Страница:
Капков Сергей
Короли комедии - Тамара Носова
Сергей Капков
КОРОЛИ КОМЕДИИ. Тамара Носова
Как это ни странно, в детстве Тамара Носова не попадала в нелепые ситуации, не веселила одноклассников и вообще не была смешной. Она была прилежной девочкой-отличницей, гордостью класса и даже председателем совета отряда. Тамара родилась в семье высокопоставленного ответственного работника, и не было никаких предпосылок, что эта стройная, худенькая девочка станет одной из самых ярких комедийных актрис советского кино.
В школу ее отдали пяти лет от роду. Отец последовал лозунгу "Даешь кадры!" и решил, что его дочь должна стать "кадром" как можно скорее. Долго уговаривали директора школы принять такую малышку. В конце концов, отец подключил свои связи, и Тамара стала ученицей.
В первый класс она пришла в обнимку с куклой. "Тамарочка, давай зайдем в мою комнатку, и ты там свою куколку оставишь, - предложила учительница. А когда пойдешь домой, возьмешь". На это девочка ответила довольно разумно: "Нет, она тоже пришла учиться". Учительница была крайне удивлена, что пятилетний ребенок так логически рассуждает, и ей ничего не оставалось, как согласиться.
Еще удивительнее, что, по словам Тамары Макаровны, в классе никто ни над кем не смеялся. Все детки были очень серьезными, сосредоточенно слушали педагога и зарисовывали в тетрадки палочки-крючочки. А сама Тамара при этом повторяла задания учительницы своей кукле. Но продолжаться такое "шоу" долго не могло. Педагогические эмоции возобладали, и наставница нанесла визит родительнице: "Татьяна Алексеевна, ей-богу, мне жаль девочку. Она еще маленькая, ей тяжело, ей еще в куклы надо играть. Зачем, для чего мучить ребенка? В семь лет она придет в школу, будет отличницей - я в этом уверена. А сейчас нельзя отнимать у нее детство. Поговорите с мужем..."
* * *
- Тамара Макаровна, а ваша школа была элитной?
- Ну что вы! Тогда, по-моему, и не было никаких элитных школ! Может, только дети членов правительства учились где-то отдельно, а у нас была обычная районная школа. Поэтому учительница совершенно спокойно "обрабатывала" маму, а завуч, со своей стороны, вела переговоры с папой. И однажды ему это надоело.
- Он согласился оставить вас в покое?
- Ничего подобного! Он позвонил в другую школу, и меня перевели туда.
- Какой несговорчивый!
- Да, характер у него был - будь здоров! Та школа находилась от нас через дорогу, и нянька водила меня туда за ручку. И тут появилась другая крайность. Маму начали одолевать навязчивые идеи: а вдруг нянька не придет меня встречать и я побегу через дорогу сама? А вдруг детей отпустят раньше, и я пойду домой одна и попаду под машину? Мама стала донимать своими мыслями папу, и он, надо сказать, выдерживал этот натиск стоически. И забрали меня оттуда только тогда, когда я заболела. Родители, судя по всему, сами устали от всей этой истории, плюнули и решили не морочить голову ни мне, ни себе, ни учителям.
- Значит, вы пошли в школу, как все нормальные дети...
- Зря вы так подумали. Через два года отец все-таки всучил меня сразу во второй класс - "сэкономил". Он был совершенно принципиальной личностью.
- Так вот вы в кого?! А я-то думаю, что ж с вами иногда так сложно договориться! Ваша принципиальность и упорство - фамильные.
- Да, это верно. Я иногда сама думаю: да что же, черт возьми, я такая принципиальная?! Это, действительно, отцовские гены.
* * *
Тамара и балет бросила со всей своей носовской решительностью. Однажды не успела на репетицию и больше не появилась там никогда. Преподавательница вызвала маму и поинтересовалась: "Почему Тамара не приходит? Она рождена для балета, у нее ноги балерины - худые и длинные!" Мама отвечает: "Я не уверена, что смогу ее уговорить. На уме у нее теперь совсем другое - она хочет стать драматической артисткой".
Впервые оказавшись в театре, Тамара Носова "влюбилась" в него раз и навсегда. Более того, в своем классе она организовала драмкружок и сама ставила там спектакли. В популярном некогда журнале "Пионер" всегда публиковались маленькие пьесочки для школьников - детские сказки, сценки, анекдоты. Тамару с друзьями даже приводили в старшие классы - показывать их постановки. Учительница гордилась ими и хотела похвастаться перед коллегами и другими учениками.
Впоследствии Мария Николаевна Кузнецова получила звание заслуженного учителя РСФСР и была награждена орденом Ленина. Среди сорока ее воспитанников - одноклассников Тамары Носовой - было тринадцать круглых отличников. А сколько их было в ее богатой биографии!
Увлечение театром у ребят было настолько сильным, что однажды они решили покорить своим талантом районный Дворец пионеров, где существовал более массовый драмкружок. Туда Тамара отправилась в сопровождении двух кавалеров, повезли надежный, "проверенный" репертуар. Правда, Носова, никому ничего не сказав, приготовила новый стих - хотела отличиться. Вот тут она совершила непростительную ошибку. Забывая слова, путаясь и игнорируя заветы Станиславского, Тамара с треском провалилась. А ребят приняли. На следующий день в родной школе их окружили одноклассники: "Ну что? Тамарку-то приняли, это понятно. А вас?" Но оба кавалера стояли твердо - "приняли всех". Не выдали позора. Настоящие джентльмены.
* * *
- Дружный был класс?
- Да. Но держались мы, в основном, своей компанией - той самой группой отличников, которой гордилась наша учительница. Мы и после школы встречались, чествовали Марию Николаеву, устроили ей роскошный вечер. И все мы получили высшее образование. Правда, саму школу я окончила в деревне. Из-за войны.
- Чем запомнились вам те страшные годы?
- До сих пор я вспоминаю голос диктора Левитана. Я очень боялась, когда по радио он начинал объявлять: "Граждане, воздушная тревога". По-моему, все малыши боялись его голоса. И впоследствии я ему об этом сказала, когда мы выступали вместе в каком-то концерте на стадионе: "Я так тряслась, что меня решили отправить в деревню, под Москву, чтобы не слышать вас".
Десятый класс я закончила в 45-м году и вернулась в Москву с твердым намерением "поступать в артистки". И тут я растерялась.
- Почему?
- Я обнаружила, что все прохожие смотрят на меня как-то не так, с подозрением. Что я чем-то выделяюсь.
- Наверное, потому что вы были весьма эффектной, стройной блондинкой, и пройти мимо вас, не обратив внимание, было сложно...
- Нет, я решила, что виновато мамино пальто. Я выросла, моя шубка стала мала и сидела на мне, как жакетик. Тогда мама отдала мне свое пальто, и мы его переделали. Но мне казалось, что в нем я так ужасно смотрюсь!
А на самом деле все крылось в другом. Я приехала из деревни, и вид у меня был другой - здоровый, пышущий, свежий, с природы. А москвичи выглядели очень усталыми, изможденными, и на их лицах все это отражалось. Но мама на мои слова не реагировала. "Мама, а если меня примут в институт, ты купишь мне новое пальто?" - спрашиваю. Мама ответила уклончиво: "Ну, хорошо, если подготовишься, поступишь - там будет видно, разберемся".
Я занималась очень упрямо, и пальто тут было ни при чем. Я поняла, что должна попасть в институт, и другого не может быть ничего.
- Вы уже знали, что нужно для поступления во ВГИК, готовились целенаправленно?
- О ВГИКе я тогда вообще ничего не знала, но готовилась, действительно, целенаправленно. Даже чересчур. Дело в том, что в седьмом классе кто-то мне сказал, что можно устроиться в театр хоть сейчас. И я рванула в Москву, за сто километров. Пришла в театр Вахтангова, стою на лестнице, вижу мужчину. Так я и не узнала, кем он был, но разговор с ним отложился в моей памяти. Я спросила: "А можно ли к вам попасть после седьмого класса?" Он даже удивился: "Конечно, нет! Только после десятого. Нам не нужны неграмотные артисты". - "А что надо для этого?" Дядька заинтересовался: "Ну, прежде всего, надо очень хорошо знать литературу, историю. А химия, физика, математика не нужны точно. На экзамене будут спрашивать только гуманитарные предметы". Я приехала обратно и решила учить только литературу и историю и не учить ничего "лишнего".
* * *
В этом Тамара Носова преуспела. По химии она знала только две формулы - H2O и H2SO4. Зато перечитала чуть ли не всю классику, став любимицей педагога по русскому языку и литературе. А учительница истории даже взяла над ней шефство и снабжала своими книгами. У нее была роскошная библиотека: "Тамара, если ты не попадешь в театральный, запросто сможешь идти в журналистику".
Когда же приблизилось время выпускных экзаменов, Носова осознала, что аттестата может не получить.
Выручила подруга. Когда начались предэкзаменационные консультации, она позвала Тамару пойти вместе. Но та, по традиции, заупрямилась.
- Не пойду.
- Почему?
- А зачем? Я же ничего не знаю. Нечего и ходить.
- Ты что, дура?
- Я правильно рассуждаю. Если я не учила ни химию, ни физику, какой смысл идти на консультацию?
- Ты не права. Мы с тобой напишем шпаргалочки, рассуем их по карманам, а на экзамене ты отсчитаешь нужный номер, аккуратно достанешь и перепишешь. А куда тебя возьмут без аттестата? Кому ты будешь нужна?
Тамара подумала и согласилась, стала аккуратно посещать все консультации и расти в глазах педагогов. И когда начался экзамен по химии, она сделала все так, как рекомендовала подруга. Ей было абсолютно все равно, какой билет вытаскивать, главное - отсчитать номер нужной шпаргалки. Учительница химии великолепно знала, что Тамара ничего не понимает в ее предмете, но зато как здорово девочка играет на сцене! На ее спектакли ходила вся школа, и "химичка" не была исключением. Поэтому когда Тамара исписала формулами всю доску, учительница повернулась к комиссии и воскликнула: "Ну, как? Вопросы есть?" - "Ну, что вы, что вы!" - замахали руками коллеги. "Химичка" улыбнулась: "Вот так! Ну, идите, Тамара. Пятерка".
Девушка вышла из класса, как безумная, и упала на плечи подружки: "Ну что ты натворила? Пятерка по химии! Невероятно!"
Так она приобрела законное право на поступление в институт.
А в Москве Тамара Носова услышала слово "ГИТИС", что поступать надо именно туда. Туда, так туда. Пошла. И тут произошла встреча с еще одним инкогнито, повлиявшим на ее дальнейшую судьбу. Удивительно, как везло ей на подобные знакомства! У гостиницы "Москва" Тамара спросила прохожего, как пройти в ГИТИС. "ГИТИС? - удивился гражданин. - А зачем вам ГИТИС?" "Поступить туда хочу", - ответила Тамара. Дяденька долго и внимательно смотрел на девушку, а потом очень серьезно изрек: "Я думаю, вам нужен ВГИК. Этот институт готовит киноартистов. Мне кажется, это ваше прямое предназначение. Вот смотрю я на вас и думаю: дорога вам только туда".
Тамара поблагодарила незнакомца, но (вот ведь упрямица!) все-таки продолжила поиски ГИТИСа. И нашла. Но думала уже только о ВГИКе, так как была загипнотизирована этим человеком. Поэтому в ГИТИСе ей не понравилось ничего, заглянула она туда только для галочки, чтобы оправдать саму себя. Даже не стала искать деканат, осматривать аудитории, спрашивать кого-либо о чем-либо. Мысленно Тамара уже находилась в районе ВДНХ, в институте кинематографии.
* * *
- Тамара Макаровна, вы все грешите на старенькое пальто, на пышущий последеревенский вид. А вот дяденька на улице - и тот указал вам путь в кино. Значит, чем-то вы напомнили ему кинозвезду. Так что не скромничайте!
- Я ничего о себе не знала. Мне некогда было за собой следить. Как я выгляжу, что из себя представляю? Вот недавно я увидела в одном журнале кадр из фильма "Она вас любит", где мы с Игорем Дмитриевым молоденькие. Все вокруг: "Ах, какая красавица!" А для меня даже удивительно, что это я. Я не замечала своей внешности. Верите?
- Нет.
- Ну и не надо. Так вот о ВГИКе. У меня был родственник, который знал о моей мечте. Я рассказала ему, что занимаюсь вокалом, езжу к одной женщине брать уроки пения. Он посмеялся и говорит: "Если ты будешь робеть, я с тобой съезжу". Я так и сделала, позвала его с собой.
Во ВГИКе мне понравилось сразу все. Зашли в деканат. Сидит женщина, замдекана, а вокруг - портреты артисток. Красивые! Пока я их разглядывала, родственник отдал женщине мои фотографии. Она их внимательно разглядывает, а я дергаю своего спутника за рукав и шепчу: "Пошли отсюда. Тут такие красавицы! Забирай фотографии обратно". Он удивился: "Ну что за глупости, что за ребячество?! Готовилась-готовилась, еще и пением занималась. Нет, не уйдем". И обращается к даме: "Разве эти фотографии хуже, чем те, которые висят у вас на стене? Поговорите с ней, пожалуйста. С ней очень трудно, она не слушается, она привыкла делать все по-своему, с ней невозможно справиться". Женщина улыбнулась: "Тамара, что это за трусость? Эти портреты делали наши студенты-операторы в рамках занятий. И вас будут снимать. Они и свет выставляют, и ракурсы выбирают". Пока я находилась в смятении, родственник сказал даме: "Все, заберите фотографии, и будем считать, что мы все утрясли. Скажите только, когда приехать на экзамен".
- Большой был конкурс?
- Нереальный. Восемьдесят человек на одно место! Хорошо, что я об этом не знала. Если бы знала - из трусости не поехала бы. На второй тур пришел наш будущий педагог Борис Владимирович Бибиков - удивительная личность. В дальнейшем все пять лет он обещал меня выгнать. Не за успеваемость, а за то, что меня постоянно вызывали на съемки, и ему приходилось каждый раз улаживать этот вопрос с директором, а директору - с министром.
Когда на экзамене дошла очередь до меня, Бибиков вдруг соскочил с кресла, выбежал в коридор и разогнал всех, кто шумел. И когда я вышла, меня начали поздравлять: "Вас точно примут! Этот длинный, который на нас ругался, - и есть профессор. Раз он так внимательно вас слушал, значит, точно примут".
- Кто с вами учился?
- Учились Катя Савинова, Слава Тихонов, трое будущих лауреатов Сталинской премии: Сережа Гурзо, Володя Иванов, Нонна Мордюкова. Забавно, что "Молодую гвардию" снимал Сергей Герасимов, а с его курса лауреатами стали только двое - Инна Макарова и Ляля Шагалова.
- Герасимов лично предложил роль?
- Нет. Я играла один этюд с моим партнером, и случайно в аудиторию вошел один "герасимовец" - будущий режиссер Юрий Егоров. Он смотрит, как я заливаюсь слезами, провожаю партнера и долго машу ему рукой, продолжая плакать. Егоров пришел к Герасимову и сообщил: "Сергей Апполинарьевич, я нашел такую артистку, которая плачет, как в цирке искусственными слезами. Нам бы ее на Валю Филатову - она же расстается с Ульяной Громовой и плачет!" И Герасимов тут распорядился меня позвать.
- А о каких ролях вы мечтали, собираясь стать актрисой? Кем хотели видеть себя, уже учась в институте?
- Да-а-а... Это правильный вопрос... Когда я пришла в институт, мне очень хотелось играть такую драму, где поплакать можно. Но Бибикова не одуришь. Он понял, что эту девку надо помещать на другую платформу. "Мало ли, чего она хочет! У нее врожденный юмор, и это надо использовать". Для чего тогда педагоги, если они не направят на правильный путь? И он делал из меня комика. На первом семестре разрешали все, что хочешь. На втором мы выбирали отрывки, а Бибиков разбирался, кто есть кто. Он увидел во мне такую драматическую артистку, какую надо было в корне переделывать. Великий педагог! Я должна быть справедливой, несмотря на то, что он хотел меня выгнать.
* * *
Сокурсник Носовой Володя Борискин однажды сказал: "Тамарк, я тебе так завидую! "Биб" тебя бьет". - "Да ты с ума сошел, что ли, чему тут завидовать?" - удивилась Тамара. "Ну да, он тебя бьет, значит, любит".
Борис Владимирович, действительно, периодически раздавал "скользящие" подзатыльники, и иногда макушке приходилось несладко. И особенно часто доставалось Носовой. Хохотушкой она была невозможной, и своим неуемным смехом могла "заразить" весь курс. Дома Бибиков жаловался на нее своей супруге, выдающемуся педагогу Ольге Ивановне Пыжовой. Но мудрая женщина заступалась: "Они еще дети, что ты от них требуешь?" Студенты чувствовали, что Борис Владимирович и Ольга Ивановна дополняли и компенсировали друг друга своими человеческими и педагогическими качествами.
Тамара же околачивалась у них дома постоянно. Особенно, если ее в очередной раз вызывали на съемки. "Ну, зачем ты приехала? Что тебе надо? Что опять будешь просить?" - встречал ее у порога Бибиков. Студентка лепетала плаксивым голосом: "Борис Владимирович, меня зовут на съемки... И я очень хочу поехать..." Бибиков начинал закипать: "Да тебя всегда зовут. Одну тебя, и больше никого!" - "Ну, Борис Владимирович, правда. Пустите, это ненадолго". Начинались взывания к совести: "Тебе надо учиться. Вот когда выучишься, получишь диплом, и будешь сниматься". - "А потом и не позовут", - аргументировала Тамара. "Да хватит болтать! Уж тебя-то позовут! Даже если бы ты торговала газировкой, тебя бы и тогда нашли и позвали бы".
Не считая "Молодой гвардии", Тамара Носова, будучи студенткой, снялась еще в двух фильмах. Причем, у таких грандиозных режиссеров, как Борис Барнет и Михаил Чиаурели. У Барнета в картине "Страницы жизни" Носова сыграла роль медсестры Клавы, а в "Падении Берлина" ей досталась роль Кати. Чиаурели увидел актрису в спектакле "Молодая гвардия" на сцене Театра-студии киноактера, куда он пришел вместе со своим автором Павленко. В постановке была сцена, не вошедшая в кино: перед отправкой в Германию немцы раздевали Валю Филатову до одной сорочки и осматривали ее, как животное. Эпизод производил такое эмоциональное потрясение, что Чиаурели решил продолжить линию этой героини, показать ее судьбу в концлагере. Конечно, в "Падении Берлина" это была совсем другая девушка, с другим именем, но авторы ассоциировали ее именно с Валей Филатовой.
Съемки полгода велись за границей - в Германии и Чехословакии. Фильм принес много испытаний Носовой и отнял немало здоровья у Бибикова. Это был четвертый курс, когда надо было сосредоточить все силы на учебе, готовиться к экзаменам. Тамара уже и сниматься не хотела, думала - хоть бы не взяли! Но ее не только взяли, ее просто обязали участвовать в съемках. И приехала она только поздней осенью.
Борис Владимирович встретил неласково:
- Ну, давай, покажи себя!
- Нет уж, не могу.
- Что значит "не могу"? У нас еще есть комедийные артистки?
- Ой, я столько насмотрелась, столько увидела ужаса в бывших концлагерях. Мне так было страшно! Сколько рыдала - то ботиночек найду, то бантик...
- Да это же специально все подброшено! Забудь. Давай, сосредоточься и работай!
- Ой, Борис Владимирович, вы мне больше не говорите о комедии! Я только драму буду играть.
- Нет уж, милая! Ты хоть напейся, но на следующей неделе приди ко мне другая!
Непреклонность педагога ввела Тамару в тупик. Напиваться она не стала, но крепко задумалась, как же вернуться в нормальную колею, как растормошить в себе комические струны, разбудить уснувшее чувство юмора. Хотя, если честно, никакого желания веселиться не было. Тамару вновь пленила школа переживаний, страданий, хотелось плакать. Но Бибиков не позволил. Медленно, но верно, он втащил строптивую студентку в нужную колею.
* * *
- Да, была же еще одна картина, в которой я начинала сниматься! Хейфиц и Зархи пригласили меня на главную роль в "Драгоценные зерна". Я тогда еще не доснялась в "Молодой гвардии", и Герасимов специально для меня ставил декорации раньше времени - делали снег и снимали нас с Нонной, чтобы отпустить в деревню, где работали Хейфиц и Зархи.
Эта картина принесла такие грандиозные скандалы! Надо было ехать в Ленинград, и Бибиков наотрез отказался меня отпускать. Директор института вызывает его к себе, но все уговоры бесполезны. Борис Владимирович кричит:
"Кто имел право дергать мою ученицу? Она должна получить образование, а потом сниматься. Не пущу, и все!" - хлопает дверью и уходит. Через три дня выходит приказ министра кинематографии: независимо от согласия Бибикова, направить Носову на съемки. Вручили билет, и я поехала.
Приезжаю, и тут же оказываюсь запертой в комнате для актеров! Сколько просидела там - не помню. Вдруг - поворот ключа, и я свободна. Прибегаю в павильон, и понимаю, что со мной никто не здоровается. Оба режиссера как будто с похорон пришли. Никто ничего не снимает, света нет. Думаю, что же могло случиться.
Оказывается, они ждали меня три дня. Павильон все это время оплачивался, а съемок не было. И, наконец, не выдержали - позвали другую актрису. Но со мной-то уже была отснята вся натура! И не с кем-нибудь, а с Петром Алейниковым! Пока я ехала в поезде, этой актрисе выкрасили волосы, но ничего не сказали о возможной замене, что я могу приехать и вновь начать сниматься. Если бы они ей пообещали, что, допустим, будут снимать потом в каждой картине, может, все бы сложилось по-другому. А когда ей сообщили, что приехала Носова, она побежала к директору студии, упала в обморок, а потом начала рыдать, что она профессиональная артистка, что ее перекрасили, а тут приехала какая-то студентка, и все летит к чертям. Меня тут же заперли в комнате - наверное, директор группы, а директор студии сам пришел на съемки и заявил, что актрису обижать нельзя. Как нельзя, когда столько снятого материала коту под хвост?!
Я уехала в тот же вечер, но после этого инцидента ту актрису больше никто никогда не снимал.
- Бибиков, наверное, был счастлив.
- А еще на один фильм он меня вообще не пустил. Эту битву он выиграл. Хотя там играла его супруга Пыжова, которая, наверное, и рекомендовала меня режиссеру, ничего не сказав мужу. Борис Владимирович страшно гневался: "Мало того, что Ольгу Ивановну туда забрали, так еще и студентку уводят! Чтоб они сгорели там все!" И неожиданно там случился пожар! Именно в том павильоне, где снималась Ольга Ивановна. Весь курс был в шоке!
* * *
Как бы Тамара Носова ни сопротивлялась, ее комедийный талант разглядели и другие режиссеры. Тонкий знаток актерского искусства Юлий Райзман пригласил ее на одну из центральных ролей в картину "Кавалер Золотой Звезды". Там была "вторая героиня" - Анфиса, сестра главного героя фильма Сергея. Поначалу ничего комического в этой роли не было, но, работая с Носовой, режиссер повел ее по пути юмора. В любовном дуэте взбалмошной и озорной, но в то же время доброй и сердечной Анфисы с другом своего брата Семеном Гончеренко было немало лирического и смешного. Комедийно представленные размолвки влюбленных оттеняли драматизм взаимоотношений главных героев. И Носова буквально расцветала там, где нужно было вызвать улыбку.
Критика уже тогда приветствовала появление новой комедийной актрисы. Надо заметить, что в советском кино самые яркие звезды с удовольствием работали в веселом жанре. И Орлова, и Ладынина, и Серова, и Марецкая, и Жеймо прославились как раз в образах смешных и обаятельных героинь, но роли эти всегда были "положительными", радужными. Сатиру же в те годы играли очень немногие - Фаина Раневская да Рина Зеленая, актрисы старшего поколения и с довольно специфической внешностью.
Роль Анфисы в "Кавалере Золотой Звезды" позволяла думать, что молодая привлекательная актриса тоже станет лирической героиней, но Носова неожиданно пошла другим путем. Не жалея себя, пренебрегая великим соблазном нравиться зрителю, она стала играть отрицательные, сатирические роли.
Правда, между Анфисой и следующей работой актрисы - гоголевской Марьей Антоновной произошли некоторые, буквально сенсационные, события, и обойти их вниманием никак нельзя.
Во ВГИКе вручали дипломы. Выпуск 1950 года принимал Иван Пырьев лауреат всевозможных премий, будущий глава "Мосфильма" и создатель Союза кинематографистов СССР. Перед экзаменом Борис Бибиков пригласил его на аудиенцию и "обработал". Сказал, что Носова зазналась и вскоре может погибнуть как актриса, если ее вовремя не "шарахнуть головой о стенку". В заключение своей речи Борис Владимирович заявил: "Ей нужна встряска в виде четверки по актерскому мастерству". Пырьев пожал плечами: ну, раз профессор считает так, председателю комиссии ничего не остается, как согласиться.
Все годы учебы педагоги Тамаре ставили только пятерки и даже пятерки с плюсом, чтобы хоть как-то выделить ее из рядов отличников. Поэтому когда на церемонии вручения дипломов было объявлено о четверке, весь зал вскрикнул. Никто не поверил своим ушам.
* * *
- Я буквально оледенела от такого сюрприза. Пырьев, по-видимому, не знал, что четверка по мастерству была своего рода приговором - в штат Театра-студии киноактера брали только отличников. И то не всех. Я спокойно поднялась со своего места, в абсолютной тишине подошла к столу педагогов, молча взяла диплом и вернулась назад. Но пережить такое потрясение просто так я не могла. Решила обязательно уехать куда угодно, в деревню, в глухомань, лишь бы никого из них не видеть.
И тут судьба преподнесла мне новый сюрприз. В меня влюбился дипломат, молодой и красивый человек, который сразу же сделал мне предложение. Я немного смутилась, выходить замуж я тогда не собиралась. Но обстоятельства, о которых я вам только что рассказала, подтолкнули меня к этому шагу. Тем более что мой муж должен был уезжать за границу, в одну из европейских стран.
- Побег в деревню был заменен на отъезд в Европу?
- Да, так и вышло. Ему предложили на выбор несколько стран: Бельгию, Англию и Австрию, а я сидела и выбирала. Вот ведь судьба! Первые две страны мне не нравились из-за влажного климата, а Вена пришлась по душе: там и погода хорошая, и своя история, и музыкальные традиции.
Мы уехали. Я никому ничего не сказала и даже маме велела молчать. Прошло немного времени, и вдруг в советском посольстве на приеме в честь очередной годовщины революции я увидела писателей Фадеева и Тихонова. Фадеев тоже узнал меня, отвел в сторону и сообщил: "Тамара, тебя представили к Сталинской премии за фильм "Кавалер Золотой Звезды". Мы тебя искали по всей Москве, никто не знает, где ты. Мама молчит, не выдает. А по городу уже поползли слухи, что ты вышла замуж за какого-то короля. После таких разговоров, сама знаешь, награды не дают, и даже я как председатель комиссии по премиям ничего сделать не смогу. Тебе срочно надо ехать в Москву". Я отвечаю: "Мой король ходит здесь. Вон он, с патриархом Алексием беседует! А мне поручил двух старых генералов. Так что можете с ним познакомиться". Фадеев не унимался: "Да все я теперь вижу, нет никаких вопросов. Дело в другом - тебе самой надо срочно возвращаться в Москву".
КОРОЛИ КОМЕДИИ. Тамара Носова
Как это ни странно, в детстве Тамара Носова не попадала в нелепые ситуации, не веселила одноклассников и вообще не была смешной. Она была прилежной девочкой-отличницей, гордостью класса и даже председателем совета отряда. Тамара родилась в семье высокопоставленного ответственного работника, и не было никаких предпосылок, что эта стройная, худенькая девочка станет одной из самых ярких комедийных актрис советского кино.
В школу ее отдали пяти лет от роду. Отец последовал лозунгу "Даешь кадры!" и решил, что его дочь должна стать "кадром" как можно скорее. Долго уговаривали директора школы принять такую малышку. В конце концов, отец подключил свои связи, и Тамара стала ученицей.
В первый класс она пришла в обнимку с куклой. "Тамарочка, давай зайдем в мою комнатку, и ты там свою куколку оставишь, - предложила учительница. А когда пойдешь домой, возьмешь". На это девочка ответила довольно разумно: "Нет, она тоже пришла учиться". Учительница была крайне удивлена, что пятилетний ребенок так логически рассуждает, и ей ничего не оставалось, как согласиться.
Еще удивительнее, что, по словам Тамары Макаровны, в классе никто ни над кем не смеялся. Все детки были очень серьезными, сосредоточенно слушали педагога и зарисовывали в тетрадки палочки-крючочки. А сама Тамара при этом повторяла задания учительницы своей кукле. Но продолжаться такое "шоу" долго не могло. Педагогические эмоции возобладали, и наставница нанесла визит родительнице: "Татьяна Алексеевна, ей-богу, мне жаль девочку. Она еще маленькая, ей тяжело, ей еще в куклы надо играть. Зачем, для чего мучить ребенка? В семь лет она придет в школу, будет отличницей - я в этом уверена. А сейчас нельзя отнимать у нее детство. Поговорите с мужем..."
* * *
- Тамара Макаровна, а ваша школа была элитной?
- Ну что вы! Тогда, по-моему, и не было никаких элитных школ! Может, только дети членов правительства учились где-то отдельно, а у нас была обычная районная школа. Поэтому учительница совершенно спокойно "обрабатывала" маму, а завуч, со своей стороны, вела переговоры с папой. И однажды ему это надоело.
- Он согласился оставить вас в покое?
- Ничего подобного! Он позвонил в другую школу, и меня перевели туда.
- Какой несговорчивый!
- Да, характер у него был - будь здоров! Та школа находилась от нас через дорогу, и нянька водила меня туда за ручку. И тут появилась другая крайность. Маму начали одолевать навязчивые идеи: а вдруг нянька не придет меня встречать и я побегу через дорогу сама? А вдруг детей отпустят раньше, и я пойду домой одна и попаду под машину? Мама стала донимать своими мыслями папу, и он, надо сказать, выдерживал этот натиск стоически. И забрали меня оттуда только тогда, когда я заболела. Родители, судя по всему, сами устали от всей этой истории, плюнули и решили не морочить голову ни мне, ни себе, ни учителям.
- Значит, вы пошли в школу, как все нормальные дети...
- Зря вы так подумали. Через два года отец все-таки всучил меня сразу во второй класс - "сэкономил". Он был совершенно принципиальной личностью.
- Так вот вы в кого?! А я-то думаю, что ж с вами иногда так сложно договориться! Ваша принципиальность и упорство - фамильные.
- Да, это верно. Я иногда сама думаю: да что же, черт возьми, я такая принципиальная?! Это, действительно, отцовские гены.
* * *
Тамара и балет бросила со всей своей носовской решительностью. Однажды не успела на репетицию и больше не появилась там никогда. Преподавательница вызвала маму и поинтересовалась: "Почему Тамара не приходит? Она рождена для балета, у нее ноги балерины - худые и длинные!" Мама отвечает: "Я не уверена, что смогу ее уговорить. На уме у нее теперь совсем другое - она хочет стать драматической артисткой".
Впервые оказавшись в театре, Тамара Носова "влюбилась" в него раз и навсегда. Более того, в своем классе она организовала драмкружок и сама ставила там спектакли. В популярном некогда журнале "Пионер" всегда публиковались маленькие пьесочки для школьников - детские сказки, сценки, анекдоты. Тамару с друзьями даже приводили в старшие классы - показывать их постановки. Учительница гордилась ими и хотела похвастаться перед коллегами и другими учениками.
Впоследствии Мария Николаевна Кузнецова получила звание заслуженного учителя РСФСР и была награждена орденом Ленина. Среди сорока ее воспитанников - одноклассников Тамары Носовой - было тринадцать круглых отличников. А сколько их было в ее богатой биографии!
Увлечение театром у ребят было настолько сильным, что однажды они решили покорить своим талантом районный Дворец пионеров, где существовал более массовый драмкружок. Туда Тамара отправилась в сопровождении двух кавалеров, повезли надежный, "проверенный" репертуар. Правда, Носова, никому ничего не сказав, приготовила новый стих - хотела отличиться. Вот тут она совершила непростительную ошибку. Забывая слова, путаясь и игнорируя заветы Станиславского, Тамара с треском провалилась. А ребят приняли. На следующий день в родной школе их окружили одноклассники: "Ну что? Тамарку-то приняли, это понятно. А вас?" Но оба кавалера стояли твердо - "приняли всех". Не выдали позора. Настоящие джентльмены.
* * *
- Дружный был класс?
- Да. Но держались мы, в основном, своей компанией - той самой группой отличников, которой гордилась наша учительница. Мы и после школы встречались, чествовали Марию Николаеву, устроили ей роскошный вечер. И все мы получили высшее образование. Правда, саму школу я окончила в деревне. Из-за войны.
- Чем запомнились вам те страшные годы?
- До сих пор я вспоминаю голос диктора Левитана. Я очень боялась, когда по радио он начинал объявлять: "Граждане, воздушная тревога". По-моему, все малыши боялись его голоса. И впоследствии я ему об этом сказала, когда мы выступали вместе в каком-то концерте на стадионе: "Я так тряслась, что меня решили отправить в деревню, под Москву, чтобы не слышать вас".
Десятый класс я закончила в 45-м году и вернулась в Москву с твердым намерением "поступать в артистки". И тут я растерялась.
- Почему?
- Я обнаружила, что все прохожие смотрят на меня как-то не так, с подозрением. Что я чем-то выделяюсь.
- Наверное, потому что вы были весьма эффектной, стройной блондинкой, и пройти мимо вас, не обратив внимание, было сложно...
- Нет, я решила, что виновато мамино пальто. Я выросла, моя шубка стала мала и сидела на мне, как жакетик. Тогда мама отдала мне свое пальто, и мы его переделали. Но мне казалось, что в нем я так ужасно смотрюсь!
А на самом деле все крылось в другом. Я приехала из деревни, и вид у меня был другой - здоровый, пышущий, свежий, с природы. А москвичи выглядели очень усталыми, изможденными, и на их лицах все это отражалось. Но мама на мои слова не реагировала. "Мама, а если меня примут в институт, ты купишь мне новое пальто?" - спрашиваю. Мама ответила уклончиво: "Ну, хорошо, если подготовишься, поступишь - там будет видно, разберемся".
Я занималась очень упрямо, и пальто тут было ни при чем. Я поняла, что должна попасть в институт, и другого не может быть ничего.
- Вы уже знали, что нужно для поступления во ВГИК, готовились целенаправленно?
- О ВГИКе я тогда вообще ничего не знала, но готовилась, действительно, целенаправленно. Даже чересчур. Дело в том, что в седьмом классе кто-то мне сказал, что можно устроиться в театр хоть сейчас. И я рванула в Москву, за сто километров. Пришла в театр Вахтангова, стою на лестнице, вижу мужчину. Так я и не узнала, кем он был, но разговор с ним отложился в моей памяти. Я спросила: "А можно ли к вам попасть после седьмого класса?" Он даже удивился: "Конечно, нет! Только после десятого. Нам не нужны неграмотные артисты". - "А что надо для этого?" Дядька заинтересовался: "Ну, прежде всего, надо очень хорошо знать литературу, историю. А химия, физика, математика не нужны точно. На экзамене будут спрашивать только гуманитарные предметы". Я приехала обратно и решила учить только литературу и историю и не учить ничего "лишнего".
* * *
В этом Тамара Носова преуспела. По химии она знала только две формулы - H2O и H2SO4. Зато перечитала чуть ли не всю классику, став любимицей педагога по русскому языку и литературе. А учительница истории даже взяла над ней шефство и снабжала своими книгами. У нее была роскошная библиотека: "Тамара, если ты не попадешь в театральный, запросто сможешь идти в журналистику".
Когда же приблизилось время выпускных экзаменов, Носова осознала, что аттестата может не получить.
Выручила подруга. Когда начались предэкзаменационные консультации, она позвала Тамару пойти вместе. Но та, по традиции, заупрямилась.
- Не пойду.
- Почему?
- А зачем? Я же ничего не знаю. Нечего и ходить.
- Ты что, дура?
- Я правильно рассуждаю. Если я не учила ни химию, ни физику, какой смысл идти на консультацию?
- Ты не права. Мы с тобой напишем шпаргалочки, рассуем их по карманам, а на экзамене ты отсчитаешь нужный номер, аккуратно достанешь и перепишешь. А куда тебя возьмут без аттестата? Кому ты будешь нужна?
Тамара подумала и согласилась, стала аккуратно посещать все консультации и расти в глазах педагогов. И когда начался экзамен по химии, она сделала все так, как рекомендовала подруга. Ей было абсолютно все равно, какой билет вытаскивать, главное - отсчитать номер нужной шпаргалки. Учительница химии великолепно знала, что Тамара ничего не понимает в ее предмете, но зато как здорово девочка играет на сцене! На ее спектакли ходила вся школа, и "химичка" не была исключением. Поэтому когда Тамара исписала формулами всю доску, учительница повернулась к комиссии и воскликнула: "Ну, как? Вопросы есть?" - "Ну, что вы, что вы!" - замахали руками коллеги. "Химичка" улыбнулась: "Вот так! Ну, идите, Тамара. Пятерка".
Девушка вышла из класса, как безумная, и упала на плечи подружки: "Ну что ты натворила? Пятерка по химии! Невероятно!"
Так она приобрела законное право на поступление в институт.
А в Москве Тамара Носова услышала слово "ГИТИС", что поступать надо именно туда. Туда, так туда. Пошла. И тут произошла встреча с еще одним инкогнито, повлиявшим на ее дальнейшую судьбу. Удивительно, как везло ей на подобные знакомства! У гостиницы "Москва" Тамара спросила прохожего, как пройти в ГИТИС. "ГИТИС? - удивился гражданин. - А зачем вам ГИТИС?" "Поступить туда хочу", - ответила Тамара. Дяденька долго и внимательно смотрел на девушку, а потом очень серьезно изрек: "Я думаю, вам нужен ВГИК. Этот институт готовит киноартистов. Мне кажется, это ваше прямое предназначение. Вот смотрю я на вас и думаю: дорога вам только туда".
Тамара поблагодарила незнакомца, но (вот ведь упрямица!) все-таки продолжила поиски ГИТИСа. И нашла. Но думала уже только о ВГИКе, так как была загипнотизирована этим человеком. Поэтому в ГИТИСе ей не понравилось ничего, заглянула она туда только для галочки, чтобы оправдать саму себя. Даже не стала искать деканат, осматривать аудитории, спрашивать кого-либо о чем-либо. Мысленно Тамара уже находилась в районе ВДНХ, в институте кинематографии.
* * *
- Тамара Макаровна, вы все грешите на старенькое пальто, на пышущий последеревенский вид. А вот дяденька на улице - и тот указал вам путь в кино. Значит, чем-то вы напомнили ему кинозвезду. Так что не скромничайте!
- Я ничего о себе не знала. Мне некогда было за собой следить. Как я выгляжу, что из себя представляю? Вот недавно я увидела в одном журнале кадр из фильма "Она вас любит", где мы с Игорем Дмитриевым молоденькие. Все вокруг: "Ах, какая красавица!" А для меня даже удивительно, что это я. Я не замечала своей внешности. Верите?
- Нет.
- Ну и не надо. Так вот о ВГИКе. У меня был родственник, который знал о моей мечте. Я рассказала ему, что занимаюсь вокалом, езжу к одной женщине брать уроки пения. Он посмеялся и говорит: "Если ты будешь робеть, я с тобой съезжу". Я так и сделала, позвала его с собой.
Во ВГИКе мне понравилось сразу все. Зашли в деканат. Сидит женщина, замдекана, а вокруг - портреты артисток. Красивые! Пока я их разглядывала, родственник отдал женщине мои фотографии. Она их внимательно разглядывает, а я дергаю своего спутника за рукав и шепчу: "Пошли отсюда. Тут такие красавицы! Забирай фотографии обратно". Он удивился: "Ну что за глупости, что за ребячество?! Готовилась-готовилась, еще и пением занималась. Нет, не уйдем". И обращается к даме: "Разве эти фотографии хуже, чем те, которые висят у вас на стене? Поговорите с ней, пожалуйста. С ней очень трудно, она не слушается, она привыкла делать все по-своему, с ней невозможно справиться". Женщина улыбнулась: "Тамара, что это за трусость? Эти портреты делали наши студенты-операторы в рамках занятий. И вас будут снимать. Они и свет выставляют, и ракурсы выбирают". Пока я находилась в смятении, родственник сказал даме: "Все, заберите фотографии, и будем считать, что мы все утрясли. Скажите только, когда приехать на экзамен".
- Большой был конкурс?
- Нереальный. Восемьдесят человек на одно место! Хорошо, что я об этом не знала. Если бы знала - из трусости не поехала бы. На второй тур пришел наш будущий педагог Борис Владимирович Бибиков - удивительная личность. В дальнейшем все пять лет он обещал меня выгнать. Не за успеваемость, а за то, что меня постоянно вызывали на съемки, и ему приходилось каждый раз улаживать этот вопрос с директором, а директору - с министром.
Когда на экзамене дошла очередь до меня, Бибиков вдруг соскочил с кресла, выбежал в коридор и разогнал всех, кто шумел. И когда я вышла, меня начали поздравлять: "Вас точно примут! Этот длинный, который на нас ругался, - и есть профессор. Раз он так внимательно вас слушал, значит, точно примут".
- Кто с вами учился?
- Учились Катя Савинова, Слава Тихонов, трое будущих лауреатов Сталинской премии: Сережа Гурзо, Володя Иванов, Нонна Мордюкова. Забавно, что "Молодую гвардию" снимал Сергей Герасимов, а с его курса лауреатами стали только двое - Инна Макарова и Ляля Шагалова.
- Герасимов лично предложил роль?
- Нет. Я играла один этюд с моим партнером, и случайно в аудиторию вошел один "герасимовец" - будущий режиссер Юрий Егоров. Он смотрит, как я заливаюсь слезами, провожаю партнера и долго машу ему рукой, продолжая плакать. Егоров пришел к Герасимову и сообщил: "Сергей Апполинарьевич, я нашел такую артистку, которая плачет, как в цирке искусственными слезами. Нам бы ее на Валю Филатову - она же расстается с Ульяной Громовой и плачет!" И Герасимов тут распорядился меня позвать.
- А о каких ролях вы мечтали, собираясь стать актрисой? Кем хотели видеть себя, уже учась в институте?
- Да-а-а... Это правильный вопрос... Когда я пришла в институт, мне очень хотелось играть такую драму, где поплакать можно. Но Бибикова не одуришь. Он понял, что эту девку надо помещать на другую платформу. "Мало ли, чего она хочет! У нее врожденный юмор, и это надо использовать". Для чего тогда педагоги, если они не направят на правильный путь? И он делал из меня комика. На первом семестре разрешали все, что хочешь. На втором мы выбирали отрывки, а Бибиков разбирался, кто есть кто. Он увидел во мне такую драматическую артистку, какую надо было в корне переделывать. Великий педагог! Я должна быть справедливой, несмотря на то, что он хотел меня выгнать.
* * *
Сокурсник Носовой Володя Борискин однажды сказал: "Тамарк, я тебе так завидую! "Биб" тебя бьет". - "Да ты с ума сошел, что ли, чему тут завидовать?" - удивилась Тамара. "Ну да, он тебя бьет, значит, любит".
Борис Владимирович, действительно, периодически раздавал "скользящие" подзатыльники, и иногда макушке приходилось несладко. И особенно часто доставалось Носовой. Хохотушкой она была невозможной, и своим неуемным смехом могла "заразить" весь курс. Дома Бибиков жаловался на нее своей супруге, выдающемуся педагогу Ольге Ивановне Пыжовой. Но мудрая женщина заступалась: "Они еще дети, что ты от них требуешь?" Студенты чувствовали, что Борис Владимирович и Ольга Ивановна дополняли и компенсировали друг друга своими человеческими и педагогическими качествами.
Тамара же околачивалась у них дома постоянно. Особенно, если ее в очередной раз вызывали на съемки. "Ну, зачем ты приехала? Что тебе надо? Что опять будешь просить?" - встречал ее у порога Бибиков. Студентка лепетала плаксивым голосом: "Борис Владимирович, меня зовут на съемки... И я очень хочу поехать..." Бибиков начинал закипать: "Да тебя всегда зовут. Одну тебя, и больше никого!" - "Ну, Борис Владимирович, правда. Пустите, это ненадолго". Начинались взывания к совести: "Тебе надо учиться. Вот когда выучишься, получишь диплом, и будешь сниматься". - "А потом и не позовут", - аргументировала Тамара. "Да хватит болтать! Уж тебя-то позовут! Даже если бы ты торговала газировкой, тебя бы и тогда нашли и позвали бы".
Не считая "Молодой гвардии", Тамара Носова, будучи студенткой, снялась еще в двух фильмах. Причем, у таких грандиозных режиссеров, как Борис Барнет и Михаил Чиаурели. У Барнета в картине "Страницы жизни" Носова сыграла роль медсестры Клавы, а в "Падении Берлина" ей досталась роль Кати. Чиаурели увидел актрису в спектакле "Молодая гвардия" на сцене Театра-студии киноактера, куда он пришел вместе со своим автором Павленко. В постановке была сцена, не вошедшая в кино: перед отправкой в Германию немцы раздевали Валю Филатову до одной сорочки и осматривали ее, как животное. Эпизод производил такое эмоциональное потрясение, что Чиаурели решил продолжить линию этой героини, показать ее судьбу в концлагере. Конечно, в "Падении Берлина" это была совсем другая девушка, с другим именем, но авторы ассоциировали ее именно с Валей Филатовой.
Съемки полгода велись за границей - в Германии и Чехословакии. Фильм принес много испытаний Носовой и отнял немало здоровья у Бибикова. Это был четвертый курс, когда надо было сосредоточить все силы на учебе, готовиться к экзаменам. Тамара уже и сниматься не хотела, думала - хоть бы не взяли! Но ее не только взяли, ее просто обязали участвовать в съемках. И приехала она только поздней осенью.
Борис Владимирович встретил неласково:
- Ну, давай, покажи себя!
- Нет уж, не могу.
- Что значит "не могу"? У нас еще есть комедийные артистки?
- Ой, я столько насмотрелась, столько увидела ужаса в бывших концлагерях. Мне так было страшно! Сколько рыдала - то ботиночек найду, то бантик...
- Да это же специально все подброшено! Забудь. Давай, сосредоточься и работай!
- Ой, Борис Владимирович, вы мне больше не говорите о комедии! Я только драму буду играть.
- Нет уж, милая! Ты хоть напейся, но на следующей неделе приди ко мне другая!
Непреклонность педагога ввела Тамару в тупик. Напиваться она не стала, но крепко задумалась, как же вернуться в нормальную колею, как растормошить в себе комические струны, разбудить уснувшее чувство юмора. Хотя, если честно, никакого желания веселиться не было. Тамару вновь пленила школа переживаний, страданий, хотелось плакать. Но Бибиков не позволил. Медленно, но верно, он втащил строптивую студентку в нужную колею.
* * *
- Да, была же еще одна картина, в которой я начинала сниматься! Хейфиц и Зархи пригласили меня на главную роль в "Драгоценные зерна". Я тогда еще не доснялась в "Молодой гвардии", и Герасимов специально для меня ставил декорации раньше времени - делали снег и снимали нас с Нонной, чтобы отпустить в деревню, где работали Хейфиц и Зархи.
Эта картина принесла такие грандиозные скандалы! Надо было ехать в Ленинград, и Бибиков наотрез отказался меня отпускать. Директор института вызывает его к себе, но все уговоры бесполезны. Борис Владимирович кричит:
"Кто имел право дергать мою ученицу? Она должна получить образование, а потом сниматься. Не пущу, и все!" - хлопает дверью и уходит. Через три дня выходит приказ министра кинематографии: независимо от согласия Бибикова, направить Носову на съемки. Вручили билет, и я поехала.
Приезжаю, и тут же оказываюсь запертой в комнате для актеров! Сколько просидела там - не помню. Вдруг - поворот ключа, и я свободна. Прибегаю в павильон, и понимаю, что со мной никто не здоровается. Оба режиссера как будто с похорон пришли. Никто ничего не снимает, света нет. Думаю, что же могло случиться.
Оказывается, они ждали меня три дня. Павильон все это время оплачивался, а съемок не было. И, наконец, не выдержали - позвали другую актрису. Но со мной-то уже была отснята вся натура! И не с кем-нибудь, а с Петром Алейниковым! Пока я ехала в поезде, этой актрисе выкрасили волосы, но ничего не сказали о возможной замене, что я могу приехать и вновь начать сниматься. Если бы они ей пообещали, что, допустим, будут снимать потом в каждой картине, может, все бы сложилось по-другому. А когда ей сообщили, что приехала Носова, она побежала к директору студии, упала в обморок, а потом начала рыдать, что она профессиональная артистка, что ее перекрасили, а тут приехала какая-то студентка, и все летит к чертям. Меня тут же заперли в комнате - наверное, директор группы, а директор студии сам пришел на съемки и заявил, что актрису обижать нельзя. Как нельзя, когда столько снятого материала коту под хвост?!
Я уехала в тот же вечер, но после этого инцидента ту актрису больше никто никогда не снимал.
- Бибиков, наверное, был счастлив.
- А еще на один фильм он меня вообще не пустил. Эту битву он выиграл. Хотя там играла его супруга Пыжова, которая, наверное, и рекомендовала меня режиссеру, ничего не сказав мужу. Борис Владимирович страшно гневался: "Мало того, что Ольгу Ивановну туда забрали, так еще и студентку уводят! Чтоб они сгорели там все!" И неожиданно там случился пожар! Именно в том павильоне, где снималась Ольга Ивановна. Весь курс был в шоке!
* * *
Как бы Тамара Носова ни сопротивлялась, ее комедийный талант разглядели и другие режиссеры. Тонкий знаток актерского искусства Юлий Райзман пригласил ее на одну из центральных ролей в картину "Кавалер Золотой Звезды". Там была "вторая героиня" - Анфиса, сестра главного героя фильма Сергея. Поначалу ничего комического в этой роли не было, но, работая с Носовой, режиссер повел ее по пути юмора. В любовном дуэте взбалмошной и озорной, но в то же время доброй и сердечной Анфисы с другом своего брата Семеном Гончеренко было немало лирического и смешного. Комедийно представленные размолвки влюбленных оттеняли драматизм взаимоотношений главных героев. И Носова буквально расцветала там, где нужно было вызвать улыбку.
Критика уже тогда приветствовала появление новой комедийной актрисы. Надо заметить, что в советском кино самые яркие звезды с удовольствием работали в веселом жанре. И Орлова, и Ладынина, и Серова, и Марецкая, и Жеймо прославились как раз в образах смешных и обаятельных героинь, но роли эти всегда были "положительными", радужными. Сатиру же в те годы играли очень немногие - Фаина Раневская да Рина Зеленая, актрисы старшего поколения и с довольно специфической внешностью.
Роль Анфисы в "Кавалере Золотой Звезды" позволяла думать, что молодая привлекательная актриса тоже станет лирической героиней, но Носова неожиданно пошла другим путем. Не жалея себя, пренебрегая великим соблазном нравиться зрителю, она стала играть отрицательные, сатирические роли.
Правда, между Анфисой и следующей работой актрисы - гоголевской Марьей Антоновной произошли некоторые, буквально сенсационные, события, и обойти их вниманием никак нельзя.
Во ВГИКе вручали дипломы. Выпуск 1950 года принимал Иван Пырьев лауреат всевозможных премий, будущий глава "Мосфильма" и создатель Союза кинематографистов СССР. Перед экзаменом Борис Бибиков пригласил его на аудиенцию и "обработал". Сказал, что Носова зазналась и вскоре может погибнуть как актриса, если ее вовремя не "шарахнуть головой о стенку". В заключение своей речи Борис Владимирович заявил: "Ей нужна встряска в виде четверки по актерскому мастерству". Пырьев пожал плечами: ну, раз профессор считает так, председателю комиссии ничего не остается, как согласиться.
Все годы учебы педагоги Тамаре ставили только пятерки и даже пятерки с плюсом, чтобы хоть как-то выделить ее из рядов отличников. Поэтому когда на церемонии вручения дипломов было объявлено о четверке, весь зал вскрикнул. Никто не поверил своим ушам.
* * *
- Я буквально оледенела от такого сюрприза. Пырьев, по-видимому, не знал, что четверка по мастерству была своего рода приговором - в штат Театра-студии киноактера брали только отличников. И то не всех. Я спокойно поднялась со своего места, в абсолютной тишине подошла к столу педагогов, молча взяла диплом и вернулась назад. Но пережить такое потрясение просто так я не могла. Решила обязательно уехать куда угодно, в деревню, в глухомань, лишь бы никого из них не видеть.
И тут судьба преподнесла мне новый сюрприз. В меня влюбился дипломат, молодой и красивый человек, который сразу же сделал мне предложение. Я немного смутилась, выходить замуж я тогда не собиралась. Но обстоятельства, о которых я вам только что рассказала, подтолкнули меня к этому шагу. Тем более что мой муж должен был уезжать за границу, в одну из европейских стран.
- Побег в деревню был заменен на отъезд в Европу?
- Да, так и вышло. Ему предложили на выбор несколько стран: Бельгию, Англию и Австрию, а я сидела и выбирала. Вот ведь судьба! Первые две страны мне не нравились из-за влажного климата, а Вена пришлась по душе: там и погода хорошая, и своя история, и музыкальные традиции.
Мы уехали. Я никому ничего не сказала и даже маме велела молчать. Прошло немного времени, и вдруг в советском посольстве на приеме в честь очередной годовщины революции я увидела писателей Фадеева и Тихонова. Фадеев тоже узнал меня, отвел в сторону и сообщил: "Тамара, тебя представили к Сталинской премии за фильм "Кавалер Золотой Звезды". Мы тебя искали по всей Москве, никто не знает, где ты. Мама молчит, не выдает. А по городу уже поползли слухи, что ты вышла замуж за какого-то короля. После таких разговоров, сама знаешь, награды не дают, и даже я как председатель комиссии по премиям ничего сделать не смогу. Тебе срочно надо ехать в Москву". Я отвечаю: "Мой король ходит здесь. Вон он, с патриархом Алексием беседует! А мне поручил двух старых генералов. Так что можете с ним познакомиться". Фадеев не унимался: "Да все я теперь вижу, нет никаких вопросов. Дело в другом - тебе самой надо срочно возвращаться в Москву".