Страница:
Шериф вздохнул.
— Машин так много, Скалли, — сказал он. — И как только машина стареет, сразу заявляют о ее пропаже… если вы понимав-те, что я имею в виду note 2…
— Понимаю. Впрочем, это не к спеху. Вы можете просмотреть заявления утром. А сейчас ложитесь спать, шериф.
— Вам тоже спокойной ночи, Скалли, — пожелал шериф Тейлор.
Скалли положила трубку. Все время, пока она беседовала с шерифом, Молдер пытался настроить установленный в номере телевизор.
Телевизор сопротивлялся: по экрану шли полосы, периодически картинка дергалась и пропадала.
— Черт знает что! — возмущался Молдер. — В этой провинции даже телевидения нормального нет.
— Ты все еще хочешь построить здесь собственный дом? — поддела Скалли.
— Ну, если я пропущу игру «Красных дьяволов», то пожалуй что и нет.
— Это на тебя производит большее впечатление, чем убийство ребенка?
Молдер лишь дернул плечом, не желая вступать в дискуссию по столь малозначительному поводу. Скалли направилась к двери:
— Спокойной ночи, папа.
— Спокойной ночи, мама, — буркнул расстроенный Молдер, воюя с телескопической антенной.
На пороге Скалли остановилась.
— Молдер, у тебя сломан замок, — сообщила она, разглядывая дверь..
— Просто здесь не принято закрывать двери, — отозвался Молдер.
— Как знаешь… — Скалли вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
Специальный агент Молдер отвлекся от борьбы за качество телевизионного изображения и с минуту размышлял, глядя на закрывшуюся дверь, после чего с решительным видом подпер ее стулом.
8
9
10
11
12
— Машин так много, Скалли, — сказал он. — И как только машина стареет, сразу заявляют о ее пропаже… если вы понимав-те, что я имею в виду note 2…
— Понимаю. Впрочем, это не к спеху. Вы можете просмотреть заявления утром. А сейчас ложитесь спать, шериф.
— Вам тоже спокойной ночи, Скалли, — пожелал шериф Тейлор.
Скалли положила трубку. Все время, пока она беседовала с шерифом, Молдер пытался настроить установленный в номере телевизор.
Телевизор сопротивлялся: по экрану шли полосы, периодически картинка дергалась и пропадала.
— Черт знает что! — возмущался Молдер. — В этой провинции даже телевидения нормального нет.
— Ты все еще хочешь построить здесь собственный дом? — поддела Скалли.
— Ну, если я пропущу игру «Красных дьяволов», то пожалуй что и нет.
— Это на тебя производит большее впечатление, чем убийство ребенка?
Молдер лишь дернул плечом, не желая вступать в дискуссию по столь малозначительному поводу. Скалли направилась к двери:
— Спокойной ночи, папа.
— Спокойной ночи, мама, — буркнул расстроенный Молдер, воюя с телескопической антенной.
На пороге Скалли остановилась.
— Молдер, у тебя сломан замок, — сообщила она, разглядывая дверь..
— Просто здесь не принято закрывать двери, — отозвался Молдер.
— Как знаешь… — Скалли вышла, плотно прикрыв за собой дверь.
Специальный агент Молдер отвлекся от борьбы за качество телевизионного изображения и с минуту размышлял, глядя на закрывшуюся дверь, после чего с решительным видом подпер ее стулом.
8
Хоум, Пенсильвания
С наступлением ночи дом Пиклоков оживает. Трое братьев — один за другим — спускаются по лестнице и в лунном свете подходят к стоящему за кустами орешника белому «кадиллаку».
Шермун Пиклок открывает багажник и укладывает в его просторное нутро сумку с бейсбольными битами. Джордж Пиклок дедовским способом заправляет бензобак: ставит на землю канистру, вывинчивает пробку бака, бросает шланг, подсасывает ртом бензин, сплевывает. Горючее с тихим плеском льется в бак.
Закончив, Пиклоки забираются в машину. За руль садится младший — Эдмунд Пиклок. Перед тем как завести двигатель, он включает автомагнитолу. Над фермой разносятся первые аккорды простой ласковой мелодии. Это — известная композиция Элвиса Пресли «Only уои» («Только ты»). Элвис поет:
Только ты Можешь заставить этот мир казаться правильным, Только ты Может сделать темноту яркой, Только ты и ты одна Понимаешь меня, И наполняешь мое сердце любовью только ты…
В это время шериф Тейлор сидит на крыльце своего дома. На нем только футболка и шорты. Он глядит на полную луну и думает о чем-то своем. По крыльцу спускается жена шерифа.
— Энди, что ты тут делаешь? — спрашивает она с ноткой тревоги в голосе.
— Смотрю вокруг напоследок, — отвечает шериф. — Перед тем, как все изменится. ..
Жена понимающе кивает.
— Ну до утра точно ничего не изменится, — резонно замечает она. — Пойдем спать.
Тейлор послушно поднимается и идет за женой в дом. Однако ему не спится, и он пытается смотреть телевизор. Телевизор в доме шерифа показывает ничем не лучше, чем его брат-близнец в отеле — картинка дергается, изображение расплывается, порой на экране ничего не видно, кроме «снега» помех.
Жена давно спит, а шериф ворочается в постели, слушая, как ведущий программы «Живая природа» рассказывает о гиенах: «Самый сильный самец в стае выслеживает и убивает добычу. Другие в это время следят, чтобы никто ему не помешал. ..»
Незаметно для себя шериф Тейлор задремывает. Просыпается он от того, что слышит громкую музыку, доносящу юся с улицы. «Только ты и ты одна!» — поет король рок-н-ролла. Шериф быстро вскакивает и, отодвинув занавеску, выглядывает в окно. У дома стоит белый «кадиллак», и шериф мгновенно все понимает.
— Энди, — окликает его жена, — что там такое?
— Спрячься под кроватью, — приказывает он ей.
— Что?!
— Спрячься под кроватью!!!
Жена Тейлора забирается под кровать. Выскочив в прихожую, шериф распахивает шкафчик и извлекает бейсбольную биту. Это не единственное оружие, которое есть в его доме, но револьвер спрятан в письменном столе под замком — достать и зарядить его у шерифа не осталось времени. Вместо этого он встает за входной дверью в позе бэттера, отведя биту для удара.
Едва он успевает занять эту позицию, как за дверью слышатся шаги. «Все и всегда знают, что я никогда не запираю дверь», — сказал шериф спецагентам из ФБР несколько часов тому назад. Да, он никогда не запирал входную дверь, но теперь впервые в жизни пожалел об этом.
Ручка поворачивается, и через порог шагает Эдмунд Пиклок, легко узнаваемый по голому бугристому черепу. Шериф с размаху бьет его битой на уровне живота. Удар столь силен, что Эдмунда отбрасывает назад и в сторону. Нормального человека этот удар надолго вывел бы из строя, но Пиклоки не относятся к племени нормальных людей. С рычанием Эдмунд Пиклок вскакивает на ноги и набрасывается на шерифа. Они оба валятся на пол, и тут дверь распахивается снова — в дом врываются отставшие братья. Они вооружены бейсбольными битами и, не раздумывая, пускают их в ход. Шериф Тейлор пытается отползти и уберечь голову, но братья Пиклоки не оставляют ему шанса.
Биты взлетают и опускаются, взлетают и опускаются, взлетают и опускаются… Каждый цикл сопровождается сочными шлепками, и по полу разливается темная, почти черная, кровь.
Жена шерифа лежит под кроватью, зажав себе рот рукой. Она не хочет видеть того, как умирает ее муж, но и не в силах отвести широко открытых глаз от жуткого зрелища.
Наконец Пиклоки останавливаются. Переводят дух и оглядываются в поисках жены шерифа. Жена шерифа боится пошевелиться или вздохнуть. Пиклоки прохаживаются по комнате, открывают шкафы. Наверное, раньше или позже они все равно догадались бы заглянуть под кровать, но испуганная женщина сама выдает себя: ручеек крови, вытекающий из-под тела шерифа, добирается до ее пальцев, и женщина сдавленно охает. Джордж Пиклок рывком поднимает кровать, а его братья хватаются за биты. Жена шерифа кричит.
А где-то далеко-далеко Элвис поет:
Только ты и ты одна
Понимаешь меня,
И наполняешь мое сердце любовью только ты…
С наступлением ночи дом Пиклоков оживает. Трое братьев — один за другим — спускаются по лестнице и в лунном свете подходят к стоящему за кустами орешника белому «кадиллаку».
Шермун Пиклок открывает багажник и укладывает в его просторное нутро сумку с бейсбольными битами. Джордж Пиклок дедовским способом заправляет бензобак: ставит на землю канистру, вывинчивает пробку бака, бросает шланг, подсасывает ртом бензин, сплевывает. Горючее с тихим плеском льется в бак.
Закончив, Пиклоки забираются в машину. За руль садится младший — Эдмунд Пиклок. Перед тем как завести двигатель, он включает автомагнитолу. Над фермой разносятся первые аккорды простой ласковой мелодии. Это — известная композиция Элвиса Пресли «Only уои» («Только ты»). Элвис поет:
Только ты Можешь заставить этот мир казаться правильным, Только ты Может сделать темноту яркой, Только ты и ты одна Понимаешь меня, И наполняешь мое сердце любовью только ты…
В это время шериф Тейлор сидит на крыльце своего дома. На нем только футболка и шорты. Он глядит на полную луну и думает о чем-то своем. По крыльцу спускается жена шерифа.
— Энди, что ты тут делаешь? — спрашивает она с ноткой тревоги в голосе.
— Смотрю вокруг напоследок, — отвечает шериф. — Перед тем, как все изменится. ..
Жена понимающе кивает.
— Ну до утра точно ничего не изменится, — резонно замечает она. — Пойдем спать.
Тейлор послушно поднимается и идет за женой в дом. Однако ему не спится, и он пытается смотреть телевизор. Телевизор в доме шерифа показывает ничем не лучше, чем его брат-близнец в отеле — картинка дергается, изображение расплывается, порой на экране ничего не видно, кроме «снега» помех.
Жена давно спит, а шериф ворочается в постели, слушая, как ведущий программы «Живая природа» рассказывает о гиенах: «Самый сильный самец в стае выслеживает и убивает добычу. Другие в это время следят, чтобы никто ему не помешал. ..»
Незаметно для себя шериф Тейлор задремывает. Просыпается он от того, что слышит громкую музыку, доносящу юся с улицы. «Только ты и ты одна!» — поет король рок-н-ролла. Шериф быстро вскакивает и, отодвинув занавеску, выглядывает в окно. У дома стоит белый «кадиллак», и шериф мгновенно все понимает.
— Энди, — окликает его жена, — что там такое?
— Спрячься под кроватью, — приказывает он ей.
— Что?!
— Спрячься под кроватью!!!
Жена Тейлора забирается под кровать. Выскочив в прихожую, шериф распахивает шкафчик и извлекает бейсбольную биту. Это не единственное оружие, которое есть в его доме, но револьвер спрятан в письменном столе под замком — достать и зарядить его у шерифа не осталось времени. Вместо этого он встает за входной дверью в позе бэттера, отведя биту для удара.
Едва он успевает занять эту позицию, как за дверью слышатся шаги. «Все и всегда знают, что я никогда не запираю дверь», — сказал шериф спецагентам из ФБР несколько часов тому назад. Да, он никогда не запирал входную дверь, но теперь впервые в жизни пожалел об этом.
Ручка поворачивается, и через порог шагает Эдмунд Пиклок, легко узнаваемый по голому бугристому черепу. Шериф с размаху бьет его битой на уровне живота. Удар столь силен, что Эдмунда отбрасывает назад и в сторону. Нормального человека этот удар надолго вывел бы из строя, но Пиклоки не относятся к племени нормальных людей. С рычанием Эдмунд Пиклок вскакивает на ноги и набрасывается на шерифа. Они оба валятся на пол, и тут дверь распахивается снова — в дом врываются отставшие братья. Они вооружены бейсбольными битами и, не раздумывая, пускают их в ход. Шериф Тейлор пытается отползти и уберечь голову, но братья Пиклоки не оставляют ему шанса.
Биты взлетают и опускаются, взлетают и опускаются, взлетают и опускаются… Каждый цикл сопровождается сочными шлепками, и по полу разливается темная, почти черная, кровь.
Жена шерифа лежит под кроватью, зажав себе рот рукой. Она не хочет видеть того, как умирает ее муж, но и не в силах отвести широко открытых глаз от жуткого зрелища.
Наконец Пиклоки останавливаются. Переводят дух и оглядываются в поисках жены шерифа. Жена шерифа боится пошевелиться или вздохнуть. Пиклоки прохаживаются по комнате, открывают шкафы. Наверное, раньше или позже они все равно догадались бы заглянуть под кровать, но испуганная женщина сама выдает себя: ручеек крови, вытекающий из-под тела шерифа, добирается до ее пальцев, и женщина сдавленно охает. Джордж Пиклок рывком поднимает кровать, а его братья хватаются за биты. Жена шерифа кричит.
А где-то далеко-далеко Элвис поет:
Только ты и ты одна
Понимаешь меня,
И наполняешь мое сердце любовью только ты…
9
Дом шерифа Тейлора Свитгамлейн, 3, Хоум, Пенсильвания
Сидя на крыльце дома покойного шерифа, его помощник Барни Бакстер нервно курил. До сегодняшнего дня ему не приходилось иметь дело с убийством (тем более с таким убийством), и он никак не мог прийти в себя.
Подходя к дому, специальные агенты Молдер и Скалли приостановились, разглядывая глубокие следы протекторов.
— Большая американская машина, — произнес Молдер с непонятным выражением на лице.
Завидев их, Барни затушил окурок и поднялся на ноги.
— Я заехал, чтобы отдать шерифу вот эти доклады, — сказал он, демонстрируя плотно набитую папку, словно из опасения, что его словам не поверят. — И увидел его… с женой… — Барни замолчал, судорожно вздохнул, затем продолжил: — Владелец белого «кадиллака» найден. Это женщина из Балтимора. У нее кончился бензин, и она просто бросила машину на сто девятнадцатом километре муниципального шоссе. А вот это поступило из федеральной лаборатории криминалистики вчера вечером.
Молдер принял папку, но не спешил заглянуть внутрь.
— Где они? — спросил он.
— Они… внутри…
Молдер обошел помощника шерифа, направляясь в дом. Скалли последовала за ним. Она застала Молдера склонившимся над неподвижным телом в окровавленной майке, над которым уже кружились жадные до че-ловечинки мухи.
— У него не грудь, а одна большая гематома, — проинформировал потрясенный до глубины души Молдер. — Черт побери, они забили его, словно пещерные люди!
Скалли взглянула на труп шерифа со спокойствием человека, которому многие часы приходится проводить в патолого-анатомической лаборатории. Она отобрала у Молдера папку, переданную помощником шерифа, и пролистала вложенные в нее страницы. Отчет федеральной лаборатории криминалистики заинтересовал ее куда больше.
— В лаборатории перепутали все генетические анализы по ребенку, — сообщила она Молдеру. — Многочисленные удвоения хромосом, центромеры неравномерны…
Молдер отвлекся от созерцания тела человека, с которым он беседовал всего только сутки назад, и спросил:
— Но ты же что-то такое подозревала?
— Да, — кивнула Скалли. — Но здесь уж слишком много генетических дефектов. Это наверняка ошибка лаборатории. Клетки этого ребенка должны были делиться в три раза быстрее, чтобы пройти все эти метаморфозы.
— В три раза быстрее?.. — переспросил Молдер. — Скалли, а что если все братья Пиклоки были отцами этого ребенка? Все трое?!
Скалли посмотрела на Молдера, как на полоумного, затем принялась терпеливо объяснять и таким тоном, словно разговаривала с несовершеннолетним подростком, который много чего хотел узнать о сексе, но до сих пор боялся спросить:
— Молдер, только один сперматозоид из миллионов и только от одного человека может проникнуть через клеточную мембрану яйцеклетки. Это непреложный закон природы.
— Хорошо, — Молдер выглядел обескураженным. — То есть ничего хорошего, конечно, но тогда как еще можно объяснить эти генетические дефекты? Допустим, данные лаборатории верны и мы имеем дело с редкой мутацией — что по этому поводу говорит теория? Подобная мутация может произойти за одно поколение?
— Вполне возможно, — не стала настаивать на своей предыдущей точке зрения Скалли, — но нужна яйцеклетка с похожим генетическим набором. То есть нужна женщина из семейства Пиклоков. А их, как ты знаешь, не осталось — все умерли.
Молдер озадаченно примолк. Потом решил переключиться на более насущную проблему:
— Пиклоки вернулись, чтобы убить шерифа, — начал он перечислять известные факты. — Приехали они на украденном «кадиллаке», который мы видели у фермы. Следовательно, они до сих пор находятся где-то поблизости. Нужно запросить помощь из Питсбурга и арестовать их.
— Молдер, пока прибудет помощь, пройдет целый день, — сказала Скалли. — А здесь находится женщина, которую они захватили — я по-прежнему уверена в этом. Она ослаблена родами и кровотечением, ее жизни угрожает опасность. Я думаю, мы должны отправиться туда прямо сейчас. Попытаемся управиться своими силами.
Молдер был не из робкого десятка, но в данной ситуации приходилось учитывать интересы мифического заложника. О чем он и напомнил Скалли:
— Да, но нас меньше, мы можем только навредить жертве.
— Я помогу вам, — окликнул спецагентов помощник шерифа Барни, слушавший весь диалог, стоя на пороге. — Тогда нас будет трое против трех. А еще вот это, — он вытащил из кобуры «магнум». — Пистолеты дадут нам хоть какое-то преимущество.
— Сказано в духе Чарльза Бронсона note 3, — оценил Молдер.
— Минуточку, Молдер, — вмешалась Скалли, — мне кажется, мы упускаем одну очень важную деталь. Зачем вообще Пик-локам понадобилось убивать шерифа Тейлора? Ведь он даже не допрашивал их о ребенке…
— Наверное, они узнали, что их собираются арестовать, что выписаны ордера, и просто хотели отомстить.
— Но ведь о том, что ордера выписаны, шериф сообщил только мне. И по телефону.
Если только они не подслушивали наших разговоров, когда мы были у них на ферме, как они могли об этом узнать?
— Но ведь на ферме никого не было…
— Совершенно верно. Телефона у Пиклоков тоже нет… Получается, у них имеется еще один источник информации? Но откуда при их малой коммуникабельности?
Не зная ответа, Молдер лишь покачал головой.
Сидя на крыльце дома покойного шерифа, его помощник Барни Бакстер нервно курил. До сегодняшнего дня ему не приходилось иметь дело с убийством (тем более с таким убийством), и он никак не мог прийти в себя.
Подходя к дому, специальные агенты Молдер и Скалли приостановились, разглядывая глубокие следы протекторов.
— Большая американская машина, — произнес Молдер с непонятным выражением на лице.
Завидев их, Барни затушил окурок и поднялся на ноги.
— Я заехал, чтобы отдать шерифу вот эти доклады, — сказал он, демонстрируя плотно набитую папку, словно из опасения, что его словам не поверят. — И увидел его… с женой… — Барни замолчал, судорожно вздохнул, затем продолжил: — Владелец белого «кадиллака» найден. Это женщина из Балтимора. У нее кончился бензин, и она просто бросила машину на сто девятнадцатом километре муниципального шоссе. А вот это поступило из федеральной лаборатории криминалистики вчера вечером.
Молдер принял папку, но не спешил заглянуть внутрь.
— Где они? — спросил он.
— Они… внутри…
Молдер обошел помощника шерифа, направляясь в дом. Скалли последовала за ним. Она застала Молдера склонившимся над неподвижным телом в окровавленной майке, над которым уже кружились жадные до че-ловечинки мухи.
— У него не грудь, а одна большая гематома, — проинформировал потрясенный до глубины души Молдер. — Черт побери, они забили его, словно пещерные люди!
Скалли взглянула на труп шерифа со спокойствием человека, которому многие часы приходится проводить в патолого-анатомической лаборатории. Она отобрала у Молдера папку, переданную помощником шерифа, и пролистала вложенные в нее страницы. Отчет федеральной лаборатории криминалистики заинтересовал ее куда больше.
— В лаборатории перепутали все генетические анализы по ребенку, — сообщила она Молдеру. — Многочисленные удвоения хромосом, центромеры неравномерны…
Молдер отвлекся от созерцания тела человека, с которым он беседовал всего только сутки назад, и спросил:
— Но ты же что-то такое подозревала?
— Да, — кивнула Скалли. — Но здесь уж слишком много генетических дефектов. Это наверняка ошибка лаборатории. Клетки этого ребенка должны были делиться в три раза быстрее, чтобы пройти все эти метаморфозы.
— В три раза быстрее?.. — переспросил Молдер. — Скалли, а что если все братья Пиклоки были отцами этого ребенка? Все трое?!
Скалли посмотрела на Молдера, как на полоумного, затем принялась терпеливо объяснять и таким тоном, словно разговаривала с несовершеннолетним подростком, который много чего хотел узнать о сексе, но до сих пор боялся спросить:
— Молдер, только один сперматозоид из миллионов и только от одного человека может проникнуть через клеточную мембрану яйцеклетки. Это непреложный закон природы.
— Хорошо, — Молдер выглядел обескураженным. — То есть ничего хорошего, конечно, но тогда как еще можно объяснить эти генетические дефекты? Допустим, данные лаборатории верны и мы имеем дело с редкой мутацией — что по этому поводу говорит теория? Подобная мутация может произойти за одно поколение?
— Вполне возможно, — не стала настаивать на своей предыдущей точке зрения Скалли, — но нужна яйцеклетка с похожим генетическим набором. То есть нужна женщина из семейства Пиклоков. А их, как ты знаешь, не осталось — все умерли.
Молдер озадаченно примолк. Потом решил переключиться на более насущную проблему:
— Пиклоки вернулись, чтобы убить шерифа, — начал он перечислять известные факты. — Приехали они на украденном «кадиллаке», который мы видели у фермы. Следовательно, они до сих пор находятся где-то поблизости. Нужно запросить помощь из Питсбурга и арестовать их.
— Молдер, пока прибудет помощь, пройдет целый день, — сказала Скалли. — А здесь находится женщина, которую они захватили — я по-прежнему уверена в этом. Она ослаблена родами и кровотечением, ее жизни угрожает опасность. Я думаю, мы должны отправиться туда прямо сейчас. Попытаемся управиться своими силами.
Молдер был не из робкого десятка, но в данной ситуации приходилось учитывать интересы мифического заложника. О чем он и напомнил Скалли:
— Да, но нас меньше, мы можем только навредить жертве.
— Я помогу вам, — окликнул спецагентов помощник шерифа Барни, слушавший весь диалог, стоя на пороге. — Тогда нас будет трое против трех. А еще вот это, — он вытащил из кобуры «магнум». — Пистолеты дадут нам хоть какое-то преимущество.
— Сказано в духе Чарльза Бронсона note 3, — оценил Молдер.
— Минуточку, Молдер, — вмешалась Скалли, — мне кажется, мы упускаем одну очень важную деталь. Зачем вообще Пик-локам понадобилось убивать шерифа Тейлора? Ведь он даже не допрашивал их о ребенке…
— Наверное, они узнали, что их собираются арестовать, что выписаны ордера, и просто хотели отомстить.
— Но ведь о том, что ордера выписаны, шериф сообщил только мне. И по телефону.
Если только они не подслушивали наших разговоров, когда мы были у них на ферме, как они могли об этом узнать?
— Но ведь на ферме никого не было…
— Совершенно верно. Телефона у Пиклоков тоже нет… Получается, у них имеется еще один источник информации? Но откуда при их малой коммуникабельности?
Не зная ответа, Молдер лишь покачал головой.
10
Ферма Пиклоков Хоум, Пенсильвания
— Они там, во дворе, — сказала Скалли, опуская бинокль.
Спецагенты ФБР и помощник шерифа Барни Бакстер сидели на «ничейной» земле, прячась в зарослях сорняка, вымахавшего здесь почти в человеческий рост. Барни неторопливо натягивал бронежилет.
— Предлагаю следующий план действий, — обратился помощник шерифа к спецагентам. — Я пойду вперед. Они увидят форму и поймут, что с ними не шутят. Тогда вы сможете приблизиться.
— Скажите, помощник, а эти бронежилеты необходимы? — поинтересовалась Скалли, которая терпеть не могла носить на себе что-то тяжелее делового костюма.
— Я как-то видел, как они тренировались в стрельбе из мушкетов, — отвечал Барни. — Не хочу быть убитым из антиквариата.
Закончив с ремешками бронежилета и вытащив из кобуры пистолет, помощник шерифа направился к дому. К тому времени Пик-локи скрылись внутри и видно их не было. Перебежками подобравшись к террасе, Барни остановился.
— Здесь Бакстер, — сказал он в микрофон компактного приемопередающего устройства, закрепленный у самых губ. — Я перед домом, занял исходную позицию.
Скалли снова подняла бинокль. Внимательно осмотрела дом — мрачный и словно бы настороженный.
— Никого не вижу, — сообщила она Бак-стеру. — Входите.
Помощник шерифа начал медленно подниматься по лестнице. Ступеньки скрипели под его ногами, в прогретом воздухе гудели мухи. Скалли через бинокль внимательно наблюдала за его перемещениями, не забывая поглядывать и на дом. Бакстер остановился перед входной дверью, потом взялся за ручку, повернул ее и потянул дверь на себя. В этот момент Скалли увидела какой-то блик — проем двери на высоте в полтора человеческих роста пересекала белая нить. Не более секунды ушло у Скалли на то, чтобы понять, что это такое. Но эта секунда стоила помощнику шерифа жизни.
— Бакстер, нет! — крикнула Скалли и опоздала.
Примитивное устройство из двух блоков, одной пружины и лески сработало сразу после того, как Бакстер полностью распахнул дверь — кувалда с массивной головкой с размаху ударила помощника шерифа по лицу, сломав нос и раздробив челюсти. Обливаясь кровью, Барни рухнул на доски террасы, и тут же со звериной стремительностью на него накинулся Эдмунд Пиклок. Скалли не успела глазом моргнуть, а безвольное тело помощника шерифа было уже втянуто за порог, а входная дверь с шумом захлопнулась.
— Бакстер мертв, — сказала Скалли, опуская бинокль и как будто не веря, что только что увиденное ею произошло на самом деле. — Они расправились с ним, как звери…
— Да, именно как звери, — отозвался Молдер. — Как стая зверей. Скалли, — обратился он к коллеге, — ты читала книгу «Остров доктора Моро»?
— Это роман? — меланхолично поинтересовалась Скалли. — Нет, не читала.
— Там описывается остров, на котором безумный ученый путем вивисекции пытается сделать людей из самых разных животных. А здесь обратный случай. Пикло-ки так долго жили вдали от цивилизации, что постепенно превратились в зверей, утратив малейшие понятия о нравственности и морали. Но что-то человеческое в них все-таки сохранилось. Умение владеть инструментами, дьявольская хитрость, простейшая речь. Если на острове доктора Моро очеловеченным животным приходилось подавлять в себе естественные инстинкты, то Пиклокам, чтобы жить в равновесии с миром, который они создали и оберегают, приходится вытравливать в себе социальные навыки.
— И что нам твоя теория даст? Нас осталось двое, а у Пиклоков есть огнестрельное оружие. И наверняка еще не одна ловушка в самом доме.
— Да, но мы можем выманить их из дома с помощью обманного маневра.
Когда Молдер объяснил Скалли свой план, она легко согласилась претворить его в жизнь — все равно ничего лучшего у них в запасе не было.
Через пятнадцать минут они были в загоне для свиней. Молдер открыл задвижку, а Скалли, ворочаясь в унавоженной грязи, принялась подгонять тупых хрюшек к выходу. Свиньи никак не реагировали на ее усилия, отворачивали круглые пустые глазенки к изгороди — им было хорошо и в загоне.
— Есть какой-нибудь тайный трюк у фермеров, чтобы выгнать свиней из загона? — ; спросила Скалли, запыхавшись.
Молдер развел руками:
— Я не знаю.
Скалли задумалась, а потом вдруг выдала:
— Кыш, птицы, кыш! Кыш! Кыш! Кыш, кому говорят! note 4Свиньи зашевелились. Расталкивая друг друга и разбрызгивая вонючую жижу, с неистовым хрюканьем, они устремились к выходу.
— Похоже, это работает, — отметил Молдер. — Но что это такое?
— Я сидела на этих выходных с племянником, — пояснила Скалли, — а он смотрел «Бемби» по пятнадцать раз в день.
— И меня еще называют ненормальным! — воскликнул Молдер.
Первым на террасу выскочил Эдмунд, младший брат. Он увидел свиней, покидающих загон, и спешно вернулся в дом. Через минуту уже все трое бегали по двору, пытаясь навести хоть какой-то порядок в бедламе, учиненном спецагентами.
В это время Молдер и Скалли подбирались к дому со стороны «черного» хода. Предусмотрительный Молдер подобрал и нес с собой деревянный брусок, валявшийся в траве. Именно этим бруском он и открыл дверь «черного» хода. Осторожность себя оправдала. В брусок со страшной силой вонзились вилы, пригвоздив его к двери и расщепив на несколько частей.
— Ого, — только и сказал Молдер.
Присев, он пролез под вилами и оказался в доме Пиклоков. Скалли последовала за ним. Вместе, бок о бок, подсвечивая себе фонариками, они пошли через комнаты, взывая по очереди:
— Мы агенты ФБР! Здесь есть кто-нибудь?
В одной из комнат Молдер остановился.
— Не может этого быть, — пробормотал он потрясенно.
Потом наклонился и подобрал с пола пожелтевшую газету. Это был номер местного периодического издания «Хоумс-курьер» за 1977 год. На передовице красовался портрет короля рок-н-ролла и надпись, набранная крупно: «Элвис Пресли умер. Ему было 42 года».
— Молдер, смотри, — окликнула напарника Скалли.
Молдер поднял голову. Луч фонарика Скалли скользил по стенам, и в этом свете Молдер увидел, что там развешаны старые черно-белые фотографии. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять — на снимках представлены многочисленные поколения семьи Пиклоков. Все они предпочитали сниматься на фоне своего дома — сидя на ступеньках или стоя на террасе — бородатые, усатые и безусые, в старомодных костюмах, длиннополых плащах и в шляпах с мягкими полями. И на всех лицах без исключения была заметна характерная печать вырождения, обусловленная внутрисемейным скрещиванием.
— Здесь кто-то есть, — заявила вдруг Скалли.
Молдер медленно повернулся. «Где?» — спросил он глазами. «Там», — так же молча отвечала Скалли, кивая на пустую, прикрытую одеялом кровать. Молдер присел и посветил фонариком в пространство между кроватью и полом. И в то же мгновение спецагентов оглушил истошный нечеловеческий крик:
— Уходите! Уходите! Не прикасайтесь ко мне!
Под кроватью находилась женщина. Возможно, та самая, которую похитили Пик-локи для своих любовных утех, мать убитого ребенка. Та самая, ради которой Молдер, Скалли и покойный Барни Бак-стер решились на эту авантюру — проникнуть в наполненный смертельными ловушками дом.
— Успокойтесь, — Скалли пыталась говорить как можно более умиротворяюще, — мы федеральные агенты, мы вам поможем.
— Похоже, ее привязали к доске, — сообщил Молдер, пытаясь хоть что-то разглядеть в слабом свете фонарика.
— Уходите! — продолжала кричать женщина. — Уходите! Оставьте меня!
Он положил фонарик на пол, ухватился за край того, что ему показалось доской, и потянул на себя. Женщина была привязана к чему-то вроде деревянных салазок. Оставляя на полу глубокие борозды, салазки выдвинулись из-под кровати. Молдер посмотрел и содрогнулся. Женщина имела самый плачевный вид. Лицо ее было обезображено сильным ожогом, на подбородке и шее — уродливые шрамы, во рту — не зубы, а какие-то осколки. Но самое главное — у этой несчастной не было ни рук, ни ног, а только короткие культи.
Молдер поймал себя на мысли, что окажись он на месте этой женщины, то предпочел бы пусть даже и болезненную, но мгновенную смерть любому шансу на спасение — все лучше, чем доживать свой век в виде такого вот обрубка.
Впрочем, ситцевое платье на женщине выглядело чистым и недавно выглаженным — по всему, за ней ухаживали.
Молдер собрался с духом и сказал то, что ему полагалось сказать:
— Успокойтесь, пожалуйста. Все кончено, мы из ФБР, мы поможем вам. Мы отвезем вас отсюда в безопасное место, мы обязательно доставим вас домой.
Скалли порывисто схватила напарника за плечо:
— Молдер, эта женщина уже дома, — сказала она. — Неужели ты не видишь? Это миссис Пиклок. Это их мать.
Молдер недоверчиво посмотрел на Скалли, потом перевел взгляд на стену с фотографиями и быстро нашел ту, на которой была запечатлена девушка с тугой косой и в простеньком платьице — в ней трудно было опознать изуродованную женщину на салазках, но все-таки возможно. Одной загадкой стало меньше. Но стоило ли оно того?..
С печалью на лице Молдер медленно задвинул салазки с привязанной к ним миссис Пиклок под кровать и встал.
— Молдер, куда это ты собрался? — спросила Скалли, глядя на него снизу вверх.
— Сыновья, наверное, слышали крик, — сказал Молдер. — Собираюсь посмотреть, где они.
— А как же она? — Скалли кивнула в сторону кровати, под которой пребывала миссис Пиклок.
— Она никуда не убежит, — цинично отозвался Молдер.
Не обернувшись, он вышел из комнаты. Скалли поспешила за ним.
— Мне кажется, нам не нужно ее спасать, — высказалась она на ходу. — Она здесь по своей воле, это очевидно. И, по-моему, она соучастник убийства.
— Совершенно верно, — согласился Молдер.
Он приблизился к окну с мутным от скопившейся за десятилетия грязи стеклом и осторожно выглянул наружу. Братья Пикло-ки все еще бегали по двору, загоняя последних свиней за ограду. Молдер присел на корточки, вновь вытащил «магнум», снял его с предохранителя.
— Но с другой стороны, — продолжала высказываться Скалли, — это только наши предположения, и, когда дело дойдет до суда, мы не сможем ничего доказать…
Тут Молдера осенило. Все сложилось одно к одному: генетические дефекты, выжившая в стародавней автокатастрофе мать, похороненный живьем младенец.
— Послушай-ка, Скалли, — сказал он. — Я, кажется понял, что здесь произошло. Джордж — не только старший брат, но и отец двух других. Он заменил миссис Пиклок мужа еще до того, как тот погиб в автокатастрофе. Как самый сильный самец в стае он имеет исключительное право на пользование единственной самкой и не терпит конкурентов. Видимо, кто-то из младших братьев «покусился» на собственность Джорджа, и он убил ребенка, чтобы показать им, кто здесь главный.
— Интересная версия, — оценила Скалли, — но поймут ли ее присяжные?
Молдер пожал плечами.
— Они убили троих, если не считать ребенка. Этого достаточно, чтобы надолго упечь всю семейку, в каких бы родственных отношениях они друг с другом не состояли.
— Я побуду с женщиной, — сказала Скалли, вставая.
— Будь осторожна, — предупредил Молдер. — И смотри по сторонам. Тут полно ловушек.
Предупреждение оказалось очень к месту. Направляясь в комнату миссис Пик-лок, Скалли заметила леску, натянутую поперек дверного проема, ведущего в боковой коридор. С минуту Скалли изучала систему блоков, через которые была перекинута леска, пока не добралась до остро заточенной косы.
Разобравшись с устройством ловушки, Скалли проследовала дальше.
Миссис Пиклок больше не кричала. Она что-то бубнила себе под нос, но при виде Скалли немедленно затихла.
— Миссис Пиклок, — очень вежливо обратилась к ней Скалли, — вы понимаете, что вам необходима срочная медицинская помощь? Вам нельзя оставаться здесь.
— Это наш дом, — заявила миссис Пиклок с интонациями старой скряги. — Зачем мне его покидать?
— Но вы же больны! — воскликнула Скалли.
— Я не чувствую боли, — ответила миссис Пиклок гордо. — Это у нас семейное. Я только беспокоюсь за мальчиков, не покалечились ли они…
Скалли помолчала, понимая, что убеждать и просить в данной ситуации совершенно бессмысленно. Зато можно было вдоволь удовлетворять собственное любопытство.
— Что случилось после той аварии? — поинтересовалась она.
Миссис Пиклок смотрела в сторону. Что-то дрогнуло на ее изуродованном лице, когда она попыталась вспомнить тот день много лет назад и аварию, перечеркнувшую всю прежнюю жизнь в семейной идиллии.
— Мне оторвало правую руку… — начала она свой невеселый рассказ, прерывая его длинными паузами. — И я видела, как эта рука лежит на коленях моего мертвого мужа… Мальчики отнесли меня в дом… зашили раны… В нашей семье это умеют делать со времен войны с янки… Мои сыновья тоже это умеют… Они такие хорошие мальчики…
Последнее замечание возмутило Скалли до глубины души.
— Миссис Пиклок, ваши «хорошие мальчики» убили шерифа Тейлора, его жену и помощника шерифа Бакстера! Как вы можете одобрять их действия?!
— Сразу видно, что у вас нет детей, — заметила миссис Пиклок. — Может быть, когда-нибудь, позже, вы поймете, что такое материнская гордость и любовь. Вы узнаете, что это такое, когда ваш мальчик готов на все ради матери…
— Скалли! — громко позвал Молдер. — Пик л оки идут!
Скалли немедленно оставила миссис Пиклок, устремившись на помощь Молдеру. Братья действительно покончили со свиньями и теперь направлялись к дому. Еще на подхо-де они заподозрили неладное. Джордж, старший брат, зарычал и бросился к двери.
— Я агент ФБР и я вооружен! — крикнул Молдер. — Стойте, или я буду стрелять!
На Джорджа это не произвело должного впечатления. От сильного удара дверь распахнулась, и Джордж с порога прыгнул на Молдера. Молдер выстрелил, но то ли промахнулся, то ли братья Пиклоки действит тельно не чувствовали боли, но в мгновение ока Джордж пересек комнату и схватился с Молдером врукопашную.
В это время через черный ход ворвались Шермон и Эдмунд, средний и младший братья. Скалли, стреляя как в тире, разрядила в них обойму своего «магнума». В тесной комнате звуки выстрелов были особенно оглушительны. Запахло порохом.
Эдмунд сразу свалился на пол, но Шер-мон устоял. Скалли точно видела, что в него попали как минимум две пули, но средний брат продолжал идти. Скалли отпрянула в сторону, но Шермон, казалось, совсем не обращает на нее внимания — он шел к ворочающимся на полу Джорджу и Молдеру. Тут грохнул еще один выстрел, и Джордж, хрипя простреленным горлом, отпал от Молдера. Федеральный агент попытался было вскочить на ноги, но этого ему сделать не дали — Шермон навалился сверху и сзади.
Скалли посмотрела на свой бесполезный «магнум», отшвырнула его и крикнула:
— Шермон, мать у меня! Я убью ее!
Это подействовало. Шермон немедленно оставил Молдера и устремился к ней. Но драться с ним не входило в планы Скалли. Она бросилась вон. При этом в голове у нее билась одна только мысль: «Главное — вовремя подпрыгнуть. Главное — вовремя подпрыгнуть».
Топоча, как слон, и громко сопя, Шермон гнался за ней. У самой двери, ведущей в комнату миссис Пиклок, Скалли повернулась и побежала в боковой коридор. На секунду задержав дыхание, она высоко подпрыгнула. При приземлении на ноги каблук на правой туфле сломался, Скалли потеряла равновесие и вытянулась на полу коридора во весь рост. Если бы Шермон вспомнил о ловушке, которую сам же здесь налаживал, он легко догнал бы Скалли, но он не вспомнил. Леска натянулась, ловушка сработала, и коса со свистом рассекла воздух, вонзилась в спину Пиклока. На некоторое время в доме наступила тишина.
Полежав и отдышавшись, Скалли поднялась с пола. Скинула туфли, после чего направилась к комнате миссис Пиклок. Но там никого уже не было.
Вошел Молдер.
— Где третий брат? Эдмунд? — хрипло спросил он, еще не совсем пришедший в себя после скоротечной, но такой жестокой схватки. — И где миссис Пиклок?
Скалли опустила глаза. На полу у кровати виднелись четкие следы от салазок.
— Они там, во дворе, — сказала Скалли, опуская бинокль.
Спецагенты ФБР и помощник шерифа Барни Бакстер сидели на «ничейной» земле, прячась в зарослях сорняка, вымахавшего здесь почти в человеческий рост. Барни неторопливо натягивал бронежилет.
— Предлагаю следующий план действий, — обратился помощник шерифа к спецагентам. — Я пойду вперед. Они увидят форму и поймут, что с ними не шутят. Тогда вы сможете приблизиться.
— Скажите, помощник, а эти бронежилеты необходимы? — поинтересовалась Скалли, которая терпеть не могла носить на себе что-то тяжелее делового костюма.
— Я как-то видел, как они тренировались в стрельбе из мушкетов, — отвечал Барни. — Не хочу быть убитым из антиквариата.
Закончив с ремешками бронежилета и вытащив из кобуры пистолет, помощник шерифа направился к дому. К тому времени Пик-локи скрылись внутри и видно их не было. Перебежками подобравшись к террасе, Барни остановился.
— Здесь Бакстер, — сказал он в микрофон компактного приемопередающего устройства, закрепленный у самых губ. — Я перед домом, занял исходную позицию.
Скалли снова подняла бинокль. Внимательно осмотрела дом — мрачный и словно бы настороженный.
— Никого не вижу, — сообщила она Бак-стеру. — Входите.
Помощник шерифа начал медленно подниматься по лестнице. Ступеньки скрипели под его ногами, в прогретом воздухе гудели мухи. Скалли через бинокль внимательно наблюдала за его перемещениями, не забывая поглядывать и на дом. Бакстер остановился перед входной дверью, потом взялся за ручку, повернул ее и потянул дверь на себя. В этот момент Скалли увидела какой-то блик — проем двери на высоте в полтора человеческих роста пересекала белая нить. Не более секунды ушло у Скалли на то, чтобы понять, что это такое. Но эта секунда стоила помощнику шерифа жизни.
— Бакстер, нет! — крикнула Скалли и опоздала.
Примитивное устройство из двух блоков, одной пружины и лески сработало сразу после того, как Бакстер полностью распахнул дверь — кувалда с массивной головкой с размаху ударила помощника шерифа по лицу, сломав нос и раздробив челюсти. Обливаясь кровью, Барни рухнул на доски террасы, и тут же со звериной стремительностью на него накинулся Эдмунд Пиклок. Скалли не успела глазом моргнуть, а безвольное тело помощника шерифа было уже втянуто за порог, а входная дверь с шумом захлопнулась.
— Бакстер мертв, — сказала Скалли, опуская бинокль и как будто не веря, что только что увиденное ею произошло на самом деле. — Они расправились с ним, как звери…
— Да, именно как звери, — отозвался Молдер. — Как стая зверей. Скалли, — обратился он к коллеге, — ты читала книгу «Остров доктора Моро»?
— Это роман? — меланхолично поинтересовалась Скалли. — Нет, не читала.
— Там описывается остров, на котором безумный ученый путем вивисекции пытается сделать людей из самых разных животных. А здесь обратный случай. Пикло-ки так долго жили вдали от цивилизации, что постепенно превратились в зверей, утратив малейшие понятия о нравственности и морали. Но что-то человеческое в них все-таки сохранилось. Умение владеть инструментами, дьявольская хитрость, простейшая речь. Если на острове доктора Моро очеловеченным животным приходилось подавлять в себе естественные инстинкты, то Пиклокам, чтобы жить в равновесии с миром, который они создали и оберегают, приходится вытравливать в себе социальные навыки.
— И что нам твоя теория даст? Нас осталось двое, а у Пиклоков есть огнестрельное оружие. И наверняка еще не одна ловушка в самом доме.
— Да, но мы можем выманить их из дома с помощью обманного маневра.
Когда Молдер объяснил Скалли свой план, она легко согласилась претворить его в жизнь — все равно ничего лучшего у них в запасе не было.
Через пятнадцать минут они были в загоне для свиней. Молдер открыл задвижку, а Скалли, ворочаясь в унавоженной грязи, принялась подгонять тупых хрюшек к выходу. Свиньи никак не реагировали на ее усилия, отворачивали круглые пустые глазенки к изгороди — им было хорошо и в загоне.
— Есть какой-нибудь тайный трюк у фермеров, чтобы выгнать свиней из загона? — ; спросила Скалли, запыхавшись.
Молдер развел руками:
— Я не знаю.
Скалли задумалась, а потом вдруг выдала:
— Кыш, птицы, кыш! Кыш! Кыш! Кыш, кому говорят! note 4Свиньи зашевелились. Расталкивая друг друга и разбрызгивая вонючую жижу, с неистовым хрюканьем, они устремились к выходу.
— Похоже, это работает, — отметил Молдер. — Но что это такое?
— Я сидела на этих выходных с племянником, — пояснила Скалли, — а он смотрел «Бемби» по пятнадцать раз в день.
— И меня еще называют ненормальным! — воскликнул Молдер.
Первым на террасу выскочил Эдмунд, младший брат. Он увидел свиней, покидающих загон, и спешно вернулся в дом. Через минуту уже все трое бегали по двору, пытаясь навести хоть какой-то порядок в бедламе, учиненном спецагентами.
В это время Молдер и Скалли подбирались к дому со стороны «черного» хода. Предусмотрительный Молдер подобрал и нес с собой деревянный брусок, валявшийся в траве. Именно этим бруском он и открыл дверь «черного» хода. Осторожность себя оправдала. В брусок со страшной силой вонзились вилы, пригвоздив его к двери и расщепив на несколько частей.
— Ого, — только и сказал Молдер.
Присев, он пролез под вилами и оказался в доме Пиклоков. Скалли последовала за ним. Вместе, бок о бок, подсвечивая себе фонариками, они пошли через комнаты, взывая по очереди:
— Мы агенты ФБР! Здесь есть кто-нибудь?
В одной из комнат Молдер остановился.
— Не может этого быть, — пробормотал он потрясенно.
Потом наклонился и подобрал с пола пожелтевшую газету. Это был номер местного периодического издания «Хоумс-курьер» за 1977 год. На передовице красовался портрет короля рок-н-ролла и надпись, набранная крупно: «Элвис Пресли умер. Ему было 42 года».
— Молдер, смотри, — окликнула напарника Скалли.
Молдер поднял голову. Луч фонарика Скалли скользил по стенам, и в этом свете Молдер увидел, что там развешаны старые черно-белые фотографии. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять — на снимках представлены многочисленные поколения семьи Пиклоков. Все они предпочитали сниматься на фоне своего дома — сидя на ступеньках или стоя на террасе — бородатые, усатые и безусые, в старомодных костюмах, длиннополых плащах и в шляпах с мягкими полями. И на всех лицах без исключения была заметна характерная печать вырождения, обусловленная внутрисемейным скрещиванием.
— Здесь кто-то есть, — заявила вдруг Скалли.
Молдер медленно повернулся. «Где?» — спросил он глазами. «Там», — так же молча отвечала Скалли, кивая на пустую, прикрытую одеялом кровать. Молдер присел и посветил фонариком в пространство между кроватью и полом. И в то же мгновение спецагентов оглушил истошный нечеловеческий крик:
— Уходите! Уходите! Не прикасайтесь ко мне!
Под кроватью находилась женщина. Возможно, та самая, которую похитили Пик-локи для своих любовных утех, мать убитого ребенка. Та самая, ради которой Молдер, Скалли и покойный Барни Бак-стер решились на эту авантюру — проникнуть в наполненный смертельными ловушками дом.
— Успокойтесь, — Скалли пыталась говорить как можно более умиротворяюще, — мы федеральные агенты, мы вам поможем.
— Похоже, ее привязали к доске, — сообщил Молдер, пытаясь хоть что-то разглядеть в слабом свете фонарика.
— Уходите! — продолжала кричать женщина. — Уходите! Оставьте меня!
Он положил фонарик на пол, ухватился за край того, что ему показалось доской, и потянул на себя. Женщина была привязана к чему-то вроде деревянных салазок. Оставляя на полу глубокие борозды, салазки выдвинулись из-под кровати. Молдер посмотрел и содрогнулся. Женщина имела самый плачевный вид. Лицо ее было обезображено сильным ожогом, на подбородке и шее — уродливые шрамы, во рту — не зубы, а какие-то осколки. Но самое главное — у этой несчастной не было ни рук, ни ног, а только короткие культи.
Молдер поймал себя на мысли, что окажись он на месте этой женщины, то предпочел бы пусть даже и болезненную, но мгновенную смерть любому шансу на спасение — все лучше, чем доживать свой век в виде такого вот обрубка.
Впрочем, ситцевое платье на женщине выглядело чистым и недавно выглаженным — по всему, за ней ухаживали.
Молдер собрался с духом и сказал то, что ему полагалось сказать:
— Успокойтесь, пожалуйста. Все кончено, мы из ФБР, мы поможем вам. Мы отвезем вас отсюда в безопасное место, мы обязательно доставим вас домой.
Скалли порывисто схватила напарника за плечо:
— Молдер, эта женщина уже дома, — сказала она. — Неужели ты не видишь? Это миссис Пиклок. Это их мать.
Молдер недоверчиво посмотрел на Скалли, потом перевел взгляд на стену с фотографиями и быстро нашел ту, на которой была запечатлена девушка с тугой косой и в простеньком платьице — в ней трудно было опознать изуродованную женщину на салазках, но все-таки возможно. Одной загадкой стало меньше. Но стоило ли оно того?..
С печалью на лице Молдер медленно задвинул салазки с привязанной к ним миссис Пиклок под кровать и встал.
— Молдер, куда это ты собрался? — спросила Скалли, глядя на него снизу вверх.
— Сыновья, наверное, слышали крик, — сказал Молдер. — Собираюсь посмотреть, где они.
— А как же она? — Скалли кивнула в сторону кровати, под которой пребывала миссис Пиклок.
— Она никуда не убежит, — цинично отозвался Молдер.
Не обернувшись, он вышел из комнаты. Скалли поспешила за ним.
— Мне кажется, нам не нужно ее спасать, — высказалась она на ходу. — Она здесь по своей воле, это очевидно. И, по-моему, она соучастник убийства.
— Совершенно верно, — согласился Молдер.
Он приблизился к окну с мутным от скопившейся за десятилетия грязи стеклом и осторожно выглянул наружу. Братья Пикло-ки все еще бегали по двору, загоняя последних свиней за ограду. Молдер присел на корточки, вновь вытащил «магнум», снял его с предохранителя.
— Но с другой стороны, — продолжала высказываться Скалли, — это только наши предположения, и, когда дело дойдет до суда, мы не сможем ничего доказать…
Тут Молдера осенило. Все сложилось одно к одному: генетические дефекты, выжившая в стародавней автокатастрофе мать, похороненный живьем младенец.
— Послушай-ка, Скалли, — сказал он. — Я, кажется понял, что здесь произошло. Джордж — не только старший брат, но и отец двух других. Он заменил миссис Пиклок мужа еще до того, как тот погиб в автокатастрофе. Как самый сильный самец в стае он имеет исключительное право на пользование единственной самкой и не терпит конкурентов. Видимо, кто-то из младших братьев «покусился» на собственность Джорджа, и он убил ребенка, чтобы показать им, кто здесь главный.
— Интересная версия, — оценила Скалли, — но поймут ли ее присяжные?
Молдер пожал плечами.
— Они убили троих, если не считать ребенка. Этого достаточно, чтобы надолго упечь всю семейку, в каких бы родственных отношениях они друг с другом не состояли.
— Я побуду с женщиной, — сказала Скалли, вставая.
— Будь осторожна, — предупредил Молдер. — И смотри по сторонам. Тут полно ловушек.
Предупреждение оказалось очень к месту. Направляясь в комнату миссис Пик-лок, Скалли заметила леску, натянутую поперек дверного проема, ведущего в боковой коридор. С минуту Скалли изучала систему блоков, через которые была перекинута леска, пока не добралась до остро заточенной косы.
Разобравшись с устройством ловушки, Скалли проследовала дальше.
Миссис Пиклок больше не кричала. Она что-то бубнила себе под нос, но при виде Скалли немедленно затихла.
— Миссис Пиклок, — очень вежливо обратилась к ней Скалли, — вы понимаете, что вам необходима срочная медицинская помощь? Вам нельзя оставаться здесь.
— Это наш дом, — заявила миссис Пиклок с интонациями старой скряги. — Зачем мне его покидать?
— Но вы же больны! — воскликнула Скалли.
— Я не чувствую боли, — ответила миссис Пиклок гордо. — Это у нас семейное. Я только беспокоюсь за мальчиков, не покалечились ли они…
Скалли помолчала, понимая, что убеждать и просить в данной ситуации совершенно бессмысленно. Зато можно было вдоволь удовлетворять собственное любопытство.
— Что случилось после той аварии? — поинтересовалась она.
Миссис Пиклок смотрела в сторону. Что-то дрогнуло на ее изуродованном лице, когда она попыталась вспомнить тот день много лет назад и аварию, перечеркнувшую всю прежнюю жизнь в семейной идиллии.
— Мне оторвало правую руку… — начала она свой невеселый рассказ, прерывая его длинными паузами. — И я видела, как эта рука лежит на коленях моего мертвого мужа… Мальчики отнесли меня в дом… зашили раны… В нашей семье это умеют делать со времен войны с янки… Мои сыновья тоже это умеют… Они такие хорошие мальчики…
Последнее замечание возмутило Скалли до глубины души.
— Миссис Пиклок, ваши «хорошие мальчики» убили шерифа Тейлора, его жену и помощника шерифа Бакстера! Как вы можете одобрять их действия?!
— Сразу видно, что у вас нет детей, — заметила миссис Пиклок. — Может быть, когда-нибудь, позже, вы поймете, что такое материнская гордость и любовь. Вы узнаете, что это такое, когда ваш мальчик готов на все ради матери…
— Скалли! — громко позвал Молдер. — Пик л оки идут!
Скалли немедленно оставила миссис Пиклок, устремившись на помощь Молдеру. Братья действительно покончили со свиньями и теперь направлялись к дому. Еще на подхо-де они заподозрили неладное. Джордж, старший брат, зарычал и бросился к двери.
— Я агент ФБР и я вооружен! — крикнул Молдер. — Стойте, или я буду стрелять!
На Джорджа это не произвело должного впечатления. От сильного удара дверь распахнулась, и Джордж с порога прыгнул на Молдера. Молдер выстрелил, но то ли промахнулся, то ли братья Пиклоки действит тельно не чувствовали боли, но в мгновение ока Джордж пересек комнату и схватился с Молдером врукопашную.
В это время через черный ход ворвались Шермон и Эдмунд, средний и младший братья. Скалли, стреляя как в тире, разрядила в них обойму своего «магнума». В тесной комнате звуки выстрелов были особенно оглушительны. Запахло порохом.
Эдмунд сразу свалился на пол, но Шер-мон устоял. Скалли точно видела, что в него попали как минимум две пули, но средний брат продолжал идти. Скалли отпрянула в сторону, но Шермон, казалось, совсем не обращает на нее внимания — он шел к ворочающимся на полу Джорджу и Молдеру. Тут грохнул еще один выстрел, и Джордж, хрипя простреленным горлом, отпал от Молдера. Федеральный агент попытался было вскочить на ноги, но этого ему сделать не дали — Шермон навалился сверху и сзади.
Скалли посмотрела на свой бесполезный «магнум», отшвырнула его и крикнула:
— Шермон, мать у меня! Я убью ее!
Это подействовало. Шермон немедленно оставил Молдера и устремился к ней. Но драться с ним не входило в планы Скалли. Она бросилась вон. При этом в голове у нее билась одна только мысль: «Главное — вовремя подпрыгнуть. Главное — вовремя подпрыгнуть».
Топоча, как слон, и громко сопя, Шермон гнался за ней. У самой двери, ведущей в комнату миссис Пиклок, Скалли повернулась и побежала в боковой коридор. На секунду задержав дыхание, она высоко подпрыгнула. При приземлении на ноги каблук на правой туфле сломался, Скалли потеряла равновесие и вытянулась на полу коридора во весь рост. Если бы Шермон вспомнил о ловушке, которую сам же здесь налаживал, он легко догнал бы Скалли, но он не вспомнил. Леска натянулась, ловушка сработала, и коса со свистом рассекла воздух, вонзилась в спину Пиклока. На некоторое время в доме наступила тишина.
Полежав и отдышавшись, Скалли поднялась с пола. Скинула туфли, после чего направилась к комнате миссис Пиклок. Но там никого уже не было.
Вошел Молдер.
— Где третий брат? Эдмунд? — хрипло спросил он, еще не совсем пришедший в себя после скоротечной, но такой жестокой схватки. — И где миссис Пиклок?
Скалли опустила глаза. На полу у кровати виднелись четкие следы от салазок.
11
Ферма Пиклоков Хоум, Пенсильвания
— Я обыскал весь дом и пристройки, — доложил Молдер, — их нигде нет.
— Ушли, — подытожила Скалли, складывая трубку сотового телефона, — но далеко они не уйдут. Я только что известила дорожные патрули. Объявлен федеральный розыск, шоссе уже перекрыто. Рано или поздно их поймают.
— Время их уже поймало, Скалли, — философски ответил Молдер.
— Я обыскал весь дом и пристройки, — доложил Молдер, — их нигде нет.
— Ушли, — подытожила Скалли, складывая трубку сотового телефона, — но далеко они не уйдут. Я только что известила дорожные патрули. Объявлен федеральный розыск, шоссе уже перекрыто. Рано или поздно их поймают.
— Время их уже поймало, Скалли, — философски ответил Молдер.
12
Объездная дорога, Пенсильвания
Приметный белый «кадиллак» стоит на объездной дороге — совсем не там, где его будут искать. С виду он пуст, но включены фары и автомагнитола, в которой проигрывается кассета со знакомой композицией Элвиса Пресли. Из багажника доносится хриплый голос миссис Пиклок:
— Туда… туда… ты все делаешь правильно, мой мальчик… Шермун и Джордж тоже были хорошими мальчиками. Мы должны ими гордиться. И ты должен знать, Эдмунд, Пиклоков не остановишь. Их будет все больше и больше. Мы с тобой должны жить дальше. Мы создадим новую семью — семью, которой будем гордиться. И построим новый дом. Совсем новый дом…
Крышка багажника «кадиллака» открывается изнутри, и младший из сыновей семьи Пиклоков выбирается на дорогу. Придерживая спадающие штаны и пошатываясь, он обходит автомобиль и садится за руль. Взревывает двигатель.
Белый «кадиллак» скрывается за поворотом, но еще долго над округой разносится ласковая мелодия и Элвис поет:
Только ты и ты одна
Понимаешь меня,
И наполняешь мое сердце любовью только ты…
Приметный белый «кадиллак» стоит на объездной дороге — совсем не там, где его будут искать. С виду он пуст, но включены фары и автомагнитола, в которой проигрывается кассета со знакомой композицией Элвиса Пресли. Из багажника доносится хриплый голос миссис Пиклок:
— Туда… туда… ты все делаешь правильно, мой мальчик… Шермун и Джордж тоже были хорошими мальчиками. Мы должны ими гордиться. И ты должен знать, Эдмунд, Пиклоков не остановишь. Их будет все больше и больше. Мы с тобой должны жить дальше. Мы создадим новую семью — семью, которой будем гордиться. И построим новый дом. Совсем новый дом…
Крышка багажника «кадиллака» открывается изнутри, и младший из сыновей семьи Пиклоков выбирается на дорогу. Придерживая спадающие штаны и пошатываясь, он обходит автомобиль и садится за руль. Взревывает двигатель.
Белый «кадиллак» скрывается за поворотом, но еще долго над округой разносится ласковая мелодия и Элвис поет:
Только ты и ты одна
Понимаешь меня,
И наполняешь мое сердце любовью только ты…