Карноухова Нина. Жестокое сердце

   - Слушайте, народ, - сказал тогда он, - дайте мне сыграть и спеть что-нибудь ради прощания со свободой.
   - Валяй, да не долго...- разрешил ему прокурор.
   И Тутанхамон начал играть. Гусли были действительно очень странными, как только он прикоснулся к ее струнам - они сами начали играть, а все окружающие пустились в пляс против своей воли. Чудеса, да и только! Тутанхамон положил гусли, но они продолжали играть. Он быстро схватил Кейти за руку и они помчались подальше отсюда, в кабинет, т.к. там была потайная комната. Но за ними отправился и Джеффри, но сделал он это зря, потому что в кабинете его ждала печальная участь. Кейти и Тутанхамон его выбросили в окно, и ему ничего не оставалось делать, как только убраться восвояси побыстрее, чтобы никакой полицейский не заметил его в таком странном виде фокусника. Полицейские, ворвавшись в кабинет пошли по ложному следу, на что и надеялся Тутанхамон. Оказывается, и совершенно ненужные Джеффри когда-то нужны.
   4. ГУД БАЙ, АМЕРИКА
   Новогоднее утро... Обычное утро, но почему-то всегда кажется, что все в это утро как-то не так, что-то новое появилось вдруг, что-то, чего не было, что-то особенное, необычное. А ведь все осталось таким же: и снег на проводах, и солнце, и дома, и ужасный холод, и метели, - все такое же. Просто человек так устроен, что как скажи ему что-нибудь, он будет это ощущать, даже если это совсем не то, а что-то ложное, неправильное. Утро как утро, а человек себя чувствует обновленным...
   Прокурор вернулся домой только утром, после большого кутежа в казино пьяный в стельку, с синяком под глазом, грязный и мокрый.
   - Чарли, что ты себе позволяешь? Я с тобой не затем сотрудничаю, чтобы ты по забегаловкам шлялся и мои деньги направо и налево раздавал. Ты только посмотри на себя. С кем ты подрался?
   - Слушай, дорогой, я, рискуя жизнью, пытался схватить так называемых преступников, а лишь только потом посетил казино в течении пяти минут и надрался в стельку.
   - Ну, ну, полно загоняться. Говори, за кем ты гонялся?
   - Говорю же, за преступниками. Я им даже рост замерил, чтобы одинаковые были и знакомы хорошо между собой.
   - И что? Кто жертва?
   - Слушай все по порядку. Я и мой напарник шли по улице и выбирали самый подозрительный дом. Ну выбрали. Дом мистера Бернара.
   - Молодцы, правильный выбор, я на этих друзей зло имею.
   - Ну мы стучимся. Нам не открывают, а только кто-то сострил, что Новый Год в дом стучится. Ну мы взяли и зашли... А там...
   - Тусовка?
   - Нет. Сидят все за столом и на бутылку шампанского глазеют. Ну мы и начали им всем рост измерять. А они нервные, возникать начали, беспокоиться, верно, преступники! Да и мой напарник неладное почуял. Я к тому времени нашел двоих одного роста, Кейти Уиндеграунд и еще какого-то пацана, гостя, по-видимому. Достаю я наручники, чтобы их взять, а они как возникать начали, про алиби загонялись, а я говорю, силой чтобы брали, так эти двое от меня на люстру забрались и сидят там. А тут Новый Год пришел. Там девка одна была, мелкая, лет девяти, так она взяла со стола бутылку и открыла, а пробка и все шампанское на меня: пробка в глаз попала. Я на эту девку разъярился и погнался за ней, а она потом на люстру уселась, но неудачно, она свалилась и увлекла за собой Кейти и этого, черт его знает, кто он...
   - Ну схватили бы вы их всех троих.
   - Не получилось, друг. Этот малец нашел какой-то музыкальный инструмент и начал на нем играть, а мы против своей воли в пляс пустились, а пока мы танцевали, он взял Кейти и в окно, только его след мы и видели.
   - Знаешь что, Чарли, они наверное по улицам шатаются, схватить их не составит труда.
   - Нет, друг, - сказал прокурор, - они не сдадутся, потому что невиновны, в гроб лягут, но не сдадутся.
   - А мне что, преступник мне нужен, вину на кого-то же надо свалить, за этим и нужны люди, на которых ты зло имеешь, чтобы они за твои грехи платили.
   - Ты не понял меня, друг, не буду я больше за этими гоняться, слишком уж крепкие орешки мне попались.
   - Но если ты их не поймаешь, то вся наша жизнь испортится...?
   - А если иначе, то испорчусь я!
   - Эх! - сказал друг Чарли, - Была не была! Я сам возьмусь за это дело, думаю, у меня получится.
   - Ни пуха, ни пера, друг, - прошипел Чарли.
   - Все к черту!
   - Не зазнавайся, ты же не знаешь, что скрыто за этой дверью. Я видел, а ты нет...
   - Думаешь, я такой придурок, что не смогу поймать двух маленьких сорванцов?
   - Не зазнавайся! - предупредил его в последний раз Чарли, эти детки тебе еще хлопот наделают.
   В это же утро Ригодон и Аннет нервно ходили по холлу своего дома.
   - Ты понимаешь, Энни, что ты у этого фокусника попросила? Фараона! Чушь какая-то.
   - Никакая не чушь. Фокус. Чудо. Да и если бы я не попросила, было бы тоже самое.
   - И откуда ты это знаешь, когда мне это неизвестно?
   - У женщин свои секреты... И я не намерена их открывать.
   - Да нет у тебя секретов. Ты просто прикалываешься надо мной, а я терплю. Все равно все тебе прощу. Такая у меня уж душа, Энни, давно простил, поссорился я так, по инерции.
   - А я твой крик всерьез и не воспринимаю, знаю - простишь, а потом просто на разговор перейдешь, фараончика пожалеешь. Он ведь на улице.
   - Ты такая наивная, Энни, спорю, что он не на улице.
   - А почему?
   - Он не придурок, чтобы ночью по улице бегать вместе с Кейти под ручку. Ты видно забыла, Энни, что у нас потайная лазейка есть.
   Аннет весело посмотрела на мужа и рассмеялась.
   - Дорогая, давай, я тебе книгу принесу, будем жить как и раньше.
   Сказав это, Ригодон, не дождавшись ответа, встал и пошел в кабинет. Он не хотел принести книгу жене, его мучило любопытство, что он там увидит. И Ригодон вошел. Первое, что он увидел, это была Кейти, развалившаяся как амеба в кожаном кресле его отца. На это кресло отец Ригодона разрешал садиться только "избранным", а дети никогда не имели права и смотреть на это мягкое черное кресло. За письменным столом, куда тоже не было хода молодому поколению, сидел Тутанхамон и, уткнув нос в какую-то книгу, спал. Ригодон тихо подошел к нему и вынул книгу.
   - "Тайна египетской гробницы" Говарда Картера, какая чушь, этим только тетя Мэри увлекалась, да ладно, Энни и это прочитает.
   И Ригодон вышел, закрыв дверь на замок.
   - Ха, -сказала Аннет,- что это ты мне принес, эту ерунду я только в школе читала. Роман ба какой, а то...
   - Взял первую попавшуюся, со стола.
   - Значит со стола, - воскликнула Аннет,- а я пойду и с полки возьму.
   Войдя в кабинет, Аннет, конечно же, удивилась, точнее была в отпаде, но действовала она не как Ригодон.
   - Кейти! Мышь! - заорала она во все горло.
   - Где!? - вскрикнула спросонья Кейти и широко раскрыла глаза.
   - Да это я опять тебя разбудила.
   Кейти сначала нахмурила брови, но потом рассмеялась.
   - Помню, помню, - сказала она, - ты всегда так меня будила. На меня всегда это действовало, а вот на мальчиков, она показала на мужа, никогда не действует. У них особый рефлекс выработался.
   - А я Ригодону придумала разряды по бокам делать. Он как вскочит, никак не заснет более.
   - Не получится, Аннет, мой Тутанхамон не боится щекотки.
   - А я попробую, авось да получится. А если нет, то я водой буду!
   - Не надо водой, Энни, он ведь и заболеть- то может.
   - Вот я тут сижу и слушаю вас, дамы, - сказал неожиданно Тутанхамон, как вы меня испытывать хотите. Сначала вы у меня книгу убрали, а потом еще водой, нет, я лучше проснусь, не хочу, чтобы вы забивали голову всякой чушью.
   - Ой, какие мы серьезные, шуточек не понимаем, - щетинилась Аннет.
   - Да и вовсе не серьезные, нас просто сделали такими вчера ночью пара безмозглых стражников из вашей, как ее там, полиции, что ли, - возмутился он.
   - Не обращай на них внимания, друг, они просто бесятся с жиру, им за фабрикацию золотые горы платят.
   - А если я не хочу жить в таком гадком месте...
   - Знаешь, наши вкусы сходятся, но где родились, там родились, там и жить нам предписано.
   - А я, дорогуша, совсем не местный. Чикаго, мне Кейти говорила называется это местечко, преступное шибко, знаю, на шкуре проверить пришлось, а жить я в этом Чикаго при такой власти не собираюсь, хоть за штаны тяните, не буду я здесь жить пока нормальной власти тут не установится.
   - Ну, ну, и куда ты ее, - Аннет показала на Кейти, стоявшую в углу кабинета с маленькой лейкой в руках и собиравшуюся полить кактусы мистера Бернара, - денешь, она ведь ангел, в подвалах жить не станет, куда ты ее денешь?
   - Для своей жены я найду прекрасный дом в Каире, или как он там у вас сейчас называется, и мы там будем жить весело и счастливо, если даже хотите, Аннет, я и вас с Ригодоном туда приглашу: ангельское семейство получится, вы ведь родственники Кейти.
   - Тутанхамон, наивный ты, не так просто сейчас это провернуть, тебе бежать, если бежать в Каир, то только сейчас, сию минуту, а то за тобой слежку поставят, каждый шаг следить будут, а потом арестуют.
   - Не арестуют нас, - сказала Кейти как бы невзначай, - потому что мы невиновны, с нас им нечего взять, видят же они, в глаза мне смотрят и понимают, что мы чужого взять не можем.
   - Да, невиновна ты, Кейти, виновны власти, везде они такие, кто больше заплатит, тот и прав, а правда всегда позади, словно нищая, никто за правду заплатить не может. Сматывайтесь отсюда пока полиция не проснулась с похмелья после праздничка, не начали они розыск, я вам дело говорю. Отступление - это особый вид боя и выносить его нужно достойно, отступайте, мы к вам потом приедем. С Богом, живите в Каире до поры до времени, а потом видно будет, снимите себе маленький домик на окраине и ведите спокойную обывательскую жизнь...
   - Энни, - со слезами на глазах подошла к Аннет Кейти, - я же не трус, чтобы бежать от проблем, а если хуже будет?..
   - Кейти,- сказал ей муж, - ты ее можешь не слушать, она всего лишь твоя подруга, а я твой муж, и ты мне должна подчиняться как жена, примерная причем, теперь я хозяин, глава нашей пока еще маленькой семьи, и я хочу, чтобы ты мне подчинялась как жена, я хочу уехать, понимаешь, Кейти, я хочу этого...
   Тутанхамон взял рукой Кейти за лицо так, что мог прекрасно видеть ее глаза, которые ему как бы говорили: "Ой, как я люблю тебя, как мне нужно поговорить с тобой, но сейчас в тебе говорил не муж, а фараон, я не хочу быть твоей рабой, а только лишь другом, хорошим, добрым и любимым, да мои убеждения- твои убеждения, мои чувства- твои чувства... я верю в тебя и сделаю все для нашего счастья."
   - Я, похоже, не то что-то сказал, - ответил на ее взгляд Тутанхамон,- я не об этом совсем и думал, я счастья лишь хочу, я что за счастье в заточение, нам надо уехать, Кейти, пойми это, дорогая моя.
   Кейти стояла и, рыдая, смотрела в его глаза:
   - Да, надо, необходимо, я просто... мне сложно расстаться с моей родиной, я здесь родилась, а ты там, далеко, одному из нас все равно придется смириться с этим, сначала это буду я, я, я поеду туда ради счастья и только счастья... Ничего мне больше и не надо.
   А в это время изрядно покалеченный прокурор Чарли ходил взад и вперед по своему кабинету и нервно отвечал на вопросы своего друга.
   - А все-таки, Чарли, ты дурак.
   - Это почему еще, умный я, благоразумный...
   - Буратино, дуболом, чурбан, Винни Пух с опилками вместо мозгов...
   - Ты меня не обзывай, дуралей, я еще и деньги твои вернуть могу, а тебе шикарное жилье выделить в соседстве с самыми гадкими преступниками.
   - Не забывай, дуралей тоже мне, что мы скованы одной цепью, ты прямо за мной поселишься туда же куда и я, только больше меня ты там проведешь.
   - Ну я не пойму, че тебе надо???
   - Как че, ну ты два часа провел у Бернаров и не смог запомнить лица этого парня, которого ты хотел схватить...
   - Ежам объясняю, они все там были в костюмах, дурацких, правда, в масках. Ну он же на улицу в такой маске не выйдет.
   - Ты давай по подробнее и не огрызайся.
   - А я только тебя придурком назвать хотел.
   - Чар- лиииииииии!!!!!!- завопил друг прокурора, - Прекрати!!!!!!
   - Ладно. Дело было без десяти полночь. Мы с Микки вламываемся в дом...
   - Хватит, - перебил его друг, - это я уже тысячу раз слышал! Как тот-то выглядел. Как его морда-то?
   - Ну он со своей бабой оделся в Антония и Клеопатру или что-то вроде этого, я в искусстве не шарю, признаюсь честно. Мурло наглое-наглое, точно, преступник, думаю, арестовать такого не грех.
   - Ну нарисовать-то фото-робота с такого описания невозможно. Приметы давай мне, особые.
   - Ну это я тебе сейчас доложу: морда овальная, волосы черные соплявые...
   - Что это значит в переводе на литературный язык?
   - То бишь длинные. Продолжаю, - и тут Чарли встал в позу греческого оратора, - Шары большие, черные, нос.... нормальный, человеческий, зубы здоровые белые, отпечатков пальцев не снимал.
   - Ну а особые приметы где?
   - Че, мало тебе этого??? - возмутился Чарли.
   - Особые давай, а то по таким приметам мы любого арестовать можем.
   - Особо любит свою напарницу, Кейти, то бишь.
   - ? мое! С каким я идиотом связался, однако.
   - Ну память у меня короткая, - шипел Чарли, - это рыло я из миллиона узнаю, но не помню я , человек ведь я, помилуй, Майкл.
   - Знаешь, пока мы тут философствуем, эти двое быстро смоются из штата, а потом и из страны, а ИНТЕРПОЛ мне привлекать, ой, как не хочется. Это может быть опасно для нашего образа жизни. Поедем на вокзалы и общупаем аэропорты, друг мой.
   Действительно, пока Майк и Чарли спорили на очень грязном языке, который даже стыдно в книге писать, наши герои пили Колу в зале аэропорта. Кейти была в длинном синем пальто в стиле русской княгинюшки с огромным капюшоном и маленьких беленьких сапожках, которые ей прислала бабушка из России, ее муж, Тутанхамон, был одет тоже не как американец, а как житель Европы, причем из самых богатых слоев населения. Он был похож на итальянца, неизвестно зачем попавшего в Штаты, и на длинное время оставшегося здесь из-за каких- то проблем.
   Его жена, напротив, выглядела постоянной жительницей Штатов, но на ее лице любой обыватель мог запросто прочитать: "Ах, зачем вы меня увозите, я же здесь родилась, здесь жила." Это выражение лица могло действительно вызвать подозрение у не ленивого таможенника. Но или звезды так встали, или хорошим людям всегда так везет, Кейти попался ленивый экземпляр американских работников таможни.
   - Так, - промямлил себе под нос толстый неповоротливый молодой американский таможенник, - Египет не Россия, там наркотики не нужны, там своего добра хватает, обратно поедете, молодые люди, я вас прилично осмотрю, а туда и везти-то нечего. Золото? Оно и там в достатке... Развивающаяся страна, ваш Египет. Скатертью дорожка. Население там пополните.
   Таможенник был настолько ленив, что не захотел даже открыть паспорта, чтобы прочитать фамилию. Да и кому хотелось покупать билеты на самолет в Египет, чтобы впоследствии угнать его в Иран. Чушь ведь получилась бы, противоречие. А может это только Тутанхамону и Кейти за их доброту друг к другу и родственникам Господь такого таможенника им подослал?
   Ну после такого я уже не осмелюсь писать грязные слова чиновников, Чарли и Майкла, это бы обидело Кейти, мою невинную маленькую героиню, поэтому я просто скажу, что, побывав на всех вокзалах, а потом лишь поздно ночью приехав на аэродром и узнав, что их добычи и след простыл, они, выругавшись еще более неприличными словами, вернулись в прокуратуру, и , договорившись о том, что Майкл с Джеффри, как со свидетелем, завтра отправится по следам юных беглецов, утвердив, что Тутанхамон, захватив и Кейти, бежит от ответственности и, следовательно, он виноват несомненно.
   5. СОЛНЕЧНЫЙ ЕГИПЕТ
   - Знаешь, дорогой, - сказала Кейти Тутанхамону в самолете, - читаю я все эти газеты, читаю, а то, что нам нужно, нет...
   Старичок, сидевший рядом с ними вдруг заметил:
   - Да и не будет никогда. Закон подлости. Кстати, что вам надо, может и помогу советом.
   - Мы дом хотели бы снять, на время, месяца, этак, на 3, а, может, и на более долгий срок. - Пожаловалась старичку Кейти.
   - Ха, захотели, в столице дом снять! В наше время это невозможно. Все туда как мухи на кое- что собираются. Там и яблоку- то упасть негде.
   - И что вы предложите, в деревне, что ли жить- то? - поинтересовался Тутанхамон, - Мы люди городские, в столицах жить привыкли, землю мы пахать не сможем.
   - Ну, ну, ну, - успокоил их старичок, - да хватит молодому сердечку-то бунтовать. Да, рваться, путаться, биться, постоянно идти вперед, не останавливаться на достигнутом- вот принцип жизни. Постоянно ищите и находите.
   - Ну и что, и так в авантюрах завязли, - сказала ему Кейти.
   - А вот что, я же вам помочь могу. Я знаю в Каире одну девушку молодую, переселенку. Живет она в прекрасном доме, но в последнее время у нее денег стало не хватать и она дом сдает всяким приезжим, но по каким- то странным причинам никто не хочет у нее жить. Я жил у нее несколько дней. Прекрасно. А душа добрая-добрая, ничего вам не пожалеет.
   - Ну и где она живет? - спросила Кейти.
   - На набережной. Улицу я точно не помню, да и номер дома, и имя ее я, кажется, позабыл, но этот дом вы ото всех отличите, он в чеченском стиле построен, без колонн, так модных сейчас, а сад огромный-огромный, гулять весь день можно.
   - Спасибо за вашу доброту, старичок, - поблагодарил его Тутанхамон.
   - Ой, не за что, молодой человек, не за что, я так всегда поступаю, уж очень я разговорчивый, а старичком прошу не называть, я по фамилии люблю. Фримен я, археолог. Живу в Каире 5 лет, скрываюсь от властей.
   - Что за напасть с вами случилась, - спросила Кейти с некоторой тревогой в голосе.
   - О! Такие напасти со всеми случаются. Дело против меня сфабриковали, а меня посадили. Тюрьмы я вынести не смог и смылся по добру по здорову подальше из Штатов. Меня ищут и я ищу, только сокровища египетских гробниц я ищу.
   - И что вы нашли? - спросил не без интереса Тутанхамон.
   - Много. Больше ничего сказать не могу. Это моя частная коллекция. На меня работают два грузчика, которые из пустыни мне возят домой по вечерам все найденное мною, да и та девочка, которая дом сдает, про меня знает. И все. Живу обывательским существованием. Моя археология меня и погубит.
   - А что? - спросила Фримена Кейти.
   - Ну что, красавица, дело- то сфабрикованное на тему археологии, якобы я украл редкий экспонат из Метрополитен музея.
   - Какое извращение!!! - взвизгнула Кейти.
   - Вот так- то, такая штука, жизнь. Молчу, больше нечего прибавить.
   Всю остальную дорогу старичок не сказал ни слова. А Кейти сидела в кресле и думала, одна мысль не выходила у нее из головы:" Какой мирный старичок, а у него судьба не легче нашей сложилась. Не видит, что ли тот чиновник, который прокурором у нас зовется, что невиновных он в тюрьму сажает. Этот старичок, Фримен, всего лишь увлеченный обыватель, а кому он мешает? Никому. А я, а Тутанхамон? Мы- то, мы, в чем виноваты? Ни в чем. И это есть наша вина, что мы праведники среди стада грешников. На чем построен мир? На лжи и обмане? Зачем тогда жить, чтобы жить во лжи? Может, умереть? Нет, я люблю эту жизнь, эту грешную землю, этого Бога, я не могу умереть, не могу расстаться с жизнью, пока Бог не заберет ее у меня, и прожить эту жизнь я должна достойно и счастливо, и я буду так жить, с ним..."
   Долго, почти весь день туда и назад ходили по набережной Тутанхамон и его жена в поисках домика в чеченском стиле без колонн.
   - Вот он! - радостно закричала Кейти, увидев маленький двухэтажный малиновый домик в гуще виноградников.
   Это был действительно домик в чеченском стиле и без колонн. Маленькие окошки были занавешены шторами, аккуратно вышитыми в технике ришелье, дверь была не такой, как в богатых виллах миллионеров, а обычная, подобранная на помойке, но обитая прекрасной яркой тканью. Звонок был старый, видно еще с начала 20 века, не электрический, а на пороге лежал маленький коврик для ног с надписью на нем "Добро Пожаловать". Ясно с первого взгляда, что в таком домике может жить только женщина, аккуратная и трудолюбивая.
   Действительно, хозяйка этого дома была симпатичная молодая женщина, чеченка по происхождению, но беженка, т. к. там, на ее родине началась кровопролитная война. Ее лицо особенно было запоминающимся, худое, с четкими чертами, а ее большие глаза... о, это было чудо, эти глаза. Большие черные, жгучие, с длинными словно стрелы ресницами, понимающие и добрые. Ее лицо не было ни красивым, ни привлекательным, но эти глаза могли все сказать об этом милом человеке.
   - Меня зовут Бэла. - Сухо, по- деловому сказала женщина неожиданно приехавшим квартирантам, - Бэла Джагурашвили. Рада приветствовать вас здесь.
   - Приятно познакомиться. Тутанхамон РаХорахте. Это моя жена, Кейти,также сухо ответил Бэле Тутанхамон.
   - Вы, я понимаю, хотите снять комнату за плату, большую, похоже.
   - Да, я хочу снять две комнаты, чтобы тихо и безмятежно проводить там наши дни, а платить я буду столько, сколько вы потребуете.
   - А вы мне нравитесь, оба, я не хочу разорять вас, берите сколько хотите комнат, я вам весь дом подарю, он все равно ничей, живите, радуйтесь, я не хочу, чтобы ваша молодая жизнь, как моя, пропала в этих четырех стенах. Вижу, вы люди хорошие, ваши глаза об этом говорят. Живите здесь, я с вас ни гроша не возьму.
   - Ну полно, Бэлочка, - сказал ей Тутанхамон, - Фримен, который нам посоветовал остаться у тебя, сказал, что у тебя денег нет, так вот, они у тебя будут, не строй из себя раба, ты хозяйка, а мы квартиранты, так что каждый должен знать, кто он есть, и ни перед кем не принижаться.
   Так прекрасно прошли для Кейти лишь только пара недель. Однажды, это был жаркий зимний день, который каждый назвал бы даже жарким летним днем, рано утром в доме Бэлы зазвонил телефон. У Бэлы, хочу сказать телефон был, но он использовался только в крайних случаях, но такие случаи выпадали крайне редко.
   Итак, в тот день рано утром зазвонил телефон. Звонок тот был громкий, слышный по всему дому.
   Кейти, словно бабочка, подбежала к телефону и как-то мягко, ловко сняла с него трубку.
   - Да, я слушаю, - сказал ее громкий звонкий голосок.
   - Кейти, это ты? - послышался на другом конце трубки грустный голос Ригодона.
   - Да, это я, Ригодон, я узнала твой голос. - ответила Кейти.
   - Привет, я не с радостными сообщениями, грустные новости, и шутить- то не могу я уже давно.
   - А что стряслось, - заботливо спросила Кейти.
   - Горе, Кейти, горе, - прошептал в трубку Ригодон.
   - Ну, что, что, скажи, брат, поделись, легче станет.
   - Нет, Кейти, не станет. Родители мои...- Ригодону было трудно сказать дальше.
   - Что, что? - еще более взволнованно спросила Кейти.
   - Умерла...
   Сказав это, Ригодон, по мнению Кейти, опустил глаза и чуть не заплакал.
   - Неделю назад, - продолжал Ригодон, - она умерла так мгновенно... Не могу... Были мгновения, когда я хотел этого, она не любила ни меня, ни Аннет, но я никогда не мог представить, как мне будет больно потерять ее.
   - Она же близка тебе, как ты мог так подумать.
   - Я знаю, сестра, это бесчеловечно, но так уж складывались мои мысли. Я не мог, почему- то ими управлять.
   - Ригодон, послушай, во всем ищи лучшее, почему она тебя оставляла одного по праздникам? Да чтобы ты проявил себя как хозяина, они знали, что рано или поздно им придется покинуть этот мир, они тебя готовили к этому, пойми меня правильно.
   - Может и так. Мне легче станет, сестренка, коли я так думать буду, легче, я вины своей перед ними меньше чувствовать буду.
   - Да простит тебя Всевышний, Ригодон, - сказала Кейти.
   - Знаешь, это я пережить могу, но тебя мне жалко.
   - Что, что еще ты знаешь.
   - Чушь, Кейти. Я своим ушам не поверил, когда узнал. Во- первых, за вас двоих дают вознаграждение в 10000000 долларов, так охотников развелось- то, хорошо, что уехали. А во-вторых на удочку Харя и Джеффри попались, деньги им позарез нужны, вот они и отправились прямиком в Каир-то. Я дурак, Кейти, прошляпил, все Джеффри как на блюдечке с золотой каемочкой преподнес. На бери, а о планах- то их коварных я и не подозревал.
   - Ничего, что сделано, то сделано, журить я тебя не стану. Не исправишь ведь дела тем, что разругаешься с тобой.
   - Знаешь, Кейти, - признался Ригодон, - ты Человек, ты простить умеешь, а это главное, и еще любить во что бы то ни стало. Будешь ты вознаграждена, а тот, кто на такое святое существо руку поднял убит свыше.
   - Не надо, Ригодон, хвалить меня, какая я есть, такой и останусь, не надо, не вызывай во мне гордость.
   - Кейти, я не вызываю, я предупреждаю, Джеффри со своим придурком-отцом к вам спешат, будьте осторожны.
   - Спасибо, больше нечего сказать, пока жили прекрасно, - сказала Кейти.
   Кейти стояла ни жива ни мертва, держа в руке телефонную трубку, из которой доносились короткие гудки. Она не могла поверить в то, что сказал ей Ригодон, это было так не похоже на правду, но это была правда, горькая правда, с которой ей нужно было смириться. Из этого состояния ее вывел Тутанхамон.