Картер Ник. Доктор Кварц – преступный ученый

   – Верно, ни вагон, ни трупы. Тамошняя полиция не могла дать нам никаких сведений.
   – В числе трех лиц, имена которых находятся в связи с совершением преступления, нет ни одного, против которого имелись бы основательные улики. Доктор Кварц имеет возможность доказать свое алиби, и беззаботно смеется в ответ на обращенные к нему вопросы. Эдита Пейтон и ее камеристка относятся к той же категории, с той лишь разницей, что они либо слабоумны, либо страдают еще от последствий привитого им яда, ограничившего их умственные способности. От них нельзя добиться толку, причем они даже не понимают смысла большинства поставленных им вопросов. Если же Эдита Пейтон действительно разыгрывает только комедию, то она настолько ловка, что превосходит нас всех.
   – Вот и отыскалось бы, наконец, лицо, превосходящее моего друга Ника, – пошутил начальник полиции.
   – Эта комедия состоит из совокупности подробностей, – продолжал Ник Картер, – состоящих из следующего: личность трупов не может быть установлена; товарный вагон не имеет владельца; мотивы убийств весьма таинственны; причина наступления смерти во всяком случае неясна; доктор Кварц пользуется репутацией безупречного, порядочного человека; те две женщины, по крайней мере, насколько нам известно, знали о содержимом вагона так же мало, как мы с вами; и наконец, нет следов, по которым можно было бы раскрыть тайну, за исключением самого товарного вагона с его ужасным грузом.
   – Вот так, Картер, теперь вы говорите по крайней мере, на понятном языке, – сказал начальник полиции и вздохнул облегченно.
   – Милый друг, то, чего вы не понимаете, для меня тоже еще неясно. Но дальше: руководствуясь этими фактами, я пока принял следующие меры: я по телеграфу поручил моему первому помощнику, Дику Картеру, установить путь следования вагона, начиная со станции отправления. В настоящее время он находится в Филадельфии и оттуда пробирается сюда, а я сам хочу попытаться установить личность убитых. Прошлой ночью сюда прибыл доктор Вентворт, знаменитый химик и эксперт, и теперь он занят попыткой анализа жидкости, примененной для набальзамирования и установлением причины смерти. Я сам пойду по следу самого доктора Кварца. Полагаю, что я сумею согласовать это с моими стараниями установить личность пяти убитых. Затем я направил одного из моих наиболее способных помощников, Тен-Итси, на след найденной у Кварца на квартире девушки и ее камеристки; а Патси вместе с Джимом Глизоном, которому было поручено взорвать вагон, пытается узнать, насколько причастны к происшествию те двое мужчин, которые так тщательно рассматривали вагон на товарном вокзале. Таким образом, дело пока представляется в следующем виде: я должен установить личность пяти покойников, прежде чем заниматься расследованием самого дела; такую же деятельность мой двоюродный брат Дик проявляет по отношению к вагону, так как ему поручено выследить владельца и узнать мотивы убийства пяти человек. А во время расследования выяснится, каким образом они были убиты. Если доктор Кварц действительно тот порядочный человек, за которого он себя выдает, то я установлю это так же, как установил бы противоположное. В течение недели Тен-Итси узнает, какая связь существует между той девушкой, ее камеристкой и таинственным преступлением, а равно и узнает, каким образом они попали на квартиру Кварца. Вот приблизительно все.
   – Гм. Пока все это звучит очень разумно; по крайней мере я это лучше понимаю, чем ваши описания мании величия и преступного тщеславия этого доктора Кварца. А что касается нашего вознаграждения, Картер, то мэр города полагает...
   – Не беспокойтесь, город заплатит мне, что следует. Когда я закончу это дело, я представлю счет, и обещаю вам, он будет не маленький.
   – Конечно, мы здесь не скупимся. С другой стороны, мэр города не желал бы назначать наград за доставление доказательств. Он придерживается того же мнения что и я, что все расследование должно вестись как можно более скрыто.
   – Скрыто или открыто, это для меня безразлично, – возразил Ник Картер с широкой улыбкой, – по мне пусть узнают хоть от берегов одного океана до другого, что я взялся за это дело. Впрочем, самый главный участник, наш доктор Кварц, об этом уже знает. А для того, чтобы у него не оставалось никаких сомнений, я сам лично извещу его об этом. Я еще сегодня вечером пойду к нему и сделаю ему сообщение.
   – Хотите ли вы этим сказать, что вы напрямик обвиняете его в убийстве?
   – Приблизительно так оно и будет, – улыбаясь, ответил Ник Картер, – конечно, я выскажу свое убеждение не совсем ясно.
   – Но вы действительно отправитесь в самую берлогу льва?
   – Конечно, я хотел бы тщательно наблюдать за ним.
   – Смотрите, Картер, будьте осторожны, иначе он изберет вас в качестве груза, который он обычным для него путем отправить куда-нибудь, а это, пожалуй, может повредить вашему здоровью.
   – Вот этого я только бы и хотел, – ответил сыщик, смеясь, – я готов идти на пари, что в таком случае я провел бы его. На этом играл его однофамилец – и проиграл. Дело в том, что я уже собрал некоторый материал, о котором еще ничего не говорил вам.
   – А... это любопытно.
   Сыщик вынул из одного кармана маленький, выбитый бархатом кожаный футляр, и передал его начальнику полиции.
   – Посмотрите-ка на эту штучку, в которой прежде, вероятно, находились дамские часы.
   Начальник полиции надавил на пружину и крышка открылась. Вместо золотых часов там находилось некоторое количество белого воска, на котором виднелись следы какого-то оттиска.
   – Милейший Картер, я никогда не умел разгадывать загадки. Что это такое?
   – Помните, в товарном вагоне все было рассчитано на то, что полицией будет произведен осмотр всего, – всего, кроме вот этого. А это – оттиски пальцев, найденные мною на плюшевой обивке стен вагона, да притом оттиски, оставленные не нарочно. Оттиск одного из этих пальцев очень ясен. Это оттиск большого пальца левой руки. Я сфотографировал его и затем увеличил, а в этот футляр я положил воск, чтобы попросить доктора Кварца сделать оттиск большого пальца его левой руки.
   – Но ведь на воске уже есть такой оттиск.
   – Это от моего собственного пальца. Я сделал его для того, чтобы показать доктору, каких прекрасных результатов можно добиться таким путем.
   – Милейший Картер, что у вас за фантазии? – возразил начальник полиции, – доктор Кварц просто высмеивать вас будет и оттиска не даст.
   – Да это и не нужно, пусть отказывает в этом, а я, когда выскажу свою просьбу, по выражению его лица сразу увижу, в чем дело.
   – А что вы выиграете этим, Картер? – спросил начальник полиции, пожимая плечами.
   – В лучшем случае мне хотя бы отчасти откроется ход мыслей этого человека. Он наверно не откажет, но неожиданная просьба изумит его. Несомненно, доктор Кварц обладает исключительным присутствием духа и такие люди не владеют выражением своего лица, хотя бы в течение секунды, если обратиться к ним с требованием, которое поражает и пугает их в одно и то же время. Доктор Кварц врач, и врач знающий, как я полагаю. И как таковой он знает, что новейшая наука установила, что у многих миллионов людей на земном шаре нет двух одинаковых оттисков большого пальца. А отсюда следует, что как бы изворотлив ни был человек, он не сумеет изменить своего большого пальца, лучше сказать, главные линии своего большого пальца.
   – Это опять одна из ваших тонкостей, Ник, – проворчал начальник полиции. – И вы думаете, что он даст вам оттиск большого пальца?
   – Если он этого не сделает, то он навлечет на себя прямое подозрение. А если сделает, то тем паче будет пойман. Этот умный, ясномыслящий человек сразу уяснить себе эту истину. Она в течение одной или нескольких секунд настолько сильно займет его мозговую деятельность, что последняя не будет в состоянии исполнить какую-либо другую функцию. Вот на это я и надеюсь. Это короткое мгновение, когда доктор Кварц потеряет власть над чертами своего лица, когда его лицо выразит его неподдельные ощущения, должно дать мне ключ к раскрытию всей тайны.
   – Послушать вас, и не поверишь, – задумчиво произнес начальник полиции, – знаете, Картер, если я когда-нибудь рискнул бы совершить маленькое убийство с целью грабежа, будьте добры, не беритесь за мое дело, так как вы начинаете положительно становиться для меня страшным.
   – Там увидим, – смеясь, ответил Ник Картер, и встал со своего места.
   – Вы уже идете, Картер? – спросил начальник полиции.
   – Конечно, я собираюсь к доктору Кварцу и посмотрю, не удастся ли мне заставить его открыть мне хоть малую толику своего внутреннего "я".
   – Не забудьте возвратиться, – крикнул ему вслед начальник полиции.

* * *

   Когда Ник Картер позвонил у парадной двери доктора, ему сейчас же открыл дверь лакей в ливрее, которому он вручил свою визитную карточку с просьбой передать ее хозяину.
   Лакей сейчас же вернулся и проводил Картера в приемную, на пороге которой через минуту показался сам доктор Кварц.
   – Я не смел надеяться, что вы окажете мне столь незаслуженную честь, мистер Картер, – начал доктор Кварц предупредительным тоном, – какому стечению обстоятельств могу приписать ваше посещение?
   С этими словами хозяин вошел в комнату и предложил Нику кресло.
   – Причины моего посещения вам по всей вероятности достаточно хорошо известны, так что у вас на этот счет не может быть сомнения, – спокойно ответил сыщик, – я пришел с тем, чтобы предложить вам несколько вопросов, и надеюсь, что вы ответите мне на них без запирательства.
   – Я могу принять по этому поводу решение лишь после того, как ознакомлюсь с сущностью ваших вопросов, – возразил хозяин, все с той же любезной улыбкой.
   – Конечно. Если я не ошибаюсь, вы назвали себя здесь в Канзас-Сити доктором Кварцем?
   – Мне, конечно, известно, что когда-то существовал другой доктор Кварц, но их в настоящее время может быть еще дюжина и даже больше того. Меня тоже зовут Кварцом.
   – Хорошо-с, – продолжал Ник Картер, – вы только что упомянули о некоем докторе Кварце, о существовании которого вам известно – знаете ли вы его лично?
   – Даже очень близко.
   – Может быть, он вам приходится родственником?
   – Вы не ошиблись: это мой брат, который был на десять лет старше меня.
   – За это сообщение я обязан вам искренней признательностью. Не будете ли вы любезны пояснить мне также, каким образом сходятся начальные буквы ваших имен?
   – Его имя было Джон или Джек, как его звали в семье. А мое первое имя – Джемс. Подобным же образом сходятся и первые буквы наших вторых имен. Желаете ли вы еще более подробно ознакомиться с нашей семейной хроникой?
   – Да, мне доставило бы большое удовольствие узнать от вас, кто были ваши родители и чем они занимались?
   – Весьма сожалею, что я сейчас не расположен удовлетворить ваше любопытство. Впрочем, если я не ошибаюсь, вы получили все эти сведения от моего старшего брата. Несомненно вы не раз задавали ему этот вопрос?
   – Совершенно верно, – спокойно согласился Ник Картер.
   – Когда вы были здесь в последний раз, – продолжал доктор, причем зрачки его уменьшились и приняли вид острых булавок, – вы явились с тем, чтобы арестовать меня на основании сумасбродного обвинения; чтобы доказать вам, в каком смешном виде вы выставили себя в моих глазах, я позволил себе подшутить над вами немного.
   – Вы вероятно намекаете на возведенное вами на тех двух женщин обвинение? – так же спокойно спросил Ник Картер.
   – Именно.
   – Видите ли, – продолжал сыщик, – одним из мотивов моего сегодняшнего посещения является желание спросить вас, чего вы собственно хотели достигнуть этой, как вы выражаетесь, маленькой шуткой.
   – Как бы вам объяснить это, – пожимая плечами, ответил доктор, – ладно, дайте подумать.
   Он подпер подбородок рукой и, по-видимому, погрузился в глубокое раздумье; но сыщик ясно видел, как он улыбался за поднятой рукой.
   Вдруг доктор поднял голову и ответил, насмешливо улыбаясь:
   – Смею допустить предположение, что мы все более или менее заинтересованы в тайне, окружающей товарный вагон?
   – Казалось бы так, хотя вы с вашей стороны еще не потрудились доказать этот интерес официально.
   – Хорошо, тогда я был заинтересован, а теперь уже нет, или наоборот, как вам будет угодно, мистер Картер. Но для того, чтобы вы меня поняли, я должен начать немного издалека.
   – Пожалуйста, не стесняйтесь. Я обладаю неиссякаемым терпением.
   – Я слышал об этом. Ну-с, так вот: начну с того, что сознаюсь вам в том, что пока вы еще не имели понятия о моем существовании, я уже тщательно следил за вами.
   – Неужели? – воскликнул сыщик, – я поражен!
   – Когда я кончу, ваше изумление еще значительно возрастет.
   – Очень буду рад этому, так как я люблю маленькие сюрпризы, особенно подобного свойства.
   – Видите ли, мистер Картер, вы достаточно развиты для того, чтобы понять, что если кто-либо берется за исполнение какого-нибудь дела, он должен посвятить некоторое время изучению данного дела. Степень этого изучения зависит от двух условий: от сложности самого дела и от степени интереса, с которым берешься за него.
   – Вполне с вами согласен.
   – Ну-с, видите ли, мистер Картер, на изучение вашей личности я употребил около десяти лет.
   – Я весьма тронут таким почетным для меня вниманием, – насмешливо ответил Ник Картер.
   – Не расточайте ваших комплементов, это ведь дело вкуса, – коротко заметил доктор Кварц.
   – Смею ли спросить, что собственно отняло у вас столь много лет: сложность ли самой задачи или проявляемый вами к ней интерес? – в том же тоне спросил Ник Картер.
   – И то, и другое, – гласил любезный ответил.
   – Вы позволите мне спросить о результатах ваших исследований?
   Доктор Кварц прошелся по комнате. С одного из столов он взял глобус и подошел вплотную к сыщику, указывая правой рукой на земной шар.
   – Если бы я пожелал вполне ознакомиться с земным шаром с тем, чтобы усвоить все подробности, я начал бы с такого глобуса. Ознакомившись таким образом с основными положениями, я начал бы изучать отдельные страны. Затем я разбил бы страны на известные подразделения и снова стал бы изучать каждую часть в отдельности. Затем я опять разделил бы эти части, и, идя дальше по такому пути, я продолжал бы свое исследование до тех пор, пока не ознакомился бы с каждым городом, с каждой деревней, с каждым отдельным домом, а также с каждой речкой, с составом почвы и малейшими ее возвышениями так подробно, как со своим собственным карманом. Вы меня понимаете? Приходя к концу такого изучения, я сумел бы дать вам столь же подробную справку о Тибете, как вы можете дать мне таковую – ну, скажем, об организации нью-йоркского полицейского управления.
   – Вполне понимаю. А что из этого следует?
   – Не больше, не меньше, как то, что я следовал тому же методу, когда изучал вас.
   – Но с какой же целью вы начали изучать меня?
   – Потому, милейший мистер Ник Картер, что вам удалось погубить лицо, которое я считал наиболее ученым, умнейшим и способнейшим человеком в мире.
   – А, вы намекаете на вашего талантливого предшественника?
   – Именно. Долголетняя война, которую вы вели с ним, закончилась вашей победой. Но война, разгоревшаяся между нами, принесет вам поражение.
   – Ага, – быстро проговорил Ник, – следовательно, вы признаете, что мы воюем?
   – Нет, я не признаю этого, но я сам объявляю вам войну!
   – Отлично. Ваша откровенность сберегает нам обоим много времени и труда.
   – Я это сознаю не вполне. Возможно, что вы сбережете время и труд. Что касается меня, то я об этом еще не думал. Меня искренне радует ваше сегодняшнее посещение, так как, если бы вы не пришли ко мне, я пришел бы к вам.
   – Вероятно, вы не так легко нашли бы меня, доктор.
   – Ничуть. Я знаю каждое движение ваше и знал их в течение последних лет. Не забывайте, что я сделал предметом изучения вас и ваши методы.
   Ник только пожал плечами. Из всего поведения доктора, скрывавшего грозный вызов, Ник Картер вывел заключение, что он отнюдь не хвастал. Сыщик теперь с любопытством выжидал, далеко ли пойдет его противник в своей кажущейся откровенности.
   К своему изумлению Ник Картер должен был вскоре сознаться, что доктор Кварц вовсе не говорит одни только слова, хвалясь тем, что подробно знает сыщика.
   – Я пришел бы к вам с тем, чтобы доложить вам о некоторых мелочах, вам неизвестных, хотя вам быть может, и покажется невероятным, что на свете есть вещи, вам неизвестные, – продолжал доктор.
   – А именно? – спокойно спросил Ник Картер.
   – Все ваши гримы и переодевания мне хорошо известны, и какой бы грим вы не применили, я немедленно же узнаю вас. Вы за последние четыре-пять лет при исполнении вашего призвания не достигли ни одного успеха, за которым я не следил бы с начала до конца. Я наблюдал за вами, так сказать, с высоты птичьего полета, для того, чтобы видеть не только то, что вы предпринимаете, но и то, как вы исполняете ваши задачи. В моих глазах вы – открытая книга, мистер Картер.
   – Очень рад слышать это.
   – Я знал, что вы получите письмо от Еремия Стона, призвавшее вас сюда, знал я также его содержание. Я знал точно, когда именно вы выехали в Канзас-Сити и с каким именно поездом. Я знал день и час вашего прибытия сюда, знал, что в одном поезде с вами едут два ваших помощника. Я знал, что эти многообещающие юноши вышли из вагона с другого его конца. Сумел я также подслушать разговор ваш с Еремией Стоном. Знаю я также, что вы в костюме рабочего отправились на товарный вокзал и разговаривали там с надсмотрщиком Вильямом Дурландом, чтобы выпытать у него, что было можно. Я знаю, где вы проживаете, как вы ни старались скрыть свое местопребывание.
   – Действительно, должен сознаться, вы в курсе того, что я делаю, – согласился Ник Картер, – но вы должны согласиться, что вы могли узнать обо всем этом только уже после того, как оно произошло, а не раньше, а последнее было бы несомненно более важно для вас.
   – Я знаю дальше, – продолжал доктор, как бы не расслышав замечания Ника, – что вы сегодня совещались с начальником полиции и заявили ему о вашем намерении побывать у меня. Я знаю, что ваши помощники Тен-Итси и Патси в настоящее время находятся здесь в городе и получили от вас определенные поручения, я даже знаю сущность этих поручений, я знаю также то, что делает теперь ваш первый помощник и двоюродный брат Дик, но для чего мне говорить вам обо всем этом. Я часто знаю ваши движения еще раньше, чем вы их сделаете. Посмотрите на меня, мистер Картер.
   – Это я и без того делаю, доктор.
   – Я сказал вам, что я брат того доктора Кварца, которого вы когда-то знали. Может быть, это так и есть, а, может быть, я тот самый человек, который восстал из гроба, чтобы добиться вашей гибели.
   Ник искренне рассмеялся.
   – Вы ведь и сами не ожидали, что я поверю такой ерунде, – возразил он.
   – Я вообще не ожидаю, чтобы вы поверили мне что-нибудь, да это и совершенно безразлично для меня. Но дальше: у вас теперь в кармане лежит футляр из красного бархата, а в нем белый воск, и вы желали бы, чтобы я сделал на этом воске оттиск пальца моей левой руки. Позвольте мне футляр, и я охотно исполню ваше желание. Удивляет ли вас то, что мне известно ваше намерение?
   – Действительно, это меня поражает, – откровенно сказал сыщик.
   – Вы рассчитывали на то, что ваше требование озадачить меня настолько, что в течение хотя бы одной секунды я потеряю присутствие духа. Вы надеялись на то, что я потеряю самообладание настолько, что вы сумеете в чертах моего лица прочитать мои истинные ощущения. Но вы видите, я был подготовлен к вашему требованию. Милейший мистер Катер, я изучал вас и вашу систему в течение десяти лет не для того, чтобы вы могли так просто застать меня врасплох.
   – Это понятно, – проворчал Ник Картер, лишь бы что-нибудь сказать.
   – Вы хотите иметь этот оттиск пальца для того, чтобы иметь возможность установить, согласуется ли он с оттиском, найденным вами на бархатной обивке стенок вагона. Так вот, мистер Картер, тот оттиск сделан мною. Так как здесь нет свидетелей, то я могу признать это и еще многое другое без всякой опасности для себя, ибо вы не сможете воспользоваться признанием, сделанным вам с глазу на глаз. Если же вы все-таки подумали бы им воспользоваться, то я просто-напросто буду отказываться. Перед лицом суда мои показания имеют ту же цену, как и ваши, это вам хорошо известно. Для того, чтобы меня уличить, вам придется раздобыть фактические доказательства, а это вам никогда не удастся. Вы видите, Картер, я смеюсь над вами. Я совершил столько преступлений, что заслужил сторицей смертную казнь, больше, чем нужно для того, чтобы быть посаженным на все электрические стулья в мире. Я совершил злодеяния, каких не совершал ни один преступник, когда-либо живший. Все это буквально соответствует истине, но вы ничего не можете доказать – ни сегодня, ни когда бы то ни было. Я говорю с вами столь откровенно именно потому, что я смеюсь над вами.
   – Позволите курить? – спросил Ник, откинувшись в кресле и вынимая сигару.
   – Конечно. Можно предложить вам одну из своих свежих импортированных?
   – Нет, покорно благодарю. Я как-то раз выкурил сигару вашего уважаемого предшественника и проснулся уже по истечение нескольких часов, так что больше доверяю моим собственным.
   Доктор Кварц улыбнулся.
   – Неужели вы думаете, Картер, – возразил он, – что если бы я хотел заставить вас лишиться сознания, я не сумел бы сделать это уже давно, не поднимаясь со стула? Неужели вы считаете меня таким неопытным, что я стал бы пользоваться столь устарелым средством, как отравленная сигара?
   – А я полагаю, что вам все-таки это не так бы легко удалось.
   – Позвольте вам доказать, что это было бы для меня весьма легко. Будьте любезны приподняться на минутку. Не беспокойтесь, даю вам слово, что я не двинусь с места. Я хочу только убедить вас.
   Ник невольно встал.
   – Ну-с, так вот, – продолжал доктор, – вы помните, что во время нашего разговора вы опирались рукой на ручку кресла? Кладя вашу руку на это место, вы преследовали двойную цель: во-первых, вы хотели сидеть удобно, а во-вторых, такое положение давало вам возможность вскочить немедленно в случае опасности. Прав ли я?
   – Вполне.
   – Так вот, будьте добры посмотреть теперь на ручки кресел, и вы увидите, что из каждой поднимается по длинной, острой стальной игле. Вы видите?
   – Конечно, вижу эти иглы.
   – Я вывел их наружу, просто надавив на пружину, находящуюся в моем стуле. Если бы я надавил на эту пружину, пока вы сидели еще на стуле, то иглы вонзились бы в мякоть вашей руки и заставили бы вас лишиться сознания еще прежде, чем вы нашли бы время вздохнуть. Предположим, однако, – продолжал доктор, – что ваши руки находились бы не в том положении, которое необходимо, чтобы привести иглы в действие; тогда я простым нажатием другой пружины заставил бы выйти другие иглы из других мест стула. Будьте любезны убедиться, что теперь высовывается по две иглы из сидения и из спинки стула; равным образом я сумел бы ранить вас в голову, если бы захотел сделать это. Вы видите эту иглу? Вы понимаете, что вы всецело были в моей власти, отнюдь не подозревая этого?
   Сыщик только молча кивнул головой.
   – Отлично. Эти иглы, конечно, пустотелы и содержат очень сильный яд. Такое впрыскивание не смертельно, а только моментально вызывает глубокий обморок. Теперь вы поймете, что вы спокойно могли выкурить одну из моих действительно хороших сигар, не подвергаясь опасности лишиться сознания.
   – Совершенно верно.
   – Пожалуйста, садитесь теперь, мистер Картер. Вы видите, иглы опять исчезли, и я вовсе не намерен испытывать на вас их действие.
   – С вашего разрешения я позволю себе выбрать другой стул, – спокойно сказал Ник.
   – Как вам будет угодно. Может быть, вам угодно сесть на мой стул?
   Доктор при этом улыбался так насмешливо, что сыщик с наслаждением схватил бы его за глотку. Но он взял другой стул, повернул его, чтобы убедиться, не находится ли он в какой-нибудь связи с полом, а потом сел.
   – Полагаю, этот стул мне подойдет, – начал Ник, – мы остановились как раз на том, когда вы собирались рассказать мне весьма поучительные подробности из вашей преступной карьеры.
   – Я совершенно не намерен распространяться об этом, – ответил доктор Кварц, – я не так великодушен. Мое единственное желание состоит в том, чтобы доказать вам, что вы в моих руках беспомощнее годовалого ребенка, что я имею возможность, когда и где мне заблагорассудится, вычеркнуть вас из списка живых также легко, как я уничтожил бы паутину на стене. Когда английское правительство выстроило Гибралтар, оно желало создать неприступную крепость, и это ему удалось. Когда я готовился к борьбе с вами, мистер Картер, я задался той же целью. Вы находитесь в моих руках приблизительно уже десять лет и при этом вы ничего еще не знали о моем существовании. Неужели вы думаете, что я потратил бы десять лет моей жизни на то, чтобы только устранить вас безболезненно, вроде как бы убивая муху? О нет, мистер Картер, вы доставите мне еще не одно удовольствие. Надеюсь, я не утомляю вас своим разговором?