Страница:
Я повернулся и увидел холодные немигающие глаза Ула Ужасного!
Толстый маленький человек улыбнулся, увидев невольное удивленное выражение моего лица.
– А, это камад Джандар, – промурлыкал он шелковым голосом. – У нас еще не было случая встретиться, камад, хотя я с большим интересом следил за твоим возвышением в наших рядах.
– Я удивлен, что лорд Ул интересуется простым воином, как я, – сказал я. Он рассмеялся странно, беззвучно.
– Меня интересует все связанное с безопасностью принца Васпиана, ответил он. – Пойдем… У тебя, конечно, найдется немного времени… У меня есть охлажденное вино, я ненадолго задержу тебя.
После некоторых колебаний я принял приглашение. Я нисколько не боялся толстого маслянистого маленького жреца, но он меня очень интересовал. Поэтому я позволил отвести себя в большую комнату, в которой он, по-видимому, жил.
Комната оказалась просторной, солнечной, с удобной мебелью, с толстыми коврами, великолепными настенными завесами и мягкими стульями. Он налил мне отличного желтого вина в серебряный кубок и поставил рядом тарелку с маленькими пирожными и ломтями холодного мяса. Я заметил про себя, что жрец, очевидно, не ведет аскетический образ жизни и любит комфорт.
Я решил также не пробовать в его присутствии пищи и вина, чтобы не попасть под воздействие какого-нибудь наркотика, развязывающего язык. Поэтому я только смочил губы вином и вежливо отказался от пирожных, говоря, что только что поел, что, кстати, было правдой.
Ул сел против меня, сложил на животе свои пухлые мягкие руки и посмотрел на меня умным проницательным взглядом, с легкой улыбкой, которая, впрочем, не смягчала змеиного холода его взгляда. И я обратил внимание, что он усадил меня так, чтобы мое лицо было ярко освещено, а его оставалось в тени.
– Ну, камад, тут нам удобно будет немного посплетничать… Мне кажется, ты раньше служил лорду Сорабы?
Я ответил, что это верно.
– По-прежнему ли городом правит лорд Каамурат? – спросил он, удивив меня: когда мы выбирали Сорабу как вымышленное место моей последней службы, то сделали это потому, что Черный Легион много лет не приближался к этому городу на берегах Корунд Ладж и поэтому маловероятно, чтобы мне пришлось отвечать на затруднительные вопросы о городе, который я никогда в жизни не видел.
– Да, – ответил я, – хотя он уже стар.
Это правда, так заверил меня лорд Яррак. Он тщательно проинструктировал меня относительно Сорабы на случай, если мне все-таки придется отвечать на вопросы об этом городе.
Ул задумчиво кивнул и потом спросил о здоровье какого-то лорда Уруша. Я о таком никогда не слышал и решил потянуть с ответом. Поэтому я рассмеялся и сказал, что был простым солдатом в городской страже и ни в какой контакт с большими господами не вступал.
Улыбка Ула стала шире. Мне она не понравилась. Не понравился и блеск черных глаз, когда он хитро взглянул на меня.
– Естественно, так и должно быть, – промурлыкал он. – Но разве не странно, что всего лишь через несколько недель службы ты получил высокое звание и занял место рядом с самим принцем Васпианом, а в Сорабе оставался всего лишь простым солдатом?
Я с видимой небрежностью пожал плечами, хотя под курткой у меня на коже выступил пот.
– Нет, совсем не странно, милорд. Мой командир в Сорабе был эгоистичным человеком, он все время старался услужить знатным людям, продвигая их сыновей и минуя более заслуживших повышения, но менее знатных воинов, таких, как я. И, как ты, должно быть, знаешь, милорд, вовсе не мои воинские заслуги привлекли ко мне внимание принца Васпиана, а просто счастливая случайность: я спас его от опасности, остановив понесших тапторов. – А, да, что-то такое я слышал… Действительно, счастливый случай: и принц невредим, и ты повышен благодаря этому случаю. А из какой ты местности, камад? Никогда не встречал человека с таким цветом глаз и волос.
– Моя страна называется Соединенные Штаты Америки, – ответил я.
– Что за странное название! Никогда не слышал о таком городе. Где это? – лениво спросил он, по-прежнему слегка улыбаясь.
Я чувствовал, что он со мной играет, но ничего не мог сделать. Теперь я понял, каково приходится маленькой мышке в лапах толстого ленивого и очень сытого кота.
– Он очень далеко отсюда, – совершенно правдиво ответил я. – Не могу точно указать направление, потому что давно уехал оттуда и с тех пор побывал во многих землях.
– Должно быть, действительно очень далеко, – лениво ответил Ул, потому что я о нем никогда не слышал, а география – мое давнее хобби. Скажи мне, камад, у всех ли жителей твоей земли глаза такого странного цвета.
– Нет, не у всех. Наш народ происходит от смеси нескольких наций, долго живших вместе. Впрочем, у многих моих земляков голубые глаза. Здесь они, кажется, встречаются очень редко.
– Да, редко, очень редко! – сказал он и снова беззвучно рассмеялся, и от этого смеха у меня по коже поползли мурашки, хотя я и не мог бы сказать, почему. Но что-то в этом маленьком толстом и внешне таком безобидном человеке мгновенно настораживало меня. У меня было впечатление, что он так же безвреден, как кобра.
В этом месте я прервал разговор, сказав, что не должен надолго уходить от своего патрона.
– А, да, милорд принц несколько… Как бы это сказать… Излишне подозрителен, – замурлыкал он, потирая толстые маленькие руки. – У него странное чувство, будто его всегда окружают враги, не правда ли? Скажи мне, камад, есть ли у тебя тайны, которые ты держишь при себе.
Я принужденно рассмеялся.
– Конечно, милорд! Разве их нет у каждого человека?
Он снова рассмеялся и встал, чтобы проводить меня из своего мягкого шелкового гнезда.
– О, да! – хихикал он. – Но у некоторых эти тайны поразительны! – И мне эта его ремарка совсем не понравилась.
Я поклонился и пошел по коридору. И пока не свернул за угол, чувствовал на себе взгляд его холодных блестящих маленьких глаз.
Так закончилась моя встреча с Улом Ужасным. Я чувствовал, что он либо знает, либо подозревает, что есть во мне что-то такое, о чем не должно быть никому известно. Но он не вмешивался в мои действия и не разговаривал ни с кем из моих начальников, в этом я был уверен.
Но с тех пор я, как мог, стал избегать его. И, к счастью, принц Васпиан больше не посылал меня в ту часть дворца.
На этих пирах часто присутствовал и Ул Ужасный, так что я старался не выдать своего интереса к принцессе. Я чувствовал, что он в чем-то подозревает меня, и старался не привлекать его внимания. К счастью, принц Васпиан необыкновенно боялся толстого маленького колдуна и испытывал к нему явную антипатию, и когда им приходилось находиться вместе – на совете или на пирах, о которых я говорил, – он совершенно очевидно избегал Ула. Ул не обижался, только улыбался своей спокойной улыбкой Будды.
Поэтому, хотя мы и не разговаривали и она меня не замечала, я часто видел принцессу во время этих долгих государственных обедов. Вела она себя на этих пирах гордо и сдержанно. Всегда великолепно одетая и украшенная драгоценными камнями и металлами, она тем не менее казалась больше беспомощной пленницей, чем будущей королевой. С другими женщинами за столом она почти не разговаривала. Все это были женщины Чак Юл, жены, дочери и любовницы руководителей Черного Легиона, наглые, скандальные, варварские. Они постоянно делали язвительные замечания о ее нарядах и манерах, все, что она делала, сопровождалось взрывами издевательского смеха, и руки у меня болели от желания схватить меч или кинжал, прыгнуть к ним и раскидать их в разные стороны. Но я молчал, оставался на месте, иногда с огромными усилиями, и не думаю, чтобы на пиру кто-нибудь заметил странности в моем поведении.
Входя или выходя из зала, всегда под руку с ухмыляющимся принцем, она что-то негромко говорила ему. Не колеблясь, принимала его руку, но и не встречала его оживленно и приветливо. Я никак не мог определить ее истинного отношения к принцу Васпиану. Они, безусловно, вели себя не как любовники, хотя принц часто целовал ей руку и что-то шептал на ухо. Лицо ее оставалось бледным, выражение – сдержанным, и хоть она и не отказывалась разговаривать с ним, но и не испытывала при этом удовольствия.
Я начал думать, что у принца есть над ней какая-то власть. Что-то такое мешало ей открыто отвергать его ухаживания и льстивое внимание перед вождями Черного Легиона.
Потому что мне казалось невероятным, что она его любит. Я не сомневался, что гордая принцесса Шондакора способна на сильную и страстную привязанность, но она слишком женщина, а он слишком не мужчина, чтобы заслужить ее любовь иначе, чем принуждением.
Вам понятна стоявшая передо мной дилемма.
Я пробрался в город с единственной целью обеспечить спасение принцессы. Но теперь – я не был уверен, что Дарлуна хочет, чтобы ее спасали.
И я никак не мог забыть, как много недель назад, когда мы с Коджей и Дарлуной стали пленниками подлого и коварного, но красивого и очаровательного принца Тутона из Занадара, она приняла дружбу принца, считала его своим союзником и почти женихом. Когда мы с Лукором силой вырвали ее из его когтей, она сначала страшно рассердилась на меня и заявила, что моя помощь ей не нужна. Неужели этот случай будет повторением прошлого фиаско? Я не был уверен, но одно знал точно: прежде чем освобождать ее из рук Черного Легиона, я из ее собственных уст должен услышать, любит ли она принца Васпиана.
И все время я мысленно видел эту ужасную сцену в ее будуаре, когда она была в объятиях человека, которого я считал принцем Васпианом, о чем-то страстно просила его, щеки ее были влажны от слез, сияющими изумрудными глазами она смотрела ему в лицо, скрытое от меня углом, под которым он стоял.
Неужели я стал невольным свидетелем любовной сцены?
Но если так, как понять ее принужденные и холодные манеры при встречах с ним? Куда девалась страсть, с которой она относилась к нему наедине?
Другого пути у меня просто нет.
Я должен поговорить с Дарлуной – и побыстрее!
Единственным пороком Васпиана, который пока стал мне известен, было пристрастие к некоему веществу, называвшемуся сонным лотосом.
Это мощный наркотик, который притупляет чувства и позволяет сознанию свободно блуждать в тысячах великолепных, но нематериальных сновидений. В моменты уныния или скуки мой патрон запирался в своих личных помещениях, вдыхал пары сонного лотоса и проводил остальную часть ночи в наркотическом сне.
В этот вечер, кипя от ярости по поводу какого-то воображаемого оскорбления или в болезненном убеждении, что его невидимые, но вездесущие враги опять добились преимущества, он, бранясь и всех проклиная, забрался в свою берлогу и громко потребовал трубку и сонный лотос. Я знал, что теперь он до утра не покажется, и, следовательно, меня не могут неожиданно вызвать. Моя комната была самой крайней в помещениях принца, и я мог незаметно уходить и приходить. Поэтому я завернулся в темный плащ, набросил на плечо перевязь и отправился на долгожданную встречу с Дарлуной.
Я выбрал плохо освещенный и редко посещаемый коридор, который вел к буквально покинутой части дворца. Здесь в пыльной заброшенной комнате я осмотрел стену в поисках тайного знака, которые служат сигналом присутствия скользящих панелей. Через них можно попасть в сеть тайных туннелей, которыми пронизаны толстые стены дворца.
Я сдержал возглас, когда мой тусклый фонарь осветил маленький загадочный знак. Через мгновение я отыскал тайную пружину. Послышался щелчок, скрип скрытых шарниров, и передо мной открылось черное отверстие. Без колебаний я углубился в него, за мной опустился тяжелый гобелен.
Я быстро, не неслышно двинулся по извивающимся коридорам в стенах дворца. За многие прошлые походы я уже привык к знакам на стенах указателям направления. Легко ориентируясь, я кратчайшим путем прошел в ту часть дворца, где размещались апартаменты принцессы.
Я шел в темноте, сердце билось в горле, и должен признаться, что у меня пересохло во рту и пульс ускорился. Вполне вероятно, что слова, которые я вскоре услышу, изменят весь ход моей жизни. Ибо – что если она действительно любит принца Васпиана из Черного Легиона? Что если предстоящее бракосочетание – ее свободный выбор, а не навязано ей угрозой какого-то жестокого наказания?
Сердце в груди превратилось в свинец. Если это так, то слова, которые я услышу из уст несравненной принцессы, будут для меня равносильны смертному приговору.
И хотя я никогда не говорил Дарлуне о своей любви, хотя пропасть между моим низким положением и ее высочайшим рангом вполне могла стать непреодолимым препятствием, в глубине души у меня всегда горело чистое и яркое пламя надежды.
Безнадежная любовь – вовсе не любовь, а черный ядовитый рак, разъедающий сердце. Такой ли окажется моя судьба? Неужели принцесса любит – может любить принца Черного Легиона?
Ответ на этот вопрос я должен был узнать через несколько минут.
И вот с внутренней дрожью, которую я предоставляю самому ощутить моему читателю, я подошел к потайному глазку и скользящей панели, которая вела в помещения Дарлуны.
Здесь мне пришлось погасить лампу, иначе ее слабый свет могли увидеть сквозь какую-нибудь щель в стене, а я не должен пока давать знать о своем присутствии. Я не был уверен, что принцесса одна.
Прикрыв лампу плащом, который я прихватил именно с этой целью, я в полной темноте приблизился.
И замер от неожиданности!
Перед собой, на фоне тьме освещенное тусклым светом, я увидел лицо незнакомого человека.
Впрочем, лицо его было закрыто черным забралом, и я видел только блеск глаз, прижатых к глазку в стене. Свет, пробивавшийся из помещения, тускло освещал профиль этого человека.
Кто-то еще в темноте подглядывал за Дарлуной!
Со смесью страха и тревоги я отступил и споткнулся обо что-то в темноте, покатился камень. Его стук показался мне ужасно громким в неподвижности черного прохода, и тут же невидимый наблюдатель отдернул лицо от глазка и сразу растворился во тьме.
С бьющимся сердцем, тяжело дыша, я стоял в темноте, вслушиваясь и всматриваясь в поисках малейших признаков положения своего противника. Волосы встали дыбом, каким-то шестым чувством я ощущал его невидимое присутствие.
Потом ослепительный луч ударил мне прямо в глаза – обнаженная сталь устремилась к моему сердцу, и в следующее мгновение я отчаянно сражался за свою жизнь.
КНИГА ТРЕТЬЯ
9. СХВАТКА ВО ТЬМЕ
Толстый маленький человек улыбнулся, увидев невольное удивленное выражение моего лица.
– А, это камад Джандар, – промурлыкал он шелковым голосом. – У нас еще не было случая встретиться, камад, хотя я с большим интересом следил за твоим возвышением в наших рядах.
– Я удивлен, что лорд Ул интересуется простым воином, как я, – сказал я. Он рассмеялся странно, беззвучно.
– Меня интересует все связанное с безопасностью принца Васпиана, ответил он. – Пойдем… У тебя, конечно, найдется немного времени… У меня есть охлажденное вино, я ненадолго задержу тебя.
После некоторых колебаний я принял приглашение. Я нисколько не боялся толстого маслянистого маленького жреца, но он меня очень интересовал. Поэтому я позволил отвести себя в большую комнату, в которой он, по-видимому, жил.
Комната оказалась просторной, солнечной, с удобной мебелью, с толстыми коврами, великолепными настенными завесами и мягкими стульями. Он налил мне отличного желтого вина в серебряный кубок и поставил рядом тарелку с маленькими пирожными и ломтями холодного мяса. Я заметил про себя, что жрец, очевидно, не ведет аскетический образ жизни и любит комфорт.
Я решил также не пробовать в его присутствии пищи и вина, чтобы не попасть под воздействие какого-нибудь наркотика, развязывающего язык. Поэтому я только смочил губы вином и вежливо отказался от пирожных, говоря, что только что поел, что, кстати, было правдой.
Ул сел против меня, сложил на животе свои пухлые мягкие руки и посмотрел на меня умным проницательным взглядом, с легкой улыбкой, которая, впрочем, не смягчала змеиного холода его взгляда. И я обратил внимание, что он усадил меня так, чтобы мое лицо было ярко освещено, а его оставалось в тени.
– Ну, камад, тут нам удобно будет немного посплетничать… Мне кажется, ты раньше служил лорду Сорабы?
Я ответил, что это верно.
– По-прежнему ли городом правит лорд Каамурат? – спросил он, удивив меня: когда мы выбирали Сорабу как вымышленное место моей последней службы, то сделали это потому, что Черный Легион много лет не приближался к этому городу на берегах Корунд Ладж и поэтому маловероятно, чтобы мне пришлось отвечать на затруднительные вопросы о городе, который я никогда в жизни не видел.
– Да, – ответил я, – хотя он уже стар.
Это правда, так заверил меня лорд Яррак. Он тщательно проинструктировал меня относительно Сорабы на случай, если мне все-таки придется отвечать на вопросы об этом городе.
Ул задумчиво кивнул и потом спросил о здоровье какого-то лорда Уруша. Я о таком никогда не слышал и решил потянуть с ответом. Поэтому я рассмеялся и сказал, что был простым солдатом в городской страже и ни в какой контакт с большими господами не вступал.
Улыбка Ула стала шире. Мне она не понравилась. Не понравился и блеск черных глаз, когда он хитро взглянул на меня.
– Естественно, так и должно быть, – промурлыкал он. – Но разве не странно, что всего лишь через несколько недель службы ты получил высокое звание и занял место рядом с самим принцем Васпианом, а в Сорабе оставался всего лишь простым солдатом?
Я с видимой небрежностью пожал плечами, хотя под курткой у меня на коже выступил пот.
– Нет, совсем не странно, милорд. Мой командир в Сорабе был эгоистичным человеком, он все время старался услужить знатным людям, продвигая их сыновей и минуя более заслуживших повышения, но менее знатных воинов, таких, как я. И, как ты, должно быть, знаешь, милорд, вовсе не мои воинские заслуги привлекли ко мне внимание принца Васпиана, а просто счастливая случайность: я спас его от опасности, остановив понесших тапторов. – А, да, что-то такое я слышал… Действительно, счастливый случай: и принц невредим, и ты повышен благодаря этому случаю. А из какой ты местности, камад? Никогда не встречал человека с таким цветом глаз и волос.
– Моя страна называется Соединенные Штаты Америки, – ответил я.
– Что за странное название! Никогда не слышал о таком городе. Где это? – лениво спросил он, по-прежнему слегка улыбаясь.
Я чувствовал, что он со мной играет, но ничего не мог сделать. Теперь я понял, каково приходится маленькой мышке в лапах толстого ленивого и очень сытого кота.
– Он очень далеко отсюда, – совершенно правдиво ответил я. – Не могу точно указать направление, потому что давно уехал оттуда и с тех пор побывал во многих землях.
– Должно быть, действительно очень далеко, – лениво ответил Ул, потому что я о нем никогда не слышал, а география – мое давнее хобби. Скажи мне, камад, у всех ли жителей твоей земли глаза такого странного цвета.
– Нет, не у всех. Наш народ происходит от смеси нескольких наций, долго живших вместе. Впрочем, у многих моих земляков голубые глаза. Здесь они, кажется, встречаются очень редко.
– Да, редко, очень редко! – сказал он и снова беззвучно рассмеялся, и от этого смеха у меня по коже поползли мурашки, хотя я и не мог бы сказать, почему. Но что-то в этом маленьком толстом и внешне таком безобидном человеке мгновенно настораживало меня. У меня было впечатление, что он так же безвреден, как кобра.
В этом месте я прервал разговор, сказав, что не должен надолго уходить от своего патрона.
– А, да, милорд принц несколько… Как бы это сказать… Излишне подозрителен, – замурлыкал он, потирая толстые маленькие руки. – У него странное чувство, будто его всегда окружают враги, не правда ли? Скажи мне, камад, есть ли у тебя тайны, которые ты держишь при себе.
Я принужденно рассмеялся.
– Конечно, милорд! Разве их нет у каждого человека?
Он снова рассмеялся и встал, чтобы проводить меня из своего мягкого шелкового гнезда.
– О, да! – хихикал он. – Но у некоторых эти тайны поразительны! – И мне эта его ремарка совсем не понравилась.
Я поклонился и пошел по коридору. И пока не свернул за угол, чувствовал на себе взгляд его холодных блестящих маленьких глаз.
Так закончилась моя встреча с Улом Ужасным. Я чувствовал, что он либо знает, либо подозревает, что есть во мне что-то такое, о чем не должно быть никому известно. Но он не вмешивался в мои действия и не разговаривал ни с кем из моих начальников, в этом я был уверен.
Но с тех пор я, как мог, стал избегать его. И, к счастью, принц Васпиан больше не посылал меня в ту часть дворца.
* * *
В следующие несколько вечеров я сопровождал своего патрона на придворные пиры и потому часто видел Дарлуну.На этих пирах часто присутствовал и Ул Ужасный, так что я старался не выдать своего интереса к принцессе. Я чувствовал, что он в чем-то подозревает меня, и старался не привлекать его внимания. К счастью, принц Васпиан необыкновенно боялся толстого маленького колдуна и испытывал к нему явную антипатию, и когда им приходилось находиться вместе – на совете или на пирах, о которых я говорил, – он совершенно очевидно избегал Ула. Ул не обижался, только улыбался своей спокойной улыбкой Будды.
Поэтому, хотя мы и не разговаривали и она меня не замечала, я часто видел принцессу во время этих долгих государственных обедов. Вела она себя на этих пирах гордо и сдержанно. Всегда великолепно одетая и украшенная драгоценными камнями и металлами, она тем не менее казалась больше беспомощной пленницей, чем будущей королевой. С другими женщинами за столом она почти не разговаривала. Все это были женщины Чак Юл, жены, дочери и любовницы руководителей Черного Легиона, наглые, скандальные, варварские. Они постоянно делали язвительные замечания о ее нарядах и манерах, все, что она делала, сопровождалось взрывами издевательского смеха, и руки у меня болели от желания схватить меч или кинжал, прыгнуть к ним и раскидать их в разные стороны. Но я молчал, оставался на месте, иногда с огромными усилиями, и не думаю, чтобы на пиру кто-нибудь заметил странности в моем поведении.
Входя или выходя из зала, всегда под руку с ухмыляющимся принцем, она что-то негромко говорила ему. Не колеблясь, принимала его руку, но и не встречала его оживленно и приветливо. Я никак не мог определить ее истинного отношения к принцу Васпиану. Они, безусловно, вели себя не как любовники, хотя принц часто целовал ей руку и что-то шептал на ухо. Лицо ее оставалось бледным, выражение – сдержанным, и хоть она и не отказывалась разговаривать с ним, но и не испытывала при этом удовольствия.
Я начал думать, что у принца есть над ней какая-то власть. Что-то такое мешало ей открыто отвергать его ухаживания и льстивое внимание перед вождями Черного Легиона.
Потому что мне казалось невероятным, что она его любит. Я не сомневался, что гордая принцесса Шондакора способна на сильную и страстную привязанность, но она слишком женщина, а он слишком не мужчина, чтобы заслужить ее любовь иначе, чем принуждением.
Вам понятна стоявшая передо мной дилемма.
Я пробрался в город с единственной целью обеспечить спасение принцессы. Но теперь – я не был уверен, что Дарлуна хочет, чтобы ее спасали.
И я никак не мог забыть, как много недель назад, когда мы с Коджей и Дарлуной стали пленниками подлого и коварного, но красивого и очаровательного принца Тутона из Занадара, она приняла дружбу принца, считала его своим союзником и почти женихом. Когда мы с Лукором силой вырвали ее из его когтей, она сначала страшно рассердилась на меня и заявила, что моя помощь ей не нужна. Неужели этот случай будет повторением прошлого фиаско? Я не был уверен, но одно знал точно: прежде чем освобождать ее из рук Черного Легиона, я из ее собственных уст должен услышать, любит ли она принца Васпиана.
И все время я мысленно видел эту ужасную сцену в ее будуаре, когда она была в объятиях человека, которого я считал принцем Васпианом, о чем-то страстно просила его, щеки ее были влажны от слез, сияющими изумрудными глазами она смотрела ему в лицо, скрытое от меня углом, под которым он стоял.
Неужели я стал невольным свидетелем любовной сцены?
Но если так, как понять ее принужденные и холодные манеры при встречах с ним? Куда девалась страсть, с которой она относилась к нему наедине?
Другого пути у меня просто нет.
Я должен поговорить с Дарлуной – и побыстрее!
* * *
И как раз в эту ночь у меня появилась возможность поговорить с Дарлуной наедине.Единственным пороком Васпиана, который пока стал мне известен, было пристрастие к некоему веществу, называвшемуся сонным лотосом.
Это мощный наркотик, который притупляет чувства и позволяет сознанию свободно блуждать в тысячах великолепных, но нематериальных сновидений. В моменты уныния или скуки мой патрон запирался в своих личных помещениях, вдыхал пары сонного лотоса и проводил остальную часть ночи в наркотическом сне.
В этот вечер, кипя от ярости по поводу какого-то воображаемого оскорбления или в болезненном убеждении, что его невидимые, но вездесущие враги опять добились преимущества, он, бранясь и всех проклиная, забрался в свою берлогу и громко потребовал трубку и сонный лотос. Я знал, что теперь он до утра не покажется, и, следовательно, меня не могут неожиданно вызвать. Моя комната была самой крайней в помещениях принца, и я мог незаметно уходить и приходить. Поэтому я завернулся в темный плащ, набросил на плечо перевязь и отправился на долгожданную встречу с Дарлуной.
Я выбрал плохо освещенный и редко посещаемый коридор, который вел к буквально покинутой части дворца. Здесь в пыльной заброшенной комнате я осмотрел стену в поисках тайного знака, которые служат сигналом присутствия скользящих панелей. Через них можно попасть в сеть тайных туннелей, которыми пронизаны толстые стены дворца.
Я сдержал возглас, когда мой тусклый фонарь осветил маленький загадочный знак. Через мгновение я отыскал тайную пружину. Послышался щелчок, скрип скрытых шарниров, и передо мной открылось черное отверстие. Без колебаний я углубился в него, за мной опустился тяжелый гобелен.
Я быстро, не неслышно двинулся по извивающимся коридорам в стенах дворца. За многие прошлые походы я уже привык к знакам на стенах указателям направления. Легко ориентируясь, я кратчайшим путем прошел в ту часть дворца, где размещались апартаменты принцессы.
Я шел в темноте, сердце билось в горле, и должен признаться, что у меня пересохло во рту и пульс ускорился. Вполне вероятно, что слова, которые я вскоре услышу, изменят весь ход моей жизни. Ибо – что если она действительно любит принца Васпиана из Черного Легиона? Что если предстоящее бракосочетание – ее свободный выбор, а не навязано ей угрозой какого-то жестокого наказания?
Сердце в груди превратилось в свинец. Если это так, то слова, которые я услышу из уст несравненной принцессы, будут для меня равносильны смертному приговору.
И хотя я никогда не говорил Дарлуне о своей любви, хотя пропасть между моим низким положением и ее высочайшим рангом вполне могла стать непреодолимым препятствием, в глубине души у меня всегда горело чистое и яркое пламя надежды.
Безнадежная любовь – вовсе не любовь, а черный ядовитый рак, разъедающий сердце. Такой ли окажется моя судьба? Неужели принцесса любит – может любить принца Черного Легиона?
Ответ на этот вопрос я должен был узнать через несколько минут.
И вот с внутренней дрожью, которую я предоставляю самому ощутить моему читателю, я подошел к потайному глазку и скользящей панели, которая вела в помещения Дарлуны.
Здесь мне пришлось погасить лампу, иначе ее слабый свет могли увидеть сквозь какую-нибудь щель в стене, а я не должен пока давать знать о своем присутствии. Я не был уверен, что принцесса одна.
Прикрыв лампу плащом, который я прихватил именно с этой целью, я в полной темноте приблизился.
И замер от неожиданности!
Перед собой, на фоне тьме освещенное тусклым светом, я увидел лицо незнакомого человека.
Впрочем, лицо его было закрыто черным забралом, и я видел только блеск глаз, прижатых к глазку в стене. Свет, пробивавшийся из помещения, тускло освещал профиль этого человека.
Кто-то еще в темноте подглядывал за Дарлуной!
Со смесью страха и тревоги я отступил и споткнулся обо что-то в темноте, покатился камень. Его стук показался мне ужасно громким в неподвижности черного прохода, и тут же невидимый наблюдатель отдернул лицо от глазка и сразу растворился во тьме.
С бьющимся сердцем, тяжело дыша, я стоял в темноте, вслушиваясь и всматриваясь в поисках малейших признаков положения своего противника. Волосы встали дыбом, каким-то шестым чувством я ощущал его невидимое присутствие.
Потом ослепительный луч ударил мне прямо в глаза – обнаженная сталь устремилась к моему сердцу, и в следующее мгновение я отчаянно сражался за свою жизнь.
КНИГА ТРЕТЬЯ
КНИГА ВАЛКАРА
9. СХВАТКА ВО ТЬМЕ
Не в первый раз я сражался не на жизнь, а на смерть, и, вероятно, не в последний. Но искренне молю всех существующих богов, чтобы я никогда не оказывался в столь отчаянной и безнадежной ситуации.
Схватка в ограниченном пространстве тайного хода вообще должна быть сложной, но если и вы и ваш противник не видите друг друга, она превращается в хаос.
Я слышал звуки тяжелого дыхания, скрип обуви о каменный пол, звон наших мечей, но в полной темноте я ничего не видел, абсолютно ничего.
В мгновение ока я выхватил свой собственный меч, разъединился и парировал удар противника, но он был так близко, что провел болезненную царапину на моей груди, прорезав кожаную куртку. Доля дюйма глубже, и я не рассказывал бы сейчас этого.
Я действовал только в защите, и требовалось все мое искусство, чтобы держать невидимый меч подальше от моего горла. Шаг за шагом я отступал и все время искал возможности разъединиться и бежать: в любой момент звуки нашей схватки могли привлечь внимание людей за стеной, и коридор тут же наполнится стражниками. Моя маскировка будет раскрыта, меня схватят, и все надежды оказать принцессе помощь в ее трудном положении рухнут в черную пучину отчаяния.
Тем временем я мог только отбиваться от атак своего невидимого противника.
Никогда не сражался я так искусно, как в этот час. Если бы не тысячи приемов и хитростей искусного фехтования, которые я усвоил под руководством Лукора, одного из величайших фехтовальщиков Танатора, я через мгновение был бы разрублен на куски или насажен на лезвие своего противника.
Кто бы он ни был, этот противник, он был отличный фехтовальщик. И когда я позже обдумывал это происшествие, меня оно ставило в тупик. Несомненно, это какой-то офицер или солдат Чак Юл. А Чак Юл мало внимания уделяют изящному искусству фехтования. Это всадники, привыкшие рубить сверху вниз тяжелым кавалерийским оружием, и гораздо лучше знакомы с копьем и боевым топором, чем с рапирой. Но мой противник был превосходным фехтовальщиком, и его искусство могло сравниться с моим. А без ложной скромности могу утверждать, что являюсь одним из лучших фехтовальщиков этого джунглевого мира ужасов и загадок.
Дуэль была стремительной и яростной, но заняла очень мало времени. В сущности, всего несколько секунд.
Я пятился, уступая перед яростным натиском своего невидимого противника, и неожиданно снова споткнулся – на этот раз о собственную лампу – и упал на спину.
При этом я сдернул ткань, прикрывавшую лампу. Свет на какое-то время, должно быть, ослепил моего противника, потому что он остановился. Он легко мог проткнуть мне, лежавшему навзничь, сердце, но он остановился.
В следующее мгновение я приподнялся на одном колене и нанес удачный удар. Он был так ошеломлен неожиданным светом, что не успел парировать удар, и концом меча я слегка оцарапал ему щеку, сразу под черным забралом, прикрывавшим его лицо.
Всего лишь царапина, но потребуется несколько дней, чтобы ее залечить, и мне пришло в голову, что если в течение следующих нескольких дней я встречу своего противника, то смогу его узнать.
Но тут он отпрыгнул, свернул в боковую ветвь тайного хода и через мгновение исчез.
Я вскочил на ноги, готовый к преследования, но услышал топот множества ног, короткие вопросительные возгласы и звон оружия. Кто-то услышал звуки нашей дуэли во тьме и вызвал охрану.
Поэтому я торопливо ушел, чтобы меня не обнаружили. Так я в эту ночь и не смог услышать из уст своей любимой принцессы, кому она действительно отдала свое сердце.
На следующее утро после дуэли с загадочным противником я незаметно внимательно рассматривал лицо принца и почувствовал облегчение, убедившись, что на нем нет ни малейшей царапины. Я говорю «облегчение», но на самом деле я испытывал смешанное чувство. Мне было известно, что принц плохо владеет оружием; поэтому было маловероятно, что именно с сыном Арколы я сражался в темноте тайного хода: мой противник, кем бы он ни был, был превосходным фехтовальщиком.
Тем не менее именно принц первым рассказал мне о существовании тайных ходов и хорошо знал их, а Дарлуна когда-то была хозяйкой дворца и, следовательно, тоже должна была хорошо знать эти ходы; а так как я верил, что эти двое любовники, мне казалось, что именно принц – наиболее вероятный мой безымянный противник. Потому что за все время пребывания в этих ходах я ни разу там никого не встретил.
Через два дня после дуэли принц приказал мне присутствовать вместе с ним на очень важной дворцовой церемонии; сам Аркола приказал принцу быть на ней. Офицеры Черного Легиона получали награды за храбрость и успехи в командовании, и приглашались все руководители Чак Юл.
Церемония происходила в высоком зале, с высоким потолком, освещенном тысячами свечей. Зал заполняли варвары-воины и великолепные вожди, украшенные всем своим богатством, и среди них сверкал драгоценный наряд моего патрона принца. Плюмаж увенчивал его сверкающий шлем, драгоценности сверкали на рукояти шпаги, знаки отличия из драгоценных металлов покрывали одежду.
Он обошел зал, а я молча шел за ним, отставая на один-два шага. Я еще недостаточно пробыл в Черном Легионе, чтобы завести много знакомств среди этих вождей, поэтому с некоторым удивлением я почувствовал, как меня хлопнули по плечу. Повернувшись, я увидел дружескую улыбку на знакомом лице.
– Ах, Джандар, как приятно снова с тобой встретиться! – послышался теплый голос, и я узнал своего товарища и прежнего командира Валкара из Ганатола.
– Как тебе нравится служить во дворце? – спросил он. – Немного иначе, чем трудная жизнь в казарме и на плацу, а? – Он рассмеялся, и я принужденно улыбнулся, но больше нам разговаривать не пришлось. Принц резко окликнул меня, бросив подозрительный взгляд на Валкара.
И я вынужден был торопливо попрощаться с комором.
– Когда будешь свободен, заходи в винную лавку у форума – помнишь то место, где мы с тобой выпили бутылочку после театра? – сказал Валкар. Я улыбнулся и кивнул, но тут же вынужден был отвернуться, потому что принц схватил меня за руку, ревниво всматриваясь в моего знакомого.
– С кем это ты говорил? – прошипел он.
– Это Валкар, под началом которого я служил в третьей когорте, милорд. Ты расспрашивал его о моей службе, когда мне удалось остановить твоих тапторов. – А, да, теперь я его вспомнил, – пробормотал он, и выражение ревности и подозрительности исчезло с его лица; тем не менее он продолжал держать меня за руку. – Не отходи от меня больше, Джандар; я требую, чтобы ты постоянно был рядом: здесь меня буквально окружают враги, втайне замышляющие за моей спиной свои заговоры.
Я кивнул и послушно пошел за ним, сохраняя застывшее деревянное выражение на лице. Но в голове моей смешивались шок, изумление, озадаченность.
Конечно, приятно возобновить знакомство с храбрым воспитанным Валкаром, если бы не царапина на его щеке – царапина, которую я нанес своим собственным мечом, два дня назад сражаясь во тьме!
Потому что я никак не мог забыть, что сражался в темноте тайного хода с Валкаром, что это Валкар подглядывал через тайный глазок за апартаментами принцессы Дарлуны, Валкар, в плаще и маске, бродил по ночам по тайным ходам!
Вернувшись к себе после окончания праздника, я разделся и вытянулся на постели, но сон ко мне не шел. В мозгу продолжали крутиться вопросы без ответа и неразгаданные загадки.
Я вспомнил вечер в театре, о котором упомянул Валкар, вспомнил его странно напряженный взгляд и бледность лица, когда он смотрел на Дарлуну, сидевшую рядом с принцем Васпианом в королевской ложе.
И тогда его напряженность и внимательный взгляд удивили меня, но лишь слегка, и в потоке событий я забыл это происшествие; оно казалось мне малозначительным. Но теперь я в этом не был уверен.
Я вспомнил также происшествие в винной лавке, которую также упомянул Валкар. Мы отправились туда после представления. Служанка споткнулась и случайно пролила вино на лицо моего товарища; вытирая лицо, он стер также часть маскирующей краски. Валкар, как и я, тоже не тот, за кого себя выдает.
Я метался в постели, неспособный уснуть, и думал, кто же на самом деле мой друг Валкар и каковы истинные причины, заставившие его присоединиться к Черному Легиону.
И самое главное: кто он мне – друг или враг?
Но приближалось и другое событие. Истекал срок ультиматума принца Тутона Черному Легиону. Тутон требовал огромный выкуп за принцессу Шондакора и в случае отказа грозил привести могучий воздушный флот Занадара. Скоро, совсем скоро руководители Черного Легиона должны выработать окончательный план действий.
И я тоже. Потому что я не мог планировать освобождение Дарлуны, пока не услышу из ее собственных уст, что ее брак с принцем Васпианом вынужденный. Или что она добровольно отдает ему руку и сердце. Но как мне с ней увидеться?
Решение пришло со стороны принца Васпиана!
Через день после моей случайной встречи с Валкаром принц вызвал меня. – Скоро, как ты знаешь, мы с принцессой Дарлуной поженимся, – сказал он, и я внутренне передернулся в отвращении от его маслянистой самодовольной ухмылки. – У меня есть небольшой подарок для невесты; обычно такие подарки доставляет мой личный лакей Голар, как ты знаешь; но сегодня он занят другим делом, и я доверяю это дело тебе.
С большим трудом я сдержал радостное восклицание. Вряд ли даже малейшее удивление отразилось на моем лице, хотя я был потрясен таким подарком судьбы. И я уверен, что принц Васпиан не заметил моих чувств. – Как прикажет принц! – негромко ответил я.
Он усмехнулся.
– Вот хороший парень! – И передал мне великолепное украшение с неизвестными мне драгоценными камнями. Принц до мельчайших подробностей объяснил, как мне найти уединенные помещения, где живет принцесса, а также дал собственноручную записку, которая позволит мне миновать охрану.
Схватка в ограниченном пространстве тайного хода вообще должна быть сложной, но если и вы и ваш противник не видите друг друга, она превращается в хаос.
Я слышал звуки тяжелого дыхания, скрип обуви о каменный пол, звон наших мечей, но в полной темноте я ничего не видел, абсолютно ничего.
В мгновение ока я выхватил свой собственный меч, разъединился и парировал удар противника, но он был так близко, что провел болезненную царапину на моей груди, прорезав кожаную куртку. Доля дюйма глубже, и я не рассказывал бы сейчас этого.
Я действовал только в защите, и требовалось все мое искусство, чтобы держать невидимый меч подальше от моего горла. Шаг за шагом я отступал и все время искал возможности разъединиться и бежать: в любой момент звуки нашей схватки могли привлечь внимание людей за стеной, и коридор тут же наполнится стражниками. Моя маскировка будет раскрыта, меня схватят, и все надежды оказать принцессе помощь в ее трудном положении рухнут в черную пучину отчаяния.
Тем временем я мог только отбиваться от атак своего невидимого противника.
Никогда не сражался я так искусно, как в этот час. Если бы не тысячи приемов и хитростей искусного фехтования, которые я усвоил под руководством Лукора, одного из величайших фехтовальщиков Танатора, я через мгновение был бы разрублен на куски или насажен на лезвие своего противника.
Кто бы он ни был, этот противник, он был отличный фехтовальщик. И когда я позже обдумывал это происшествие, меня оно ставило в тупик. Несомненно, это какой-то офицер или солдат Чак Юл. А Чак Юл мало внимания уделяют изящному искусству фехтования. Это всадники, привыкшие рубить сверху вниз тяжелым кавалерийским оружием, и гораздо лучше знакомы с копьем и боевым топором, чем с рапирой. Но мой противник был превосходным фехтовальщиком, и его искусство могло сравниться с моим. А без ложной скромности могу утверждать, что являюсь одним из лучших фехтовальщиков этого джунглевого мира ужасов и загадок.
Дуэль была стремительной и яростной, но заняла очень мало времени. В сущности, всего несколько секунд.
Я пятился, уступая перед яростным натиском своего невидимого противника, и неожиданно снова споткнулся – на этот раз о собственную лампу – и упал на спину.
При этом я сдернул ткань, прикрывавшую лампу. Свет на какое-то время, должно быть, ослепил моего противника, потому что он остановился. Он легко мог проткнуть мне, лежавшему навзничь, сердце, но он остановился.
В следующее мгновение я приподнялся на одном колене и нанес удачный удар. Он был так ошеломлен неожиданным светом, что не успел парировать удар, и концом меча я слегка оцарапал ему щеку, сразу под черным забралом, прикрывавшим его лицо.
Всего лишь царапина, но потребуется несколько дней, чтобы ее залечить, и мне пришло в голову, что если в течение следующих нескольких дней я встречу своего противника, то смогу его узнать.
Но тут он отпрыгнул, свернул в боковую ветвь тайного хода и через мгновение исчез.
Я вскочил на ноги, готовый к преследования, но услышал топот множества ног, короткие вопросительные возгласы и звон оружия. Кто-то услышал звуки нашей дуэли во тьме и вызвал охрану.
Поэтому я торопливо ушел, чтобы меня не обнаружили. Так я в эту ночь и не смог услышать из уст своей любимой принцессы, кому она действительно отдала свое сердце.
* * *
В следующие день-два принц Васпиан так загрузил меня, что у меня не было никакой возможности организовать тайную встречу с принцессой.На следующее утро после дуэли с загадочным противником я незаметно внимательно рассматривал лицо принца и почувствовал облегчение, убедившись, что на нем нет ни малейшей царапины. Я говорю «облегчение», но на самом деле я испытывал смешанное чувство. Мне было известно, что принц плохо владеет оружием; поэтому было маловероятно, что именно с сыном Арколы я сражался в темноте тайного хода: мой противник, кем бы он ни был, был превосходным фехтовальщиком.
Тем не менее именно принц первым рассказал мне о существовании тайных ходов и хорошо знал их, а Дарлуна когда-то была хозяйкой дворца и, следовательно, тоже должна была хорошо знать эти ходы; а так как я верил, что эти двое любовники, мне казалось, что именно принц – наиболее вероятный мой безымянный противник. Потому что за все время пребывания в этих ходах я ни разу там никого не встретил.
Через два дня после дуэли принц приказал мне присутствовать вместе с ним на очень важной дворцовой церемонии; сам Аркола приказал принцу быть на ней. Офицеры Черного Легиона получали награды за храбрость и успехи в командовании, и приглашались все руководители Чак Юл.
Церемония происходила в высоком зале, с высоким потолком, освещенном тысячами свечей. Зал заполняли варвары-воины и великолепные вожди, украшенные всем своим богатством, и среди них сверкал драгоценный наряд моего патрона принца. Плюмаж увенчивал его сверкающий шлем, драгоценности сверкали на рукояти шпаги, знаки отличия из драгоценных металлов покрывали одежду.
Он обошел зал, а я молча шел за ним, отставая на один-два шага. Я еще недостаточно пробыл в Черном Легионе, чтобы завести много знакомств среди этих вождей, поэтому с некоторым удивлением я почувствовал, как меня хлопнули по плечу. Повернувшись, я увидел дружескую улыбку на знакомом лице.
– Ах, Джандар, как приятно снова с тобой встретиться! – послышался теплый голос, и я узнал своего товарища и прежнего командира Валкара из Ганатола.
– Как тебе нравится служить во дворце? – спросил он. – Немного иначе, чем трудная жизнь в казарме и на плацу, а? – Он рассмеялся, и я принужденно улыбнулся, но больше нам разговаривать не пришлось. Принц резко окликнул меня, бросив подозрительный взгляд на Валкара.
И я вынужден был торопливо попрощаться с комором.
– Когда будешь свободен, заходи в винную лавку у форума – помнишь то место, где мы с тобой выпили бутылочку после театра? – сказал Валкар. Я улыбнулся и кивнул, но тут же вынужден был отвернуться, потому что принц схватил меня за руку, ревниво всматриваясь в моего знакомого.
– С кем это ты говорил? – прошипел он.
– Это Валкар, под началом которого я служил в третьей когорте, милорд. Ты расспрашивал его о моей службе, когда мне удалось остановить твоих тапторов. – А, да, теперь я его вспомнил, – пробормотал он, и выражение ревности и подозрительности исчезло с его лица; тем не менее он продолжал держать меня за руку. – Не отходи от меня больше, Джандар; я требую, чтобы ты постоянно был рядом: здесь меня буквально окружают враги, втайне замышляющие за моей спиной свои заговоры.
Я кивнул и послушно пошел за ним, сохраняя застывшее деревянное выражение на лице. Но в голове моей смешивались шок, изумление, озадаченность.
Конечно, приятно возобновить знакомство с храбрым воспитанным Валкаром, если бы не царапина на его щеке – царапина, которую я нанес своим собственным мечом, два дня назад сражаясь во тьме!
* * *
Остальную часть торжественного вечера я почти не запомнил. Напрягаясь, я припоминаю панораму воинов в шлемах с плюмажами и прекрасных женщин. Произносились торжественные речи, провозглашались тосты, но я не помню ни речей, ни в честь кого поднимались тосты.Потому что я никак не мог забыть, что сражался в темноте тайного хода с Валкаром, что это Валкар подглядывал через тайный глазок за апартаментами принцессы Дарлуны, Валкар, в плаще и маске, бродил по ночам по тайным ходам!
Вернувшись к себе после окончания праздника, я разделся и вытянулся на постели, но сон ко мне не шел. В мозгу продолжали крутиться вопросы без ответа и неразгаданные загадки.
Я вспомнил вечер в театре, о котором упомянул Валкар, вспомнил его странно напряженный взгляд и бледность лица, когда он смотрел на Дарлуну, сидевшую рядом с принцем Васпианом в королевской ложе.
И тогда его напряженность и внимательный взгляд удивили меня, но лишь слегка, и в потоке событий я забыл это происшествие; оно казалось мне малозначительным. Но теперь я в этом не был уверен.
Я вспомнил также происшествие в винной лавке, которую также упомянул Валкар. Мы отправились туда после представления. Служанка споткнулась и случайно пролила вино на лицо моего товарища; вытирая лицо, он стер также часть маскирующей краски. Валкар, как и я, тоже не тот, за кого себя выдает.
Я метался в постели, неспособный уснуть, и думал, кто же на самом деле мой друг Валкар и каковы истинные причины, заставившие его присоединиться к Черному Легиону.
И самое главное: кто он мне – друг или враг?
* * *
Я давно искал возможности поговорить наедине с Дарлуной, и такая возможность наконец появилась, но самым неожиданным образом. Бракосочетание Дарлуны и Васпиана было совсем близко. Только неделя оставалась до того момента, когда они произнесут свои клятвы перед идолом мрачного бога, которому поклоняются варвары Чак Юл.Но приближалось и другое событие. Истекал срок ультиматума принца Тутона Черному Легиону. Тутон требовал огромный выкуп за принцессу Шондакора и в случае отказа грозил привести могучий воздушный флот Занадара. Скоро, совсем скоро руководители Черного Легиона должны выработать окончательный план действий.
И я тоже. Потому что я не мог планировать освобождение Дарлуны, пока не услышу из ее собственных уст, что ее брак с принцем Васпианом вынужденный. Или что она добровольно отдает ему руку и сердце. Но как мне с ней увидеться?
Решение пришло со стороны принца Васпиана!
Через день после моей случайной встречи с Валкаром принц вызвал меня. – Скоро, как ты знаешь, мы с принцессой Дарлуной поженимся, – сказал он, и я внутренне передернулся в отвращении от его маслянистой самодовольной ухмылки. – У меня есть небольшой подарок для невесты; обычно такие подарки доставляет мой личный лакей Голар, как ты знаешь; но сегодня он занят другим делом, и я доверяю это дело тебе.
С большим трудом я сдержал радостное восклицание. Вряд ли даже малейшее удивление отразилось на моем лице, хотя я был потрясен таким подарком судьбы. И я уверен, что принц Васпиан не заметил моих чувств. – Как прикажет принц! – негромко ответил я.
Он усмехнулся.
– Вот хороший парень! – И передал мне великолепное украшение с неизвестными мне драгоценными камнями. Принц до мельчайших подробностей объяснил, как мне найти уединенные помещения, где живет принцесса, а также дал собственноручную записку, которая позволит мне миновать охрану.