Страница:
Самым сложным в рискованных миссиях ниндзя было проникновение в замок. Для этого использовались любые средства. Можно было подкупить часового, наняться на работу, предложить свои услуги в качестве наставника воинских искусств или даже лазутчика. Можно было попытаться сыграть странствующею монаха, актера, фокусника, притвориться больным, незаметно замешаться в ряды вражеских солдат. Однако все эти уловки страдали одним недостатком: за вновь прибывшим бдительно следила вражеская контрразведка и первая же попытка пробраться к секретным документам или в княжеские покои могла стать последней. Отважные разведчики, поднаторевшие в тонкостях своего ремесла, порой прибегали к смертельно опасному, но зато беспроигрышному (в случае удачи) приему: давали себя схватить с расчетом на побег. История сохранила немало примеров таких отчаянных авантюр.
Токугавские власти приказали опытному ниндзя по имени Тонбэ выследить и убить своего собрата по ремеслу – Каэй Дзюдзо, нанявшегося в услужение к князьям-заговорщикам. Опознав в предполагаемой жертве старого друга и однокашника, Тонбэ пренебрег профессиональной честью и не стал его убивать. Посовещавшись, они разработали план, который должен был удовлетворить обе враждующие стороны. Тонбэ отвел Дзюдзо в резиденцию сёгуна и доложил, что противник взят живьем. Сёгун немедленно повелел казнить негодяя, но Дзюдзо испросил дозволения покончить с собой. Сёгун и его свита, заинтригованные предстоящим зрелищем. Удобно расположились в зале, и несчастному Дзюдзо был выдан короткий тупой нож. Поскольку ниндзя мог не соблюдать во всех тонкостях ритуал харакири, Дзюдзо не стал разоблачаться и ограничился тем, что вонзил нож в живот по самую рукоять. Одежда густо пропиталась кровью, умирающий, дернувшись несколько раз, растянулся на полу. Труп был выброшен в замковый ров, а сёгун с приближенными устроил банкет по случаю благополучного завершения операции. В ту же ночь замок был подожжен с разных сторон. Коварный Дзюдзо вместо харакири вспорол брюхо задушенной крысе, предварительно заткнутой за пояс. Отсидевшись до темноты во рву, он воспользовался рассеянностью часовых пробрался в замок, который успел изучить днем, поджег его и безнаказанно скрылся.
Конечно, подобные проделки требовали недюжинной силы хладнокровия и ловкости. Стоило кому-либо заметить подлог – и дерзкий ниндзя был бы подвергнут изощренным пыткам, а в заключение ему отпилили бы голову тупой бамбуковой пилой.
Чаще всего проникновение в замок осуществлялось "естественным" путем, то есть в полной тайне и под покровом ночи. Ниндзя устраивали своего рода соревнования, штурмуя во тьме стены самых неприступных замков. Вот, например, как была захвачена твердыня дайме Сува.
Замок Сува высился на холме и был окружен глубоким рвом. Над массивными крепостными стенами господствовала однаединственная сторожевая башня, с которой открывался обзор всех укреплений и внутреннего двора. Ночью стены освещались, и приблизиться к ним было невозможно. Тогда хитроумный ниндзя Като Тандзо из клана Кога разработал план захвата самой сторожевой башни. Ночью он с помощью "кошек" вскарабкался по отвесной стене под платформу башни, нависавшую надо рвом, – единственное место, выпадавшее из поля зрения часовых. Зацепившись одной рукой за балку, другой рукой Като вытащил бурав и просверлил в деревянном полу платформы две дырки. В них были бесшумно вставлены болты с раскрывающейся шляпкой, а к болтам прицеплены веревки. Ожидавшие внизу ассистенты по сигналу Като поднялись наверх и устроились на "качелях" прямо под ногами у часовых. Далее все было делом нескольких минут. Определив по шагам направление движения часовых, ниндзя одним махом преодолели парапет башни и беззвучно прикончили стражу. Замок был в их распоряжении. Поджоги казарм и порохового склада решили исход мероприятия.
Во всех своих действиях ниндзя должны были оставаться по возможности невидимыми и неслышимыми для противника, поэтому в ниндзюцу были разработаны классические способы маскировки при любых обстоятельствах, так называемые пять методов камуфляжа (го-тон-но дзюцу):
1. Использование Дерева, то есть растительности, мокутон.
– Маскировка в траве (куса-гакурэ). Высокая – выше человеческого роста – трава и низкорослые кустарники, которыми изобилуют равнины Японии, всегда служили идеальным прикрытием для маневров. Даже среди бела дня в такой траве можно было ходить незамеченным. Кроме того, при длительном наблюдении ниндзя мог сам "превратиться" в пышный зеленый куст или в болотную кочку, увенчанную бурым мхом.
– Маскировка по способу барсука – тануки-гакурэ.
Здесь предполагалось использование деревьев в разных качествах. К примеру, можно было надежно укрыться от посторонних глаз в дупле старого дерева, незаметном снизу. Можно было спрятаться в раскидистой кроне или взобраться на дерево и, пока преследователи замыкают кольцо окружения, воспользоваться лианами или заранее натянутыми веревками, чтобы перебраться в безопасное место.
2. Использование Огня – ка-тон.
– Отвлекающий поджог – хи-цукэ. Это надежное средство применялось очень часто с целью нанести ущерб противнику и в то же время отвлечь его от той трассы, по которой собирался следовать ниндзя.
– Ручные гранаты или бомбы со вспышкой – хидама. К ним прибегали при необходимости избавиться от настигающей стражи; иногда их подбрасывали или подкладывали в костер или в жаровню. Убойная сила этих адских машин была невелика, но зато очень велик был шоковый эффект.
– Сигнальные петарды – райка-дама – обычно раскидывались вокруг лагеря или вокруг пункта диверсии и приводились в действие при помощи системы шнуров, за которые неизбежно цеплялся вражеский лазутчик или часовой.
– Ядовитые и слезоточивые газы для прикрытия – докуэн-гакурэ – давали хороший результат как при отступлении, так и при необходимости бесшумно умертвить или парализовать нескольких человек в закрытом помещении.
– "Дьявольское пламя" – ониби-гакурэ – представляло собой простейший иллюзионистский трюк с выдуванием огня. Ниндзя, демонстрирующий ониби в уродливой маске черта зачастую обращал в паническое бегство преследователей.
3. Использование Земли и связанных с землей объектов (стен, камней, изваяний и т.п.) – дзи-тон.
– Маскировка по "способу тритона" – имори-гакурэ – заключалась в умении "прилипнуть" к стене, скале или земляной куче, полностью слившись с поверхностью.
– "Способ пугала" – какаси-гакурэ – предполагал умение имитировать в темноте или полумраке контуры привычных предметов ландшафта: огородного пугала, статуи, каменного фонаря в парке и т.п.
– По "способу перепелки" – удзура-гакурэ – следовало, сжавшись в комок, прижаться к земле, изображая кочку или камень.
4. Использование Металла, то есть изделий из металла для отвлечения внимания, – кин-том.
– Создание ложных шумов в каком-нибудь дальнем углу замка с помощью размотанной бечевы – кама-гакурэ (от слова кама – металлическая домашняя посуда). Заслышав бряцание железа, стража бросалась на звук, оставляя открытым проход во внутренние покои.
– Бросание медных монет – до-гакурэ – часто помогало избавиться от погони на людной улице. Швыряя один за другим крупные медяки, убегающий от преследователей создавал ажиотаж среди зевак и нищих, которые ловили монеты, а заодно мог подбить глаз наиболее рьяному преследователю.
5. Использование Воды-суй-тон.
Мы уже знаем, что тренированный ниндзя чувствовал себя в иной стихии как рыба в воде. Самыми популярными способами маскировки были:
– "способ черепахи" (камэ-гакурэ), дающий возможность длительного пребывания под водой с дыхательной трубкой;
– "прикрытие из водорослей" – угикуса-гакурэ, которое позволяло, например, плыть по течению реки незамеченным.
Если лазутчика заставали врасплох и он вынужден был кинуться в воду без всякой предварительной подготовки, на помощь приходил капюшон или любой кусок материи. В него можно было набрать большой пузырь воздуха, чтобы продержаться на дне пять-семь минут, пока преследователи прочесывают окрестности.
Таким образом, "Пять методов камуфляжа" строились по принципу соотнесения с пятью стихиями: Деревом, Огнем, Землей, Металлом и Водой. Считалось, что ниндзя, в совершенстве овладевший всеми пятью методами, научившийся комбинировать их в различных ситуациях, постиг идею Бытия, выраженную во взаимосвязи и метаморфозах первоэлементов, и ему обеспечен успех в любом предприятии. Однако, как гласит японская пословица, "и обезьяна падает с дерева". Никто из лазутчиков, отправлявшихся на задание, не был застрахован от провала, ибо в лице противника они нередко встречали еще более опытного, более коварного ниндзя. Тому примером печальная история Сасукэ по прозвищу Сарутоби (Прыгучая обезьяна).
С детства Сарутоби тренировался по самой жестокой программе, особенно в области "использовании растительности" (мокутон) – взбирался на деревья с головокружительной быстротой, бегал по веткам, раскачивался и прыгал по лианам, как настоящая обезьяна. Он выучил, а возможно изобрел сам, обезьяний стиль кэмпо, чрезвычайно подвижный и мощный. Сживаясь с "образом", он подолгу жил на деревьях и питался пищей обезьян, но при этом не забывал осваивать и тайные традиции ямабуси. В конце концов Сарутоби превратился в незаменимого лазутчика, с блеском выполнявшего самые опасные поручения. Однажды мятежный дайме, замысливший государственный переворот, послал Прыгучую обезьяну во дворец сёгуна на разведку. Благополучно подслушав планы вражеских военачальников, Сарутоби приготовился ретироваться. Незамеченным он выбрался из комнаты и взобрался на стену крепости, но, прыгая вниз, УГОДИЛ в медвежий капкан. Видя, что ему не освободиться, ниндзя мужественно отсек мечом себе ногу по щиколотку, перевязал рану и попытался продолжить путь, но погоня была уже близка. Тогда, слабея от потери крови, Сарутоби в последний раз выкрикнул проклятье врагам и перерезал себе горло.
Обеспокоенные отсутствием своего лучшего агента, заговорщики послали ему вслед еще одного ниндзя. Тот, проникнув в резиденцию сёгуна, увидел стражу в боевой готовности, а немного спустя перед ним промелькнула во мраке одетая в черное фигура. Незнакомец подкрадывался к двум часовым на стене и вскоре заколол их кинжалом. Удовлетворенный лазутчик беспрепятственно вернулся в ставку мятежников и доложил, что Сарутоби сеет панику среди войск врага. Но в тот же час замок был окружен правительственными отрядами и взят штурмом… Хаттори Хандзо, начальник сил ниндзя в войске сёгуна сумел провести мятежников, сыграв роль погибшего Сарутоби.
Еще более поучительна история убийства могущественного дайме Уэсуги Кэнсина, оспаривавшего право на верховную власть в стране у Ода Нобунага и Такэда Сингэна. Вся разведывательная служба Уэсуги была сосредоточена в руках Касуми Дандзе – с ним и пришлось столкнуться четырем тайным убийцам, подосланным Ода. Злоумышленникам удалось подстеречь в темном коридоре Касуми и трех его спутников, несших стражу. Укифунэ Кэмпати, мастер фукибари-дзюцу, всадил в них заряд отравленных игл из своей трубки – все четверо были убиты наповал. С тем же оружием Укифунэ направился в спальню князя и уже поднес было трубку к губам, когда чьи-то мощные руки обхватили его и точно рассчитанным рывком свернули голову… Как выяснилось, Касуми лишь притворился убитым, сумев увернуться от смертоносных игл. Но напрасно успокоенный Кэнсин тешил себя мыслью, что отделался от злейшего врага. Напрасно предусмотрительный Касуми расставлял в темных переходах замка ловушки. В ту же ночь родственник незадачливого метателя отравленных игл, Укйиунэ Дзиннай, который был карликом, роста чуть более трех сяку (около одного метра), но вполне развитым физически, проник во вражескую крепость и устроился в засаде. Он в течение многих лет готовился к исполнению разного рода деликатных миссий, сидя подолгу в котле с жидкой глиной. Пробравшись в замок, Дзиннай уютно устроился в княжеской уборной (выгребной яме) с копьем и дыхательной трубкой. Когда поутру князь явился для удовлетворения естественных потребностей и присел на корточки над круглым отверстием в полу, Дзиннай, вынырнув из своего укрытия, пронзил владетельного дайме копьем до самого горла. Сбежавшаяся на шум стража никого не обнаружила, ибо Дзиннай, сделав свое дело, погрузился на дно. Спустя некоторое время, выбравшись из замка и хорошенько отмывшись, он уже описывал свои приключения довольному Ода Нобунага.
Тактика ниндзя не ограничивалась поджогами, убийствами, взрывами и отравлениями. Нередко для захвата особо важных фортификаций применялось "бактериологическое оружие" – больные бешенством или инфицированные эпидемическими бактериями животные (собаки, кошки, обезьяны и т.п.), иногда дрессированные. Такой способ диверсий назывался "шпионский манок". Некоторое представление о нем дает следующий исторический анекдот.
Как-то раз Хадзика Дзюбэй, лазутчик на службе у князя Такэда Сингэна, решил избавиться от своего заклятого врага Сандайфу Момоти. Пробравшись в дом к Сандайфу и удостоверившись, что тот крепко спит, кровожадный Хадзика выпустил из мешка несколько десятков разъяренных голодных ласок. Но тут "проснувшийся" Сандайфу, который явно уже был оповещен о готовящемся покушении, швырнул в своего противника пригоршню крысиного помета. Ласки, бросившись на запах крыс, до смерти загрызли не в меру изобретательного убийцу.
Кроме чисто террористических акций ниндзя-диверсанты использовались и в качестве военного десанта во время операций на суше и на море. При штурме крепостей, когда основная масса войск шла на приступ, перед ниндзя часто ставилась задача пробиться внутрь и открыть ворота или отвлечь на себя силы осажденных. Для этого вводились в действие различные механизмы. Например, под покровом ночи вплотную к стене замка придвигалось огромное колесо-ягора, собранное из легких деревянных жердей с небольшими дощечками в виде ступенек по периметру. Ниндзя один за другим очень быстро прыгали с верхушки вращающегося "чертова колеса" прямо на стену. Того же типа колесо, но с укрепленными кабинками, предназначалось для перманентного обстрела противника на стенах и на внутреннем дворе замка. По принципу колеса работала и катапульта – тотэки-ся. Тараном ниндзя манипулировали под прикрытием щита из воловьих шкур на прочной переносной раме. В полевых операциях ниндзя иногда "десантировались" по отлогому склону холма в самоходных телегах с деревянными кабинками – дайрин-ся. Огромные колеса сообщали тележкам устойчивость и не давали перевернуться при спуске. Из бойниц в стенках кабинок можно было вести обстрел неприятеля. Большое количество таких "бронемашин" обычно пускалось впереди пехоты с целью внести замешательство в стан врага и выбить у него из рук инициативу.
Порой десант в тылы противника выбрасывался с воздуха при помощи гигантских бумажных змеев – тако. Поскольку такие операции проходили ночью, вся конструкция получила название "ночной змей" (ями-дако). Ниндзя, подвешенный на стропах, мог вести долговременное наблюдение за лагерем врага, обстреливать его с воздуха или забрасывать ручными гранатам, но, главное, с такого змея можно было, если повезет, высадиться прямо на крышу замка. Тот же змей, привязанный в укромном месте, служил и экстренным средством спасения. Нередко в небо запускались целые эскадрильи бумажных змеев с чучелом или с человеческой фигурой, нарисованной на днище, чтобы отвлечь внимание неприятеля от направления главного удара.
Еще более замысловатым изобретением были "люди-орлы" (хито-васи), осуществлявшие массовое вторжение на территорию врага. Из бамбука, бумаги и веревок сооружалось примитивное подобие дельтаплана с подвеской. Сам ниндзя грудью ложился на раму, вдевая руки в крепления под крыльями. Пусковое устройство представляло собой несколько бамбуковых кольев или спиленных до определенной высоты стволов, оттянутых назад при помощи каната. Стоило отпустить закрепленный конец каната, и планер, выброшенный мощной пружиной, устремлялся с холма к неприятельским позициям. Конечно, в дневное время "люди-орлы" становились легкой добычей вражеских стражников-лучников, поэтому полеты проводились, как и в случае с бумажными змеями, под покровом тьмы. На море действия ниндзя часто перерастали в обычное пиратство. В периоды мира, когда мятежные феодалы не нуждались в их услугах, разрозненные группы "морских" ниндзя бороздили Внутреннее море на своих маленьких, юрких ладьях, нападая на прибрежные села, грабя купеческие барки и правительственное суда. Эти морские разбойники – (фуна-кайнин, или фума-кайнин, как их называли в честь знаменитого пирата Фума Котаро, были почти неуловимы. "Драконьи лодки" пиратов с герметично закрывавшейся палубой при необходимости могли погружаться под воду, приняв на борт балласт. На глубине они приводились в движение педальным устройством. Когда эти "субмарины" приближались к неприятельскому флоту, из люка в днище выбирались пловцы с длинными дыхательными трубками, задачей которых было сверлить и пропиливать дыры в кораблях противника. Через тот же люк загружался и сбрасывался при всплытии балласт. Дыхательная трубка для всего экипажа проходила через приподнятый нос лодки с головой чудовища, но и это отверстие могло закрываться – тогда экипаж довольствовался имеющимся запасом воздуха. Часто "драконьи лодки" плавали при помощи балласта, погруженные в воду, но с высоко поднятой над поверхностью головой монстра, извергавшего огонь и дым. Редкий моряк мог смотреть без содрогания на это морское чудище. Однако хитроумные ниндзя под руководством Хаттори Хандзо во имя закона нашли средство борьбы с пиратами. Построив быстроходные корабли с огромными заостренными колесами по бортам, они настигали и рассекали на части медлительные, неповоротливые "драконьи лодки", а оставшихся в живых разбойников вылавливали и казнили.
Подвиги ниндзя не случайно дали пищу для бесчисленных преданий и легенд; они воспеты также и современным японским кинематографом. Их мастерство, отточенное годами упорного труда, тренировок и жестоких сражений, вероятно, достигало фантастических высот и представлялось сверхъестественным даже видавшим виды самураям. По всей стране гремела слава Симоцугэ Кидзару, великого прыгуна, Хатисука Тэндзо, умевшего делать подкопы со скоростью и сноровкой крота, Ямад Яэмона, мастера молниеносных переодеваний, Садзи Горобэя, покорителя бурных стремнин.
С прекращением междоусобиц и управлением самурайского сословия после "реставрации Мэйдзи" в 1868 г. традиции нин-дзюцу, казалось, окончательно прервались. Горные лагеря ниндзя в основном были ликвидированы еще при Токугава. Потомки отважных разведчиков и безжалостных убийц перешли в города, занялись мирными промыслами. Кое-что из арсенала ниндзя было взято на вооружение военной агентурой и сыскной полицией, кое-что перешло в область дзю-дзюцу и боевого каратэ. Уникальный же комплекс физического, психического, технического и философско-религиозного тренинга, каким являлось средневековое искусство шпионажа, возродился лишь в наши дни уже на коммерческой основе в школе Хацуми Масааки.
Тридцать четвертый патриарх школы ниндзя Тогакурэ, мастер высшего класса по восьми видам бу-до, Хацуми Масааки родился в 1931 г. в городке Нода префектуры Тиба. В школьные годы он активно занимался каратэ, дзю-до, боксом и другими военно-прикладными видами спорта, хотя ни в одном на том этапе не добился особо выдающихся успехов. Судьбу Хацуми решила неожиданная встреча. В 1958 г. он познакомился с Такамацу Хисадзи, последним, тридцать третьим хранителем секретов школы Токакурэ. Старец согласился принять способного молодого человека в ученики, и Хацуми в течение пятнадцати лет раз в неделю ездил из Токио в древний город Нара, где жил мастер. За неделю он осваивал сложную программу, заданную на дом. После кончины Такамацу, став официальным наследником традиций школы, Хацуми, следуя примеру большинства наставников кэмпо, решил рассекретить свое искусство. Он открыл платную школу ниндзя – вначале только для соотечественников, а затем и для иностранцев.
ФИЗИЧЕСКИЕ РЕЗЕРВЫ ЧЕЛОВЕКА
Токугавские власти приказали опытному ниндзя по имени Тонбэ выследить и убить своего собрата по ремеслу – Каэй Дзюдзо, нанявшегося в услужение к князьям-заговорщикам. Опознав в предполагаемой жертве старого друга и однокашника, Тонбэ пренебрег профессиональной честью и не стал его убивать. Посовещавшись, они разработали план, который должен был удовлетворить обе враждующие стороны. Тонбэ отвел Дзюдзо в резиденцию сёгуна и доложил, что противник взят живьем. Сёгун немедленно повелел казнить негодяя, но Дзюдзо испросил дозволения покончить с собой. Сёгун и его свита, заинтригованные предстоящим зрелищем. Удобно расположились в зале, и несчастному Дзюдзо был выдан короткий тупой нож. Поскольку ниндзя мог не соблюдать во всех тонкостях ритуал харакири, Дзюдзо не стал разоблачаться и ограничился тем, что вонзил нож в живот по самую рукоять. Одежда густо пропиталась кровью, умирающий, дернувшись несколько раз, растянулся на полу. Труп был выброшен в замковый ров, а сёгун с приближенными устроил банкет по случаю благополучного завершения операции. В ту же ночь замок был подожжен с разных сторон. Коварный Дзюдзо вместо харакири вспорол брюхо задушенной крысе, предварительно заткнутой за пояс. Отсидевшись до темноты во рву, он воспользовался рассеянностью часовых пробрался в замок, который успел изучить днем, поджег его и безнаказанно скрылся.
Конечно, подобные проделки требовали недюжинной силы хладнокровия и ловкости. Стоило кому-либо заметить подлог – и дерзкий ниндзя был бы подвергнут изощренным пыткам, а в заключение ему отпилили бы голову тупой бамбуковой пилой.
Чаще всего проникновение в замок осуществлялось "естественным" путем, то есть в полной тайне и под покровом ночи. Ниндзя устраивали своего рода соревнования, штурмуя во тьме стены самых неприступных замков. Вот, например, как была захвачена твердыня дайме Сува.
Замок Сува высился на холме и был окружен глубоким рвом. Над массивными крепостными стенами господствовала однаединственная сторожевая башня, с которой открывался обзор всех укреплений и внутреннего двора. Ночью стены освещались, и приблизиться к ним было невозможно. Тогда хитроумный ниндзя Като Тандзо из клана Кога разработал план захвата самой сторожевой башни. Ночью он с помощью "кошек" вскарабкался по отвесной стене под платформу башни, нависавшую надо рвом, – единственное место, выпадавшее из поля зрения часовых. Зацепившись одной рукой за балку, другой рукой Като вытащил бурав и просверлил в деревянном полу платформы две дырки. В них были бесшумно вставлены болты с раскрывающейся шляпкой, а к болтам прицеплены веревки. Ожидавшие внизу ассистенты по сигналу Като поднялись наверх и устроились на "качелях" прямо под ногами у часовых. Далее все было делом нескольких минут. Определив по шагам направление движения часовых, ниндзя одним махом преодолели парапет башни и беззвучно прикончили стражу. Замок был в их распоряжении. Поджоги казарм и порохового склада решили исход мероприятия.
Во всех своих действиях ниндзя должны были оставаться по возможности невидимыми и неслышимыми для противника, поэтому в ниндзюцу были разработаны классические способы маскировки при любых обстоятельствах, так называемые пять методов камуфляжа (го-тон-но дзюцу):
1. Использование Дерева, то есть растительности, мокутон.
– Маскировка в траве (куса-гакурэ). Высокая – выше человеческого роста – трава и низкорослые кустарники, которыми изобилуют равнины Японии, всегда служили идеальным прикрытием для маневров. Даже среди бела дня в такой траве можно было ходить незамеченным. Кроме того, при длительном наблюдении ниндзя мог сам "превратиться" в пышный зеленый куст или в болотную кочку, увенчанную бурым мхом.
– Маскировка по способу барсука – тануки-гакурэ.
Здесь предполагалось использование деревьев в разных качествах. К примеру, можно было надежно укрыться от посторонних глаз в дупле старого дерева, незаметном снизу. Можно было спрятаться в раскидистой кроне или взобраться на дерево и, пока преследователи замыкают кольцо окружения, воспользоваться лианами или заранее натянутыми веревками, чтобы перебраться в безопасное место.
2. Использование Огня – ка-тон.
– Отвлекающий поджог – хи-цукэ. Это надежное средство применялось очень часто с целью нанести ущерб противнику и в то же время отвлечь его от той трассы, по которой собирался следовать ниндзя.
– Ручные гранаты или бомбы со вспышкой – хидама. К ним прибегали при необходимости избавиться от настигающей стражи; иногда их подбрасывали или подкладывали в костер или в жаровню. Убойная сила этих адских машин была невелика, но зато очень велик был шоковый эффект.
– Сигнальные петарды – райка-дама – обычно раскидывались вокруг лагеря или вокруг пункта диверсии и приводились в действие при помощи системы шнуров, за которые неизбежно цеплялся вражеский лазутчик или часовой.
– Ядовитые и слезоточивые газы для прикрытия – докуэн-гакурэ – давали хороший результат как при отступлении, так и при необходимости бесшумно умертвить или парализовать нескольких человек в закрытом помещении.
– "Дьявольское пламя" – ониби-гакурэ – представляло собой простейший иллюзионистский трюк с выдуванием огня. Ниндзя, демонстрирующий ониби в уродливой маске черта зачастую обращал в паническое бегство преследователей.
3. Использование Земли и связанных с землей объектов (стен, камней, изваяний и т.п.) – дзи-тон.
– Маскировка по "способу тритона" – имори-гакурэ – заключалась в умении "прилипнуть" к стене, скале или земляной куче, полностью слившись с поверхностью.
– "Способ пугала" – какаси-гакурэ – предполагал умение имитировать в темноте или полумраке контуры привычных предметов ландшафта: огородного пугала, статуи, каменного фонаря в парке и т.п.
– По "способу перепелки" – удзура-гакурэ – следовало, сжавшись в комок, прижаться к земле, изображая кочку или камень.
4. Использование Металла, то есть изделий из металла для отвлечения внимания, – кин-том.
– Создание ложных шумов в каком-нибудь дальнем углу замка с помощью размотанной бечевы – кама-гакурэ (от слова кама – металлическая домашняя посуда). Заслышав бряцание железа, стража бросалась на звук, оставляя открытым проход во внутренние покои.
– Бросание медных монет – до-гакурэ – часто помогало избавиться от погони на людной улице. Швыряя один за другим крупные медяки, убегающий от преследователей создавал ажиотаж среди зевак и нищих, которые ловили монеты, а заодно мог подбить глаз наиболее рьяному преследователю.
5. Использование Воды-суй-тон.
Мы уже знаем, что тренированный ниндзя чувствовал себя в иной стихии как рыба в воде. Самыми популярными способами маскировки были:
– "способ черепахи" (камэ-гакурэ), дающий возможность длительного пребывания под водой с дыхательной трубкой;
– "прикрытие из водорослей" – угикуса-гакурэ, которое позволяло, например, плыть по течению реки незамеченным.
Если лазутчика заставали врасплох и он вынужден был кинуться в воду без всякой предварительной подготовки, на помощь приходил капюшон или любой кусок материи. В него можно было набрать большой пузырь воздуха, чтобы продержаться на дне пять-семь минут, пока преследователи прочесывают окрестности.
Таким образом, "Пять методов камуфляжа" строились по принципу соотнесения с пятью стихиями: Деревом, Огнем, Землей, Металлом и Водой. Считалось, что ниндзя, в совершенстве овладевший всеми пятью методами, научившийся комбинировать их в различных ситуациях, постиг идею Бытия, выраженную во взаимосвязи и метаморфозах первоэлементов, и ему обеспечен успех в любом предприятии. Однако, как гласит японская пословица, "и обезьяна падает с дерева". Никто из лазутчиков, отправлявшихся на задание, не был застрахован от провала, ибо в лице противника они нередко встречали еще более опытного, более коварного ниндзя. Тому примером печальная история Сасукэ по прозвищу Сарутоби (Прыгучая обезьяна).
С детства Сарутоби тренировался по самой жестокой программе, особенно в области "использовании растительности" (мокутон) – взбирался на деревья с головокружительной быстротой, бегал по веткам, раскачивался и прыгал по лианам, как настоящая обезьяна. Он выучил, а возможно изобрел сам, обезьяний стиль кэмпо, чрезвычайно подвижный и мощный. Сживаясь с "образом", он подолгу жил на деревьях и питался пищей обезьян, но при этом не забывал осваивать и тайные традиции ямабуси. В конце концов Сарутоби превратился в незаменимого лазутчика, с блеском выполнявшего самые опасные поручения. Однажды мятежный дайме, замысливший государственный переворот, послал Прыгучую обезьяну во дворец сёгуна на разведку. Благополучно подслушав планы вражеских военачальников, Сарутоби приготовился ретироваться. Незамеченным он выбрался из комнаты и взобрался на стену крепости, но, прыгая вниз, УГОДИЛ в медвежий капкан. Видя, что ему не освободиться, ниндзя мужественно отсек мечом себе ногу по щиколотку, перевязал рану и попытался продолжить путь, но погоня была уже близка. Тогда, слабея от потери крови, Сарутоби в последний раз выкрикнул проклятье врагам и перерезал себе горло.
Обеспокоенные отсутствием своего лучшего агента, заговорщики послали ему вслед еще одного ниндзя. Тот, проникнув в резиденцию сёгуна, увидел стражу в боевой готовности, а немного спустя перед ним промелькнула во мраке одетая в черное фигура. Незнакомец подкрадывался к двум часовым на стене и вскоре заколол их кинжалом. Удовлетворенный лазутчик беспрепятственно вернулся в ставку мятежников и доложил, что Сарутоби сеет панику среди войск врага. Но в тот же час замок был окружен правительственными отрядами и взят штурмом… Хаттори Хандзо, начальник сил ниндзя в войске сёгуна сумел провести мятежников, сыграв роль погибшего Сарутоби.
Еще более поучительна история убийства могущественного дайме Уэсуги Кэнсина, оспаривавшего право на верховную власть в стране у Ода Нобунага и Такэда Сингэна. Вся разведывательная служба Уэсуги была сосредоточена в руках Касуми Дандзе – с ним и пришлось столкнуться четырем тайным убийцам, подосланным Ода. Злоумышленникам удалось подстеречь в темном коридоре Касуми и трех его спутников, несших стражу. Укифунэ Кэмпати, мастер фукибари-дзюцу, всадил в них заряд отравленных игл из своей трубки – все четверо были убиты наповал. С тем же оружием Укифунэ направился в спальню князя и уже поднес было трубку к губам, когда чьи-то мощные руки обхватили его и точно рассчитанным рывком свернули голову… Как выяснилось, Касуми лишь притворился убитым, сумев увернуться от смертоносных игл. Но напрасно успокоенный Кэнсин тешил себя мыслью, что отделался от злейшего врага. Напрасно предусмотрительный Касуми расставлял в темных переходах замка ловушки. В ту же ночь родственник незадачливого метателя отравленных игл, Укйиунэ Дзиннай, который был карликом, роста чуть более трех сяку (около одного метра), но вполне развитым физически, проник во вражескую крепость и устроился в засаде. Он в течение многих лет готовился к исполнению разного рода деликатных миссий, сидя подолгу в котле с жидкой глиной. Пробравшись в замок, Дзиннай уютно устроился в княжеской уборной (выгребной яме) с копьем и дыхательной трубкой. Когда поутру князь явился для удовлетворения естественных потребностей и присел на корточки над круглым отверстием в полу, Дзиннай, вынырнув из своего укрытия, пронзил владетельного дайме копьем до самого горла. Сбежавшаяся на шум стража никого не обнаружила, ибо Дзиннай, сделав свое дело, погрузился на дно. Спустя некоторое время, выбравшись из замка и хорошенько отмывшись, он уже описывал свои приключения довольному Ода Нобунага.
Тактика ниндзя не ограничивалась поджогами, убийствами, взрывами и отравлениями. Нередко для захвата особо важных фортификаций применялось "бактериологическое оружие" – больные бешенством или инфицированные эпидемическими бактериями животные (собаки, кошки, обезьяны и т.п.), иногда дрессированные. Такой способ диверсий назывался "шпионский манок". Некоторое представление о нем дает следующий исторический анекдот.
Как-то раз Хадзика Дзюбэй, лазутчик на службе у князя Такэда Сингэна, решил избавиться от своего заклятого врага Сандайфу Момоти. Пробравшись в дом к Сандайфу и удостоверившись, что тот крепко спит, кровожадный Хадзика выпустил из мешка несколько десятков разъяренных голодных ласок. Но тут "проснувшийся" Сандайфу, который явно уже был оповещен о готовящемся покушении, швырнул в своего противника пригоршню крысиного помета. Ласки, бросившись на запах крыс, до смерти загрызли не в меру изобретательного убийцу.
Кроме чисто террористических акций ниндзя-диверсанты использовались и в качестве военного десанта во время операций на суше и на море. При штурме крепостей, когда основная масса войск шла на приступ, перед ниндзя часто ставилась задача пробиться внутрь и открыть ворота или отвлечь на себя силы осажденных. Для этого вводились в действие различные механизмы. Например, под покровом ночи вплотную к стене замка придвигалось огромное колесо-ягора, собранное из легких деревянных жердей с небольшими дощечками в виде ступенек по периметру. Ниндзя один за другим очень быстро прыгали с верхушки вращающегося "чертова колеса" прямо на стену. Того же типа колесо, но с укрепленными кабинками, предназначалось для перманентного обстрела противника на стенах и на внутреннем дворе замка. По принципу колеса работала и катапульта – тотэки-ся. Тараном ниндзя манипулировали под прикрытием щита из воловьих шкур на прочной переносной раме. В полевых операциях ниндзя иногда "десантировались" по отлогому склону холма в самоходных телегах с деревянными кабинками – дайрин-ся. Огромные колеса сообщали тележкам устойчивость и не давали перевернуться при спуске. Из бойниц в стенках кабинок можно было вести обстрел неприятеля. Большое количество таких "бронемашин" обычно пускалось впереди пехоты с целью внести замешательство в стан врага и выбить у него из рук инициативу.
Порой десант в тылы противника выбрасывался с воздуха при помощи гигантских бумажных змеев – тако. Поскольку такие операции проходили ночью, вся конструкция получила название "ночной змей" (ями-дако). Ниндзя, подвешенный на стропах, мог вести долговременное наблюдение за лагерем врага, обстреливать его с воздуха или забрасывать ручными гранатам, но, главное, с такого змея можно было, если повезет, высадиться прямо на крышу замка. Тот же змей, привязанный в укромном месте, служил и экстренным средством спасения. Нередко в небо запускались целые эскадрильи бумажных змеев с чучелом или с человеческой фигурой, нарисованной на днище, чтобы отвлечь внимание неприятеля от направления главного удара.
Еще более замысловатым изобретением были "люди-орлы" (хито-васи), осуществлявшие массовое вторжение на территорию врага. Из бамбука, бумаги и веревок сооружалось примитивное подобие дельтаплана с подвеской. Сам ниндзя грудью ложился на раму, вдевая руки в крепления под крыльями. Пусковое устройство представляло собой несколько бамбуковых кольев или спиленных до определенной высоты стволов, оттянутых назад при помощи каната. Стоило отпустить закрепленный конец каната, и планер, выброшенный мощной пружиной, устремлялся с холма к неприятельским позициям. Конечно, в дневное время "люди-орлы" становились легкой добычей вражеских стражников-лучников, поэтому полеты проводились, как и в случае с бумажными змеями, под покровом тьмы. На море действия ниндзя часто перерастали в обычное пиратство. В периоды мира, когда мятежные феодалы не нуждались в их услугах, разрозненные группы "морских" ниндзя бороздили Внутреннее море на своих маленьких, юрких ладьях, нападая на прибрежные села, грабя купеческие барки и правительственное суда. Эти морские разбойники – (фуна-кайнин, или фума-кайнин, как их называли в честь знаменитого пирата Фума Котаро, были почти неуловимы. "Драконьи лодки" пиратов с герметично закрывавшейся палубой при необходимости могли погружаться под воду, приняв на борт балласт. На глубине они приводились в движение педальным устройством. Когда эти "субмарины" приближались к неприятельскому флоту, из люка в днище выбирались пловцы с длинными дыхательными трубками, задачей которых было сверлить и пропиливать дыры в кораблях противника. Через тот же люк загружался и сбрасывался при всплытии балласт. Дыхательная трубка для всего экипажа проходила через приподнятый нос лодки с головой чудовища, но и это отверстие могло закрываться – тогда экипаж довольствовался имеющимся запасом воздуха. Часто "драконьи лодки" плавали при помощи балласта, погруженные в воду, но с высоко поднятой над поверхностью головой монстра, извергавшего огонь и дым. Редкий моряк мог смотреть без содрогания на это морское чудище. Однако хитроумные ниндзя под руководством Хаттори Хандзо во имя закона нашли средство борьбы с пиратами. Построив быстроходные корабли с огромными заостренными колесами по бортам, они настигали и рассекали на части медлительные, неповоротливые "драконьи лодки", а оставшихся в живых разбойников вылавливали и казнили.
Подвиги ниндзя не случайно дали пищу для бесчисленных преданий и легенд; они воспеты также и современным японским кинематографом. Их мастерство, отточенное годами упорного труда, тренировок и жестоких сражений, вероятно, достигало фантастических высот и представлялось сверхъестественным даже видавшим виды самураям. По всей стране гремела слава Симоцугэ Кидзару, великого прыгуна, Хатисука Тэндзо, умевшего делать подкопы со скоростью и сноровкой крота, Ямад Яэмона, мастера молниеносных переодеваний, Садзи Горобэя, покорителя бурных стремнин.
С прекращением междоусобиц и управлением самурайского сословия после "реставрации Мэйдзи" в 1868 г. традиции нин-дзюцу, казалось, окончательно прервались. Горные лагеря ниндзя в основном были ликвидированы еще при Токугава. Потомки отважных разведчиков и безжалостных убийц перешли в города, занялись мирными промыслами. Кое-что из арсенала ниндзя было взято на вооружение военной агентурой и сыскной полицией, кое-что перешло в область дзю-дзюцу и боевого каратэ. Уникальный же комплекс физического, психического, технического и философско-религиозного тренинга, каким являлось средневековое искусство шпионажа, возродился лишь в наши дни уже на коммерческой основе в школе Хацуми Масааки.
Тридцать четвертый патриарх школы ниндзя Тогакурэ, мастер высшего класса по восьми видам бу-до, Хацуми Масааки родился в 1931 г. в городке Нода префектуры Тиба. В школьные годы он активно занимался каратэ, дзю-до, боксом и другими военно-прикладными видами спорта, хотя ни в одном на том этапе не добился особо выдающихся успехов. Судьбу Хацуми решила неожиданная встреча. В 1958 г. он познакомился с Такамацу Хисадзи, последним, тридцать третьим хранителем секретов школы Токакурэ. Старец согласился принять способного молодого человека в ученики, и Хацуми в течение пятнадцати лет раз в неделю ездил из Токио в древний город Нара, где жил мастер. За неделю он осваивал сложную программу, заданную на дом. После кончины Такамацу, став официальным наследником традиций школы, Хацуми, следуя примеру большинства наставников кэмпо, решил рассекретить свое искусство. Он открыл платную школу ниндзя – вначале только для соотечественников, а затем и для иностранцев.
ФИЗИЧЕСКИЕ РЕЗЕРВЫ ЧЕЛОВЕКА
Занятия физическими упражнениями, рассказывает И.Муравьев, это самые мощные стимуляторы, обеспечивающие развитие возможностей организма человека.
Не менее поучительны и сведения о двигательных возможностях людей различных этнических групп, племен и народностей, чей образ жизни, традиции существенно отличаются от наших. Изучение их физических способностей интересно еще и потому, что в отличие от личности того или иного спортсмена они присущи обычно всему населению.
Так, индейцы из племени тараумара (это слово переводится как "быстрая нога"), обитающие в Западной Сьерра-Мандрэ в Мексике, известны поразительной способностью к длительному бегу. Мужчины тараумара поражают своими физическими данными. В горах они, соревнуясь друг с другом, пробегают более ста километров без остановки. В беге используют своеобразное "отягощение", подбрасывая перед собой пальцами босых ног тяжелый дубовый шарик. Женщины соревнуются в многочасовом беге по тропинкам, которые проложены по каменистым холмам и, извиваясь в чаще деревьев, пересекают горные ручьи. Бегуньи слегка размахивают одной рукой, Держа закругленную на конце палку, которой подхватывают и подбрасывают перед собой сплетенное из крепких древесных волокон кольцо.
Индейцы тараумара бегают босиком, не опасаясь повреждения своих ног, привычных к любой почве.
В книге Ю.В.Шанина "От эллинов до наших дней" описан случай, когда 19-летний тараумара за 70 ч перенес посылку весом 45 кг на расстояние 120 км. Его соплеменник за пять суток преодолел расстояние 600 км. Хорошо тренированный тараумара способен преодолеть за 12 ч не менее сотни километров и может бежать в таком темпе 4-6 суток.
Удивительными физическими способностями обладают быстроногие масани, обитающие на обширных пространствах Кении и Танзании. Сильные, храбрые и воинственные они внезапно появляются в тех местах, где их не ждут. Характерны слова, которые упоминаются в молитвах местных земледельческих племен: "Сделай так, чтобы ни один из нас не встретился с масаями, львами и слонами". Так записал в середине прошлого века путешественник Карл-Клаус фон Деккен. Но и сегодня эти слова верно характеризуют бесстрашие и силу масаев – ведь встречая даже в одиночку льва, масай дает ему бой.
Наиболее ярко физические возможности человека проявляются во время спортивных состязаний. С глубокой древности и до наших дней спорт волнует людей зрелищем совершенства тела и движений атлета, позволяющих достигать небывалых результатов. Победителей Олимпийских игр чествовали наравне с небожителями, им посвящались оды и гимны. О подвиге Филиппида, одного из воинов древнегреческой армии, пробежавшего в 490 г. до н.э. расстояние в несколько десятков километров от Марафона до Афин, чтобы сообщить о победе греков над персами, нам напоминает марафонский бег. Дистанцию воин пробежал, отдав не только все свои силы, но и жизнь…
С той поры популярность марафонского бега значительно возросла. В наши дни на этой дистанции (42 км 195 м) соревнуются и женщины. Причем тренируются в марафонском беге не только спортсмены, но и занимающиеся оздоровительной физкультурой в клубах любителей бега.
А вот тульскому инженеру Александру Комиссаренко марафонская дистанция показалась недостаточной, и он стал тренироваться в беге на 100 км. В 1980 г. туляк с этой задачей справился в массовых состязаниях он преодолел 100 км за 8 ч 1 мин. Но и этого ему показалось недостаточно. А что если целые сутки не сходить с дистанции?..
Ранее пятидесятилетний мастер металлургического завода из города Нытва Пермской области Владимир Дементьев за сутки преодолел 264 км, что было признано высшим всесоюзным достижением. Этот рекорд побил А.Комиссаренко, показав результат в суточном беге 266 км 529 м. Александр Комиссаренко своим достижением побил также рекорд южноафриканца У.Х.Хейворда, установленный в английском парке Мотспер. За 24 ч – с 11 ч утра 20 ноября до 11 ч 21 ноября 1953 г. – Хейворд преодолел 256,4 км.
Следует иметь в виду, что при сравнении результатов, показанных на сверхдлинных дистанциях – 50-100 и более километров существенную роль играют условия местности, а также температура и влажность воздуха, сила и направление ветра. Еще в большей степени это относится к многодневным состязаниям, результаты которых во многом зависят от условий их организации, отдыха и питания участников. Поэтому рекордные результаты на таких соревнованиях обычно не признаются. Тем не менее, для суждения о физических возможностях человека они представляют несомненный интерес. Именно с этой точки зрения заслуживает внимания результат Стана Котрелла из Атланты (США), который пробежал за 24 ч 167 миль 440 ярдов, или 269,2 км. Так что первый официально зарегистрированный результат в наиболее продолжительном беспрерывном беге – достижение Дж.Саундера, пробежавшего по кольцевой трассе в Нью-Йорке за 22 ч 49 мин 204 км 638 м, – остался далеко позади.
Рекордом непрерывной ходьбы является результат, показанный 36-летним англичанином М.Барнишем в 1985 г. На протяжении 159 ч он совершал круги по спортивной площадке, преодолев при этом расстояние свыше 650 км. Как сообщила лондонская газета "Санди тайме", рекорд М.Барнишу дался не без труда. Длительная монотонная ходьба в состоянии крайнего утомления и желание уснуть привели к тому, что в один из моментов спортсмен, сняв с ноги туфлю, попытался с ее помощью… "ответить" на телефонный звонок.
Не менее поучительны и сведения о двигательных возможностях людей различных этнических групп, племен и народностей, чей образ жизни, традиции существенно отличаются от наших. Изучение их физических способностей интересно еще и потому, что в отличие от личности того или иного спортсмена они присущи обычно всему населению.
Так, индейцы из племени тараумара (это слово переводится как "быстрая нога"), обитающие в Западной Сьерра-Мандрэ в Мексике, известны поразительной способностью к длительному бегу. Мужчины тараумара поражают своими физическими данными. В горах они, соревнуясь друг с другом, пробегают более ста километров без остановки. В беге используют своеобразное "отягощение", подбрасывая перед собой пальцами босых ног тяжелый дубовый шарик. Женщины соревнуются в многочасовом беге по тропинкам, которые проложены по каменистым холмам и, извиваясь в чаще деревьев, пересекают горные ручьи. Бегуньи слегка размахивают одной рукой, Держа закругленную на конце палку, которой подхватывают и подбрасывают перед собой сплетенное из крепких древесных волокон кольцо.
Индейцы тараумара бегают босиком, не опасаясь повреждения своих ног, привычных к любой почве.
В книге Ю.В.Шанина "От эллинов до наших дней" описан случай, когда 19-летний тараумара за 70 ч перенес посылку весом 45 кг на расстояние 120 км. Его соплеменник за пять суток преодолел расстояние 600 км. Хорошо тренированный тараумара способен преодолеть за 12 ч не менее сотни километров и может бежать в таком темпе 4-6 суток.
Удивительными физическими способностями обладают быстроногие масани, обитающие на обширных пространствах Кении и Танзании. Сильные, храбрые и воинственные они внезапно появляются в тех местах, где их не ждут. Характерны слова, которые упоминаются в молитвах местных земледельческих племен: "Сделай так, чтобы ни один из нас не встретился с масаями, львами и слонами". Так записал в середине прошлого века путешественник Карл-Клаус фон Деккен. Но и сегодня эти слова верно характеризуют бесстрашие и силу масаев – ведь встречая даже в одиночку льва, масай дает ему бой.
Наиболее ярко физические возможности человека проявляются во время спортивных состязаний. С глубокой древности и до наших дней спорт волнует людей зрелищем совершенства тела и движений атлета, позволяющих достигать небывалых результатов. Победителей Олимпийских игр чествовали наравне с небожителями, им посвящались оды и гимны. О подвиге Филиппида, одного из воинов древнегреческой армии, пробежавшего в 490 г. до н.э. расстояние в несколько десятков километров от Марафона до Афин, чтобы сообщить о победе греков над персами, нам напоминает марафонский бег. Дистанцию воин пробежал, отдав не только все свои силы, но и жизнь…
С той поры популярность марафонского бега значительно возросла. В наши дни на этой дистанции (42 км 195 м) соревнуются и женщины. Причем тренируются в марафонском беге не только спортсмены, но и занимающиеся оздоровительной физкультурой в клубах любителей бега.
А вот тульскому инженеру Александру Комиссаренко марафонская дистанция показалась недостаточной, и он стал тренироваться в беге на 100 км. В 1980 г. туляк с этой задачей справился в массовых состязаниях он преодолел 100 км за 8 ч 1 мин. Но и этого ему показалось недостаточно. А что если целые сутки не сходить с дистанции?..
Ранее пятидесятилетний мастер металлургического завода из города Нытва Пермской области Владимир Дементьев за сутки преодолел 264 км, что было признано высшим всесоюзным достижением. Этот рекорд побил А.Комиссаренко, показав результат в суточном беге 266 км 529 м. Александр Комиссаренко своим достижением побил также рекорд южноафриканца У.Х.Хейворда, установленный в английском парке Мотспер. За 24 ч – с 11 ч утра 20 ноября до 11 ч 21 ноября 1953 г. – Хейворд преодолел 256,4 км.
Следует иметь в виду, что при сравнении результатов, показанных на сверхдлинных дистанциях – 50-100 и более километров существенную роль играют условия местности, а также температура и влажность воздуха, сила и направление ветра. Еще в большей степени это относится к многодневным состязаниям, результаты которых во многом зависят от условий их организации, отдыха и питания участников. Поэтому рекордные результаты на таких соревнованиях обычно не признаются. Тем не менее, для суждения о физических возможностях человека они представляют несомненный интерес. Именно с этой точки зрения заслуживает внимания результат Стана Котрелла из Атланты (США), который пробежал за 24 ч 167 миль 440 ярдов, или 269,2 км. Так что первый официально зарегистрированный результат в наиболее продолжительном беспрерывном беге – достижение Дж.Саундера, пробежавшего по кольцевой трассе в Нью-Йорке за 22 ч 49 мин 204 км 638 м, – остался далеко позади.
Рекордом непрерывной ходьбы является результат, показанный 36-летним англичанином М.Барнишем в 1985 г. На протяжении 159 ч он совершал круги по спортивной площадке, преодолев при этом расстояние свыше 650 км. Как сообщила лондонская газета "Санди тайме", рекорд М.Барнишу дался не без труда. Длительная монотонная ходьба в состоянии крайнего утомления и желание уснуть привели к тому, что в один из моментов спортсмен, сняв с ноги туфлю, попытался с ее помощью… "ответить" на телефонный звонок.