Картер Крис. Откровение. Файл №311

   Скалли внимательнее вгляделась в распечатку. Черным цветом на ней были отмечены снятые с тел фрагменты выжженных в коже оттисков, а красным — их восстановленные места. «Да, — подумала Скалли, — они действительно идентичны. Впрочем, кто бы сомневался».
   — Ты нашел, кому принадлежат отпечатки? — спросила она.
   Молдер утвердительно кивнул.
   — Я порылся в федеральной картотеке, — сказал он, передавая Скалли еще одну папку, — и вот кого там обнаружил.
   Под толстым пластиком поверх бумаги лежала большая цветная фотография очень хорошего качества. С нее на Скалли с легкой улыбкой смотрел маленький человек в дорогом костюме. Он был лысоват, и чувствовалось, что с каждым годом все большее количество волос капитулирует перед неотвратимым приходом старости. Да и те, что оставались, приобрели снежно-белый оттенок. Впрочем, и совсем старым человек не казался. Пожалуй, несколько больше пятидесяти. Он стоял перед широким столом, на котором, помимо письменного прибора, расположилась сувенирная статуя Свободы и чей-то портрет. Чей именно, видно не было, поскольку он был повернут к камере боком. Зато многочисленные дипломы и свидетельства, буквально заслоняющие собой стену, были видны хорошо. Как и американский флаг за спиной фотографируемого.
   — Саймон Гейтс, — представил человека с фото Молдер, — бизнесмен. Владелец нескольких крупных промышленных компаний в Атланте.
   «Богатый и могущественный человек с юга», — вспомнила слова Саймона Крайдера Скалли.
   — В юности попал в тюрьму, — продолжал декламировать Молдер.
   — Как в тюрьму? — удивленно изогнула бровь Скалли, — что он совершил?
   — Будучи в нетрезвом состоянии за рулем, сбил восьмилетнюю девочку, — сказал Молдер, — насмерть.
   Скалли болезненно сглотнула и покачала головой.
   — Да, очень сильно подмывает опознать Гейтса как посланца дьявола, — согласился с ее мыслями Молдер. — Однако он сам вызвал полицию и во всем сознался. Это уже не вписывается в рамки архетипического сюжета, не так ли.
   Скалли промолчала, она листала бумаги из синей папки.
   — Затем Саймон Гейтс пробыл в тюрьме весь положенный срок, а освободившись, сразу отправился на Святую землю.
   — В Израиль? — повторно удивилась Скалли.
   — Угу, — откликнулся Молдер.
   — А не может быть, чтобы это было связано с так называемым иерусалимским синдромом?
   Молдер нахмурился, пытаясь припомнить, что означает словосочетание «иерусалимский синдром».
   — А-а, — сказал он наконец, — Это когда люди посещают землю обетованную и начинают себя считать пророками, мессиями, прочими девами мариями, а также самим сатаной?
   От молдеровской манеры изложения Скалли поморщилась, но кивнула.
   — Кстати, это вполне разумное объяснение, — задумался Молдер. — Я вполне допускаю, что у Гейтса та же мания, что и, скажем, у Саймона Крайдера. И даже еще более опасная.
   — Хорошо, допустим, что так. Но эта версия все равно не объясняет, каким образом отпечатки пальцев выжигаются во плоти.
   На столе не зазвонил, а вот именно что звякнул телефон. Коротко и булькающе.
   «Подобные сравнения идут от моей меланхолии», — подумал Молдер, снимая трубку.
   — Молдер, — сказал он в холодный зеленый пластик. — Что? И как же это может быть?
   Его лицо вытянулось, глаза зло заблестели.
   — Что-то с Кевином? — уже зная ответ, шепотом спросила Скалли.
   Молдер кивнул.
   Он внимательно слушал то, что ему сообщали с той стороны телефонного кабеля.
   В пальцах вертелся маленький простой карандашик, на грифель которого он слегка надавливал большим пальцем.
   — Это точно? — спросил он, и карандашик в руке хрустнул. Отколотый грифель отскочил на пол и закатился под стол.
   — Хорошо, — сказал Молдер. — Мы сейчас выезжаем.
   И положил трубку.
   Скалли смотрела выжидающе, а Молдер закрыл глаза и вздохнул.
   — Социальный работник взял с собой Кевина пообедать где-то около двух часов назад. И в это же самое время мальчика видели выходящим из дверей приюта вместе с матерью. Те, кто это видел, оказались правы.

13

   Энни Крайдер в девичестве носила фамилию Сэлдон. Как беглый каторжник из книги Конан-Дойля, которую она любила читать… До замужества она вообще любила читать. И писать стихи. И говорить по-испански.
   Все это она любила, пока черт знает зачем не вышла замуж.
   После этого не то что читать — гулять в парке получалось только по праздникам. Заели семейные хлопоты: муж, ребенок, домашнее хозяйство…
   Молодой, но подающий надежды врач Саймон Крайдер был помимо всего еще и красив. А манеры имел — мамочке Энни — даме весьма консервативных взглядов — и не снилось!
   С Кевином он проводил чуть ли не все свободное время. Другие папаши — кто газетку сядет почитать, кто от программ кабельного телевидения не отрывается, а этот — знай с сыном возится. «Повезло», — говорили в ту пору Энни знакомые. Признаться, она и сама так полагала.
   Однако постепенно Саймон стал проявлять излишний интерес к алкоголю и христианской религии. Эти, казалось бы, несовместимые вещи уживались в его душе на удивление легко. Тут и произошел семейный раскол, логичным завершением которого стал развод. Резкая и безжалостная смена декораций: без антракта.
   Под занавес этот идейный алкоголик Саймон ушел в общем-то в никуда, оставив жене дом, сына и старую колымагу, которую кто-то в шутку назвал БМВ…
   И вот теперь Энни стояла около машины, со злостью рассматривая идущий из капота этого, с позволения сказать, чуда германских автомобилестроителей пар. Она не знала, что делать, но понимала, что машина стала прочно. Всеми колесами. Да тут еще Кевин давит на клаксон…
   — Кевин, — прикрикнула на него мать, — прекрати давить на этот чертов гудок!
   Она открыла крышку капота и тут же снова ее захлопнула — вот так всегда: все гадости мира в одном флаконе!
   — Черт, — сказала Энни, тряся головой, — черт и еще раз черт.
   Кевин выглянул в окно, рассматривая проезжающую мимо машину — черный новенький «Крайслер». Как говорил папа, мечта патриота…
   Машина вдруг затормозила и свернула на обочину. Неужели водитель хочет помочь? По крайней мере он вышел и теперь направляется к их БМВ.
   Мама опять подняла крышку капота, и лица водителя Кевин не разглядел. В узкую щелку ему была видна только коричневая куртка да выглядывающие из-под нее белые рубашечные манжеты.
   — Кажется, у вас проблема, — спросил подошедший у матери. Его голос показался Кевину знакомым. — Давайте я помогу.
   — Нет, спасибо, — вежливо улыбнулась Энни, — я сама справлюсь. У нас с машиной договор: она ломается, а я ее чиню. Все по-честному. К тому же надо просто подождать, пока она остынет.
   Седой мужчина улыбнулся в ответ.
   — Ну дайте я хотя бы отвинчу крышку радиатора, — сказал он, ближе подходя к машине.
   — Нет-нет, — уже серьезно сказала Энни. — Не нужно.
   Кевин придвинулся к окну и выглянул. Да, он узнал этого человека. Рядом с матерью стоял тот самый тип, что искал его в доме. Сердце испуганно екнуло и забилось быстро-быстро.
   Седой отвинтил крышку радиатора и выпустил рвавшийся на свободу пар.
   — Раньше люди всегда останавливались и помогали, — с грустью сказал он, — а теперь все проезжают мимо. Куда мир катится?
   Энни из вежливости покивала. Старик ей сразу чем-то не понравился. «С чего вдруг? — спросила она себя. — Человек остановился, хочет помочь. А я на него злая, хуже, чем на наших гадких соседей».
   — Раньше люди также говорили спасибо, — неожиданно для Энни сказал седой и резко шагнул в ее сторону.
   Энни почти отпрыгнула.
   — Что вам от меня надо? — со всей копившейся злостью крикнула она.
   — Я думаю, вы знаете, — ответил седой. Он улыбался.
   Кевин резко выпрыгнул из машины и побежал к опушке леса.
   — Эй, мистер, — заорал он на бегу что было сил. — Я здесь.
   Седой обернулся. Он оценил расстояние до Кевина и сделал движение в его сторону.
   — Беги, Кевин, — закричала Энни и обеими руками схватила седого за куртку.
   Он перевел на нее взгляд. «Нечеловеческий взгляд», — мелькнула у Энни мысль.
   Седой резко ее оттолкнул. Энни рухнула на асфальт и осталась лежать неподвижно.
   Боль была такая, что хотелось закричать… только сил не было…
   Кевин бежал по прямой, перепрыгивая через кочки и валуны. Убийца Оуэна — Кевину не говорили о его смерти, но он и сам все понимал — бежал следом. И бежал быстрее его. Кевин оглянулся и, увидев, что расстояние между ним и седым сокращается, нырнул в кустарник.
   Гейтс вломился вслед за ним и, миновав заросли, оказался на большой поляне. Мальчика нигде не было.
   Кевин выскочил из машины и бросился к матери.
   — Мама, мама, я прошу тебя, вставай! — зашептал он, схватив мать за руку.
   Энни с трудом разлепила веки и посмотрела на сына. «Надо подняться, — подумала она, — обязательно надо подняться». Ей казалось, что внутри все сломано и разбито. «Идти не получиться, только ползти», — поняла Энни.
   Кевин пытался тянуть ее, у сына не получалось, но от его стараний почему-то становилось легче. Энни приподнялась и на локтях и коленках поползла к машине. Кевин уже открыл дверцу и теперь с тревогой вглядывался в ту сторону, куда убежал седой.
   «Быстрее, — поторапливала себя Энни, — теперь осталось только ввалиться в эту чертову машину, да еще чтоб старая рухлядь завелась». Она со стоном переползла на сидение и взялась за руль. Кевин уже сидел рядом.
   Гейтс удивленно огляделся и аж скрипнул зубами с досады. Куда этот пацан мог деться?
   Он потрусил к дороге и вдруг услышал шум приближающейся машины…
   Седой успел повернуться только на полкорпуса, когда бампер БМВ поддел его, отбрасывая со своего пути. Тело ударилось о лобовое стекло и отлетело куда-то в траву.
   На мгновение, когда лицо седого прижалось к стеклу, Энни увидела на нем страх. «Боишься, — подумала она. — Боишься, сукин сын. Стало быть, и тебя можно испугать».
   Машина выехала на дорогу и пошла быстрее. Энни полуприкрыла глаза и почувствовала, что силы вытекают из нее. Дорога прыгала перед глазами, словно изображение в сломанном телевизоре. И так и тянет смежить веки и отдохнуть. «Я очень устала», — подумала Энни.
   Кевин глядя, как машина начинает вилять, с тревогой взглянул на мать. Особенно его пугал огромный ожог на ее щеке.
   — Мама, что с тобой? — жалобно спросил он и затормошил ее плечо.
   Но Энни уже была не в силах сопротивляться накатывающейся волне покоя. Мысли тонули в вязком полусне, а тело отказывалось слушаться…
   — Мама, не спи! — закричал Кевин. — Пожалуйста, я прошу тебя, не спи!
   Он видел, что мать уже не управляет машиной, и БМВ катит прямо на плиты бордюрные плиты. Кевин попытался выхватить руль из маминых рук и повернуть его в другую сторону. Сползая под сидение, он вдавил тормоза.
   С громким визгом машина влетела в кювет и ткнулась носом в невысокий холм. Капот хрустнул и смялся гармошкой.

14

   Вокруг помятой машины ходили пожарники в оранжевых балахонах. Несколько полицейских о чем-то разговаривали друг с другом, а «Скорая» включила мигалки и покатила с места аварии, где уже никто не нуждался в медицинской помощи.
   Завернутый в одеяло Кевин сидел на заднем сидении серебристого «Форда» и смотрел в одну точку.
   — Она умерла из-за меня, — сказал он. Он произнес эти слова не для кого-то. Он говорил самому себе. Сидящая рядом Скалли отчетливо это чувствовала.
   — Произошла авария, Кевин, — извиняющимся тоном сказала Скалли. — Твоя мама хотела тебя защитить. Ты здесь абсолютно ни при чем.
   В глазах Кевина блеснули слезы.
   — А кто же тогда при чем? — спросил он. — Убийце нужен был я. А погибла мама…
   Скалли покачала головой.
   — Виноват только тот человек, который охотится за тобой… только он и больше никто.
   Мальчик тяжело вздохнул.
   — Но мы его обязательно поймаем, — добавила Скалли.
   — А зачем он хочет добраться до меня? — опять задал вопрос пустоте Кевин. — Почему он хочет меня убить?
   — Я не знаю.
   — Это потому что я — не такой, как все, — выдохнул мальчик. — Почему-то именно я должен быть не таким, как все…
   — Кевин, скажи, а чем, по твоему мнению, ты отличаешься от других?
   Из-под его густых черных ресниц потекли слезы.
   — Кевин, — позвала Скалли.
   Тот внимательно посмотрел в ее глаза. Настолько пристально, что у Скалли по коже побежали мурашки.
   — Отличаюсь, и все тут, — прошептал Кевин, отводя взгляд.
   Помолчали.
   Скалли виновато улыбнулась.
   — Сейчас мы с агентом Молдером отвезем тебя обратно в приют. Там тебя осмотрит доктор.
   — А нам обязательно туда возвращаться?
   — Нет, — сказала Скалли, видя испуг мальчика. — Если ты не хочешь, то совсем не обязательно.
   — Спасибо, — сказал Кевин.
   — Забирайся в машину, — улыбнулась она.
   Захлопнув дверцу, Скалли подошла к стоящему на обочине Молдеру. Фокс задумчиво рассматривал деревья. Высокие они здесь все-таки, и стоят так плотно, что начинаешь сомневаться в том, что их так расставил не человек, а природа.
   — Кевин готов ехать? — спросил Молдер, когда Скалли встала у него за спиной.
   — Не знаю, Молдер, мне кажется, мальчика нужно оставить с нами, пока не будет арестован Гейтс.
   Молдер как-то странно на нее посмотрел.
   — Я знаю, Молдер, — устало сказала Скалли, — я, наверное, слишком близко к сердцу все это принимаю.
   — Вот именно.
   Он бросил взгляд на «форд», к стеклу которого прижался Кевин.
   — Мальчик опознал Гейтса? -Да.
   — Хорошо, потому что человек, похожий на Гейтса, только что взял машину на фамилию Карро.
   — Карро? — переспросила Скалли. — Имя одного из высших демонов?
   — Угу, — подтвердил Молдер. — Того самого, который отвечает за жестокосердие.
   Они вернулись к машине. Молдер сел за руль, но вместо того, чтобы завести «форд», вдруг обернулся к Кевину.
   — Разреши пожать тебе руку, — попросил он.
   Вместо ответа Кевин удивленно уставился на Молдера.
   — Я хочу пожать руку самому мужественному гражданину штата Огайо, — очень серьезно пояснил тот.
   И Молдер протянул мальчику ладонь.
   Машина с номерными знаками ФБР снялась с места и покатила в сторону города. Саймон Б. Гейтс проводил ее взглядом.

15

   Молдер остановил машину и вопросительно посмотрел на Скалли. Впереди мерцала огромная светящаяся всеми оттенками красного и желтого вывеска: «Дикий Запад». Можно было догадаться, что столь претенциозно поименованный отель располагается непосредственно под ней. Собственно, это была единственная возможность узнать предназначение маленького одноэтажного коттеджа, решительно.неопределенного года постройки.
   Скалли повела плечами — мол, решай сам. В конце концов, уже поздний вечер и вряд ли удастся найти что-либо более приличное, Молдер припарковал машину между потрепанным «фольксвагеном» и какой-то грязной зеленой «тойотой».
   — Похоже, мы станем здесь привилегированными постояльцами, — усмехнулся он, оглядывая другие машины. Потом повернулся к Скалли. — Пойду на разведку.
   — Если не вернешься через пять минут, я буду считать тебя коммунистом.
   Молдер хлопнул дверцей и растворился в дверях отеля.
   Скалли обняла за плечи засыпающего Кевина.
   — Сейчас ты примешь ванну и отправишься спать, — сказала она мальчику. — Теперь все будет хорошо. Мы с агентом Молдером тебя защитим…
   — Он вам не верит, — глядя исподлобья, сказал Кевин. — Как же он будет меня защищать?
   Скалли вздохнула.
   — У Молдера свои убеждения, Кевин. Но ты можешь мне поверить, что это никак не скажется на его отношении к тебе или на решимости тебя защищать.
   — Я говорю про другое, — сказал мальчик.
   Скалли поболтала рукой в ванне, пробуя температуру воды.
   — Ну вот, можешь купаться, — улыбнулась она Кевину.
   Кевин кивнул и стал стаскивать с себя грязную футболку. Когда он поднял вверх руки, на боку вдруг четко обозначилась длинная тонкая кровавая полоса. Такая могла бы остаться, если бы мальчик чиркнул себя лезвием бритвы.
   Скалли тяжело вдохнула. Она понимала, что за последние шесть часов он никак не мог заработать подобный шрам.
   Наверное, она слишком пристально уставилась на жуткий рубец, потому что Кевин бросил на нее испуганный взгляд и опустил руки, так и не сняв футболку.
   — Я буду за дверью, — пробормотала Скалли и, с трудом сглотнув, выскользнула из ванной.
   Молдер лежал на кровати, не раздевшись и даже не сняв галстук. Он держал в руках ветхую картонную папку с грязными тесемками и изучал вложенные в нее листы. Когда Скалли вырвалась — другое слово невозможно подобрать — из ванной, от чтения пришлось оторваться. Молдер понял, что что-то не так.
   Скалли подошла к зарешеченному окну и, скрестив на груди руки, уставилась на звезды. А Молдер уставился на нее.
   — Мне ты ванну никогда не наливала, — сказал он с какой-то странной интонацией.
   Скалли не поняла, Молдер шутит, или это и в самом деле ревность. Она посмотре— ла ему в глаза, но понимания это не прибавило.
   — У Кевина огромный шрам под ребрами, — сказала Скалли.
   Молдер отложил папку.
   — Ну и что? — пожал он плечами. — Он ведь был в аварии.
   Скалли вновь прошлась по комнате.
   — Не получается, Молдер. После аварии я была с медиками и тоже осматривала Кевина. Шрама тогда не было.
   — Может быть, ты его просто упустила? Скалли, покачала головой.
   — Нет, Молдер, я смотрела внимательно.
   — И что же ты по этому поводу думаешь?
   Скалли вздохнула и пристально посмотрела Молдеру в глаза.
   — Вчера я видела руки Кевина. На них были раны и из этих ран текла кровь с обеих сторон ладони. Как на распятье…
   Молдер вновь уставился на свою папку.
   — Скалли, — попытался он перебить напарницу.
   Но Скалли продолжала.
   — Были и другие знаки. Я ничего не говорила о них, потому что у меня тоже были сомнения.
   — Это когда ж они у тебя были? — удивился Молдер. — По-моему, ты утвердилась в религиозной подоплеке всего происходящего с самого начала. Так что мне не совсем понятно, в чем ты хотела быть уверенной наверняка.
   — Как Кевин смог быть в двух местах одновременно? — спросила Скалли. — Между прочим, такой же случай произошел со святым Игнатием. Об этом рассказывается в Библии.
   — В Библии? — усмехнулся Молдер. — А еще там рассказывается о земном рае, непорочном зачатии и никогда не грешивших праведниках. В Библии все — метафора или преувеличение. Сказка для фанатиков. Я тебе, кажется, уже говорил об этом. А если все было действительно так, как ты предполагаешь, то почему Кевин не мог раздвоиться, когда его похитил из приюта Джарвис? Это ты можешь объяснить?
   — Почему ты не можешь принять возможность чуда? Даже когда видишь ему множество подтверждений?
   — Чуда? — переспросил Молдер. — Я жду чуда каждый день. Но то, что здесь происходит, просто испытывает мое терпение. Это даже не плохо поставленный спектакль, это извращенная фантазия душевнобольного.
   — Ну хорошо, — с расстановкой произнесла Скалли, — а как быть с тем, что видела я?
   Кевин снял кроссовки, изрядно натершие ему сегодня ноги. Он подошел к ванне и сунул руку в теплую воду. Под водой собственные пальцы показались ему длинными и многосуставчатыми. Кевин помотал головой, избавляясь от этого неприятного видения, и вдруг остро почувствовал, что на него кто-то смотрит. Он поводил глазами по ванной комнате и уставился на непрозрачное зарешеченное окно. Ему стало предельно ясно, что убийца мамы и Оуэна сейчас именно там. И он видит Кевина…
   В окно глухо стукнули.
   Скалли услышала какой-то звук, похожий на стук в стекло.
   — Кевин, — позвала она, подходя к двери ванной, — с тобой все в порядке?
   С той стороны никто не ответил, и Скалли дернула ручку. Дверь не прореагировала.
   — Молдер, я ее не запирала!
   Молдер вскочил с кровати, выхватывая из кобуры пистолет. Со второго удара дверь распахнулась, и первым в ванной оказался пистолет Молдера. За ним следовали: Молдер, кольт MkIV/80 совместно с рукой Дэй-ны и, наконец, сама бакалавр медицины и специальный агент ФБР Скалли.
   Но, несмотря на столь представительную делегацию, вниманию посетителей ванной комнаты предстало пустое помещение. В глаза бросался почти ровный ромб звездного неба вместо вставленного лет пятнадцать назад оконного стекла и россыпь стеклянных крошек на полу. Ну а еще Молдер с удивлением отметил, что окно не разбито, а вырезано или выпилено. Как раз в форме того самого ромба, расширяющегося к середине. К тому же прутья внешней решетки явно разогнуты, а их центральная часть…
   — Вызывай полицию! — крикнул Молдер, уже вылетая из номера и несясь по узкому коридорчику. Он сам не знал, на что он надеется и надеется ли хоть на что-то. Почему-то важным казалось, как можно быстрее вылететь на улицу.

16

   Полиция прибыла по всем канонам жанра: на нескольких машинах, с мигалками, сиренами, а главное, поздно. В этом шоу вообще не было нужды, поскольку ждать каких-либо результатов от копов не приходилось.
   Скалли стояла на неровно подстриженном газоне и от бессилия кусала губы. А Молдер в чем-то там консультировал полицейских криминалистов. Экспертов, как и прочих полицейских, тоже было с избытком. Они сновали туда-сюда, задавали идиотские вопросы, искали следы под окном и занимались десятком других абсолютно теперь бесполезных дел. В конце концов Скалли просто перестала с ними разговаривать. Они, впрочем, тоже почли за благо оставить ее в покое…
   Дэйна подошла к куцему кусту и стала смотреть в ванную через окно. Где-то там мелькал силуэт Молдера. А по окну, все время закрывая перспективу, лазил длинноволосый черный верзила-эксперт. Он сосредоточенно водил кисточкой по краям выреза в стекле, пытаясь выявить отпечатки пальцев.
   Как и с другими, с ним Молдер тоже перекинулся несколькими фразами, кивнул и поспешил на улицу.
   — Здесь сейчас выставили кордон в десятимильном радиусе, — сообщил он, подойдя, — но никаких признаков Кевина или Гейтса все равно нет.
   Скалли промолчала. Молдер же вновь посмотрел на оплавленные прутья оконного проема.
   — Чтобы такое сделать, — сказал он, качая головой, — нужно иметь ацетиленовую горелку. Я, по крайней мере, других способов не знаю.
   — И это притом, что я вышла из ванной на две минуты максимум? — язвительно осведомилась Скалли. — Слишком мало времени даже для горелки.
   Она посмотрела на все еще размахивающего кисточкой черного громилу.
   — Пойдем, — сказала она Молдеру и, повернувшись, быстрыми шагами направилась к машине.
   — И куда же? — поинтересовался он, нагоняя напарницу.
   — Нужно еще раз поговорить с отцом Кевина.
   Молдер резко остановился.
   — Это зачем?
   Скалли от злости и отчаяния аж сжала кулаки.
   — Он знал, что Кевину грозит опасность, — с жаром сказала она. — Он предупреждал нас о могущественном человеке с юга.
   — Он — псих, — пожал плечами Молдер. — Может быть, и нет.
   Молдер посмотрел на Скалли с сожалением:
   — Скалли, успокойся, — попросил он. — Даже если Крайдер был прав насчет опасности и Гейтса, теперь нам это уже никак не поможет.
   — Зато если мы будем стоять здесь и ничего не делать, нам точно ничего не светит!
   Скалли села за руль «форда-сьерры « и захлопнула за собой дверцу.
   Молдер посмотрел ей вслед и вздохнул, понимая, что Дэйну нужно догонять.

17

   На сей раз Молдера и Скалли провели прямо в палату Крайдера.. Спускаться в гостевую комнату он отказался.
   — Ему стало хуже, ~ сказала сестра, когда агенты ФБР поднимались на второй этаж. Скалли ускорила шаг.
   Пациент мистер Саймон Джереми Край-дер действительно находился не в лучшем состоянии. Он отстранение глядел в пото— , лок, и в его взгляде читалась беспросветная тоска. Повернул голову в сторону новоприбывших, но тут же отвернулся.
   — А кто-то еще сомневался в том, что этот Форрест Гамп неадекватен, — шепотом сказал Молдер.
   Скалли достала фотографию Гейтса.
   — Мистер Крайдер, — сказала она, подходя к душевнобольному, — мы опять пришли насчет Кевина. Я хочу показать вам фотографию человека, который, как мы думаем, его похитил.
   Она положила фото в руку Крайдера. Тот взял ее вялыми пальцами. Он очень долго изучал лицо Гейтса, поворачивая его то под одним, то под другим углом. Наконец Крайдер заплакал. Слезы беззвучно покатились по его лицу.
   — Так вот, значит, что за человек украл моего сына, — сказал он. — Вот что за человек…
   — Вы раньше никогда его не видели? — спросила Скалли.
   Крайдер замотал головой.
   — Нет, — он поднял на Скалли полные слез глаза. — Но зачем кому-то хотеть зла моему мальчику? Неужели должны быть такие нехорошие люди?
   В эту минуту и Скалли усомнилась адекватности Крайдера. «Тоже мне пророк, — подумала она, — сначала предсказывает, а потом сам удивляется, что его слова сбылись».
   — Что ему нужно? — опять всхлипнул Крайдер. — Зачем ему понадобилось похищать Кевина?
   Молдер выразительно посмотрел на Скалли, как бы говоря: «А я тебя предупреждал». Скалли только тяжело вздохнула.
   — Вы действительно этого не знаете?
   — Нет, — признался Крайдер. И сейчас же засуетился. — Простите, я сегодня что-то плохо соображаю…