– Сильви! – воскликнула Наташа. – Мы забыли про нее. Дюша, как ты мог!
– И в самом деле, как ты мог забыть про свою невесту? – удивился Роланд Владимирович.
Все укоризненно смотрели на парня.
– Хорош жених, – пробормотал Эрнест.
– Что вы от меня хотите? – принялся оправдываться Дюша. – Столько всего на голову свалилось. Сильви совершенно вылетела у меня из головы.
– А кстати, что с ней? – неожиданно встревожилась Ингрида. – Неужели она не слышала выстрела и криков? Почему она не спустилась, чтобы узнать, в чем дело.
Все на секунду замерли, а потом, не сговариваясь, кинулись к лестнице. Впереди всех мчался Дюша. На третьем этаже перед дверью спальни Сильви он остановился и прислушался.
– Тихо, – сказал он.
– Чего ты ждешь? – рассердилась Ингрида. – Входи же.
– Я не могу. Вдруг она тоже лежит мертвая, – простонал Дюша. – Пусть кто-нибудь другой.
– Что ты городишь! Что значит, тоже мертвая? – окончательно вышла из себя Ингрида. – Сам же говорил, что пока еще никого не убили. Трус. Отойди в сторону!
И она толкнула дверь. Та оказалась не заперта. Внутри было темно. Ингрида осторожно шагнула через порог и зажгла свет.
– Ну что там? – спросил дрожащим голосом Дюша. – Она мертва?
– Размечтался, – минуту спустя раздался голос Ингриды. – Заходи, не бойся. Она спит.
Все вошли в комнату и столпились у дверей. У кровати Сильви стояла Ингрида и держала девушку за руку, щупая пульс.
– Выпила снотворного и спит, – пояснила Ингрида. – Все в порядке. Можно оставить ее. До утра не разбудишь. Она выпила двойную дозу.
– Она целый день жаловалась на головную боль, – сказал Дюша. – Должно быть, к вечеру совсем расхворалась. Слава богу, она жива.
– И часто ваша невеста принимает снотворное? – спросил у Дюши инспектор.
– Всегда, когда чувствует недомогание. Сильви считает, что сон – лучший лекарь.
Успокоенные, все спустились к Алексею в гостиную, еще немного посидели у огня. Подождали, пока инспектор закончит допрашивать слуг. А затем после отъезда полиции все гости разошлись по своим комнатам.
Придя к себе, Инна первым делом плотно зашторила окна и заперла дверь на задвижку. Двери во всем доме были добротные, из натурального дуба. Закрыв дверь, Инна сразу почувствовала себя уверенней и смогла приготовиться ко сну. Когда она накладывала себе на лицо слой питательного ночного крема, в дверь постучали. Иннина рука дрогнула, и она попала пальцем с кремом себе в глаз.
– Кого там черт принес, – проворчала Инна, вытирая глаз. – Кто там?
За дверью молчали. Инна встревожилась. Подобравшись к двери, она прислушалась. В коридоре явно кто-то был, там слышалось сопение.
– Инна, открой, – внезапно раздался тихий голос. – Это я, Эмилия Карловна.
Инна быстро открыла дверь, и экономка так же быстро проскользнула в дверь.
– Не хочу, чтобы Роланд Владимирович знал, что я у тебя, – пояснила экономка свое странное поведение. Инна, полиция расспрашивала про какого-то незнакомца у нас в саду. Я видела, как вы с Наташей гуляли там. Вы тоже видели кого-то?
– Видели, – кивнула Инна.
– И как он выглядел?
– Ну, такой невысокий, черненький. И одет тоже во все черное. Лица его мы не разглядели. Он очень быстро убежал. Он сидел в кустах как раз напротив окон комнат Роланда Владимировича.
Экономка страшно побледнела и присела на стул.
– Господи, – прошептала она. – Не может быть. Как он осмелился?
– Вы знаете, кто это мог быть? – спросила у нее Инна. – Я имею в виду того мужчину в саду.
– Вовсе нет, даже не представляю, – чересчур поспешно ответила Эмилия Карловна. – Мне уже пора. Спасибо за откровенность.
И она стремительно вылетела из комнаты.
– Дела, – растерянно протянула вслух Инна. – Что тут творится?
Она снова отправилась к туалетному столику. На этот раз, чтобы снять излишки крема. Но не успела она взять в руки ватный тампон, как в дверь снова постучали.
– Черт! – выругалась Инна. – Кого там еще принесло?
На этот раз принесло Наташу. Едва Инна открыла дверь, как Наташа ворвалась в комнату и возбужденно затарахтела.
– Только что шла по коридору. И знаешь, что я услышала?
– Нет, а что? – помимо воли заинтересовалась Инна.
– Я услышала разговор Вилли с его братом.
– Ты имеешь в виду Януса? То есть, черт, Яниса? – уточнила Инна. – И как, мне хотелось бы знать, ты могла услышать их разговор, если их комнаты на третьем этаже, а мы живем на втором? Что тебе понадобилось на третьем? Ты что поднялась туда специально, чтобы подслушать?
– Не будь занудой, – нетерпеливо перебила ее Наташа. – Когда узнаешь, что мне удалось узнать, закачаешься. Представляешь, Вилли продулся в казино в пух и прах. И мало того, что он проиграл все наличные деньги, он еще проиграл и деньги, которые взял на работе отца из его сейфа. То есть проиграл деньги фирмы, деньги своего отца.
– Которые ему нужно будет вернуть сразу после новогодних праздников или все раскроется? – догадалась Инна.
– У него был повод стрелять в своего отца, – сказала Наташа.
– Ты рехнулась. Не говоря уж о том, что он бы не стал стрелять в своего отца, Вилли был с нами в гостиной. Ты что, не помнишь? Мы все там были, когда раздался выстрел. Только Сильви была у себя. Но она спала. Но даже если бы она не спала, то для того, чтобы выйти на улицу, ей понадобилось бы пройти через гостиную. Другого выхода нет. Не полезла же она с третьего этажа через окно.
– Это еще неизвестно, полез бы или нет, – сказала Наташа. – Но сейчас речь не о ней. Этот Эдгар, вот про кого я думаю. Я подслушала, как Эмилия говорила полиции, что, когда раздался выстрел, они с Зиной были у себя на кухне. Вдвоем. А вот где был Эдгар, этого она не знает. Теоретически он должен был находиться где-то в доме. Но в гостиной его не было. Так что… Правда, чтобы выйти из дома, ему бы пришлось пройти через кухню. А там ведь все время находились либо Эмилия, либо Зина. Но он мог проскользнуть и через гараж. Там есть окошко. Нет, оно слишком маленькое. Но все равно нужно попробовать через него выбраться в сад.
– Слушай, ты лучше выбросил это из головы, – посоветовала ей Инна. – По личному опыту знаю: расследования преступления обычно до добра не доводит.
– Ну и не надо, – надулась Наташа. – Не хочешь действовать со мной заодно, обойдусь и без тебя.
– Я тебе запрещаю.
– А я не послушаюсь! – с пафосом воскликнула Наташа. – Ты мне не мама. Сама сто раз это повторяла. А я уже взрослая. И буду делать, что захочу.
– Если ты не выбросишь эту блажь из головы, я пожалуюсь на тебя деду, – пригрозила ей Инна.
– И пожалуйста, он уже старенький, ему за мной не уследить, – сказала Наташа. – К тому же у него гости, так что он не сможет постоянно ходить за мной по пятам.
И Наташа с вызовом посмотрела на старшую сестру. Инна молча застонала. Слишком хорошо она знала выражение, которое появилось сейчас на физиономии Наташи. Не раз видела его в зеркале, так что не узнать не могла. Оно означало, что Наташка доведет задуманное до конца. Пусть даже это будет грозить ей смертью или чем похуже.
– Я с тобой! – с тяжелым вздохом сдалась Инна. – А мне так хотелось просто немножко отдохнуть.
– Еще успеешь, – сказала Наташа. – Вот вычислим преступника и отдохнешь, пока твой муженек за тобой не пожалует.
– Откуда ты знаешь?.. – начала Инна и осеклась.
– А чего тут знать, – пожала плечами Наташа. – Ты от него сбежала, чтобы его позлить. Вот и все.
– Он тебе звонил? – заволновалась Инна.
– Вот еще, – фыркнула Наташа. – Как он мог мне звонить? Ты что, оставила ему мой телефон? Просто по тебе я читаю, как по книге. Вот и догадалась насчет того, что вы с Бритым в ссоре. Теперь о деле. Завтра предлагаю выяснить, что за личность этот Эдгар. Откуда он тут взялся у нас в доме. И все такое прочее. А потом уж решим, мог он иметь намерение убить Алексея или нет.
– Не представляю, как нам это удастся, – сказала Инна. – Мы же не ФБР, чтобы иметь базу данных на каждого.
– Эдгар вообще любит поговорить. Вот два дня назад и проболтался, что сам он родом из этих мест. А сегодня ему пришло письмо.
И Наташа вытащила из кармана длинный конверт.
– Откуда оно у тебя?
– Из почтового ящика, – сказала Наташа. – С утра таскаю в кармане, все забывала отдать. А теперь, думаю, даже хорошо, что не успела. Иначе, как бы мы узнали, кто и откуда ему пишет.
– Читать чужие письма нехорошо, – строго сказала Инна. – Это я тебе как старшая сестра, ответственная за твою нравственность, говорю.
– Я и сама знаю, что нехорошо, – отмахнулась Наташа. – Но это же исключительный случай. С волками жить, по-волчьи выть.
И она принялась распечатывать конверт.
– Постой, – перехватила ее руку Инна. – Не так. Дай письмо мне и идем на кухню.
Сестры бесшумно выскользнули из комнаты. Во всем доме царила тишина. В кухне было темно и немного страшно. Инна включила плиту и поставила на плиту чайник.
– Встань за дверью, – приказала она Наташе. – Если кто подойдет, дай мне знак.
Чайник вскипел быстро. Инна поднесла к его носику конверт и принялась водить им над струей пара. Через несколько минут клей размяк от горячего пара. И конверт можно было легко вскрыть.
– Вот так, – удовлетворенно сказала Инна, доставая листок бумаги. – О, нет! – расстроенно воскликнула она.
– Что там? – спросила Наташа.
– Письмо написано не по-русски, – жалобно протянула Инна. – Этого следовало ожидать. Я же обратила внимание, что и адрес написан на латышском.
– Дай мне, – распорядилась Наташа. – Я кое-что понимаю. А что не пойму, так переведем со словарем. У меня есть. Мне дедушка купил сразу несколько штук.
И сестры прокрались теперь уже в комнату Наташи. Инна сюда еще не заглядывала. А между тем у Наташи было очень славно. На полу лежал веселенький ковер. На стенах висели различные плакаты с рок-кумирами и огромная карта Европы. Еще в комнате стояла деревянная кровать под пологом. На стенах висело несколько светлых полочек с книгами. И повсюду все было заставлено и просто завалено хорошенькими безделушками и мягкими игрушками.
Наташа быстро подошла к письменному столу и вытащила огромный латышско-русский словарь. Положив перед собой письмо, Наташа углубилась в перевод, время от времени роясь в словаре в поисках нужного слова. Дело у нее шло быстро. К словарю она обращалась не так уж и часто. Уже через пятнадцать минут она выпрямилась и сказала.
– Вот, почти все перевела. Только в конце загвоздка. Ты мне не поможешь?
– Как? – удивилась Инна. – Я же не знаю языка.
– Ты не посмотришь, что тут написано. Какая буква? «А» или «О»?
– А это имеет принципиальное значение? – спросила Инна.
– Огромное, – заверила ее Наташа.
Инна взяла в руки листок бумаги и вгляделась в неровные строчки, написанные дрожащим почерком, как если бы человек очень спешил или волновался. К тому же листок был испачкан чем-то сладким. Должно быть, это был сироп или что-то в этом духе.
– По-моему, это «А», – сказала Инна.
– Угу, – сказала Наташа и снова уткнулась в словарь. – Ну, слушай.
«Здравствуй дорогой мой Эдди! – начала она читать. – Я страшно по тебе соскучился. Это нехорошо, что ты оставил своего самого близкого и дорогого друга на праздники одного. Но не думай, что я буду скучать и лить слезы. Напротив, я собираюсь весело встретить этот Новый год. А вот про тебя мне известно точно, что у тебя не будет повода для веселья ни в Новый год, ни после него. И не думай, что я не понял, что к чему, когда ты бросил меня накануне такой даты. Но учти, этот парень не доведет тебя до добра. И разве у тебя совсем нет гордости? Он предпочел оставить тебя ради призрачной выгоды. Он тебя предал. А ты все не можешь выбросить его из головы. Глупо. Мой тебе совет. Плюнь на эту каракатицу и забудь его, как дурной сон. Возвращайся к тем, кто действительно тебя любит. Пока еще не поздно. Твой Роберт».
– И что мы выяснили? – спросила Инна. – Что у Эдгара была несчастная любовь и он ищет забвения? Ну и что? В этом нет ничего преступного.
– Да, промашка вышла, – признала Наташа. – Сможешь конверт склеить снова?
– Могу, – кивнула Инна. – Только дай клей.
– Вон там в баночке, – сказала Наташа.
Инна потянулась к нужной баночке и случайно задела рукой стопку книг. Они рассыпались по столу. Под ними оказалась пачка фотографий. На них была изображена какая-то обнаженная девушка в компании разнузданных молодых людей в кожаном нижнем белье и с плетками. И прежде, чем Наташа успела ей помешать, Инна поднесла к глазам одну из фотографий.
– Что это? – страшно шокированная спросила она. – Наташа, это ведь ты? Как это понимать?
Она подняла взгляд на сестру. На Наташу жалко было смотреть. Она выглядела словно провинившийся ребенок.
– Инна, – дрожащим голосом сказала она. – Послушай, Инна…
– Что «Инна»? – страшным голосом спросила Инна. – Ты вконец рехнулась? Как это называется? Это то, чему тебя учат в твоей школе моделей? И дед знает об этом безобразии?
– Нет! – перепугалась Наташа. – Конечно, нет. Он бы сразу забрал меня из той школы. Ему же не объяснишь, что это всего лишь форма искусства. И потом за эти фотографии отлично заплатили. И я не делала ничего дурного. Просто фотографировалась и все. А мне всегда нужны деньги. Знаешь, тут почти как в Европе. Столько разных классных местечек, куда можно пойти с друзьями. Были бы деньги. Но деду это не объяснишь. Он считает, что я маленькая девочка. И относится ко мне соответственно. И финансирует не слишком щедро.
– Форма искусства, говоришь? – переспросила Инна. – Ты точно не в своем уме. Это постыдно. А для такой семьи, как твоя нынешняя, это уж совершенно точно – недопустимо. Они тут все такие преуспевающие. Да знай они, они были бы в шоке. Думаю, что ты недолго бы тут продержалась. Спрячь их понадежней.
– Чего уж теперь! – сказала Наташа. – Они будут опубликованы сразу же после Нового года. В журнале мод. В отделе рекламы нижнего белья. Так мне сказали.
– О! – только и смогла выдохнуть из себя Инна. – За что мне такое наказание! Дед отправит тебя в закрытую специальную школу. Помяни мое слово! И это еще самое лучшее, на что ты можешь рассчитывать. Остальные же будут только рады отделаться от соперницы. Им же больше после смерти Роланда достанется.
– Дед будет недоволен, – подтвердила Наташа. – Но он ведь может и не узнать. А если и узнает, так он отходчивый. Покричит, я поплачу, и все уладится. Я тебе точно говорю. Не принимай так близко к сердцу. Иди спать, все равно уже ничего не исправишь.
Инна еще раз вздохнула и направилась к двери.
– Знаешь, я скажу тебе страшную тайну, – запыхавшись, догнала ее Наташа. – Только смотри, не проговорись. Дед уже давно написал новое завещание, в котором упомянул и меня. Он просто водит остальных за нос. Ему нравится видеть свою власть над ними. Он вообще манипулятор. И если бы дед умер в ближайшее время, то мне достанется столько денег, что уж не было бы нужды сниматься в разных грязных рекламках. Я бы сама могла открыть свой собственный журнал или модельное агентство.
– Не смогла бы, – машинально сказала Инна. – Ты еще несовершеннолетняя. Так что нечего и мечтать. А ты знаешь, в чем смысл нового завещания? Ты его видела?
– Нет, просто дедушка мне сказал, что он его написал. И теперь, если с ним что-нибудь случится, я все равно ни в чем не буду нуждаться.
Инна задумчиво кивнула, шагнула к двери и тут вспомнила еще об одной вещи.
– Ты сама передашь письмо Эдгару? – спросила она у сестры.
– Завтра, прямо с утра, – кивнула Наташа. – Скажу, что оно затерялось среди газетных страниц. Сегодня всем было не до чтения газет, так что это прозвучит вполне правдоподобно.
– Давай еще проверим, мог ли кто-нибудь выбраться через окошко в подвале в сад, – предложила Инна. – А то я до утра не усну. Все буду об этом думать.
Сестры спустились вниз. Оказавшись в подвале, они подтащили к окошку тяжеленный ящик и встали на него. Увы, даже худенькая Наташа смогла протиснуться лишь до половины. Инна же ухитрилась высунуть макушку, и на этом дело застопорилось.
– Подвал отпадает, – сказала Инна.
И сестры отправились к себе. У комнаты Наташи сестры расстались до утра. Направляясь к себе от комнаты Наташи, Инна заметила, что кто-то поспешно скрылся в противоположном конце коридора. Она осторожно выглянула, но там уже никого не было. Лишь где-то наверху хлопнула дверь. Инна посмотрела на потолок, и по коже у нее невольно поползли мурашки. Она торопливо проскользнула к себе в комнату, заперла дверь на ключ, на засов и придвинула к двери кресло.
– Настоящий серпентарий, – бормотала Инна себе под нос, забираясь в кровать. – Чует мое сердце, что-то еще будет.
Она закрыла глаза и задумалась. Инна не до конца еще разобралась в ситуации, но одно ей было совершенно ясно: зря дед афиширует свое намерение переписать завещание. Ох, зря! Написал бы себе потихоньку. Наследничкам был бы сюрприз. Так нет же!
Инна беспокойно завертелась в кровати. Сон к ней не шел. Ее мучила, не давала покоя какая-то мысль. Но поймать ее кончик никак не удавалось. В комнате стало довольно прохладно. Должно быть, на улице похолодало. Вдруг Инна рывком села в постели.
– О, господи! – выдохнула она. – Вот оно в чем дело!
Утро началось вполне мирно. Инна вышла в столовую, где уже был сервирован стол для завтрака. За столом уже сидел Роланд Владимирович с двумя своими сыновьями. Алексей чувствовал себя бодро и даже смог спуститься вниз. Медицинскую помощь он получил вовремя, кровь остановили, а антибиотики, оставленные врачом, творили чудеса. У Алексея даже не поднялась температура. Хотя он был бледен, и Ингрида, чтобы он меньше двигался, кормила его из ложечки.
– На лыжную прогулку я, понятное дело, пойти не смогу. Но в остальном у меня все нормально, – ответил он на вопрос Инны о здоровье. – Спасибо за беспокойство.
– Вечером Новый год, – сказал спустившийся к завтраку Вилли. – Лично мне еще нужно купить несколько подарков. Так что я смотаюсь в Ригу. Кто-нибудь хочет со мной?
– Я хочу! – вызвалась Наташа.
– А тебе зачем? – сердито спросила у нее Инна.
– Нужно, – уклончиво ответила сестра. – Поедешь с нами?
– Нет, – помотала головой Инна. – А где Дюша с Сильви? Еще спят?
– Дюша сейчас спустится, а Сильви еще спит, – сказала Стаси. – Инна, если ты остаешься, то мы с тобой займемся украшением дома. А то дед совершенно пустил это дело на самотек.
– Украшать дом? – удивился Роланд Владимирович. – По-моему, у нас уже есть прекрасная елка. Чего же еще?
– Чего еще? – вытаращила глаза Стаси. – Ну и ну! А еловые ветки с шишками и мишурой? А новогодние букеты из тех же еловых веток и всяких блестящих штучек? А новогодние гирлянды? А композиции? Где это все? Решил одной елкой отделаться?
– Но раньше же отделывался, – пожал плечами дед. – Впрочем, если ты так хочешь… – И он снова пожал плечами.
Сразу же после завтрака, когда Вилли с братом и Наташей уехали в Ригу, в доме закипела работа. Сначала Стаси с Инной съездили на елочный базар за ветками и лапником. Потом Стаси засела за изготовление елочных гирлянд из мелких веточек, красных лент и золотой мишуры. А Инна сновала по дому, развешивая и расставляя в подходящих местах творения Стаси.
Алексей лежал в своей комнате и спал, чтобы накопить сил для встречи Нового года. Ингрида пошла побродить по свежему воздуху. Эрнест с женой куда-то отправились. Роланд Владимирович тоже по своим делам уехал. Так что в доме осталось не так уж много народу. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Инна вдруг услышала два мужских голос. Один из них принадлежал Дюше. Второго Инна не знала.
– Какого черта ты тут делаешь? – спросил Дюша. – Я же тебе ясно сказал – не смей припираться. Ты можешь загубить мне все дело.
– Этого я и хочу, – сказал второй. – Ты понимаешь, чем рискуешь? Твоя свобода, твоя жизнь – вот что поставлено на карту. И моя, кстати, тоже.
– Не мели ерунды, – сердито проворчал Дюша. – Я все рассчитал.
– Это не я, а ты рехнулся, – сказал голос. – Опомнись, пока еще не поздно. Ты ведь наметил это сделать за новогодним столом? Конечно, я вашу семейку знаю. Пробьют куранты, ты встанешь и сделаешь заявление. Так знай, я тебе этого не позволю.
– И что ты предпримешь, чтобы мне помешать? – зло спросил у него Дюша.
– Вот тогда и увидишь. Только посмей сделать это, и ты пожалеешь! – выкрикнул собеседник Дюши. – И не думай, что я не выдам тебя ради нашего прошлого.
– А ну, зайдем ко мне, побеседуем, – совсем уже зло просипел Дюша.
Судя по звукам, он запихнул собеседника в свою комнату. Инна осторожно поднялась наверх и заняла пост, откуда ей было бы видно, кто выйдет из комнаты Дюши. Ей повезло. Прошло не больше десяти минут, как дверь распахнулась, и на пороге возник Эдгар. Его лицо было бледно и покрыто красными пятнами. Он пролетел мимо Инны с такой скоростью, что даже не заметил ее.
Следом за ним из комнаты выскочил Дюша. Минуту он растерянно смотрел в спину удаляющегося Эдгара. Потом стукнул изо всех сил кулаком по косяку. Это его не удовлетворило, потому что он в отчаянии начал биться головой о несчастный косяк. Инна с интересом наблюдала за ним. Побившись минуты полторы, Дюша выпрямился, пригладил волосы и пошел по коридору. Минуту спустя до Инны донесся его ласковый голос.
– Дорогая, могу я войти? – сладким до приторности голосом проворковал Дюша. – Моя рыбка уже встала?
Дверь тут же распахнулась, и Дюша впорхнул к своей рыбке. Инна вернулась вниз, к Стасе.
– Твой брат давно знаком со своей невестой? – спросила ее Инна.
– Не очень. Всего месяц или около того, – сказала Стаси. – Она тебе понравилась?
– Она красивая, – сказала Инна чистую правду.
– А я ее не люблю, – откровенно призналась Стаси, которая успела сдружиться с Инной, пока они вместе украшали дом. – Какая-то она скользкая. Никак не пойму, что она нашла в Дюше? Почему именно он? У ее папочки куча денег. Куда больше, чем у нашего. И она единственная наследница своего отца. Я еще поняла бы, если б она влюбилась в Дюшу.
– Разве она его не любит? – удивилась Инна.
– Нет, – покачала головой Стаси. – На первый взгляд она может и показаться влюбленной, но на самом деле она его не любит. Ты и сама поймешь, если присмотришься получше к тому, как они себя ведут. Это спектакль, который они разыгрывают для деда.
– Зачем?
– Дюше это нужно, чтобы дед упомянул его в своем новом завещании.
– А Сильвии-то это зачем?
– Ей – не знаю. – Стаси пожала плечами. – Не похоже, что она от всего этого в восторге. Но раз она согласилась стать невестой Дюши, значит, ей это зачем-то нужно.
– Или она вынуждена, – пробормотала себе под нос Инна.
Стаси с любопытством посмотрела на Инну.
– Нет, Сильви не беременна, – сказала она. – Если ты это имеешь в виду. Мой братец до свадьбы к ней и не притронется. Но даже если бы Сильви и забеременела, то она, не задумываясь, избавилась бы от ребенка. Она очень злая. У нее есть хорошенькая собачка – фокстерьер. Я видела, как она его била ремнем, когда он стащил у нее кассету. У нее было такое лицо… Такое, я даже испугалась.
– А твои родители, они рады браку Дюши?
– Конечно, рады. Да они прямо с ума сходят от радости, что Дюша наконец остепенится. Он ведь у нас неплохой, только очень подвижный. За ним никак не уследишь. А теперь жена будет за ним присматривать, чтобы он вел себя пристойно. Только это моих родителей и заботит. Сплошное лицемерие.
– Значит, твоего мнения относительно Сильви родители не разделяют? – спросила Инна. – И остальные родственники тоже?
– Ты имеешь в виду моих дядю Алексея и тетю Ингриду? – спросила Стаси. – Они Сильви вчера увидели первый раз. Дюша ее с ними не знакомил. Им все равно. А уж их недоумкам-сыночкам и подавно.
– Разве ты не любишь своих кузенов? – удивилась Инна. – За что?
– За то, что они ослы, – сказала Стаси. – Обоим уже под тридцать, а все учатся. А в свободное время воруют у своих папочки с мамочкой из кошельков. Они оба игроки, вечно в долгах. Я не удивлюсь, если выяснится, что это один из них стрелял в дядю Алексея, чтобы получить после него наследство. На большее у них ума не хватит.
Инна едва дух перевела от такого заявления. Но в это время в столовую пришла Эмилия Карловна.
– Мне нужно успеть сервировать стол к обеду, а вы тут такой бедлам устроили, – ворчала она. – Всюду елочные иголки. Как я их теперь счищу с ковра? У меня ведь не сто рук. На мне еще и праздничное угощение.
– Я могу пропылесосить, – вызвалась Инна.
– Вот еще, вы гостья. Пришлю Зину, – решила экономка. – Хотя, честно говоря, такой безрукой девицы еще свет не видел. И бестолковая. Умудрилась испортить крем для пирожных. Насыпала в масло вместо сахара соль. Хорошо, я попробовала. А то подали бы на стол. Позор! Сейчас пришлю девчонку. Может, хоть с пылесосом управится. Не знаю, как ее на прежнем месте держали!
– Неужели вы не проверили ее квалификацию раньше? – спросила Инна, собирая в картонную коробку оставшуюся мишуру и елочные украшения.
– Мне дали на ее счет превосходную рекомендацию, – с достоинством ответила Эмилия Карловна. – Притом моя близкая подруга. Девушка проработала у них в «Даугаве» несколько месяцев. Очень хвалила. Не знаю, что и думать. Подшутила надо мной моя подруга, не иначе.
Шумной стайкой вернулись из Риги Наташа с Яном и Вилли. Девушка была в полном восторге. Парни накупили ей кучу игрушек, и Наташа шмыгнула к себе в комнату, прижимая к груди несколько ярких свертков. Она сделала знак Инне, следовать за ней.
– Слушай, классные ребята! – сказала Наташа. – Знаешь, где я была?