Картер Лин. Тонгор против богов

Лин Картер
Тонгор против богов

Пролог

   Это случилось в эру волшебства, когда могущество магов боролось с волнами тьмы, угрожающе накатывающимися на Земли Людей.
   …Мир больше не увидит колдовства, существовавшего в те времена, когда Лемурия была молода…
   Все это происходило задолго до того, как мать всех империй развернула свои знамена над Египтом, задолго до Атлантиды и розово-красных городов майя. В тот бурный век колдовства и войн, кинжалов убийц и кубков отравленного вина сарком противостояли кровожадные хранители, а наградой победившему служил трон одного из королевств Лемурии…
   Именно тогда появился искатель приключений с дикого Севера — Тонгор из клана валькаров, обладающий железными мышцами воина и варварским презрением к опасности. С помощью великого волшебника Шарата он одолел Королей-Драконов и сорвал их страшные замыслы призвать Темных Богов Хаоса. Первым среди богов Зла считался Ямат. Тонгор вдребезги разбил его огненные алтари и изгнал его Желтых хранителей, забрав себе Патапгу, где раньше правил Ямат. Но хранители двух других Темных Богов остались непобежденными: в мрачном Тсарголе по-прежнему правили от имени кровавого Слидита, а Красные хранители по-прежнему властвовали над каменным городом у южного моря…
   Лемурийские Летописи

Глава 1
ВОР ИЗ ТСАРГОЛА

   Война подлеца — это ложь,
   Что губит меча не хуже,
   Как в спину брошенный нож —
   Пред ним и герой безоружен…

Алая Эдда

   Полночь накрыла Тсаргол словно черный занавес. Обнесенный неприступными стенами, каменный город застыл на южном побережье древней Лемурии, где разбивались о высокие утесы холодные волны Яхен-зеб-Чуна, Южного моря.
   Повсюду царила тьма. Огни не горели ни на куполах башен, ни на широких проспектах. Великолепный дворец с тысячами окон молчаливо высился черной горой, ибо последний король Тсаргола умер. Ни фонари, ни канделябры не освещали и храмовый квартал, где обитали хранители Слидита, маги-хранители жестокого и кровавого культа, властвовавшего в городе из красного камня со дня смерти Друганды Тала, последнего сарка.
   В городе властвовала темнота, словно в обители мертвых.
   Темнота и тишина. Лишь там, где море в бессильной ярости билось в огромную стену уже тысячу лет — и будет биться еще десять тысяч, — нескончаемо грохотал прибой.
   Но этой черной и беззвездной ночью в Тсарголе спали не все.
   В маленьком квадратном помещении, высеченном в граните там, где город вздымал корону пышных куполов, в сорока ярдах под священной Алой Башней Звездного камня, вокруг массивного стола из малинового нефрита сидели, строя коварные планы, четверо заговорщиков в черных бархатных рясах с капюшонами.
   Их окутывало безмолвие вечности, ибо даже беспощадный молот грохочущего прибоя не мог проникнуть сквозь прочный камень. Помещение освещали три белые свечи, воткнутые в железный шандал, стоявший на столе. Их безжизненный, колеблющийся свет падал на кроваво-красный нефрит, и тени скользили по фигурам заговорщиков.
   В одном конце стола сидел высокий тощий Ялим Пелорвис, Красный Великий хранитель, властвовавший над Тсарголом от имени Слидита, Бога Крови. Сутулый и изнуренный, он казался обтянутым кожей скелетом. Холодное костлявое лицо напоминало обтянутый кожей череп. Бритая голова — шар из слоновой кости — сверкала в мерцающем свете. Узкие бесцветные глаза давно утратили живой блеск. Он как будто смотрел внутрь себя, словно человек, отведавший смертельного сока нотлая, Цветка Снов.
   Наконец он заговорил тонким, бесцветным голосом:
   — Как мы отомстим Тонгору, этому шелудивому щенкуварвару, который посягнул на неприкосновенность святилища Владыки Слидита, похитив оттуда Звездный камень? Тот священный талисман, что упал с небес в Алый Город тысячу лет назад. Дух владыки Слидита явился ко мне и сказал, что Темные Владыки требуют смерти варвара. Ваше мнение?
   Слева от Ялима Пелорвиса сидел более молодой человек по имени Нимадак Квел, с обритой наголо головой и безумными глазами фанатика. Под рясой из черного бархата он носил желтый атлас жреца культа огненного бога Ямата — культа, объявленного вне закона.
   Он заговорил голосом, дрожащим от ненависти:
   — Я спал и видел сны — это боги шептались со мной. Мое астральное тело блуждало по Землям Тени. Со мной говорил Ямат. Бог рассказал, что Тонгор, убивший моего господина, Желтого Великого хранителя Вапаса Птола, забрался на трон священного города Ямата, Патанги, с помощью своей молодой жены, королевы Соомии, и теперь подлый дикарь должен умереть. Иначе Три Повелителя Хаоса никогда не восстановят владычество над этой планетой! Тонгора надо убить… но как?
   Слева от объявленного вне закона хранителя из Патанги устроился невысокий толстяк, черная бархатная ряса которого скрывала претенциозные, крикливо-яркие одежды, обильно украшенные драгоценными камнями и золотым шитьем. На жабьем лице с дряблыми щеками злобно поблескивали крошечные глазки. Это был Арзанг Пауме, изгнанный сарк Шембиса, чье имя наводило страх в Южных Королевствах из-за садистской жестокости правителя. Тонгор сверг Арзанга Пауме и, превратив его в изгнанника-скитальца, заменил кровавое царствование Пауме властью верного своего товарища, юного Элда Турмиса.
   Арзанг Пауме алчно потер пухлые короткопалые ручки, сверкнувшие в тусклом свете драгоценными камнями перстней, и злобно сказал:
   — Этот варвар скинул меня с трона, когда я присоединился к Фалу Туриду, сарку Турдиса, и пошел войной на Патангу!
   Предлагаю спустить на него Гильдию Убийц — пусть кубок с отравой или кинжал принесут погибель псу с севера!
   — Нет! — нахмурился Желтый Великий хранитель Патанги. — Кинжал ничем не лучше руки держащего его убийцы… а яд не надежнее умения отравителя! Я предлагаю призвать на помощь наших братьев, Черных хранителей Заара, верных псов Третьего Повелителя Хаоса! При поддержке великого Города Магов мы сможем уничтожить северянина магией, не знающей промаха.
   — Ты не прав, Нимадак Квел, — покачал головой Красный Великий хранитель. — Заар, Город Магов, лежит в тысяче лиг от моего города Тсаргола, за джунглями, лесами и бескрайними восточными равнинами, где хозяйничают синекожие кочевники, за высокими горами — на самом краю Лемурии. У нас нет времени призывать на помощь темную магию Черного Братства. Молодая империя Тонгора с каждым днем становится все сильнее. Варвар и его королева уже властвуют над Тремя Городами на заливе: Турдисом, Патангой и Шембисом. Тонгор в любое время может обратить свой взор на юг, к Тсарголу. Мы должны нанести удар немедленно!
   Четвертый член тайного совета пока не высказывался. Раньше он сидел, погрузившись в свои мысли, надвинув на глаза черный капюшон. Теперь он наклонился вперед, и черный бархат упал на плечи, открыв лицо. Это был высокий человек, крепкого сложения, одетый, подобно воину, в кольчугу поверх кожаной куртки. Твердый, жестокий подбородок загорелого сильного лица обрамляла мрачная черная борода. Четвертым заговорщиком оказался Хайяш Тор, изгнанный даотар, бывший главный военачальник Турдиса, побежденный Тонгором. Именно его безумное, неуправляемое честолюбие и имперские амбиции толкнули слабовольного сарка Турдиса на кровавую дорогу завоеваний.
   — Есть еще один способ, достославный Великий хранитель, — заговорил он. — Можно иным способом навлечь гибель на Патангу и погубить варвара…
   Ялим Пелорвис обратил тусклый взгляд в его сторону и негромко осведомился:
   — И какой же это способ?
   Хайяш Тор наклонился вперед, обведя сообщников пронзительным гипнотическим взглядом.
   — Я согласен с Ялимом Пелорвисом. Патанга должна быть уничтожена прежде, чем империя Тонгора поглотит всех нас.
   Тонгор строит воздушный флот летающих кораблей, тайной которых владеет одна лишь Патанга. Это — самое опасное оружие, так как, вооруженный всего одним таким летающим судном, Тонгор прорвал осаду Патанги и разбил мою армию. Поэтому именно сейчас нам и надо нанести удар. Не пройдет и года, как Тонгор достроит флот и обучит воинов. Тогда Патанга станет непобедимой — самой могущественной из королевств-городов Лемурии. Но убить Тонгора надо не кинжалом наемного убийцы… и не магией.
   — А как тогда? — удивленно выдохнул тучный бывший сарк Шембиса.
   Тонкие губы Хайяша Тора чуть дрогнули в слабой улыбке.
   — Быстрое умерщвление лишит нас радости мести, — тихо произнес он. — Смерть — это конец жизни, но есть муки, которые могут показаться много хуже смерти и длиться хоть сотню лет!
   Одно за другим прозвучали его слова и будто повисли в удушающем безмолвии тайной подземной палаты. Блистающие глаза Хайяша Тора сверкали злым, плотоядным блеском. Собравшиеся замерли, обдумывая услышанное.
   — Но как же сможем мы передать Тонгора в руки палачей, Хайяш Тор? Как мы выманим северянина из рядов его могучей армии, из сердца хорошо охраняемого города, обнесенного стенами?
   Хайяш Тор снова улыбнулся.
   — Мы заставим его явиться к нам по собственной воле, — мягко произнес он.
   Молодой Великий хранитель Ямата наклонился вперед. Глаза его сверкнули словно у почуявшего добычу вандара. Он неторопливо облизал губы.
   — Как?
   Хайяш Top понизил голос до тихого шепота.
   — Что, если мы тайно похитим из дворца Тонгора его жену, королеву Соомию, и их новорожденного младенца, принца Тара? Один человек может прокрасться сквозь стену часовых, с чем никак не справится армия.
   — Продолжай, — затаив дыхание, попросил Красный Великий хранитель.
   — Когда Соомия и ее ребенок будут надежно упрятаны за стенами Тсаргола, мы станем повелителями Тонгора! Если он когда-нибудь пожелает увидеть свою саркайю и их первенца, то он должен будет… открыть ворота Патанги перед нашей армией и приказать своим людям сложить оружие! А иначе мы уничтожим тех, кого Тонгор любит больше всего на свете!
   Ялим Пелорвис молчал. Взгляд его стал тусклым, задумчивым.
   — А поверит ли Тонгор нашему посланнику?
   В голосе военачальника зазвенело адское веселье.
   — Мы пришлем ему доказательство. Ваши палачи ведь достаточно умелы, чтобы отрезать саркайе левую руку и все же оставить ее в живых. Наш посланец принесет доблестному варвару кровавое доказательство. Прямо к его трону, где он восседает в окружении тысячи воинов. Ручаюсь, Тонгор сразу же отправится к нам!
   Маленький жабообразный сарк Шембиса злорадно захохотал.
   — И где же мы найдем человека, достаточно хитрого, чтобы исполнить такое?
   Хайяш Тор, расслабившись, откинулся на спинку кресла и высокомерно взглянул на заговорщиков.
   — В Тсарголе есть один вор по имени Зандар Занд…
 
   Спустя две недели, ровно в полдень, через большой Западный въезд в Патангу проехал стройный юноша верхом на запыленном кротере. Огромные ворота высились над ним, словно утес, загораживая ясное голубое небо. Солнце сверкало на неприступных стенах города, вспыхивало огнем на черепице конических крыш, блестело на широких куполах из позолоченной бронзы, мягко лаская зеленую медь шпилей. Солнечные лучи позолотили наконечники копий и шлемы стоящих на стене часовых. Над дюжиной шатров развевались на ветру расшитые золотом знамена Патанги, украшенные эмблемой Черного Ястреба валькаров.
   Въехав в город вместе с толпой, стройный юноша остался незамеченным. В этой толпе встречались разные люди. Купцы из Зангабала в головных уборах из белой ткани с янтарными перьями на макушке везли выделанные кожи, бронзовые изделия и яркие шелковые ковры, сошедшие с ткацких станков Далакха и Кадорны. Напыщенные послы из Катула прибыли на север в занавешенных паланкинах с дарами в виде золота, серебра и бесценного язита. Были тут и крестьяне из дальних провинций, приехавшие на рынок на больших возах, которые тянули здоровые, тяжеловесные зампы. Они доставали свежие ягоды сарн и водяные фрукты, пшеницу и рожь. А с ними прибыло и множество запыленных молодых воинов из отдаленного Ашембара, лучников и конных копейщиков из далекого Дарундабара, наемников из Возашпы, привлеченных магией легенд о Тонгоре — «самом могучем из воинов, самом храбром и самом щедром из королей». Все они хотели записаться в его армию или, быть может, научиться таинственному искусству пилотирования стройных летающих кораблей, плавающих над Патангой подобно серебряным стрелам.
   Юноша въехал через Западные ворота в имперский город по величественной Торийской дороге — огромному проспекту, что рассекал город, доходя до самой сердцевины — великолепной площади в центре Патанги. Вокруг поднимались дворцы, храмы и особняки — сказочные, сверкающие тысячью красок, блистающие варварской пышностью.
   С балконов, окон и стен свисали многоцветные ковры и знамена. На минаретах и шпилях трепетали и развевались флаги.
   Превосходные фасады, украшенные скульптурами из мрамора, одетые камнем или покрытые ослепительной мозаикой, сверкали в лучах полуденного солнца. На большом базаре Патанги под полосатыми оранжево-сине-малиновыми тентами торговались, ссорились и жестикулировали купцы. Ветви цветущих деревьев гнулись под грузом листвы, отбрасывая на раскаленную мостовую прохладные озера тени, а между зданиями тут и там проглядывали сады с фантастическими цветами.
   Улицы и проспекты наводнила толпа — едущие на рынок женщины; воины, спешащие на посты; королевские вестники в черно-золотых камзолах, несущие свитки; жрецы мудрого Отца Горма и мягкосердечной Владычицы Тиандры; знать и вельможи в колесницах с позолоченными колесами или верхом на поджарых кнутохвостых кротерах; мальчики-посыльные, бегущие с какими-то поручениями… Никто не обращал внимания на молодого человека в линялой и латаной пестрой одежде бродячего трубадура, с висящей за плечом лютней из слоновой кости, путешествующего верхом на запыленном кротере. Зандар Занд (ибо это, конечно же, был он) свернул с огромного базара на боковую улочку и спешился перед постоялым двором под названием «Знак головы дракона». Путник позвал конюха и приказал отвести своего скакуна в загон.
   Сам же Зандар Занд вошел на постоялый двор, снял комнату на ночь и заказал у хозяина сарнового вина и жареную заднюю ногу буфара. Потом он улегся в постель и стал спокойно ждать темноты.
   Когда пришла ночь и в небе засияла огромная золотая луна древней Лемурии, Зандар Занд покинул «Знак головы дракона» закутавшись в просторный тускло-серый плащ с капюшоном. Свой пестрый костюм он сменил на особую, плотно облегающую тело одежду черного цвета: она как перчатка охватывала тело Зандара Занда от шеи до пят и запястьев. Зандар Занд, отправившись по хорошо освещенному городу, выбирал темные проходы и незаметные, безлюдные проулки. Так добрался он до стены, окружающей дворец саркона.
   Дожидаясь той минуты, когда поднявшийся туман скроет луну, он спрятался в чернильной темноте огромного цветущего отлара. Там он скинул серый плащ и быстро вывернул его наизнанку. Подкладка плаща оказалась из той же черной ткани, что и маскировочный костюм. Вслед за этим Зандар Занд натянул на лицо черную маску и вытащил из потайного кармана тяжелого плаща отрезок гибкой проволоки с прикрепленным на конце складным многозубым крюком из кованого железа. Чтобы приглушить звук, зубья покрывал слой толстой ткани. Когда, наконец, исчез лунный свет, Зандар Занд перекинул крюк — «кошку» через стену королевского дворца, а затем медленно стал тянуть его обратно. Зубья, скрипя, заскользили по камням, пока не застряли между железными копьями, венчавшими стену. Быстро и бесшумно вор из Тсаргола влез наверх, отцепил «кошку»и спрыгнул в темный сад по другую сторону стены.
   Дворец саркона возвышался посреди роскошного парка-лабиринта, состоящего из шпалер кустарника, лужаек, покрытых цветами и рощ благовонных деревьев; посреди этого великолепия бежали извилистые ручейки и сверкала вода прудов, украшенных лотосами. В разных точках парка стояли на часах воины из полка Черных драконов — полка воинов, подобранных самим сарком. Скрытый от глаз черным одеянием, вор проскользнул через густые кусты, без труда избегая ничего не подозревающих часовых.
   Он подошел к стене самого дворца. Если верить изученным им в Тсарголе картам, в этой башне находились личные покои Тонгора и Соомии. Не теряя времени, Зандар Занд достал особую пару ремней, которые надел на сапоги. Из этих ремней торчали острые шипы из небиума, самого прочного из всех металлов.
   Затем он надел специальные перчатки со схожими шипами.
   И полез по стене.
   Зандар Занд был незаурядным вором. Он считался вором из воров; изящный и гибкий, как акробат, мускулистый, как гладиатор, обладавший навыками наемного убийцы и силой воина.
   Но для того, чтобы совершить такой необыкновенный подвиг — подняться по отвесной стене — даже ему пришлось здорово потрудиться.
   Стена королевской башни, сложенная из огромных блоков гладкого, блестящего желтого мрамора, казалась неприступной.
   Но между блоками находился более мягкий, пористый слой цемента. Вот в эту-то крошащуюся губчатую субстанцию мастер-вор и загнал острые шипы, укрепленные у него на запястьях. Потом, подтянувшись, он воткнул шипы на сапогах в слой цемента ниже мраморного блока. Теперь, балансируя на ногах, он отработанным движением высвободил запястья и снова вонзил их острия как можно выше. Словно огромный паук он пополз вверх по стене, подбираясь к своей жертве.
 
   Королева Соомия находилась в покоях одна, дожидаясь прибытия Тонгора. Няня только что накормила принца Тара. Годовалый мальчик спал в колыбели около большого, похожего на трон кресла, где сидела, мечтая о чем-то, молодая и красивая саркайя Патанги.
   Сегодня вечером не намечалось никаких государственных дел — ни обедов, ни праздничных банкетов или балов. Сегодня вечером они с Тонгором поужинают вдвоем в своих покоях.
   Женщина слегка улыбнулась, подумав об этом. Дела Трех Городов поглощали так много сил и времени, что саркайе и ее любимому мужу едва удавалось хотя бы час побыть наедине. Но сегодняшний вечер принадлежал им. Они разделят его и станут наслаждаться им вдвоем… или, точнее, втроем, если считать и сына. Вот-вот придет Тонгор. Он громко крикнет «вина!»и сожмет жену в объятиях, от которых у нее захватит дух. Он закроет улыбающиеся губы Соомии поцелуем, который сделает ее слабой и покорной, а потом выпустит ее плечи и подхватит на руки мальчика. Раскатисто хохоча, валькар подбросит верещащего от восторга малыша в воздух и поймает его в крепкие, нежные объятия, в то время как королева будет наблюдать за их игрой горящими глазами и смеяться от счастья. Скоро…
   Но как быстро у нее отобрали эту мечту…
   Раздался какой-то странный звук! Окно? Услышав лязг стали, женщина обернулась и закричала, увидев фигуру в плаще и маске — черную, чудовищную, словно громадная летучая мышь, стоящую в огромном оконном проеме.
   Незнакомец внимательно оглядел красавицу.
   Соомия, придя в себя, закричала, зовя на помощь. Но ужасная черная фигура бросилась на нее, и женщина увидела в черной руке, мотнувшейся к ее горлу, смертоносный блеск стали.

Глава 2
КОРОЛЕВА В ОПАСНОСТИ

   Вновь проложим мы дорогу
   Сквозь ряды, врагов — вперед,
   Битва нам — вино свободы?
   Песню смерти сталь поет!

Боевая песня Черных Драконов

   Тонгор из клана валькаров махал тяжелым мечом северян, вкладывая в каждый удар всю силу своих гигантских мышц.
   Губы его разошлись, оскалив зубы в тигриной улыбке, а странные золотистые глаза горели от упоения боем.
   Сталь звенела о сталь, высекая мрачную музыку войны. Искры полетели в разные стороны, когда клинок его противника разлетелся вдребезги под неукротимой силой удара Тонгора.
   Даже сам валькар, не сумев устоять на ногах, опустился на колени. Но и в этой позе он продолжал разить противника, и тому пришлось поднять черм, чтобы отбить удар страшного тяжелого меча. Черм, лемурийский щит, был маленьким, круглым диском, крепко пристегнутым к левому предплечью воина.
   Сделанный из прочной выпуклой драконьей кожи, натянутой на легкую раму из дерева арлд, он применялся для того, чтобы ловко отбивать касательные удары меча и не годился для отражения прямого удара.
   Огромные мускулы на плечах Тонгора напряглись и вздулись… Удар сбил воина с ног, а от его черма остались лишь щепки и ошметки порванной кожи.
   Тонгор вскочил и рассмеялся. Какой-то воин помог его противнику подняться на ноги.
   — Отлично, Чарн Коюн! Мы еще сделаем из тебя дракона! — прогремел варвар, хлопнув побежденного по плечу.
   Чарн Коюн усмехнулся, морщась от боли.
   — Да, сарк, если я сумею пережить подготовку и остаться живым!
   Тонгор снова рассмеялся, убирая меч в ножны. Приняв у воина длинный малиновый плащ, он набросил его на мускулистые плечи и, продев один конец завязки под мышкой, а другой перекинув поперек груди, прикрепил ее к наплечному ремню брошью дымчатого кварца.
   Могучий валькар представлял собой внушительную фигуру — широкоплечий бронзовый великан с мощным торсом, тонкой талией и стройными крепкими ногами. Его полуобнаженное тело прикрывали лишь черные кожаные ремни для оружия, широкий пояс да алая набедренная повязка. Ноги облегали мягкие черные ичиги. Непокорная темная грива жестких прямых волос волной опускалась на плечи, поддерживаемая пересекавшим лоб кожаным ремешком.
   После долгого утомительного дня в палате совещаний или в зале собраний Тонгор больше всего на свете любил скинуть тяжелые одежды из царственной парчи и натянуть кожаные ремни воина, а потом провести часок среди солдат, упражняясь во дворе дворца. Из воинов Патанги, лучников Турдиса, бродячих наемников из дюжины городов, стекавшихся под знамя Тонгора, валькар постепенно выковывал превосходно обученный полк закаленных ветеранов, мастерски владеющих всеми видами холодного оружия. Этот личный отряд королевской гвардии — Черные Драконы — должен был стать ядром, вокруг которого с течением времени соберется армия. Для Черных Драконов Тонгор стал не только королем и командиром, но и товарищем.
   Драконы все как один любили его и пошли бы на смерть, защищая своего господина и его жену.
   Слишком быстро наступил вечер… Тонгор с удовольствием поупражнялся бы еще часок-другой. Его простая варварская жизнь в течение долгих лет, когда он дрался и скитался по континенту Лемурия в качестве атамана разбойников, воина-наемника, убийцы, вора, пирата и авантюриста, приучила его чувствовать себя гораздо уютней в казармах грубых воинов, чем во дворце сарка. Но вот уже почти два года как странный поворот судьбы или прихоть Девятнадцати Богов даровали ему место на троне Патанги рядом с любимой женщиной. Сначала в качестве сарка Патанги, а теперь уже саркона Трех Городов — сюзерена, или Верховного короля быстро растущей молодой империи. Он усмехнулся, пожав плечами. Его несложная философия северянина побуждала брать от жизни то, что она бы ни предложила.
   Взмахнув на прощание рукой, Тонгор широким шагом вышел со двора со своим верным товарищем, Кармом Карвусом. Войдя во дворец, они расстались. Карм Карвус, как даотар недавно сформированной Воздушной Гвардии, направился к летному полю, в то время как Тонгор поднялся по лестнице к королевским покоям, где его ждали жена и сын. Большой красный плащ развевался у валькара за плечами и хлопал по пяткам, когда Тонгор стремительно проходил по пышно изукрашенным коридорам и великолепно меблированным покоям. На стенах повсюду висели шитые золотом знамена и бархатные гобелены, натянутые на каркасы из серебряной проволоки. Из ажурных бронзовых курильниц поднимались к потолку струйки благовонного дыма.
   Фарфоровые вазы с тиралонсами — зелеными розами Лемурии — создавали во всем дворце приятный аромат.
   Тонгор уже прошел половину коридора, ведущего к королевским покоям, когда услышал пронзительный крик Соомии.
   Человек, испорченный благами цивилизации, услышав женский крик, потерял бы несколько драгоценных мгновений, гадая, что случилось, и, наверное, прежде всего окликнул бы жену. Но Тонгор обладал сверхчувствительными нервами дикаря, жизнь которого всегда зависит от быстроты реакции на малейший признак опасности — шорох листьев, скрип половиц, запах, слабое движение.
   Тремя большими прыжками одолев расстояние до двери своих покоев, он схватился за ручку. Дверь оказалась запертой изнутри. Цивилизованный монарх позвал бы охрану и подождал бы, пока та выломает преграду, но не Тонгор! Он высоко подпрыгнул и ударил ногами в дверь как раз над замком, обрушив на дерево всю мощь своего гигантского тела. Дверь не выдержала, и в ореоле щепок Тонгор влетел в комнату. Приземлившись на ноги, он одним молниеносным взглядом оценил открывшуюся перед ним сцену.
   Потерявшая сознание Соомия, со связанными сыромятным ремнем запястьями и лодыжками, висела на руке похожего на летучую мышь мужчины в плаще и облегающей черной одежде.
   Незнакомец стоял над колыбелью, где надрывался в крике юный принц Тар, молотя по воздуху крохотными кулачками. Страшный человек протягивал к младенцу руку в черной перчатке, . готовясь схватить его.
   С львиным рычанием Тонгор бросился на похитителя в черной маске. Но Зандар Занд двигался с поразительной быстротой. Перебросив через плечо королеву, он оставил ребенка и выпрыгнул в окно, мгновенно растворившись в темноте.