешь, отца вообще нет.
   – Знаю, – терпеливо произнес Петеросян.
   – А если бы он у меня был и если бы имел много денег, тогда бы ты женился на мне?
   – О чем разговор! – обрадованно воскликнул Петеросян. – Конечно!
   – Пошел вон! – тихо и неожиданно твердо произнесла девушка.
   Петеросян опешил.
   – Я? Пошел вон? Ты что, спятила?
   – Дорогой, что за выражения? – ядовито передразнила его девушка.
   – Но почему? Что случилось?
   – Просто мне неожиданно стало ясно, что я любила все эти годы совсем другого человека! – произнесла девушка. – Ты – совсем другой. Убирайся! Знать тебя больше не хочу. Видеть не желаю. И не вздумай мне звонить! Подонок! Господи, лучше бы ты в самом деле сдох!
   И с этими словами она вылетела из павильона. Петеросян крякнул, но следом за девушкой не побежал. Должно быть, из опасения, что их могут увидеть. С сегодняшнего дня он становился женатым мужчиной. И должен был привыкать к осторожности.

   Он вышел спустя несколько минут, предварительно выкурив сигарету. Руки его заметно дрожали, так что огонек сигареты прыгал вверх и вниз. И подругам даже стало его немного жалко. Вот бедняга, он еще и не понимает, в какую ловушку загнал самого себя. Брак на нелюбимой женщине – это еще то удовольствие. А уж брак на женщине, которую не любишь сам и которая не любит тебя, – это вообще полный кошмар!

Глава 3

   Подруги выбрались из павильона последними. Уже исчезла впереди синяя шаль красавицы Кати, уже ушел Петеросян в своем черном костюме и безупречно белой рубашке, и только потом подруги высунулись наружу.
   – Ну и дела! – произнесла Леся. – Теперь неудивительно, что эта Катя потеряла свое приглашение в «Саломее».
   – Наверное, у нее все из рук буквально валилось, – согласилась с ней Кира.
   – Узнай я, что мой любимый прямо сегодня женится и мне предстоит явиться на его свадьбу, я еще и не так металась бы.
   – Тебе ее жалко?
   – Жалко, – призналась Леся. – Может быть, для этой Кати было бы лучше, если бы она так и не сумела попасть на свадьбу Петеросяна.
   – Да, меньше стресс, – сказала Кира. – Зря она сюда пришла. Как бы какой беды не случилось.
   Умей Кира предсказывать будущее, и то она не смогла бы выразиться точней.
   – А мы вас заждались! – так приветствовали подруг Гена с Витей.
   Толстого Толика и его не менее упитанного друга с породистым коротким носом не было видно. Должно быть, они все еще переодевались. Зато господин Петеросян ходил среди гостей, сияя своей ослепительной улыбкой. Похоже, объяснение с Катей не настолько вывело его из равновесия, чтобы он откровенно грустил.
   Его тестю наконец удалось отбить Людмилу у ее румяного здоровяка. И молодая женщина теперь двигалась следом за мужем под бдительным конвоем собственного папочки. Вид у нее при этом был снова довольно несчастный. И на резвящегося мужа она поглядывала с большой неприязнью.
   – А сейчас еще один сюрприз! – провозгласил Петеросян. – Прошу вас, фонтан с шоколадом!
   Все захлопали и возбужденно заговорили. И под общие аплодисменты в зал вкатили нечто в человеческий рост, прикрытое розовым покрывалом с вышитыми на нем инициалами Э и Л. Этой же монограммой были украшены салфетки, посуда и даже скатерти.
   – Видимо, Эдуард и Людмила, – шепнула Леся, но в этот момент по обе стороны от накрытого фонтана забили фейерверки, покрывало было сдернуто, и девушки онемели от изумления.
   Впрочем, не они одни. Обещанный Петеросяном шоколадный фонтан превосходил все ожидания. Он был поистине огромным. Конечно, не в полный человеческий рост, так показалось из-за поддерживающих покрывало конструкций, но все равно достаточно впечатляющий.
   – Тут шоколада на тысячу человек! – восхитилась Кира.
   И в самом деле, густые струи растопленного молочного шоколада тяжело скатывались вниз в специальное углубление, куда можно было макать приготовленные заранее свежие фрукты – клубнику, очищенные дольки апельсина, половинки персика, дыню, бананы, киви, манго и еще множество фруктов, названия которых подруги просто не знали.
   Тут же были выставлены и разнообразные сладости. Зефир, воздушная пастила, вафли, орехи и бисквиты. Все это добро, политое растопленным шоколадом, гости уминали с большим аппетитом. Потом начались танцы. Все уже достаточно надегустировались спиртных напитков и были не прочь повеселиться.
   Кира тоже не отказала себе в этом удовольствии. Она танцевала и танцевала. Ей казалось, что вечер просто чудесный и она могла бы кружиться в танце до самого рассвета. Но внезапно музыка смолкла. И в наступившей тишине раздался голос Людмилы.
   – А теперь еще один сюрприз! Торт! – воскликнула она и захлопала в ладоши.
   Подруги искренне удивились. На их памяти это был первый раз, когда невеста открыла рот и что-то произнесла. И вообще, зачем второй десерт? Еще и горячий шоколад не кончился.
   – Торт! Торт! – продолжала восклицать Людмила.
   При этом ее щеки загорелись лихорадочным румянцем, глаза неестественно ярко блестели. А сама она выглядела какой-то слишком уж возбужденной.
   – Что такого в этом торте? – пожала плечами Кира, и в этот момент торт торжественно вполз в зал.
   Он находился на покрытом белоснежной льняной скатертью столике на колесиках. И состоял из пяти ярусов, каждый из которых был украшен цветами из шелковых лент нежно-зеленого цвета. Но кроме них тут сверкали хрустальные бусы, пчелки и птички. Зрелище было потрясающее.
   – Это не торт, а настоящее произведение искусства! – ахнула Кира. – У кого поднимется рука его разрезать?
   Но это оказалось еще не главным сюрпризом. Торт внезапно отъехал в сторону. И из-под него, распугав гостей, выскочила хорошенькая юная мулатка. Ее смуглое тело было почти обнажено, если не считать нескольких тончайших покрывал, которые ничего не скрывали, а лишь дразнили воображение. А вот лицо закрывала светлая маска, украшенная черными стразами.
   Мужская часть приглашенных разразилась одобрительными криками и даже свистом. Не обращая внимания на разволновавшихся мужиков, юная мулатка принялась двигаться в такт музыке. Ее гибкое тело густого темно-шоколадного цвета соблазнительно изгибалось. Девушка была словно змея, сбрасывающая с себя шкуру. Одно за другим падали на пол покрывала. И наконец осталось одно-единственное, самое последнее.
   – О-о-о! – разнесся томный вопль восторга.
   Мужчины не сводили глаз с обворожительной танцовщицы, буквально пожирая ее глазами. Последнее покрывало! Но вот упало и оно. И девушка оказалась перед толпой собравшихся совершенно обнаженной. По ее бедру змеилась татуировка. Дикая кошка изготовилась к прыжку. Татуировка была достаточно яркой. И как раз в этот момент раздался грохот и крики.
   – Ой! – воскликнула Кира, обернувшись. – Что случилось?
   А случилось именно то, что и должно было случиться, когда в помещении полно нетрезвых людей и расставлена шаткая мебель.
   Группа нетвердо стоящих на ногах мужчин при виде совершенно обнаженной красотки не удержалась в вертикальном положении. Девушка, можно сказать, буквально сразила их наповал. И падая, кто-то из них зацепился за столик с шоколадным фонтаном. Разумеется, тот некоторое время потрясся, сопротивляясь, а потом все же сдался и рухнул. Горячий шоколад потек по полу. И в образовавшейся луже оказался сам жених.
   Дальнейшее описать трудно. Пока Петеросяна извлекали из шоколада, его невеста прыгала вокруг него и откровенно ликовала.
   – Я знала! – кричала она, указывая пальцем на жениха. – Я знала, что с тобой это обязательно сработает! Ну что, милый, понравился тебе мой сюрприз? Узнал ты ее? Узнал? И как? Доволен?
   Она так возбудилась, что ее отец был вынужден увести дочурку прочь. Поднятый тем временем на ноги Петеросян весело смеялся.
   – Так и есть, у меня все в шоколаде! – хохотал он. – Даже я сам! Разве не символично?
   Гости вежливо вторили Петеросяну. Однако, когда Кира повнимательней взглянула в лицо жениха, она невольно вздрогнула. У него были совершенно пустые глаза, в которых плескался январский холод. Все его веселье оказалось напускным.
   – Пойду переоденусь, – заявил тем временем Петеросян. – Если, конечно, никто из дам не пожелает меня съесть как конфетку.
   Желающие немедленно нашлись. И Петеросяну пришлось спасаться буквально бегством. Косвенная виновница всего этого переполоха мулатка-стриптизерша уже исчезла. А золотоволосой Кати среди гостей подруги так и не обнаружили. Людмила и ее отец тоже куда-то делись. Одним словом, праздник оказался без главных действующих лиц, но, несмотря на это, веселье продолжало бить ключом.
   Гости достигли уже той стадии, когда присутствие хозяев бала вовсе не обязательно. Легко можно обойтись и без них.
   Просохший и вроде бы даже протрезвевший после морского купания Толик присоединился к подругам. И незамедлительно продолжил атаку на Лесю, которая задорно хохотала над его шутками. Кира его внимания не удостоилась. Но ничуть не расстроилась. Толик ей упорно не нравился. Да что ей этот Толик? У нее свои кавалеры имеются.
   – Кажется, твоя подруга здорово набралась, – наклонившись к Кире, произнес Виктор.
   Они с Геной до сих пор составляли ее почетный эскорт. Оба были такие высоченные, что им приходилось наклоняться к Кире, когда они хотели шепнуть ей что-то на ушко.
   Кира снова взглянула на Лесю. Так вот в чем причина необыкновенного оживления ее подруги! Как же Кира умудрилась прошляпить момент, когда Лесю надо было щипать, пинать и оттаскивать от выпивки. Но и теперь еще было не поздно принять экстренные меры.
   Она направилась к Лесе и попыталась отвести ее в сторонку.
   – Никуда не пойду, – артачилась глупая Леся.
   – Тебе надо подышать свежим воздухом, – убеждала ее Кира.
   В ответ Леся звонко расхохоталась.
   – Да тут всюду свежий воздух! – заявила она. – Стен-то нет! Одна простыня сверху натянута!
   – А мы все равно пойдем с тобой на берег! – не сдавалась Кира. – Тут накурили, надымили, у тебя глаза уже красные!
   Последний аргумент сработал безотказно. Допустить, чтобы ее внешность пострадала, Леся никак не могла. И тут же покорно потрусила следом за Кирой. Толик увязался за ними следом. Но Кире было уже все равно. Пусть идет. Однако едва они вышли на песок и побрели вдоль кромки берега в сторону полюбившегося им уединенного павильона, как Толика окликнули. И он отстал.
   – Идите! – махнул он вслед девушкам. – Я вас догоню!
   И девушки дружно потопали.
   – Ну, как? – поминутно интересовалась Кира у подруги. – Тебе лучше?
   – Мне хорошо, – неизменно отвечала ей Леся.
   – Дышим свежим воздухом дальше!
   Так подруги дошли до павильона. И тут Леся взмолилась:
   – Кира, давай зайдем туда и посидим! У меня ноги буквально отваливаются!
   Обувь, чтобы не увязать каблуками в песке, подруги сняли. И шлепали по мокрому прохладному песочку, постанывая от удовольствия. Но все равно, несмотря на предпринятую терапию, ноги у подруг оказались стерты. У Киры на пятке, а Леся стерла себе мизинцы на обеих ногах. Видя такие травмы, Кира вовсе не возражала против того, чтобы немного передохнуть.
   – Я же не зверь, – сказала она.
   – Ты хуже! – простонала Леся, первой входя в павильон и падая на ближайшую скамейку. – Уволокла меня от потрясающе привлекательного мужчины.
   – Это Толик привлекательный? – испугалась за подругу Кира. – Леся, ты что, совсем пьяная?
   – Знаешь, какая у него яхта? – мечтательно протянула Леся. – Он мне показывал фотографии. А дом на Мальте. М-м-м!
   – Мальта – жуткая дыра! – жестко заявила ей Кира, решившая бороться с этими происками капитализма в самом зародыше. – Кроме пляжей, ничего хорошего там нет! Тоска смертная!
   – А яхта…
   – А на яхте тебя и вовсе укачивает! – воскликнула Кира.
   И видя, что ее аргументы не вполне убедили Лесю, добавила:
   – Ты вспомни, вспомни! Мы с тобой плавали по Неве и Ладожскому озеру, так ты чуть все свои внутренности не растеряла!
   – Верно! – приуныла Леся. – Так что, выходит, Толик мне ни капельки не нравится?
   Ответить Кира не успела. Где-то неподалеку от них раздался болезненный стон.
   – Это еще что? – встрепенулась Леся. – Кто тут?
   – Погоди! – остановила за руку рванувшуюся подругу Кира. – Не спеши! Может быть, нам и не надо знать.
   Куда там! Разве движимую чувством сострадания Лесю удержишь. Она вырвалась из рук подруги и кинулась на вновь прозвучавший откуда-то из угла павильона стон.
   – Кира! – раздался через мгновение ее вопль. – Кира! Немедленно сюда! Немедленно!
   Кира тяжело поднялась и вздохнула:
   – Вот так всегда, вляпается, а мне отвечать!
   И тем не менее она поспешила на зов подруги. Очень уж отчаянно звучал голос Леси.
   – Что у тебя тут случилось? – ворчливо спросила Кира, подходя к ней.
   И тут же замерла на месте.
   Потому что в углу павильона лежал и стонал какой-то мужчина в черном и до боли знакомом подругам фраке. Фрак и брюки мужчины были густо перемазаны светло-коричневыми разводами. И пахло от него молочным шоколадом. Должно быть, мужчина уединился тут, чтобы переодеться. Но так и не успел сменить запачканную одежду. Однако кроме шоколадных пятен на полу виднелись и другие, напоминающие клюквенный сироп. Только вот подруги не помнили, чтобы такое блюдо значилось в меню.
   – Леся, – не веря своим глазам, а точнее, не желая им верить, прошептала Кира. – Это же…
   – Я вижу! – звенящим шепотом произнесла Леся. – Что с ним?
   Кира молча помотала головой. Она упорно не хотела признавать очевидный факт. А именно, что лежащее перед ними тело принадлежит счастливому хозяину их вечеринки, нелюбимому жениху, господину Петеросяну.
   – Нет, – отступая на два шага назад, воскликнула Кира. – Леся, нет! Этого не может быть!
   – Кира, он еще жив! – прошептала Леся. – Ему надо помочь!
   Осмыслив произнесенную подругой фразу, Кира сделала два шага назад и снова очутилась рядом с Лесей.
   – Он весь в крови! В крови и шоколаде!
   – Вижу!
   – Ему надо помочь!
   И с этим Кира была согласна.
   – Но как? – подавленно прошептала она. – Как?..
   В грудь стонущего господина Петеросяна был воткнут огромный кухонный нож. Оставалось только удивляться, как с такой огромной железкой в теле мужчина все еще был жив. Внезапно он открыл глаза и посмотрел на подруг.
   – Помогите! – произнес он.
   Как могли подруги оставить без ответа этот призыв! Они кинулись к Петеросяну. Кира подняла его голову, а Леся старательно, но, увы, безуспешно пыталась остановить льющуюся из его раны кровь.
   – Оливия! – прошептал Петеросян, сверля склонившуюся над ним Киру пронизывающим взглядом. – Это все она! Найдите ее!
   – Кого? – растерянно лепетала Кира, но Петеросян ее не слушал.
   – Умоляю, обещайте мне, что найдете Оливию! – бормотал Петеросян. – И когда найдете, то отдайте ей…
   – Что, что отдать?
   – Это все она… Она ради бабки… Хотела себе забрать, а я Кате… Найдите… Оливия! Обещайте мне!
   – Да! Да! – самая не понимая, что говорит, выкрикнула Кира. – Обещаю. Найдем мы вашу Оливию!
   – Только скажите, это она вас так? – воскликнула прислушивающаяся к разговору Леся.
   Петеросян сделал странный жест слабеющей рукой, который можно было истолковать по-всякому. После этого он издал жуткий хрип, и его голова безвольно откинулась назад.
   – Господи, он в самом деле умер! – в полнейшей прострации воскликнула Кира, попытавшись найти пульс, но так и не нащупав его. – Леся! Что же нам теперь делать?
   Ответить ей Леся не успела.
   – Что тут случилось? – раздался позади них бодрый голос, и в павильон ввалился Толик.
   Черти его принесли! Да ладно, если бы он был один! Так нет же! Притащил с собой целую компанию потенциальных свидетелей.
   Подруги, удерживая на руках окровавленный труп Петеросяна, молча взирали на эту толпу, читая на лицах незнакомых им людей приговор своей судьбе.
   – Девчонки, – растерянно произнес Толик. – Ну вы даете! За что вы его так?
   – Нет! – закричала Леся. – Вы все не так поняли!
   – Мы его не убивали! Он уже лежал тут, когда мы пришли!
   – Так с ножом и лежал!
   Ответом им было недоверчивое молчание.
   – Ну да! – произнес затем чей-то скептический голос из толпы. – Как же!
   Увы, этот же голос прозвучал в устах прибывшего следователя. То есть, если быть совсем точными, сначала он прозвучал в устах оперативников. Они однозначно выразили сомнение в правдивости слов подруг, а также в том, что они могут выступать простыми свидетельницами, оказавшимися в нужный час в нужном месте. А потом это же было сказано и следователем. И что самое печальное, не просто на пляже, а в отделении милиции, а попросту говоря, в участке.    Да еще следователь постоянно допытывался у подруг, кем они приходились покойному. Потому что этот сволочуга, господин Петеросян, не мог проявить благородство и хотя бы чуточку отсрочить свою кончину. Взял и умер буквально на руках у девушек, что только добавило подозрений на их счет.
   А уж когда следователь узнал, что подруги прибыли на праздник по чужому приглашению, восторгу его и вовсе не было границ.
   – Покойный слыл если не плейбоем, то уж покорителем женских сердец – это точно! – сказал он ошарашенным Кире с Лесей.
   Те молчали, не вполне понимая, какое это может теперь иметь значение.
   – Признайтесь, вы были из числа жертв господина адвоката? – допытывался у них следователь по фамилии Каверза. Что уже много говорило само по себе.
   – В каком смысле? – разлепила губы Леся.
   Лучше бы уж она этого и не делала. Потому что следователь мигом скабрезно оскалился и пояснил:
   – В сексуальном, в каком же еще!
   Просто возмутительно! Как таких грубиянов допускают к работе с людьми! Кира открыла уже рот, чтобы сообщить следователю, что в сексуальном плане они с подругой жертвами являются уже с шестнадцати лет, когда государство разрешило им вступать в брак, а подходящих для этой цели мужчин так до сих пор и не нашлось. Но потом передумала. Неизвестно, как еще следователь отреагировал бы на это ее заявление.
   – Надеюсь, нож вы руками не трогали?
   Следователь выглядел весьма хмуро.
   – Кажется, нет, – промямлила Леся. – Или да? Кира, ты не помнишь?
   Кира не помнила. И ее сердце с каждой минутой наполнялось ужасом все больше и больше. А что, если она или Леся случайно дотронулись до ножа? И теперь там есть их отпечатки? О, ужас! Ведь вовек не отмоешься! Обвинят, осудят и отправят за решетку! Вот их судьба! Хотели попасть в высшее общество, а окажутся на самом дне жизни.
   – Разрешите?
   В комнату заглянул высокий молодой человек с густой черной челкой. Прямые волосы падали ему прямо на глаза. И мужчина был вынужден время от времени встряхивать головой, чтобы призвать прическу к относительному порядку.
   – Чего тебе, Пантелеймонов? – сварливо осведомился у него следователь, с плохо скрытой неприязнью глянув на своего молодого и куда более симпатичного коллегу. – Чего ломишься? Не видишь, у меня допрос.
   – Тут такое дело, – произнес Пантелеймонов, очень даже заинтересованно посмотрев на девушек. – Тесть нашего адвоката одну интересную бумажку принес.
   И черноглазый Пантелеймонов махнул зажатым в кулаке конвертом.
   – Ну что там еще? – недовольно забрюзжал следователь. – Давай сюда! Вечно мне всякую дрянь тащите!
   Получив конверт, он вытащил из него листок бумаги и углубился в изучение содержания. Подруги тем временем поглядывали на смуглого Пантелеймонова, который не торопился уходить из кабинета. И даже весело подмигнул обеим девушкам. Мол, не тушуйтесь, все будет в порядке. Это их очень приободрило. И они вопреки всему решили поверить милому оперу.
   – Так, оч-чень интересно! – задумчиво протянул следователь, отложив послание в сторону.
   После этого он уставился на подруг и неожиданно произнес:
   – Можете идти!
   – Как? – не поверили своим ушам девушки. – Вы нас отпускаете?
   По лицу Каверзы было понятно, что делает он это доброе дело крайне нехотя. Но тем не менее он повторил:
   – Да, идите! Но из города никуда не уезжайте!
   Подруги вылетели из кабинета, не чуя под собой ног от радости. Цыганистый Пантелеймонов, которому место было бы в таборе на просторах вольной степи, а не в узких коридорах отделения милиции, вышел следом за подругами.
   – Ну что? – спросил он у них таким тоном, словно они были с ним давними друзьями. – Подвезти вас до дома? Измучились небось?
   Учитывая, что Кирина «десятка» осталась на свадебной стоянке, а на улице едва занялся рассвет, подруги с благодарностью приняли предложение Пантелеймонова.
   – Скажи, а ты не знаешь, почему следователь нас отпустил? – принимая предложенный дружеский тон, спросила у Пантелеймонова Кира.
   Леся уже забралась в темно-вишневую «Тойоту». Не совсем, правда, новую, но еще очень и очень приличную. Даже странно, на какие такие барыши оперативник на службе у государства сумел купить себе такую машину?
   – Знаю, конечно! – весело хмыкнул Пантелеймонов, заводя мотор. – Это все из-за угроз.
   – Каких угроз?
   – Оказывается, Петеросяну в течение последнего месяца постоянно звонили с угрозами какие-то мужчины, – сказал Пантелеймонов. – И не только звонили, но и слали письма.
   – И что они от него хотели?
   – Это связано с бизнесом покойного, – коротко ответил Пантелеймонов. – К вам это не имеет никакого отношения.
   И все равно, хотя Пантелеймонов и не специально так все устроил, подруги невольно почувствовали к парню стойкую симпатию. Ведь не появись он так вовремя с этим письмом, не отпустил бы их Каверза. Ни за что бы не отпустил. И пришлось бы им мыкаться в камере. Не день и не два.
   – Хочешь кофе? – предложила Кира Пантелеймонову, когда он остановился возле их с Лесей дома.
   – Не откажусь, – ухмыльнулся тот и откровенно добавил: – Люблю ходить в гости к красивым девушкам.
   – Не радуйся раньше времени! – осадила его Кира. – Леся тоже пойдет с нами.
   – Могу и не идти! – тут же откликнулась Леся. – Идите вдвоем!
   Но Пантелеймонов только рассмеялся и подтолкнул замешкавшуюся Лесю следом за Кирой. И пока Кира варила кофе, Пантелеймонов в сопровождении Фантика и Леси шлялся по квартире, в самом деле с интересом разглядывая жилище. Кофе он выпил в два глотка. И сразу же заторопился прочь.
   – Дела, дела! – оправдывался он. – Да и вам отдохнуть не помешает. Увидимся еще!
   И оставив ошеломленных подруг, умчался.
   – Как ты думаешь, зачем он к нам приходил? – спросила у подруги Кира.
   Леся зевнула.
   – Кто его знает, – сонным голосом пробормотала она. – Лучше скажи, что нам с тобой теперь делать?
   – Что?
   – А ну как версия убийства из-за бизнеса не подтвердится? Одно дело – слать письма с угрозами. И совсем другое – взять и эти угрозы претворить в жизнь.
   Кира задумалась. По своему личному опыту она могла сказать: люди, которые много болтают, редко свои угрозы осуществляют.
   – Помнишь, у Верки было двое парней?
   – У какой Верки?
   – С первого этажа!
   – У рыжей?
   – Да.
   – И что?
   – Было у нее два парня, – продолжила Леся. – Оба втюрились в нее со страшной силой. А она их обоих за нос водила.
   – И что?
   – Так один все время грозил, что руки на себя наложит.
   – Ну и?..
   – А другой ничего такого не говорил, а только потом взял да с нашей крыши и в самом деле сиганул! Прямо под Веркино окошко угодил. Снайпер!
   – Так ты думаешь, настоящий убийца не стал бы заранее слать письма и уведомлять свою жертву по телефону? – задумчиво спросила у подруги Кира.
   – Если только он не поставил Петеросяну каких-нибудь условий, тот их не выполнил, ну, тогда его и шлепнули. В наказание.
   – Да ну, – нахмурилась Кира. – Убийство на заказное как-то не тянет. Что за оружие – нож с кухни!