Страница:
Именно этот звук я сейчас и услышал – рокот прибоя. В отличие от опытного морехода, определить, ломаются волны на песчаной мели или ударяют о камни, не умею. Но там явно что-то есть. Где-то впереди.
Извернувшись подколодной змеей, взметнул тело ввысь, успев бросить беглый взгляд. Разочарование то еще – впереди всего лишь бесполезные камни. Будто великан потерял в море свою исполинскую расческу. Почти вся скрыта под водой, только ряд зубьев еле-еле проглядывает. Их то заливает прибоем, то слегка оголяет. Кораблю в таком месте верная гибель. Разве что гребцы сумеют побороть течение, но это возможно лишь на специализированных судах вроде быстроходных галер демов. Обычному паруснику, даже имеющему набор весел для маневров в гавани, хана.
Я не парусник, но тоже рискую отправиться на дно. Ребра прекрасно помнят знакомство с прибоем, состоявшееся на оставшейся позади скале, и возобновлять его не желают. А ну как шваркнет головой со всей дури? Она у меня всего одна и ценит бережное обращение.
В общем, пришлось мне ужом изворачиваться, раз за разом приподнимаясь над морем, чтобы оценить обстановку. После оценки начинал барахтаться со всей возможной резвостью, стараясь держать курс к чему-то похожему на безопасный проход между камнями.
Немного не угадал. То, что я принимал за проход, оказалось мелководьем с неровным каменистым дном. В полосе прибоя меня пару раз неслабо о него приложило, к счастью, не головой, а ногами. Но все равно приятного мало. Кое-как выбравшись из этого кипящего котла, спотыкаясь, неловко прощупывая дно, добрался до скального зуба, причалил к нему бревно, перевел дух, параллельно раздумывая над дальнейшими перспективами.
Рифовая гряда, похоже, тянется далеко. Ни на севере, ни на юге конца ей не видно. Где-то полоса рифов шире, где-то вытягивается в тонкую линию. Отменная ловушка для кораблей, идущих восточным течением. Даже галере демов придется несладко – греби не греби, а обогнуть такое препятствие будет непросто. Ой не зря здешние воды моряки, мягко говоря, недолюбливают.
Кое-как закрепив бревно меж пары камней, взобрался на риф, осмотрелся. Так и есть: скалы тянутся от горизонта до горизонта. Но не это привлекло мое внимание. Почти строго на севере из моря выдавалось несколько серо-зеленых бугров, и если глаза не врут, росли они из единого плоского основания. А белесая дымка напоминала об облаке, замеченном со скалы.
Я не ошибся – действительно остров, причем немаленький. Местность здесь не засушливая, так что как минимум водой я там буду обеспечен – это огромный плюс.
Но есть и минус, причем жирный: несмотря на все усилия, я оказался гораздо южнее, чем хотелось бы. Теперь остров от меня не на северо-востоке, а просто на севере, и это очень плохо. Чтобы добраться до него, придется плыть под прямым углом к направлению течения. Как ни забирай к западу, все равно не поможет – слишком уж оно мощное для моего неказистого плавсредства.
Есть вариант попробовать двигаться по рифам, ведь они тянутся далеко на север. Возможно, даже до самого острова. Тогда я фактически пешком доберусь. Разве что местами придется плыть, но на коротких дистанциях можно не жалеть себя, стараясь изо всех сил.
И еще минус имеется: под ногами не ровное песчаное дно, а каменный хаос. Сломать конечности можно запросто, а уж без ушибов никак не обойтись, особенно в местах, где бушует прибой. Даже просто идти неудобно и зачастую больно, а если при этом тащить тяжеленное бревно, то вообще дело дрянь.
Оставить бревно здесь? Ага… и лишиться пусть и чахлого, но «корабля». Неизвестно, получится ли еще добраться до этого острова. Вдруг придется и дальше двигаться на восток? Можно, конечно, попытаться закрепить плавсредство среди камней поосновательнее, чтобы можно было затем вернуться за ним, но как-то боязно. Вдруг прибой усилится? К тому же в здешнем море случаются приливы. Хоть амплитуда их невелика, но частота приличная, к тому же они непредсказуемы из-за пары крупных спутников. Если их притяжение складывается, что случается не так уж и редко, то уровень моря поднимается прилично.
Нет, рисковать я не буду. Потащу свое бревно хоть на край света. Ни за что с ним не расстанусь. Почти влюбился.
Спустя несколько часов я был вынужден вторично задуматься о разлуке с бревном. Как ни трагично расставание, а, похоже, выбора мне не оставили.
К тому времени на ногах моих не осталось живого места: несмотря на ботинки и штаны, синяков и ссадин наставил кучу. Спасибо, что до серьезных травм не дошло.
Несколько раз в местах, где среди рифов тянулись широкие проходы, я едва успевал добраться до мелководья, преодолевая течение. Еще чуть-чуть – и отправился бы на восток.
Увы, рифы, внезапно возникнув на моем курсе, так же неожиданно сошли на нет. Ну что ж – как ни велика расческа великана, но конец у нее должен быть. Жаль только, что оказался он не чуть дальше.
От едва выглядывавшей из моря скалы, на которой я сейчас стоял, до острова оставалось не больше пары километров. Я отчетливо различал серую полосу галечниковых пляжей, зелень лесов, поросшие кустарниками склоны холмов, занимающих центральную часть пятачка суши.
Хотя какого пятачка? В диаметре он не меньше пяти-шести километров – тот еще пятак. Это если остров более-менее круглый в плане. А вдруг он вытянут наподобие этой рифовой гряды – с севера на юг? Со своей позиции я могу лишь гадать о его очертаниях.
Стоит мне сделать пару шагов – и под ногами разверзнется морская бездна. Это крайняя точка рифов – они не пожелали тянуться до самого острова. Хочешь – не хочешь, а надо как-то проплыть оставшееся расстояние. Два километра – экий пустяк.
Не пустяк…
Течение будет относить меня на восток, а остров расположен на севере. Надеяться, что воды здесь замедляют свой бег, – глупо. Наоборот, стиснутые с одной стороны берегом, а с другой – рифами, они должны с удвоенной прытью протискиваться через узкий пролив. Моих скромных познаний в мореходстве хватало, чтобы это подозревать.
До острова всего лишь два километра – это двадцать минут ходьбы не слишком быстрым шагом, проплыть их не особо тренированный, но выносливый пловец сможет примерно за столько же.
Два километра или двести двадцать два – разницы сейчас никакой. Я ни за что не доберусь до острова, если буду плыть, как и прежде, на бревне. Это вам не доска для серфинга – скорость с ним смехотворная, как ни старайся.
Или забыть про остров, продолжив плавание на восток, или бросить бревно. Что выбрать?
Дураков среди присутствующих нет: не хочу я на восток. Неизвестно, что меня там ждет, а здесь – рукой подать благодатный остров. Буду пить воду, построю хижину, заведу себе коз и Пятницу. Не пропаду.
С бревном расставался чуть ли не со слезами на глазах. Спасибо, выручило, жизнь спасло. Укрыл его среди камней: кто знает, вдруг еще вернусь.
Хотя как? Не выгребу к острову – назад тем более не выгребу. Это поездка в один конец, без обратного билета.
Плыть пришлось в ботинках. Слишком ценный предмет, чтобы бросать его вместе с бревном. Разместить на голове? Но там на манер чалмы скрученные жгуты мокрой одежды. Ткань тяжелая, что добавляет проблем, усугублять их обувью не стоит. Это, конечно, не может не сказаться на темпах моего продвижения, но жаба требовала забрать абсолютно все, вплоть до деревянного колеса. Спасибо, что хоть в этом ее переспорил.
Примерно на полпути шнуровка левого ботинка ухитрилась развязаться. Как раз к этому моменту я начал понимать, что меня неминуемо пронесет мимо острова, и происшествие не прибавило радости. Будучи на грани паники, скинул обувь, но заметной прибавки в скорости не ощутил. Кое-как сумев трезво оценить ситуацию, отказался от курса прямо на берег. Он уже северо-западнее меня, продолжая двигаться в этом направлении, я сражаюсь со всей мощью течения.
Поступим иначе: постараемся оказаться восточнее острова. Море там прикрыто от течения, есть шанс потом развернуться на запад.
Руки и ноги отваливались от усталости, когда я наконец убедился, что остров остался на западе. На глаз – в километре, может, чуть меньше или больше. Но теперь он по идее должен прикрывать меня от течения. Не могут же его струи смыкаться сразу за препятствием! Или могут?
Да кто же их знает…
Движения становились все более вялыми, то и дело приходилось отплевываться от соленой воды, накатывала апатия, вызванная крайней степенью усталости. Но в то же время мне казалось, что суша хоть и очень медленно, но приближается. Понимая, что еще чуть-чуть такого напряжения и не смогу даже пальцем пошевелить, перешел на экономичный стиль плавания.
Берег перестал приближаться. Но и не удалялся. Чередуя медленное движение с короткими рывками, чуть поправил ситуацию. Не знаю, сколько продолжалась борьба с самим собой и морем, но в какой-то момент почувствовал, что волны начали вести себя иначе, будто натыкаясь на подводное препятствие.
Не сразу это осознал, а когда осознал, понял, что сквозь прозрачную, чистую воду просматривается что-то отличное от обычного грязно-синего оттенка бездны.
Дно! Оно рядом! Метра два-три, вряд ли больше!
И вдруг оно стало ближе. Гораздо ближе. Не удержавшись, выпрямился во весь рост, кончиками пальцев достал до твердого. Волны заливали голову, норовя сорвать «чалму» из одежды, но я стоял.
Стоял!
До берега оставалось метров полтораста, но, увы, пройти их пешком не удалось. Мель, внезапно возникнув, через пару десятков шагов сошла на нет, уступая место глубине. Пустяк – такую дистанцию я верхом на чугунном утюге легко проплыву, тяжелым топором подгребая.
Пляж был мелкогалечным, как и на том острове, который приютил меня сразу по прибытии. Выбираясь из воды, я старался думать лишь об этом, а не о перспективах встретиться с тем же бессмертным медведем и прочими «прелестями», коими богаты территории тьмы. Доплелся до отметки, куда не доставали волны даже при максимальном приливе, завалился на пятно чахлой травы и отключился практически мгновенно.
Будь расстояние между рифом и островом на пару сотен метров побольше – я бы ни за что не добрался.
Глава 4
Извернувшись подколодной змеей, взметнул тело ввысь, успев бросить беглый взгляд. Разочарование то еще – впереди всего лишь бесполезные камни. Будто великан потерял в море свою исполинскую расческу. Почти вся скрыта под водой, только ряд зубьев еле-еле проглядывает. Их то заливает прибоем, то слегка оголяет. Кораблю в таком месте верная гибель. Разве что гребцы сумеют побороть течение, но это возможно лишь на специализированных судах вроде быстроходных галер демов. Обычному паруснику, даже имеющему набор весел для маневров в гавани, хана.
Я не парусник, но тоже рискую отправиться на дно. Ребра прекрасно помнят знакомство с прибоем, состоявшееся на оставшейся позади скале, и возобновлять его не желают. А ну как шваркнет головой со всей дури? Она у меня всего одна и ценит бережное обращение.
В общем, пришлось мне ужом изворачиваться, раз за разом приподнимаясь над морем, чтобы оценить обстановку. После оценки начинал барахтаться со всей возможной резвостью, стараясь держать курс к чему-то похожему на безопасный проход между камнями.
Немного не угадал. То, что я принимал за проход, оказалось мелководьем с неровным каменистым дном. В полосе прибоя меня пару раз неслабо о него приложило, к счастью, не головой, а ногами. Но все равно приятного мало. Кое-как выбравшись из этого кипящего котла, спотыкаясь, неловко прощупывая дно, добрался до скального зуба, причалил к нему бревно, перевел дух, параллельно раздумывая над дальнейшими перспективами.
Рифовая гряда, похоже, тянется далеко. Ни на севере, ни на юге конца ей не видно. Где-то полоса рифов шире, где-то вытягивается в тонкую линию. Отменная ловушка для кораблей, идущих восточным течением. Даже галере демов придется несладко – греби не греби, а обогнуть такое препятствие будет непросто. Ой не зря здешние воды моряки, мягко говоря, недолюбливают.
Кое-как закрепив бревно меж пары камней, взобрался на риф, осмотрелся. Так и есть: скалы тянутся от горизонта до горизонта. Но не это привлекло мое внимание. Почти строго на севере из моря выдавалось несколько серо-зеленых бугров, и если глаза не врут, росли они из единого плоского основания. А белесая дымка напоминала об облаке, замеченном со скалы.
Я не ошибся – действительно остров, причем немаленький. Местность здесь не засушливая, так что как минимум водой я там буду обеспечен – это огромный плюс.
Но есть и минус, причем жирный: несмотря на все усилия, я оказался гораздо южнее, чем хотелось бы. Теперь остров от меня не на северо-востоке, а просто на севере, и это очень плохо. Чтобы добраться до него, придется плыть под прямым углом к направлению течения. Как ни забирай к западу, все равно не поможет – слишком уж оно мощное для моего неказистого плавсредства.
Есть вариант попробовать двигаться по рифам, ведь они тянутся далеко на север. Возможно, даже до самого острова. Тогда я фактически пешком доберусь. Разве что местами придется плыть, но на коротких дистанциях можно не жалеть себя, стараясь изо всех сил.
И еще минус имеется: под ногами не ровное песчаное дно, а каменный хаос. Сломать конечности можно запросто, а уж без ушибов никак не обойтись, особенно в местах, где бушует прибой. Даже просто идти неудобно и зачастую больно, а если при этом тащить тяжеленное бревно, то вообще дело дрянь.
Оставить бревно здесь? Ага… и лишиться пусть и чахлого, но «корабля». Неизвестно, получится ли еще добраться до этого острова. Вдруг придется и дальше двигаться на восток? Можно, конечно, попытаться закрепить плавсредство среди камней поосновательнее, чтобы можно было затем вернуться за ним, но как-то боязно. Вдруг прибой усилится? К тому же в здешнем море случаются приливы. Хоть амплитуда их невелика, но частота приличная, к тому же они непредсказуемы из-за пары крупных спутников. Если их притяжение складывается, что случается не так уж и редко, то уровень моря поднимается прилично.
Нет, рисковать я не буду. Потащу свое бревно хоть на край света. Ни за что с ним не расстанусь. Почти влюбился.
Спустя несколько часов я был вынужден вторично задуматься о разлуке с бревном. Как ни трагично расставание, а, похоже, выбора мне не оставили.
К тому времени на ногах моих не осталось живого места: несмотря на ботинки и штаны, синяков и ссадин наставил кучу. Спасибо, что до серьезных травм не дошло.
Несколько раз в местах, где среди рифов тянулись широкие проходы, я едва успевал добраться до мелководья, преодолевая течение. Еще чуть-чуть – и отправился бы на восток.
Увы, рифы, внезапно возникнув на моем курсе, так же неожиданно сошли на нет. Ну что ж – как ни велика расческа великана, но конец у нее должен быть. Жаль только, что оказался он не чуть дальше.
От едва выглядывавшей из моря скалы, на которой я сейчас стоял, до острова оставалось не больше пары километров. Я отчетливо различал серую полосу галечниковых пляжей, зелень лесов, поросшие кустарниками склоны холмов, занимающих центральную часть пятачка суши.
Хотя какого пятачка? В диаметре он не меньше пяти-шести километров – тот еще пятак. Это если остров более-менее круглый в плане. А вдруг он вытянут наподобие этой рифовой гряды – с севера на юг? Со своей позиции я могу лишь гадать о его очертаниях.
Стоит мне сделать пару шагов – и под ногами разверзнется морская бездна. Это крайняя точка рифов – они не пожелали тянуться до самого острова. Хочешь – не хочешь, а надо как-то проплыть оставшееся расстояние. Два километра – экий пустяк.
Не пустяк…
Течение будет относить меня на восток, а остров расположен на севере. Надеяться, что воды здесь замедляют свой бег, – глупо. Наоборот, стиснутые с одной стороны берегом, а с другой – рифами, они должны с удвоенной прытью протискиваться через узкий пролив. Моих скромных познаний в мореходстве хватало, чтобы это подозревать.
До острова всего лишь два километра – это двадцать минут ходьбы не слишком быстрым шагом, проплыть их не особо тренированный, но выносливый пловец сможет примерно за столько же.
Два километра или двести двадцать два – разницы сейчас никакой. Я ни за что не доберусь до острова, если буду плыть, как и прежде, на бревне. Это вам не доска для серфинга – скорость с ним смехотворная, как ни старайся.
Или забыть про остров, продолжив плавание на восток, или бросить бревно. Что выбрать?
Дураков среди присутствующих нет: не хочу я на восток. Неизвестно, что меня там ждет, а здесь – рукой подать благодатный остров. Буду пить воду, построю хижину, заведу себе коз и Пятницу. Не пропаду.
С бревном расставался чуть ли не со слезами на глазах. Спасибо, выручило, жизнь спасло. Укрыл его среди камней: кто знает, вдруг еще вернусь.
Хотя как? Не выгребу к острову – назад тем более не выгребу. Это поездка в один конец, без обратного билета.
Плыть пришлось в ботинках. Слишком ценный предмет, чтобы бросать его вместе с бревном. Разместить на голове? Но там на манер чалмы скрученные жгуты мокрой одежды. Ткань тяжелая, что добавляет проблем, усугублять их обувью не стоит. Это, конечно, не может не сказаться на темпах моего продвижения, но жаба требовала забрать абсолютно все, вплоть до деревянного колеса. Спасибо, что хоть в этом ее переспорил.
Примерно на полпути шнуровка левого ботинка ухитрилась развязаться. Как раз к этому моменту я начал понимать, что меня неминуемо пронесет мимо острова, и происшествие не прибавило радости. Будучи на грани паники, скинул обувь, но заметной прибавки в скорости не ощутил. Кое-как сумев трезво оценить ситуацию, отказался от курса прямо на берег. Он уже северо-западнее меня, продолжая двигаться в этом направлении, я сражаюсь со всей мощью течения.
Поступим иначе: постараемся оказаться восточнее острова. Море там прикрыто от течения, есть шанс потом развернуться на запад.
Руки и ноги отваливались от усталости, когда я наконец убедился, что остров остался на западе. На глаз – в километре, может, чуть меньше или больше. Но теперь он по идее должен прикрывать меня от течения. Не могут же его струи смыкаться сразу за препятствием! Или могут?
Да кто же их знает…
Движения становились все более вялыми, то и дело приходилось отплевываться от соленой воды, накатывала апатия, вызванная крайней степенью усталости. Но в то же время мне казалось, что суша хоть и очень медленно, но приближается. Понимая, что еще чуть-чуть такого напряжения и не смогу даже пальцем пошевелить, перешел на экономичный стиль плавания.
Берег перестал приближаться. Но и не удалялся. Чередуя медленное движение с короткими рывками, чуть поправил ситуацию. Не знаю, сколько продолжалась борьба с самим собой и морем, но в какой-то момент почувствовал, что волны начали вести себя иначе, будто натыкаясь на подводное препятствие.
Не сразу это осознал, а когда осознал, понял, что сквозь прозрачную, чистую воду просматривается что-то отличное от обычного грязно-синего оттенка бездны.
Дно! Оно рядом! Метра два-три, вряд ли больше!
И вдруг оно стало ближе. Гораздо ближе. Не удержавшись, выпрямился во весь рост, кончиками пальцев достал до твердого. Волны заливали голову, норовя сорвать «чалму» из одежды, но я стоял.
Стоял!
До берега оставалось метров полтораста, но, увы, пройти их пешком не удалось. Мель, внезапно возникнув, через пару десятков шагов сошла на нет, уступая место глубине. Пустяк – такую дистанцию я верхом на чугунном утюге легко проплыву, тяжелым топором подгребая.
Пляж был мелкогалечным, как и на том острове, который приютил меня сразу по прибытии. Выбираясь из воды, я старался думать лишь об этом, а не о перспективах встретиться с тем же бессмертным медведем и прочими «прелестями», коими богаты территории тьмы. Доплелся до отметки, куда не доставали волны даже при максимальном приливе, завалился на пятно чахлой травы и отключился практически мгновенно.
Будь расстояние между рифом и островом на пару сотен метров побольше – я бы ни за что не добрался.
Глава 4
Начинающий робинзон
Несмотря на крайнюю степень усталости, спалось отвратительно. Ночи на островах даже летом нежаркие, к тому же я оказался гол. Не будешь ведь напяливать мокрую одежду! А еще в траве оказался перекресток сотни дорог, по каждой из которых, несмотря на ночной час, сновали орды насекомых. Некоторые из них были не прочь полакомиться моей кровушкой, другие просто шагали через неожиданно появившееся препятствие, раздражая кожу своими лапками, брюшками, усиками и не знаю чем еще. Где-то в кустах хрустели ветки под ногами или копытами. А может, и когтистыми лапами. В общем, не отдых, а страдание получилось.
Рассвет я встретил, скорчившись в три погибели под пышным кустом. Хотелось еще поспать, но не получалось – холодно и кожа зудит из-за насекомых. Кое-как отогревшись на утреннем солнышке, приступил к географическим исследованиям.
Быстро определил, что ровный пляж и примыкающая к нему равнина протягиваются не далее чем на пару сотен метров. Дальше начинается резкий подъем, еще дальше вздымаются холмы, изобилующие скальными выходами. Да и здесь, неподалеку от моря, камней хватало. Деревьев в этой части острова почти не было, зато кустов просто завались.
Что еще можно сказать? А то, что признаков пресной воды не наблюдалось. Но я не отчаивался, несмотря на нешуточную жажду. Здесь просто обязан отыскаться источник.
Как его найти? Да элементарно – если есть ручьи, то все они текут к морю. Надо всего лишь пройтись по пляжу.
Ходить босиком я не привык, так что скорость продвижения выходила несолидной. Эх, а ведь на том, первом острове бродил куда увереннее. Стопы у только что приобретенного тела были более приспособлены к отсутствию обуви, но за год вольготной жизни растеряли былые навыки.
И эту насыщенную милыми для любого мазохиста событиями жизнь я называю вольготной? Да уж, деградируешь ты, Дан…
Минута за минутой я двигался вдоль уреза воды, не забывая взглядом обыскивать пляж на предмет наличия полезных предметов или подозрительных следов. Ну и воду, само собой, высматривал.
Нашел позвонок какого-то очень крупного животного, скорее всего кита – габаритами и формой он корабельный винт напоминал. Деревяшек много валялось, в том числе и приличных бревен. Если постараться, можно даже плот неплохой собрать и на нем с комфортом добраться до проливов. Но это так – мысли на тему отдаленного будущего. Мне сейчас не о путешествиях думать надо, а просто переждать здесь несколько дней, пока Зеленый не приведет спасательную экспедицию. Не могут ведь они бросить своего любимого адмирала!
Ручей обнаружился, когда солнце уже начало припекать, без остатка разогнав следы ночного озноба. Ручьем даже назвать трудно – цепочка луж с едва заметным течением. В прозрачной воде резвились мириады каких-то микроскопических созданий, и тесно знакомить их со своим организмом я хотел так же сильно, как получить главную роль в учебном ролике для студентов-медиков под названием «Вскрытие жертвы острой кишечной инфекции».
Пришлось шагать вверх по течению, продираясь через кусты и терпя муки от впивающихся в босые ступни колючек. Но усилия были вознаграждены: у начала подъема обнаружилась узкая тропка, что слегка насторожило. Не ящерицы же ее вытоптали или чайки. Есть здесь серьезная живность, точно есть, не померещился мне ночью тот шум.
Но о своих подозрениях я забыл, когда увидел, что находится в конце тропы. Ура! Родник! Круглое зеркало чистейшей и очень холодной воды. Живности вроде жучков-паучков в ней на первый взгляд не наблюдалось. Наверное, их выносит течением в ленивый ручей, оттого и не накапливаются.
Хочется верить, что все до единого микроорганизмы туда уплыли. Особенно это касается болезнетворных.
Утолив жажду, начал смотреть на мир чуть веселее. Организм, за четыре дня свыкнувшийся с хроническим недоеданием, почти не требовал пищи. Так… намекал робко, что завтрак будет очень даже кстати. Но намек этот назойливым не назовешь. В общем, главной проблемой была жажда, и ее я только что успешно решил.
Не удержался, еще пару глотков сделал, используя вместо чаши сомкнутые ладони. Живот раздулся, будто я воздушный шарик проглотил, еще чуть-чуть – и лопну. Пожалуй, пора завязывать с водяной пирушкой.
Посмотрел на скалы, которые поднимались чуть дальше по склону. Ровные, светло-серые. Не знаю, что за порода, но они будто созданы для великих надписей. Можно пройтись по пляжу, найти камешки, оставляющие жирную ржавую черту, – и вперед. Чем я хуже того коллеги, оставившего о себе многозначительное «Бога нет»?
Да ничем.
И что написать? Как назло, в голову ничего приличного не лезло. Для меня ведь это в диковинку – никогда подобным не занимался. Даже «Здесь был Дан» ни разу не увековечил ни здесь, ни на Земле. Ну а если где и найдется такое, то выполнено не моей рукой. Честное слово.
Хотя вру. Один раз на бетонной стене оставил словесное выражение своих мыслей. Банальнее не придумаешь: «Цой жив». Возраст был такой, тянуло на самые разнообразные формы самовыражения, в том числе и стадные.
Повторить здесь? Со всем уважением к певцу, но, пожалуй, это не совсем то, что сейчас требуется. Наверное, голод, холод, жажда и прочие лишения отразились на способности связно мыслить. Меня почему-то зациклило на том человеке, скелет которого остался в гроте на скале. Откуда взялось тело? Какой смертью умер? О чем он думал, когда силы начали его покидать? Сколько дней или месяцев там пробыл, не решившись уйти по морю или не имея возможности для этого? Понятно, что немало времени провел на крошечном островке, раз успел прикончить всех взрослых мидий на мелководье и доступной глубине.
И, уже сходя с ума, почему-то нашел в себе силы и желание пустить кровь, чтобы самой яркой краской оставить после себя слова, понять которых в этом мире никто не сможет.
Кроме таких, как я: пришельцев, сотрудников секретных проектов разных стран.
Должно быть, бедолага сильно разочаровался в жизни, раз так выразился. Преодолеть границу миров лишь ради того, чтобы околеть на голой скале…
В высшей степени странная судьба. Может, именно он и был тем самым опасным психопатом, но мне его сейчас стало жаль. Я ведь имел неплохой шанс повторить его судьбу. И что бы тогда стал писать? То же самое? Вряд ли – я ведь атеист с богатым стажем, зачем мне лишний раз это подчеркивать.
Поднявшись, с сожалением покосился на манящую чашу родника, но сдержался из опасения лопнуть. Вернулся к берегу, походил, поднимая камешки. Каждый проверял на куске той самой светлой породы: какого цвета черта, жирно ли пишет, ярко или почти незаметно. Найдя оптимальный вариант, вернулся к роднику, выбрал на скале удобное ровное место и тщательно вывел большими буквами: «Думаю, ты был прав». Разумеется, на английском языке, как бы отвечая покойному собеседнику.
Уже было развернулся, но не сдержался и, подняв выброшенный «мелок», добавил на великом и могучем: «Здесь был Дан».
Вот теперь точно все.
Как ни странно, после этого акта самовыражения во мне будто переключателем щелкнули. Я вдруг четко и ясно осознал, что трачу бесценное время на абсолютно бесполезные занятия. Не иначе как от пережитого усугубились традиционные проблемы с головой. Вместо того чтобы наскальной живописью заниматься, мне следует как можно быстрее набить желудок чем-нибудь питательным. Плевать, что голод не терзает, как в первые дни, – это ощущение обманчиво. Тем более что мне требуется куда больше пищи, чем обычному человеку. За все приходится платить, вот и я плачу за черное сердце повышенным расходом энергии.
И где же мне найти еду? Хорошо было Робинзону, у него имелся корабль, набитый под завязку разной всячиной, в том числе и питательной. К тому же в тропиках по всему берегу обязаны расти кокосовые пальмы: одновременно еда и питье.
А что мы имеем здесь?
Кокосовых пальм не видать. Рифы, богатые мидиями, остались в море. На здешнем пляже и мелководье скал пока что не встречал, камни мелкие, не крупнее кулака человека, незнакомого с боксом, ракушки к таким прикрепляться не станут. Смутно припомнил, что вроде бы тут существуют устричные промыслы, но ни разу не видел этих моллюсков и не представляю, где их искать. Возможно, живут на такой глубине, где я со своими мизерными навыками ныряния могу оказаться лишь в качестве утопленника.
Не подумайте, что обожаю моллюсков. Все дело в практичности. Перед тем как здесь оказаться, я прошел краткий курс обучения всяким разностям. Краткость в этом случае не имела отношения к низкому качеству: готовили серьезно, на пределе моих возможностей, для посторонних мыслей и занятий не оставалось ни минуты. Сон; обучение; изнурительные тренировки. Иногда проводилось что-то вроде экзаменов в форме свободной беседы. Таким был мой распорядок дня в течение нескольких месяцев, без выходных и отпусков.
В принципе меня готовили для существования в относительно развитом обществе, ибо в случае примитивного уклада жизни аборигенов моя миссия не имела смысла. Но кто его знает, где именно я окажусь по прибытии? Представьте себе рафинированного ботаника в третьем поколении. Он почти не сомневается, что креветки и раки при жизни непременно красного цвета, на все нестандартные вопросы легко находит ответы в Интернете и свято при этом верит, что дело лишь в его уме и сообразительности, а не в легкости получения информации при помощи компьютера.
И внезапно он оказывается… Допустим, в тундре, за сотню километров от ближайшего жилья – метеостанции, и за двести от скопища домов, получившего статус города, ввиду того что надо же хоть что-то наносить на карту, кроме нескончаемых озер и болот. Или посреди огромной пустыни, в местности, куда даже бедуины никогда не заглядывают. Бесплодные высокогорья, Арктика, Антарктика, Сахара, тайга, сельва… В общем, мест, где, несмотря на индустриальный характер нашего общества, такому горемыке придется несладко, вспомнить можно немало. Ни розетки ноутбук подзарядить, ни соединения с Интернетом. Пропадет ведь человек, если чуда не случится.
В чудеса руководство проекта не верило и на всякий случай таких, как я, готовили к самым разнообразным ситуациям. Я знал, что, несмотря на кажущуюся привлекательность ягод, фруктов, грибов и корнеплодов, подходить к их потреблению стоит аккуратно. Во-первых, надо быть на сто процентов уверенным, что не отравишься. Я вот, к сожалению, в местной ботанике не слишком силен. Вон на кустах неподалеку что-то краснеет, но есть не спешу, так как понятия не имею, что это за растение. Вдруг в нем токсины покруче, чем в бледной поганке? Поем всласть, а потом, через пару-тройку дней, внезапно окажется, что у меня нет ни печени, ни почек. Нельзя же во всем полагаться на черное сердце.
Вторая причина: растительная пища уступает животной по калорийности, если, конечно, речь не идет о продуктах глубокой переработки и некоторых исключениях. Если у вас имеется выбор между ягодами и улитками или даже омерзительно выглядящими личинками, лучше выбрать последнее. При одинаковом расходе сил на заготовку вы получите куда больше питательных веществ и уж точно не будете испытывать неудобств от слабости в ногах.
Когда год назад добрался до северного берега моря, я утолил голод лягушками. По мне – омерзительное блюдо, но лучше в той ситуации раздобыть ничего не смог.
Лягушек я здесь пока что не встречал. Поохотиться попробовать? Возле родника было что-то похожее на звериную тропку, да и в кустах ночью кто-то трещал подозрительно. А при одной мысли о мясе рот слюной заполняется. Но как это осуществить? Имея лишь два ножа, один из которых очень плохого качества (не удержался, ограбил покойника в гроте). С моими охотничьими талантами быстрее от голода взвою, чем дичь замечу.
Вот и приходится обращать взор на море. Там моллюски (не любитель, но лягушки куда неприятнее), рыба (тоже не любитель, но сейчас пудового сома в сыром виде готов проглотить), и вроде бы черепахи есть. По крайней мере в брошенных рыбацких деревушках Межгорья не раз наблюдал целые кучи их разбитых панцирей.
Развесив на кустах все еще влажную одежду, забрался в воду и принялся обыскивать мелководье. Очень быстро заметил мелкую витую раковину, при попытке ее схватить побежавшую с завидной прытью. Еле догнал. Внутри обнаружилось ракообразное существо. Размеры его были смехотворны, а выковырять без применения ударных инструментов невозможно. Камнями разбить? А смысл? В нем ведь не больше грамма веса. Отправил мелкого бегуна в родную стихию и продолжил поиски.
Море будто вымерло. Лишь пара мелких медуз да рыбья мелочь шныряет. Первые мне неинтересны, вторых не знаю как поймать. В детстве с ребятами, используя рубашку вместо бредня, загоняли таких на берег, но для этого нужно четыре руки.
Отошел подальше, где едва доставал до дна. Нырнул пару раз, но, несмотря на прозрачную воду, мало что смог разглядеть. Маска нужна, но где ж ее взять?
На третьем «погружении» случилось неожиданное событие: дно перед моим носом резко дернулось, и целый пласт его куда-то резво умчался. Я даже не сразу понял, что наткнулся на камбалу. Рыбина маскировалась мастерски, такую, наверное, даже в маске рассмотреть непросто.
Ушла она недалеко, замерла в нескольких шагах. Осторожно подплыл, попытался схватить. Даже не дотронулся – сдернула так же шустро, но так же недалеко.
Умом я понимал, что голыми руками эту рыбу не взять, но эмоции заставляли снова и снова подкрадываться, задерживать дыхание, опускаться на дно и медленно, стараясь не спугнуть, тянуться к добыче. Она уходила метра на два-три, и цикл повторялся опять и опять.
Наконец устал от частых задержек дыхания, и разум возобладал над эмоциями. С сожалением развернувшись, я направился к берегу. Земляк, оставивший свой скелет в гроте, соорудил из палки и ножа подобие гарпуна. Возможно, именно для охоты на таких рыб. Пора воспользоваться его опытом. Палок на острове полным-полно, ножей у меня две штуки: берегись, наглая камбала.
Ножей я на берегу не обнаружил. Также не обнаружил одежды. Палок, правда, и впрямь было немало, но это меня почему-то не обрадовало. Стоя в костюме Адама, я всматривался в заросли, готовясь к драке или бегству. Ведь не такой уж дурак, прекрасно понимаю, что тряпье само уйти не могло. Животным оно тоже без надобности. Кто остается? Только разумное создание.
Хотя насчет дурака можно поспорить. Вместо того чтобы первым делом изучить остров на предмет наличия врагов, занялся гонками за рыбами. Очень уж проголодался, да и ничего подозрительного не замечал. К тому же с головой у меня время от времени проблемы случаются – с того самого дня, как здесь оказался. Вроде считаешь себя адекватным, а задним умом понимаешь, что иногда совершаешь вопиющие глупости. Не хочется верить, что недостатки врожденные, так что списываю это на побочные эффекты переноса сознания.
Не спуская взгляда с зарослей, присел, на ощупь выбрал увесистую гальку. Это чтобы не с пустыми руками разговор начинать. Каждую секунду при этом ожидал хлопка лука или арбалета, будучи готовым моментально перекатиться набок. Но неизвестный, взгляд которого я чувствовал всей поверхностью кожи, не торопился начинать бой.
Простояв пару минут, я решил, что хватит маячить на открытом месте – нельзя всецело отдавать инициативу врагу. Рванул резко, надеясь, что противник, убаюканный моей долгой неподвижностью, не успеет среагировать. В зарослях ни звука не раздалось – похититель потасканной одежды никак себя не проявил.
Рассвет я встретил, скорчившись в три погибели под пышным кустом. Хотелось еще поспать, но не получалось – холодно и кожа зудит из-за насекомых. Кое-как отогревшись на утреннем солнышке, приступил к географическим исследованиям.
Быстро определил, что ровный пляж и примыкающая к нему равнина протягиваются не далее чем на пару сотен метров. Дальше начинается резкий подъем, еще дальше вздымаются холмы, изобилующие скальными выходами. Да и здесь, неподалеку от моря, камней хватало. Деревьев в этой части острова почти не было, зато кустов просто завались.
Что еще можно сказать? А то, что признаков пресной воды не наблюдалось. Но я не отчаивался, несмотря на нешуточную жажду. Здесь просто обязан отыскаться источник.
Как его найти? Да элементарно – если есть ручьи, то все они текут к морю. Надо всего лишь пройтись по пляжу.
Ходить босиком я не привык, так что скорость продвижения выходила несолидной. Эх, а ведь на том, первом острове бродил куда увереннее. Стопы у только что приобретенного тела были более приспособлены к отсутствию обуви, но за год вольготной жизни растеряли былые навыки.
И эту насыщенную милыми для любого мазохиста событиями жизнь я называю вольготной? Да уж, деградируешь ты, Дан…
Минута за минутой я двигался вдоль уреза воды, не забывая взглядом обыскивать пляж на предмет наличия полезных предметов или подозрительных следов. Ну и воду, само собой, высматривал.
Нашел позвонок какого-то очень крупного животного, скорее всего кита – габаритами и формой он корабельный винт напоминал. Деревяшек много валялось, в том числе и приличных бревен. Если постараться, можно даже плот неплохой собрать и на нем с комфортом добраться до проливов. Но это так – мысли на тему отдаленного будущего. Мне сейчас не о путешествиях думать надо, а просто переждать здесь несколько дней, пока Зеленый не приведет спасательную экспедицию. Не могут ведь они бросить своего любимого адмирала!
Ручей обнаружился, когда солнце уже начало припекать, без остатка разогнав следы ночного озноба. Ручьем даже назвать трудно – цепочка луж с едва заметным течением. В прозрачной воде резвились мириады каких-то микроскопических созданий, и тесно знакомить их со своим организмом я хотел так же сильно, как получить главную роль в учебном ролике для студентов-медиков под названием «Вскрытие жертвы острой кишечной инфекции».
Пришлось шагать вверх по течению, продираясь через кусты и терпя муки от впивающихся в босые ступни колючек. Но усилия были вознаграждены: у начала подъема обнаружилась узкая тропка, что слегка насторожило. Не ящерицы же ее вытоптали или чайки. Есть здесь серьезная живность, точно есть, не померещился мне ночью тот шум.
Но о своих подозрениях я забыл, когда увидел, что находится в конце тропы. Ура! Родник! Круглое зеркало чистейшей и очень холодной воды. Живности вроде жучков-паучков в ней на первый взгляд не наблюдалось. Наверное, их выносит течением в ленивый ручей, оттого и не накапливаются.
Хочется верить, что все до единого микроорганизмы туда уплыли. Особенно это касается болезнетворных.
Утолив жажду, начал смотреть на мир чуть веселее. Организм, за четыре дня свыкнувшийся с хроническим недоеданием, почти не требовал пищи. Так… намекал робко, что завтрак будет очень даже кстати. Но намек этот назойливым не назовешь. В общем, главной проблемой была жажда, и ее я только что успешно решил.
Не удержался, еще пару глотков сделал, используя вместо чаши сомкнутые ладони. Живот раздулся, будто я воздушный шарик проглотил, еще чуть-чуть – и лопну. Пожалуй, пора завязывать с водяной пирушкой.
Посмотрел на скалы, которые поднимались чуть дальше по склону. Ровные, светло-серые. Не знаю, что за порода, но они будто созданы для великих надписей. Можно пройтись по пляжу, найти камешки, оставляющие жирную ржавую черту, – и вперед. Чем я хуже того коллеги, оставившего о себе многозначительное «Бога нет»?
Да ничем.
И что написать? Как назло, в голову ничего приличного не лезло. Для меня ведь это в диковинку – никогда подобным не занимался. Даже «Здесь был Дан» ни разу не увековечил ни здесь, ни на Земле. Ну а если где и найдется такое, то выполнено не моей рукой. Честное слово.
Хотя вру. Один раз на бетонной стене оставил словесное выражение своих мыслей. Банальнее не придумаешь: «Цой жив». Возраст был такой, тянуло на самые разнообразные формы самовыражения, в том числе и стадные.
Повторить здесь? Со всем уважением к певцу, но, пожалуй, это не совсем то, что сейчас требуется. Наверное, голод, холод, жажда и прочие лишения отразились на способности связно мыслить. Меня почему-то зациклило на том человеке, скелет которого остался в гроте на скале. Откуда взялось тело? Какой смертью умер? О чем он думал, когда силы начали его покидать? Сколько дней или месяцев там пробыл, не решившись уйти по морю или не имея возможности для этого? Понятно, что немало времени провел на крошечном островке, раз успел прикончить всех взрослых мидий на мелководье и доступной глубине.
И, уже сходя с ума, почему-то нашел в себе силы и желание пустить кровь, чтобы самой яркой краской оставить после себя слова, понять которых в этом мире никто не сможет.
Кроме таких, как я: пришельцев, сотрудников секретных проектов разных стран.
Должно быть, бедолага сильно разочаровался в жизни, раз так выразился. Преодолеть границу миров лишь ради того, чтобы околеть на голой скале…
В высшей степени странная судьба. Может, именно он и был тем самым опасным психопатом, но мне его сейчас стало жаль. Я ведь имел неплохой шанс повторить его судьбу. И что бы тогда стал писать? То же самое? Вряд ли – я ведь атеист с богатым стажем, зачем мне лишний раз это подчеркивать.
Поднявшись, с сожалением покосился на манящую чашу родника, но сдержался из опасения лопнуть. Вернулся к берегу, походил, поднимая камешки. Каждый проверял на куске той самой светлой породы: какого цвета черта, жирно ли пишет, ярко или почти незаметно. Найдя оптимальный вариант, вернулся к роднику, выбрал на скале удобное ровное место и тщательно вывел большими буквами: «Думаю, ты был прав». Разумеется, на английском языке, как бы отвечая покойному собеседнику.
Уже было развернулся, но не сдержался и, подняв выброшенный «мелок», добавил на великом и могучем: «Здесь был Дан».
Вот теперь точно все.
Как ни странно, после этого акта самовыражения во мне будто переключателем щелкнули. Я вдруг четко и ясно осознал, что трачу бесценное время на абсолютно бесполезные занятия. Не иначе как от пережитого усугубились традиционные проблемы с головой. Вместо того чтобы наскальной живописью заниматься, мне следует как можно быстрее набить желудок чем-нибудь питательным. Плевать, что голод не терзает, как в первые дни, – это ощущение обманчиво. Тем более что мне требуется куда больше пищи, чем обычному человеку. За все приходится платить, вот и я плачу за черное сердце повышенным расходом энергии.
И где же мне найти еду? Хорошо было Робинзону, у него имелся корабль, набитый под завязку разной всячиной, в том числе и питательной. К тому же в тропиках по всему берегу обязаны расти кокосовые пальмы: одновременно еда и питье.
А что мы имеем здесь?
Кокосовых пальм не видать. Рифы, богатые мидиями, остались в море. На здешнем пляже и мелководье скал пока что не встречал, камни мелкие, не крупнее кулака человека, незнакомого с боксом, ракушки к таким прикрепляться не станут. Смутно припомнил, что вроде бы тут существуют устричные промыслы, но ни разу не видел этих моллюсков и не представляю, где их искать. Возможно, живут на такой глубине, где я со своими мизерными навыками ныряния могу оказаться лишь в качестве утопленника.
Не подумайте, что обожаю моллюсков. Все дело в практичности. Перед тем как здесь оказаться, я прошел краткий курс обучения всяким разностям. Краткость в этом случае не имела отношения к низкому качеству: готовили серьезно, на пределе моих возможностей, для посторонних мыслей и занятий не оставалось ни минуты. Сон; обучение; изнурительные тренировки. Иногда проводилось что-то вроде экзаменов в форме свободной беседы. Таким был мой распорядок дня в течение нескольких месяцев, без выходных и отпусков.
В принципе меня готовили для существования в относительно развитом обществе, ибо в случае примитивного уклада жизни аборигенов моя миссия не имела смысла. Но кто его знает, где именно я окажусь по прибытии? Представьте себе рафинированного ботаника в третьем поколении. Он почти не сомневается, что креветки и раки при жизни непременно красного цвета, на все нестандартные вопросы легко находит ответы в Интернете и свято при этом верит, что дело лишь в его уме и сообразительности, а не в легкости получения информации при помощи компьютера.
И внезапно он оказывается… Допустим, в тундре, за сотню километров от ближайшего жилья – метеостанции, и за двести от скопища домов, получившего статус города, ввиду того что надо же хоть что-то наносить на карту, кроме нескончаемых озер и болот. Или посреди огромной пустыни, в местности, куда даже бедуины никогда не заглядывают. Бесплодные высокогорья, Арктика, Антарктика, Сахара, тайга, сельва… В общем, мест, где, несмотря на индустриальный характер нашего общества, такому горемыке придется несладко, вспомнить можно немало. Ни розетки ноутбук подзарядить, ни соединения с Интернетом. Пропадет ведь человек, если чуда не случится.
В чудеса руководство проекта не верило и на всякий случай таких, как я, готовили к самым разнообразным ситуациям. Я знал, что, несмотря на кажущуюся привлекательность ягод, фруктов, грибов и корнеплодов, подходить к их потреблению стоит аккуратно. Во-первых, надо быть на сто процентов уверенным, что не отравишься. Я вот, к сожалению, в местной ботанике не слишком силен. Вон на кустах неподалеку что-то краснеет, но есть не спешу, так как понятия не имею, что это за растение. Вдруг в нем токсины покруче, чем в бледной поганке? Поем всласть, а потом, через пару-тройку дней, внезапно окажется, что у меня нет ни печени, ни почек. Нельзя же во всем полагаться на черное сердце.
Вторая причина: растительная пища уступает животной по калорийности, если, конечно, речь не идет о продуктах глубокой переработки и некоторых исключениях. Если у вас имеется выбор между ягодами и улитками или даже омерзительно выглядящими личинками, лучше выбрать последнее. При одинаковом расходе сил на заготовку вы получите куда больше питательных веществ и уж точно не будете испытывать неудобств от слабости в ногах.
Когда год назад добрался до северного берега моря, я утолил голод лягушками. По мне – омерзительное блюдо, но лучше в той ситуации раздобыть ничего не смог.
Лягушек я здесь пока что не встречал. Поохотиться попробовать? Возле родника было что-то похожее на звериную тропку, да и в кустах ночью кто-то трещал подозрительно. А при одной мысли о мясе рот слюной заполняется. Но как это осуществить? Имея лишь два ножа, один из которых очень плохого качества (не удержался, ограбил покойника в гроте). С моими охотничьими талантами быстрее от голода взвою, чем дичь замечу.
Вот и приходится обращать взор на море. Там моллюски (не любитель, но лягушки куда неприятнее), рыба (тоже не любитель, но сейчас пудового сома в сыром виде готов проглотить), и вроде бы черепахи есть. По крайней мере в брошенных рыбацких деревушках Межгорья не раз наблюдал целые кучи их разбитых панцирей.
Развесив на кустах все еще влажную одежду, забрался в воду и принялся обыскивать мелководье. Очень быстро заметил мелкую витую раковину, при попытке ее схватить побежавшую с завидной прытью. Еле догнал. Внутри обнаружилось ракообразное существо. Размеры его были смехотворны, а выковырять без применения ударных инструментов невозможно. Камнями разбить? А смысл? В нем ведь не больше грамма веса. Отправил мелкого бегуна в родную стихию и продолжил поиски.
Море будто вымерло. Лишь пара мелких медуз да рыбья мелочь шныряет. Первые мне неинтересны, вторых не знаю как поймать. В детстве с ребятами, используя рубашку вместо бредня, загоняли таких на берег, но для этого нужно четыре руки.
Отошел подальше, где едва доставал до дна. Нырнул пару раз, но, несмотря на прозрачную воду, мало что смог разглядеть. Маска нужна, но где ж ее взять?
На третьем «погружении» случилось неожиданное событие: дно перед моим носом резко дернулось, и целый пласт его куда-то резво умчался. Я даже не сразу понял, что наткнулся на камбалу. Рыбина маскировалась мастерски, такую, наверное, даже в маске рассмотреть непросто.
Ушла она недалеко, замерла в нескольких шагах. Осторожно подплыл, попытался схватить. Даже не дотронулся – сдернула так же шустро, но так же недалеко.
Умом я понимал, что голыми руками эту рыбу не взять, но эмоции заставляли снова и снова подкрадываться, задерживать дыхание, опускаться на дно и медленно, стараясь не спугнуть, тянуться к добыче. Она уходила метра на два-три, и цикл повторялся опять и опять.
Наконец устал от частых задержек дыхания, и разум возобладал над эмоциями. С сожалением развернувшись, я направился к берегу. Земляк, оставивший свой скелет в гроте, соорудил из палки и ножа подобие гарпуна. Возможно, именно для охоты на таких рыб. Пора воспользоваться его опытом. Палок на острове полным-полно, ножей у меня две штуки: берегись, наглая камбала.
Ножей я на берегу не обнаружил. Также не обнаружил одежды. Палок, правда, и впрямь было немало, но это меня почему-то не обрадовало. Стоя в костюме Адама, я всматривался в заросли, готовясь к драке или бегству. Ведь не такой уж дурак, прекрасно понимаю, что тряпье само уйти не могло. Животным оно тоже без надобности. Кто остается? Только разумное создание.
Хотя насчет дурака можно поспорить. Вместо того чтобы первым делом изучить остров на предмет наличия врагов, занялся гонками за рыбами. Очень уж проголодался, да и ничего подозрительного не замечал. К тому же с головой у меня время от времени проблемы случаются – с того самого дня, как здесь оказался. Вроде считаешь себя адекватным, а задним умом понимаешь, что иногда совершаешь вопиющие глупости. Не хочется верить, что недостатки врожденные, так что списываю это на побочные эффекты переноса сознания.
Не спуская взгляда с зарослей, присел, на ощупь выбрал увесистую гальку. Это чтобы не с пустыми руками разговор начинать. Каждую секунду при этом ожидал хлопка лука или арбалета, будучи готовым моментально перекатиться набок. Но неизвестный, взгляд которого я чувствовал всей поверхностью кожи, не торопился начинать бой.
Простояв пару минут, я решил, что хватит маячить на открытом месте – нельзя всецело отдавать инициативу врагу. Рванул резко, надеясь, что противник, убаюканный моей долгой неподвижностью, не успеет среагировать. В зарослях ни звука не раздалось – похититель потасканной одежды никак себя не проявил.