— Вы выглядите усталой, — проговорил Хьюго Чеверли с ноткой озабоченности в голосе. — Не лучше ли будет, если за баронессой поухаживает ее горничная? Я не могу позволить вам изнурить себя еще до того, как вам придется проводить массу церемоний.
— Благодарю вас, я хорошо себя чувствую, — ответила Камилла. — Просто не выспалась.
Она опустила глаза, чтобы он не усмотрел упрека в ее словах, и обрадовалась тому, что они не вызвали у него раздражения.
— Я тоже мало спал, — неожиданно признался он. — Вышел на палубу и смотрел, как капитан заводит корабль в гавань. Задача стояла нелегкая, так как из-за шторма вода поднялась. Но он хороший лоцман, и мы пришвартовались практически в намеченное время.
Немного помолчав, капитан Чеверли слегка наклонился к Камилле:
— Прошу простить меня, мисс Ламбурн, за то, что наговорил вам прошлым вечером. Моей вспыльчивости нет оправдания, я вел себя возмутительно и могу только молить вас о снисхождении.
Его слова не выходили за рамки условных фраз, но все же Камилла догадывалась, что за ними скрывается нечто более глубокое, какое-то чувство, которое она пока не понимала. Она подняла глаза и увидела, что с его лица исчезло обычное циничное выражение и он смотрит на нее как-то по-особенному.
Они смотрели друг на друга, голубые глаза встретились с серыми, и Камилла безмолвно попросила его стать ей другом, а не врагом. Ей отчего-то показалось, что он понял ее, но тут же поспешно поднялся.
— Мисс Ламбурн, прошу вашего разрешения удалиться. Мы меняем лошадей, и я хочу проследить, чтобы новая упряжка не оказалась слишком резвой для вас и чтобы вы и баронесса не испытывали никаких неудобств в поездке.
Он вышел, больше ни разу не взглянув на нее.
Она знала, что он говорит не правду и что это просто предлог, чтобы уйти. Почти неосознанно она протянула вперед руку, словно хотела остановить его. Имя Хьюго чуть не сорвалось с ее губ. Он скрылся за дверью, и она увидела, что он не закончил обед, а рюмка бренди так и осталась нетронутой. Минуту она помедлила в надежде, что он вернется. Поняв, что ожидания напрасны, Камилла медленно пошла наверх.
Баронессе стало немного лучше. Хьюго был прав, говоря, что ей необходимо поесть. Возможно, и вино сыграло свою благотворную роль. Во всяком случае, теперь уже не составляло труда поставить ее на ноги, несмотря на то что она нервно хваталась за спинку кровати и утверждала, что комната кружится у нее перед глазами. Однако она смогла самостоятельно спуститься вниз, а через несколько минут они снова двинулись в путь. Баронессу обложили подушками, и после чайной ложечки настойки опиума она заснула.
Камилла открыла окно кареты и сняла шляпку.
Ветер весело играл ее волосами. Она ощущала приятное тепло солнечных лучей и думала, как было бы замечательно ехать верхом, а не в карете и разговаривать с приятным собеседником.
Ее пугали собственные мысли. Ей казалось, что она идет по очень узкой доске, перекинутой через глубокую пропасть, и в любой момент может оступиться и упасть в пучину вод. Она знала, что не утонет в них, не умрет, но погрузится в водоворот чувств, каких — она не осмеливалась спросить, потому что боялась узнать правду.
Время после обеда тянулось невыносимо медленно. Она поняла, что Хьюго приказал кучеру ехать спокойно и без рывков, но даже если бы они неслись во весь опор, то вряд ли баронесса проснулась. Она лежала на сиденье, укрытая дорогим меховым покрывалом, которое, как догадалась Камилла, прислали для ее удобства. С улыбкой девушка подумала, как удивились бы в Мельденштейне, увидев ее сейчас ухаживающей за компаньонкой, которую послали ей в качестве фрейлины.
Они ехали — ? ехали почти до семи вечера, пока, наконец, не остановились во дворе красивой старинной гостиницы. С тех пор как они покинули Амстердам, их путь все время пролегал по полям. Сейчас дорога перешла в лес, в гуще которого и стояла гостиница. Несомненно, ей было несколько сот лет, и в ней царил дух гостеприимства и уюта. Камилла с первого взгляда поняла, что им здесь будет хорошо и комфортно.
Они с трудом разбудили баронессу, а разбудив, поняли, что она все еще находится под действием опиума и что ей необходимо лечь в постель. Камилла передала баронессу ее горничной, которая, к счастью, уже прибыла. Как только больную подняли наверх, к Камилле подошел Хьюго.
— Думаю, нам лучше не ужинать наедине, — тихо произнес он. — Если позволите, я велю прислать вам ужин в комнату. Слуги не должны думать, что, пока баронесса больна, мы нарушаем приличия.
— А как же обед? — спросила Камилла. — Мы оставались наедине.
— Все произошло так быстро, что я не успел сообразить, — резко ответил он, — а кроме того, думаю, вы обрадуетесь возможности обойтись без моего общества.
Камилла удивилась его словам, но ничего не могла поделать. Она послушно кивнула и, чувствуя горькое разочарование, отправилась в свою спальню.
Не было никакого смысла одеваться для ужина в одиночестве, поэтому Камилла, по совету Розы, приняла ванну, надела один из прозрачных пеньюаров, которые леди Ламбурн накупила ей в приданое, и легла в постель.
Роза принесла ей ужин на подносе, но Камилле не хотелось есть. Она вспоминала, как вчера они ужинали с капитаном, сколько интересных вещей они обсудили, пока не начали ссориться. Она хотела расспросить его об Аполлоне, но теперь у нее уже не будет другой возможности побыть наедине с ним или любым другим мужчиной, за исключением ее мужа.
Она не понимала, почему от этой мысли ее настроение резко упало. Она сказала себе, что устала, и отослала ужин вниз почти нетронутым.
— Мисс, можно мне тоже пойти поужинать, если я больше не нужна вам? Потом, если пожелаете, я могу подняться к вам снова, — проговорила Роза.
— Не надо, — ответила Камилла, — думаю, что уже засну к этому времени. А ты где будешь спать?
— Далеко от вас, мисс. И там нет колокольчика, чтоб вы могли меня вызвать.
— Ничего, думаю, ты мне не понадобишься, — улыбнулась Камилла. — Разбуди меня утром, в семь часов.
— Комната баронессы справа от вашей, мисс, — сообщила Роза, — а капитан Чеверли расположился слева, так что вы под хорошей защитой.
Камилла рассмеялась:
— Не думаю, что мне понадобится защита в таком чудесном месте.
— Конечно нет, мисс, — согласилась Роза. — Мистер Харпен предложил мне прогуляться в деревню, если вы разрешите. Он очень порядочный человек, мисс. Я сказала ему, что вы позволите мне пойти с ним.
— Разумеется, Роза, — ответила Камилла. — Иди и развлекайся, может быть, больше тебе не представится такой возможности.
— Спасибо, мисс, — поблагодарила Роза. Ее лицо просияло, и она ушла. Камилла осталась одна.
Она немного почитала, помолилась и решила, что пора спать. Но странно, она не чувствовала больше усталости, ей не спалось, и она с беспокойством подумала, что кровать слишком жесткая.
Камилла вспомнила, что мама, рассказывая про путешествия с сэром Горацием, упоминала про жесткие европейские матрасы. Она говорила, что они твердые, как доски, и что она клала подушку на середину кровати и только таким образом умудрялась заснуть.
Кровать в спальне Камиллы предназначалась для двоих, на ней лежали четыре подушки. Девушка поместила одну из них на середину кровати, а две под голову, улеглась и решила, что так гораздо удобнее, но все равно не могла заснуть.
Перед тем как лечь спать, она раздвинула шторы, как всегда делала дома. Ей нравилось просыпаться с первыми лучами солнца. Она увидела за окном поднимающийся месяц. Внезапно Камилла испугалась, потому что месяц был молодым, а она увидела его через стекло.
Дурной знак, тревожно подумала она и тут же устыдилась своего детского суеверия.
Тем не менее она семь раз кивнула месяцу головой и подумала, уж не встать ли ей и не перевернуть ли перед ним деньги.
Нелепо, но страх перед плохой приметой оставался, а ей так нужна была удача.
Посмеиваясь над собой, она все-таки встала. Месяц и звезды светили настолько ярко, что не было необходимости зажигать свечку. Камилла спокойно прошла к туалетному столику и достала из ящика сумочку, в которой на всякий случай носила две или три золотые монетки.
Она взяла деньги и перевернула их перед месяцем, затем снова поклонилась ему семь раз, уже с большим почтением, глядя на него через открытую створку окна, а не через стекло, как в первый раз.
— Принеси мне удачу, — шептала она, — пожалуйста, принеси мне удачу и… счастье.
Она положила сумочку на туалетный столик и подумала, что надо выпить стакан воды. Возможно, он поможет ей заснуть.
Умывальник находился на другом конце комнаты в углу. Там было темно, но Камилла помнила, где стоят кувшин и стакан. Она дошла до умывальника, нащупала стакан, взяла его и потянулась за кувшином. Внезапно свет месяца потускнел. Камилла повернула голову и замерла от ужаса. В окне она увидела силуэт человека.
Страх парализовал ее. Она не могла ни пошевелиться, ни закричать. Безмолвно смотрела Камилла, как он лезет в комнату, легко и бесшумно идет к кровати. Вот он взмахнул рукой, что-то блеснуло, а потом он со всей силы ударил этим предметом по кровати. Стакан выпал из ее онемевших пальцев.
Не оборачиваясь, человек бросился к окну, перелез через подоконник и исчез. Камилла попыталась закричать, но поняла, что не может произнести ни звука, ее горло сжала неведомая сила.
Глава 7
Камилла стояла и смотрела на окно, словно та же неведомая сила превратила ее в камень. Она пыталась закричать, но голос не слушался ее. Объятая ужасом, она бросилась к двери и выскочила в коридор. С безмолвным криком и желанием найти хоть какую-то помощь Камилла распахнула первую попавшуюся дверь.
Там за секретером сидел Хьюго Чеверли. Он еще не разделся, но снял сюртук и сидел в одной рубашке с аккуратно завязанным шейным платком.
На его столе горели две тонкие свечи. Он что-то писал.
Хьюго обернулся на звук распахнутой двери, увидел Камиллу и поспешно вскочил.
— Мисс Ламбурн! — воскликнул он. — Что случилось?
Камилла поднесла руку к горлу.
— My… мужчина, — наконец выговорила она сдавленным голосом, — в… в… моей… комнате.
С невообразимой скоростью Хьюго Чеверли схватил пистолет, лежащий на столике подле кровати, в одну руку и одну свечу — в другую.
— Ждите здесь, — резко сказал он.
Его обычное ленивое безразличие исчезло. Перед ней стоял человек действия, мужчина, сохранявший самообладание в любой ситуации и готовый принимать молниеносные решения.
— Нет… нет! — запинаясь пробормотала Камилла. — Не оставляйте… меня… здесь одну!
Но он уже выбежал и мчался по коридору. Камилла в страхе бросилась за ним и догнала его уже на пороге своей комнаты.
Он держал свечу высоко над головой, готовый выстрелить при малейшем шорохе. Оглядевшись и не увидев ничего подозрительного, он прошел вглубь, Камилла последовала за ним.
— Он… убежал, когда я уронила… стакан, — объяснила она, — он… вылез так же, как и вошел… через окно.
Она показала ему, где лежали осколки стакана.
Хьюго поднес свечу, чтобы получше разглядеть их, а затем поставил ее на столик возле кровати. Внезапно Камилла пронзительно вскрикнула:
— Смотрите! Смотрите!
Хьюго проследил глазами, куда она указывала. На середине кровати он увидел сначала бугор, образованный подушкой, на которой лежала Камилла, а в самом центре этого бугра торчала рукоятка кинжала.
— Он… хотел… убить меня, — в ужасе воскликнула Камилла.
Не сознавая, что делает, она бросилась к Хьюго и спрятала лицо у него на груди.
Он машинально обнял ее. Ее тело сотрясалось от дрожи.
— Все в порядке, — попытался успокоить девушку Хьюго, — он уже ушел.
— Но он… хотел, чтобы я… умерла, — бормотала Камилла. — Почему? За что? Что… я… такого сделала?
— Возможно, это была ошибка, — проговорил Хьюго. — Должно быть, нож предназначался кому-нибудь другому, мне например.
— Если бы я не встала… чтобы выпить стакан… воды, — прошептала Камилла, — то сейчас бы… умирала… или уже умерла.
Она всхлипнула и прижалась еще ближе к нему.
На его широкой груди, в крепких объятиях девушка чувствовала себя в полной безопасности. Она не сомневалась, что он спасет ее от убийцы, если тот надумает вернуться.
— Вам больше ничто не грозит! — заверил ее Хьюго. — Убийца просто ошибся. Было страшно, но все уже позади. Будьте храброй девочкой!
Его слова развеяли остатки страха. Вдруг Камилла с ужасом вспомнила о своем виде: на ней был прозрачный пеньюар, который скорее открывал, чем скрывал ее фигуру. Она прижималась щекой к груди Хьюго и слышала, как под тонкой рубашкой бьется его сердце. Первый раз в своей жизни она находилась в такой опасной близости к мужчине.
— Простите… простите, — еле выговорила она и немного пошевелилась, так что он сразу выпустил ее из объятий.
Камилла быстро схватила накидку из белого шелка с кружевной отделкой, которая лежала на краю кровати. Смущаясь, она просунула руки в рукава и запахнула ее вокруг себя. Хьюго не смотрел на нее в это время, он наклонился и достал кинжал из подушки.
Камилла увидела тонкое длинное зловещее лезвие, которое легко бы вошло в любую часть ее тела.
Одного его вида было достаточно, чтобы вновь всколыхнуть весь тот ужас, который она пережила. Но она схватилась за спинку кровати и сумела справиться с собой, к тому же она стыдилась того, что полунагая бросилась в объятия Хьюго.
На рукоятке кинжала виднелась какая-то надпись.
Капитан Чеверли повертел кинжал в руках, стараясь прочитать ее.
— Неплохая игрушка, — сухо произнес он. — Здесь какие-то странные знаки, не могу разобрать их.
— Это был китаец, — проговорила Камилла.
Он вопросительно взглянул на нее, и по выражению его лица и тому, как он внезапно напрягся, Камилла поняла, что испугала его.
— Почему вы так думаете? — спросил он.
— У него была косичка, — ответила Камилла. — Я видела его силуэт в окне и косичку, спускавшуюся с головы на спину.
— Вы уверены? — с какой-то настойчивостью переспросил Хьюго.
— Абсолютно уверена, — ответила Камилла. — Но что это означает?
Он хотел что-то сказать, затем отвел глаза в сторону и снова посмотрел на кинжал, который вертел в руках.
— Собственно, это ничего не значит, — отозвался он, йо она почувствовала, что он что-то скрывает.
Он положил кинжал на кровать.
— Пойду посмотрю, не скрывается ли он все еще поблизости, — проговорил он. Его слова привели Камиллу в ужас.
— Нет, нет, — закричала она, — не оставляйте меня одну! Я не останусь… здесь.
— Вы будете не одна, — мягко произнес Хьюго. — Я разбужу вашу горничную. Пойдемте со мной. Мне кажется, я знаю, где она спит.
Он двинулся по направлению к двери, но Камилла протянула руку и остановила его:
— Подождите. Вы думаете, мы поступим правильно?
— Что вы имеете в виду? — удивился он.
Камилла постаралась говорить как можно спокойнее:
— Если мы разбудим Розу, а вы расскажете хозяину про покушение, то поднимется страшный шум.
Представляете, какой разразится скандал перед моим приездом в Мельденштейн.
Хьюго остановился.
— Я не подумал об этом, — признал он. — Возможно, вы правы.
— Тот человек слышал, как я уронила стакан, — произнесла Камилла. — Должно быть, он подумал, что в комнате есть еще кто-нибудь. Возможно, он посчитал, что его миссия выполнена.
— Вы полагаете, он решил, что убил кого-то, кто спал на этой постели? Что ж, может быть, — согласился Хьюго.
— Я уронила стакан в тот момент, когда он нанес удар. Он испугался и не понял, что кинжал пронзил не тело, а подушку. После этого он пулей вылетел через окно.
Камилла помолчала и добавила:
— И бесшумно! Вот что самое ужасное. Он двигался так тихо, словно был не человеком, а злым духом.
Хьюго внимательно слушал ее, и она продолжила:
— Вот почему я убеждена, что это — китаец. Европейцы не могут двигаться так тихо, как восточные люди.
— Вы говорите разумные вещи, — медленно проговорил Хьюго. — Начинать поиски бессмысленно.
Тот человек вряд ли стал бы ждать. Он знает, что в комнате находился кто-то еще. Мы не найдем его, как бы ни старались, а в гостинице поднимется неимоверная суматоха, если обнаружится, что кто-то собирался убить самую почетную и важную гостью.
— До нынешнего дня я думала, что у меня нет врагов, — горестно проговорила Камилла.
— Уверен, что убийца охотился не за вами, — убежденно произнес Хьюго. — Кто знает, какая кровная месть или смертельная вражда привела его в этот уединенный уголок? Но он убежал. Я оставлю кинжал у себя, и мы сохраним это происшествие в тайне.
— Мы не скажем никому ни слова, — настаивала Камилла, — а особенно баронессе.
— Хорошо, — согласился Хьюго, — жаль, что мне не удалось добраться до этого мерзавца. Я бы навсегда отучил его пугать женщин или кого-либо еще!
— Не пытайтесь найти его, — взмолилась Камилла. — Уверена, что произошла чудовищная ошибка.
Будем надеяться, что он уверен в успехе своего преступления и не будет искать другую ничего не подозревающую жертву, Она прошла по комнате и закрыла окно.
— Наверное, я сама виновата, что оставила окно открытым и задернула шторы. Я облегчила ему задачу. Но я всегда сплю с открытым окном и не выношу духоты.
— В вас говорит деревенская девушка! — заметил Хьюго.
Она храбро улыбнулась ему и вспомнила о своем растрепанном виде. Руки сами потянулись к волосам.
Она забыла, что ее волосы распущены и спадают волнами на плечи, а золотистые пряди обрамляют ее изящное лицо. Она и сама не представляла, как красива сейчас, когда огромные глаза потемнели от пережитого страха, а щеки побледнели после испытанного ужаса. Она все еще немного дрожала.
— Я восхищаюсь вашим мужеством, — проговорил Хьюго. — Большинство женщин упали бы в обморок и нюхали сейчас соли.
— Уверяю вас, что все еще напугана, — возразила Камилла. — Мне очень грустно сознавать, что кто-то хотел избавиться от меня. Этот случай меняет все мои прежние представления о себе.
— Это была ошибка, — еще раз повторил Хьюго, словно убеждая в этом себя самого. — Никто не мог желать вашей смерти. В самом деле, что бы они выиграли от нее?
— Возможно, это был… анархист, — тихо проговорила Камилла.
Она снова задрожала от страха, ее лицо побелело, и она повернулась к Хьюго:
— А если так, то он попытается убить меня снова, — можно быть уверенными, например, во время брачной церемонии.
Хьюго взял ее холодную руку в свою.
— Не думайте о плохом, прошу вас. В Мельденштейне не происходит ничего подобного. Это самая спокойная страна во всей Европе. Жители обожают королевскую семью.
— Папа рассказывал мне об анархистах, — продолжила Камилла. — Они не принадлежат ни к одной стране, не хранят никому верности. Они хотят только убивать, уничтожать и разрушать. О господи!
Что мне делать?
— Вы должны быть храброй! — произнес Хьюго, в его голосе чувствовалась властность, словно он говорил эти слова солдату, испугавшемуся перед сражением. — Если возникнет подобная неприятность, хотя я уверен, что она не произойдет, то вы, как настоящая англичанка, будете подбадривать и успокаивать паникующих.
— А если… я сама… поддамся панике? — тихо спросила Камилла.
— Этого не случится, — заверил он. — Вы слишком сильны духом.
Камилла почувствовала, что к ней возвращается самообладание.
— Может быть, мне будет легче переносить покушения, если убийцы не станут приходить ночью так тихо… и бесшумно, — пробормотала она.
— Когда бы это ни произошло, я уверен, вы встретите их храбро, как и подобает английской леди.
— Как бы мне хотелось поверить вам, — робко проговорила она.
Он все еще держал ее руку в своей. Камилле казалось, что ей передаются магнетизм и сила, исходящие от него. Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. В его глазах светились доброта и сострадание, которых она никогда раньше не видела.
— Я буду очень стараться, — проговорила она.
— Не сомневаюсь. Даже если придется нелегко, вы не подведете, — ответил он.
Камилла вздернула голову. Он знал, что разбудил ее гордость и что теперь она полностью пришла в себя.
— Вам нужно отдохнуть, — произнес он. — Завтра снова предстоит долгий путь, и я не хочу, чтобы вы переутомились.
Он отпустил ее руку, но она схватилась за его локоть.
— Нет, — пробормотала она. — Думайте обо мне что угодно, но я не останусь… в этой комнате… сегодня.
— Нет, конечно нет, — успокоил он ее. — Предлагаю вам перейти в мою спальню. Я запру окна на все замки и опущу решетки, а сам сяду в коридоре около двери. Если что-то случится, что совершенно невозможно представить, то просто позовите меня. Пистолет у меня в руке, он стреляет без промедления. Так что, уверяю вас, вы будете в полной безопасности.
— Но вам тоже нужно отдохнуть, — возразила Камилла.
Он улыбнулся:
— Когда мы воевали в Испании, мне часто приходилось обходиться без сна или отдыха. Уверяю вас, что мне не составляет никакого труда просидеть всю ночь в кресле. Оно гораздо удобнее твердой земли, к которой я привык.
— Вы уверены, что сможете в нем выспаться? — спросила Камилла. — Если хотите, мы можем разбудить Розу, и я заставлю ее поклясться, что она ничего никому не скажет.
Камилла сама сомневалась в своих словах. Она знала, что Роза — безнадежная болтушка и то, что на ее хозяйку напали и пытались убить, было слишком захватывающей новостью, чтобы, ахая и приукрашивая, не поделиться ею ни с одной живой душой.
Хьюго покачал головой:
— Мне больше нравится ваше первое предложение — сохранить происшествие в секрете. Роза все разболтает, то же самое относится и к баронессе.
Я разбужу вас, когда рассветет и в гостинице начнут просыпаться люди. Тогда вы сможете перейти в свою комнату. А пока оставайтесь в моей, а я буду охранять вас.
— Спасибо, я вам так благодарна, — произнесла Камилла.
Она пошла по направлению к двери, но не удержалась и бросила последний взгляд на кровать. Вид подушки под одеялом создавал впечатление, что кто-то лежит на постели. Камилла снова представила, что могла бы лежать там сейчас мертвая, и содрогнулась.
Словно прочитав ее мысли, Хьюго Чеверли тихо сказал:
— Забудьте об этом случае. Про такие вещи надо сразу забывать и никогда не вспоминать снова.
— Я никогда не забуду вашу доброту, — проговорила Камилла.
— Доброту? — переспросил он и тихо добавил:
— Я тоже никогда не забуду эту ночь.
Что-то в его тоне вновь заставило ее смутиться и потупить взгляд. Она опять вспомнила о, том, в каком она виде. Ее мама умерла бы при одной мысли о том, что ее дочь ведет задушевные беседы с джентльменом, которого едва знает, и одета при этом лишь в ночную сорочку и атласную накидку.
Камилла склонила голову и вышла из комнаты.
Хьюго Чеверли взял со стола свечу и последовал за ней. Они вошли в его спальню. Он оставил свечу возле кровати, поднял кресло, стоявшее перед камином, вынес его в коридор и поставил перед дверью. Кресло полностью закрыло проход, так что пройти в комнату, не задев его, было просто невозможно. Затем он закрыл окно, затворил тяжелые деревянные ставни и задвинул засов.
— Теперь вы в безопасности, — проговорил он. — Готов поклясться, что ни один мерзавец не потревожит вас, какие бы дурные намерения у него ни были.
— В этом я уверена, — улыбнулась Камилла.
— Спите спокойно, сегодня у вас был тяжелый день. Заботясь о баронессе, вы терпели неудобства. — Он помолчал и чуть слышно добавил:
— Мне хотелось бы, чтоб в Мельденштейне поняли, как вы прекрасны.
Она удивленно взглянула на него, но прежде, чем успела вымолвить хоть слово, он вышел и закрыл за собой дверь. Она услышала, как он уселся в кресло, постояла немного, затем решительно подошла к кровати и скользнула под одеяло.
Долгое время она лежала без сна. Он находился слишком близко от нее. Один раз она слышала, как он сел поудобнее, но все остальное время из коридора не доносилось ни звука. И все же ей казалось, что он сидит возле нее.
Камилла поймала себя на том, что снова и снова повторяет его последние слова. Так он думает, что она красива! Несмотря на цинизм в глазах и презрительный изгиб губ, несмотря на те жестокие слова, которые он говорил ей, он все равно считает ее красивой!
Эта необычайно приятная мысль успокаивала, и в конце концов Камилла уснула и, как ей показалось, почти сразу же проснулась от легкого стука в дверь.
Сквозь закрытые ставни проникали лучи солнечного света. Наступил рассвет. Она встала, надела на себя накидку, запахнулась и открыла дверь. Увидев ее, он улыбнулся:
— Больше никаких незваных гостей.
Забыв о своей застенчивости, она улыбнулась ему в ответ.
— В вашей комнате никого нет, и вы сможете еще немного поспать. В конюшнях уже проснулись конюхи, а внизу приступили к работе служанки. Так что не волнуйтесь и отдыхайте.
— Спасибо, — поблагодарила она, — спасибо за то, что вы так заботитесь обо мне.
Он не ответил, но выражение его лица сказало ей что-то, от чего она быстро повернулась и заспешила в свою спальню. Закрыв дверь, она внезапно ощутила трепет в груди, ее охватила безотчетная тревога, и стало трудно дышать.
Камилла подошла к кровати и увидела, что он убрал подушку, которая была проткнута кинжалом.
— Благодарю вас, я хорошо себя чувствую, — ответила Камилла. — Просто не выспалась.
Она опустила глаза, чтобы он не усмотрел упрека в ее словах, и обрадовалась тому, что они не вызвали у него раздражения.
— Я тоже мало спал, — неожиданно признался он. — Вышел на палубу и смотрел, как капитан заводит корабль в гавань. Задача стояла нелегкая, так как из-за шторма вода поднялась. Но он хороший лоцман, и мы пришвартовались практически в намеченное время.
Немного помолчав, капитан Чеверли слегка наклонился к Камилле:
— Прошу простить меня, мисс Ламбурн, за то, что наговорил вам прошлым вечером. Моей вспыльчивости нет оправдания, я вел себя возмутительно и могу только молить вас о снисхождении.
Его слова не выходили за рамки условных фраз, но все же Камилла догадывалась, что за ними скрывается нечто более глубокое, какое-то чувство, которое она пока не понимала. Она подняла глаза и увидела, что с его лица исчезло обычное циничное выражение и он смотрит на нее как-то по-особенному.
Они смотрели друг на друга, голубые глаза встретились с серыми, и Камилла безмолвно попросила его стать ей другом, а не врагом. Ей отчего-то показалось, что он понял ее, но тут же поспешно поднялся.
— Мисс Ламбурн, прошу вашего разрешения удалиться. Мы меняем лошадей, и я хочу проследить, чтобы новая упряжка не оказалась слишком резвой для вас и чтобы вы и баронесса не испытывали никаких неудобств в поездке.
Он вышел, больше ни разу не взглянув на нее.
Она знала, что он говорит не правду и что это просто предлог, чтобы уйти. Почти неосознанно она протянула вперед руку, словно хотела остановить его. Имя Хьюго чуть не сорвалось с ее губ. Он скрылся за дверью, и она увидела, что он не закончил обед, а рюмка бренди так и осталась нетронутой. Минуту она помедлила в надежде, что он вернется. Поняв, что ожидания напрасны, Камилла медленно пошла наверх.
Баронессе стало немного лучше. Хьюго был прав, говоря, что ей необходимо поесть. Возможно, и вино сыграло свою благотворную роль. Во всяком случае, теперь уже не составляло труда поставить ее на ноги, несмотря на то что она нервно хваталась за спинку кровати и утверждала, что комната кружится у нее перед глазами. Однако она смогла самостоятельно спуститься вниз, а через несколько минут они снова двинулись в путь. Баронессу обложили подушками, и после чайной ложечки настойки опиума она заснула.
Камилла открыла окно кареты и сняла шляпку.
Ветер весело играл ее волосами. Она ощущала приятное тепло солнечных лучей и думала, как было бы замечательно ехать верхом, а не в карете и разговаривать с приятным собеседником.
Ее пугали собственные мысли. Ей казалось, что она идет по очень узкой доске, перекинутой через глубокую пропасть, и в любой момент может оступиться и упасть в пучину вод. Она знала, что не утонет в них, не умрет, но погрузится в водоворот чувств, каких — она не осмеливалась спросить, потому что боялась узнать правду.
Время после обеда тянулось невыносимо медленно. Она поняла, что Хьюго приказал кучеру ехать спокойно и без рывков, но даже если бы они неслись во весь опор, то вряд ли баронесса проснулась. Она лежала на сиденье, укрытая дорогим меховым покрывалом, которое, как догадалась Камилла, прислали для ее удобства. С улыбкой девушка подумала, как удивились бы в Мельденштейне, увидев ее сейчас ухаживающей за компаньонкой, которую послали ей в качестве фрейлины.
Они ехали — ? ехали почти до семи вечера, пока, наконец, не остановились во дворе красивой старинной гостиницы. С тех пор как они покинули Амстердам, их путь все время пролегал по полям. Сейчас дорога перешла в лес, в гуще которого и стояла гостиница. Несомненно, ей было несколько сот лет, и в ней царил дух гостеприимства и уюта. Камилла с первого взгляда поняла, что им здесь будет хорошо и комфортно.
Они с трудом разбудили баронессу, а разбудив, поняли, что она все еще находится под действием опиума и что ей необходимо лечь в постель. Камилла передала баронессу ее горничной, которая, к счастью, уже прибыла. Как только больную подняли наверх, к Камилле подошел Хьюго.
— Думаю, нам лучше не ужинать наедине, — тихо произнес он. — Если позволите, я велю прислать вам ужин в комнату. Слуги не должны думать, что, пока баронесса больна, мы нарушаем приличия.
— А как же обед? — спросила Камилла. — Мы оставались наедине.
— Все произошло так быстро, что я не успел сообразить, — резко ответил он, — а кроме того, думаю, вы обрадуетесь возможности обойтись без моего общества.
Камилла удивилась его словам, но ничего не могла поделать. Она послушно кивнула и, чувствуя горькое разочарование, отправилась в свою спальню.
Не было никакого смысла одеваться для ужина в одиночестве, поэтому Камилла, по совету Розы, приняла ванну, надела один из прозрачных пеньюаров, которые леди Ламбурн накупила ей в приданое, и легла в постель.
Роза принесла ей ужин на подносе, но Камилле не хотелось есть. Она вспоминала, как вчера они ужинали с капитаном, сколько интересных вещей они обсудили, пока не начали ссориться. Она хотела расспросить его об Аполлоне, но теперь у нее уже не будет другой возможности побыть наедине с ним или любым другим мужчиной, за исключением ее мужа.
Она не понимала, почему от этой мысли ее настроение резко упало. Она сказала себе, что устала, и отослала ужин вниз почти нетронутым.
— Мисс, можно мне тоже пойти поужинать, если я больше не нужна вам? Потом, если пожелаете, я могу подняться к вам снова, — проговорила Роза.
— Не надо, — ответила Камилла, — думаю, что уже засну к этому времени. А ты где будешь спать?
— Далеко от вас, мисс. И там нет колокольчика, чтоб вы могли меня вызвать.
— Ничего, думаю, ты мне не понадобишься, — улыбнулась Камилла. — Разбуди меня утром, в семь часов.
— Комната баронессы справа от вашей, мисс, — сообщила Роза, — а капитан Чеверли расположился слева, так что вы под хорошей защитой.
Камилла рассмеялась:
— Не думаю, что мне понадобится защита в таком чудесном месте.
— Конечно нет, мисс, — согласилась Роза. — Мистер Харпен предложил мне прогуляться в деревню, если вы разрешите. Он очень порядочный человек, мисс. Я сказала ему, что вы позволите мне пойти с ним.
— Разумеется, Роза, — ответила Камилла. — Иди и развлекайся, может быть, больше тебе не представится такой возможности.
— Спасибо, мисс, — поблагодарила Роза. Ее лицо просияло, и она ушла. Камилла осталась одна.
Она немного почитала, помолилась и решила, что пора спать. Но странно, она не чувствовала больше усталости, ей не спалось, и она с беспокойством подумала, что кровать слишком жесткая.
Камилла вспомнила, что мама, рассказывая про путешествия с сэром Горацием, упоминала про жесткие европейские матрасы. Она говорила, что они твердые, как доски, и что она клала подушку на середину кровати и только таким образом умудрялась заснуть.
Кровать в спальне Камиллы предназначалась для двоих, на ней лежали четыре подушки. Девушка поместила одну из них на середину кровати, а две под голову, улеглась и решила, что так гораздо удобнее, но все равно не могла заснуть.
Перед тем как лечь спать, она раздвинула шторы, как всегда делала дома. Ей нравилось просыпаться с первыми лучами солнца. Она увидела за окном поднимающийся месяц. Внезапно Камилла испугалась, потому что месяц был молодым, а она увидела его через стекло.
Дурной знак, тревожно подумала она и тут же устыдилась своего детского суеверия.
Тем не менее она семь раз кивнула месяцу головой и подумала, уж не встать ли ей и не перевернуть ли перед ним деньги.
Нелепо, но страх перед плохой приметой оставался, а ей так нужна была удача.
Посмеиваясь над собой, она все-таки встала. Месяц и звезды светили настолько ярко, что не было необходимости зажигать свечку. Камилла спокойно прошла к туалетному столику и достала из ящика сумочку, в которой на всякий случай носила две или три золотые монетки.
Она взяла деньги и перевернула их перед месяцем, затем снова поклонилась ему семь раз, уже с большим почтением, глядя на него через открытую створку окна, а не через стекло, как в первый раз.
— Принеси мне удачу, — шептала она, — пожалуйста, принеси мне удачу и… счастье.
Она положила сумочку на туалетный столик и подумала, что надо выпить стакан воды. Возможно, он поможет ей заснуть.
Умывальник находился на другом конце комнаты в углу. Там было темно, но Камилла помнила, где стоят кувшин и стакан. Она дошла до умывальника, нащупала стакан, взяла его и потянулась за кувшином. Внезапно свет месяца потускнел. Камилла повернула голову и замерла от ужаса. В окне она увидела силуэт человека.
Страх парализовал ее. Она не могла ни пошевелиться, ни закричать. Безмолвно смотрела Камилла, как он лезет в комнату, легко и бесшумно идет к кровати. Вот он взмахнул рукой, что-то блеснуло, а потом он со всей силы ударил этим предметом по кровати. Стакан выпал из ее онемевших пальцев.
Не оборачиваясь, человек бросился к окну, перелез через подоконник и исчез. Камилла попыталась закричать, но поняла, что не может произнести ни звука, ее горло сжала неведомая сила.
Глава 7
Камилла стояла и смотрела на окно, словно та же неведомая сила превратила ее в камень. Она пыталась закричать, но голос не слушался ее. Объятая ужасом, она бросилась к двери и выскочила в коридор. С безмолвным криком и желанием найти хоть какую-то помощь Камилла распахнула первую попавшуюся дверь.
Там за секретером сидел Хьюго Чеверли. Он еще не разделся, но снял сюртук и сидел в одной рубашке с аккуратно завязанным шейным платком.
На его столе горели две тонкие свечи. Он что-то писал.
Хьюго обернулся на звук распахнутой двери, увидел Камиллу и поспешно вскочил.
— Мисс Ламбурн! — воскликнул он. — Что случилось?
Камилла поднесла руку к горлу.
— My… мужчина, — наконец выговорила она сдавленным голосом, — в… в… моей… комнате.
С невообразимой скоростью Хьюго Чеверли схватил пистолет, лежащий на столике подле кровати, в одну руку и одну свечу — в другую.
— Ждите здесь, — резко сказал он.
Его обычное ленивое безразличие исчезло. Перед ней стоял человек действия, мужчина, сохранявший самообладание в любой ситуации и готовый принимать молниеносные решения.
— Нет… нет! — запинаясь пробормотала Камилла. — Не оставляйте… меня… здесь одну!
Но он уже выбежал и мчался по коридору. Камилла в страхе бросилась за ним и догнала его уже на пороге своей комнаты.
Он держал свечу высоко над головой, готовый выстрелить при малейшем шорохе. Оглядевшись и не увидев ничего подозрительного, он прошел вглубь, Камилла последовала за ним.
— Он… убежал, когда я уронила… стакан, — объяснила она, — он… вылез так же, как и вошел… через окно.
Она показала ему, где лежали осколки стакана.
Хьюго поднес свечу, чтобы получше разглядеть их, а затем поставил ее на столик возле кровати. Внезапно Камилла пронзительно вскрикнула:
— Смотрите! Смотрите!
Хьюго проследил глазами, куда она указывала. На середине кровати он увидел сначала бугор, образованный подушкой, на которой лежала Камилла, а в самом центре этого бугра торчала рукоятка кинжала.
— Он… хотел… убить меня, — в ужасе воскликнула Камилла.
Не сознавая, что делает, она бросилась к Хьюго и спрятала лицо у него на груди.
Он машинально обнял ее. Ее тело сотрясалось от дрожи.
— Все в порядке, — попытался успокоить девушку Хьюго, — он уже ушел.
— Но он… хотел, чтобы я… умерла, — бормотала Камилла. — Почему? За что? Что… я… такого сделала?
— Возможно, это была ошибка, — проговорил Хьюго. — Должно быть, нож предназначался кому-нибудь другому, мне например.
— Если бы я не встала… чтобы выпить стакан… воды, — прошептала Камилла, — то сейчас бы… умирала… или уже умерла.
Она всхлипнула и прижалась еще ближе к нему.
На его широкой груди, в крепких объятиях девушка чувствовала себя в полной безопасности. Она не сомневалась, что он спасет ее от убийцы, если тот надумает вернуться.
— Вам больше ничто не грозит! — заверил ее Хьюго. — Убийца просто ошибся. Было страшно, но все уже позади. Будьте храброй девочкой!
Его слова развеяли остатки страха. Вдруг Камилла с ужасом вспомнила о своем виде: на ней был прозрачный пеньюар, который скорее открывал, чем скрывал ее фигуру. Она прижималась щекой к груди Хьюго и слышала, как под тонкой рубашкой бьется его сердце. Первый раз в своей жизни она находилась в такой опасной близости к мужчине.
— Простите… простите, — еле выговорила она и немного пошевелилась, так что он сразу выпустил ее из объятий.
Камилла быстро схватила накидку из белого шелка с кружевной отделкой, которая лежала на краю кровати. Смущаясь, она просунула руки в рукава и запахнула ее вокруг себя. Хьюго не смотрел на нее в это время, он наклонился и достал кинжал из подушки.
Камилла увидела тонкое длинное зловещее лезвие, которое легко бы вошло в любую часть ее тела.
Одного его вида было достаточно, чтобы вновь всколыхнуть весь тот ужас, который она пережила. Но она схватилась за спинку кровати и сумела справиться с собой, к тому же она стыдилась того, что полунагая бросилась в объятия Хьюго.
На рукоятке кинжала виднелась какая-то надпись.
Капитан Чеверли повертел кинжал в руках, стараясь прочитать ее.
— Неплохая игрушка, — сухо произнес он. — Здесь какие-то странные знаки, не могу разобрать их.
— Это был китаец, — проговорила Камилла.
Он вопросительно взглянул на нее, и по выражению его лица и тому, как он внезапно напрягся, Камилла поняла, что испугала его.
— Почему вы так думаете? — спросил он.
— У него была косичка, — ответила Камилла. — Я видела его силуэт в окне и косичку, спускавшуюся с головы на спину.
— Вы уверены? — с какой-то настойчивостью переспросил Хьюго.
— Абсолютно уверена, — ответила Камилла. — Но что это означает?
Он хотел что-то сказать, затем отвел глаза в сторону и снова посмотрел на кинжал, который вертел в руках.
— Собственно, это ничего не значит, — отозвался он, йо она почувствовала, что он что-то скрывает.
Он положил кинжал на кровать.
— Пойду посмотрю, не скрывается ли он все еще поблизости, — проговорил он. Его слова привели Камиллу в ужас.
— Нет, нет, — закричала она, — не оставляйте меня одну! Я не останусь… здесь.
— Вы будете не одна, — мягко произнес Хьюго. — Я разбужу вашу горничную. Пойдемте со мной. Мне кажется, я знаю, где она спит.
Он двинулся по направлению к двери, но Камилла протянула руку и остановила его:
— Подождите. Вы думаете, мы поступим правильно?
— Что вы имеете в виду? — удивился он.
Камилла постаралась говорить как можно спокойнее:
— Если мы разбудим Розу, а вы расскажете хозяину про покушение, то поднимется страшный шум.
Представляете, какой разразится скандал перед моим приездом в Мельденштейн.
Хьюго остановился.
— Я не подумал об этом, — признал он. — Возможно, вы правы.
— Тот человек слышал, как я уронила стакан, — произнесла Камилла. — Должно быть, он подумал, что в комнате есть еще кто-нибудь. Возможно, он посчитал, что его миссия выполнена.
— Вы полагаете, он решил, что убил кого-то, кто спал на этой постели? Что ж, может быть, — согласился Хьюго.
— Я уронила стакан в тот момент, когда он нанес удар. Он испугался и не понял, что кинжал пронзил не тело, а подушку. После этого он пулей вылетел через окно.
Камилла помолчала и добавила:
— И бесшумно! Вот что самое ужасное. Он двигался так тихо, словно был не человеком, а злым духом.
Хьюго внимательно слушал ее, и она продолжила:
— Вот почему я убеждена, что это — китаец. Европейцы не могут двигаться так тихо, как восточные люди.
— Вы говорите разумные вещи, — медленно проговорил Хьюго. — Начинать поиски бессмысленно.
Тот человек вряд ли стал бы ждать. Он знает, что в комнате находился кто-то еще. Мы не найдем его, как бы ни старались, а в гостинице поднимется неимоверная суматоха, если обнаружится, что кто-то собирался убить самую почетную и важную гостью.
— До нынешнего дня я думала, что у меня нет врагов, — горестно проговорила Камилла.
— Уверен, что убийца охотился не за вами, — убежденно произнес Хьюго. — Кто знает, какая кровная месть или смертельная вражда привела его в этот уединенный уголок? Но он убежал. Я оставлю кинжал у себя, и мы сохраним это происшествие в тайне.
— Мы не скажем никому ни слова, — настаивала Камилла, — а особенно баронессе.
— Хорошо, — согласился Хьюго, — жаль, что мне не удалось добраться до этого мерзавца. Я бы навсегда отучил его пугать женщин или кого-либо еще!
— Не пытайтесь найти его, — взмолилась Камилла. — Уверена, что произошла чудовищная ошибка.
Будем надеяться, что он уверен в успехе своего преступления и не будет искать другую ничего не подозревающую жертву, Она прошла по комнате и закрыла окно.
— Наверное, я сама виновата, что оставила окно открытым и задернула шторы. Я облегчила ему задачу. Но я всегда сплю с открытым окном и не выношу духоты.
— В вас говорит деревенская девушка! — заметил Хьюго.
Она храбро улыбнулась ему и вспомнила о своем растрепанном виде. Руки сами потянулись к волосам.
Она забыла, что ее волосы распущены и спадают волнами на плечи, а золотистые пряди обрамляют ее изящное лицо. Она и сама не представляла, как красива сейчас, когда огромные глаза потемнели от пережитого страха, а щеки побледнели после испытанного ужаса. Она все еще немного дрожала.
— Я восхищаюсь вашим мужеством, — проговорил Хьюго. — Большинство женщин упали бы в обморок и нюхали сейчас соли.
— Уверяю вас, что все еще напугана, — возразила Камилла. — Мне очень грустно сознавать, что кто-то хотел избавиться от меня. Этот случай меняет все мои прежние представления о себе.
— Это была ошибка, — еще раз повторил Хьюго, словно убеждая в этом себя самого. — Никто не мог желать вашей смерти. В самом деле, что бы они выиграли от нее?
— Возможно, это был… анархист, — тихо проговорила Камилла.
Она снова задрожала от страха, ее лицо побелело, и она повернулась к Хьюго:
— А если так, то он попытается убить меня снова, — можно быть уверенными, например, во время брачной церемонии.
Хьюго взял ее холодную руку в свою.
— Не думайте о плохом, прошу вас. В Мельденштейне не происходит ничего подобного. Это самая спокойная страна во всей Европе. Жители обожают королевскую семью.
— Папа рассказывал мне об анархистах, — продолжила Камилла. — Они не принадлежат ни к одной стране, не хранят никому верности. Они хотят только убивать, уничтожать и разрушать. О господи!
Что мне делать?
— Вы должны быть храброй! — произнес Хьюго, в его голосе чувствовалась властность, словно он говорил эти слова солдату, испугавшемуся перед сражением. — Если возникнет подобная неприятность, хотя я уверен, что она не произойдет, то вы, как настоящая англичанка, будете подбадривать и успокаивать паникующих.
— А если… я сама… поддамся панике? — тихо спросила Камилла.
— Этого не случится, — заверил он. — Вы слишком сильны духом.
Камилла почувствовала, что к ней возвращается самообладание.
— Может быть, мне будет легче переносить покушения, если убийцы не станут приходить ночью так тихо… и бесшумно, — пробормотала она.
— Когда бы это ни произошло, я уверен, вы встретите их храбро, как и подобает английской леди.
— Как бы мне хотелось поверить вам, — робко проговорила она.
Он все еще держал ее руку в своей. Камилле казалось, что ей передаются магнетизм и сила, исходящие от него. Она подняла голову и встретилась с ним взглядом. В его глазах светились доброта и сострадание, которых она никогда раньше не видела.
— Я буду очень стараться, — проговорила она.
— Не сомневаюсь. Даже если придется нелегко, вы не подведете, — ответил он.
Камилла вздернула голову. Он знал, что разбудил ее гордость и что теперь она полностью пришла в себя.
— Вам нужно отдохнуть, — произнес он. — Завтра снова предстоит долгий путь, и я не хочу, чтобы вы переутомились.
Он отпустил ее руку, но она схватилась за его локоть.
— Нет, — пробормотала она. — Думайте обо мне что угодно, но я не останусь… в этой комнате… сегодня.
— Нет, конечно нет, — успокоил он ее. — Предлагаю вам перейти в мою спальню. Я запру окна на все замки и опущу решетки, а сам сяду в коридоре около двери. Если что-то случится, что совершенно невозможно представить, то просто позовите меня. Пистолет у меня в руке, он стреляет без промедления. Так что, уверяю вас, вы будете в полной безопасности.
— Но вам тоже нужно отдохнуть, — возразила Камилла.
Он улыбнулся:
— Когда мы воевали в Испании, мне часто приходилось обходиться без сна или отдыха. Уверяю вас, что мне не составляет никакого труда просидеть всю ночь в кресле. Оно гораздо удобнее твердой земли, к которой я привык.
— Вы уверены, что сможете в нем выспаться? — спросила Камилла. — Если хотите, мы можем разбудить Розу, и я заставлю ее поклясться, что она ничего никому не скажет.
Камилла сама сомневалась в своих словах. Она знала, что Роза — безнадежная болтушка и то, что на ее хозяйку напали и пытались убить, было слишком захватывающей новостью, чтобы, ахая и приукрашивая, не поделиться ею ни с одной живой душой.
Хьюго покачал головой:
— Мне больше нравится ваше первое предложение — сохранить происшествие в секрете. Роза все разболтает, то же самое относится и к баронессе.
Я разбужу вас, когда рассветет и в гостинице начнут просыпаться люди. Тогда вы сможете перейти в свою комнату. А пока оставайтесь в моей, а я буду охранять вас.
— Спасибо, я вам так благодарна, — произнесла Камилла.
Она пошла по направлению к двери, но не удержалась и бросила последний взгляд на кровать. Вид подушки под одеялом создавал впечатление, что кто-то лежит на постели. Камилла снова представила, что могла бы лежать там сейчас мертвая, и содрогнулась.
Словно прочитав ее мысли, Хьюго Чеверли тихо сказал:
— Забудьте об этом случае. Про такие вещи надо сразу забывать и никогда не вспоминать снова.
— Я никогда не забуду вашу доброту, — проговорила Камилла.
— Доброту? — переспросил он и тихо добавил:
— Я тоже никогда не забуду эту ночь.
Что-то в его тоне вновь заставило ее смутиться и потупить взгляд. Она опять вспомнила о, том, в каком она виде. Ее мама умерла бы при одной мысли о том, что ее дочь ведет задушевные беседы с джентльменом, которого едва знает, и одета при этом лишь в ночную сорочку и атласную накидку.
Камилла склонила голову и вышла из комнаты.
Хьюго Чеверли взял со стола свечу и последовал за ней. Они вошли в его спальню. Он оставил свечу возле кровати, поднял кресло, стоявшее перед камином, вынес его в коридор и поставил перед дверью. Кресло полностью закрыло проход, так что пройти в комнату, не задев его, было просто невозможно. Затем он закрыл окно, затворил тяжелые деревянные ставни и задвинул засов.
— Теперь вы в безопасности, — проговорил он. — Готов поклясться, что ни один мерзавец не потревожит вас, какие бы дурные намерения у него ни были.
— В этом я уверена, — улыбнулась Камилла.
— Спите спокойно, сегодня у вас был тяжелый день. Заботясь о баронессе, вы терпели неудобства. — Он помолчал и чуть слышно добавил:
— Мне хотелось бы, чтоб в Мельденштейне поняли, как вы прекрасны.
Она удивленно взглянула на него, но прежде, чем успела вымолвить хоть слово, он вышел и закрыл за собой дверь. Она услышала, как он уселся в кресло, постояла немного, затем решительно подошла к кровати и скользнула под одеяло.
Долгое время она лежала без сна. Он находился слишком близко от нее. Один раз она слышала, как он сел поудобнее, но все остальное время из коридора не доносилось ни звука. И все же ей казалось, что он сидит возле нее.
Камилла поймала себя на том, что снова и снова повторяет его последние слова. Так он думает, что она красива! Несмотря на цинизм в глазах и презрительный изгиб губ, несмотря на те жестокие слова, которые он говорил ей, он все равно считает ее красивой!
Эта необычайно приятная мысль успокаивала, и в конце концов Камилла уснула и, как ей показалось, почти сразу же проснулась от легкого стука в дверь.
Сквозь закрытые ставни проникали лучи солнечного света. Наступил рассвет. Она встала, надела на себя накидку, запахнулась и открыла дверь. Увидев ее, он улыбнулся:
— Больше никаких незваных гостей.
Забыв о своей застенчивости, она улыбнулась ему в ответ.
— В вашей комнате никого нет, и вы сможете еще немного поспать. В конюшнях уже проснулись конюхи, а внизу приступили к работе служанки. Так что не волнуйтесь и отдыхайте.
— Спасибо, — поблагодарила она, — спасибо за то, что вы так заботитесь обо мне.
Он не ответил, но выражение его лица сказало ей что-то, от чего она быстро повернулась и заспешила в свою спальню. Закрыв дверь, она внезапно ощутила трепет в груди, ее охватила безотчетная тревога, и стало трудно дышать.
Камилла подошла к кровати и увидела, что он убрал подушку, которая была проткнута кинжалом.