Она была бы очень разочарована, если бы ей пришлось остаться, но в то же время с готовностью согласилась бы на это, предпочти Летти поехать вдвоем с Максимусом.
Сестра Тереза сказала, что, пока они будут отсутствовать, она сходит в город, так как у нее накопилось много дел.
— Я помогу вам одеть Летти, — сказала она Дорине, — а потом потихоньку улизну. Боюсь, что мне придется уехать в Саравак, не дожидаясь свадьбы.
— О, пожалуйста, не делайте этого! — взмолилась Дорина. — Я даже не могу представить, как Летти будет без вас обходиться, к тому же я еще ничего не рассказывала ей о предполагающихся торжествах!
Сестра Тереза взглянула на Дорину, на губах у нее промелькнула тень усмешки.
Они обе отлично знали, что Керби каждый день вносит изменения в свои планы, добавляя все новые и новые эффектные детали.
На званом приеме будет столько разнообразных развлечений и аттракционов, что он скорее будет напоминать ярмарку.
Дорина сочла бы все эти пышные торжества вульгарными, если бы не знала, что это именно то, чего ожидают китайцы.
Для них бракосочетание — серьезная и долгая церемония. Сначала профессиональная сваха проводит предварительные переговоры. Затем стороны консультируются у астролога, чтобы узнать, будет ли намечающийся союз удачным.
Если астролог дает благоприятный прогноз, происходит обмен подарками; мужчина посылает будущей невесте золотое кольцо и драгоценности, а девушка в ответ посылает золотую шпильку или драгоценный камень. После этого они считаются помолвленными.
По словам Ли Чанг Ло, от которого Дорина узнала обо всех этих подробностях, китайские женихи почти никогда до свадьбы не знакомятся со своими будущими женами.
К свадебному ритуалу идут самые торжественные приготовления; каждое них имеет особый смысл.
Вступающие в брак обмениваются свечами, бумажными драконами, подносами с рыбой, фруктами, шелковыми и хлопковыми саронгами, двумя утками, жареными поросятами, жареными козлами и еще сотней разнообразных подарков.
После завершения церемонии все собравшиеся провожают невесту в дом жениха, стреляя «на счастье» из хлопушек.
— В течение трех дней после свадьбы, — рассказывал Ли Чанг Ло, — все друзья жениха и невесты шлют им подарки и деньги. По прошествии двенадцати дней родители невесты устраивают пир, на который в качестве почетных гостей приглашаются молодожены.
— И на этом все празднования заканчиваются? — спросила Дорина.
— Нет! Церемонии завершаются лишь концу месяца, когда молодая жена наносит своим родителям официальный визит.
— Все это кажется очень сложным! — воскликнула Дорина. — И так происходит всякий раз, когда китаец берет себе новую жену?
— У него может быть три или четыре жены, — пояснил Ли Чанг Ло, — но, как правило, здесь, в Стрейтс-Сеттлментс, китаец имеет лишь одну жену. Если он приводит в дом других женщин, те выступают в роли наложниц. Но дети всех женщин находятся в равных условиях, и между ними не делается различий.
— А если отец умирает?
— Его состояние делится поровну между всеми отпрысками мужского пола, — ответил Ли Чанг Ло.
Если простые китайцы тратили столько сил и труда на подготовку к свадьбе, можно было представить, чего они ожидали от Максимуса Керби!
Дорина понимала все это, но ей также было ясно, что очень нелегко будет объяснить Летти, зачем необходимы все эти пышные торжества, а уж рассчитывать, что она с готовностью согласится принять в них участие, и вовсе не приходилось.
Узнав, что в день свадьбы, как только стемнеет, будет устроен великолепный фейерверк, Дорина поняла, что должна как-то помешать этому.
На Востоке таким образом традиционно завершали свадебную церемонию, но Летти ненавидела фейерверки, к тому же шум и выстрелы напомнят ей о нападении пиратов.
Дорина рассчитывала на то, что молодожены отбудут в свадебное путешествие до того, как начнется фейерверк. Если же у Максимуса другие планы, ей придется поговорить с ним.
Но Дорина даже не представляла, что она ему скажет!
Она направилась к себе в комнату, чтобы немного почитать в тишине.
Она редко спала после ленча. Ей было жаль тратить время на сон.
«У меня будет достаточно времени отоспаться по дороге домой», — с грустью думала она.
Поэтому обычно вместо сна она читала книги, которые нашла в обширной библиотеке, оборудованной в новом крыле дома.
Если бы она не знала, насколько широк круг интересов Керби, она поняла бы это, взглянув на книги, которые он собрал в своей библиотеке.
Здесь были работы по историй Востока, биографии выдающихся деятелей Запада, древние китайские книги, к сожалению недоступные ее пониманию, и романы на французском языке, которыми она впервые имела возможность насладиться,
Ее отец всегда отказывался «попусту тратить деньги» на книги, а библиотека ее деда, которая была ее единственной радостью, к сожалению, очень устарела.
Дорина читала быстро, но все равно с отчаянием понимала, что не сможет до своего отъезда просмотреть и сотой доли всех книг, хранившихся в библиотеке Максимуса Керби.
Сейчас, хотя и поглощенная чтением, Дорина все же поглядывала на часы. Она специально оделась пораньше, чтобы у нее осталось достаточно времени помочь собраться Летти.
Еще подходя к комнате сестры, она услышала доносившиеся из-за двери голоса, и поняла, что сестра Тереза спорит с Летти.
— Вы вовсе не устали, — говорила сестра Тереза. — Если вы встанете, то сразу же почувствуете себя намного лучше!
— Я не хочу вставать, — отвечала Летти. — Я готова подняться лишь в том случае, если мы отправимся в миссию поиграть с детьми.
— Сегодня днем там не будет детей, тому же вы обещали мистеру Керби поехать с ним посмотреть плантации.
— Я слишком устала, — непреклонно заявила Летти.
— О, Летти, ты не можешь так обмануть его ожидания! — вмешалась Дорина. — Он так хочет показать тебе свои новые посадки! Он уже несколько дней говорит о них, и я объясняла тебе, какой интересный опыт он проводит.
— Я никуда не поеду! — снова воскликнула Летти.
Она отвернулась к стене и закрыла глаза. По тому, как она поджала губы, Дорина поняла, что вряд ли удастся ее уговорить. Дорина и сестра Тереза всячески умоляли и увещевали ее, но все было напрасно. Она наотрез отказалась ехать на плантации.
В конце концов Дорина была вынуждена спуститься вниз и сообщить Максимусу, ожидавшему их, что Летти нездоровится.
— Боюсь… сегодня было слишком жарко… — нерешительно пробормотала она, не глядя на него, потому что ей не хотелось видеть его огорчения.
— Я считал, что сегодня довольно прохладно, — сухо сказал он.
— Возможно, ей не следовало выходить утром.
— За ленчем мне показалось, что она в отличном настроении, — заметил Максимус. — Ну что ж, если сегодня она не может поехать, отложим это на другой день.
Чувствуя, что он раздосадован, Дорина нерешительно произнесла:
— В следующий раз меня может уже не быть здесь. Может быть… вы согласитесь показать мне плантации сегодня?
— Вы действительно хотите поехать?
— Очень! Если только это вас не затруднит, — ответила Дорина.
— Я специально освободил время, чтобы съездить на плантации, — сказал он. — Честно говоря, у меня есть там кое-какие дела. Так что, если вы готовы сопровождать меня…
— О, пожалуйста, позвольте мне поехать с вами, — попросила она, и глаза у нее загорелись.
— Что ж, отлично, в таком случае мы можем отправляться в путь.
— Дайте мне лишь две минуты, я поднимусь к себе надеть шляпку.
Максимус хлопнул в ладоши и отдал распоряжение. Китайский мальчик побежал наверх и через минуту вернулся, неся шляпу Дорины, ее зонтик и ридикюль, которые она оставила на столе у себя в комнате.
Не потрудившись даже бросить взгляд в зеркало, она быстро надела шляпу и поспешила следом за Максимусом.
У парадной двери под крышей она увидела не экипаж, как рассчитывала, а двухместный фаэтон.
Он сильно отличался от высоких и несколько нелепых фаэтонов, которые она привыкла видеть в лондонских парках. Это была удобная, легкая коляска на рессорах и с большими колесами, способная, судя по всему, развивать большую скорость. В нее были впряжены две лошади.
— В фаэтоне мы сможем путешествовать намного быстрее, чем в экипаже, — объяснил Максимус, словно угадав ее мысли.
Они тронулись и поехали так быстро, что Дорина не могла даже удержать в руках зонтик. По счастью, ее соломенная шляпка была украшена широкими лентами, завязывающимися под подбородком.
Стояла великолепная погода, а поскольку они поднимались все выше и выше в гору, жара вовсе не казалась непереносимой.
Узкими дорогами с обилием цветов по обочинам они двигались на север, направляясь в глубь страны.
Их окружал лес цветущих деревьев, красота которых казалась Дорине просто невероятной.
Спустя час с небольшим они достигли первой плантации Максимуса Керби.
— В свое время я немало экспериментировал с различными культурами, сажая тапиоку, сладкий картофель, саго, табак, сахарный тростник и ананасы, — по дороге рассказывал он Дорине, — но последние девять лет мы пытаемся получить совершенно новую для Малайи продукцию, которая, как я полагаю, будет иметь огромное значение для экономики страны.
— Что это? — поинтересовалась Дорина.
— Каучук! — ответил он.
— Я всегда считала, что каучук добывают именно в этой части света.
— Пока еще нет, — ответил Максимус. — Тот каучук, который известен в Европе, был обнаружен испанцами в Америке.
— Да, конечно. Теперь я вспоминаю.
— Один из испанских священников писал, как ацтеки играют мячами, сделанными из сока особых растений, которые, будучи с силой брошены на землю, тут же высоко подскакивают вверх.
Дорина рассмеялась.
— С тех пор для каучука, бесспорно, нашли более практичное применение
— Одним из самых ценных изобретений, я полагаю, был прорезиненный материал, из которого шьют макинтошы, хотя я не могу представить вас в одном из них, — сказал Максимус.
— Я читала об этом, — отозвалась Дорина, радуясь возможности проявить свою эрудицию, — технологию его изготовления разработал шотландский химик по имени Чарльз Макинтош.
— Возможно, мы с вами почерпнули информацию из одних и тех же книг! Как бы то ни было, я пришел к выводу, что можно с большим успехом выращивать каучуконосы в Малайе, а привез их сюда сэр Чарльз Маркхэм, который, несомненно, является выдающимся человеком!
— Я много слышала о нем, — пробормотала Дорина.
— Он провел ряд экспериментов в Кью-Гарденз (Кью-Гарденз — большой ботанический сад, находится в западной части Лондона, Основан в 1759 г.) , которые убедили его, что каучуконосы можно с успехом разводить в Индии и Малайе. А теперь вы побываете на плантации и сможете сами посмотреть, как выращивают каучуковые деревья.
— Я надеюсь, что ваши опыты увенчаются успехом! — с жаром сказала Дорина.
В глубине души она ни минуты не сомневалась, что его ждет удача. Она чувствовала, что, какими бы дерзкими ни казались его замыслы, он всегда сумеет с успехом воплотить их в жизнь.
«Неудивительно, что судьба так благоволит к нему — ведь она женского рода!» — подумала Дорина.
Она была уверена, что ни одна женщина, за исключением Летти, не смогла бы устоять перед Максимусом. Она не смела признаться даже самой себе в том, какие чувства испытывала, оставаясь наедине с ним!
Они свернули к плантациям.
Повсюду им встречались огромные, тяжеловесные буйволы, издающие странные звуки и похожие на доисторических чудовищ.
Грязь стекала с их боков, когда они, перейдя болото, медленной, тяжелой походкой брели по сухим полям; зачастую их погоняли маленькие малайские ребятишки, властно покрикивая на них.
— Индийские фермеры предпочитают разводить коров, а китайские — уток и свиней, — заметил Максимус Керби.
Во всех водоемах, даже самых маленьких, плавали стаи белоснежных уток.
«Ими можно накормить тысячи китайцев в Сингапуре!» — подумала Дорина.
Они остановились, и к фаэтону поспешил надсмотрщик, чтобы отчитаться перед мистером Керби о положении дел.
На полях работало множество мужчин и женщин. Огромные конусовидные шляпы защищали их от палящих лучей солнца.
Земля казалась плодородной, и урожай, по всей видимости, обещал быть хорошим.
Дорина с удовольствием поговорила бы с одним из кули, но она знала, что они не поймут ее. Обычно лишь надсмотрщики говорили по-английски.
Плантации были намного обширнее, чем она ожидала, и находились на значительном расстоянии друг от друга.
Дорина понимала, что поскольку его сопровождала она, а не Летти, Максимус мог уделить больше внимания делам, так как ему не приходилось беспокоиться о том, чтобы его будущая жена не переутомилась.
— А сейчас мы увидим мою каучуковую плантацию, — сказал он с некоторой гордостью.
Они проехали немного вперед, туда, где он вырубил часть непроходимых девственных джунглей для того, чтобы посадить свои новые деревья.
— Вас не должно смущать, что деревья еще так малы, — сказал он ей. — Они посажены не так давно, и вам, я думаю, будет интересно узнать, что деревья этого вида зачастую достигают ста двадцати футов в высоту, а обхват ствола у них бывает более восемнадцати дюймов!
— Но это же очень много! — заметила Дорина.
— Конечно, — согласился Максимус. — Но средний рост деревьев составляет примерно от шестидесяти до восьмидесяти футов, что меня вполне устраивает!
— А когда вы будете делать подсочку (Подсочка — искусственное ранение растущих деревьев для получения живицы (смолы) хвойных пород, каучука гевеи и др., сахаристых соков березы, клена и др.) … кажется, это так называется? — поинтересовалась Дорина.
— Да, совершенно верно, но этого нельзя делать, пока деревьям еще нет пяти-шести лет. Когда они достигают этого возраста, тогда с деревьев срезаются тонкие полоски коры, и млечный сок, или как его называют, латекс, собирают в чашки.
Каучуковые деревья были посажены на большом расстоянии друг от друга. Максимус пояснил, что обычно по краям плантацию защищают с помощью кустов кофе или какао, как сделано было и у него.
Они проехали довольно значительное расстояние, и наконец он остановил лошадей возле небольшого бунгало, очевидно построенного совсем недавно. Оно стояло в глубине небольшого сада, и здесь, как поняла Дорина, плантация заканчивалась.
Словно прочитав ее мысли, Максимус сказал:
— Это только начало. Через месяц я собираюсь приступить к расчистке следующего большого участка джунглей. Поэтому я и построил здесь бунгало. По моим планам, оно окажется в центре плантации.
К ним подошел китаец, слишком старый, чтобы работать на плантации. Он взял в руки поводья, чтобы придержать лошадей, пока они выходили из коляски, а затем отвести их в сторону и привязать в тени больших деревьев.
Максимус помог Дорине спуститься на землю и спросил у китайца, где можно найти надсмотрщика. Китаец показал туда, где среди низких деревьев и кустарника они увидели человека, одетого в белые брюки и белую рубашку.
Они направились к нему, и Дорина удивилась, что это единственный надсмотрщик-англичанин, которого они встретили на плантациях Максимуса Керби.
Его представили ей как мистера Лэнгтона.
Это был приятный молодой человек лет двадцати семи, и он с восторгом встретил своего хозяина.
— Как я рад видеть вас, мистер Керби! — воскликнул он. — Я надеялся, что вы заедете сюда. Мне нужно обсудить с вами очень много вопросов.
— Я рассчитывал побывать здесь на прошлой неделе, — ответил Максимус Керби, — но не смог. Есть какие-нибудь проблемы?
Надсмотрщик, державший под мышкой ружье, осторожно поставил его, прислонив к стволу дерева, и достал из кармана какие-то бумаги.
— Я хотел спросить у вас по поводу последнего груза… — начал он.
Не желая мешать им, Дорина отошла в сторону.
Она с интересом принялась рассматривать деревья с гладкими листьями длиной около восемнадцати дюймов и зеленовато-желтыми цветами, которые были собраны в большие гроздья, издалека выглядевшие очень красиво.
Она шла все дальше, пока не увидела прямо перед собой высокие стволы и густую зелень джунглей.
Деревья с очень толстыми стволами достигали огромной высоты. Длинные лианы обвивали стволы и ветви, образуя непреодолимую живую стену.
Дорина узнала пальмы ротанг, о которых много читала. Благодаря загнутым шипам на концах длинных листьев ее тонкие, гибкие стебли взбирались на большую высоту.
Дорина была заворожена необычным зрелищем и подошла поближе, надеясь увидеть одного из пестрых фазанов или очаровательных трогонов.
Она знала, что этих птиц редко можно встретить где-либо, кроме джунглей, в отличие от черно-белых сорок и пегих зимородков, населявших городской сад Максимуса Керби.
Красные цветы лиан были похожи на яркие мазки на фоне темной листвы. Джунгли казались странным, заколдованным местом, где обитали ведьмы и драконы!
Резкий птичий гвалт, раздавшийся сверху, заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Раздалось какое-то шуршание, будто маленький зверек пробирался сквозь густую растительность.
Желая увидеть как можно больше, она продвигалась все дальше, забыв об осторожности. Ею овладела жажда приключений.
И вдруг впереди, между стволами деревьев, в гуще лиан мелькнули черно-желтые полосы, и она увидела обращенные к ней горящие зеленые глаза.
Это был тигр!
Глава 7
Сестра Тереза сказала, что, пока они будут отсутствовать, она сходит в город, так как у нее накопилось много дел.
— Я помогу вам одеть Летти, — сказала она Дорине, — а потом потихоньку улизну. Боюсь, что мне придется уехать в Саравак, не дожидаясь свадьбы.
— О, пожалуйста, не делайте этого! — взмолилась Дорина. — Я даже не могу представить, как Летти будет без вас обходиться, к тому же я еще ничего не рассказывала ей о предполагающихся торжествах!
Сестра Тереза взглянула на Дорину, на губах у нее промелькнула тень усмешки.
Они обе отлично знали, что Керби каждый день вносит изменения в свои планы, добавляя все новые и новые эффектные детали.
На званом приеме будет столько разнообразных развлечений и аттракционов, что он скорее будет напоминать ярмарку.
Дорина сочла бы все эти пышные торжества вульгарными, если бы не знала, что это именно то, чего ожидают китайцы.
Для них бракосочетание — серьезная и долгая церемония. Сначала профессиональная сваха проводит предварительные переговоры. Затем стороны консультируются у астролога, чтобы узнать, будет ли намечающийся союз удачным.
Если астролог дает благоприятный прогноз, происходит обмен подарками; мужчина посылает будущей невесте золотое кольцо и драгоценности, а девушка в ответ посылает золотую шпильку или драгоценный камень. После этого они считаются помолвленными.
По словам Ли Чанг Ло, от которого Дорина узнала обо всех этих подробностях, китайские женихи почти никогда до свадьбы не знакомятся со своими будущими женами.
К свадебному ритуалу идут самые торжественные приготовления; каждое них имеет особый смысл.
Вступающие в брак обмениваются свечами, бумажными драконами, подносами с рыбой, фруктами, шелковыми и хлопковыми саронгами, двумя утками, жареными поросятами, жареными козлами и еще сотней разнообразных подарков.
После завершения церемонии все собравшиеся провожают невесту в дом жениха, стреляя «на счастье» из хлопушек.
— В течение трех дней после свадьбы, — рассказывал Ли Чанг Ло, — все друзья жениха и невесты шлют им подарки и деньги. По прошествии двенадцати дней родители невесты устраивают пир, на который в качестве почетных гостей приглашаются молодожены.
— И на этом все празднования заканчиваются? — спросила Дорина.
— Нет! Церемонии завершаются лишь концу месяца, когда молодая жена наносит своим родителям официальный визит.
— Все это кажется очень сложным! — воскликнула Дорина. — И так происходит всякий раз, когда китаец берет себе новую жену?
— У него может быть три или четыре жены, — пояснил Ли Чанг Ло, — но, как правило, здесь, в Стрейтс-Сеттлментс, китаец имеет лишь одну жену. Если он приводит в дом других женщин, те выступают в роли наложниц. Но дети всех женщин находятся в равных условиях, и между ними не делается различий.
— А если отец умирает?
— Его состояние делится поровну между всеми отпрысками мужского пола, — ответил Ли Чанг Ло.
Если простые китайцы тратили столько сил и труда на подготовку к свадьбе, можно было представить, чего они ожидали от Максимуса Керби!
Дорина понимала все это, но ей также было ясно, что очень нелегко будет объяснить Летти, зачем необходимы все эти пышные торжества, а уж рассчитывать, что она с готовностью согласится принять в них участие, и вовсе не приходилось.
Узнав, что в день свадьбы, как только стемнеет, будет устроен великолепный фейерверк, Дорина поняла, что должна как-то помешать этому.
На Востоке таким образом традиционно завершали свадебную церемонию, но Летти ненавидела фейерверки, к тому же шум и выстрелы напомнят ей о нападении пиратов.
Дорина рассчитывала на то, что молодожены отбудут в свадебное путешествие до того, как начнется фейерверк. Если же у Максимуса другие планы, ей придется поговорить с ним.
Но Дорина даже не представляла, что она ему скажет!
Она направилась к себе в комнату, чтобы немного почитать в тишине.
Она редко спала после ленча. Ей было жаль тратить время на сон.
«У меня будет достаточно времени отоспаться по дороге домой», — с грустью думала она.
Поэтому обычно вместо сна она читала книги, которые нашла в обширной библиотеке, оборудованной в новом крыле дома.
Если бы она не знала, насколько широк круг интересов Керби, она поняла бы это, взглянув на книги, которые он собрал в своей библиотеке.
Здесь были работы по историй Востока, биографии выдающихся деятелей Запада, древние китайские книги, к сожалению недоступные ее пониманию, и романы на французском языке, которыми она впервые имела возможность насладиться,
Ее отец всегда отказывался «попусту тратить деньги» на книги, а библиотека ее деда, которая была ее единственной радостью, к сожалению, очень устарела.
Дорина читала быстро, но все равно с отчаянием понимала, что не сможет до своего отъезда просмотреть и сотой доли всех книг, хранившихся в библиотеке Максимуса Керби.
Сейчас, хотя и поглощенная чтением, Дорина все же поглядывала на часы. Она специально оделась пораньше, чтобы у нее осталось достаточно времени помочь собраться Летти.
Еще подходя к комнате сестры, она услышала доносившиеся из-за двери голоса, и поняла, что сестра Тереза спорит с Летти.
— Вы вовсе не устали, — говорила сестра Тереза. — Если вы встанете, то сразу же почувствуете себя намного лучше!
— Я не хочу вставать, — отвечала Летти. — Я готова подняться лишь в том случае, если мы отправимся в миссию поиграть с детьми.
— Сегодня днем там не будет детей, тому же вы обещали мистеру Керби поехать с ним посмотреть плантации.
— Я слишком устала, — непреклонно заявила Летти.
— О, Летти, ты не можешь так обмануть его ожидания! — вмешалась Дорина. — Он так хочет показать тебе свои новые посадки! Он уже несколько дней говорит о них, и я объясняла тебе, какой интересный опыт он проводит.
— Я никуда не поеду! — снова воскликнула Летти.
Она отвернулась к стене и закрыла глаза. По тому, как она поджала губы, Дорина поняла, что вряд ли удастся ее уговорить. Дорина и сестра Тереза всячески умоляли и увещевали ее, но все было напрасно. Она наотрез отказалась ехать на плантации.
В конце концов Дорина была вынуждена спуститься вниз и сообщить Максимусу, ожидавшему их, что Летти нездоровится.
— Боюсь… сегодня было слишком жарко… — нерешительно пробормотала она, не глядя на него, потому что ей не хотелось видеть его огорчения.
— Я считал, что сегодня довольно прохладно, — сухо сказал он.
— Возможно, ей не следовало выходить утром.
— За ленчем мне показалось, что она в отличном настроении, — заметил Максимус. — Ну что ж, если сегодня она не может поехать, отложим это на другой день.
Чувствуя, что он раздосадован, Дорина нерешительно произнесла:
— В следующий раз меня может уже не быть здесь. Может быть… вы согласитесь показать мне плантации сегодня?
— Вы действительно хотите поехать?
— Очень! Если только это вас не затруднит, — ответила Дорина.
— Я специально освободил время, чтобы съездить на плантации, — сказал он. — Честно говоря, у меня есть там кое-какие дела. Так что, если вы готовы сопровождать меня…
— О, пожалуйста, позвольте мне поехать с вами, — попросила она, и глаза у нее загорелись.
— Что ж, отлично, в таком случае мы можем отправляться в путь.
— Дайте мне лишь две минуты, я поднимусь к себе надеть шляпку.
Максимус хлопнул в ладоши и отдал распоряжение. Китайский мальчик побежал наверх и через минуту вернулся, неся шляпу Дорины, ее зонтик и ридикюль, которые она оставила на столе у себя в комнате.
Не потрудившись даже бросить взгляд в зеркало, она быстро надела шляпу и поспешила следом за Максимусом.
У парадной двери под крышей она увидела не экипаж, как рассчитывала, а двухместный фаэтон.
Он сильно отличался от высоких и несколько нелепых фаэтонов, которые она привыкла видеть в лондонских парках. Это была удобная, легкая коляска на рессорах и с большими колесами, способная, судя по всему, развивать большую скорость. В нее были впряжены две лошади.
— В фаэтоне мы сможем путешествовать намного быстрее, чем в экипаже, — объяснил Максимус, словно угадав ее мысли.
Они тронулись и поехали так быстро, что Дорина не могла даже удержать в руках зонтик. По счастью, ее соломенная шляпка была украшена широкими лентами, завязывающимися под подбородком.
Стояла великолепная погода, а поскольку они поднимались все выше и выше в гору, жара вовсе не казалась непереносимой.
Узкими дорогами с обилием цветов по обочинам они двигались на север, направляясь в глубь страны.
Их окружал лес цветущих деревьев, красота которых казалась Дорине просто невероятной.
Спустя час с небольшим они достигли первой плантации Максимуса Керби.
— В свое время я немало экспериментировал с различными культурами, сажая тапиоку, сладкий картофель, саго, табак, сахарный тростник и ананасы, — по дороге рассказывал он Дорине, — но последние девять лет мы пытаемся получить совершенно новую для Малайи продукцию, которая, как я полагаю, будет иметь огромное значение для экономики страны.
— Что это? — поинтересовалась Дорина.
— Каучук! — ответил он.
— Я всегда считала, что каучук добывают именно в этой части света.
— Пока еще нет, — ответил Максимус. — Тот каучук, который известен в Европе, был обнаружен испанцами в Америке.
— Да, конечно. Теперь я вспоминаю.
— Один из испанских священников писал, как ацтеки играют мячами, сделанными из сока особых растений, которые, будучи с силой брошены на землю, тут же высоко подскакивают вверх.
Дорина рассмеялась.
— С тех пор для каучука, бесспорно, нашли более практичное применение
— Одним из самых ценных изобретений, я полагаю, был прорезиненный материал, из которого шьют макинтошы, хотя я не могу представить вас в одном из них, — сказал Максимус.
— Я читала об этом, — отозвалась Дорина, радуясь возможности проявить свою эрудицию, — технологию его изготовления разработал шотландский химик по имени Чарльз Макинтош.
— Возможно, мы с вами почерпнули информацию из одних и тех же книг! Как бы то ни было, я пришел к выводу, что можно с большим успехом выращивать каучуконосы в Малайе, а привез их сюда сэр Чарльз Маркхэм, который, несомненно, является выдающимся человеком!
— Я много слышала о нем, — пробормотала Дорина.
— Он провел ряд экспериментов в Кью-Гарденз (Кью-Гарденз — большой ботанический сад, находится в западной части Лондона, Основан в 1759 г.) , которые убедили его, что каучуконосы можно с успехом разводить в Индии и Малайе. А теперь вы побываете на плантации и сможете сами посмотреть, как выращивают каучуковые деревья.
— Я надеюсь, что ваши опыты увенчаются успехом! — с жаром сказала Дорина.
В глубине души она ни минуты не сомневалась, что его ждет удача. Она чувствовала, что, какими бы дерзкими ни казались его замыслы, он всегда сумеет с успехом воплотить их в жизнь.
«Неудивительно, что судьба так благоволит к нему — ведь она женского рода!» — подумала Дорина.
Она была уверена, что ни одна женщина, за исключением Летти, не смогла бы устоять перед Максимусом. Она не смела признаться даже самой себе в том, какие чувства испытывала, оставаясь наедине с ним!
Они свернули к плантациям.
Повсюду им встречались огромные, тяжеловесные буйволы, издающие странные звуки и похожие на доисторических чудовищ.
Грязь стекала с их боков, когда они, перейдя болото, медленной, тяжелой походкой брели по сухим полям; зачастую их погоняли маленькие малайские ребятишки, властно покрикивая на них.
— Индийские фермеры предпочитают разводить коров, а китайские — уток и свиней, — заметил Максимус Керби.
Во всех водоемах, даже самых маленьких, плавали стаи белоснежных уток.
«Ими можно накормить тысячи китайцев в Сингапуре!» — подумала Дорина.
Они остановились, и к фаэтону поспешил надсмотрщик, чтобы отчитаться перед мистером Керби о положении дел.
На полях работало множество мужчин и женщин. Огромные конусовидные шляпы защищали их от палящих лучей солнца.
Земля казалась плодородной, и урожай, по всей видимости, обещал быть хорошим.
Дорина с удовольствием поговорила бы с одним из кули, но она знала, что они не поймут ее. Обычно лишь надсмотрщики говорили по-английски.
Плантации были намного обширнее, чем она ожидала, и находились на значительном расстоянии друг от друга.
Дорина понимала, что поскольку его сопровождала она, а не Летти, Максимус мог уделить больше внимания делам, так как ему не приходилось беспокоиться о том, чтобы его будущая жена не переутомилась.
— А сейчас мы увидим мою каучуковую плантацию, — сказал он с некоторой гордостью.
Они проехали немного вперед, туда, где он вырубил часть непроходимых девственных джунглей для того, чтобы посадить свои новые деревья.
— Вас не должно смущать, что деревья еще так малы, — сказал он ей. — Они посажены не так давно, и вам, я думаю, будет интересно узнать, что деревья этого вида зачастую достигают ста двадцати футов в высоту, а обхват ствола у них бывает более восемнадцати дюймов!
— Но это же очень много! — заметила Дорина.
— Конечно, — согласился Максимус. — Но средний рост деревьев составляет примерно от шестидесяти до восьмидесяти футов, что меня вполне устраивает!
— А когда вы будете делать подсочку (Подсочка — искусственное ранение растущих деревьев для получения живицы (смолы) хвойных пород, каучука гевеи и др., сахаристых соков березы, клена и др.) … кажется, это так называется? — поинтересовалась Дорина.
— Да, совершенно верно, но этого нельзя делать, пока деревьям еще нет пяти-шести лет. Когда они достигают этого возраста, тогда с деревьев срезаются тонкие полоски коры, и млечный сок, или как его называют, латекс, собирают в чашки.
Каучуковые деревья были посажены на большом расстоянии друг от друга. Максимус пояснил, что обычно по краям плантацию защищают с помощью кустов кофе или какао, как сделано было и у него.
Они проехали довольно значительное расстояние, и наконец он остановил лошадей возле небольшого бунгало, очевидно построенного совсем недавно. Оно стояло в глубине небольшого сада, и здесь, как поняла Дорина, плантация заканчивалась.
Словно прочитав ее мысли, Максимус сказал:
— Это только начало. Через месяц я собираюсь приступить к расчистке следующего большого участка джунглей. Поэтому я и построил здесь бунгало. По моим планам, оно окажется в центре плантации.
К ним подошел китаец, слишком старый, чтобы работать на плантации. Он взял в руки поводья, чтобы придержать лошадей, пока они выходили из коляски, а затем отвести их в сторону и привязать в тени больших деревьев.
Максимус помог Дорине спуститься на землю и спросил у китайца, где можно найти надсмотрщика. Китаец показал туда, где среди низких деревьев и кустарника они увидели человека, одетого в белые брюки и белую рубашку.
Они направились к нему, и Дорина удивилась, что это единственный надсмотрщик-англичанин, которого они встретили на плантациях Максимуса Керби.
Его представили ей как мистера Лэнгтона.
Это был приятный молодой человек лет двадцати семи, и он с восторгом встретил своего хозяина.
— Как я рад видеть вас, мистер Керби! — воскликнул он. — Я надеялся, что вы заедете сюда. Мне нужно обсудить с вами очень много вопросов.
— Я рассчитывал побывать здесь на прошлой неделе, — ответил Максимус Керби, — но не смог. Есть какие-нибудь проблемы?
Надсмотрщик, державший под мышкой ружье, осторожно поставил его, прислонив к стволу дерева, и достал из кармана какие-то бумаги.
— Я хотел спросить у вас по поводу последнего груза… — начал он.
Не желая мешать им, Дорина отошла в сторону.
Она с интересом принялась рассматривать деревья с гладкими листьями длиной около восемнадцати дюймов и зеленовато-желтыми цветами, которые были собраны в большие гроздья, издалека выглядевшие очень красиво.
Она шла все дальше, пока не увидела прямо перед собой высокие стволы и густую зелень джунглей.
Деревья с очень толстыми стволами достигали огромной высоты. Длинные лианы обвивали стволы и ветви, образуя непреодолимую живую стену.
Дорина узнала пальмы ротанг, о которых много читала. Благодаря загнутым шипам на концах длинных листьев ее тонкие, гибкие стебли взбирались на большую высоту.
Дорина была заворожена необычным зрелищем и подошла поближе, надеясь увидеть одного из пестрых фазанов или очаровательных трогонов.
Она знала, что этих птиц редко можно встретить где-либо, кроме джунглей, в отличие от черно-белых сорок и пегих зимородков, населявших городской сад Максимуса Керби.
Красные цветы лиан были похожи на яркие мазки на фоне темной листвы. Джунгли казались странным, заколдованным местом, где обитали ведьмы и драконы!
Резкий птичий гвалт, раздавшийся сверху, заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Раздалось какое-то шуршание, будто маленький зверек пробирался сквозь густую растительность.
Желая увидеть как можно больше, она продвигалась все дальше, забыв об осторожности. Ею овладела жажда приключений.
И вдруг впереди, между стволами деревьев, в гуще лиан мелькнули черно-желтые полосы, и она увидела обращенные к ней горящие зеленые глаза.
Это был тигр!
Глава 7
Дорина застыла на месте. Она не отрывала глаз от огромного зверя. Откуда-то из глубины ее памяти всплыло, что, если стоять спокойно, не шевелясь, хищник не нападет.
Послышалось низкое, глухое ворчание, затем тигр грозно взревел, обнажив острые клыки, и по тому, как выгнулась спина, Дорина поняла, что он сейчас прыгнет.
Но она была настолько парализована страхом, что не могла сдвинуться с места, беспомощно ожидая, когда острые когти вонзятся в ее тело.
Неожиданно рядом раздался звук выстрела, эхом прокатившийся по джунглям.
Тигр с глухим ударом шлепнулся на землю, и тысячи птиц взвились в воздух, подняв оглушительный шум.
У Дорины звенело в ушах; до ее сознания никак не могло дойти, что опасность миновала и на нее больше никто не собирается нападать.
Затем она услышала голос Максимуса, который был явно взбешен:
— Идиотка! Какого черта вас сюда занесло?
Сделав над собой нечеловеческое усилие, она повернулась к нему. Он стоял позади нее с искаженным от ярости лицом.
Он спас ей жизнь!
Ей хотелось протянуть руки и уткнуться ему в плечо.
Но прежде, чем она смогла двинуться с места или произнести хоть слово, между деревьями показался мистер Лэнгтон, который спешил к ним.
— Вы убили его! — воскликнул он. — Отличный выстрел, сэр! Я уже десять дней охочусь за этим тигром. Неделю назад он стащил ребенка из деревни.
Все еще не в силах совладать со своей яростью, Максимус протянул мистеру Лэнгтону ружье.
— Возьмите! — сказал он. — Я провожу мисс Хайд назад в бунгало.
Он взял Дорину под локоть и повел к плантации. Он все еще был очень сердит, а она испытывала слабость от пережитого потрясения и чувствовала, что вот-вот расплачется.
— Не могу понять, как вы могли поступить так безрассудно, — сказал Максимус Керби тоном няньки, отчитывающей непослушного ребенка. — Неужели у вас не хватает здравого смысла понять, что отправляться одной в джунгли очень опасно?
Дорина хотела ответить, но у нее перехватило дыхание, и она не смогла вымолвить ни слова.
— Почему вы пошли туда? — пытался он добиться от нее ответа. — Что вы искали?
Она поняла, что ей придется ответить ему, но если бы она сказала, что пошла в лес, потому что он показался ей волшебным, это прозвучало бы глупо и по-детски. Вместо этого она проговорила тихо и нерешительно:
— Я засмотрелась на деревья… и цветы.
Они подошли к ступенькам веранды, окружавшей бунгало, и Максимус выпустил ее руку.
Затем он взглянул на ее мертвенно-бледное лицо, широко раскрытые испуганные глаза, казавшиеся необыкновенно большими, и сказал совсем другим голосом, в котором звучала усмешка:
— Если вам так хотелось посмотреть на цветы, чем вас не устраивали вот эти?
Он нагнулся и сорвал одну из диких орхидей, которые росли прямо возле лестницы. На тонком стебле покачивалась гроздь из розовых цветков.
В этот момент послышалось шипение, и рядом с его рукой с быстротой молнии промелькнула темная тень.
Все произошло так быстро, что если бы Дорина не следила за тем, что он делал, она даже не поняла бы, что случилось, и не заметила бы извивающееся узорчатое тело, быстро скользящее прочь в высокой траве.
Она вскрикнула от ужаса. Максимус молча снял пиджак и принялся быстро закатывать рукав рубашки.
С наружной стороны руки несколькими дюймами выше запястья на загорелой коже были видны две точки.
Пока он молча смотрел на них, Дорина принялась быстро действовать.
Она схватила его руку, надавила пальцами чуть повыше укуса, чтобы усилить кровотечение, приникла губами к ранке и принялась изо всех сил высасывать яд.
Она услышала, как он издал какое-то восклицание, но руку не отнял. Через секунду к ним подбежал мистер Лэнгтон.
— Что случилось? — спросил он.
— Дабойя (Дабойя(цепочная гадюка) — ядовитая змея семейства гадюковых, распространена в Индии, Пакистане, Южном Китае и во всех странах Индокитайского полуострова, а также на ряде островов.) !
Мистер Лэнгтон положил на землю ружье и вытащил из кармана носовой платок. Он крепко, как жгутом, перевязал им руку Максимуса выше места укуса, пока Дорина продолжала высасывать кровь из ранки.
Она почувствовала жгучий вкус яда, когда у нее уже не было больше сил сосать, быстро выплюнула его.
— Хорошо вытрите рот и язык! — резко сказал Максимус.
Здоровой рукой он протянул ей свой носовой платок, сделанный из тончайшего полотна, от которого слегка пахло одеколоном.
Дорина взяла платок и принялась яростно оттирать язык, чтобы на нем не осталось яда.
Затем она увидела, что в руке мистер Лэнгтон держит нож, сверкающий серебром в лучах солнца.
— Режьте глубже! — тихо сказал Максимус.
Мистер Лэнгтон сделал два глубоких надреза. Дорина, не отрывавшая глаз от лица Максимуса, увидела, как он сжал губы от боли, но не проронил ни звука.
Из надрезов хлынула кровь, залив руки мистера Лэнгтона. Он развязал жгут и перевязал своим платком рану.
— Виски, сэр? — спросил он. — Вы не хотите войти в дом?
— Да, конечно.
Максимус поднялся по ступеням на веранду, а мистер Лэнгтон поспешил вперед, чтобы открыть дверь, которая вела в гостиную.
Это была небольшая комната, очень скромно обставленная. Сбоку на столике стояла почти полная бутылка виски и несколько стаканов.
Мистер Лэнгтон взял бутылку, наполнил до краев один из стаканов и молча протянул его Максимусу. Тот быстро осушил его.
— Вы должны все время ходить, сэр, чтобы не впасть в коматозное состояние.
— Мне это отлично известно! — ответил Максимус Керби.
— Я пошлю мальчика за доктором и прикажу ему спешить изо всех сил.
Максимус не отвечал. Он поставил свой стакан и снова наполнил его.
В первый раз с тех пор, как его укусила дабойя, он взглянул на Дорину.
— Я постараюсь быть не слишком отвратительно пьяным, — сказал он, и на губах его промелькнула тень улыбки.
— Не имеет значения, если вы будете и очень пьяны, — тихо ответила она. — Главное, начинайте ходить. Вы же знаете, что это необходимо.
Когда-то давно отец рассказывал ей о том, как однажды жарким летом одного из его друзей укусила гадюка. Его спасло лишь то, что они отсосали яд из ранки, пустили посильнее кровь, напоили его виски и заставили непрерывно ходить, пока не спал жар и опасность не миновала.
Должно быть, воспоминание об этом заставило ее действовать так быстро, едва лишь она осознала, что Максимуса Керби укусила дабойя. Дабойя принадлежала к тому же семейству змей, что и обыкновенная гадюка, поэтому Дорина была уверена, что до сих пор их действия были совершенно правильными.
Максимус допил второй стакан виски и принялся медленно, но твердо ходить по комнате.
Места для ходьбы было мало, потому что бунгало было совсем крошечным. Дорина увидела еще дверь и открыла ее.
Как она и подозревала, дверь вела в спальню. Дорина решила, что, если она сдвинет стол, Максимус сможет ходить через обе комнаты, удлинив маршрут.
Она передвинула стол в гостиной и отнесла в сторону кресло, стоявшее в спальне. Максимус сразу же понял ее намерение и принялся ходить из одной комнаты в другую.
Вскоре вернулся мистер Лэнгтон.
— Я послал мальчика за доктором, — сказал он. — Он очень резвый бегун, к тому же ему известно, где живет доктор Сенг.
— Сколько времени ему понадобится? — спросила Дорина.
— Около двух часов, — ответил мистер Лэнгтон. — Мы находимся довольно далеко от Сингапура, и он вряд ли успеет дойти туда засветло.
Он взглянул на Максимуса и, заметив, что тот не очень твердо держится на ногах, сказал:
— Положите руку мне на плечо, сэр. Вам будет легче ходить.
Впоследствии Дорина так и не могла вспомнить, в какой момент она заметила, что Максимус стал слабеть, и поспешила к нему на помощь.
Послышалось низкое, глухое ворчание, затем тигр грозно взревел, обнажив острые клыки, и по тому, как выгнулась спина, Дорина поняла, что он сейчас прыгнет.
Но она была настолько парализована страхом, что не могла сдвинуться с места, беспомощно ожидая, когда острые когти вонзятся в ее тело.
Неожиданно рядом раздался звук выстрела, эхом прокатившийся по джунглям.
Тигр с глухим ударом шлепнулся на землю, и тысячи птиц взвились в воздух, подняв оглушительный шум.
У Дорины звенело в ушах; до ее сознания никак не могло дойти, что опасность миновала и на нее больше никто не собирается нападать.
Затем она услышала голос Максимуса, который был явно взбешен:
— Идиотка! Какого черта вас сюда занесло?
Сделав над собой нечеловеческое усилие, она повернулась к нему. Он стоял позади нее с искаженным от ярости лицом.
Он спас ей жизнь!
Ей хотелось протянуть руки и уткнуться ему в плечо.
Но прежде, чем она смогла двинуться с места или произнести хоть слово, между деревьями показался мистер Лэнгтон, который спешил к ним.
— Вы убили его! — воскликнул он. — Отличный выстрел, сэр! Я уже десять дней охочусь за этим тигром. Неделю назад он стащил ребенка из деревни.
Все еще не в силах совладать со своей яростью, Максимус протянул мистеру Лэнгтону ружье.
— Возьмите! — сказал он. — Я провожу мисс Хайд назад в бунгало.
Он взял Дорину под локоть и повел к плантации. Он все еще был очень сердит, а она испытывала слабость от пережитого потрясения и чувствовала, что вот-вот расплачется.
— Не могу понять, как вы могли поступить так безрассудно, — сказал Максимус Керби тоном няньки, отчитывающей непослушного ребенка. — Неужели у вас не хватает здравого смысла понять, что отправляться одной в джунгли очень опасно?
Дорина хотела ответить, но у нее перехватило дыхание, и она не смогла вымолвить ни слова.
— Почему вы пошли туда? — пытался он добиться от нее ответа. — Что вы искали?
Она поняла, что ей придется ответить ему, но если бы она сказала, что пошла в лес, потому что он показался ей волшебным, это прозвучало бы глупо и по-детски. Вместо этого она проговорила тихо и нерешительно:
— Я засмотрелась на деревья… и цветы.
Они подошли к ступенькам веранды, окружавшей бунгало, и Максимус выпустил ее руку.
Затем он взглянул на ее мертвенно-бледное лицо, широко раскрытые испуганные глаза, казавшиеся необыкновенно большими, и сказал совсем другим голосом, в котором звучала усмешка:
— Если вам так хотелось посмотреть на цветы, чем вас не устраивали вот эти?
Он нагнулся и сорвал одну из диких орхидей, которые росли прямо возле лестницы. На тонком стебле покачивалась гроздь из розовых цветков.
В этот момент послышалось шипение, и рядом с его рукой с быстротой молнии промелькнула темная тень.
Все произошло так быстро, что если бы Дорина не следила за тем, что он делал, она даже не поняла бы, что случилось, и не заметила бы извивающееся узорчатое тело, быстро скользящее прочь в высокой траве.
Она вскрикнула от ужаса. Максимус молча снял пиджак и принялся быстро закатывать рукав рубашки.
С наружной стороны руки несколькими дюймами выше запястья на загорелой коже были видны две точки.
Пока он молча смотрел на них, Дорина принялась быстро действовать.
Она схватила его руку, надавила пальцами чуть повыше укуса, чтобы усилить кровотечение, приникла губами к ранке и принялась изо всех сил высасывать яд.
Она услышала, как он издал какое-то восклицание, но руку не отнял. Через секунду к ним подбежал мистер Лэнгтон.
— Что случилось? — спросил он.
— Дабойя (Дабойя(цепочная гадюка) — ядовитая змея семейства гадюковых, распространена в Индии, Пакистане, Южном Китае и во всех странах Индокитайского полуострова, а также на ряде островов.) !
Мистер Лэнгтон положил на землю ружье и вытащил из кармана носовой платок. Он крепко, как жгутом, перевязал им руку Максимуса выше места укуса, пока Дорина продолжала высасывать кровь из ранки.
Она почувствовала жгучий вкус яда, когда у нее уже не было больше сил сосать, быстро выплюнула его.
— Хорошо вытрите рот и язык! — резко сказал Максимус.
Здоровой рукой он протянул ей свой носовой платок, сделанный из тончайшего полотна, от которого слегка пахло одеколоном.
Дорина взяла платок и принялась яростно оттирать язык, чтобы на нем не осталось яда.
Затем она увидела, что в руке мистер Лэнгтон держит нож, сверкающий серебром в лучах солнца.
— Режьте глубже! — тихо сказал Максимус.
Мистер Лэнгтон сделал два глубоких надреза. Дорина, не отрывавшая глаз от лица Максимуса, увидела, как он сжал губы от боли, но не проронил ни звука.
Из надрезов хлынула кровь, залив руки мистера Лэнгтона. Он развязал жгут и перевязал своим платком рану.
— Виски, сэр? — спросил он. — Вы не хотите войти в дом?
— Да, конечно.
Максимус поднялся по ступеням на веранду, а мистер Лэнгтон поспешил вперед, чтобы открыть дверь, которая вела в гостиную.
Это была небольшая комната, очень скромно обставленная. Сбоку на столике стояла почти полная бутылка виски и несколько стаканов.
Мистер Лэнгтон взял бутылку, наполнил до краев один из стаканов и молча протянул его Максимусу. Тот быстро осушил его.
— Вы должны все время ходить, сэр, чтобы не впасть в коматозное состояние.
— Мне это отлично известно! — ответил Максимус Керби.
— Я пошлю мальчика за доктором и прикажу ему спешить изо всех сил.
Максимус не отвечал. Он поставил свой стакан и снова наполнил его.
В первый раз с тех пор, как его укусила дабойя, он взглянул на Дорину.
— Я постараюсь быть не слишком отвратительно пьяным, — сказал он, и на губах его промелькнула тень улыбки.
— Не имеет значения, если вы будете и очень пьяны, — тихо ответила она. — Главное, начинайте ходить. Вы же знаете, что это необходимо.
Когда-то давно отец рассказывал ей о том, как однажды жарким летом одного из его друзей укусила гадюка. Его спасло лишь то, что они отсосали яд из ранки, пустили посильнее кровь, напоили его виски и заставили непрерывно ходить, пока не спал жар и опасность не миновала.
Должно быть, воспоминание об этом заставило ее действовать так быстро, едва лишь она осознала, что Максимуса Керби укусила дабойя. Дабойя принадлежала к тому же семейству змей, что и обыкновенная гадюка, поэтому Дорина была уверена, что до сих пор их действия были совершенно правильными.
Максимус допил второй стакан виски и принялся медленно, но твердо ходить по комнате.
Места для ходьбы было мало, потому что бунгало было совсем крошечным. Дорина увидела еще дверь и открыла ее.
Как она и подозревала, дверь вела в спальню. Дорина решила, что, если она сдвинет стол, Максимус сможет ходить через обе комнаты, удлинив маршрут.
Она передвинула стол в гостиной и отнесла в сторону кресло, стоявшее в спальне. Максимус сразу же понял ее намерение и принялся ходить из одной комнаты в другую.
Вскоре вернулся мистер Лэнгтон.
— Я послал мальчика за доктором, — сказал он. — Он очень резвый бегун, к тому же ему известно, где живет доктор Сенг.
— Сколько времени ему понадобится? — спросила Дорина.
— Около двух часов, — ответил мистер Лэнгтон. — Мы находимся довольно далеко от Сингапура, и он вряд ли успеет дойти туда засветло.
Он взглянул на Максимуса и, заметив, что тот не очень твердо держится на ногах, сказал:
— Положите руку мне на плечо, сэр. Вам будет легче ходить.
Впоследствии Дорина так и не могла вспомнить, в какой момент она заметила, что Максимус стал слабеть, и поспешила к нему на помощь.