Страница:
Что нам говорит традиционная история о присоединении Сибири к Московии? До середины XVI века Московия, в целом, мирно сосуществовала с Сибирским ханством. В 1555 году хан Едигер добровольно признал вассальную зависимость от Москвы, разорванную затем в 1572 его преемником ханом Кучумом. После покорения Казани и присоединения Астрахани Иван Грозный дал купцам-промышленникам Строгановым «за их особые заслуги» грамоты на владение землями по р. Тобол, а это уже Зауралье. На свои деньги Строгановы в 1581 году отправили экспедицию (600, по другим данным 840 «вольных казаков») во главе с Ермаком Тимофеевичем. Казаки прошли ханство насквозь и победили хана Кучума, завоевав в 1582-м его столицу г. Сибирь (17 км от нынешнего Тобольска), он же
Кашлык(то есть
зимовье, сравни также
кишлаки, например, англ.
castle). Интересно, что г. Сибирь прекрасно существовал ещё и в XVIII веке, в частности, отмечен на французской академической карте 1706 года.
Считается, что Ермак начал свой поход из города в верховьях Туры, который называется Чингидоград (так и хочется сказать Чингисоград). В других источниках называется город на нижней Туре, Чинги-Тура – оплот татар, который потом был до основания разрушен. С другой стороны, пишут, что Чинги-Тура – былое название современной Тюмени, но она отнюдь не в верховьях Туры и её вроде не разрушали до основания. Миллер прямо указывал, что старое название Чинги-Тура соответствует Чингисхану, а в примечании к Миллеру С. В. Бахрушин пишет, что в Ремезовской летописи есть эпизод «о борьбе Ермака с царём Чингисом»…
Сам Ермак героически погиб в бою в 1585 году (по другим данным утонул, переплывая Иртыш в железномпанцире). Кучум же после поражения «бежит в Ногайскую Орду», где преспокойно живёт, по крайней мере, до 1598 года. По представлениям историков, Ногайская Орда – это не то нынешняя Башкирия, не то кочевье на громадном пространстве от нижней Волги до Иртыша. А Ногайской степью назывались полупустынные земли в Предкавказье, в междуречье Терека и Кумы. Подлинные документы об экспедиции Ермака, как считается, погибли, а выписки из них, соответствующие современной версии, сохранились только в позднейшей Погодинской летописи (список не ранее конца XVII века).
После приключений казаков Ермака Тимофеича по Сибири начали бродить разрозненные группы русских людей, но московской администрации здесь по-прежнему не было. По военной реформе царя Алексея Михайловича среди 9 разрядов (по-современному, военных округов) не то, что за Уралом, – coll0не было ни одного. Сибирский Приказ Московии имел функции департамента современного МИДа; земли за Волгой были, по сути, конфедерацией отдельных «вольных казачьих» и «татарских» орд, так и обозначенных на зарубежных картах до середины XVIII века. С 1644 по 1775 эти орды часто находились в вассальной зависимости от Московии или Манчжурии, и обозначались на всех зарубежных картах того времени под общим названием Великая Тартария.
Весь этот период характерен установлением более или менее мирных отношений с туземными племенами, типа федеральных. Например, в 1663 году Юрий Крижанич давал царю Алексею Михайловичу такие рекомендации: «…и с кузнецкими ордынскими князцами (г. Кузнецк-Сибирский, ныне Новокузнецк, основан в 1617 году, – Авт.) мы можем условиться, чтобы они привозили нам побольше руды». Это самый натуральный федерализм, не нуждавшийся в военном подавлении, – хотя некоторых нецивилизованных «князцев», было, и подавляли.
(Интересно, что казаки, заселявшие Сибирь, заставляли туземных владык присягать, целуя окровавленную кривую саблю. Такую присягу практиковали некогда «монголы», и она же сохранялась в Турции как янычарский обычай. Турецкий султан в 1621 году послал «кровавую саблю» польскому королю Сигизмунду, требуя целования её в знак отказа от притязаний на Москву (см. «Вести-куранты», приложение 1, 1600—1631). Турки, наследники Византии, – в которой мы полагаем исток «монгольского» ига, – очевидно, видели в кривой сабле символический полумесяц. Трудно сказать, что за символ видели в ней российские казаки, но ведь и Русь объявила себя наследницей Византии. В России обычай целовать саблю сохранялся при посвящении в гусары аж до XX века.)
Завоевательная деятельность Петра I совершенно не обращена к Сибири. Он просто разрешал осваивать её богатства, на страх и риск осваивателей, – мы говорили об этом в главе «Присоединение Урала». В 1760 году Елизавета Петровна милостиво разрешает помещикам «ссылку крестьян на поселение в Сибирь в зачёт рекрутского набора». Этот указ прямо говорит о стимулировании колонизации Сибири и совершенно аналогичен одновременному с ним распоряжению английского короля Георга III о колонизации Индии и Канады. В полном титуле императрицы Елизаветы (по состоянию на 1752 год) фигурирует «царица Сибирская», но вся Сибирь ещё считается одной губернией, то есть её география остаётся неизвестной. И Екатерина II в своих «Записках», описывающих её воцарение в 1762 году, называет в числе десяти своих начальных губерний единственную закамскую– Сибирскую.
А каковы же были дороги в Сибирь? Их имелось две: северная (Бабинская) от реки Туры до Верхотурья, и южная, через Оренбург.
Начнём с северной.
В 1595 году посадский человек из села Верх-Усолка Артемий Софронович Бабинов откликнулся на указ царя Фёдора Иоанновича и указал путь через Камень (так звали Урал) – до реки Туры на восточном склоне горного хребта. Он же руководил строительством новой дороги. Протяжённость этого пути – 280 километров. На своём пути он пересекает около десятка средних и малых рек и около тридцати ручьёв и водотоков, местами заболочен, а местами поднимается на возвышенности и перевалы.
Тракт проходит границу Европы и Азии между горами Павдинский Камень на севере и Лялинский Камень на юге на высоте около 640 метров над уровнем океана, и далее на восток на протяжении четырёх километров понижается до 400 метров, то есть имеет значительный уклон. Для ямщиков, едущих с востока, это было нелёгким испытанием. Но! В целом дорога имеет такой ровный рельеф, что кажется, будто её прокладывали опытнейшие топографы с использованием самых современных приборов. Даже в наш век с применением аэро-и космических средств съёмки нельзя найти более рациональной трассы (с учётом того, что в XVI веке из землеройной техники имелись только лопата да кирка).
В конце 1597 года дорога была построена. Сохранилась «отписка» от 11 января 1598 года о том, что царской грамотой повелевается закрыть существовавший на прежнем, «нецивилизованном» пути в Сибирь Лозьвинский городок и вместо него учредить на Верхотурской дороге Чацкое городище. «Это и есть точная дата завершения строительства дороги», – утверждает писатель Николай Коняев в очерке «Дорога в Сибирь» (см. «Рассказы о землепроходцах», Л.: 1987).
Краевед А. В. Горохов сообщает, что в Верхотурье было несколько монастырей и таможня, главная особенность города. Таможня действовала с начала XVII века; считается, что её создали для сбора налогов за торговлю пушниной. Интересно, что местные воеводы (верхотурские и тобольские) именовались на греческий манер игемонами.
После вековой эксплуатации дороги, Пётр I повелел строить в Верхотурье каменный город (кремль) – резиденцию воеводы, каменную соборную церковь, гостиный двор. Верхотурский кремль – единственный на Урале. А от упомянутой таможни ничего не осталось, и в литературе она описывается «по Миллеру»; он побывал в Верхотурье и работал в монастырских архивах. Значение таможни снизилось после создания Уктусского завода и основания Екатеринбурга, когда был проложен новый Сибирский тракт через Кунгур на Тюмень; в 1763 году таможня была закрыта. Но Бабиновская дорога использовалась ещё почти сто лет для доставки товаров из Чердыни, Соликамска, Архангельска на Ирбитскую ярмарку и обратно; движение по ней прекратилось лишь после строительства Горнозаводской железной дороги в 1878 году.
Южную дорогу в Сибирь, через Яик–Оренбург, освоили много позже. И связано это с тем, что здесь более благодатные природно-климатические условия, народу было больше, и для введения своей администрации Москве (Петербургу) требовалось тратить больше ресурсов. Понадобилось принудительно заселять эти места своими людьми, чтобы добиться баланса сил.
Историки говорят нам:
В 1595 году царские воеводы вошли в устье Яика (ныне р. Урал) и выстроили там острог. (Город Кош-Яицк или, как его называли при первых Романовых, Яицкий Городок, основан в 1584 году, то есть уже существовал, когда туда «вошли» царские воеводы.) В конце концов, попытка московских эмиссаров утвердиться на Яике потерпела неудачу: царский городок на Яике простоял несколько лет, а затем московское правительство распорядилось снести его и отозвало гарнизон.
Пришлось прежде заселить правый берег Волги ниже Саратова. В 1627 году донскими казаками основан Чёрный Яр (Черногор); при Алексее Михайловиче заложены крепости Красный (Светлый) Яр (1667) и Дмитриевский (1668, переименован в Камышин в 1780). После удачного второго Азовского похода Петра (1696) в 1700 году основано Солёное Займище (Чари) и в 1720-м – с. Безродное (ныне Волжск).
В 1733 году Анна Иоанновна пригласила 1757 семей донских казаков «на вольное поселение» между нынешними Волгоградом и Камышиным; возникла Дубовка (1734). При Елизавете аналогичным образом закладывается в 1742 году Енатаевка. В 1743 году из переселенцев с Кавказа создаётся Дубовское казачье войско. В 1745-м появляется Астраханская губерния, включавшая в себя, на первых порах, только крепости вблизи городов Астрахань, Царицын и Саратов. В 1746-м ставятся новые казачьи станицы на правом берегу Волги.
И вот только после этого Российская империя началаза воевывать Сибирь с юга: появился первый екатерининский город Сибири – Барнаул (1771), куда свозилось всё добытое в Сибири золото. В 1773 году выходит указ об «организованных поселениях» на Нижней Волге, – никаких казаков, солдаты.
После того, как этих, переселённых сюда стараниями государства людишек взбунтовал, действуя из Яика, Емельян Пугачёв, Екатерина II переименовала Яик (Кош-яицк) в Уральск (1775). В своей книге Скрынников сообщает буквально следующее: «Гарнизон Российской империи в переименованном Уральске появился только в 1775 году». В 1776-м создаётся Астраханское войско из новыхпереселенцев. Ногайский стольный город Сарайчик был полностью разрушен, а на его месте появился Гурьев. Затем последовали Усть-Сысольск, Глазов, Сарапул (1780) и т. д.
В 1775-м был заключён мир с Турцией (длившийся потом до 1787 года), и Российская империя использовала оставшиеся не у дел воинские части, чтобы планомерно завоевать практически всю Сибирь, разрезая её на «дольки» и продвигаясь от опорных пунктов – крепостей в верхнем течении сибирских рек, на север. Об этом свидетельствует стремительный рост количества губерний и городов, прежде всего, Урала и Западной Сибири. Создание на востоке страны административных органов, введение общих правил облегчили устройство вновь приезжающих, а потому дальнейшее освоение Сибири не встречало больших сложностей, за отсутствием здесь сильных военных соперников; трудности были связаны в основном с громадностью просторов, их неизведанностью и суровым климатом. Эти факторы снижала степень управляемости территориями: администрация была крайне малочисленной, на тысячи вёрст мог быть только один пристав, а люди, издавна здесь живущие, зачастую и не знали, что «входят» в состав Российской империи.
Что такое властьи подчинение?.. Вспомним старый кинофильм «Начальник Чукотки». Главный герой (артист М. Кононов) приезжает на Чукотку как представитель новой, Советской власти. Чукчи признают его за власть хотя бы потому, что прежнего царского урядника он сажает за решётку. Американский торгаш, которому новый начальник определяет правила торговли, тоже подчиняется, хотя за ним поддержка вооружённой команды морского корабля, а этот начальник, довольно глуповатый молодой человек, один на колоссальном заснеженном пространстве. Но за его спиной Россия. Он – власть.
В начале XVIII века было ещё проще. Когда подкупом, а когда и прямой ликвидацией местной знати (югорских и тюркских князей и казацких атаманов) или заменой их на своих воевод Москва, а потом Петербург ставили под свой контроль земли на Восток от Волги до Каменного (иначе Земного) пояса, Урала, и далее к Тихому океану. Ведь власть есть результат взаимного согласия сторон, неважно, под давлением или без него. Известна формула: короля играет свита. Если король какой-то страны окажется, по волшебству, на расстоянии половины планеты от своего королевства без свиты, он никому не докажет, что он король. В лучшем случае его посадят в психушку (если они уже есть), в худшем убьют. Другое дело, если он окажется там не только со свитой, но и с отрядом спецназа. С Сибирью сложность в том, что, казалось бы, уже в «нашей» Сибири приходилось строить крепости, как от внешнего врага. Но дело-то в том, что появление русской администрации в нескольких городах совсем не означало, что все местные жители знали об этом, а тем более «радостно приветствовали». Требовались специальные меры, чтобы оптимизировать ситуацию.
Уже в 1764 году для русских поселенцев выпускали специальные «сибирские деньги», хождение которых за пределами Сибири было запрещено; выпуск этих денег прекратился в 1781-м: вхождение этих земель в сферу действия российского рубля было одной из мер оптимизации. С 1780 по 1785 год (пик приходится на 1781—1782) с запада на восток прокатывается волна смены статусов населённых пунктов: крепости реорганизуются в города, слободы и сёла.
Окончательно Сибирь вошла в состав Российской империи при Павле I, когда была создана Российско-Американская компания (1798) для управления североамериканскими колониями, в том числе Алеутскими островами (присоединены в 1766) и Аляской (около 1790), мы расскажем об этом в последней главе книги.
Внутренние дела и культура
Считается, что Ермак начал свой поход из города в верховьях Туры, который называется Чингидоград (так и хочется сказать Чингисоград). В других источниках называется город на нижней Туре, Чинги-Тура – оплот татар, который потом был до основания разрушен. С другой стороны, пишут, что Чинги-Тура – былое название современной Тюмени, но она отнюдь не в верховьях Туры и её вроде не разрушали до основания. Миллер прямо указывал, что старое название Чинги-Тура соответствует Чингисхану, а в примечании к Миллеру С. В. Бахрушин пишет, что в Ремезовской летописи есть эпизод «о борьбе Ермака с царём Чингисом»…
Сам Ермак героически погиб в бою в 1585 году (по другим данным утонул, переплывая Иртыш в железномпанцире). Кучум же после поражения «бежит в Ногайскую Орду», где преспокойно живёт, по крайней мере, до 1598 года. По представлениям историков, Ногайская Орда – это не то нынешняя Башкирия, не то кочевье на громадном пространстве от нижней Волги до Иртыша. А Ногайской степью назывались полупустынные земли в Предкавказье, в междуречье Терека и Кумы. Подлинные документы об экспедиции Ермака, как считается, погибли, а выписки из них, соответствующие современной версии, сохранились только в позднейшей Погодинской летописи (список не ранее конца XVII века).
После приключений казаков Ермака Тимофеича по Сибири начали бродить разрозненные группы русских людей, но московской администрации здесь по-прежнему не было. По военной реформе царя Алексея Михайловича среди 9 разрядов (по-современному, военных округов) не то, что за Уралом, – coll0не было ни одного. Сибирский Приказ Московии имел функции департамента современного МИДа; земли за Волгой были, по сути, конфедерацией отдельных «вольных казачьих» и «татарских» орд, так и обозначенных на зарубежных картах до середины XVIII века. С 1644 по 1775 эти орды часто находились в вассальной зависимости от Московии или Манчжурии, и обозначались на всех зарубежных картах того времени под общим названием Великая Тартария.
Весь этот период характерен установлением более или менее мирных отношений с туземными племенами, типа федеральных. Например, в 1663 году Юрий Крижанич давал царю Алексею Михайловичу такие рекомендации: «…и с кузнецкими ордынскими князцами (г. Кузнецк-Сибирский, ныне Новокузнецк, основан в 1617 году, – Авт.) мы можем условиться, чтобы они привозили нам побольше руды». Это самый натуральный федерализм, не нуждавшийся в военном подавлении, – хотя некоторых нецивилизованных «князцев», было, и подавляли.
(Интересно, что казаки, заселявшие Сибирь, заставляли туземных владык присягать, целуя окровавленную кривую саблю. Такую присягу практиковали некогда «монголы», и она же сохранялась в Турции как янычарский обычай. Турецкий султан в 1621 году послал «кровавую саблю» польскому королю Сигизмунду, требуя целования её в знак отказа от притязаний на Москву (см. «Вести-куранты», приложение 1, 1600—1631). Турки, наследники Византии, – в которой мы полагаем исток «монгольского» ига, – очевидно, видели в кривой сабле символический полумесяц. Трудно сказать, что за символ видели в ней российские казаки, но ведь и Русь объявила себя наследницей Византии. В России обычай целовать саблю сохранялся при посвящении в гусары аж до XX века.)
Завоевательная деятельность Петра I совершенно не обращена к Сибири. Он просто разрешал осваивать её богатства, на страх и риск осваивателей, – мы говорили об этом в главе «Присоединение Урала». В 1760 году Елизавета Петровна милостиво разрешает помещикам «ссылку крестьян на поселение в Сибирь в зачёт рекрутского набора». Этот указ прямо говорит о стимулировании колонизации Сибири и совершенно аналогичен одновременному с ним распоряжению английского короля Георга III о колонизации Индии и Канады. В полном титуле императрицы Елизаветы (по состоянию на 1752 год) фигурирует «царица Сибирская», но вся Сибирь ещё считается одной губернией, то есть её география остаётся неизвестной. И Екатерина II в своих «Записках», описывающих её воцарение в 1762 году, называет в числе десяти своих начальных губерний единственную закамскую– Сибирскую.
А каковы же были дороги в Сибирь? Их имелось две: северная (Бабинская) от реки Туры до Верхотурья, и южная, через Оренбург.
Начнём с северной.
В 1595 году посадский человек из села Верх-Усолка Артемий Софронович Бабинов откликнулся на указ царя Фёдора Иоанновича и указал путь через Камень (так звали Урал) – до реки Туры на восточном склоне горного хребта. Он же руководил строительством новой дороги. Протяжённость этого пути – 280 километров. На своём пути он пересекает около десятка средних и малых рек и около тридцати ручьёв и водотоков, местами заболочен, а местами поднимается на возвышенности и перевалы.
Тракт проходит границу Европы и Азии между горами Павдинский Камень на севере и Лялинский Камень на юге на высоте около 640 метров над уровнем океана, и далее на восток на протяжении четырёх километров понижается до 400 метров, то есть имеет значительный уклон. Для ямщиков, едущих с востока, это было нелёгким испытанием. Но! В целом дорога имеет такой ровный рельеф, что кажется, будто её прокладывали опытнейшие топографы с использованием самых современных приборов. Даже в наш век с применением аэро-и космических средств съёмки нельзя найти более рациональной трассы (с учётом того, что в XVI веке из землеройной техники имелись только лопата да кирка).
В конце 1597 года дорога была построена. Сохранилась «отписка» от 11 января 1598 года о том, что царской грамотой повелевается закрыть существовавший на прежнем, «нецивилизованном» пути в Сибирь Лозьвинский городок и вместо него учредить на Верхотурской дороге Чацкое городище. «Это и есть точная дата завершения строительства дороги», – утверждает писатель Николай Коняев в очерке «Дорога в Сибирь» (см. «Рассказы о землепроходцах», Л.: 1987).
«Дорога, официально названная Государевой, была более известна как Бабиновская…По своему значению Бабиновская дорога сравнима, пожалуй, с Великим шёлковым путём или путём „из варяг в греки“. С её открытием началось экономическое присоединение Сибири к Русскому государству».С 1598 года, со времени постройки города Верхотурья, и по 1763 год, когда был открыт сибирско-московский тракт на Екатеринбург, Бабиновская дорога именовалась официальным путём в Сибирь. На протяжении более полутора веков эта дорога была единственной дозволенной царскими указами дорогой на восток. Она была в несколько раз короче прежнего пути по рекам Вишере и Лозьве (который проходил севернее). Верхотурье получило титул «ворота в Сибирь», а все другие дороги мимо Верхотурья приказывалось «засечь накрепко».
Краевед А. В. Горохов сообщает, что в Верхотурье было несколько монастырей и таможня, главная особенность города. Таможня действовала с начала XVII века; считается, что её создали для сбора налогов за торговлю пушниной. Интересно, что местные воеводы (верхотурские и тобольские) именовались на греческий манер игемонами.
После вековой эксплуатации дороги, Пётр I повелел строить в Верхотурье каменный город (кремль) – резиденцию воеводы, каменную соборную церковь, гостиный двор. Верхотурский кремль – единственный на Урале. А от упомянутой таможни ничего не осталось, и в литературе она описывается «по Миллеру»; он побывал в Верхотурье и работал в монастырских архивах. Значение таможни снизилось после создания Уктусского завода и основания Екатеринбурга, когда был проложен новый Сибирский тракт через Кунгур на Тюмень; в 1763 году таможня была закрыта. Но Бабиновская дорога использовалась ещё почти сто лет для доставки товаров из Чердыни, Соликамска, Архангельска на Ирбитскую ярмарку и обратно; движение по ней прекратилось лишь после строительства Горнозаводской железной дороги в 1878 году.
Южную дорогу в Сибирь, через Яик–Оренбург, освоили много позже. И связано это с тем, что здесь более благодатные природно-климатические условия, народу было больше, и для введения своей администрации Москве (Петербургу) требовалось тратить больше ресурсов. Понадобилось принудительно заселять эти места своими людьми, чтобы добиться баланса сил.
Историки говорят нам:
В 1595 году царские воеводы вошли в устье Яика (ныне р. Урал) и выстроили там острог. (Город Кош-Яицк или, как его называли при первых Романовых, Яицкий Городок, основан в 1584 году, то есть уже существовал, когда туда «вошли» царские воеводы.) В конце концов, попытка московских эмиссаров утвердиться на Яике потерпела неудачу: царский городок на Яике простоял несколько лет, а затем московское правительство распорядилось снести его и отозвало гарнизон.
Пришлось прежде заселить правый берег Волги ниже Саратова. В 1627 году донскими казаками основан Чёрный Яр (Черногор); при Алексее Михайловиче заложены крепости Красный (Светлый) Яр (1667) и Дмитриевский (1668, переименован в Камышин в 1780). После удачного второго Азовского похода Петра (1696) в 1700 году основано Солёное Займище (Чари) и в 1720-м – с. Безродное (ныне Волжск).
В 1733 году Анна Иоанновна пригласила 1757 семей донских казаков «на вольное поселение» между нынешними Волгоградом и Камышиным; возникла Дубовка (1734). При Елизавете аналогичным образом закладывается в 1742 году Енатаевка. В 1743 году из переселенцев с Кавказа создаётся Дубовское казачье войско. В 1745-м появляется Астраханская губерния, включавшая в себя, на первых порах, только крепости вблизи городов Астрахань, Царицын и Саратов. В 1746-м ставятся новые казачьи станицы на правом берегу Волги.
И вот только после этого Российская империя началаза воевывать Сибирь с юга: появился первый екатерининский город Сибири – Барнаул (1771), куда свозилось всё добытое в Сибири золото. В 1773 году выходит указ об «организованных поселениях» на Нижней Волге, – никаких казаков, солдаты.
После того, как этих, переселённых сюда стараниями государства людишек взбунтовал, действуя из Яика, Емельян Пугачёв, Екатерина II переименовала Яик (Кош-яицк) в Уральск (1775). В своей книге Скрынников сообщает буквально следующее: «Гарнизон Российской империи в переименованном Уральске появился только в 1775 году». В 1776-м создаётся Астраханское войско из новыхпереселенцев. Ногайский стольный город Сарайчик был полностью разрушен, а на его месте появился Гурьев. Затем последовали Усть-Сысольск, Глазов, Сарапул (1780) и т. д.
В 1775-м был заключён мир с Турцией (длившийся потом до 1787 года), и Российская империя использовала оставшиеся не у дел воинские части, чтобы планомерно завоевать практически всю Сибирь, разрезая её на «дольки» и продвигаясь от опорных пунктов – крепостей в верхнем течении сибирских рек, на север. Об этом свидетельствует стремительный рост количества губерний и городов, прежде всего, Урала и Западной Сибири. Создание на востоке страны административных органов, введение общих правил облегчили устройство вновь приезжающих, а потому дальнейшее освоение Сибири не встречало больших сложностей, за отсутствием здесь сильных военных соперников; трудности были связаны в основном с громадностью просторов, их неизведанностью и суровым климатом. Эти факторы снижала степень управляемости территориями: администрация была крайне малочисленной, на тысячи вёрст мог быть только один пристав, а люди, издавна здесь живущие, зачастую и не знали, что «входят» в состав Российской империи.
Что такое властьи подчинение?.. Вспомним старый кинофильм «Начальник Чукотки». Главный герой (артист М. Кононов) приезжает на Чукотку как представитель новой, Советской власти. Чукчи признают его за власть хотя бы потому, что прежнего царского урядника он сажает за решётку. Американский торгаш, которому новый начальник определяет правила торговли, тоже подчиняется, хотя за ним поддержка вооружённой команды морского корабля, а этот начальник, довольно глуповатый молодой человек, один на колоссальном заснеженном пространстве. Но за его спиной Россия. Он – власть.
В начале XVIII века было ещё проще. Когда подкупом, а когда и прямой ликвидацией местной знати (югорских и тюркских князей и казацких атаманов) или заменой их на своих воевод Москва, а потом Петербург ставили под свой контроль земли на Восток от Волги до Каменного (иначе Земного) пояса, Урала, и далее к Тихому океану. Ведь власть есть результат взаимного согласия сторон, неважно, под давлением или без него. Известна формула: короля играет свита. Если король какой-то страны окажется, по волшебству, на расстоянии половины планеты от своего королевства без свиты, он никому не докажет, что он король. В лучшем случае его посадят в психушку (если они уже есть), в худшем убьют. Другое дело, если он окажется там не только со свитой, но и с отрядом спецназа. С Сибирью сложность в том, что, казалось бы, уже в «нашей» Сибири приходилось строить крепости, как от внешнего врага. Но дело-то в том, что появление русской администрации в нескольких городах совсем не означало, что все местные жители знали об этом, а тем более «радостно приветствовали». Требовались специальные меры, чтобы оптимизировать ситуацию.
Уже в 1764 году для русских поселенцев выпускали специальные «сибирские деньги», хождение которых за пределами Сибири было запрещено; выпуск этих денег прекратился в 1781-м: вхождение этих земель в сферу действия российского рубля было одной из мер оптимизации. С 1780 по 1785 год (пик приходится на 1781—1782) с запада на восток прокатывается волна смены статусов населённых пунктов: крепости реорганизуются в города, слободы и сёла.
Окончательно Сибирь вошла в состав Российской империи при Павле I, когда была создана Российско-Американская компания (1798) для управления североамериканскими колониями, в том числе Алеутскими островами (присоединены в 1766) и Аляской (около 1790), мы расскажем об этом в последней главе книги.
Внутренние дела и культура
В 1740—1750-х годах в России насчитывалось не более 19 млн. человек. Население крайне неравномерно распределялось по территории страны: 4,7 млн. жили в центральной части (Московская и прилегающие к ней территории), а на Востоке и на Севере – не более 1 млн. человек. Подавляющее большинство населения составляли крестьяне.
В городах проживало не более 600 тысяч жителей (3,15%).
Царствование Екатерины II отмечено усилением геополитической мощи российского государства. К концу её жизни (1796) Россия расширила свои границы до естественных пределов Великой Русской равнины, сведя исторические счёты с Крымским ханством и Польшей, и присоединив в результате успешных войн с Турцией и разделов Речи Посполитой Курляндию, Литву, Белоруссию, Правобережную Украину, Северное Причерноморье, Приазовье и Предкавказье (Северную Осетию, Кабарду, горную Чечню). Кроме того, территория империи охватила калмыцкие степи, Горный Алтай и раздвинулась на тихоокеанском севере вплоть до Курильских островов и Аляски.
Численность населения империи, с учётом этих приобретений, возросла почти вдвое; значительно вырос природно-ресурсный потенциал. Обширные причерноморские степные пространства с плодородным чернозёмом составили Новороссийский край, ставший регионом земледельческой колонизации. Россия превращалась в «житницу Европы» – крупнейшего экспортёра хлеба, для вывоза которого был основан порт Одесса, где возникла российская биржа, вторая после петербургской. Заселением и хозяйством Новороссии и Крыма руководил фаворит Екатерины Г. А. Потёмкин-Таврический, организатор Черноморского флота и морской базы в Севастополе.
В 1795 году в России было уже около 37 млн. жителей, из них 18,7 млн. мужчин. Треть населения проживала в центральной части, в Сибири около 1 млн. человек. Городское население составило 6%; численность армии достигала 500 тысяч человек. Посмотрим теперь на финансовые результаты.
В царствование Екатерины II заметно стремление улучшить механизм государственного хозяйства, для чего делались попытки упрощения финансовой системы. При ней были уничтожены многие фискальные регалии (лесная, горная, табачная, поташная и др.) и целый ряд мелких сборов; установлен 1%-ный гильдейский сбор с купеческих капиталов; положено начало правильной организации финансового управления, через учреждение при Сенате Экспедиции о государственных доходах и казённых палат в губерниях. Но многолетние войны, увеличение расходов на двор и необходимость выплаты денежного жалования чиновничеству вели к дефициту госбюджета, и, как следствие, к росту подушной подати, оброчных и соляных сборов, введению новых налогов. Этого оказалось мало, и для покрытия бюджетного дефицита стали использовать впервые появившиеся в России бумажные деньги, внешние и внутренние займы.
При Екатерине II государственный кредит стал постоянной составной частью финансового хозяйства. Государственные доходы возросли с 16 497 381 рубля в 1763 году, до 68 597 459 рублей в 1796 году, увеличившись за 34 года более чем в четыре раза. Однако общая сумма государственного долга к концу её царствования достигла 215 миллионов рублей; наибольшую часть долга составляли ассигнации, которых было выпущено до 150 миллионов рублей; затем следовали краткосрочные внешние займы, долги поставщикам и подрядчикам и, на последнем месте по размерам – заимствования из банков.
Как же росла эта финансовая пирамида?
До Петра в России ходили исключительно настоящие деньги, сделанные из драгоценного металла (серебра) и, стало быть, они имели цену не только как деньги, но и как товар. Пётр заменил серебряную копейку медной, заставив принимать её по равной цене с серебряной копейкой, – он сообщил ей принудительный курс. В конце царствования Петра пущены были в обращение медные пятачки, стоившие самому правительству одну копейку; при преемниках Петра этих пятачков начеканили на 3,5 миллиона рублей, стоили же они впятеро меньше! А серебро мало-помалу исчезло из монетного обращения, утекло в чужие страны или было переделано в вещи.
Чтобы облегчить обращение медной монеты, решено было создать (по идее графа П. И. Шувалова) первые русские кредитные учреждения – банки. Медь должна была оседать в банках, а крупные выплаты следовало производить простым переводом меди от одного предпринимателя к другому. И с 1767 года операции таких вексельных переводов разрешали вести, при посредстве петербургской соляной конторы и городовых магистратов, в пятидесяти важнейших городах.
Вместе с тем, сама собой явилась мысль: заменить и в обращении медные знаки бумажными свидетельствами, которые давали бы всякому владельцу ассигновку на определённую сумму меди. Ведь медные деньги уже были кредитными знаками: переход к бумажкам был только другой формой кредита. И переход этот совершился.
В 1769 году императрица учредила ассигнационные банки в Санкт-Петербурге и Москве (в 1786-м они слились в один государственный ассигнационный банк). В провинциальных городах были устроены разменные конторы. Банк принимал вклады и осуществлял учёт векселей, но главной его функцией была эмиссионная. В обеспечение казна положила 1 млн. рублей, и на эту сумму были выпущены кредитные билеты, разменные на металлические деньги. Но требования на ассигнации были так велики, что скоро понадобились новые выпуски, как и предвидело правительство, а так как обмен ассигнации на металл был всегда обеспечен, то бумажный рубль ходил почти в равной цене с металлическим. Такой способ создавать деньги из ничего, путём выпуска новых запасов бумажек, был слишком соблазнителен. А потому, когда для ведения турецких войн понадобились усиленные расходы, правительство стало выпускать ассигнации, не соображаясь с разменным запасом металла в банках. К концу первой турецкой войны (1774) бумажных денег уже было выпущено на 20 миллионов вместо одного. К началу второй войны их сумма дошла до 46 миллионов, и было решено увеличить её до 100 миллионов, а ко дню смерти императрицы число выпущенных ассигнаций превысило 156 миллионов.
А вот и результаты. Во-первых, цена ассигнации стала быстро падать. Во-вторых, громадные выпуски ассигнаций и обесценение бумажных денег повлекли утечку серебра за границу.
В конце царствования Екатерины II (1796) за рубль ассигнациями давали 68 копеек; перед войной 1812 года уже только 60, а после войны (с уменьшением веса медной монеты в 1,5 раза) только 25 и даже 20 копеек (1815). Ввиду такого падения ассигнаций, само собой явился независимый от них счёт на «рубли серебром». В 1839 году этот счёт стал официальным: правительство ввело «рубль серебром», равный 3 рублям 50 коп. ассигнациями. В 1843 году ассигнации были заменены новыми бумажными «рублями серебром», то есть кредитными билетами, беспрепятственно обменивавшимися на серебро.
Однако и с «серебряным рублём» повторилась та же история, а потому размен на серебро был прекращён в годы крымской войны (1853—1856), и в результате произошло падение курса бумажных рублей серебром, и он, стоивший 66,6 старых металлических копеек, приравнен был к новому «золотому» рублю. И это – результат финансовой пирамиды, выстроенной при Екатерине II.
Приведём к случаю сведения, что и сколько стоило в её времена.
Лучшая квартира на лучшей улице столицы – 20 рублей в месяц (примерно вдвое больше тех средств, что мог получить «средний» крестьянин или бедный дворянин в год). Сруб пятистенный 9 рублей 50 копеек. Проезд от Петербурга в Москву 4 рубля 78 копеек. Фунт говядины 2 копейки, полтелёнка 1 рубль, курица 5 копеек, десяток яиц 2 копейки. Фунт баранины 14 копеек. Капуста белая (ведро) 25 копеек. Пуд коровьего масла 2 рубля. Пуд сена 3 копейки. Овса (четверть) 80 копеек, хлеб белый (полфунта) 2 копейки. Бутылка шампанского 1 рубль 50 копеек, бутылка портера английского 25 копеек, бутылка красного бордосского вина 30 копеек. Десяток апельсинов 25 копеек, десяток лимонов 3 копейки, фунт рафинада 2 рубля. Наёмная карета с шестёркой лошадей 60 рублей в месяц. Обед в первом трактире с пивом 30 копеек, самый «гастрономический» обед с десертом и вином в лучшем трактире 2 рубля. Жареный рябчик 30 копеек. Дров берёзовых (сажень) 80 копеек. Проход на маскарад или танцевальный вечер 1 рубль, посещение открытого театра 2 рубля, вход в увеселительный сад 25 копеек. Починка золотых часов 5 рублей, починка серебряных часов 1 рубль 50 копеек. Фунт пороху 15 копеек. Шкурка соболя (пара) – 25 рублей. Аршин сукна 1 рубль 15 копеек. Топор 15 копеек.
Это, так сказать, о бытовой стороне жизни. О «прозе», как говорится. На фоне прозы жизни, с её радостями и бедностью, завистью и жалостью, мелкими подлостями и героизмом миллионов и миллионов сограждан протекали незаметные процессы общественного развития и государственного управления. Такие же, как и прочие, со всеми присущими человеку страстями и желаниями люди – высшие сановники, знаменитые писатели и мало знаменитые, но великие учёные двигали куда-то государственную колымагу при всяком отсутствии генеральных планов такого движения.
А, между прочим, юная Екатерина, ещё будучи Великой княгиней, сформулировала для себя «пять предметов», пять правил управления:
Оказались иллюзией соединение мира и спокойствия с решением стоящих перед страной внешнеполитических проблем, одновременное наполнение казны и защита людей от отягощения, утверждение единого для всех правосудия в условиях объективной экономической неизбежности сохранения крепостного права. Печальная данность российской истории в том и заключалась, что очень часто государственный интерес противоречит «умножению всеобщего благоденствия», и, разумеется, власть выбирала первое, сознательно или в силу необходимости попирая второе. А иначе и нельзя: или выживает государство и подданные, или никто. Первый пункт замысла –
В городах проживало не более 600 тысяч жителей (3,15%).
Царствование Екатерины II отмечено усилением геополитической мощи российского государства. К концу её жизни (1796) Россия расширила свои границы до естественных пределов Великой Русской равнины, сведя исторические счёты с Крымским ханством и Польшей, и присоединив в результате успешных войн с Турцией и разделов Речи Посполитой Курляндию, Литву, Белоруссию, Правобережную Украину, Северное Причерноморье, Приазовье и Предкавказье (Северную Осетию, Кабарду, горную Чечню). Кроме того, территория империи охватила калмыцкие степи, Горный Алтай и раздвинулась на тихоокеанском севере вплоть до Курильских островов и Аляски.
Численность населения империи, с учётом этих приобретений, возросла почти вдвое; значительно вырос природно-ресурсный потенциал. Обширные причерноморские степные пространства с плодородным чернозёмом составили Новороссийский край, ставший регионом земледельческой колонизации. Россия превращалась в «житницу Европы» – крупнейшего экспортёра хлеба, для вывоза которого был основан порт Одесса, где возникла российская биржа, вторая после петербургской. Заселением и хозяйством Новороссии и Крыма руководил фаворит Екатерины Г. А. Потёмкин-Таврический, организатор Черноморского флота и морской базы в Севастополе.
В 1795 году в России было уже около 37 млн. жителей, из них 18,7 млн. мужчин. Треть населения проживала в центральной части, в Сибири около 1 млн. человек. Городское население составило 6%; численность армии достигала 500 тысяч человек. Посмотрим теперь на финансовые результаты.
В царствование Екатерины II заметно стремление улучшить механизм государственного хозяйства, для чего делались попытки упрощения финансовой системы. При ней были уничтожены многие фискальные регалии (лесная, горная, табачная, поташная и др.) и целый ряд мелких сборов; установлен 1%-ный гильдейский сбор с купеческих капиталов; положено начало правильной организации финансового управления, через учреждение при Сенате Экспедиции о государственных доходах и казённых палат в губерниях. Но многолетние войны, увеличение расходов на двор и необходимость выплаты денежного жалования чиновничеству вели к дефициту госбюджета, и, как следствие, к росту подушной подати, оброчных и соляных сборов, введению новых налогов. Этого оказалось мало, и для покрытия бюджетного дефицита стали использовать впервые появившиеся в России бумажные деньги, внешние и внутренние займы.
При Екатерине II государственный кредит стал постоянной составной частью финансового хозяйства. Государственные доходы возросли с 16 497 381 рубля в 1763 году, до 68 597 459 рублей в 1796 году, увеличившись за 34 года более чем в четыре раза. Однако общая сумма государственного долга к концу её царствования достигла 215 миллионов рублей; наибольшую часть долга составляли ассигнации, которых было выпущено до 150 миллионов рублей; затем следовали краткосрочные внешние займы, долги поставщикам и подрядчикам и, на последнем месте по размерам – заимствования из банков.
Как же росла эта финансовая пирамида?
До Петра в России ходили исключительно настоящие деньги, сделанные из драгоценного металла (серебра) и, стало быть, они имели цену не только как деньги, но и как товар. Пётр заменил серебряную копейку медной, заставив принимать её по равной цене с серебряной копейкой, – он сообщил ей принудительный курс. В конце царствования Петра пущены были в обращение медные пятачки, стоившие самому правительству одну копейку; при преемниках Петра этих пятачков начеканили на 3,5 миллиона рублей, стоили же они впятеро меньше! А серебро мало-помалу исчезло из монетного обращения, утекло в чужие страны или было переделано в вещи.
Чтобы облегчить обращение медной монеты, решено было создать (по идее графа П. И. Шувалова) первые русские кредитные учреждения – банки. Медь должна была оседать в банках, а крупные выплаты следовало производить простым переводом меди от одного предпринимателя к другому. И с 1767 года операции таких вексельных переводов разрешали вести, при посредстве петербургской соляной конторы и городовых магистратов, в пятидесяти важнейших городах.
Вместе с тем, сама собой явилась мысль: заменить и в обращении медные знаки бумажными свидетельствами, которые давали бы всякому владельцу ассигновку на определённую сумму меди. Ведь медные деньги уже были кредитными знаками: переход к бумажкам был только другой формой кредита. И переход этот совершился.
В 1769 году императрица учредила ассигнационные банки в Санкт-Петербурге и Москве (в 1786-м они слились в один государственный ассигнационный банк). В провинциальных городах были устроены разменные конторы. Банк принимал вклады и осуществлял учёт векселей, но главной его функцией была эмиссионная. В обеспечение казна положила 1 млн. рублей, и на эту сумму были выпущены кредитные билеты, разменные на металлические деньги. Но требования на ассигнации были так велики, что скоро понадобились новые выпуски, как и предвидело правительство, а так как обмен ассигнации на металл был всегда обеспечен, то бумажный рубль ходил почти в равной цене с металлическим. Такой способ создавать деньги из ничего, путём выпуска новых запасов бумажек, был слишком соблазнителен. А потому, когда для ведения турецких войн понадобились усиленные расходы, правительство стало выпускать ассигнации, не соображаясь с разменным запасом металла в банках. К концу первой турецкой войны (1774) бумажных денег уже было выпущено на 20 миллионов вместо одного. К началу второй войны их сумма дошла до 46 миллионов, и было решено увеличить её до 100 миллионов, а ко дню смерти императрицы число выпущенных ассигнаций превысило 156 миллионов.
А вот и результаты. Во-первых, цена ассигнации стала быстро падать. Во-вторых, громадные выпуски ассигнаций и обесценение бумажных денег повлекли утечку серебра за границу.
В конце царствования Екатерины II (1796) за рубль ассигнациями давали 68 копеек; перед войной 1812 года уже только 60, а после войны (с уменьшением веса медной монеты в 1,5 раза) только 25 и даже 20 копеек (1815). Ввиду такого падения ассигнаций, само собой явился независимый от них счёт на «рубли серебром». В 1839 году этот счёт стал официальным: правительство ввело «рубль серебром», равный 3 рублям 50 коп. ассигнациями. В 1843 году ассигнации были заменены новыми бумажными «рублями серебром», то есть кредитными билетами, беспрепятственно обменивавшимися на серебро.
Однако и с «серебряным рублём» повторилась та же история, а потому размен на серебро был прекращён в годы крымской войны (1853—1856), и в результате произошло падение курса бумажных рублей серебром, и он, стоивший 66,6 старых металлических копеек, приравнен был к новому «золотому» рублю. И это – результат финансовой пирамиды, выстроенной при Екатерине II.
Приведём к случаю сведения, что и сколько стоило в её времена.
Лучшая квартира на лучшей улице столицы – 20 рублей в месяц (примерно вдвое больше тех средств, что мог получить «средний» крестьянин или бедный дворянин в год). Сруб пятистенный 9 рублей 50 копеек. Проезд от Петербурга в Москву 4 рубля 78 копеек. Фунт говядины 2 копейки, полтелёнка 1 рубль, курица 5 копеек, десяток яиц 2 копейки. Фунт баранины 14 копеек. Капуста белая (ведро) 25 копеек. Пуд коровьего масла 2 рубля. Пуд сена 3 копейки. Овса (четверть) 80 копеек, хлеб белый (полфунта) 2 копейки. Бутылка шампанского 1 рубль 50 копеек, бутылка портера английского 25 копеек, бутылка красного бордосского вина 30 копеек. Десяток апельсинов 25 копеек, десяток лимонов 3 копейки, фунт рафинада 2 рубля. Наёмная карета с шестёркой лошадей 60 рублей в месяц. Обед в первом трактире с пивом 30 копеек, самый «гастрономический» обед с десертом и вином в лучшем трактире 2 рубля. Жареный рябчик 30 копеек. Дров берёзовых (сажень) 80 копеек. Проход на маскарад или танцевальный вечер 1 рубль, посещение открытого театра 2 рубля, вход в увеселительный сад 25 копеек. Починка золотых часов 5 рублей, починка серебряных часов 1 рубль 50 копеек. Фунт пороху 15 копеек. Шкурка соболя (пара) – 25 рублей. Аршин сукна 1 рубль 15 копеек. Топор 15 копеек.
Это, так сказать, о бытовой стороне жизни. О «прозе», как говорится. На фоне прозы жизни, с её радостями и бедностью, завистью и жалостью, мелкими подлостями и героизмом миллионов и миллионов сограждан протекали незаметные процессы общественного развития и государственного управления. Такие же, как и прочие, со всеми присущими человеку страстями и желаниями люди – высшие сановники, знаменитые писатели и мало знаменитые, но великие учёные двигали куда-то государственную колымагу при всяком отсутствии генеральных планов такого движения.
А, между прочим, юная Екатерина, ещё будучи Великой княгиней, сформулировала для себя «пять предметов», пять правил управления:
«Пять предметов:Реальность внесла существенные коррективы в программу будущей императрицы, возвысив одни пункты и сведя на нет другие. Если в «пяти правилах» юной княгини все положения были умозрительными и в равной степени актуальными, то дальнейшая её же государственная практика заставила быстро расставить другие акценты.
1. Нужно просвещать нацию, которой должен управлять.
2. Нужно ввести добрый порядок в государстве, поддерживать общество и заставить его соблюдать законы.
3. Нужно учредить в государстве хорошую и точную полицию.
4. Нужно способствовать расцвету государства и сделать его изобильным.
5. Нужно сделать государство грозным в самом себе и внушающим уважение соседям».
Оказались иллюзией соединение мира и спокойствия с решением стоящих перед страной внешнеполитических проблем, одновременное наполнение казны и защита людей от отягощения, утверждение единого для всех правосудия в условиях объективной экономической неизбежности сохранения крепостного права. Печальная данность российской истории в том и заключалась, что очень часто государственный интерес противоречит «умножению всеобщего благоденствия», и, разумеется, власть выбирала первое, сознательно или в силу необходимости попирая второе. А иначе и нельзя: или выживает государство и подданные, или никто. Первый пункт замысла –