Страница:
Вторая причина заключается в огромном размере современных армий. Фридрих вел в сражение 30000-40000 солдат, а Бонапарт 100000-200000.
Мы выбрали эти два примера потому, что от столь великих полководцев мы вправе ожидать, что они не изберут без всякого основания какой-либо постоянный метод действия. Вообще пользование авангардом и сторожевым охранением в новейшее время значительно развилось. Но и в эпоху Силезских войн не все поступали подобно Фридриху Великому; мы видим у австрийцев гораздо более сильную систему сторожевого охранения и более частое выдвижение крупного авангарда, на что они имели достаточные основания по своему положению и обстоятельствам. Точно так же наблюдается значительное разнообразие и в современных войнах. Даже французские маршалы Макдональд в Силезии, Удино и Ней в Бранденбурге маневрируют с армиями в 60000-70000 человек, причем ни о каком авангарде мы не встречаем указаний.
До сих пор мы говорили об авангардах и сторожевом охранении с точки зрения степени их силы; существует, однако, и другая черта различия, в которой нам необходимо разобраться. Дело в том, что когда армия, занимающая известное пространство, продвигается общим фронтом вперед или назад, она может для всех своих колонн, двигающихся параллельно, иметь один общий авангард, или один общий арьергард, или же отдельные авангарды и арьергарды для каждой колонны. Чтобы уяснить себе этот вопрос, мы должны направить наши рассуждения следующим путем.
По существу, если имеется отдельный отряд, получивший название авангарда, то он предназначается лишь для охраны безопасности продвигающихся в центре главных сил. Если последние следуют по нескольким близким друг к другу дорогам, которые могут без затруднения быть заняты авангардом и, следовательно, будут прикрыты им, то, разумеется, боковые колонны не нуждаются в особом прикрытии.
Те же колонны, которые в качестве действительно отдельных отрядов продвигаются на более значительном удалении, должны сами позаботиться о выдвижении своих передовых частей. Колонны, находящиеся в центре в составе главных сил, в связи со случайными уклонами дорог могут также оказаться на слишком большом удалении от центра и должны будут сами позаботиться о себе. Таким образом, возникает столько авангардов, сколько будет параллельно следующих колонн; если каждый из этих авангардов будет гораздо слабее, чем должен был бы быть один общий, то они отойдут в ряд других тактических мероприятий, а в стратегическом смысле авангарда вовсе не будет. Если же главная масса в центре будет иметь в качестве передовой части один более крупный отряд, то последний будет фигурировать как авангард целого и во многих отношениях выполнять его задачи.
Что же, однако, может служить поводом к тому, чтобы центру придать гораздо более крупную передовую часть, чем флангам?
Тому имеются следующие три причины:
1. В центре обычно продвигается более сильная масса войск.
2. Из всей полосы, занимаемой армией в ширину, центр как таковой всегда остается самой важной частью, ибо все планы имеют отношение преимущественно к нему, а потому и поле сражения обычно бывает ближе к нему, чем к флангам.
3. Выдвинутый в центре отряд, если и не может охранять фланги, как подлинная их передовая часть, все же в значительной мере хотя и косвенным образом, содействует их безопасности. Дело в том, что в обыкновенных случаях неприятель не может пройти мимо этого отряда на известном расстоянии, чтобы предпринять что-нибудь значительное против фланга, не подвергая пои этом себя самого опасности атаки во фланг и тыл. Если влияние, оказываемое выдвинутым из центра отрядом на противника, и недостаточно, чтобы строить на нем полную уверенность в безопасности боковых колонн, то все же оно может устранить множество неприятностей, которые боковым колоннам уже не будут страшны.
Таким образом, если передовая часть средней колонны гораздо сильнее, чем передовые части боковых колонн, и, следовательно, представляет отдельный авангард, то задача ее уже не простое назначение передовой части – обеспечить от внезапного нападения войска, находящиеся за ней, а выполнение стратегической роли выдвинутого вперед отряда.
Использование этого отряда можно свести к следующим заданиям, определяющим и его практическое применение:
1. В тех случаях, когда для принятия нами соответственного построения требуется много времени, оказать более сильное сопротивление и принудить противника наступать с большой осторожностью, – следовательно, выполнить в повышенной степени задачу нормальных передовых частей.
2. Если главная масса войск весьма многочисленна, то сделать возможным удерживать эту неуклюжую массу несколько позади, сохраняя вблизи неприятеля более подвижный отряд.
3. Когда иные причины вынуждают нас удерживать главную массу на значительном расстоянии от противника, все же надо иметь поблизости от него отряд для наблюдения.
Мысль, что для этой цели достаточно было бы слабого наблюдательного поста или одних партизан, опровергается тем, что их очень легко прогнать, да и средств наблюдения у них гораздо меньше, чем у крупного отряда.
4. При преследовании неприятеля одним лишь авангардным отрядом, в состав которого следует включить большую часть кавалерии, можно гораздо быстрее передвигаться, вечером позже становиться на ночлег и утром раньше изготовляться, чем при действии всей армией в целом.
5. Наконец, при отступлении – в качестве арьергарда для обороны главных естественных рубежей. И здесь опять-таки центр играет важнейшую роль. На первый взгляд, правда, может показаться, что такому арьергарду постоянно грозит опасность быть обойденным с флангов. Однако не надо забывать, что если неприятель и продвинется несколько дальше на флангах, то ему все же остается еще пройти все то расстояние, которое отделяет его от центра, чтобы действительно угрожать общему арьергарду. Следовательно, арьергард центра всегда будет иметь возможность задержаться и оказать сопротивление. Однако положение сейчас же становится гораздо серьезнее, если центр начинает отступать быстрее флангов: сразу создается впечатление прорыва; это впечатление само по себе представляет опасность. Никогда потребность сосредоточиваться и сплачиваться не бывает так сильна и никогда так живо она не ощущается каждым, как во время отступления. Назначение крыльев в последней инстанции все же заключается в том, чтобы примкнуть к центру. Когда условия снабжения и дорожная сеть вынуждают отступать широким фронтом, обычно это движение все же заканчивается занятием сосредоточенного к центру расположения. Если ко всему сказанному еще добавить, что неприятель в свою очередь обыкновенно продвигается своими главными силами в центре и развивает здесь главный нажим, то мы вынуждены будем признать, что арьергард центра имеет особую важность.
Итак, выдвижение вперед отдельного авангардного отряда окажется целесообразным во всех тех случаях, когда имеет место одно из перечисленных заданий. Но они почти никогда не имеют места, если центр не сильнее флангов. Последнее наблюдалось у Макдональда, когда он в 1813 г. наступал в Силезию против Блюхера, и у последнего на его марше к Эльбе. У обоих было по три корпуса, которые обычно шли тремя параллельными колоннами по трем разным дорогам. Поэтому нигде в не упоминается об авангардах этих армии.
Но такое построение тремя равносильными колоннами отнюдь нельзя рекомендовать, равно как и подразделение армии на три части, что делает ее чрезвычайно неповоротливой; это нами было уже указано в V главе 3-й части[26].
При построении целого в виде центра и двух отдельных крыльев, которое мы признали в прошлой главе наиболее естественным, пока не возникают какие-либо особые задания, авангардный отряд согласно простейшей идее окажется впереди центра, следовательно, и впереди фронта обоих крыльев; но так как боковые колонны имеют в сущности такое же назначение по отношению к флангам главных сил, какое авангард имеет на их фронте, то очень часто может случиться, что боковые колонны будут находиться на одной линии с авангардом, а иногда, в зависимости от особых обстоятельств, могут оказаться даже выдвинутыми еще дальше вперед.
О силе авангарда говорить много не приходится. В настоящее время установился вполне правильный обычай назначать для этой цели одну или несколько высших единиц, на которые расчленяется целое, усиливая их частью кавалерии; следовательно, это будет корпус, если армия разделена на корпуса, одна или несколько дивизий, если она делится на дивизии.
Легко заметить, что и в этом отношении деление армии на большее число членов представляет известное преимущество.
Удаление, на которое следует выдвигать авангард, всецело зависит от обстоятельств; бывают случаи, когда он выдвигается перед главными силами дальше, чем на расстояние дневного перехода; порою же он располагается вплотную перед ними. В огромном большинстве случаев мы видим его на расстоянии от 1 до 3 миль, и это, конечно, свидетельствует, что обстановка чаще всего требует такого удаления; но из этого нельзя делать общего правила для руководства.
До сих пор в наших рассуждениях мы совершенно не касались сторожевого охранения; вернемся к нему вновь.
Когда мы вначале сказали, что сторожевое охранение соответствует пребыванию войск на месте, а авангард – на марше, то мы этим преследовали цель отнести эти понятия к их источнику и предварительно провести между ними границу; но ясно, что, придерживаясь буквально этого определения, мы только впали бы в педантизм.
Когда армия на марше останавливается вечером на ночлег, чтобы утром снова выступить дальше, то, конечно, и авангард делает то же самое и всякий раз выставляет для охраны самого себя и всего целого торожевое охранение, но это еще не обращает авангард в сторожевую часть. Рассматривая сторожевое охранение как нечто противопоставляемое понятию авангарда, мы усмотрим обращение авангарда в сторожевую часть лишь при условии, что главная масса войск, составляющих передовую часть, разбросается по отдельным пунктам и от нее в смысле сосредоточенного отряда останется или очень мало или даже ничего, и, таким образом, понятие длинной линии постов возобладает над понятием объединенного отряда.
Чем короче время покоя, тем менее совершенны могут быть меры охранения, при переходах изо дня в день противник не может даже иметь возможности разобраться, что прикрыто охранением и что нет. Но чем дольше остановка, тем совершеннее должны быть организованы и наблюдение, и прикрытие всех подступов. Таким образом, как общее правило, при более продолжительных стоянках авангард будет постепенно все более и более растягиваться в линию охранения. Обратится ли он совершенно в последнее или же понятие объединенного отряда останется преобладающим, зависит главным образом от двух обстоятельств. Первое – это близость противостоящих армий, второе – свойства местности.
Если армии по сравнению со своим протяжением по фронту находятся очень близко друг от друга, то авангард между ними часто явится уже неуместным, охранение будет достигаться лишь рядом мелких постов.
Вообще сосредоточенному отряду, менее непосредственно прикрывающему подступы, требуется более времени и пространства, чтобы оказать свое влияние, а потому в тех случаях, когда армия занимает пространство значительной ширины, как, например, при квартирном расположении, ей необходимо устраиваться на значительном расстоянии от неприятеля, чтобы подступы к ней могли охраняться сосредоточенным отрядом; отсюда зимние квартиры, например, прикрываются обычно кордоном охранения.
Второе обстоятельство – это свойства местности; там, где сильный местный рубеж предоставляет возможность небольшими силами организовать прочную линию охранения, это обстоятельство, конечно, не оставят неиспользованным.
Наконец, на зимних квартирах суровая погода может также послужить основанием обратить авангард в линию постов, чтобы облегчить его размещение по квартирам.
Применение сильной линии охранения было доведено до наибольшего совершенства в англо-голландской армии во время зимнего похода 1794–1795 гг.: сторожевая линия образовывалась отдельными позициями, которые занимали целые бригады из всех родов войск, поддержанные резервом. Шарнгорст, находившийся при этой армии, ввел этот прием в прусской армии в 1807 г. при занятии ею р. Пассарги в Восточной Пруссии. Но такой метод охранения редко встречается в новейшие воемена, главным образом потому, что войны стали чрезвычайно маневренными. Однако даже там, где для его применения представлялся удобный случай, последний упускался, как, например, Мюратом под Тарутино. Если бы он больше растянул свою линию обороны, то не потерял бы в аванпостном бою трех десятков пушек.
Нельзя отрицать, что при соответственных условиях это средство может дать много выгод, о чем мы еще будем говорить по другому поводу.
Глава VIII. Способ действия передовых частей
Глава IX. Бивачное расположение[28]
Мы выбрали эти два примера потому, что от столь великих полководцев мы вправе ожидать, что они не изберут без всякого основания какой-либо постоянный метод действия. Вообще пользование авангардом и сторожевым охранением в новейшее время значительно развилось. Но и в эпоху Силезских войн не все поступали подобно Фридриху Великому; мы видим у австрийцев гораздо более сильную систему сторожевого охранения и более частое выдвижение крупного авангарда, на что они имели достаточные основания по своему положению и обстоятельствам. Точно так же наблюдается значительное разнообразие и в современных войнах. Даже французские маршалы Макдональд в Силезии, Удино и Ней в Бранденбурге маневрируют с армиями в 60000-70000 человек, причем ни о каком авангарде мы не встречаем указаний.
До сих пор мы говорили об авангардах и сторожевом охранении с точки зрения степени их силы; существует, однако, и другая черта различия, в которой нам необходимо разобраться. Дело в том, что когда армия, занимающая известное пространство, продвигается общим фронтом вперед или назад, она может для всех своих колонн, двигающихся параллельно, иметь один общий авангард, или один общий арьергард, или же отдельные авангарды и арьергарды для каждой колонны. Чтобы уяснить себе этот вопрос, мы должны направить наши рассуждения следующим путем.
По существу, если имеется отдельный отряд, получивший название авангарда, то он предназначается лишь для охраны безопасности продвигающихся в центре главных сил. Если последние следуют по нескольким близким друг к другу дорогам, которые могут без затруднения быть заняты авангардом и, следовательно, будут прикрыты им, то, разумеется, боковые колонны не нуждаются в особом прикрытии.
Те же колонны, которые в качестве действительно отдельных отрядов продвигаются на более значительном удалении, должны сами позаботиться о выдвижении своих передовых частей. Колонны, находящиеся в центре в составе главных сил, в связи со случайными уклонами дорог могут также оказаться на слишком большом удалении от центра и должны будут сами позаботиться о себе. Таким образом, возникает столько авангардов, сколько будет параллельно следующих колонн; если каждый из этих авангардов будет гораздо слабее, чем должен был бы быть один общий, то они отойдут в ряд других тактических мероприятий, а в стратегическом смысле авангарда вовсе не будет. Если же главная масса в центре будет иметь в качестве передовой части один более крупный отряд, то последний будет фигурировать как авангард целого и во многих отношениях выполнять его задачи.
Что же, однако, может служить поводом к тому, чтобы центру придать гораздо более крупную передовую часть, чем флангам?
Тому имеются следующие три причины:
1. В центре обычно продвигается более сильная масса войск.
2. Из всей полосы, занимаемой армией в ширину, центр как таковой всегда остается самой важной частью, ибо все планы имеют отношение преимущественно к нему, а потому и поле сражения обычно бывает ближе к нему, чем к флангам.
3. Выдвинутый в центре отряд, если и не может охранять фланги, как подлинная их передовая часть, все же в значительной мере хотя и косвенным образом, содействует их безопасности. Дело в том, что в обыкновенных случаях неприятель не может пройти мимо этого отряда на известном расстоянии, чтобы предпринять что-нибудь значительное против фланга, не подвергая пои этом себя самого опасности атаки во фланг и тыл. Если влияние, оказываемое выдвинутым из центра отрядом на противника, и недостаточно, чтобы строить на нем полную уверенность в безопасности боковых колонн, то все же оно может устранить множество неприятностей, которые боковым колоннам уже не будут страшны.
Таким образом, если передовая часть средней колонны гораздо сильнее, чем передовые части боковых колонн, и, следовательно, представляет отдельный авангард, то задача ее уже не простое назначение передовой части – обеспечить от внезапного нападения войска, находящиеся за ней, а выполнение стратегической роли выдвинутого вперед отряда.
Использование этого отряда можно свести к следующим заданиям, определяющим и его практическое применение:
1. В тех случаях, когда для принятия нами соответственного построения требуется много времени, оказать более сильное сопротивление и принудить противника наступать с большой осторожностью, – следовательно, выполнить в повышенной степени задачу нормальных передовых частей.
2. Если главная масса войск весьма многочисленна, то сделать возможным удерживать эту неуклюжую массу несколько позади, сохраняя вблизи неприятеля более подвижный отряд.
3. Когда иные причины вынуждают нас удерживать главную массу на значительном расстоянии от противника, все же надо иметь поблизости от него отряд для наблюдения.
Мысль, что для этой цели достаточно было бы слабого наблюдательного поста или одних партизан, опровергается тем, что их очень легко прогнать, да и средств наблюдения у них гораздо меньше, чем у крупного отряда.
4. При преследовании неприятеля одним лишь авангардным отрядом, в состав которого следует включить большую часть кавалерии, можно гораздо быстрее передвигаться, вечером позже становиться на ночлег и утром раньше изготовляться, чем при действии всей армией в целом.
5. Наконец, при отступлении – в качестве арьергарда для обороны главных естественных рубежей. И здесь опять-таки центр играет важнейшую роль. На первый взгляд, правда, может показаться, что такому арьергарду постоянно грозит опасность быть обойденным с флангов. Однако не надо забывать, что если неприятель и продвинется несколько дальше на флангах, то ему все же остается еще пройти все то расстояние, которое отделяет его от центра, чтобы действительно угрожать общему арьергарду. Следовательно, арьергард центра всегда будет иметь возможность задержаться и оказать сопротивление. Однако положение сейчас же становится гораздо серьезнее, если центр начинает отступать быстрее флангов: сразу создается впечатление прорыва; это впечатление само по себе представляет опасность. Никогда потребность сосредоточиваться и сплачиваться не бывает так сильна и никогда так живо она не ощущается каждым, как во время отступления. Назначение крыльев в последней инстанции все же заключается в том, чтобы примкнуть к центру. Когда условия снабжения и дорожная сеть вынуждают отступать широким фронтом, обычно это движение все же заканчивается занятием сосредоточенного к центру расположения. Если ко всему сказанному еще добавить, что неприятель в свою очередь обыкновенно продвигается своими главными силами в центре и развивает здесь главный нажим, то мы вынуждены будем признать, что арьергард центра имеет особую важность.
Итак, выдвижение вперед отдельного авангардного отряда окажется целесообразным во всех тех случаях, когда имеет место одно из перечисленных заданий. Но они почти никогда не имеют места, если центр не сильнее флангов. Последнее наблюдалось у Макдональда, когда он в 1813 г. наступал в Силезию против Блюхера, и у последнего на его марше к Эльбе. У обоих было по три корпуса, которые обычно шли тремя параллельными колоннами по трем разным дорогам. Поэтому нигде в не упоминается об авангардах этих армии.
Но такое построение тремя равносильными колоннами отнюдь нельзя рекомендовать, равно как и подразделение армии на три части, что делает ее чрезвычайно неповоротливой; это нами было уже указано в V главе 3-й части[26].
При построении целого в виде центра и двух отдельных крыльев, которое мы признали в прошлой главе наиболее естественным, пока не возникают какие-либо особые задания, авангардный отряд согласно простейшей идее окажется впереди центра, следовательно, и впереди фронта обоих крыльев; но так как боковые колонны имеют в сущности такое же назначение по отношению к флангам главных сил, какое авангард имеет на их фронте, то очень часто может случиться, что боковые колонны будут находиться на одной линии с авангардом, а иногда, в зависимости от особых обстоятельств, могут оказаться даже выдвинутыми еще дальше вперед.
О силе авангарда говорить много не приходится. В настоящее время установился вполне правильный обычай назначать для этой цели одну или несколько высших единиц, на которые расчленяется целое, усиливая их частью кавалерии; следовательно, это будет корпус, если армия разделена на корпуса, одна или несколько дивизий, если она делится на дивизии.
Легко заметить, что и в этом отношении деление армии на большее число членов представляет известное преимущество.
Удаление, на которое следует выдвигать авангард, всецело зависит от обстоятельств; бывают случаи, когда он выдвигается перед главными силами дальше, чем на расстояние дневного перехода; порою же он располагается вплотную перед ними. В огромном большинстве случаев мы видим его на расстоянии от 1 до 3 миль, и это, конечно, свидетельствует, что обстановка чаще всего требует такого удаления; но из этого нельзя делать общего правила для руководства.
До сих пор в наших рассуждениях мы совершенно не касались сторожевого охранения; вернемся к нему вновь.
Когда мы вначале сказали, что сторожевое охранение соответствует пребыванию войск на месте, а авангард – на марше, то мы этим преследовали цель отнести эти понятия к их источнику и предварительно провести между ними границу; но ясно, что, придерживаясь буквально этого определения, мы только впали бы в педантизм.
Когда армия на марше останавливается вечером на ночлег, чтобы утром снова выступить дальше, то, конечно, и авангард делает то же самое и всякий раз выставляет для охраны самого себя и всего целого торожевое охранение, но это еще не обращает авангард в сторожевую часть. Рассматривая сторожевое охранение как нечто противопоставляемое понятию авангарда, мы усмотрим обращение авангарда в сторожевую часть лишь при условии, что главная масса войск, составляющих передовую часть, разбросается по отдельным пунктам и от нее в смысле сосредоточенного отряда останется или очень мало или даже ничего, и, таким образом, понятие длинной линии постов возобладает над понятием объединенного отряда.
Чем короче время покоя, тем менее совершенны могут быть меры охранения, при переходах изо дня в день противник не может даже иметь возможности разобраться, что прикрыто охранением и что нет. Но чем дольше остановка, тем совершеннее должны быть организованы и наблюдение, и прикрытие всех подступов. Таким образом, как общее правило, при более продолжительных стоянках авангард будет постепенно все более и более растягиваться в линию охранения. Обратится ли он совершенно в последнее или же понятие объединенного отряда останется преобладающим, зависит главным образом от двух обстоятельств. Первое – это близость противостоящих армий, второе – свойства местности.
Если армии по сравнению со своим протяжением по фронту находятся очень близко друг от друга, то авангард между ними часто явится уже неуместным, охранение будет достигаться лишь рядом мелких постов.
Вообще сосредоточенному отряду, менее непосредственно прикрывающему подступы, требуется более времени и пространства, чтобы оказать свое влияние, а потому в тех случаях, когда армия занимает пространство значительной ширины, как, например, при квартирном расположении, ей необходимо устраиваться на значительном расстоянии от неприятеля, чтобы подступы к ней могли охраняться сосредоточенным отрядом; отсюда зимние квартиры, например, прикрываются обычно кордоном охранения.
Второе обстоятельство – это свойства местности; там, где сильный местный рубеж предоставляет возможность небольшими силами организовать прочную линию охранения, это обстоятельство, конечно, не оставят неиспользованным.
Наконец, на зимних квартирах суровая погода может также послужить основанием обратить авангард в линию постов, чтобы облегчить его размещение по квартирам.
Применение сильной линии охранения было доведено до наибольшего совершенства в англо-голландской армии во время зимнего похода 1794–1795 гг.: сторожевая линия образовывалась отдельными позициями, которые занимали целые бригады из всех родов войск, поддержанные резервом. Шарнгорст, находившийся при этой армии, ввел этот прием в прусской армии в 1807 г. при занятии ею р. Пассарги в Восточной Пруссии. Но такой метод охранения редко встречается в новейшие воемена, главным образом потому, что войны стали чрезвычайно маневренными. Однако даже там, где для его применения представлялся удобный случай, последний упускался, как, например, Мюратом под Тарутино. Если бы он больше растянул свою линию обороны, то не потерял бы в аванпостном бою трех десятков пушек.
Нельзя отрицать, что при соответственных условиях это средство может дать много выгод, о чем мы еще будем говорить по другому поводу.
Глава VIII. Способ действия передовых частей
Безопасность армии зависит, как мы видели, от того воздействия, какое авангард и боковые отряды окажут на наступающего противника. На эти отряды в случае их борьбы с главными силами неприятеля надо всегда смотреть как на чрезвычайно слабые. Поэтому необходимо особо пояснить, как они могут выполнить свое назначение без особо крупных потерь из-за значительного неравенства сил.
Их назначение – наблюдение за противником и замедление его наступления. Слабая часть не способна удовлетворить даже первому требованию, отчасти потому, что ее легко прогнать, отчасти же потому, что ее средства, т. е. глаза, не могут далеко видеть.
Но наблюдение должно достигать и более высокой степени: нужно, чтобы неприятель оказался вынужденным развернуть перед передовым отрядом свои войска и при этом раскрыл бы не только свои силы, но и планы.
Для этой цели достаточно одного наличия передовых частей; им надо лишь выждать окончания мероприятий противника для атаки, а затем приступить к отходу.
Но сверх этого они должны еще замедлить наступление противника, а для этого необходимо оказать уже действительное сопротивление.
Как же представить себе это выжидание до последней минуты и сопротивление при условии, что передовые части не будут всегда подвергаться опасности крупных потерь? Это возможно, главным образом, потому, что и неприятель подвигается с выдвинутым вперед авангардом, а не надвигается сразу всей охватывающей и подавляющей силой своей армии. Неприятельский авангард может сам по себе быть сильнее нашего передового отряда, и к этому противник, естественно, будет стремиться; и неприятельская армия может находиться от него в более близком расстоянии, чем мы от своего авангарда, а так как она уже наступает, то скорее прибудет на поле боя, чтобы всей своей мощью поддержать натиск своего авангарда. Однако уже первый этап, когда выдвинутый нами вперед отряд будет иметь дело только с неприятельским авангардом, более или менее равным по силе, дает известный выигрыш времени и позволяет некоторое время наблюдать за приближающимся противником, не подвергая пока опасности собственное отступление.
Но оказание передовым отрядом некоторого сопротивления на подходящей позиции не влечет за собой всех тех невыгод, которых можно было бы ожидать в другом случае при таком несоответствии сил. Главная опасность в борьбе с превосходящим силами противника заключается в том, что можно оказаться обойденным и подвергнуться всем последствиям охватывающей атаки. Но эта опасность в данном случае значительно уменьшается, так как наступающий никогда не знает в точности, насколько близка поддержка со стороны самой армии, а потому опасается, как бы не поставить свои посланные в обход колонны между двух огней. Вследствие этого наступающий всегда держит свои отдельные колонны приблизительно на одной высоте и лишь тогда, когда окончательно выяснит расположение противника, начинает осторожно и осмотрительно обходить один из флангов. Подобная осторожность и медленное нащупывание дают возможность выдвинутому вперед отряду отступить до назревания действительной опасности.
Продолжительность действительного сопротивления такого отряда фронтальной атаке и началу обхода зависит, главным образом, от характера местности и близости подкреплений. Если это сопротивление продолжится за пределы естественной меры, – или по неразумию, или из самоотвержения, чтобы выиграть армии нужное время, – то последствием всегда будут крупные потери.
Лишь в самых редких случаях, а именно, когда крупный местный рубеж представляет для того удобства, подлинное боевое сопротивление может получить серьезное значение. Вообще же продолжительность небольшого сражения, какое может дать передовой отряд, сама по себе едва ли представляет достаточный выигрыш времени. Последний получается трояким путем, что вытекает из природы самого дела, а именно:
1) вследствие осторожного, а следовательно, медленного продвижения противника;
2) вследствие известной длительности действительного сопротивления;
3) при посредстве самого отступления.
Это отступление должно выполняться настолько медленно, насколько допускает безопасность. Там, где местность дает возможность вновь занять позицию, она должна быть использована, что вынудит противника вновь приступить к подготовке атаки и обхода и, таким образом, даст новый выигрыш времени. На новой позиции, может быть, окажется возможным принять и настоящий бой.
Мы видим, что боевое сопротивление и отход тесно связаны между собою; длительность, которой недостает у этих боев, вознаграждается их повторностью.
Таков метод сопротивления выдвинутого вперед отряда. Результат его определяется прежде всего силой отряда и свойствами местности, затем расстоянием, на которое отряду приходится отходить назад, и той поддержкой, которую ему окажут главные силы.
Небольшая часть даже при равном соотношении сил не может оказать столь продолжительное сопротивление, как значительный отряд, ибо чем массы больше, тем больше времени требуется им для выполнения своих задач, каковы бы последние ни были. В гористой местности уже само движение совершается медленнее, а сопротивление на отдельных позициях более длительно и безопасно; такие позиции встречаются на каждом шагу.
Удаление, на которое был выдвинут отряд, увеличивает продолжительность его отступления, а следовательно, увеличивает и абсолютный выигрыш времени от его сопротивления; но так как такой отряд по своему положению менее способен к сопротивление и не опирается на достаточную поддержку, он пройдет это расстояние относительно скорее, чем при более близком расстоянии от главных сил.
Прием и поддержка, которые будут оказаны такому отряду, должны, естественно, оказывать влияние на длительность его сопротивления, ибо все то, что приходится делать при отходе из предосторожности и осмотрительности, идет в ущерб сопротивлению и представляет минус во времени.
Заметная разница во времени, выигрываемом благодаря сопротивлению выдвинутого вперед отряда, получается, если неприятель встречается с ним лишь во второй половине дня; так как ночью редко пользуются для дальнейшего продвижения, то выигрыш времени бывает соответственно больше. Например, в 1815 г. перед Первым прусским корпусом генерала Цитена, силой около 30000 человек, оказался Бонапарт во главе 120000 человек; на коротком пути между Шарлеруа и Линьи, едва достигающем 2 миль, Цитен сумел выиграть для сосредоточения прусской армии свыше 24 часов. Первая атака на генерала Цитена последовала 15 июня около 9 часов утра, а сражение под Линьи началось 16-го в 2 часа пополудни. Правда, генерал Цитен понес очень чувствительный урон – от 5000 до 6000 человек убитыми, ранеными и пленными.
Если мы обратимся к опыту, то можно прийти к следующему выводу, дающему точку опоры для суждений по этому поводу.
Дивизия в 10000-12000 человек, усиленная кавалерией, выдвинутая вперед на расстояние перехода в 3–4 мили, будет иметь возможность задержать неприятеля, включая в задержку и время отступления, даже на обычной, не слишком содействующей обороне местности, в течение времени в полтора раза большего, чем сколько потребовалось бы употребить на простое движение через полосу отступления; если же эта дивизия выдвинута лишь на расстояние 1-й мили, то задержка неприятеля будет втрое или вчетверо больше того времени, которое потребовалось бы для простого марша.
Таким образом, при расстоянии в 4 мили, когда обычная длительность перехода равна 10 часам, можно рассчитывать на выигрыш приблизительно 15 часов с момента появления значительных сил неприятеля перед передовой позицией и до момента, когда они будут в состоянии напасть на наши главные силы. Если же авангард стоит на расстоянии всего 1-й мили от нашего войска, то время, какое протечет до возможного нападения на нас, будет превышать 3–4 часа, возможно даже вдвое больше, ибо время, какое понадобится неприятелю для того, чтобы развернуть свои силы против нашего авангарда, будет обычной продолжительности; время же сопротивления, оказанного в данном случае авангардом на его первой позиции, будет даже большим, чем на позиции, более удаленной от главных сил.
Отсюда вывод, находящий многочисленные подтверждения в боевом опыте: при первом варианте неприятелю нелегко будет предпринять атаку на нашу армию в тот самый день, в который он собьет наш авангард. Даже при втором варианте неприятель должен по меньшей мере потеснить наш авангард в первой половине дня, чтобы у него еще оставалось время для сражения.
Так как при первом варианте к нам приходит на помощь ночь, то мы видим, как много времени можно выиграть, продвинув авангард вперед на более далекое расстояние.
Мы отметили выше назначение отрядов, выставленных на флангах армии; их метод действия в большинстве случаев более или менее обусловлен обстоятельствами данного конкретного случая. Проще всего рассматривать их как выставленные в стороны авангарды, которые, будучи в то же время выдвинуты несколько вперед, отходят к главным силам в косом направлении.
Так как эти отряды находятся не прямо перед армией и потому не могут с таким удобством при отходе получить поддержку с обеих сторон, как настоящий авангард, то они подвергались бы большей опасности, если бы и сила удара противника в большинстве случаев не была слабее на оконечностях его фронта; на худой конец боковые отряды имеют простор для отхода и не подвергают армию при этом такой непосредственной опасности, какую может повлечь за собой обратившийся в бегство авангард.
Высылка кавалерии – излюбленный и самый лучший способ принять отходящий передовой отряд. При значительном удалении можно расположить резерв этого рода оружия между армией и выдвинутым вперед отрядомр[27].
В конечном выводе мы можем сказать, что передовые отряды оказывают должное влияние не столько реальным напряжением сил, как простым своим присутствием, не столько теми боями, которые они действительно дают, сколько возможностью тех боев, которые они могли бы дать. Они нигде не могут фактически остановить продвижение неприятеля, но, как груз на маятнике, они могут его умерять и регулировать, в результате чего неприятельское наступление может быть подвергнуто более правильному учету.
Их назначение – наблюдение за противником и замедление его наступления. Слабая часть не способна удовлетворить даже первому требованию, отчасти потому, что ее легко прогнать, отчасти же потому, что ее средства, т. е. глаза, не могут далеко видеть.
Но наблюдение должно достигать и более высокой степени: нужно, чтобы неприятель оказался вынужденным развернуть перед передовым отрядом свои войска и при этом раскрыл бы не только свои силы, но и планы.
Для этой цели достаточно одного наличия передовых частей; им надо лишь выждать окончания мероприятий противника для атаки, а затем приступить к отходу.
Но сверх этого они должны еще замедлить наступление противника, а для этого необходимо оказать уже действительное сопротивление.
Как же представить себе это выжидание до последней минуты и сопротивление при условии, что передовые части не будут всегда подвергаться опасности крупных потерь? Это возможно, главным образом, потому, что и неприятель подвигается с выдвинутым вперед авангардом, а не надвигается сразу всей охватывающей и подавляющей силой своей армии. Неприятельский авангард может сам по себе быть сильнее нашего передового отряда, и к этому противник, естественно, будет стремиться; и неприятельская армия может находиться от него в более близком расстоянии, чем мы от своего авангарда, а так как она уже наступает, то скорее прибудет на поле боя, чтобы всей своей мощью поддержать натиск своего авангарда. Однако уже первый этап, когда выдвинутый нами вперед отряд будет иметь дело только с неприятельским авангардом, более или менее равным по силе, дает известный выигрыш времени и позволяет некоторое время наблюдать за приближающимся противником, не подвергая пока опасности собственное отступление.
Но оказание передовым отрядом некоторого сопротивления на подходящей позиции не влечет за собой всех тех невыгод, которых можно было бы ожидать в другом случае при таком несоответствии сил. Главная опасность в борьбе с превосходящим силами противника заключается в том, что можно оказаться обойденным и подвергнуться всем последствиям охватывающей атаки. Но эта опасность в данном случае значительно уменьшается, так как наступающий никогда не знает в точности, насколько близка поддержка со стороны самой армии, а потому опасается, как бы не поставить свои посланные в обход колонны между двух огней. Вследствие этого наступающий всегда держит свои отдельные колонны приблизительно на одной высоте и лишь тогда, когда окончательно выяснит расположение противника, начинает осторожно и осмотрительно обходить один из флангов. Подобная осторожность и медленное нащупывание дают возможность выдвинутому вперед отряду отступить до назревания действительной опасности.
Продолжительность действительного сопротивления такого отряда фронтальной атаке и началу обхода зависит, главным образом, от характера местности и близости подкреплений. Если это сопротивление продолжится за пределы естественной меры, – или по неразумию, или из самоотвержения, чтобы выиграть армии нужное время, – то последствием всегда будут крупные потери.
Лишь в самых редких случаях, а именно, когда крупный местный рубеж представляет для того удобства, подлинное боевое сопротивление может получить серьезное значение. Вообще же продолжительность небольшого сражения, какое может дать передовой отряд, сама по себе едва ли представляет достаточный выигрыш времени. Последний получается трояким путем, что вытекает из природы самого дела, а именно:
1) вследствие осторожного, а следовательно, медленного продвижения противника;
2) вследствие известной длительности действительного сопротивления;
3) при посредстве самого отступления.
Это отступление должно выполняться настолько медленно, насколько допускает безопасность. Там, где местность дает возможность вновь занять позицию, она должна быть использована, что вынудит противника вновь приступить к подготовке атаки и обхода и, таким образом, даст новый выигрыш времени. На новой позиции, может быть, окажется возможным принять и настоящий бой.
Мы видим, что боевое сопротивление и отход тесно связаны между собою; длительность, которой недостает у этих боев, вознаграждается их повторностью.
Таков метод сопротивления выдвинутого вперед отряда. Результат его определяется прежде всего силой отряда и свойствами местности, затем расстоянием, на которое отряду приходится отходить назад, и той поддержкой, которую ему окажут главные силы.
Небольшая часть даже при равном соотношении сил не может оказать столь продолжительное сопротивление, как значительный отряд, ибо чем массы больше, тем больше времени требуется им для выполнения своих задач, каковы бы последние ни были. В гористой местности уже само движение совершается медленнее, а сопротивление на отдельных позициях более длительно и безопасно; такие позиции встречаются на каждом шагу.
Удаление, на которое был выдвинут отряд, увеличивает продолжительность его отступления, а следовательно, увеличивает и абсолютный выигрыш времени от его сопротивления; но так как такой отряд по своему положению менее способен к сопротивление и не опирается на достаточную поддержку, он пройдет это расстояние относительно скорее, чем при более близком расстоянии от главных сил.
Прием и поддержка, которые будут оказаны такому отряду, должны, естественно, оказывать влияние на длительность его сопротивления, ибо все то, что приходится делать при отходе из предосторожности и осмотрительности, идет в ущерб сопротивлению и представляет минус во времени.
Заметная разница во времени, выигрываемом благодаря сопротивлению выдвинутого вперед отряда, получается, если неприятель встречается с ним лишь во второй половине дня; так как ночью редко пользуются для дальнейшего продвижения, то выигрыш времени бывает соответственно больше. Например, в 1815 г. перед Первым прусским корпусом генерала Цитена, силой около 30000 человек, оказался Бонапарт во главе 120000 человек; на коротком пути между Шарлеруа и Линьи, едва достигающем 2 миль, Цитен сумел выиграть для сосредоточения прусской армии свыше 24 часов. Первая атака на генерала Цитена последовала 15 июня около 9 часов утра, а сражение под Линьи началось 16-го в 2 часа пополудни. Правда, генерал Цитен понес очень чувствительный урон – от 5000 до 6000 человек убитыми, ранеными и пленными.
Если мы обратимся к опыту, то можно прийти к следующему выводу, дающему точку опоры для суждений по этому поводу.
Дивизия в 10000-12000 человек, усиленная кавалерией, выдвинутая вперед на расстояние перехода в 3–4 мили, будет иметь возможность задержать неприятеля, включая в задержку и время отступления, даже на обычной, не слишком содействующей обороне местности, в течение времени в полтора раза большего, чем сколько потребовалось бы употребить на простое движение через полосу отступления; если же эта дивизия выдвинута лишь на расстояние 1-й мили, то задержка неприятеля будет втрое или вчетверо больше того времени, которое потребовалось бы для простого марша.
Таким образом, при расстоянии в 4 мили, когда обычная длительность перехода равна 10 часам, можно рассчитывать на выигрыш приблизительно 15 часов с момента появления значительных сил неприятеля перед передовой позицией и до момента, когда они будут в состоянии напасть на наши главные силы. Если же авангард стоит на расстоянии всего 1-й мили от нашего войска, то время, какое протечет до возможного нападения на нас, будет превышать 3–4 часа, возможно даже вдвое больше, ибо время, какое понадобится неприятелю для того, чтобы развернуть свои силы против нашего авангарда, будет обычной продолжительности; время же сопротивления, оказанного в данном случае авангардом на его первой позиции, будет даже большим, чем на позиции, более удаленной от главных сил.
Отсюда вывод, находящий многочисленные подтверждения в боевом опыте: при первом варианте неприятелю нелегко будет предпринять атаку на нашу армию в тот самый день, в который он собьет наш авангард. Даже при втором варианте неприятель должен по меньшей мере потеснить наш авангард в первой половине дня, чтобы у него еще оставалось время для сражения.
Так как при первом варианте к нам приходит на помощь ночь, то мы видим, как много времени можно выиграть, продвинув авангард вперед на более далекое расстояние.
Мы отметили выше назначение отрядов, выставленных на флангах армии; их метод действия в большинстве случаев более или менее обусловлен обстоятельствами данного конкретного случая. Проще всего рассматривать их как выставленные в стороны авангарды, которые, будучи в то же время выдвинуты несколько вперед, отходят к главным силам в косом направлении.
Так как эти отряды находятся не прямо перед армией и потому не могут с таким удобством при отходе получить поддержку с обеих сторон, как настоящий авангард, то они подвергались бы большей опасности, если бы и сила удара противника в большинстве случаев не была слабее на оконечностях его фронта; на худой конец боковые отряды имеют простор для отхода и не подвергают армию при этом такой непосредственной опасности, какую может повлечь за собой обратившийся в бегство авангард.
Высылка кавалерии – излюбленный и самый лучший способ принять отходящий передовой отряд. При значительном удалении можно расположить резерв этого рода оружия между армией и выдвинутым вперед отрядомр[27].
В конечном выводе мы можем сказать, что передовые отряды оказывают должное влияние не столько реальным напряжением сил, как простым своим присутствием, не столько теми боями, которые они действительно дают, сколько возможностью тех боев, которые они могли бы дать. Они нигде не могут фактически остановить продвижение неприятеля, но, как груз на маятнике, они могут его умерять и регулировать, в результате чего неприятельское наступление может быть подвергнуто более правильному учету.
Глава IX. Бивачное расположение[28]
Мы рассматриваем три состояния армии вне боя только в стратегическом отношении, т. е. постольку, поскольку они обусловливают место, время и количество вооруженных сил. Все те темы, которые касаются внутренней организации боя и перехода к состоянию боя, относятся к тактике.
Расположение лагерем, под которым мы разумеем всякое размещение войск, за исключением квартирного, будь то в палатках, землянках или под открытым небом, стратегически вполне тождественно с боем, обусловленным этой группировкой армии. Тактически же оно не всегда с ним тождественно, ибо по самым разнообразным причинам можно для лагерной стоянки избрать несколько иное место, чем то, которое намечено для поля сражения. После того, как мы сказали все необходимое относительно построения армии, т. е. о месте, которое должны занять отдельные ее части, расположение лагерей дает нам повод привести здесь лишь несколько исторических соображений.
В прежние времена, т. е. раньше чем армии вновь возросли до значительных размеров, а войны сделались более длительными и связанными в своих отдельных частях в одно целое, и вплоть до французской революции, войска всегда располагались лагерем в палатках. Это было их нормальным состоянием. С наступлением тепла они покидали свои зимние квартиры и вновь занимали последние лишь с наступлением зимы. На зимние квартиры надо смотреть в известной степени как на состояние вне войны, ибо в этот период силы были как бы нейтрализованы, и ход всего часового механизма словно приостанавливался. Расквартирование на отдых, предшествовавшее зимним квартирам в собственном смысле, и всякое другое размещение по обывательским квартирам на короткое время и на тесном пространстве являлись лишь переходными, исключительными состояниями.
Расположение лагерем, под которым мы разумеем всякое размещение войск, за исключением квартирного, будь то в палатках, землянках или под открытым небом, стратегически вполне тождественно с боем, обусловленным этой группировкой армии. Тактически же оно не всегда с ним тождественно, ибо по самым разнообразным причинам можно для лагерной стоянки избрать несколько иное место, чем то, которое намечено для поля сражения. После того, как мы сказали все необходимое относительно построения армии, т. е. о месте, которое должны занять отдельные ее части, расположение лагерей дает нам повод привести здесь лишь несколько исторических соображений.
В прежние времена, т. е. раньше чем армии вновь возросли до значительных размеров, а войны сделались более длительными и связанными в своих отдельных частях в одно целое, и вплоть до французской революции, войска всегда располагались лагерем в палатках. Это было их нормальным состоянием. С наступлением тепла они покидали свои зимние квартиры и вновь занимали последние лишь с наступлением зимы. На зимние квартиры надо смотреть в известной степени как на состояние вне войны, ибо в этот период силы были как бы нейтрализованы, и ход всего часового механизма словно приостанавливался. Расквартирование на отдых, предшествовавшее зимним квартирам в собственном смысле, и всякое другое размещение по обывательским квартирам на короткое время и на тесном пространстве являлись лишь переходными, исключительными состояниями.