Страница:
Асхар, с трудом поспевая за тяжелым, широким шагом воина, осмелился лишь искоса осматривать роскошные залы, по которым они проходили. Радуга самоцветов, зеркальный блеск полированного мрамора пола и переливы шелковых подушек, резные колонны и тяжелые столы с золотыми ножками и столешницами из оникса — такого богатства молодой чародей никогда в жизни еще не видел. Тут и там в углах комнат стояли слуги — молчаливые и неподвижные, словно часть мебели. Не каждый вельможа мог позволить себе такую одежду, какая была на этих рабах. «И ведь это еще не сами царские покои, а только их преддверие», — подумал Асхар, затаив дыхание.
Его провожатый остановился и обменялся несколькими фразами с бородатым слугой, чей шикарный тюрбан свидетельствовал о высоком ранге его владельца. Затем все трое проследовали под резную арку и оказались в огромном помещении, напоминавшем зал для придворных балов. Правда, в этом зале пол спускался вниз широкими ступенями наподобие арены городского цирка.
На верхних ступенях сидели одетые в шелка евнухи и придворные — высшая знать Аграпура. На дальней стороне восседал на шелковых подушках сам великий король, у ног которого склонились две наложницы. Но даже больше, чем присутствие короля, Асхара поразило и заинтересовало действие, происходившее внизу, в центре арены.
Там в шутливой схватке сошлись две молодые красивые, хорошо сложенные девушки. Одна была вооружена печным ухватом, другая — каминными щипцами. Обе были босиком, но в рубашках и шароварах из тонкой полупрозрачной ткани, изодранных и перепачканных оружием соперниц. Видимо, целью поединка было сорвать с противницы одежды, изорвав их в клочья ухватом и щипцами.
Молодой колдун застыл, глядя на происходящее во все глаза. В этот момент одна из девушек — с черными как смоль волосами — сделала резкий выпад, и ее щипцы оставили изрядную дыру на шароварах соперницы, обнажив красивое бедро. Но и вторая — рыжеволосая — не осталась без добычи. Резко выбросив вперед ухват, она зацепила ворот рубашки брюнетки и одним движением почти оборвала рукав, предоставив зрителям любоваться изящным плечом и почти открытой грудью соперницы. Со стороны публики послышались возгласы одобрения и аплодисменты.
Неожиданно схватка прекратилась. Асхар, как и все присутствующие, обратил полный почтения взгляд на короля, наблюдавшего за приближением офицера своей личной стражи. По щелчку пальцев Йилдиза обе соперницы застыли, а затем беззвучно сели на нижнюю ступеньку арены.
Король Йилдиз, которого Асхар не имел раньше чести видеть так близко, оказался невысоким, худощавым, очень загорелым человеком. Подходя к нему, юный колдун тщетно пытался найти в облике Йилдиза признаки особого королевского отличия, печать высочайшего, почти божественного происхождения. Несомненно, его шелковое одеяние и туфли с загнутыми носками были великолепны, его ногти тщательнейшим образом подрезаны и покрыты лучшим лаком, а волосы великолепно уложены. Но оливкового цвета лицо, весь облик монарха — все несло на себе налет заурядности, обыденности, что никак не соответствовало тому, что ожидал увидеть Асхар.
— Ну, посланец, — король перевел взгляд маленьких темных глаз с коленопреклоненного стражника на застывшего истуканом колдуна, — что хочет мне сообщить Совет Мудрейших? Колдовское предупреждение о грозящем поражении в нашей южной кампании? Или какой-нибудь поворот в моей судьбе, увиденный нашими астрологами? — Йилдиз рассматривал Асхара с легким раздражением.
— Ваше Величество! — Словно молния вонзилась в голову колдуна, проклинающего себя за оскорбительные для Повелителя мысли. Асхар рухнул на колени перед королевской подушкой. — Великий Правитель! Простите меня, недостойного, за то, что я прервал ваши королевские мысли! — Пальцы молодого чародея скребли мрамор почти у самых носков королевских туфель, украшенных рубинами и вышитых золотом. — Мои мудрейшие наставники просили меня сообщить вам… Но я не смею беспокоить вас, Повелитель… — Его голос задрожал и оборвался вместе с последним движением трясущихся плеч.
— Ну, ну, я принимаю все извинения. Что за новости-то? Можешь встать.
Йилдиз нетерпеливо махнул рукой стражнику:
— Подними его.
— О Ваше Величество! — Асхар почувствовал, как могучая рука легко поднимает его за шиворот, отрывая от земли. — Мой учитель Улутхан сделал видимым изображение в волшебном окне… — Колдун прохрипел эти слова, все еще не отваживаясь поднять глаза и встретиться взглядом с королем. — Повелитель, меня просили передать Вам… Мы нижайше молим о Вашем светлейшем присутствии, Властитель Турана!
— Да неужели? — Йилдиз поспешно встал. — Хвала Тариму, наконец-то мои колдуны преуспели в этом. Буду счастлив лицезреть это чудо своими глазами.
От стены отделился один из слуг — с огненно-рыжей бородой — и, подойдя, водрузил на голову Йилдизу золотой тюрбан, изрядно добавлявший королю роста и значительности. Затем король поманил пальцем юношу и стражника:
— Идите за мной. Мы воспользуемся коротким путем. А состязания красавиц пусть продолжают услаждать моих гостей.
Не успели полураздетые соперницы вновь сойтись в потешном бою, как Йилдиз и его спутники покинули зал. Асхар совсем растерялся в череде комнат и охраняемых стражниками дверей. Наконец все трое оказались в длинном узком коридоре без окон, освещенном лишь свисающими с потолка масляными лампами в местах его пересечения с другими такими же сумрачными переходами. Асхар знал о том, что во дворце есть тайные ходы, которыми пользуется только король и его личная стража, но он даже не представлял себе их протяженности и разветвленности. Казалось, что эти коридоры, лестницы, узкие тоннели пронизывают весь дворец, проникая в его самые дальние уголки.
Неся в руках снятую с крюка лампу, стражник освещал им путь. Наконец после долгого подъема по винтовой лестнице они остановились у обитой медью двери. Йилдиз достал из складок своего одеяния связку ключей и вставил один из них в замочную скважину. Скрипнув, дверь отворилась — за ней оказался зал Совета Мудрейших. Скрип громким эхом прокатился по залу, где в полном молчании предавались размышлениям колдуны и маги. Углы восьмигранного помещения тонули в тени. Там на старинных стеллажах лежали древние инструменты колдунов, их талисманы и свитки со священными заклинаниями. Центр же зала был залит солнцем, пробивавшимся сквозь прорези купола, под которым был установлен деревянный помост для наблюдения за звездами.
В комнате было несколько дверей и лишь одно окно на высоте человеческого роста. Перед ним стояли два человека — Верховный Колдун и генерал туранской армии в форме и при оружии. Оба повернулись на звук открывающейся двери и, увидев входящего Йилдиза, застыли в глубоких поклонах.
— О Милостивейший, добро пожаловать! — Приветствующий — Улутхан — был высоким, статным человеком. На нем был надет черный бурнус члена Совета Мудрейших. Снятый капюшон спадал по его плечам и спине. — Мы призвали тебя, Повелитель, по причине, достойной твоего внимания. Сейчас Ваше Величество сможет увидеть наши заклинания в деле и их результат.
— И вправду, о король, Улутхан и его ученики на этот раз не подвели нас. — Одетый в черную тунику генерал Аболхассан насмешливо кивнул в сторону колдуна, оскалив в улыбке желтые зубы под черными усами и крючковатым носом. — Похоже, что у нас теперь будет своя разведка южных территорий прямо здесь, во дворце.
Генерал повернулся, сверкнув знаками различия на тюрбане и рукавах и наградами на груди.
Предметом всеобщего внимания было окно. Уже издали вновь прибывшие были удивлены изумрудно-зеленым светом, шедшим из него, совершенно не похожим на бледно-золотые лучи солнца, пробивавшегося сквозь отверстия в куполе. Завороженный этим таинственным сиянием, Йилдиз быстро приблизился к окну. Вид, открывавшийся из него, не имел ничего общего с тем, что наблюдал Асхар, пробегая по галерее. Вместо огромного города глазам короля предстали тропические джунгли, густо-синее небо, шпили какого-то незнакомого храма и человеческие фигурки, двигающиеся у его подножия.
Как бы ни был огромен королевский дворец, любому зрителю было ясно, что он не мог простираться так далеко, чтобы выходить окнами на южный лес. Даже невозмутимый стражник с трудом подавил готовое сорваться с языка проклятие, поняв, что перед ним чистой воды колдовство. Окно было не более чем керамической рамой, вделанной в южную стену и покрытой плитой матового полированного хрусталя. И выходило оно вовсе не в какой-нибудь внутренний двор с чудесным садом. Эти джунгли находились где-то далеко-далеко к югу от Аграпура.
— Действительно, великолепно! Отличная работа, Улутхан. — Король, подойдя к окну вплотную, кивнул улыбающемуся колдуну. — Я уже начал было сомневаться в силе ваших заклинаний. Но это зрелище вновь укрепило мою веру в тебя и твоих учеников. — Король ткнул пальцем в направлении человеческих фигур, едва видных сквозь густые заросли. — Непроходимые джунгли Венджипура! А это, как я понимаю, наши экспедиционные части, проводящие какую-то операцию?
Колдун довольно кивнул:
— Да, Ваше Величество. Чтобы достичь такого результата, мы работали много месяцев, переводя в это зеркало всю нашу астральную силу. Но долгое время, как вам известно, все наши усилия были напрасны. Враждебные заклинания колдунов противника не давали нам возможности получить это изображение. Но сегодня утром по причинам, еще не совсем нам ясным, заклятие вендийцев ослабло. Воспользовавшись этим, мы усилили наше давление — и вот результат.
— Так ты не знаешь, что ослабило сопротивление?
— Нет, король. Но мы надеемся, что это вызвано смертью Верховного Шамана Моджурны. Если бы не его силы, вендийские бунтовщики ни за что не смогли бы сопротивляться нашему колдовству.
Пока Улутхан говорил, изображение наклонилось и заскользило в сторону, заставив всех наблюдателей покачнуться и пошарить в воздухе руками в поисках опоры. Но вскоре все привыкли к ощущению движения, направление и скорость которого Улутхан регулировал, погружая пальцы в небольшую чашу с черным маслом, стоявшую на подставке перед ним.
Генерал Аболхассан подошел к Йилдизу и показал на приблизившиеся фигуры, пробивавшиеся сквозь джунгли.
— Эти люди — туранские солдаты. Один из лучших отрядов. Пол-луны назад я отправил в Вендию приказ, в котором указал на важность уничтожения Моджурны. Наверняка бойцы уже угробили этого несчастного шаманишку, развязав нам руки. Если нам станет доступной такая связь с Вендией, это существенно облегчит наши задачи. Да что там, тогда расширению нашей империи не будет предела!
— И вправду. Но тогда я смогу вести эту войну и сам, без вашей помощи, генерал! — Едва удостоив Аболхассана насмешливого взгляда, Йилдиз завороженно глядел в волшебное окно. Повинуясь таинственным манипуляциям колдуна, туранский отряд все время оставался в поле зрения. Ближе всего к наблюдателям оказался замыкающий колонну воин огромного роста, внимательно оглядывающий джунгли, видимо, опасаясь погони.
— Этот великан — варвар с севера, не так ли? — спросил Йилдиз, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Из Ванахейма, похоже. Эти ребята роскошно выглядят в парадной форме. Жаль, что нечасто удается нанять таких.
Опасения замыкающего колонну воина-северянина оказались не напрасны. Из зарослей выскочили три тени, намеревающиеся окружить его. Клинок солдата сверкнул раз, второй, уложив на палую листву двух нападавших, затем описал широкий полукруг, отправив третьего вслед за ними. Не останавливаясь, одинокий победитель двинулся вслед за своим отрядом.
— Вот видите! — заявил Аболхассан. — Эти мятежники племени хвонг — никудышные бойцы. Наши королевские войска легко управятся с ними, — с помощью колдовства или без нее — это неважно. Все эти заклинания и чудеса — забавные штуки, но даже это окно немногим нам поможет: у нас ведь нет быстрой связи с полем боя. Мы можем только наблюдать за происходящим. — Генерал бросил взгляд на колдуна, молча шевелящего губами и старающегося не выпустить из поля зрения тропу в джунглях. — Почтовые голуби неплохо служили нам до сих пор. И, видимо, будут служить еще очень долго — если, конечно, наши чародеи не придумают чего-нибудь по-надежнее.
Йилдиз, похоже, не слушал генерала. Он глядел в зеленое окно с тем же вниманием, с каким недавно наблюдал потешный бой двух девушек на арене.
— Это просто восхитительно, Улутхан! Видеть, что происходит в этот миг за много дней пути отсюда! Я думаю, что это волшебство можно использовать, чтобы поднять воинский дух у нашей знати и склонить ее да и жрецов к одобрению этой кампании. Такое зрелище никого не оставит равнодушным! — Король улыбнулся, а затем рассеянно пожал плечами. — Нет, мы и так утвердимся в Венджипуре. Это лишь вопрос времени, и причем ближайшего. Но при помощи этого связующего звена между столицей и героическими воинами на границах империи мы сможем воодушевить всех сомневающихся в необходимости этой войны.
— Разумеется, Ваше Величество, отличная идея! — поддакнул Аболхассан не очень искренним голосом, а затем бросил через плечо Улутхану: — Ну а теперь, уважаемый чародей, я хочу напомнить, что судьба этого маленького отряда не является определяющим звеном успеха всей войны. Не могли бы вы теперь, когда наши герои сделали свое дело, убив шамана и предоставив вам свободу действий, показать нам главные ворота столицы Вендии — Венджипура? Я бы хотел взглянуть, как несет службу стража на стене и у ворот. Поверьте, ничто так не отражает общий моральный дух армии, как… эй, что случилось?
Все пятеро присутствующих обернулись к мерцающему окну, по которому поползли серо-белые клубы не то тумана, не то дыма, постепенно сгущающегося и скрывающего джунгли. Через несколько мгновений все окно оказалось затянутым плотной, непроницаемой пеленой.
В самом центре зеркала появилась какая-то черная точка. Пульсируя и увеличиваясь в размерах, она явно приближалась к наблюдающим с большой скоростью.
В тот момент, когда Асхар уже был готов отскочить с дороги таинственного предмета, тот остановился, заняв почти всю плоскость окна. На фоне клубящейся мглы из глубины зеркала на Йилдиза и его подданных смотрел огромный череп, отлитый или отчеканенный из серебра и украшенный драгоценными камнями. Его зубы были заточенными, как иглы, алмазами, в глазницах сверкали кровавым огнем два больших рубина. Зеленые нефритовые и желтые топазовые пластины обрамляли страшную маску.
— Бисмиллах! — не сдержав проклятия, Улутхан взмахом руки опрокинул чашу с маслом. — Этот череп — личный знак Моджурны. Его талисман, фетиш. Да обрушит Тарим на него свои стрелы! Повелитель, примите мои извинения!
— Хм… это значит, что наш противник жив-здоров и вновь способен преодолеть все ваши заклинания? И так быстро? — Йилдиз с разочарованным видом перевел взгляд с окна на поникшего колдуна.
Тот вздрогнул, боясь поднять на короля глаза. Все присутствующие понимали, что означало разочаровать, пусть даже по вполне объективным причинам, человека с такой властью, как у короля Йилдиза.
Асхар, сам не веря своей дерзости, осмелился нарушить тишину и вступиться за своего учителя:
— Это очень сильное заклятие, Ваше Величество. Оно наложено или Моджурной, или очень сильным его учеником, я так думаю.
— Я полагаю, что это дело рук самого Моджурны, — добавил Улутхан. — Я чувствую его волю, исходящую от этого черепа. Видимо, подчиненным генерала не удалось уничтожить его.
— Провались ты со своими догадками! — В отличие от короля, Аболхассан немедленно перевел разочарование в гнев. — Я не вижу причин, чтобы упрекнуть моих людей, пробравшихся в самое логово противника в глубине его территории. Зачем вообще нужны все эти ваши многозначительные заклинания, если какой-то вонючий колдунишка, жгущий свои травки и жующий дохлых тараканов, может запросто рассеять их, как только это придет ему в голову!
— Вы слишком поспешны в своих суждениях, генерал! — Улутхан, все еще стоя рядом с перевернутой чашей, виновато взглянул на череп через плечо. — Не забывайте, что залив Сахиба находится далеко, очень далеко от Аграпура. Наши тайные силы произрастают здесь — в вере нашего народа в Тарима, в священных храмах и древних магических реликвиях; мы черпаем силу даже в священных камнях этого дворца. Эти силы могущественны, но не всемогущи. Чем дальше от Турана, через Холджийские горы, в южные джунгли, — тем слабее мы и тем сильнее наш враг!
— Жалкие оправдания! — Генерал самодовольно глянул на короля, а затем снова обратился к колдуну: — Вам, Улутхан, и вашей компании были предоставлены все запрошенные вами средства и условия… и даже больше. Причем вопреки мнению многих из нас. Вы получили все возможности, чтобы проявить себя! И что же? Получается, что могущественнейшая империя в мире не может воздействовать своей невидимой силой на какую-то банду дикарей из джунглей и невежественных крестьян-рисоедов?
— Генерал Аболхассан! — Голос Йилдиза, негромкий, но решительный, приструнил разошедшегося воина. — Не подобает вам так расстраиваться и гневаться тогда, когда ваш король сохраняет спокойствие. Ведь в любом случае победа в Вендии не за горами? Не в этом ли меня уверяли мои советники, и вы в том числе?
Король кивнул колдуну и направился к двери:
— Когда я сочту нужным отчитать Улутхана, я сделаю это сам. А пока что, надеюсь, он приложит все усилия для достижения успеха в своем деле.
— Безусловно, Ваше Величество! — Скрипя зубами, генерал коротко кивнул колдуну и проследовал за Йилдизом и стражником в коридор. Асхар и Улутхан проводили ушедших взглядом и неподвижно ждали щелчка замка. А в спину им ухмылялся, испуская зловещее мерцание, оскаленный череп.
ГЛАВА 3. ФОРТ ШИНАНДАР
Его провожатый остановился и обменялся несколькими фразами с бородатым слугой, чей шикарный тюрбан свидетельствовал о высоком ранге его владельца. Затем все трое проследовали под резную арку и оказались в огромном помещении, напоминавшем зал для придворных балов. Правда, в этом зале пол спускался вниз широкими ступенями наподобие арены городского цирка.
На верхних ступенях сидели одетые в шелка евнухи и придворные — высшая знать Аграпура. На дальней стороне восседал на шелковых подушках сам великий король, у ног которого склонились две наложницы. Но даже больше, чем присутствие короля, Асхара поразило и заинтересовало действие, происходившее внизу, в центре арены.
Там в шутливой схватке сошлись две молодые красивые, хорошо сложенные девушки. Одна была вооружена печным ухватом, другая — каминными щипцами. Обе были босиком, но в рубашках и шароварах из тонкой полупрозрачной ткани, изодранных и перепачканных оружием соперниц. Видимо, целью поединка было сорвать с противницы одежды, изорвав их в клочья ухватом и щипцами.
Молодой колдун застыл, глядя на происходящее во все глаза. В этот момент одна из девушек — с черными как смоль волосами — сделала резкий выпад, и ее щипцы оставили изрядную дыру на шароварах соперницы, обнажив красивое бедро. Но и вторая — рыжеволосая — не осталась без добычи. Резко выбросив вперед ухват, она зацепила ворот рубашки брюнетки и одним движением почти оборвала рукав, предоставив зрителям любоваться изящным плечом и почти открытой грудью соперницы. Со стороны публики послышались возгласы одобрения и аплодисменты.
Неожиданно схватка прекратилась. Асхар, как и все присутствующие, обратил полный почтения взгляд на короля, наблюдавшего за приближением офицера своей личной стражи. По щелчку пальцев Йилдиза обе соперницы застыли, а затем беззвучно сели на нижнюю ступеньку арены.
Король Йилдиз, которого Асхар не имел раньше чести видеть так близко, оказался невысоким, худощавым, очень загорелым человеком. Подходя к нему, юный колдун тщетно пытался найти в облике Йилдиза признаки особого королевского отличия, печать высочайшего, почти божественного происхождения. Несомненно, его шелковое одеяние и туфли с загнутыми носками были великолепны, его ногти тщательнейшим образом подрезаны и покрыты лучшим лаком, а волосы великолепно уложены. Но оливкового цвета лицо, весь облик монарха — все несло на себе налет заурядности, обыденности, что никак не соответствовало тому, что ожидал увидеть Асхар.
— Ну, посланец, — король перевел взгляд маленьких темных глаз с коленопреклоненного стражника на застывшего истуканом колдуна, — что хочет мне сообщить Совет Мудрейших? Колдовское предупреждение о грозящем поражении в нашей южной кампании? Или какой-нибудь поворот в моей судьбе, увиденный нашими астрологами? — Йилдиз рассматривал Асхара с легким раздражением.
— Ваше Величество! — Словно молния вонзилась в голову колдуна, проклинающего себя за оскорбительные для Повелителя мысли. Асхар рухнул на колени перед королевской подушкой. — Великий Правитель! Простите меня, недостойного, за то, что я прервал ваши королевские мысли! — Пальцы молодого чародея скребли мрамор почти у самых носков королевских туфель, украшенных рубинами и вышитых золотом. — Мои мудрейшие наставники просили меня сообщить вам… Но я не смею беспокоить вас, Повелитель… — Его голос задрожал и оборвался вместе с последним движением трясущихся плеч.
— Ну, ну, я принимаю все извинения. Что за новости-то? Можешь встать.
Йилдиз нетерпеливо махнул рукой стражнику:
— Подними его.
— О Ваше Величество! — Асхар почувствовал, как могучая рука легко поднимает его за шиворот, отрывая от земли. — Мой учитель Улутхан сделал видимым изображение в волшебном окне… — Колдун прохрипел эти слова, все еще не отваживаясь поднять глаза и встретиться взглядом с королем. — Повелитель, меня просили передать Вам… Мы нижайше молим о Вашем светлейшем присутствии, Властитель Турана!
— Да неужели? — Йилдиз поспешно встал. — Хвала Тариму, наконец-то мои колдуны преуспели в этом. Буду счастлив лицезреть это чудо своими глазами.
От стены отделился один из слуг — с огненно-рыжей бородой — и, подойдя, водрузил на голову Йилдизу золотой тюрбан, изрядно добавлявший королю роста и значительности. Затем король поманил пальцем юношу и стражника:
— Идите за мной. Мы воспользуемся коротким путем. А состязания красавиц пусть продолжают услаждать моих гостей.
Не успели полураздетые соперницы вновь сойтись в потешном бою, как Йилдиз и его спутники покинули зал. Асхар совсем растерялся в череде комнат и охраняемых стражниками дверей. Наконец все трое оказались в длинном узком коридоре без окон, освещенном лишь свисающими с потолка масляными лампами в местах его пересечения с другими такими же сумрачными переходами. Асхар знал о том, что во дворце есть тайные ходы, которыми пользуется только король и его личная стража, но он даже не представлял себе их протяженности и разветвленности. Казалось, что эти коридоры, лестницы, узкие тоннели пронизывают весь дворец, проникая в его самые дальние уголки.
Неся в руках снятую с крюка лампу, стражник освещал им путь. Наконец после долгого подъема по винтовой лестнице они остановились у обитой медью двери. Йилдиз достал из складок своего одеяния связку ключей и вставил один из них в замочную скважину. Скрипнув, дверь отворилась — за ней оказался зал Совета Мудрейших. Скрип громким эхом прокатился по залу, где в полном молчании предавались размышлениям колдуны и маги. Углы восьмигранного помещения тонули в тени. Там на старинных стеллажах лежали древние инструменты колдунов, их талисманы и свитки со священными заклинаниями. Центр же зала был залит солнцем, пробивавшимся сквозь прорези купола, под которым был установлен деревянный помост для наблюдения за звездами.
В комнате было несколько дверей и лишь одно окно на высоте человеческого роста. Перед ним стояли два человека — Верховный Колдун и генерал туранской армии в форме и при оружии. Оба повернулись на звук открывающейся двери и, увидев входящего Йилдиза, застыли в глубоких поклонах.
— О Милостивейший, добро пожаловать! — Приветствующий — Улутхан — был высоким, статным человеком. На нем был надет черный бурнус члена Совета Мудрейших. Снятый капюшон спадал по его плечам и спине. — Мы призвали тебя, Повелитель, по причине, достойной твоего внимания. Сейчас Ваше Величество сможет увидеть наши заклинания в деле и их результат.
— И вправду, о король, Улутхан и его ученики на этот раз не подвели нас. — Одетый в черную тунику генерал Аболхассан насмешливо кивнул в сторону колдуна, оскалив в улыбке желтые зубы под черными усами и крючковатым носом. — Похоже, что у нас теперь будет своя разведка южных территорий прямо здесь, во дворце.
Генерал повернулся, сверкнув знаками различия на тюрбане и рукавах и наградами на груди.
Предметом всеобщего внимания было окно. Уже издали вновь прибывшие были удивлены изумрудно-зеленым светом, шедшим из него, совершенно не похожим на бледно-золотые лучи солнца, пробивавшегося сквозь отверстия в куполе. Завороженный этим таинственным сиянием, Йилдиз быстро приблизился к окну. Вид, открывавшийся из него, не имел ничего общего с тем, что наблюдал Асхар, пробегая по галерее. Вместо огромного города глазам короля предстали тропические джунгли, густо-синее небо, шпили какого-то незнакомого храма и человеческие фигурки, двигающиеся у его подножия.
Как бы ни был огромен королевский дворец, любому зрителю было ясно, что он не мог простираться так далеко, чтобы выходить окнами на южный лес. Даже невозмутимый стражник с трудом подавил готовое сорваться с языка проклятие, поняв, что перед ним чистой воды колдовство. Окно было не более чем керамической рамой, вделанной в южную стену и покрытой плитой матового полированного хрусталя. И выходило оно вовсе не в какой-нибудь внутренний двор с чудесным садом. Эти джунгли находились где-то далеко-далеко к югу от Аграпура.
— Действительно, великолепно! Отличная работа, Улутхан. — Король, подойдя к окну вплотную, кивнул улыбающемуся колдуну. — Я уже начал было сомневаться в силе ваших заклинаний. Но это зрелище вновь укрепило мою веру в тебя и твоих учеников. — Король ткнул пальцем в направлении человеческих фигур, едва видных сквозь густые заросли. — Непроходимые джунгли Венджипура! А это, как я понимаю, наши экспедиционные части, проводящие какую-то операцию?
Колдун довольно кивнул:
— Да, Ваше Величество. Чтобы достичь такого результата, мы работали много месяцев, переводя в это зеркало всю нашу астральную силу. Но долгое время, как вам известно, все наши усилия были напрасны. Враждебные заклинания колдунов противника не давали нам возможности получить это изображение. Но сегодня утром по причинам, еще не совсем нам ясным, заклятие вендийцев ослабло. Воспользовавшись этим, мы усилили наше давление — и вот результат.
— Так ты не знаешь, что ослабило сопротивление?
— Нет, король. Но мы надеемся, что это вызвано смертью Верховного Шамана Моджурны. Если бы не его силы, вендийские бунтовщики ни за что не смогли бы сопротивляться нашему колдовству.
Пока Улутхан говорил, изображение наклонилось и заскользило в сторону, заставив всех наблюдателей покачнуться и пошарить в воздухе руками в поисках опоры. Но вскоре все привыкли к ощущению движения, направление и скорость которого Улутхан регулировал, погружая пальцы в небольшую чашу с черным маслом, стоявшую на подставке перед ним.
Генерал Аболхассан подошел к Йилдизу и показал на приблизившиеся фигуры, пробивавшиеся сквозь джунгли.
— Эти люди — туранские солдаты. Один из лучших отрядов. Пол-луны назад я отправил в Вендию приказ, в котором указал на важность уничтожения Моджурны. Наверняка бойцы уже угробили этого несчастного шаманишку, развязав нам руки. Если нам станет доступной такая связь с Вендией, это существенно облегчит наши задачи. Да что там, тогда расширению нашей империи не будет предела!
— И вправду. Но тогда я смогу вести эту войну и сам, без вашей помощи, генерал! — Едва удостоив Аболхассана насмешливого взгляда, Йилдиз завороженно глядел в волшебное окно. Повинуясь таинственным манипуляциям колдуна, туранский отряд все время оставался в поле зрения. Ближе всего к наблюдателям оказался замыкающий колонну воин огромного роста, внимательно оглядывающий джунгли, видимо, опасаясь погони.
— Этот великан — варвар с севера, не так ли? — спросил Йилдиз, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Из Ванахейма, похоже. Эти ребята роскошно выглядят в парадной форме. Жаль, что нечасто удается нанять таких.
Опасения замыкающего колонну воина-северянина оказались не напрасны. Из зарослей выскочили три тени, намеревающиеся окружить его. Клинок солдата сверкнул раз, второй, уложив на палую листву двух нападавших, затем описал широкий полукруг, отправив третьего вслед за ними. Не останавливаясь, одинокий победитель двинулся вслед за своим отрядом.
— Вот видите! — заявил Аболхассан. — Эти мятежники племени хвонг — никудышные бойцы. Наши королевские войска легко управятся с ними, — с помощью колдовства или без нее — это неважно. Все эти заклинания и чудеса — забавные штуки, но даже это окно немногим нам поможет: у нас ведь нет быстрой связи с полем боя. Мы можем только наблюдать за происходящим. — Генерал бросил взгляд на колдуна, молча шевелящего губами и старающегося не выпустить из поля зрения тропу в джунглях. — Почтовые голуби неплохо служили нам до сих пор. И, видимо, будут служить еще очень долго — если, конечно, наши чародеи не придумают чего-нибудь по-надежнее.
Йилдиз, похоже, не слушал генерала. Он глядел в зеленое окно с тем же вниманием, с каким недавно наблюдал потешный бой двух девушек на арене.
— Это просто восхитительно, Улутхан! Видеть, что происходит в этот миг за много дней пути отсюда! Я думаю, что это волшебство можно использовать, чтобы поднять воинский дух у нашей знати и склонить ее да и жрецов к одобрению этой кампании. Такое зрелище никого не оставит равнодушным! — Король улыбнулся, а затем рассеянно пожал плечами. — Нет, мы и так утвердимся в Венджипуре. Это лишь вопрос времени, и причем ближайшего. Но при помощи этого связующего звена между столицей и героическими воинами на границах империи мы сможем воодушевить всех сомневающихся в необходимости этой войны.
— Разумеется, Ваше Величество, отличная идея! — поддакнул Аболхассан не очень искренним голосом, а затем бросил через плечо Улутхану: — Ну а теперь, уважаемый чародей, я хочу напомнить, что судьба этого маленького отряда не является определяющим звеном успеха всей войны. Не могли бы вы теперь, когда наши герои сделали свое дело, убив шамана и предоставив вам свободу действий, показать нам главные ворота столицы Вендии — Венджипура? Я бы хотел взглянуть, как несет службу стража на стене и у ворот. Поверьте, ничто так не отражает общий моральный дух армии, как… эй, что случилось?
Все пятеро присутствующих обернулись к мерцающему окну, по которому поползли серо-белые клубы не то тумана, не то дыма, постепенно сгущающегося и скрывающего джунгли. Через несколько мгновений все окно оказалось затянутым плотной, непроницаемой пеленой.
В самом центре зеркала появилась какая-то черная точка. Пульсируя и увеличиваясь в размерах, она явно приближалась к наблюдающим с большой скоростью.
В тот момент, когда Асхар уже был готов отскочить с дороги таинственного предмета, тот остановился, заняв почти всю плоскость окна. На фоне клубящейся мглы из глубины зеркала на Йилдиза и его подданных смотрел огромный череп, отлитый или отчеканенный из серебра и украшенный драгоценными камнями. Его зубы были заточенными, как иглы, алмазами, в глазницах сверкали кровавым огнем два больших рубина. Зеленые нефритовые и желтые топазовые пластины обрамляли страшную маску.
— Бисмиллах! — не сдержав проклятия, Улутхан взмахом руки опрокинул чашу с маслом. — Этот череп — личный знак Моджурны. Его талисман, фетиш. Да обрушит Тарим на него свои стрелы! Повелитель, примите мои извинения!
— Хм… это значит, что наш противник жив-здоров и вновь способен преодолеть все ваши заклинания? И так быстро? — Йилдиз с разочарованным видом перевел взгляд с окна на поникшего колдуна.
Тот вздрогнул, боясь поднять на короля глаза. Все присутствующие понимали, что означало разочаровать, пусть даже по вполне объективным причинам, человека с такой властью, как у короля Йилдиза.
Асхар, сам не веря своей дерзости, осмелился нарушить тишину и вступиться за своего учителя:
— Это очень сильное заклятие, Ваше Величество. Оно наложено или Моджурной, или очень сильным его учеником, я так думаю.
— Я полагаю, что это дело рук самого Моджурны, — добавил Улутхан. — Я чувствую его волю, исходящую от этого черепа. Видимо, подчиненным генерала не удалось уничтожить его.
— Провались ты со своими догадками! — В отличие от короля, Аболхассан немедленно перевел разочарование в гнев. — Я не вижу причин, чтобы упрекнуть моих людей, пробравшихся в самое логово противника в глубине его территории. Зачем вообще нужны все эти ваши многозначительные заклинания, если какой-то вонючий колдунишка, жгущий свои травки и жующий дохлых тараканов, может запросто рассеять их, как только это придет ему в голову!
— Вы слишком поспешны в своих суждениях, генерал! — Улутхан, все еще стоя рядом с перевернутой чашей, виновато взглянул на череп через плечо. — Не забывайте, что залив Сахиба находится далеко, очень далеко от Аграпура. Наши тайные силы произрастают здесь — в вере нашего народа в Тарима, в священных храмах и древних магических реликвиях; мы черпаем силу даже в священных камнях этого дворца. Эти силы могущественны, но не всемогущи. Чем дальше от Турана, через Холджийские горы, в южные джунгли, — тем слабее мы и тем сильнее наш враг!
— Жалкие оправдания! — Генерал самодовольно глянул на короля, а затем снова обратился к колдуну: — Вам, Улутхан, и вашей компании были предоставлены все запрошенные вами средства и условия… и даже больше. Причем вопреки мнению многих из нас. Вы получили все возможности, чтобы проявить себя! И что же? Получается, что могущественнейшая империя в мире не может воздействовать своей невидимой силой на какую-то банду дикарей из джунглей и невежественных крестьян-рисоедов?
— Генерал Аболхассан! — Голос Йилдиза, негромкий, но решительный, приструнил разошедшегося воина. — Не подобает вам так расстраиваться и гневаться тогда, когда ваш король сохраняет спокойствие. Ведь в любом случае победа в Вендии не за горами? Не в этом ли меня уверяли мои советники, и вы в том числе?
Король кивнул колдуну и направился к двери:
— Когда я сочту нужным отчитать Улутхана, я сделаю это сам. А пока что, надеюсь, он приложит все усилия для достижения успеха в своем деле.
— Безусловно, Ваше Величество! — Скрипя зубами, генерал коротко кивнул колдуну и проследовал за Йилдизом и стражником в коридор. Асхар и Улутхан проводили ушедших взглядом и неподвижно ждали щелчка замка. А в спину им ухмылялся, испуская зловещее мерцание, оскаленный череп.
ГЛАВА 3. ФОРТ ШИНАНДАР
По мере того как солнце поднималось все выше, жара становилась просто невыносимой. Пылающее светило, словно борец-тяжеловес, всем весом своего тела давило на противника, сгибая его, распластывая, прижимая к раскаленной земле.
С самого приезда в Вендию Конан не уставал удивляться контрасту между влажной, липкой духотой джунглей с плотной пеленой зловонных испарений и испепеляющим зноем военных городов и поселков. Придя на эту землю, завоеватели расчистили участки земли, убрали с них не только деревья, но и все кусты и лианы, а затем отгородились от джунглей частоколами. Голая земля в лагере каждый день к полудню покрывалась трещинами, осыпалась сухой пылью, и так до вечера, когда ветер с залива Сахиба приносил черные тучи и ливень превращал высохшую твердь в липкую грязь.
Ближе к полудню даже отраженный от земли жар становился нестерпимым. Конан передвинул свой табурет подальше в тень от тента над солдатской столовой. Но при этом он позаботился о том, чтобы склонившиеся над игральными костями солдаты и сидящие тут и там венджипурские кабацкие девчонки не закрывали ему вид на выход из штаба на другой стороне двора. Прислонившись к одной из опор тента, Конан неспешно потягивал пиво из большой кружки, краем уха слушая усевшегося рядом Юму.
Чернокожий великан, по своему обыкновению, недовольно бурчал:
— Не больно-то расщедрился капитан Мурад за набег на это логово демонов. Нет, Конан, нельзя быть таким честным. Зачем ты сказал капитану, что старый шаман сбежал? — Черный воин улыбнулся, в тени холста его зубы и белки глаз казались желтыми. — Нужно было отрезать голову самому тошнотворному из его охранников. После такой прогулки по джунглям она сошла бы за голову любого колдуна. А там, глядишь, отпуск на недельку дали бы. Съездили бы в столицу Венджипур, отдохнули бы…
Конан покачал головой и положил руку на плечо друга:
— Нет, приятель, эта старая лиса — слишком опасный враг, чтобы вот так запросто шутить с ним. Если начальство будет думать, что он мертв, они тут сразу такого нагородят, таких операций напридумывают… А кому потом расхлебывать? Опять нашему брату… — Киммериец отхлебнул из кружки. — Видят боги снежных вершин! Вендия — гнилое место! Я нанялся сюда, потому что служба на юге казалась мне нетрудной. А теперь не знаю, как прожить день до заката.
— Да, Конан, тут ты прав… А помнишь, казалось, что Вендия — отличное место, чтобы сделать карьеру? — Зубы Юмы вновь сверкнули в широкой улыбке. — Но здесь все эти крючконосые офицеры-аристократы, рожденные только чтобы командовать. — Он презрительно сплюнул. — Если вся эта братия сидит в фортах и носа не высовывает, — откуда же взяться вакансиям для нас? Нет, лучше об этом и не думать. — Кушит рассеянно оглядел всех находящихся под навесом. Его взгляд задержался на настоящем великане, превосходившем ростом даже Конана и Юму. Подойдя к нему, Юма спросил: — Ну а ты, Орвад? Ты-то как оказался здесь, в форте Шинандар?
Солдат, к которому он обратился, был настолько велик ростом, что его всклокоченные волосы доставали до парусины палатки над головой. Густые черные кудри неестественно гладко лежали по одну сторону лица, выдавая отсутствие уха, потерянного в каком-то бою, наверное еще в юности. Никто не осмеливался расспросить Орвада, чтобы выяснить подробности этого дела. Оставшиеся части головы, хотя и изрядно попорченные шрамами, выдавали в нем уроженца Турана или, возможно, Гиркании. Орвад, не торопясь с ответом, сначала долго глядел на Юму, морща изувеченный лоб, а затем сообщил:
— Я убил одного трактирщика в Султанапуре. Этот парень хотел подсыпать мне в вино сонного порошка, а потом стянуть мои деньги. Потом пришлось убить кой-кого из родни трактирщика: они собирались отомстить мне за родственника. А потом — нескольких городских стражников, которые хотели помешать мне разобраться с ним. — Орвад задумчиво нахмурился. — Когда я вернулся в гарнизонную казарму, меня вызвал комендант и сказал, что если уж мне так нравится убивать людей, то самое мне место — в Вендии. Вот я и вызвался сюда. — Великан опустил глаза и покачал головой с чисто детским разочарованием. — Но комендант не сказал, что мне здесь некого будет убивать, кроме этих хвонгов — вонючих лесных мартышек. Это совсем не то же самое, что убивать людей!
Это замечание вызвало бурю шумливого сочувствия со стороны сидевших в палатке. За грубым мужским хохотом вскоре последовал и легкий женский смех — это солдаты перевели речь Орвада своим подружкам. Орвад подозрительно оглядел присутствующих, подозревая скрытую насмешку. Его глаза налились кровью, руки сами собой сжались в тяжелые кулаки…
Но тут Юма легко похлопал его по плечу и сказал:
— Ну да, Орвад, ты абсолютно прав. Здесь все думают точно так же. Но все-таки убивать хвонгов не то чтобы уж совсем легко. По крайней мере можно поразмяться…
Солдаты снова покатились со смеху, увидев, как Орвад расплывается в улыбке и кивает Юме в знак согласия. Кушит еще раз хлопнул великана по плечу, заказал ему кружку пива и вернулся к Конану. Киммериец, слушая все, что говорили в палатке, не отрывал глаз от деревянного здания в глубине двора.
— Даже костолому Орваду не нравится эта война, — пробормотал Юма, усаживаясь рядом с ним. — Интересно, найдется ли на свете хоть один чурбан, которому была бы по душе служба в Вендии?
— А почему нет? — возразил Конан и кивнул в сторону стола, за которым несколько солдат сидели, вдыхая желтый дым из длинных тлеющих трубок. — Не забывай, для любителей лотоса эта страна — настоящий рай. Все старые вояки, давно живущие здесь, рано или поздно привыкают к этому зелью. Кто знает, может быть, и мы с тобой в один прекрасный день полюбим Вендию всем сердцем!
Мягкий, негромкий голос раздался за их спинами:
— Иногда, братцы, я думаю, что все мы здесь только ради торговцев лотосом. — Стройный молодой солдат по имени Бабрак на правах старого приятеля влез в разговор Конана и Юмы. — В хайборийских странах экстракт красного и пурпурного лотоса стоит бешеные деньги. Вместе с другими дурманящими травами этот товар стал одной из основных статей дохода в туранской торговле. Негоже это для страны, клянущейся в вере в законы Тарима!
— И не говори, — буркнул Конан, не отрывая глаз от видневшегося за фигурами солдат выхода из здания штаба. — Я пробовал лотос, и не по своей воле — как обезболивающее. Нет, такие штучки не по мне: еще не хватало — себя не помнить.
— И не по мне, — весело улыбаясь, подхватил Юма. — В моей стране черный лотос был табу, но многие колдуны и ведьмы из других стран готовы были рисковать жизнью в джунглях, лишь бы заполучить его.
— Печально, — заметил Бабрак. — Да будет вам известно, что истинные последователи пророка отрицают любые наркотики как средство получения удовольствия и как способ достижения божественной благодати. — В руках молодого воина оказался походный свиток с главными изречениями пророка Тарима. — В таких проклятых странах, как эта, важно быть крепким в вере, чтобы защитить свою душу, научиться отвергать соблазны и искушения. Если вы когда-нибудь решите обратиться к вере Тарима…
— Да, да, это хорошая вера, вера настоящих бойцов, — поспешил согласиться Юма. — Вот и постарайся пронять ею своих соплеменников-туранцев. Особенно этих трусов офицеров. А что касается меня — я уж лучше останусь верен богам моих предков.
— А ты, киммериец? — Холодные серые глаза Бабрака остановились на Конане. — Какого бога почитаешь ты?
С самого приезда в Вендию Конан не уставал удивляться контрасту между влажной, липкой духотой джунглей с плотной пеленой зловонных испарений и испепеляющим зноем военных городов и поселков. Придя на эту землю, завоеватели расчистили участки земли, убрали с них не только деревья, но и все кусты и лианы, а затем отгородились от джунглей частоколами. Голая земля в лагере каждый день к полудню покрывалась трещинами, осыпалась сухой пылью, и так до вечера, когда ветер с залива Сахиба приносил черные тучи и ливень превращал высохшую твердь в липкую грязь.
Ближе к полудню даже отраженный от земли жар становился нестерпимым. Конан передвинул свой табурет подальше в тень от тента над солдатской столовой. Но при этом он позаботился о том, чтобы склонившиеся над игральными костями солдаты и сидящие тут и там венджипурские кабацкие девчонки не закрывали ему вид на выход из штаба на другой стороне двора. Прислонившись к одной из опор тента, Конан неспешно потягивал пиво из большой кружки, краем уха слушая усевшегося рядом Юму.
Чернокожий великан, по своему обыкновению, недовольно бурчал:
— Не больно-то расщедрился капитан Мурад за набег на это логово демонов. Нет, Конан, нельзя быть таким честным. Зачем ты сказал капитану, что старый шаман сбежал? — Черный воин улыбнулся, в тени холста его зубы и белки глаз казались желтыми. — Нужно было отрезать голову самому тошнотворному из его охранников. После такой прогулки по джунглям она сошла бы за голову любого колдуна. А там, глядишь, отпуск на недельку дали бы. Съездили бы в столицу Венджипур, отдохнули бы…
Конан покачал головой и положил руку на плечо друга:
— Нет, приятель, эта старая лиса — слишком опасный враг, чтобы вот так запросто шутить с ним. Если начальство будет думать, что он мертв, они тут сразу такого нагородят, таких операций напридумывают… А кому потом расхлебывать? Опять нашему брату… — Киммериец отхлебнул из кружки. — Видят боги снежных вершин! Вендия — гнилое место! Я нанялся сюда, потому что служба на юге казалась мне нетрудной. А теперь не знаю, как прожить день до заката.
— Да, Конан, тут ты прав… А помнишь, казалось, что Вендия — отличное место, чтобы сделать карьеру? — Зубы Юмы вновь сверкнули в широкой улыбке. — Но здесь все эти крючконосые офицеры-аристократы, рожденные только чтобы командовать. — Он презрительно сплюнул. — Если вся эта братия сидит в фортах и носа не высовывает, — откуда же взяться вакансиям для нас? Нет, лучше об этом и не думать. — Кушит рассеянно оглядел всех находящихся под навесом. Его взгляд задержался на настоящем великане, превосходившем ростом даже Конана и Юму. Подойдя к нему, Юма спросил: — Ну а ты, Орвад? Ты-то как оказался здесь, в форте Шинандар?
Солдат, к которому он обратился, был настолько велик ростом, что его всклокоченные волосы доставали до парусины палатки над головой. Густые черные кудри неестественно гладко лежали по одну сторону лица, выдавая отсутствие уха, потерянного в каком-то бою, наверное еще в юности. Никто не осмеливался расспросить Орвада, чтобы выяснить подробности этого дела. Оставшиеся части головы, хотя и изрядно попорченные шрамами, выдавали в нем уроженца Турана или, возможно, Гиркании. Орвад, не торопясь с ответом, сначала долго глядел на Юму, морща изувеченный лоб, а затем сообщил:
— Я убил одного трактирщика в Султанапуре. Этот парень хотел подсыпать мне в вино сонного порошка, а потом стянуть мои деньги. Потом пришлось убить кой-кого из родни трактирщика: они собирались отомстить мне за родственника. А потом — нескольких городских стражников, которые хотели помешать мне разобраться с ним. — Орвад задумчиво нахмурился. — Когда я вернулся в гарнизонную казарму, меня вызвал комендант и сказал, что если уж мне так нравится убивать людей, то самое мне место — в Вендии. Вот я и вызвался сюда. — Великан опустил глаза и покачал головой с чисто детским разочарованием. — Но комендант не сказал, что мне здесь некого будет убивать, кроме этих хвонгов — вонючих лесных мартышек. Это совсем не то же самое, что убивать людей!
Это замечание вызвало бурю шумливого сочувствия со стороны сидевших в палатке. За грубым мужским хохотом вскоре последовал и легкий женский смех — это солдаты перевели речь Орвада своим подружкам. Орвад подозрительно оглядел присутствующих, подозревая скрытую насмешку. Его глаза налились кровью, руки сами собой сжались в тяжелые кулаки…
Но тут Юма легко похлопал его по плечу и сказал:
— Ну да, Орвад, ты абсолютно прав. Здесь все думают точно так же. Но все-таки убивать хвонгов не то чтобы уж совсем легко. По крайней мере можно поразмяться…
Солдаты снова покатились со смеху, увидев, как Орвад расплывается в улыбке и кивает Юме в знак согласия. Кушит еще раз хлопнул великана по плечу, заказал ему кружку пива и вернулся к Конану. Киммериец, слушая все, что говорили в палатке, не отрывал глаз от деревянного здания в глубине двора.
— Даже костолому Орваду не нравится эта война, — пробормотал Юма, усаживаясь рядом с ним. — Интересно, найдется ли на свете хоть один чурбан, которому была бы по душе служба в Вендии?
— А почему нет? — возразил Конан и кивнул в сторону стола, за которым несколько солдат сидели, вдыхая желтый дым из длинных тлеющих трубок. — Не забывай, для любителей лотоса эта страна — настоящий рай. Все старые вояки, давно живущие здесь, рано или поздно привыкают к этому зелью. Кто знает, может быть, и мы с тобой в один прекрасный день полюбим Вендию всем сердцем!
Мягкий, негромкий голос раздался за их спинами:
— Иногда, братцы, я думаю, что все мы здесь только ради торговцев лотосом. — Стройный молодой солдат по имени Бабрак на правах старого приятеля влез в разговор Конана и Юмы. — В хайборийских странах экстракт красного и пурпурного лотоса стоит бешеные деньги. Вместе с другими дурманящими травами этот товар стал одной из основных статей дохода в туранской торговле. Негоже это для страны, клянущейся в вере в законы Тарима!
— И не говори, — буркнул Конан, не отрывая глаз от видневшегося за фигурами солдат выхода из здания штаба. — Я пробовал лотос, и не по своей воле — как обезболивающее. Нет, такие штучки не по мне: еще не хватало — себя не помнить.
— И не по мне, — весело улыбаясь, подхватил Юма. — В моей стране черный лотос был табу, но многие колдуны и ведьмы из других стран готовы были рисковать жизнью в джунглях, лишь бы заполучить его.
— Печально, — заметил Бабрак. — Да будет вам известно, что истинные последователи пророка отрицают любые наркотики как средство получения удовольствия и как способ достижения божественной благодати. — В руках молодого воина оказался походный свиток с главными изречениями пророка Тарима. — В таких проклятых странах, как эта, важно быть крепким в вере, чтобы защитить свою душу, научиться отвергать соблазны и искушения. Если вы когда-нибудь решите обратиться к вере Тарима…
— Да, да, это хорошая вера, вера настоящих бойцов, — поспешил согласиться Юма. — Вот и постарайся пронять ею своих соплеменников-туранцев. Особенно этих трусов офицеров. А что касается меня — я уж лучше останусь верен богам моих предков.
— А ты, киммериец? — Холодные серые глаза Бабрака остановились на Конане. — Какого бога почитаешь ты?