Калугин Алексей. Мятеж обреченных

   – А если я не захочу этого сделать?
   – Тогда зачем вообще нам было встречаться?
   – Действительно – зачем? – Старик озадаченно сдвинул брови к переносице. – А ты не хочешь поверить в то, что я и в самом деле Гефар, для которого прошлое и будущее сливаются в настоящем? – лукаво прищурившись, поинтересовался он.
   – Хватит пустой болтовни! – рыкнул майор.
   – И то верно, – согласился старик. – Так что ты собираешься теперь делать? Покинешь Кедлмар?
   – Почему я должен это сделать?
   – Потому что ты здесь чужой. Потому что тебя никто сюда не звал. Потому что ты только что разнес голову своему подчиненному… Тебе нужны еще причины?
   – Если ты действительно знаешь, кто мы такие, то ты должен знать и то, что мы пришли в Кедлмар не для того, чтобы завоевать его. Мы всего лишь наблюдатели.
   – Однако вы сами не исключаете возможности своего вмешательства в то, что происходит сейчас в Кедлмаре, – старик не задавал вопроса, а констатировал факт.
   – Только в самом крайнем случае.
   – Вот видишь, – старик укоризненно покачал головой. – А мне бы очень не хотелось, чтобы это произошло.
   – Кто ты такой? – уже в который раз спросил его майор. – Откуда тебе известно о находящихся в Кедлмаре наблюдателях?
   – А кто дал вам право решать, что хорошо, а что плохо для жителей других планет? – задал встречный вопрос старик. – Ты сам прибыл сюда с планеты, ситуация на которой ненамного отличается от той, что сложилась к настоящему моменту в Кедлмаре. Ты не задумывался над тем, что пока ты выполняешь порученное тебе задание в Кедлмаре, кто-то другой пытается управлять ходом исторического процесса у тебя на родине? Или же, оказавшись в Статусе, ты стал человеком без родины? Почему ты считаешь, что то, что ты делаешь – правильно? Только потому, что мудрые и всезнающие представители Галактического сообщества сказали тебе об этом? А тебе известно, кто именно руководит всей работой Статуса?
   – Ты задаешь слишком много вопросов, старик. Можно подумать, что тебе самому известны ответы на них.
   – Вовсе нет, – покачал лысой головой старик. – Но я уверен в том, что люди сами должны решать свою судьбу.
   – О каких людях идет речь? Кто сейчас способен решить судьбу Кедлмара? Нени Линн, о котором даже неизвестно доподлинно, жив он или нет? Созданная им Пирамида, которая непонятно что из себя представляет? Внутренняя стража, которая в каждом крестьянине, утаившем от реквизиции пригоршню зерна, видит заговорщика и тайного сторонника Совета Пяти? Может быть, армия, которая только и занята тем, что подавляет мятежи, которые, словно огонь на торфянике, загнанный под землю, вспыхивает то в одном, то в другом подразделении?.. Ну что же ты молчишь, старик? Ответь, если тебе известно, кто именно должен спасти Кедлмар?
   – Война, – коротко ответил старик.
   – Война?.. И ты так спокойно говоришь об этом?
   – А что, по-твоему, я должен при этом делать? Рвать на себе волосы? Так у меня же их нет!
   – Кедлмар и так находится в состоянии перманентного ожидания войны. Самой войны он не выдержит.
   – Государство рухнет, но народ выдержит все… По крайней мере какая-то его часть, – старик усмехнулся. – Пирамида была переходным этапом. К настоящему времени она изжила себя так же, как и в свое время Совет Пяти. Тот, кто не понимает того, что пришло время перемен, обречен на гибель.
   – В любом случае войну следует предотвратить, если это возможно.
   – Если я отвечу, что война способствует обновлению крови нации, то тебе, наверное, это не понравится?
   Человек в форме майора внутренней стражи поставил ружье на предохранитель и положил его на плечо.
   – С какой стати мне обсуждать с тобой эту тему, если я даже не знаю, кто ты такой? – спросил он у старика, постаравшись при этом придать своему лицу безразличное выражение. Теперь он уже и сам не мог понять, как старику удалось втянуть его в этот спор. – Я уже несколько раз задал тебе этот вопрос, но так и не получил вразумительного ответа.
   – А ты его и не получишь, – улыбка не сходила с лица старика.
   – В таком случае к чему весь этот разговор?
   – Теперь уже ни к чему, – покачал головой старик. – Если бы ты был немного догадливее и чуть менее любопытным, то последовал бы совету своего мертвого друга и давно бы уже ушел отсюда.
   – Ты сказал, что искал встречи именно со мной, – напомнил майор.
   – Совершенно верно, – подтвердил его слова старик.
   – Так что же тебе от меня нужно?
   – Все, что мне было от тебя нужно, я уже получил. Видишь ли, до начала нашего разговора я ничего не знал ни о Статусе, ни о Галактическом сообществе, ни о той миссии, которую ты и тебе подобные выполняют на этой планете, именуемой местными жителями Дошт, а в файлах Статуса проходящей под кодом Айвель-5. Теперь ты меня больше не интересуешь.
   – Ты узнал все, что тебе было нужно, но при этом не ответил ни на один из моих вопросов.
   – А я разве обещал тебе что-то рассказать? – изобразил на лице удивление старик. – Ты был источником информации, а я – тем прибором, с помощью которого ее из тебя извлекли. К настоящему моменту мы оба исчерпали свои функции.
   – Ты напрасно думаешь, что я тебя просто так отпущу.
   – Да? А что ты можешь сделать?
   – Я переправлю тебя в Статус. И там ты расскажешь, кто ты такой и откуда тебе известно о нас.
   – Ох как страшно, – изображая испуг, старик поежился. – Ты уже перешел к угрозам. Интересно, что же последует за этим?
   Майор стиснул зубы. Старик, похоже, нарочно пытался вывести его из себя. И, следует признать, ему это почти удалось.
   Случай был достаточно неординарный для того, чтобы немедленно вызвать спецгруппу из Статуса. Местность вокруг безлюдная, к тому же из-за мерзкой погоды люди предпочитают сидеть по домам, а не бродить по окрестностям – для того чтобы открыть внепространственный переход, не потребуется предпринимать никаких особых мер предосторожности.
   Майор чуть прикрыл глаза. Он не обладал природными телепатическими способностями, а потому ему было необходимо сосредоточиться для того, чтобы задействовать имплантированный под кожу микрочип, обеспечивающий телепатическую связь со Статусом.
   – Ты о чем-то задумался? – участливо осведомился старик. – Я тебе не мешаю?
   Майор послал вызов дважды. Подтверждением того, что его сигнал получен, должно было стать легкое электрическое покалывание за левым ухом, в том месте, где находился имплантированный ретранслятор телепатических сигналов. Но ожидаемого ответа майор не дождался. При том условии, что контроль за экстренными вызовами осуществлялся в Статусе непрерывно на двух параллельных системах, это было в высшей степени странно.
   Майор еще раз попытался вызвать Статус. И снова безрезультатно.
   – Что-то не ладится? – снова обратился к нему старик. При этом он даже не пытался скрыть откровенно звучавшей в его голосе насмешки. – Быть может, я могу чем-то помочь?
   – Ты можешь объяснить мне, что происходит? – зло глянул на старика агент Статуса, одетый в форму майора внутренней стражи.
   – Конечно, – уверенно кивнул старик. – Вся электронная начинка, которой напичкали твое тело в Статусе, вышла из строя, превратившись в бесполезную труху.
   Майор наклонился и поднял с пола обломок кирпича. Он знал, что, задействовав кистевой имплантант, мог превратить кирпич в мелкое крошево. Сосредоточив все свое внимание на поставленной перед собой задаче, майор изо всех сил стиснул кулак.
   Кирпич остался целым.
   Происходило нечто совершенно невозможное. Зачастую от работы того или иного имплантанта, которым снабдили агента в Статусе, могла зависеть сама его жизнь. Поэтому требования, предъявляемые к надежности всех дополнительных и вспомогательных систем, вживляемых в тело агента, были чрезвычайно высоки. Ни один имплантант не мог быть использован без предварительного контрольного тестирования.
   Впрочем, существовала одна внешняя причина, которая, как слышал майор, могла все их разом вывести из строя. Но субъективно фактор этот представлялся в высшей степени маловероятным, а объективно считался совершенно неконтролируемым – поэтому в реальной ситуации просто не хотелось принимать его в расчет.
   Выронив обломок кирпича из руки, майор с немым удивлением посмотрел на перепачканную красной пылью ладонь.
   – Не получилось, – с сочувствием покачал головой старик.
   – Ну хватит! – Майор со злостью рванул с плеча ружье – единственное оружие, которое у него осталось, – и снова направил его на старика. – Или ты сейчас же говоришь мне, кто ты такой и как тебе удалось все это проделать, или будешь лежать в луже рядом с ним! – майор махнул стволом в сторону мертвого лейтенанта.
   Он старался спрятать свою растерянность, прикрыв ее ярко выраженной агрессивностью, но получалось это у него не очень убедительно.
   – Я уже сказал тебе, что я Гефар…
   – Бред!
   – То, что ты не хочешь в это верить, вовсе не отменяет данного факта.
   – Ты хочешь сказать, что тебе от роду несколько сотен лет?
   – В каком-то смысле я гораздо старше ныне существующей Вселенной.
   – Я хочу услышать правду, а не сказку про Воина Тьмы!
   – Хочешь ты этого или нет, но я являюсь новым воплощением Воина Тьмы, именуемого Гефаром. Я не тот, о ком рассказывают легенды, но я стану им после того, как мы начнем войну.
   – Ты собираешься объявить нам войну?
   – Не я, – улыбнувшись, покачал головой старик, называющий себя Гефаром. – Запредельная реальность – вот кто ваш истинный противник. А я всего лишь одно из ее проявлений. Неужели ты так до сих пор не понял этого?
   Майор ничего не ответил. Его охватило смятение, равного которому он никогда еще не испытывал. Следом пришел страх, появившийся откуда-то из неведомых глубин подсознания, страх, который вырастал из присущего всему живому инстинкта самосохранения. Если бы он мог, то без колебаний и сожаления признал бы свое поражение. Но это ли было нужно старику – или кто он там был на самом деле? – не сводившему с него пристального взгляда своих глаз, похожих на мутные стеклянные шарики?
   Майор почувствовал, как у него закружилась голова.
   – Хватит болтать! – крикнул он, взмахнув направленным на старика ружьем. – Вставай! Ты пойдешь со мной!
   – Куда? – насмешливо поинтересовался старик.
   – Не твое дело! – Майор не знал ответа на заданный Гефаром вопрос, он просто старался не поддаваться вновь накатившей на него волне дурноты и слабости. – Вставай!
   – Попробуй заставить меня это сделать, – насмешливо предложил старик.
   – Хорошо.
   Майор закинул ружье на плечо и, откинув в сторону полу плаща, сорвал с пояса наручники. Раскрыв металлическое кольцо, он сделал шаг в направлении старика.
   Старик быстрым движением раздернул в стороны полы халата на своем круглом, выпирающем из-под одежды животе. Лицо его, утратив видимое добродушие, сделалось похожим на страшную маску, запечатлевшую предсмертные судороги. Глаза, почти вылезшие из орбит, оказались разделены надвое узкими щелками вертикальных зрачков. Разрез рта превратился в темный провал, полный черных гнилых зубов, из которого на майора пахнуло омерзительным смрадом.
   Пальцы рук старика скользнули по безупречно гладкой розовой коже живота и встретились возле пупка. Из горла Гефара вырвался безумный вопль, одновременно с которым он с силой вдавил пальцы в живот.
   Вначале из-под ногтей потекли тонкие струйки крови. Они становились шире по мере того, как старик все глубже вводил пальцы в собственное тело. Когда же на поверхности ран остались только большие пальцы, старик с воплем, в котором перемешались ненависть и боль, рванул руки в стороны, раздирая плоть живота.
   Майор в ужасе отшатнулся назад. Дыра, открывшаяся в животе старика, была настолько огромной, что из нее вот-вот должны были вывалиться на пол все внутренности.
   Но вместо этого из раны на животе старика показалась голова огромного змея.
   Старик запрокинул голову и затих.
   Змей же, оглядевшись по сторонам, начал вытягивать из чрева старика собственное непомерно огромное, расписанное зеленовато-серым узором тело. Змей был настолько велик, что, прибывая в здравом рассудке, невозможно было поверить, что весь он был скрыт в теле старика. Но змей к тому же был еще и страшен. И страх, который он внушал, обладал способностью парализовывать разум.
   Змей на два с лишним метра приподнял свое могучее тело над полом и, опустив голову, обратил гипнотический взгляд в сторону единственного живого человека, остававшегося в комнате.
   Майор сорвал с плеча ружье, передернул затвор и выстрелил.
   Пуля вырвала из тела змея огромный кусок плоти, но чудовище, похоже, даже не обратило на это внимания.
   Не успел затихнуть звук выстрела, как рана на теле змея начала быстро затягиваться.
   Майор снова передернул затвор и выстрелил еще раз. Затем еще раз. И еще…
   Он видел, что кровоточащие раны, которые оставляли его выстрелы на теле змея, ничуть не беспокоят монстра. Змей даже как будто с любопытством ожидал очередного выстрела. Но человек продолжал стрелять, потому что грохот выстрелов, следовавших один за другим, создавал иллюзию силы, способную удержать чудовище на расстоянии.
   Когда в ответ на очередное нажатие курка ружье отозвалось только негромким щелчком, майор просто опустил руки и замер в ожидании неминуемого конца. Он знал, что не сможет убежать от собственного страха, а победить его он оказался не в силах.
   Из приоткрытой пасти змея изящно и легко выпорхнул бледно-розовый раздвоенный язык. Скользнув вверх по морде, он прошелся по глазам змея и снова скрылся в пасти.
   Чудовищное тело напряглось, а затем, распрямившись, как пружина, метнулось вперед.
   Человек успел вскинуть руки, рефлекторно прикрывая лицо. Но руки его были не в силах сдержать обрушившийся на него страшный удар.
   Тупая морда змея ударила человека в лицо.
   Хрустнули лицевые кости черепа. Левое глазное яблоко вылетело из глазницы и повисло на красном шнурке зрительных нервов.
   Человек умер прежде, чем упало на пол его тело. Он даже не успел почувствовать боли.
   Змей обвил бездыханное тело агента кольцом и положил голову ему на грудь.
   Старик кашлянул, поднял голову и медленно провел ладонью по своей блестящей лысине. С удивлением посмотрев на свой распоротый живот, он стыдливо запахнул халат.
   Взглянув на тело агента Статуса, работавшего под личиной майора внутренней стражи, старик покачал головой и как будто даже с сочувствием произнес:
   – Наверное, у Розетти были совсем другие планы на сегодняшний вечер…

Глава 2
Вторая стадия

   Андрей выбрал место на скамейке, стоящей в тени развесистой авои, как раз на полпути между казармой и спортплощадкой. Отсюда ему был виден и вход в казарму, возле которой, сидя на корточках, смолил папиросу дежурный по роте, и ряд турников, на которых висели солдаты из недавно прибывшего в часть пополнения. Чуть со стороны, из-за невысокой изгороди, окружавшей спортплощадку, время от времени доносились крики сержанта Руута, ругавшего на чем свет стоит слабосильных юнцов. Андрей сидел, закинув руки за спинку скамейки и блаженно вытянув ноги. Он чувствовал себя бездельником и получал от этого колоссальное, ни с чем не сравнимое удовольствие. Не так уж часто солдату выпадает счастье придаться неге и ничегонеделанию у всех на глазах, да к тому же еще и на вполне законных основаниях. Основное неписаное правило воинской службы гласит: солдат, не занятый делом, – это потенциальный нарушитель дисциплины. И большинство офицеров, в особенности из младшего командного состава, стремились неукоснительно ему следовать. Каждый из них мог без труда предложить любому из своих подчиненных на выбор два десятка бессмысленных, бесполезных и никому не нужных дел, которым, по их мнению, следовало посвятить все свободное время.
   Они и сейчас, проходя мимо, неодобрительно поглядывали на развалившегося на скамейке сержанта Апстрака, но сказать, а уж тем более сделать что-либо с тем, чтобы пресечь подобное безобразие, не могли. Личным приказом командира подразделения «Кейзи» полковника Бизарда сержант Апстрак был освобожден от всех работ по части и вот уже второй день, словно бельмо на глазу, сидел на скамейке, всем своим видом демонстрируя полнейшее презрение к армейской дисциплине и установленным в части правилам.
   Андрей только посмеивался, глядя, какие рожи корчили младшие офицеры, поглядывая исподлобья в его сторону.
   До обеда оставалась еще пара часов, и до истечения этого срока Андрей не собирался двигаться с места. Он сидел, запрокинув голову вверх и глядя сквозь прищуренные глаза на причудливую игру солнечных бликов меж узких листьев авои.
   – По-моему, пора бы перебраться на солнце, – услышал Андрей обращенный к нему мысленный призыв Дейла.
   – Терпеть не могу яркого солнца, – лениво отозвался Андрей.
   – Зато я солнце люблю, – сделал попытку настоять на своем Дейл.
   – Ну и что с того? – усмехнулся про себя Андрей.
   – Поскольку уж мы оба находимся в одном теле, то, как мне кажется, следует учитывать интересы обеих сторон, – солидно заметил Дейл.
   – Да, но тело-то мое, – веско возразил ему Андрей. – А ты в нем – всего лишь временный жилец. Так что изволь вести себя пристойно, как и полагается гостю.
   – Гостей следует ублажать.
   – Это только в том случае, если хочешь, чтобы они когда-нибудь вновь заглянули к тебе.
   – Ты хочешь сказать, что я тебе надоел? – обиженно спросил Дейл.
   – Не то чтобы надоел, – Андрей лениво почесал полусогнутым пальцем бровь. – Но порою меня несколько раздражает твоя назойливоть.
   – Назойливость?
   – Ну, можешь назвать это как-нибудь иначе… Понимаешь, любому человеку порою бывает просто-таки необходимо побыть наедине с собой, чтобы разобраться в собственных мыслях и чувствах. Я же с некоторых пор лишен такой возможности.
   – В нашем тандеме ты являешься доминантной фигурой, а потому в любой момент можешь полностью блокировать мое сознание. Не скажу, чтобы это доставило мне особое удовольствие… Но если нужно…
   – Да не то все это, – досадливо поморщился Андрей. – Все равно у меня остается ощущение, что за мной кто-то подсматривает… Может быть, это из-за тех имплантантов, которыми меня нашпиговали в Статусе?
   – Не говори глупостей. Когда ты не думаешь об этих имплантантах, то даже и не чувствуешь их.
   – И то верно, – тяжело вздохнув, вынужден был признать Андрей.
   – Так что же тебя тревожит на самом деле?
   – Меня тревожит то, что прошло уже почти двое суток с того момента, как мы, вернувшись из Гиблого бора, передали сообщение в Статус, а оттуда до сих пор никакого ответа.
   – В Статусе тоже люди работают. Им нужно время для того, чтобы изучить полученную информацию, осмыслить ее и прийти к какому-то решению.
   – Но мне-то что за дело до этого? – недовольно буркнул Андрей. – Я хочу просто поскорее убраться отсюда!
   – Сейчас тебе не угрожает никакая опасность.
   – Главная опасность сидит во мне самом. Я чувствую, что начинаю вживаться в образ сержанта Джагга Апстрака. Сейчас я сижу на этой скамейке и получаю от этого удовольствие, как будто всю жизнь только об этом и мечтал!
   – Ну так что с того?
   – А то, что мое имя не Джагг Апстрак, а Андрей Макеев! Я должен жить не в Кедлмаре, а в Москве! Потому что я не сержант разведроты, а научный сотрудник! Я испытываю страх и отвращение, когда мне приходится брать в руки оружие! Я хочу вернуться домой!
   – И тебя не привлекают все те возможности, которые может дать тебе работа в Статусе?
   – Все это, как оказалось, слишком дорого стоит.
   – На моей памяти ты первый человек, который по собственной воле готов отказаться от вечной жизни и от путешествий по иным мирам.
   – Прелести вечной жизни мне трудно оценить, поскольку я еще и свою не прожил. А насчет других миров… Пока я видел только Кедлмар. И, признаться, не получил от этого большого удовольствия.
   – Потому что все, что ты видишь здесь, вполне могло бы иметь место и на Земле.
   – Это я и без тебя понял.
   – Поэтому в Кедлмар и посылают по большей части землян. Им проще адаптироваться к местным условиям.
   – А Лайза? – без какой-либо связи с предыдущим спросил вдруг Андрей, вспомнив курьера, которого они встретили, возвращаясь из Гиблого бора.
   – Что Лайза? – не понял Дейл.
   Секунду помедлив, Андрей задал совсем не тот вопрос, о котором подумал вначале.
   – Она давно работает в Статусе?
   – Года два, не больше. Но, насколько мне известно, она свою работу бросать не собирается.
   – Это ее проблемы, – с демонстративным безразличием отозвался Андрей.
   – А мне показалось, что она тебе понравилась, – заметил Дейл.
   – Ну и что с того?.. Если собрать вместе всех девушек, на которых я когда-то обращал внимание, то я не смогу даже сказать, как каждую из них зовут. А с Лайзой я скорее всего вообще больше никогда и не встречусь.
   – Кто знает, – задумчиво произнес Дейл.
   – Ты прежде был с ней знаком? – спросил Андрей.
   – Встречались пару раз на вечеринках в Статусе, – весьма неопределенно ответил Дейл.
   – На вечеринках? – удивленно переспросил Андрей. – Что-то я не заметил царящего в Статусе веселья.
   – У тебя просто не было времени. Ты пробыл там всего-то три дня.
   – Мне показалось, что все вы там завернуты на работе.
   – Мы обычные люди. Такие же, как и везде. Возможно, только относимся к своей работе более ответственно, потому что понимаем, как много от каждого из нас зависит.
   – Не люблю высокопарных фраз, – заметил Андрей.
   – Я тоже, – согласился с ним Дейл. – Мне лично работа в Статусе просто нравится. Так же, как и тебе.
   – С чего ты так решил?
   – А почему ты за нее взялся?
   – Только потому, что не знал, что именно меня ожидает.
   – Ты хочешь, чтобы я начал убеждать тебя в обратном? – спросил после непродолжительной паузы Дейл.
   Ответить Андрей не успел.
   – Джагг! – услышал он крик, уже не мысленный, а вполне реальный.
   Андрей приподнял голову и посмотрел в сторону входа в казарму.
   – Джагг! – снова крикнул ему дежурный по роте и махнул рукой.
   – Ну, чего тебе? – недовольно отозвался Андрей.
   – Тебя вызывают в штаб, к полковнику Бизарду! – крикнул дежурный. – Немедленно!
   – Иду.
   Андрей лениво поднялся на ноги, одернул на себе куртку и застегнул пуговицу на воротнике.
   Пройдя мимо казармы четвертой роты, он пересек плац и поднялся по широким ступеням серого одноэтажного здания, в котором располагался штаб танкового батальона «Кейзи».
   – Привет, – подмигнул он дежурному по штабу. – Меня здесь, кажется, ждут?
   – Полковник Бизард, – дежурный нажал кнопку на коробке внутреннего селектора, – прибыл сержант Апстрак.
   – Пусть пройдет ко мне, – услышал Андрей искаженный помехами голос командира части.
   Андрей прошел по коридору и, остановившись возле кабинета командира части, дважды стукнул в дверь костяшками пальцев.
   – Разрешите? – спросил он, осторожно приоткрыв дверь.
   В кабинете помимо полковника находился еще один человек, одетый в серую форму подразделения Особого Контроля при Генеральном штабе Пирамиды. На груди у него красовался синий шеврон с тремя генеральскими треугольниками. Но лицо его…
   – Дейл, – мысленно обратился к своему напарнику Андрей. – Поправь меня, если я ошибаюсь.
   Дейл ничего не ответил.
   Перед ними, облаченный в форму генерала подразделения Особого Контроля стоял не кто иной, как Алексей Александрович, куратор всех работ, проводимых Статусом в Кедлмаре.
   – Полковник, сержант Апстрак по вашему приказанию прибыл! – щелкнув каблуками, доложил по полной форме Андрей.
   – Сержант Апстрак, – строго официальным тоном обратился к нему Бизард. – С вами желает побеседовать генерал Геддрак, прибывший к нам из Генерального штаба Пирамиды. Вы должны четко и обстоятельно ответить на все имеющиеся у него вопросы.
   – Конечно, полковник, – вскинув подбородок вверх, с готовностью выпалил Андрей.
   – Вас устроит мой кабинет, генерал? – обратился полковник к высокому гостю.
   – Я думаю, нам лучше будет пройти в комнату для совещаний, – медленно, растягивая слова, произнес Алексей Александрович.
   Рука его, затянутая в черную лайковую перчатку, приподнялась до пояса, указывая на дверь, ведущую из кабинета командира части в комнату для совещаний.
   – Как вам будет угодно, – не стал возражать полковник.
   Алексей Александрович не спеша подошел к обозначенной двери и остановился перед ней. Он все же изображал генерала подразделения Особого Контроля, а потому обязан был требовать к себе должного уважения.
   Дабы не ставить в неловкое положение своего командира, Андрей быстро пересек кабинет и распахнул перед генералом дверь.
   Даже не взглянув на него, Алексей Александрович вошел в комнату для совещаний.
   Обернувшись, Андрей обменялся взглядами с полковником Бизардом.
   Командир части не сказал ни слова. Но по его напряженному лицу Андрей понял, что от визита генерала Особого Контроля он не ожидает ничего хорошего. Судя по всему, генерал не счел нужным поставить полковника в известность по поводу того, какие именно вопросы он собирался задать его подчиненному.
   Войдя следом за генералом в комнату для совещаний, Андрей плотно прикрыл за собой дверь.