Калугин Алексей. Линкор «Дасоку»

   – Берем его, – указал он на тот, что находился в самом дальнем конце машинного отделения.
   – Мне кажется, Брик-сан, удобнее будет воспользоваться тем, что ближе к выходу, – осторожно заметил Нори. – Для того чтобы транспортировать выбранный вами двигатель, придется расчистить проход через весь машинный зал, – бортинженер правого края едва заметно улыбнулся. – Что вовсе не так просто, как может показаться.
   – Попытайтесь мыслить нетрадиционно, Нори-сан, – осклабился в ответ Юрик. – Вы всерьез полагаете, что при строительстве «Дасоку» двигатели заносили в машинное отделение через ворота?
   – Когда двигатели устанавливали на месте будущего машинного отделения, здесь не было ни крыши, ни стен, – усмехнулся в ответ Нори.
   – Вот именно! – направил на него палец Брик. – Потолок мы сносить не станем, а вот дальнюю переборку уберем. Не всю, конечно. Чтобы вырезать в ней дыру, через которую можно протащить вспомогательный ХД-двигатель, – взмахом руки, как художник кистью, Юрик наметил размеры запланированного проема, – уйдет не более двадцати минут. Верно, мужики? – глянул он на молча ожидавших команды техников.
   Мужики дружно закивали.
   Кто-то даже подал голос:
   – Да что там двадцать! За пятнадцать управимся!
   – Во! – Брик показал бортинженерам указательный палец. – Слыхали, что мужики говорят? Прорежем эту переборку и ту, что за ней, и сразу попадем на третью палубу. А модуль-то перегнать туда – это вам не полуторатонный движок по коридорам таскать.
   Бортинженеры озадаченно молчали. В том, что предлагал русский, крылась истина, которую почему-то не хотелось принимать. На уровне подсознания, где затаилась генетическая память предков. С одной стороны, слишком уж просто у него все получалось. С другой – никому из японцев и в голову бы не пришло приказать резать собственный корабль, потому что каждый из них знал, что бережливость является вторым после человеколюбия сокровищем, которым должен дорожить каждый.
   Поэтому командовать пришлось Брику.
   – Задача понятна? – обратился он к техникам. – Сами разберитесь, кто за какую переборку возьмется, но чтобы через пятнадцать минут проход на третью палубу был готов. Четырнадцать человек – в бой! Остальные – при мне! – и тут же, обращаясь к бортинженеру правого края: – Сколько нужно человек, чтобы демонтировать двигатель?
   Нори от удивления едва руками не развел – русский командовал так, будто родился и всю свою жизнь провел в машинном отделении, а оказывается, он даже не знал схему демонтажа вспомогательного ХД-двигателя!
   – В принципе для этого достаточно трех человек Но схема поэтапного демонтажа подразумевает использование двух малых кранов и в соответствии с регламентом занимает примерно полтора часа.
   – Нам это не подходит, – Юрик озадаченно наморщил лоб и лысину. – Есть другие предложения?
   – Собственно, мы рассчитывали использовать всех техников, что имелись в нашем распоряжении, – словно ища поддержки, Нори посмотрел на помощников. – Мы просчитали схему распределения труда между двадцатью пятью техниками, при которой, быть может, нам удастся демонтировать двигатель за сорок – сорок пять минут. При условии, что сбоев не будет.
   – Сорок пять минут! – ужасно вытаращил глаза Брик. – Вы что, с ума сошли? Сорок – сорок пять минут – демонтаж, пятнадцать-двадцать минут – транспортировка! Это же час с лишним! А сколько времени займет установка двигателя на модуль?.. А! – махнул рукой Юрик. – Это вы просчитать не могли, потому что никто еще не делал ничего подобного.
   – У вас есть другое предложение, Брик-сан?
   – Конечно, есть! Нужно свернуть этот хренов двигатель за пятнадцать, максимум – двадцать минут!
   Бортинженер правого края Нори прикрыл глаза и сделал глубокий вдох.
   – Это решительно невозможно, Брик-сан.
   – Да? – Юрик с вызовом вскинул небритый подбородок. – А я уверен в обратном.
   – Вам уже приходилось демонтировать вспомогательные ХД-двитатели? – не без сарказма поинтересовался Нори.
   – Двигатели – нет, – честно признался Юрик. – Но в демонтаже я кое-что понимаю, – не дожидаясь дальнейших расспросов, Брик махнул рукой техникам. – За мной, мужики! – и потопал в дальний конец машинного зала, к намеченному в жертву двигателю.
   Троица бортинженеров поспешила следом за ними.
   Решительный настрой русского вовсе не внушал оптимизма бортинженеру правого края. Скорее, наоборот, у Нори вызывало опасение то, с каким энтузиазмом Брик принялся за дело. Любое техническое устройство вызывало у Нори уважение. И чем сложнее было устройство, тем больший трепет испытывал перед ним бортинженер правого края. ХД-двигатели были, пожалуй, самым сложным устройством на корабле. Поэтому порой, когда Нори один заходил в машинный зал, в полутьме двигатели казались ему священными изваяниями Будды. Одно – большое и шесть – поменьше. И хотя вслух Нори никогда бы в этом не признался, в душе он считал машинный зал храмом. И вот в этот храм ворвался русский вандал! И он уже начал командовать!
   – Так! Резать начнем здесь и здесь! После этого снимем кожух – так проще будет ворочать, – и выдерем из пола вместе со станиной. Станина, пожалуй что, тяжелей самого движка будет. – Брик озабоченно цокнул языком. – Но тут уж выбирать не приходится, – ежели срубить не сможем, так придется вместе со станиной тащить. Все ясно, мужики? – хлопок в ладоши. – Погнали!
   – Остановитесь, Брик-сан! – грудью вперед, как на пулемет, кинулся к русскому Нори. – Вы хотя бы понимаете, что делаете?
   – Понимаю. – Невозмутимое спокойствие русского остановило японца, как бетонная стена. – Если мы не сумеем демонтировать двигатель за двадцать минут, можете отдать меня сайтенам.
   «А неплохая мысль? – подумал бортинженер правого края. – Если позволить русскому развить такую же бурную деятельность на одном из сайтенских кораблей, он разнесет его за пару часов».
   – Брик-сан, – стараясь сохранять спокойствие, начал Нори. – У меня имеется целый ряд возражений против предложенной вами схемы. Первое…
   – Одну секунду, – прервал Нори Брик. После чего скомандовал техникам: – За дело, ребята, – и снова обратился к бортинженеру: – Пусть работают, пока мы болтаем.
   Техники, как хищные муравьи-пустынники с девятой планеты Но, – именно такое сравнение пришло в голову Окато Нори! – набросились на беззащитный ХД-двигатель. Раздался треск, лязг, скрежет, шипение плавящегося металла…
   – Прекратить! – не выдержав, крикнул инженер правого края.
   Тишина.
   Только негромко жужжат плазеры в руках растерянных техников.
   – Хорошо, – с демонстративным безразличием Брик засунул руки в карманы комбинезона. Едва ли не по локоть. – В конце концов, это ваш корабль.
   И отошел на шаг в сторону, уступая Нори оперативный простор.
   – Русский прав, господин бортинженер правого края, – сказал один из техников. – Только так, ломая, а не разбирая, мы сможем управиться в срок.
   – Верно, – кивнул другой техник.
   – Точно, – повторил за ним третий.
   – Господин бортинженер правого края, – негромко произнес стоявший справа от Нори нито рикуй.
   Нори поднял руку с открытой ладонью – он никого не хотел слушать. Принимая самостоятельное решение, он полностью брал на себя всю ответственность.
   – Продолжайте, – кивнул он техникам и взглядом попросил Брика отойти с ним в сторону.
   – Не расстраивайтесь, господин бортинженер правого края, – произнес негромко Юрик, когда они остались наедине. – В том, что вы не можете видеть ситуацию так, как вижу ее я, нет вашей вины. После того, как мы пару месяцев поработаем рука об руку…
   – Пару месяцев? – удивленно, а может быть и испуганно, воскликнул Нори.
   – Ну а как вы думали? – непонимающе развел руками Брик. – Мы находимся на территории, контролируемой сайтенами. И если только попытаемся запустить ХД-двигатель, они тут же нас накроют. Придется очень тихо, осторожно уходить в нейтральную зону на маневровых твердотопливных двигателях. А это чистых два месяца. А то и больше.
   Бортинженер правого края почувствовал, что от перспективы, открытой Бриком, голова у него пошла кругом. Самую малость, но все же симптом нехороший.
   – Вы хотели что-то сказать, Нори-сан, – деликатно напомнил Брик.
   – Да. – Бортинженер правого края снял полевую фуражку с мягким козырьком и провел ладонью по лбу. – Во-первых, если мы разломаем станину, на которой укреплен двигатель, то для того, чтобы заменить его новым, придется проводить серьезный ремонт.
   – Да бросьте вы, Нори-сан, – пренебрежительно скривился Юрик. – Нам бы сначала живыми отсюда выбраться. К тому же, – он посмотрел в сторону, где вовсю орудовали плазерами техники, – обсуждать эту тему бессмысленно, поскольку станина все равно уже раскурочена.
   – При демонтаже, проводимом без соблюдения установленных правил, можно серьезно повредить сам двигатель, что приведет к его отказу или преждевременному выходу из строя.
   – Нори-сан, нам нужно, чтобы этот двигатель проработал всего десять секунд. Десять! – Брик показал японцу две растопыренные пятерни. – После того как модуль уйдет в гиперспейс, пусть себе взрывается на здоровье! Надеюсь, вы не собирались отправиться на его поиски?
   Бортинженер правого края сосредоточенно сдвинул брови к переносице, пытаясь понять, задан ли последний вопрос серьезно или с определенной долей сарказма? Юрик смотрел на него голубыми, невинными, как у младенца, глазами, но почему-то японцу казалось, что доверять криогенщику нельзя. Во всяком случае, не во всем. Дабы разрядить обстановку, Нори наклонил голову и кашлянул в кулак.
   – Не захворали, часом, Нори-сан? – тут же поинтересовался Брик.
   – Нет, – качнул головой Нори.
   Со страшным скрежетом из стены выломался полутораметровый лист переборки и повис, слегка покачиваясь, на тросе.
   – Глядите-ка! – радостно улыбнулся Брик. – Бригада ломающих стены работает с опережением графика! Замечательные у вас люди в команде, господин бортинженер правого края!
   – Да, – немного растерянно кивнул Нори и натянул на голову фуражку, – замечательные.
   Он заложил руки за спину и посмотрел по сторонам.
   Определенно бортинженер правого края Окато Нори не понимал, что он тут делает.

Глава 4
На маленького рачка ловится большая рыба

   Челнок медленно вышел из шлюза, медленно, с неподражаемой грацией, присущей только очень крупным объектам, развернулся и, всего разок пыхнув выхлопами маршевых двигателей, медленно, на инерционном ходу поплыл в направлении флагмана сайтенской эскадры, некогда носившего славное имя «Туркменбаши».
   Ватагин покосился на расположившегося в соседнем кресле японца. Лицо у брата-камикадзе было сосредоточенное, но не напряженное. Губы нито рикусо не закусывал, пальцы не ломал.
   – Ну как? – спросил Ватагин.
   – Нормально, – немного натянуто улыбнулся Ясухира.
   – У тебя семья есть?
   – Жена и двое детей. Девочки, семь и три года. Мы жили неподалеку от моих родителей, на Сагами. Сайтены захватили планету одной из первых, у них там сейчас тыловая база.
   – И никаких вестей от родных?
   – Нет, – качнул головой Ясухира. – У меня есть их снимки. – Японец улыбнулся и ладонью, затянутой в армированную перчатку, похлопал себя по защищенной бронекирасой груди. Ватагин понял, чего ему стоила эта улыбка. – Как выберемся из скафандров, я тебе чип-альбом покажу.
   – Непременно, – кивнул Ватагин.
   Похоже, он сделал правильный выбор – японец не имел намерения геройски распроститься с жизнью.
   – А у тебя есть жена? – спросил, в свою очередь, Ясухира.
   – Была, – усмехнулся Ватагин. – Мы с ней три года как в разводе. Детей нет.
   – Плохо, – покачал головой японец. – У мужчины должна быть семья.
   – Кто бы спорил, – согласился Ватагин. – Да только, по мне, так лучше разбежаться в разные стороны, чем продолжать жить вместе просто по привычке.
   – Ты перестал любить жену?
   – Не знаю, – пожал плечами Ватагин. – Вроде бы нет… А может быть… Не знаю, – русский хлопнул рукой по подлокотнику. – Я редко бывал дома, много времени отдавал работе… Она считала, что я уделяю ей недостаточно внимания. В результате каждая наша встреча оборачивалась скандалом…
   Ватагин хотел еще что-то сказать – он и сам не понимал, с чего вдруг так разоткровенничался с малознакомым японцем, – но его перебил зуммер вызова, вполне сносно и почти без фальши пропевший арию Риголетто из одноименной оперы. Дублируя зуммер, на приборной консоли замигал индикатор.
   Знаком велев японцу сохранять молчание, Ватагин наклеил на горло мембрану с микрофоном, подключенным к голосовому синтезатору, и нажал кнопку приема.
   – Капитан Сакамото!!! – заполнил, казалось, всю кабину челнока возмущенный рык генерала Контуса. – Какого дьявола вы тащитесь, как мертвые?
   – Генерал Контус, – произнес одними губами Ватагин. Синтезатор повторил следом за ним голосом капитана «Дасоку»: – Генерал Контус.
   – Да! Я – генерал Контус! И что дальше?
   Ватагин повернулся к Ясухире и показал большой палец – работает!
   – Генерал Контус, мы должны следовать процедуре сдачи корабля противнику.
   – Кончайте морочить мне голову! Процедура требует, чтобы вы двигались на инерционном ходу?
   – Именно так, – с невозмутимым спокойствием ответил Ватагин.
   – Бред!!! – взревел генерал Контус.
   – Проявите выдержку, генерал. Еще несколько минут, и «Дасоку» станет вашим.
   – Он и так мой!
   – Ну так пойдите и возьмите его.
   Тишина.
   – Не пытайтесь играть со мной, Сакамото.
   Генерал Контус произнес фразу тихо, но все равно чувствовалось, что в нем кипит негодование и злость. Сайтены выходят из себя, когда не могут что-то понять или дать логическое объяснение какому-то явлению. Генерал Контус не мог понять, почему капитан «Дасоку» не желает просто, без затей и закавык сдать свой корабль. Почему для того, чтобы подтвердить уже свершившийся факт, нужно прибегать к архаичной процедуре, оговоренной воинским уставом государства, которого фактически уже не существовало? Пытаясь понять это, генерал выходил из себя.
   Ватагин же, слушая ругань генерала Контуса, впервые всерьез задумался над тем, почему для Верховного главнокомандующего сайтенской армии так важно, чтобы «Дасоку» сдался, хотя он мог несколькими залпами уничтожить беззащитный корабль? О каком-то воинском тщеславии, о желании официально оформить свой триумф, приняв капитуляцию от капитана последнего корабля императорского флота, не могло быть и речи – это совершенно не в духе всегда прагматичных и донельзя расчетливых сайтенов. Сам корабль также не мог представлять интереса – это обычный, серийный линкор. Если только на нем не было установлено какое-то сверхновое оборудование. Или секретное оружие?.. Да нет, это совсем уж глупо. Если бы на самом деле было так, то Сакамото, ни секунды не колеблясь, уничтожил бы «Дасоку» – он ведь японец, потомственный самурай. В таком случае, что нужно сайтену? Какой-то груз, находящийся на борту «Дасоку»? Кто-то из членов команды? А может быть, на борту имеется пассажир, о котором мало кому известно?.. Хорошие сюжетные находки для авантюрных романов, но для реальной жизни совсем не типичные.
   – Ждите, генерал, – произнес Ватагин голосом Сакамото и выключил связь. – Сайтены будут ждать, сколько потребуется, – сказал он Ясухире.
   – Мы уже на подходе, – японец взглядом указал на скрин-навигатор.
   Наводящая ужас и вселяющая трепет громадина сайтенского флагмана, вблизи выглядевшая почему-то несуразно, нескладно и отчасти нелепо, занимала без малого две трети скрина и настойчиво лезла в лобовой иллюминатор.
   – Ты ведь техник? – посмотрел на японца Ватагин.
   – Младший, – уточнил тот.
   – Вот и объясни мне, почему, сканируя челнок, сайтены могут определить, сколько человек находится на борту, но при этом не знают, что челнок под завязку набит взрывчаткой?
   – Что-то ты поздно об этом задумался, – улыбнулся Ясухира.
   – Лучше поздно, чем никогда, – удачно вспомнил подходящее, хотя и на редкость затасканное высказывание Ватагин.
   – Современный биосканер использует двадцать два различных показателя, позволяющих определить наличие живых существ. Чтобы создать надежную защиту от биосканера, обшивка корабля должна иметь порядка сорока слоев изоляции.
   – Зачем так много?
   – Некоторые материалы эффективны только при определенных физических показателях окружающей среды.
   – Выходит, создать надежную защиту от биосканера практически невозможно.
   – Точно. А тратить средства на создание защиты, надежность которой вызывает серьезные сомнения, совершенно бессмысленно. С простыми же химическими веществами дела обстоят намного проще. Мы даже не пытаемся скрыть содержимое корабля от сканеров противника, а забиваем их потоком бессмысленной информации. Только что сканер показывал, что на борту корабля несколько тонн взрывчатки CQ-12, а через минуту – сто тонн шоколада.
   – Здорово придумали, – одобрительно кивнул Ватагин.
   – Так это ж не мы, – лукаво улыбнулся Ясухира. – Это русские придумали глушить таким образом сканеры противника. Как это у вас говорится – дешево и сердито.
   – На счет сердито – это точно, – согласился Ватагин.
   Подняв руки, русский щелкнул крепежами перчаток скафандра и включил систему тестирования боевой системы.
   – Пора.
   Ясухира запустил тест-программу своего скафандра.
   Немного о том, что представляет собой боевой десантный скафандр.
   Легкий боевой лазер на левом плече. Пулемет – на правом. Полторы тысячи патронов в ранце за спиной. На правом предплечье – полсотни крошечных дротиков с ампулами, заполненными синтез-кислотой. Если хотя бы один такой дротик вонзится в скафандр противника, то менее чем через десять секунд произойдет разгерметизация. На правом – два остро заточенных штыря, вылетающих из гнезд с такой силой, что с расстояния в несколько метров способны пробить пятимиллиметровый стальной лист. Всем этим хозяйством десантник управляет, легко касаясь кончиками пальцев расположенных в перчатках сенсоров. Дело это не простое и требует специальной подготовки.
   Далее.
   На бедрах – два пистолета со сменными обоймами, широкий десантный нож и небольшой топорик. За спиной, помимо патронов для наплечного пулемета, два особо прочных кислородных баллона, тридцать метров тонкого эластичного каната с автоматической катушкой и магнитным захватом на конце, ранцевый реактивный двигатель и маневровый пистолет. Внутри скафандра – небольшой запас питьевой воды.
   Скафандр рассчитан на три часа автономной жизни в боевых условиях. Этого времени достаточно для выполнения поставленной задачи, после чего десантник либо возвращается на свой корабль, либо оказывается на вражеском. На самый крайний случай в скафандре имелась ампула с препаратом, способным погрузить человека в состояние глубокого анабиоза, при котором расход кислорода сокращался в несколько раз. Вернуться в норму самостоятельно человек уже не мог, поэтому оставалось лишь надеяться, что помощь придет вовремя. Слабая, честно говоря, надежда, учитывая то, в каких условиях обычно приходится действовать космодесантникам.
   На выданных им с Ясухирой скафандрах Ватагин попросил установить по два дополнительных кислородных баллона. Скафандр от этого сделался менее маневренным, но зато камикадзе получили лишние три часа жизни. А умелые японские техники устроили крепежи так, чтобы пустые баллоны легко можно было скинуть.
   Ватагин надел шлем, защелкнул забрало и включил систему герметизации скафандра. Послышалось негромкое шипение. На полупрозрачном дисплее на внутренней стороне забрала появилось сообщение «Герметизация прошла успешно».
   Ватагин наклонился к Ясухире и прижался своим шлемом к забралу японца. Теперь они могли разговаривать только так, прижавшись шлемами.
   Лицо японца находилось в десяти сантиметрах от лица русского. И снова, глядя Ясухире в глаза, Ватагин понял, что сделал правильный выбор.
   – Главное – слаженность действий, – сказал Ватагин. – Запнемся на секунду – и от нас ничего не останется.
   Ясухира молча кивнул.
   Ватагин хлопнул японца по плечу, повернулся к скрин-навигатору, щелкнул переключателем связи и включил заранее записанный голос нито кайса Сакамото.
   – Мы прибыли, генерал.
   – Наконец-то, – злорадно прошипел голос сайтена. – Запомните, капитан, можно оттянуть неизбежное, но избежать его невозможно!
   Ясухира болезненно поморщился, услышав выданный сайтеном афоризм, который он не иначе как сам придумал.
   Ватагин снова включил запись.
   – До встречи, генерал, – сухо произнес голос нито кайса Сакамото.
   Тяжелая бронированная плита с нарисованной на ней цифрой «5» поползла в сторону.
   Ватагин отдал команду разгерметизировать кабину челнока.
   Нос челнока пересек рельс, по которому двигались створки ворот шлюза.
   – Приехали!
   Ватагин кулаком толкнул Ясухиру в плечо и дернул аварийный рычаг. Над головами камикадзе открылся прямоугольный проем, предназначенный для аварийного катапультирования. Однако система, которая должна была выбросить астронавтов из кабины, была предусмотрительно отключена. Расстегнув страховочные ремни, Ватагин оттолкнулся от подлокотников и воспарил к потолку. Ухватившись за край проема, он выбрался на внешнюю обшивку челнока.
   Ясухира припечатал к приборной консоли детонатор с часовым механизмом, нажал клавишу пуска, дождался, когда на дисплее загорелись и стали сменяться цифры, и последовал за Ватагиным.
   Теперь счет шел на секунды. Камикадзе должны покинуть шлюз одновременно с первым взрывом – только так сайтены будут уверены в том, что прибывших в челноке людей разнесло.
   Челнок уже почти на треть корпуса вошел в шлюз. Ватагин пробежал несколько шагов по обшивке корабля, чтобы оказаться на уровне открытого створа ворот. Криогенщик давно не практиковался в беге в невесомости, когда точкой опоры является только магнитная подошва башмака, прилипшая к обшивке. Тело раскачивалось из стороны в сторону, будто тонкий стебелек цветка с тяжелым бутоном на ветру. И при этом еще нужно было контролировать каждый свой шаг – случись так, что обе подошвы хотя бы на секунду утратят контакт с обшивкой, и движимое инерционной силой тело в скафандре воспарит над кораблем, беспомощное, как окорок в синтетической оболочке.
   Добежав до створа ворот, Ватагин закинул наверх, на внешнюю обшивку флагмана, трос с магнитным захватом и включил подмотку. Трос натянулся – захват держался надежно. Ватагин схватил Ясухиру за руку и, шевельнув мизинцем, включил систему внешнего скелета, фиксирующую пальцы перчатки в заданном положении. Русский с японцем оказались связаны, как сиамские близнецы.
   Краем глаза Ватагин глянул на шлемовый дисплей. Две секунды до детонации первой торпеды…
   Если взрыв активирует систему аварийной герметизации отсеков, то ворота шлюза захлопнутся, отрубив хвостовую часть челнока и отрезав единственный путь к спасению.
   Одна…
   Едва почувствовав, как содрогнулся под ногами корпус челнока, – первая торпеда пошла! – Ватагин подпрыгнул, оттолкнувшись обеими ногами, и сразу на максимальные обороты запустил наматывающую трос катушку. Он еще успел заметить, как раскололся на несколько частей нос челнока до того, как серая, вся в заклепках и мелких кавернах от попадания метеоров стена закрыла ему обзор. А вот висевший у него на руке Ясухира увидел и то, как на носу ударившей в переборку торпеды вспыхнул ослепительно белый шар, после чего сигарообразное тело прошло сквозь стену, чтобы взорваться уже в чреве корабля.
   Подтянувшись на канате, Ватагин уперся мгновенно прилипшими к обшивке ступнями в верхний край шлюзовых ворот. Выпрямившись, он вытянул Ясухиру и помог ему встать на ноги.
   Движение мизинца – и фиксатор ослабил мертвую хватку перчатки.
   Отсоединив магнитный захват, Ватагин сунул трос в карман ранца – кто знает, вдруг еще пригодится.
   Ворота шлюза почему-то до сих пор оставались открытыми. Быть может, первая торпеда ненароком вывела из строя систему аварийной герметизации?
   Ватагин почувствовал, как вздрогнул сайтенский флагман. Ему даже показалось, что корабль качнулся из стороны в сторону. Можно было представить себе, какой чудовищной силы взрыв сотряс экс-«Туркменбаши» изнутри, если отголосок его ощущался даже снаружи.
   – Бежим! – по привычке крикнул Ватагин и махнул рукой. – Нужно уходить!
   Младший техник понимал ситуацию не хуже криогенщика. Взрывать – весело, погибать – грустно. То, что им удалось выбраться из шлюза, еще не означало, что они спаслись. Пока лишь фотонные торпеды курочили внутренности сайтенского флагмана – самое забавное начнется, когда в челноке сдетонирует основной заряд. Ударная волна может сорвать часть обшивки над шлюзом и, как соринки, смести уцепившихся за нее людей.
   – Туда!
   Ватагин указал на расположенные треугольником башни сдвоенных пушек. Между ними должно находиться небольшое чашеобразное углубление, в котором можно укрыться на время, пока все не уляжется.
   Беззвучно хлопая широкими магнитными подошвами по обшивке, русский и японец бежали по то и дело вздрагивающему, будто в лихорадочном ознобе, корпусу сайтенского флагмана, а позади них из обшивки вылетали клепки и из образовавшихся трещин били вверх белесые струи теплого воздуха, тут же оседавшие инеем по краям разрыва.