Страница:
А падение Тринадцатой Империи, как считают социометристы, могло бы нанести будущему человечеству Гондваны непоправимый вред.
Но это всего лишь единственный пример. Больше никакие подземелья не открывались. Если они и вообще когда-нибудь реально существовали…
И совсем иные события дают возможность обнаружить участие таинственных Богов Времен в делах людей. Ведь именно Боги Времен связаны с удивительно своевременным появлением на свет отдельных личностей, чьи генетические данные самым тщательным образом подобраны в зародышевой плазме за многие эпохи до их рождения. И такие создания, достигнув зрелости приходили в мир именно в тот момент, когда нужно было встретиться лицом к лицу с самыми серьезными проблемами данного столетия и решить их. Такими мудрыми и талантливыми людьми, обладавшими сверхземными способностями, были, например, существа, объединившиеся в девятый Магистрат Трантейна. Им удалось решить дилемму Сафтилиана которая в противном случае завлекла бы в ловушку безумия половину лучших умов того столетия. Другим примером может служить знаменитый Плюралист Из Мантрагона, чьи вдохновенные исследования в области физиологии человека привели к открытию еще одного, одиннадцатого чувства, с помощью которого удалось справиться с ранее не поддававшимся обнаружению злобным дьявольским Туманом Йатег Квула, грозившим полностью уничтожить жизнь на Земле.
Такие удивительные сверходаренные люди постоянно посылались в мир Богами Времен. Ими были и великий король воин Сорока девяти городов Йамаленда Келнон ХХ и Фосфотекс Калгалгандар, Мессия-Основатель двенадцатой Мистерии Пеша, чье учение дюжину тысячелетий назад дало толчок духовной жизни Хазиза, и семьсот тридцать одна тысяча гениальных поэтов посвятили свои работы сокровенным теологическим размышлениям над его священной книгой
Все эти размышления стремительно пронеслись в голове прекрасно осведомленного в истории Зелобиона. Но, с характерным для него сарказмом, он подумал и о том, что удивительная способность этих необыкновенных существ читать будущее не смогла помочь им самим предотвратить свою гибель и спастись от несущих разрушение бесчисленных метеоритных дождей в Век Размышляющих Магов. Это Богам Времен оказалось не под силу.
Но если Ганелон сказал правду, если он не генетический супермен, а истинное создание Богов времен, скрытое на века в закрытом до времени подземелье, тогда его приход означает подлинное предзнаменование того, что у древней Гондваны появился шанс.
— Как ты добрался сюда? — спросил Зелобион, скорее для того, чтобы прервать нить собственных размышлении чем для того, чтобы услышать ответ.
— Я вышел из подземелья Арделикс семьдесят лет назад, — произнес Ганелон Среброкудрый глубоким спокойным голосом, тон которого казался ниже любого звука, способно вылетать из горла человека. — Обликом — взрослый мужчина, но по разуму — новорожденный младенец, обнаженный, как речной эльф, я ковылял среди хрустальных валунов, ничего не зная о том, кем или чем я был и что находится вокруг. Меня нашли среди обломков хрустальных гор. Странствующий торговец амулетами и его жена, путешествовавшие по дороге от своего дома из страны дымящихся гор Затмандара в гавань Королевства Девяти Правителей, набрели на меня в один из периодов Голубых дождей, от которых так страдают приграничные области… Старый добрый торговец амулетами и его супруга, которая была по-матерински добра ко мне, хотя и являлась нечеловеком из Мертвых городов Каостро, что на берегах Малого внутреннего моря Зелфотона, усыновили меня. Часто ненастными вечерами они рассказывали мне, как я появился перед ними: на мое голое тело с небес стремительно обрушивались потоки воды цвета индиго. Это было похоже на появление духа-призрака в экспериментах создателей иллюзий Эола-Трендакса…
— Во имя Галендила, Господа нашего, говори короче! — раздраженно прервал его маг.
Ганелон кивнул и продолжил:
— Они усыновили меня, ничего не зная о моем необычном происхождении; впрочем, я сам знал о себе не больше. Родители научили меня делать амулеты, и спустя какое-то время я уже помогал им в маленьком магазинчике Зермиша, города Талисманов. Но вскоре необычный рост и странные волосы привлекли ко мне внимание Зельмарайны, королевы Красной Магии, которая выкупила меня у правителя Зермиша и перенесла на летающей колеснице, запряженной крылатыми драконами, в своей дворец из сверкающего красного хрусталя, что находится посреди гор Смертоносных карликов. Она желала меня как любовника и купила именно по этой причине. И она первой обнаружила мою нечеловеческую природу, которая, за исключением отсутствия обычных человеческих эмоций, практически ничем не отличается от природы любого нормального человека. Целую вечность провел я в красном дворце, прежде чем осознал свое предназначение и понял свою миссию.
— И какова же твоя миссия? — поинтересовался Зелобион.
— Луна падает на Землю. За следующие девять тысяч лет она разрушит здесь все. Только я с твоей помощью могу предотвратить это, — спокойно ответил Ганелон
При этих словах от красочного трона по залу прошло какое-то движение. Зелобион ворчливо приказал гиганту рассказать о том, как он справился с армией Красной Волшебницы, которая вряд ли с готовностью пошла навстречу его желанию покинуть их госпожу.
— Я прорубил себе путь через Хрустальные горы, терпеливо пояснил Ганелон.
— И Красная госпожа не послала за тобой своих карликов?
— Разумеется — послала. И я сражался с ними. Смертоносные карлики — маленькие, приземистые существа на хилых ножках, с жесткой зеленой кожей. Они переговариваются пронзительным писком, носят одежду из стали и пользуются копьями с ядом. По просьбе королевы Зельмарайны они перекрыли все тайные тропинки, которых так много в Хрустальных горах. Но я выбрал подземный путь и, пройдя через пещеру Тысячи Опасностей, вышел к тому месту, где Земли Красной Магии граничат с королевством Джемалкири погрязшем в бесконечной войне с племенами Акоб-Хана… Я поступил на службу к Акоб-Хану и в рядах его наемников осваивал почетную профессию солдата. А кроме того, я изучал предания, где говорилось о моей миссии. В библиотеке чернокнижников расположенной под древними Цилиндрическими городами Зелотов Барбардона, покинутыми тысячелетия назад. Потом я, с помощью моего орнитохипуса пересек Серую пустыню Йан Кора и добрался до страны Великого Каменного лика. И вот я стою перед тобой, Зелобион, чтобы передать тебе приказ Богов Времен, моих создателей. Так предопределено — ты будешь сопровождать меня в моем странствии.
— Но это абсурд, я не имею ни малейшего желания покидать земли, которыми правлю единолично холодно ответил маг.
Ганелон решительно покачал головой, отчего его грива пришла в беспорядок.
— Но если ты применишь Вокабулу Непогрешимого Гадания, ты обнаружишь, что дело обстоит как раз наоборот, уверенно объявил гигант.
Явное беспокойство охватило Зелобиона. Вокабула Непогрешимого Гадания Сомбеллина позволяла с крайней степенью точности узнать все свои поступки в ближайшем будущем. Зенобиону стало неуютно от предложения бронзового гиганта. Он очень не любил пользоваться Вокабулой Сомбеллина, поскольку ее применение при решении любой проблемы всегда полностью исключало свободу воли. Но, похоже, теперь уже этого не избежать, и он тихонько проклял Ганелона Среброкудрого и Богов Времен, которые так умело вооружили его знанием об этом гадании.
Зелобион собрался с силами и произнес Вокабулу Непогрешимого Гадания Сомбеллина. Струя черного пара вырвалась из его груди, когда он проговаривал ее могущественные слоги. Пока Зелобион спрашивал, действительно ли он будет сопутствовать созданию Богов Времен в его миссии, иссиня черный пар плавал высоко над полом, сворачиваясь во множество маленьких облачков. Затем пар заколебался и растекся на сто четырнадцать крошечных фрагментов, которые самостоятельно выстроились в шесть рядов и повисли в воздухе.
Зелобион вздохнул, очень раздосадованный, но бессильный перед лицом судьбы, и прочел то, что мог прочесть любой из присутствующих:
Зелобион из Карчоя будет советоваться с Семью Мудрецами, как противодействовать Луне, и отправится с Ганелоном Среброкудрым и еще одним спутником в далекие края.
Глава 3
Глава 4
Но это всего лишь единственный пример. Больше никакие подземелья не открывались. Если они и вообще когда-нибудь реально существовали…
И совсем иные события дают возможность обнаружить участие таинственных Богов Времен в делах людей. Ведь именно Боги Времен связаны с удивительно своевременным появлением на свет отдельных личностей, чьи генетические данные самым тщательным образом подобраны в зародышевой плазме за многие эпохи до их рождения. И такие создания, достигнув зрелости приходили в мир именно в тот момент, когда нужно было встретиться лицом к лицу с самыми серьезными проблемами данного столетия и решить их. Такими мудрыми и талантливыми людьми, обладавшими сверхземными способностями, были, например, существа, объединившиеся в девятый Магистрат Трантейна. Им удалось решить дилемму Сафтилиана которая в противном случае завлекла бы в ловушку безумия половину лучших умов того столетия. Другим примером может служить знаменитый Плюралист Из Мантрагона, чьи вдохновенные исследования в области физиологии человека привели к открытию еще одного, одиннадцатого чувства, с помощью которого удалось справиться с ранее не поддававшимся обнаружению злобным дьявольским Туманом Йатег Квула, грозившим полностью уничтожить жизнь на Земле.
Такие удивительные сверходаренные люди постоянно посылались в мир Богами Времен. Ими были и великий король воин Сорока девяти городов Йамаленда Келнон ХХ и Фосфотекс Калгалгандар, Мессия-Основатель двенадцатой Мистерии Пеша, чье учение дюжину тысячелетий назад дало толчок духовной жизни Хазиза, и семьсот тридцать одна тысяча гениальных поэтов посвятили свои работы сокровенным теологическим размышлениям над его священной книгой
Все эти размышления стремительно пронеслись в голове прекрасно осведомленного в истории Зелобиона. Но, с характерным для него сарказмом, он подумал и о том, что удивительная способность этих необыкновенных существ читать будущее не смогла помочь им самим предотвратить свою гибель и спастись от несущих разрушение бесчисленных метеоритных дождей в Век Размышляющих Магов. Это Богам Времен оказалось не под силу.
Но если Ганелон сказал правду, если он не генетический супермен, а истинное создание Богов времен, скрытое на века в закрытом до времени подземелье, тогда его приход означает подлинное предзнаменование того, что у древней Гондваны появился шанс.
— Как ты добрался сюда? — спросил Зелобион, скорее для того, чтобы прервать нить собственных размышлении чем для того, чтобы услышать ответ.
— Я вышел из подземелья Арделикс семьдесят лет назад, — произнес Ганелон Среброкудрый глубоким спокойным голосом, тон которого казался ниже любого звука, способно вылетать из горла человека. — Обликом — взрослый мужчина, но по разуму — новорожденный младенец, обнаженный, как речной эльф, я ковылял среди хрустальных валунов, ничего не зная о том, кем или чем я был и что находится вокруг. Меня нашли среди обломков хрустальных гор. Странствующий торговец амулетами и его жена, путешествовавшие по дороге от своего дома из страны дымящихся гор Затмандара в гавань Королевства Девяти Правителей, набрели на меня в один из периодов Голубых дождей, от которых так страдают приграничные области… Старый добрый торговец амулетами и его супруга, которая была по-матерински добра ко мне, хотя и являлась нечеловеком из Мертвых городов Каостро, что на берегах Малого внутреннего моря Зелфотона, усыновили меня. Часто ненастными вечерами они рассказывали мне, как я появился перед ними: на мое голое тело с небес стремительно обрушивались потоки воды цвета индиго. Это было похоже на появление духа-призрака в экспериментах создателей иллюзий Эола-Трендакса…
— Во имя Галендила, Господа нашего, говори короче! — раздраженно прервал его маг.
Ганелон кивнул и продолжил:
— Они усыновили меня, ничего не зная о моем необычном происхождении; впрочем, я сам знал о себе не больше. Родители научили меня делать амулеты, и спустя какое-то время я уже помогал им в маленьком магазинчике Зермиша, города Талисманов. Но вскоре необычный рост и странные волосы привлекли ко мне внимание Зельмарайны, королевы Красной Магии, которая выкупила меня у правителя Зермиша и перенесла на летающей колеснице, запряженной крылатыми драконами, в своей дворец из сверкающего красного хрусталя, что находится посреди гор Смертоносных карликов. Она желала меня как любовника и купила именно по этой причине. И она первой обнаружила мою нечеловеческую природу, которая, за исключением отсутствия обычных человеческих эмоций, практически ничем не отличается от природы любого нормального человека. Целую вечность провел я в красном дворце, прежде чем осознал свое предназначение и понял свою миссию.
— И какова же твоя миссия? — поинтересовался Зелобион.
— Луна падает на Землю. За следующие девять тысяч лет она разрушит здесь все. Только я с твоей помощью могу предотвратить это, — спокойно ответил Ганелон
При этих словах от красочного трона по залу прошло какое-то движение. Зелобион ворчливо приказал гиганту рассказать о том, как он справился с армией Красной Волшебницы, которая вряд ли с готовностью пошла навстречу его желанию покинуть их госпожу.
— Я прорубил себе путь через Хрустальные горы, терпеливо пояснил Ганелон.
— И Красная госпожа не послала за тобой своих карликов?
— Разумеется — послала. И я сражался с ними. Смертоносные карлики — маленькие, приземистые существа на хилых ножках, с жесткой зеленой кожей. Они переговариваются пронзительным писком, носят одежду из стали и пользуются копьями с ядом. По просьбе королевы Зельмарайны они перекрыли все тайные тропинки, которых так много в Хрустальных горах. Но я выбрал подземный путь и, пройдя через пещеру Тысячи Опасностей, вышел к тому месту, где Земли Красной Магии граничат с королевством Джемалкири погрязшем в бесконечной войне с племенами Акоб-Хана… Я поступил на службу к Акоб-Хану и в рядах его наемников осваивал почетную профессию солдата. А кроме того, я изучал предания, где говорилось о моей миссии. В библиотеке чернокнижников расположенной под древними Цилиндрическими городами Зелотов Барбардона, покинутыми тысячелетия назад. Потом я, с помощью моего орнитохипуса пересек Серую пустыню Йан Кора и добрался до страны Великого Каменного лика. И вот я стою перед тобой, Зелобион, чтобы передать тебе приказ Богов Времен, моих создателей. Так предопределено — ты будешь сопровождать меня в моем странствии.
— Но это абсурд, я не имею ни малейшего желания покидать земли, которыми правлю единолично холодно ответил маг.
Ганелон решительно покачал головой, отчего его грива пришла в беспорядок.
— Но если ты применишь Вокабулу Непогрешимого Гадания, ты обнаружишь, что дело обстоит как раз наоборот, уверенно объявил гигант.
Явное беспокойство охватило Зелобиона. Вокабула Непогрешимого Гадания Сомбеллина позволяла с крайней степенью точности узнать все свои поступки в ближайшем будущем. Зенобиону стало неуютно от предложения бронзового гиганта. Он очень не любил пользоваться Вокабулой Сомбеллина, поскольку ее применение при решении любой проблемы всегда полностью исключало свободу воли. Но, похоже, теперь уже этого не избежать, и он тихонько проклял Ганелона Среброкудрого и Богов Времен, которые так умело вооружили его знанием об этом гадании.
Зелобион собрался с силами и произнес Вокабулу Непогрешимого Гадания Сомбеллина. Струя черного пара вырвалась из его груди, когда он проговаривал ее могущественные слоги. Пока Зелобион спрашивал, действительно ли он будет сопутствовать созданию Богов Времен в его миссии, иссиня черный пар плавал высоко над полом, сворачиваясь во множество маленьких облачков. Затем пар заколебался и растекся на сто четырнадцать крошечных фрагментов, которые самостоятельно выстроились в шесть рядов и повисли в воздухе.
Зелобион вздохнул, очень раздосадованный, но бессильный перед лицом судьбы, и прочел то, что мог прочесть любой из присутствующих:
Зелобион из Карчоя будет советоваться с Семью Мудрецами, как противодействовать Луне, и отправится с Ганелоном Среброкудрым и еще одним спутником в далекие края.
Глава 3
СЕМЬ МУДРЕЦОВ КАРЧОЯ
Было бы весьма наивным полагать, что Зелобион воспринял ответ Непогрешимого Гадания с восторгом. Именно теперь, в годы зрелости, его совершенно не прельщала идея оставить свое маленькое уютное королевство ради жизни, полной опасных приключений на неведомых пыльных дорогах в заброшенных уголках планеты. Но несмотря ни на что теперь он был уже вынужден сделать это. С судьбою не спорят. Впрочем, разумеется, у него оставалась свобода выбора. Он мог отказаться, просто сказать» Нет»— и все. Но его охватило чувство бесконечного бессилия; Маг прекрасно понимал всю тщетность подобной демонстрации своеволия. Казалось, что-то тихонько подкралось к его черно-желтому стеклянному трону и обволокло его так, что уже невозможно было сказать «Нет». Непогрешимый оракул предсказал, что он скажет «Да». А разве человек может всерьез спорить с голосом оракула? Ведь предсказание оракула исходит из уст самой Судьбы.
И тщетно он будет пытаться доказать что-либо Ганелону. Пусть его аргументы против этого путешествия основаны на безупречной логике: нет ничего, что возможно сделать для отвращения Падающей Луны с ее курса. Ни одна Вокабула из известных Школе Фонематической Магии, даже если ее споют в унисон десять миллионов голосов, не сможет разнести вдребезги холодную поверхность Луны и превратить ее в пар, как это должно было произойти в его эксперименте со стальным блоком. А ведь если их миссия невыполнима, отсюда с неотвратимой логичностью вытекает вопрос — зачем браться за то, что невыполнимо?
Хотя рассуждение казалось магу неопровержимым, у Ганелона была иная логика. Он оставался непоколебимым, как скала. И тоже предъявлял доказательства, которые с его точки зрения казались безукоризненными. Боги Времени никогда не стали бы запечатывать его в Подземелье Арделикса ради пустой забавы, для этого у них должна существовать весьма веская и достойная причина. Если ему предназначено спасти мир от угрозы Падающей Луны, то ясно, что существуют и средства, с помощью которых эта задача может быть успешно выполнена. И им предстоит найти эти средства.
Зелобион нервничал, злился, выходил из себя, но все было напрасно. В конце концов он оставил споры и решил лучше согласовать планы.
— Если какой-то способ остановить Луну существует, надо начинать поиски, с усталой покорностью сказал он. — Пойдем, посоветуемся с Семеркой.
— Кто это? — спросил бронзовый гигант.
— Семь Мудрецов Карчоя. Между ними поделены все знания человечества. Иди за мной.
Ганелон Среброкудрый последовал за магом и правителем Карчоя по секретному проходу. Они спустились по винтовой лестнице, а потом миновали пыльные заброшенные подземелья. Пока они шли, Зелобион объяснял природу таинственной Семерки.
Мудрецы представляют собой самый могучий интеллект за последние десять миллионов лет. Это ученые, чья страсть к знаниям такова, что они изобрели метод бестелесного бессмертия, освободив свое сознание от зависимости времени, от превратностей возраста и смерти. Теперь они имеют возможность продолжать свои научные изыскания как бестелесные существа, духи чистого разума.
— И как же произошло это чудо? — с любопытством пророкотал Ганелон.
— Мышление, мой юный друг, Это цепь электрических импульсов. А память — кодированная система. Первичное сознание и чувственное восприятие хранятся сколь угодно долго и позволяют обращаться к ним в любой момент. Сознание само по себе — не более чем система взаимосвязанных путей, вдоль которых электрический импульс может, путешествовать совершенно свободно.
— Понятно.
— По логике, и в самом деле, не существует причин, по которым мысль должна быть ограничена этой убогой химической батареей, называемой мозгом, — продолжал маг. Подобный экземпляр можно было бы легко создать между двумя полюсами металла-проводника, например железа. Именно это и было сделано Семью Мудрецами.
В этот момент они вошли в величественный зал с уходящими ввысь колоннами, крышей которому служила арка света. Семь колонн образовывали в центре зала огромный круг. Они были из отполированного прозрачного хрусталя, и на них играли отблески пламени. Зелобион и Ганелон прошли в центр зала и остановились, разглядывая окружающее великолепие.
— Сознание семи ученых было сканировано с помощью электрочувствительного записывающего устройства. Затем его впечатали в структуру молекул металла, которую поместили внутрь колонн из неразрушимого хрусталя. Эти дубликаты ни на йоту не отличаются от оригиналов, исключая лишь тот маленький факт, что оригиналы были подвластны времени и угасли под грузом лет. А хрустальные дубликаты продолжают сознательную жизнь, проводя миллионы и миллионы лет в неустанных размышлениях, — спокойно бубнил Зелобион.
— Поразительно! — восхищенно проговорил Ганелон.
— Да ну, сущий пустяк!
Семь колонн возвышались, безмятежные, вечные, омываемые лучами солнечного света. Ганелон был человеком действия, но даже он ощутил пробуждение почти религиозного трепета в присутствии этого бессмертного интеллекта.
— А они могут нас видеть?
Маг отрицательно покачал головой.
— Приборы их чувственного восприятия отключены. Мыслить легче в темноте и молчании, без каких-либо досадных помех. Так что сейчас они изолированы от нас. Но при этом, каждый может общаться с коллегами, дискутируя и обмениваясь научными данными с помощью молекулярной телепатии или физического резонанса. Позволь-ка…
Он двинулся вдоль круга колонн, задумчиво поглаживая переносицу указательным пальцем и размышляя.
— Для нашего дела я собираюсь включить приборы чувственного восприятия Келемона, физика, и Паолалкана, астронома. Я сомневаюсь, что другие научные дисциплины смогут сейчас помочь нам.
Он манипулировал приборами, расположенными у подножия тех колонн, в которых находился бестелесный разум Келемона и Паолалиана. Блестящие линзы повернулись, чтобы смотреть на пришельцев и заработало устройство способное имитировать человеческую речь.
— Какой сегодня день? — поинтересовался Паолалиаи металлическим голосом.
— Десятый день Намза 321 декады тринадцатои эпохи шесть тысяч девятого Эона, ответил Зелобион.
Паолалиан тихо вздохнул.
— Как долго! Последний раз смертный обращался ко мне восемь миллионов лет назад. Но мое иллюзорное существование сделало меня более терпимым. Думаю, в свое время я стал бы решительно порицать подобный спад интереса к астрономии. Но… задавай свой вопрос!
— Луна падает. И мы хотели бы знать, почему, и что следует сделать, чтобы остановить или изменить этот процесс, объяснил Зелобион.
— Какая увлекательная проблема, — загудел астроном. Келемон, ты здесь?
— Да, разумеется. И хотя данные по Луне находятся в основном в моем ведении, я удивлен безрассудности, с которой правитель Карчоя осмелился потревожить мои размышления столь тривиальным вопросом, — ответил второй ученый.
— Тривиальным, как бы не так! — фыркнул маг. Разве такое уж преступление прервать твои размышления когда конец мира, возможно, не за горами?
— Ни на йоту, — со странной резкостью заявил Келемон.
— Проблема в Луне, а не в Земле, — заметил Ганелон Среброкудрый.
— Совершенно верно, — согласился Паолалиан. Что я могу сказать вам, смертные? Луна — спутник Земли около 2159, 9 мили в диаметре, если пользоваться классической системой мер, вес… позвольте-ка посмотреть… ах, да: шесть тысяч квинтиллионов тонн.
Представив себе эту картину, Зелобион почувствовал, как по спине его пробежал холодок.
Даже представить страшно, что смерть весом в шесть тысяч квинтиллионов тонн находится прямо у тебя над головой и неуклонно приближается.
— Такая тяжелая? — Спросил он еле слышно.
— Точно, — радостно подтвердил Паолалиан. Для большей наглядности, шесть секстиллионов тонн. Могу добавить, что вашим ограниченным мозгам, смертные, легче будет представить эти цифры как шестерку с двадцатью одним нулем, покорно следующим за ней.
Зелобиону нечего было на это ответить. Он погрузился в молчание и начал угрюмо жевать концы своих зеленых усов. Однако Ганелона подобные математические выкладки оста вили равнодушным, и он продолжал настаивать:
— Что можно сделать, чтобы предотвратить падение Луны? — требовательно спросил он.
Ничего, насколько я знаю, — ответил Паолалиан. — Луна является объектом, на который воздействует более мощная гравитация Земли. И она притягивается ею. В последние девять биллионов лет Луна вращается вокруг нашей планеты по фиксированной орбите. Благодаря центробежной силе она пока не падает. Так происходит потому, что она двигается вперед достаточно быстро, чтобы избежать падения, и никогда, ни в одном месте не приближается к Земле настолько, чтобы земное притяжение смогло окончательно стянуть ее вниз.
— Я не…
— Хорошо, вот классический пример с ведром воды. Раскачивай его медленно вперед-назад на вытянутой руке, и вода будет выплескиваться, притягиваемая силой гравитации. Но начни вращать ведро вверх-вниз по кругу настолько быстро, насколько сможешь это сделать, и центробежная сила удержит воду в ведре. Вода не будет выливаться из ведра даже в тот момент, когда оно пролетает тебя над головой, просто потому, что ведро двигается настолько быстро, что вода не успевает это сделать. Действует сила инерции. Воде необходим достаточно большой промежуток времени, чтобы стать полноценным объектом силы притяжения. Но ведро вращается так быстро, что у воды не хватает времени, чтобы обрушиться на твою голову, поскольку ведро уже успевает опуститься вниз.
— Это понятно, — отмахнулся Ганелон. — Но почему в таком случае Луна стала падать теперь, спустя столько времени?
— Потому что земная гравитация притягивала ее все это время. И спустя века сила тяжести уже почти преодолела инерцию и противодействующую центробежную силу. Притяжение Земли так долго тормозило движение Луны, что Луна все замедлялась и замедлялась, пока не начала падать.
— И ничего нельзя с этим сделать?
— Я думаю, ничего, — ответил Паолалиан.
— И нет силы, способной остановить Луну? — настаивал Ганелон, не теряя надежды.
— Если мой коллега позволит, — прервал их Келемон Физик. — Все, что связано с силой, — моя компетенция. И я предлагаю применить тета-магнетизм. Нет никакой другой силы, ядерной, космической или внутримолекулярной которая бы точнее подходила для этой задачи.
При этих словах Зелобион слегка оживился.
— А что вы скажете о магнетизме? — протянул он.
— Тета — совершенно особый спектр магнетизма, очень важный, но никому не нужный, — ехидно заметил физик.
— Спектр?
— Безусловно. Даже простые смертные знают, что вселенная — пространственная решетка сил, имеющая n-измерений, собранных в три параллельных спектра, пояснил Келемон довольно раздраженно.
Зелобион издал какой-то неопределенный звук.
— Первый спектр — электромагнитный. Он состоит из сил, длина волны которых поддается измерению, в пределах от высоких транскосмических параметров и дальше вниз, до уровня силовой генерации, включая радиоволны, гамма-лучи, и все октавы видимого и невидимого света.
Маг вновь издал некий звук, должный означать понимание, хотя прежде он никогда не слышал о подобных вещах.
— Второй спектр — электрогравитационный. Он включает все, от волн сознания до волн распространения самой гравитации. Третий спектр, наоборот гравитационно-магнитный. Он содержит полный набор магнитных октав от альфы до омеги. В нашем случае достаточно только тета-магнитной октавы.
— Хорошо, где мы можем получить или как мы можем генерировать эту энергию? — спросил Зелобион.
— Дурак! — презрительно бросил Келемон. Вам ничего не надо делать. Земля сама генерирует таета-поля с неисчислимой интенсивностью. Земная кора слегка перемещается, скользя по ложу из магмы, и задевает ядро планеты, которое состоит из никеля и железа. Эти действия, как вариант «сфера-в-сфере», вырабатывают силовые поля колоссальной мощности и преобразуются в тета-магнитизм.
— Понимаю, — рассеянно произнес Маг. — И как же можно… э-ээ… уловить это тета-магнитное поле?
— Устройство для конденсации поля было, я полагаю, создано одной из предшествующих цивилизаций. Дайте-ка подумать… нет, я забыл. Предлагаю активизировать моего коллегу Сферио — Математика.
— Мне кажется, мой коллега имеет в виду Фосетера — историка? — мягко поправил его Паолалиан.
— Простите меня, коллега, перебил Келемон, но я имею в виду то, что имею в виду. Фосетер является специалистом в области социокультурной истории, в то время как почтенный Сферио, которого я изначально предлагал, специализируется в технологической истории, как и в высшей, прикладной и психостатической математике.
— Очевидно, вы не контактировали в последние эпохи блистательным Фосетером, чье знание исторических взаимосвязей превосходит по глубине знания глубоко уважаемого Сферио и чье мастерство в межкультурных дисциплинах ни кем не превзойдено, — вкрадчиво вставил Паолалиан.
Зелобион поспешно включил колонну Сферио, в то время как два ранее активизированных интеллекта перестроились на телепатический уровень, чтобы продолжить свою небольшую дискуссию. Сферио был очень рассержен из-за того, что его побеспокоили.
— Я был близок к тому, чтобы решить уравнение 67 — й степени! — проскрежетал он. — Надоедливые смертные, что вы хотите от меня?
— Имя цивилизации, которая создала тетта-магнитный конденсатор, — объявил Зелобион.
— Технологическая империя Вандалекс, идиот! Создала, но так и не опробовала. Фезиан, Технарх Вандалекса, не успел завершить свои теоретические разработки, касающиеся актуальной полевой диагностики конденсатора, до того, как Империя пала в войне с Высокими Адвокатами Тринга во время династических распрей между Порсенной и Раделоном в Эпоху Летающих Городов. Могу я теперь вернуться к своей работе?
— Еще один, последний вопрос: где находилась Технологическая империя Вандалекс до своей гибели?
— Откуда я могу это знать, недоумок? Поговори с Селестором — географом. А теперь, если ты наконец закончил надоедать мне, я бы хотел вернуться к моей работе над уравнением 67 — й степени. Зап..! — Мерный голос Сферно оборвался на пронзительной ноте, когда Зелобион резко выключил его сенсорный механизм.
Слава Богу, Селестор — географ смог дать точные инструкции о месторасположении давно исчезнувшей Технологической империи, после чего Зелобион с великим облегчением отключил всех мудрецов Карчоя и покинул зал. Общение с интеллектами столь высокого уровня, как бестелесные ученые, оставило его опустошенным. Но было забавно думать о том, что даже освобожденное от телесной оболочки, состоящее из чистого разума существо сохраняет все возможности для проявления своего скверного характера. Гигант и маг торопливо вышли из зала, оставив безмолвные хрустальные столпы проводить жизнь в их мечтаниях и в бесконечных размышлениях.
И тщетно он будет пытаться доказать что-либо Ганелону. Пусть его аргументы против этого путешествия основаны на безупречной логике: нет ничего, что возможно сделать для отвращения Падающей Луны с ее курса. Ни одна Вокабула из известных Школе Фонематической Магии, даже если ее споют в унисон десять миллионов голосов, не сможет разнести вдребезги холодную поверхность Луны и превратить ее в пар, как это должно было произойти в его эксперименте со стальным блоком. А ведь если их миссия невыполнима, отсюда с неотвратимой логичностью вытекает вопрос — зачем браться за то, что невыполнимо?
Хотя рассуждение казалось магу неопровержимым, у Ганелона была иная логика. Он оставался непоколебимым, как скала. И тоже предъявлял доказательства, которые с его точки зрения казались безукоризненными. Боги Времени никогда не стали бы запечатывать его в Подземелье Арделикса ради пустой забавы, для этого у них должна существовать весьма веская и достойная причина. Если ему предназначено спасти мир от угрозы Падающей Луны, то ясно, что существуют и средства, с помощью которых эта задача может быть успешно выполнена. И им предстоит найти эти средства.
Зелобион нервничал, злился, выходил из себя, но все было напрасно. В конце концов он оставил споры и решил лучше согласовать планы.
— Если какой-то способ остановить Луну существует, надо начинать поиски, с усталой покорностью сказал он. — Пойдем, посоветуемся с Семеркой.
— Кто это? — спросил бронзовый гигант.
— Семь Мудрецов Карчоя. Между ними поделены все знания человечества. Иди за мной.
Ганелон Среброкудрый последовал за магом и правителем Карчоя по секретному проходу. Они спустились по винтовой лестнице, а потом миновали пыльные заброшенные подземелья. Пока они шли, Зелобион объяснял природу таинственной Семерки.
Мудрецы представляют собой самый могучий интеллект за последние десять миллионов лет. Это ученые, чья страсть к знаниям такова, что они изобрели метод бестелесного бессмертия, освободив свое сознание от зависимости времени, от превратностей возраста и смерти. Теперь они имеют возможность продолжать свои научные изыскания как бестелесные существа, духи чистого разума.
— И как же произошло это чудо? — с любопытством пророкотал Ганелон.
— Мышление, мой юный друг, Это цепь электрических импульсов. А память — кодированная система. Первичное сознание и чувственное восприятие хранятся сколь угодно долго и позволяют обращаться к ним в любой момент. Сознание само по себе — не более чем система взаимосвязанных путей, вдоль которых электрический импульс может, путешествовать совершенно свободно.
— Понятно.
— По логике, и в самом деле, не существует причин, по которым мысль должна быть ограничена этой убогой химической батареей, называемой мозгом, — продолжал маг. Подобный экземпляр можно было бы легко создать между двумя полюсами металла-проводника, например железа. Именно это и было сделано Семью Мудрецами.
В этот момент они вошли в величественный зал с уходящими ввысь колоннами, крышей которому служила арка света. Семь колонн образовывали в центре зала огромный круг. Они были из отполированного прозрачного хрусталя, и на них играли отблески пламени. Зелобион и Ганелон прошли в центр зала и остановились, разглядывая окружающее великолепие.
— Сознание семи ученых было сканировано с помощью электрочувствительного записывающего устройства. Затем его впечатали в структуру молекул металла, которую поместили внутрь колонн из неразрушимого хрусталя. Эти дубликаты ни на йоту не отличаются от оригиналов, исключая лишь тот маленький факт, что оригиналы были подвластны времени и угасли под грузом лет. А хрустальные дубликаты продолжают сознательную жизнь, проводя миллионы и миллионы лет в неустанных размышлениях, — спокойно бубнил Зелобион.
— Поразительно! — восхищенно проговорил Ганелон.
— Да ну, сущий пустяк!
Семь колонн возвышались, безмятежные, вечные, омываемые лучами солнечного света. Ганелон был человеком действия, но даже он ощутил пробуждение почти религиозного трепета в присутствии этого бессмертного интеллекта.
— А они могут нас видеть?
Маг отрицательно покачал головой.
— Приборы их чувственного восприятия отключены. Мыслить легче в темноте и молчании, без каких-либо досадных помех. Так что сейчас они изолированы от нас. Но при этом, каждый может общаться с коллегами, дискутируя и обмениваясь научными данными с помощью молекулярной телепатии или физического резонанса. Позволь-ка…
Он двинулся вдоль круга колонн, задумчиво поглаживая переносицу указательным пальцем и размышляя.
— Для нашего дела я собираюсь включить приборы чувственного восприятия Келемона, физика, и Паолалкана, астронома. Я сомневаюсь, что другие научные дисциплины смогут сейчас помочь нам.
Он манипулировал приборами, расположенными у подножия тех колонн, в которых находился бестелесный разум Келемона и Паолалиана. Блестящие линзы повернулись, чтобы смотреть на пришельцев и заработало устройство способное имитировать человеческую речь.
— Какой сегодня день? — поинтересовался Паолалиаи металлическим голосом.
— Десятый день Намза 321 декады тринадцатои эпохи шесть тысяч девятого Эона, ответил Зелобион.
Паолалиан тихо вздохнул.
— Как долго! Последний раз смертный обращался ко мне восемь миллионов лет назад. Но мое иллюзорное существование сделало меня более терпимым. Думаю, в свое время я стал бы решительно порицать подобный спад интереса к астрономии. Но… задавай свой вопрос!
— Луна падает. И мы хотели бы знать, почему, и что следует сделать, чтобы остановить или изменить этот процесс, объяснил Зелобион.
— Какая увлекательная проблема, — загудел астроном. Келемон, ты здесь?
— Да, разумеется. И хотя данные по Луне находятся в основном в моем ведении, я удивлен безрассудности, с которой правитель Карчоя осмелился потревожить мои размышления столь тривиальным вопросом, — ответил второй ученый.
— Тривиальным, как бы не так! — фыркнул маг. Разве такое уж преступление прервать твои размышления когда конец мира, возможно, не за горами?
— Ни на йоту, — со странной резкостью заявил Келемон.
— Проблема в Луне, а не в Земле, — заметил Ганелон Среброкудрый.
— Совершенно верно, — согласился Паолалиан. Что я могу сказать вам, смертные? Луна — спутник Земли около 2159, 9 мили в диаметре, если пользоваться классической системой мер, вес… позвольте-ка посмотреть… ах, да: шесть тысяч квинтиллионов тонн.
Представив себе эту картину, Зелобион почувствовал, как по спине его пробежал холодок.
Даже представить страшно, что смерть весом в шесть тысяч квинтиллионов тонн находится прямо у тебя над головой и неуклонно приближается.
— Такая тяжелая? — Спросил он еле слышно.
— Точно, — радостно подтвердил Паолалиан. Для большей наглядности, шесть секстиллионов тонн. Могу добавить, что вашим ограниченным мозгам, смертные, легче будет представить эти цифры как шестерку с двадцатью одним нулем, покорно следующим за ней.
Зелобиону нечего было на это ответить. Он погрузился в молчание и начал угрюмо жевать концы своих зеленых усов. Однако Ганелона подобные математические выкладки оста вили равнодушным, и он продолжал настаивать:
— Что можно сделать, чтобы предотвратить падение Луны? — требовательно спросил он.
Ничего, насколько я знаю, — ответил Паолалиан. — Луна является объектом, на который воздействует более мощная гравитация Земли. И она притягивается ею. В последние девять биллионов лет Луна вращается вокруг нашей планеты по фиксированной орбите. Благодаря центробежной силе она пока не падает. Так происходит потому, что она двигается вперед достаточно быстро, чтобы избежать падения, и никогда, ни в одном месте не приближается к Земле настолько, чтобы земное притяжение смогло окончательно стянуть ее вниз.
— Я не…
— Хорошо, вот классический пример с ведром воды. Раскачивай его медленно вперед-назад на вытянутой руке, и вода будет выплескиваться, притягиваемая силой гравитации. Но начни вращать ведро вверх-вниз по кругу настолько быстро, насколько сможешь это сделать, и центробежная сила удержит воду в ведре. Вода не будет выливаться из ведра даже в тот момент, когда оно пролетает тебя над головой, просто потому, что ведро двигается настолько быстро, что вода не успевает это сделать. Действует сила инерции. Воде необходим достаточно большой промежуток времени, чтобы стать полноценным объектом силы притяжения. Но ведро вращается так быстро, что у воды не хватает времени, чтобы обрушиться на твою голову, поскольку ведро уже успевает опуститься вниз.
— Это понятно, — отмахнулся Ганелон. — Но почему в таком случае Луна стала падать теперь, спустя столько времени?
— Потому что земная гравитация притягивала ее все это время. И спустя века сила тяжести уже почти преодолела инерцию и противодействующую центробежную силу. Притяжение Земли так долго тормозило движение Луны, что Луна все замедлялась и замедлялась, пока не начала падать.
— И ничего нельзя с этим сделать?
— Я думаю, ничего, — ответил Паолалиан.
— И нет силы, способной остановить Луну? — настаивал Ганелон, не теряя надежды.
— Если мой коллега позволит, — прервал их Келемон Физик. — Все, что связано с силой, — моя компетенция. И я предлагаю применить тета-магнетизм. Нет никакой другой силы, ядерной, космической или внутримолекулярной которая бы точнее подходила для этой задачи.
При этих словах Зелобион слегка оживился.
— А что вы скажете о магнетизме? — протянул он.
— Тета — совершенно особый спектр магнетизма, очень важный, но никому не нужный, — ехидно заметил физик.
— Спектр?
— Безусловно. Даже простые смертные знают, что вселенная — пространственная решетка сил, имеющая n-измерений, собранных в три параллельных спектра, пояснил Келемон довольно раздраженно.
Зелобион издал какой-то неопределенный звук.
— Первый спектр — электромагнитный. Он состоит из сил, длина волны которых поддается измерению, в пределах от высоких транскосмических параметров и дальше вниз, до уровня силовой генерации, включая радиоволны, гамма-лучи, и все октавы видимого и невидимого света.
Маг вновь издал некий звук, должный означать понимание, хотя прежде он никогда не слышал о подобных вещах.
— Второй спектр — электрогравитационный. Он включает все, от волн сознания до волн распространения самой гравитации. Третий спектр, наоборот гравитационно-магнитный. Он содержит полный набор магнитных октав от альфы до омеги. В нашем случае достаточно только тета-магнитной октавы.
— Хорошо, где мы можем получить или как мы можем генерировать эту энергию? — спросил Зелобион.
— Дурак! — презрительно бросил Келемон. Вам ничего не надо делать. Земля сама генерирует таета-поля с неисчислимой интенсивностью. Земная кора слегка перемещается, скользя по ложу из магмы, и задевает ядро планеты, которое состоит из никеля и железа. Эти действия, как вариант «сфера-в-сфере», вырабатывают силовые поля колоссальной мощности и преобразуются в тета-магнитизм.
— Понимаю, — рассеянно произнес Маг. — И как же можно… э-ээ… уловить это тета-магнитное поле?
— Устройство для конденсации поля было, я полагаю, создано одной из предшествующих цивилизаций. Дайте-ка подумать… нет, я забыл. Предлагаю активизировать моего коллегу Сферио — Математика.
— Мне кажется, мой коллега имеет в виду Фосетера — историка? — мягко поправил его Паолалиан.
— Простите меня, коллега, перебил Келемон, но я имею в виду то, что имею в виду. Фосетер является специалистом в области социокультурной истории, в то время как почтенный Сферио, которого я изначально предлагал, специализируется в технологической истории, как и в высшей, прикладной и психостатической математике.
— Очевидно, вы не контактировали в последние эпохи блистательным Фосетером, чье знание исторических взаимосвязей превосходит по глубине знания глубоко уважаемого Сферио и чье мастерство в межкультурных дисциплинах ни кем не превзойдено, — вкрадчиво вставил Паолалиан.
Зелобион поспешно включил колонну Сферио, в то время как два ранее активизированных интеллекта перестроились на телепатический уровень, чтобы продолжить свою небольшую дискуссию. Сферио был очень рассержен из-за того, что его побеспокоили.
— Я был близок к тому, чтобы решить уравнение 67 — й степени! — проскрежетал он. — Надоедливые смертные, что вы хотите от меня?
— Имя цивилизации, которая создала тетта-магнитный конденсатор, — объявил Зелобион.
— Технологическая империя Вандалекс, идиот! Создала, но так и не опробовала. Фезиан, Технарх Вандалекса, не успел завершить свои теоретические разработки, касающиеся актуальной полевой диагностики конденсатора, до того, как Империя пала в войне с Высокими Адвокатами Тринга во время династических распрей между Порсенной и Раделоном в Эпоху Летающих Городов. Могу я теперь вернуться к своей работе?
— Еще один, последний вопрос: где находилась Технологическая империя Вандалекс до своей гибели?
— Откуда я могу это знать, недоумок? Поговори с Селестором — географом. А теперь, если ты наконец закончил надоедать мне, я бы хотел вернуться к моей работе над уравнением 67 — й степени. Зап..! — Мерный голос Сферно оборвался на пронзительной ноте, когда Зелобион резко выключил его сенсорный механизм.
Слава Богу, Селестор — географ смог дать точные инструкции о месторасположении давно исчезнувшей Технологической империи, после чего Зелобион с великим облегчением отключил всех мудрецов Карчоя и покинул зал. Общение с интеллектами столь высокого уровня, как бестелесные ученые, оставило его опустошенным. Но было забавно думать о том, что даже освобожденное от телесной оболочки, состоящее из чистого разума существо сохраняет все возможности для проявления своего скверного характера. Гигант и маг торопливо вышли из зала, оставив безмолвные хрустальные столпы проводить жизнь в их мечтаниях и в бесконечных размышлениях.
Глава 4
ГОРОД ПЭНДЕЛОР И ЯЩИЙ КОРАБЛЬ
И вот наступил момент, когда маг Зелобион и Ганелон Среброкудрый покинули землю Великого Каменного Лика и отправились в бесконечное путешествие через всю планету, путешествие столь длинное и страшное, полное такого количества опасностей и чудес, что человеческий ум даже не мог себе представить ничего подобного.
Они отправились в путешествие на рассвете. Маг Зелобион передал бразды правления вице-королю, упаковал одежду и магические тексты, которыми намеревался развлекать себя в долгие часы утомительного путешествия. Ганелон наточил и вычистил свое оружие. И оба были готовы.
Они выехали верхом: Ганелон на орнафе, том самом, на котором пересек пустыню, а пожилой маг на толстом, переливающемся с боку на бок сагамире — специальной ящерице для верховой езды, многоцветной, с ярким красным крестом на груди. И вскоре черные многоступенчатые башни и желтые фарфоровые пагоды Карчоя растворились позади них в легкой утренней дымке.
Они выбрали Речную дорогу, которая, петляя между зеленых холмов, вела на юг, где вдалеке, в заливе Золотого дракона, поблескивала голубая вода. Там возвышались шпили портового города Пэнделора.
Ганелон был рад, что Селестор — географ посоветовал им речной путь и ему теперь не нужно вновь путешествовать по пустыне. Тот, кто хоть однажды пересек Серую пустыню Йан Кора, протянувшуюся на тысячи миль на север и запад, вряд ли захочет повторить это еще раз.
К тому же воин никогда не плавал по морю, никогда даже не видел его, хотя по-своему представлял, что это такое. Сейчас, на закате дней человечества, три четверти планеты, как и раньше, были покрыты водой. Но теперь существовало одно-единственное море, и называлось оно Митритрильбиан Ским. Спустя эпохи оно продолжало жить в памяти людей как Последний океан.
Они отправились в путешествие на рассвете. Маг Зелобион передал бразды правления вице-королю, упаковал одежду и магические тексты, которыми намеревался развлекать себя в долгие часы утомительного путешествия. Ганелон наточил и вычистил свое оружие. И оба были готовы.
Они выехали верхом: Ганелон на орнафе, том самом, на котором пересек пустыню, а пожилой маг на толстом, переливающемся с боку на бок сагамире — специальной ящерице для верховой езды, многоцветной, с ярким красным крестом на груди. И вскоре черные многоступенчатые башни и желтые фарфоровые пагоды Карчоя растворились позади них в легкой утренней дымке.
Они выбрали Речную дорогу, которая, петляя между зеленых холмов, вела на юг, где вдалеке, в заливе Золотого дракона, поблескивала голубая вода. Там возвышались шпили портового города Пэнделора.
Ганелон был рад, что Селестор — географ посоветовал им речной путь и ему теперь не нужно вновь путешествовать по пустыне. Тот, кто хоть однажды пересек Серую пустыню Йан Кора, протянувшуюся на тысячи миль на север и запад, вряд ли захочет повторить это еще раз.
К тому же воин никогда не плавал по морю, никогда даже не видел его, хотя по-своему представлял, что это такое. Сейчас, на закате дней человечества, три четверти планеты, как и раньше, были покрыты водой. Но теперь существовало одно-единственное море, и называлось оно Митритрильбиан Ским. Спустя эпохи оно продолжало жить в памяти людей как Последний океан.