Страница:
Теперь он показался Тессе гораздо более симпатичным, чем раньше. Но все равно это был тот же противный Лайтвуд.
– Впечатляет, – раздался с порога знакомый голос. Тесса обернулась – в дверях стоял Уилл. Но выглядел он странно: как сказала бы тетя Генриетта, будто его задом наперед протащили через живую изгородь. Рубашка изорвана, волосы взлохмачены, глаза красные от усталости. Он поднял меч с пола и, весело улыбаясь, спросил: – А готовить-то она умеет?
Бриджет вспыхнула до корней волос и поспешно вскочила. Разглядев Уилла, девушка просто онемела. Обычная реакция, горько подумала Тесса, все девушки смотрят на него открыв рот, будто глазам своим не верят. К тому же Уилл не всегда выглядит так, словно его только что вытащили из постели, не дав ни умыться, ни переодеться. Его невероятная красота подобна ослепительному блеску острого клинка на солнце и так же опасна. Но к чему говорить об этом Бриджет? Сама скоро узнает.
– Я отлично готовлю, сэр! – протараторила с очаровательным ирландским акцентом девушка. – Мои прежние хозяева никогда не жаловались.
– Да ты ирландка… Боже, только не это! – воскликнул Уилл. – Ты умеешь готовить что-нибудь, кроме картофеля? В детстве у нас был повар-ирландец: картофельный пирог, картофельные пирожные, картофель с картофельным соусом…
Бриджет растерялась. Джем пересек зал, схватил Уилла за руку и решительно остановил его:
– Шарлотта ждет Сирила и Бриджет в гостиной. Давай покажем им дорогу!
Уилл заколебался и взглянул на Тессу. У нее тут же пересохло в горле – Уилл смотрел так, будто хотел что-то сказать. Габриэль, смерив глазами обоих, усмехнулся. Уилл попытался было дернуться, но Джем крепко держал его за локоть и наконец выпихнул на лестницу. Ошарашенные Бриджет и Сирил двинулись следом за ними.
Когда Тесса наконец отвернулась, Габриэль уже протянул брату клинок:
– Ну что же, пора начинать вашу боевую подготовку, леди!
Гидеон взял меч и сказал:
– Esta es la idea mбs estύpida que nuestro padre ha tenido. Nunca[5].
Софи и Тесса обменялись взглядами. Неясно, что именно произнес Гидеон, но уж слово estύpida, «глупый», было им знакомо. Да-а, непростой предстоит денек.
К концу занятия Тесса была ужасно голодна. Приняв ванну и переодевшись, она помчалась к столу с поспешностью, отнюдь не приличествующей истинным леди. К счастью, опасения Уилла не подтвердились – Бриджет оказалась прекрасным поваром. На обед она подала жаркое с овощами и пирог с вареньем и кремом. Джессамина так и не вышла, а Шарлотта отправилась к Безмолвным братьям, чтобы порыться в архивах по компенсациям.
Молчаливая Софи и Сирил вместе разносили еду. Тессе было страшно даже представить, каково сейчас бедной девушке, ведь Томас и Агата стали самыми близкими для нее людьми, а Сирил даже мясо резал точь-в-точь как Томас… Но едва Тесса пыталась заглянуть Софи в глаза, та отворачивалась.
Тесса вспомнила, как Софи смотрела на Джема, когда он был болен, как она комкала в руках чепец, справляясь о его здоровье. Тессе ужасно хотелось поговорить с ней об этом, но у нее не хватало духу. Браки Сумеречных охотников с мирянами строго запрещены; мать Уилла была мирянкой, и отцу пришлось оставить Анклав. Должно быть, он сильно любил ее, если решился на такой отчаянный шаг! Непохоже, чтобы Джем был влюблен в Софи, к тому же он болен…
– Тесса, что с тобой? – тихо окликнул Джем. – Ты как будто за миллион миль отсюда.
– Просто устала, я ведь еще не привыкла к тренировкам.
Отчасти это была правда – руки болели от тяжелого клинка. И хотя в тот день они с Софи учились лишь сохранять равновесие и блокировать удары, ноги ныли тоже.
– У меня есть целительный бальзам, его делают Безмолвные братья как раз для таких случаев. Зайди ко мне перед сном, я поделюсь с тобой.
Тесса слегка покраснела и сама себе удивилась. Нравы Сумеречных охотников значительно отличаются от нравов мирян. Она уже заходила в комнату Джема, они даже оставались там вдвоем, да еще и в неглиже, и никому не было дела. А сейчас он просто предлагал ей поделиться лекарством – не более того. И все же она покраснела, а когда Джем заметил это, краска залила и его бледное лицо. Тесса быстро отвела глаза и поймала внимательный взгляд Уилла; юноша смотрел на друзей, слегка прищурившись. И только Генри, рассеянно пытавшийся поддеть на вилку пару горошин, ничего не заметил.
– Большое спасибо, я с удовольствием…
Шарлотта ворвалась в гостиную, как вихрь, – волосы встрепаны, лицо разрумянилось, в руках свиток.
– Я нашла! – крикнула она, без сил опустилась рядом с Генри и улыбнулась Джему: – Ты оказался прав! Компенсации… архивы… всего несколько часов, и я нашла его!
– Дай посмотрю, – попросил Уилл, откладывая вилку в сторону – он так ничего и не съел. Когда он потянулся к свитку, на пальце блеснуло кольцо с птицей.
Шарлотта легонько шлепнула Уилла по руке и сказала:
– Ну уж нет! Все вместе посмотрим. И вообще, это ведь Джем придумал!
Уилл нахмурился, но промолчал. Шарлотта разложила свиток на столе, сдвинув в сторону чашки и тарелки, остальные столпились вокруг нее и принялись изучать документ. Бумага походила на толстый пергамент, а чернила были красными, как руны на одеяниях Безмолвных братьев. Написано по-английски, но настолько убористо, да к тому же со множеством аббревиатур, что Тесса не поняла ни слова, будто это китайский.
Джем склонился к свитку и задумчиво читал документ через плечо Шарлотты. Тесса повернула голову и почувствовала на лице прядь его волос.
– О чем здесь говорится? – шепотом спросила она.
– Это прошение о компенсации ущерба, – вмешался Уилл. – Отправлено в йоркский Институт в тысяча восемьсот двадцать пятом году от имени Акселя Холлингворта Мортмэйна с требованием компенсации за неоправданное убийство родителей, Джона Таддеуса и Анны Эвелины Шейд, погибших десятью годами раньше.
– Джон Таддеус Шейд – это же ДТШ, инициалы на часах Мортмэйна! – воскликнула Тесса. – Но если он сын, то почему фамилия другая?
– Шейды были колдунами, – ответил Джем, успевший прочитать чуть дальше. – Причем оба. Он им неродной – наверно, усыновили и оставили мирское имя. Такое иногда случается.
Джем бросил на нее взгляд и отвел глаза. Интересно, помнит ли он их беседу в музыкальном салоне, когда она узнала, что у колдунов не бывает детей?
– Мортмэйн рассказал нам, что получил сведения о черной магии, путешествуя по торговым делам, – вспомнила Шарлотта. – Но если его родители были колдунами…
– Приемные родители, – подчеркнул Уилл. – Я убежден: он знал, к кому обратиться в Нижнем мире, чтобы освоить черную магию.
– А что такое «неоправданное убийство»? – тихо спросила Тесса.
– По мнению Мортмэйна, Сумеречные охотники убили его родителей, несмотря на то что те не нарушили никаких законов, – ответила Шарлотта.
– А что же они натворили?
Шарлотта нахмурилась:
– Здесь говорится о противоестественных и противоправных сделках с демонами – это может быть все что угодно. А еще их обвиняли в создании оружия, смертельного для Сумеречных охотников. Такие преступления караются казнью. Следует учитывать, что происходило все до принятия Соглашения: охотники имели право убивать жителей Нижнего мира, основываясь лишь на предположениях и подозрениях в совершении подобного преступления. Наверное, поэтому здесь и нет никаких подробностей дела. Мортмэйн потребовал компенсации от йоркского Института под руководством Алоизиуса Старквэзера. Деньги ему были не нужны – он хотел, чтобы виновных судили. Но в Лондоне ему отказали в иске на основании «безусловной виновности» Шейдов. Вот, собственно, и все. Это краткий отчет – видимо, все документы по делу находятся в йоркском Институте… – Шарлотта убрала влажные волосы со лба и продолжила: – И тем не менее теперь мы знаем, за что Мортмэйн ненавидит охотников. Ты оказалась права, Тесса, мотив – личный. Он хочет отомстить.
– А еще у нас теперь есть след, и ведет он в йоркский Институт! – заметил Генри, оторвавшись от тарелки. – Старквэзеры до сих пор заправляют там, верно? У них должна быть вся документация и переписка по делу.
– Алоизиусу Старквэзеру уже восемьдесят девять, – вздохнула Шарлотта. – Шейды погибли чуть больше полувека назад, он должен помнить подробности того дела. Придется написать ему, но это так непросто!
– Почему же, милая? – ласково и чуть рассеянно осведомился Генри.
– Мой отец когда-то очень дружил с ним, потом они ужасно поссорились; случилось это давным-давно, но после той размолвки они не разговаривали.
– Как там было, помните?.. – спросил Уилл, задумчиво вертевший в руках пустую чашку. Он поднялся и прочитал:
– Никто не ценит искусство, – пробурчал под нос Уилл.
Он поднял голову и увидел, что Тесса смотрит на него. Разумеется, она тоже знала это стихотворение – Кольридж, который ей так нравился. Там было много чего еще – про любовь и смерть, про безумие, – но она никак не могла вспомнить точных слов: взгляд синих глаз смущал и не давал собраться с мыслями.
– Шарлотта, как всегда, даже не прикоснулась к еде, – заметил Генри, вставая из-за стола. – Пойду попрошу Бриджет принести ей чего-нибудь пожевать. А вы пока…
Генри неожиданно замолчал, будто придумывая, что бы им такое приказать – то ли отправить спать, то ли послать в библиотеку. Пауза затянулась, и Генри пожал плечами:
– Черт возьми! Забыл, что хотел сказать.
Он махнул рукой и ушел на кухню.
Несмотря на огромные размеры помещения и почти полное отсутствие книг на английском языке, это было самое любимое место Тессы в Институте. Там царил совершенно необыкновенный запах старых книг, чернил, бумаги и кожи. Даже пыль была особая – она казалась золотой в свете колдовского огня и лежала на длинных полированных столах, будто цветочная пыльца. Кот Черч мирно спал на высокой стремянке, уютно обернувшись пушистым хвостом. Направляясь к небольшому отделу поэзии по правую руку от входа, Тесса старательно обошла кота стороной. Черч просто обожал Джема, зато остальных постоянно кусал и царапал, причем без малейшего повода.
Наконец она отыскала нужную книгу и присела на пол рядом со шкафом, перелистывая знакомые страницы. Тесса добралась до той сцены в поэме «Кристабель», где старик барон узнает, что перед ним – дочь его когда-то лучшего друга, а теперь самого ненавистного врага.
– Проверяешь точность моей цитаты?
Книга выпала у нее из рук и стукнулась об пол. Девушка стремительно вскочила и, как зачарованная, уставилась на Уилла. Он поднял книгу и подчеркнуто вежливо протянул ей:
– Уверяю тебя, память никогда меня не подводит.
«Как и меня», – подумала Тесса. Давно она не оставалась с Уиллом наедине. Тогда, на крыше, он недвусмысленно дал понять: она значит для него не больше, чем уличная девка, к тому же бесплодная. С тех пор ни один из них не заговаривал о той встрече, делая вид, что все в порядке, – в компании они были вежливы друг с другом и никогда не оставались наедине. Так Тессе казалось проще держать себя в руках и ни о чем не вспоминать. Но стоило ей увидеть Уилла, просто Уилла – неизменно красивого, ворот расстегнут, черные татуировки, ползущие по белоснежной коже, обвивают ключицы и поднимаются прямо к горлу, мерцающие отблески свечей играют на изящных скулах, – как девушку начинали душить воспоминания о пережитом стыде и гнев… И она не могла вымолвить ни слова.
Он все еще держал книгу в руках и разглядывал зеленый томик в кожаном переплете.
– Ты возьмешь Кольриджа… или мне так и стоять с ним до скончания веков?
Тесса молча протянула руку и забрала книгу:
– Если тебе нужно работать, то я пойду. Я нашла, что искала, к тому же уже поздно…
– Тесса! – Уилл протестующе поднял руку.
Наверное, стоило попросить его обращаться к ней «мисс Грей», как раньше. Но тон, которым Уилл произнес ее имя, поразил девушку в самое сердце, и она снова не смогла ничего сказать. Просьба не называть ее по имени сейчас прозвучала бы крайне нелепо. К тому же она так долго училась выглядеть равнодушной.
– Что?
В его глазах была такая тоска… Заставив себя отвести взгляд, Тесса решила, что ей все померещилось: с чего бы это ему тосковать? Наверняка играет.
– Ничего. Я только… – Уилл тряхнул головой, на лоб упала прядь черных волос, и он раздраженно убрал ее в сторону. – Ничего. Когда я впервые привел тебя сюда, ты сказала, что твоя любимая книга – «Такой огромный мир». Знаешь, я прочел ее.
Он опустил голову, глядя на девушку из-под опущенных густых ресниц. Интересно, сколько раз он получал желаемое, используя эту нехитрую уловку.
– И что же, понравилось? – вежливо осведомилась она.
– Отнюдь! Сентиментальная чушь.
– Ну, о вкусах не спорят, – откликнулась Тесса. Похоже, он нарочно пытается вывести ее из себя. – Что одному хорошо, для другого смерти подобно, не так ли?
Ей только показалось или он и в самом деле расстроился?..
– Может, еще что-нибудь посоветуешь из американской классики?
– К чему бы это, если ты насмехаешься над моим вкусом? Думаю, пора признать, что у нас совершенно разные предпочтения во всем, включая книги. Обратитесь к кому-нибудь другому, мистер Херондэйл!
Тесса прикусила язык, но было поздно. Она зашла слишком далеко. Уилл немедленно накинулся на последнюю фразу, как паук на особо аппетитную муху.
– Мистер Херондэйл? – воскликнул он. – Тесса, ведь я думал…
– Ты думал?.. – ледяным тоном переспросила девушка.
– Уж о книгах-то мы можем поговорить?!
– Раньше могли. А сегодня ты оскорбительно отозвался о моих пристрастиях. И ты прекрасно знаешь, что «Такой огромный мир» вовсе не моя любимая книга. Просто понравилось читать, как и «Спрятанную руку» или… Может, лучше ты мне что-нибудь посоветуешь, чтобы я смогла оценить твой вкус. Иначе получается нечестно, не находишь?
Уилл взобрался на ближайший стол и сел, болтая ногами. Он глубоко задумался, потом сказал:
– «Замок Отранто» Уолпола.
– Это тот роман, где на сына главного героя падает с неба огромный шлем и убивает его? И после этого «Повесть о двух городах» ты назвал глупой книгой?! – воскликнула Тесса, которая скорее бы откусила собственный язык, чем призналась, что читала «Замок Отранто» и обожает его.
– «Повесть о двух городах», – чуть слышно повторил Уилл. – Знаешь, ведь я перечитал Диккенса после нашего разговора. Ты была права. Книга совсем не глупая.
– Да неужели?
– Правда, в ней слишком много безысходности.
Тесса взглянула ему в глаза – они были подобны бездонным озерам, и казалось, что она тонет в них.
– Безысходности?
– С любовью или без нее, но у Сиднея нет будущего, верно? – спокойно проговорил Уилл. – Он знает, что без Люси ему не спастись, но с ним она будет обречена.
Тесса покачала головой:
– Я совсем не так это прочла – его благородная жертва прекрасна…
– А что еще ему оставалось? Ты ведь помнишь, что он сказал Люси? «Если бы это было возможно… что вы способны были бы ответить на чувство такого беспутного, погибшего, ни на что не годного, спившегося забулдыги, как я, – а вы ведь знаете, что я такой и есть, – то каким бы счастливцем он ни почувствовал себя, он в тот же час, в тот же миг сказал бы себе, что он не может принести вам ничего, кроме горя и нужды, что он обречет вас на страдания, заставит вас горько каяться, погубит вас, опозорит, потащит за собой на дно…»[8].
Взметнув сноп искр, в камине упало прогоревшее полено, оборвав декламацию Уилла и напугав Тессу. Ее сердце выпрыгивало из груди, она еле смогла отвести взгляд. Глупо, как глупо, твердила она себе. Он так оскорбил ее, наговорил ужасных вещей, а теперь у нее глаза на мокром месте из-за какой-то там строчки из Диккенса.
– Что ж, впечатляет! Долго учил?
Уилл отодвинул воротник, обнажив изящный изгиб ключицы. Тесса с удивлением поняла, что он хотел показать ей татуировку – знак, нарисованный чуть выше сердца.
– Мнемозина, руна памяти, – пояснил юноша. – Это навсегда.
Тесса быстро отвела взгляд:
– Уже поздно, мне пора – устала очень. – Она поднялась и направилась к двери.
«Интересно, он не обиделся?» – подумала девушка и тут же отогнала эту мысль, словно назойливую муху. Уилл таков, каков он есть, настроение его переменчиво; когда он в духе, то просто очарователен и неотразим. Но все равно он яд, и не только для нее – для всех.
– «Ватек», – сказал он, спрыгнув со стола.
Тесса замерла в дверях и тут заметила, что все еще сжимает в руках томик Кольриджа, потом решила взять книгу с собой. Приятно отвлечься ненадолго от «Кодекса».
– Что ты сказал?
– «Ватек», Роман Уильяма Бекфорда. Если тебе понравился «Замок Отранто», то и эта книга тоже хорошо пойдет.
– Ах, ну да. Конечно. Спасибо. Потом обязательно прочитаю, – заверила Тесса. Странно, она ведь вовсе не говорила, что ей понравился «Отранто».
Уилл ничего не ответил, он все еще стоял у стола, глядя в пол, волосы закрывали лицо. Тесса немного смягчилась и не смогла удержаться – пожелала ему спокойной ночи.
Он поднял голову:
– Спокойной ночи, Тесса. – В голосе снова была тоска, но уже не такая беспросветная.
Уилл потянулся погладить Черча, который проспал всю их беседу. Даже треск прогоревшего полена не разбудил кота, он так же сладко дремал на стремянке.
– Уилл!.. – воскликнула Тесса, но опоздала. Черч гневно завыл и выпустил когти. Уилл принялся чертыхаться, а Тесса выбежала из библиотеки с легкой улыбкой на лице.
Глава 4
Шарлотта швырнула письмо на стол и гневно воскликнула:
– Алоизиус Старквэзер – упрямый, лицемерный, строптивый, слабоумный… – Она закусила губу, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. Тесса никогда не видела ее такой рассерженной.
– Может, хоть словарь возьмешь? – осведомился Уилл, развалившись в удобном кресле у камина. Он закинул ноги в грязных ботинках прямо на диван, извозив всю обивку. – А то твои эпитеты слишком однообразны.
Шарлотта непременно заставила бы его все вычистить, но она только что получила ответ из йоркского Института, в связи с чем и созвала всех в гостиную, и ей было немного не до испачканной мебели.
– А он и вправду слабоумный? – поинтересовался Джем, развалившийся в соседнем кресле. – В конце концов, старому чудаку уже под девяносто, может, у него маразм.
– Ну не скажи, – заметил Уилл. – Некоторые старики в «Таверне дьявола» такое вытворяют – молодым фору дадут! Уж я на них насмотрелся.
– Оно и неудивительно, учитывая твои сомнительные похождения, Уилл, – заявила Джессамина, возлежавшая на оттоманке с влажным платком на лбу. Головная боль все не отпускала ее.
– Милая, ты хорошо себя чувствуешь? – озабоченно спросил Генри, подходя к жене. – Выглядишь неважно… вон, вся пятнами пошла.
От злости на щеках и на шее Шарлотты и правда расцветали красные пятна.
– А по мне, так очень даже мило, – отозвался Уилл. – Говорят, горошек снова входит в моду.
Генри встревоженно склонился к жене:
– Может, холодное приложить? Как тебе помочь?
– Поезжай в Йоркшир и оторви старому козлу голову! – на полном серьезе воскликнула Шарлотта.
– Думаешь, Анклав одобрит? Мне кажется, они чересчур болезненно относятся к подобному… ммм… способу разрешения разногласий.
– Это я во всем виновата! И почему я вообразила, что мне удастся уговорить старого упрямца?
– А как именно он ответил? – спросил Уилл. – В смысле, что в письме?
– Старик наотрез отказался встречаться со мной или с Генри. Объявил, что никогда не простит нас за то, что сделал отец. Мой отец… – Она вздохнула. – Он тоже был не сахар! Самоотверженно предан букве Закона, а Старквэзеры всегда отличались некоторой свободой взглядов. Отец считал, будто они живут у себя на севере как дикари, о чем не раз громогласно заявлял, не стесняясь в выражениях. Я не знаю, что именно он сделал, но Алоизиус до сих пор на него в обиде. Да еще заявил: если бы я хотела загладить вину, то обязательно позвала бы его на последнее заседание Совета. Будто это я решаю, кого приглашать!
– А почему же его не пригласили? – спросил Джем.
– Он уже слишком стар, чтобы управлять Институтом, но отчаянно держится за место. Консул Вайланд на отставке не настаивает, хотя и на заседания не приглашает. Мне кажется, он просто ждет, когда старик поймет намек или отойдет в мир иной. – Шарлотта в полном отчаянии покачала головой. – А ведь отец Алоизиуса протянул до ста четырех, значит, лет пятнадцать у него точно есть.
– Если ни тебя, ни Генри он видеть не желает, пошли кого-нибудь другого, – без особого энтузиазма предложила Джессамина. – Ведь ты глава Института, отправь с поручением любого члена Анклава – как прикажешь, так и будет.
– Слишком многие из них на стороне Бенедикта, – вздохнула Шарлотта. – Они ждут не дождутся моего провала. Не знаю, кому и доверять.
– Мне и Джему! – воскликнул Уилл. – Пошли нас!
– А как же я? – возмутилась Джессамина.
– А при чем здесь ты? Неужели поедешь?
Джессамина приподняла с лица платок, смерила Уилла взглядом и сказала:
– Трястись на каком-то вонючем поезде через всю страну, до самого Йоркшира? Нет уж, увольте! Я просто хотела услышать, что Шарлотта мне тоже доверяет.
– Разумеется, доверяю, Джесси, но ты сейчас нездорова. Обидно, ведь Алоизиус всегда питал слабость к хорошеньким мордашкам.
– Еще один довод в мою пользу! – воскликнул Уилл.
– Уилл, ведь Джем… – Шарлотта прикусила язык. – Вы уверены? В деле с Темными сестрами Совет был не слишком доволен проявленной вами инициативой.
– Очень даже зря, ведь мы убили опасного демона!
– И спасли кота, – добавил Джем.
– Совершенно напрасно, – заметил Уилл. – Позавчера этот котяра трижды меня тяпнул.
– Значит, все-таки не зря Джем спасал кота! – воскликнула Тесса.
Уилл скривился, но шутку оценил. Тесса подумала, что точно так же он отнесся бы к подтруниваниям Джема. Позавчера в библиотеке он вел себя вполне по-дружески; может быть, им удастся не выходить за рамки приличий.
– Дурацкая идея, – заспорила Шарлотта. Красные пятна на лице почти исчезли, но выглядела она неважно. – Он все равно вам ничего не расскажет, назло мне. Если только…
– Шарлотта, есть один верный способ, – перебила ее Тесса.
– О чем ты говоришь, Тесса? – удивленно посмотрела на нее Шарлотта, потом ее внезапно осенило. – Ну да, как я сразу не подумала? Отличная идея!
– Какая идея, вы о чем? – не поднимая головы, спросила Джессамина.
– Будь у нас какая-нибудь вещь, принадлежащая Алоизиусу, я смогла бы превратиться в него и попробовать узнать его мысли, а потом рассказать вам, что он помнит о деле Шейдов и о Мортмэйне. Если он хоть что-то помнит, конечно!
– Тебе придется ехать с нами в Йоркшир, – сказал Джем.
Все посмотрели на Тессу. Девушка растерялась и ничего не ответила.
– Навряд ли нужно тащить ее с собой, – возразил Уилл. – Мы достанем какую-нибудь вещь Алоизиуса и привезем прямо сюда.
– Тесса раньше говорила, что не всякая вещь подойдет – должна быть сильная связь с владельцем. Вдруг мы привезем что-нибудь не то…
– Впечатляет, – раздался с порога знакомый голос. Тесса обернулась – в дверях стоял Уилл. Но выглядел он странно: как сказала бы тетя Генриетта, будто его задом наперед протащили через живую изгородь. Рубашка изорвана, волосы взлохмачены, глаза красные от усталости. Он поднял меч с пола и, весело улыбаясь, спросил: – А готовить-то она умеет?
Бриджет вспыхнула до корней волос и поспешно вскочила. Разглядев Уилла, девушка просто онемела. Обычная реакция, горько подумала Тесса, все девушки смотрят на него открыв рот, будто глазам своим не верят. К тому же Уилл не всегда выглядит так, словно его только что вытащили из постели, не дав ни умыться, ни переодеться. Его невероятная красота подобна ослепительному блеску острого клинка на солнце и так же опасна. Но к чему говорить об этом Бриджет? Сама скоро узнает.
– Я отлично готовлю, сэр! – протараторила с очаровательным ирландским акцентом девушка. – Мои прежние хозяева никогда не жаловались.
– Да ты ирландка… Боже, только не это! – воскликнул Уилл. – Ты умеешь готовить что-нибудь, кроме картофеля? В детстве у нас был повар-ирландец: картофельный пирог, картофельные пирожные, картофель с картофельным соусом…
Бриджет растерялась. Джем пересек зал, схватил Уилла за руку и решительно остановил его:
– Шарлотта ждет Сирила и Бриджет в гостиной. Давай покажем им дорогу!
Уилл заколебался и взглянул на Тессу. У нее тут же пересохло в горле – Уилл смотрел так, будто хотел что-то сказать. Габриэль, смерив глазами обоих, усмехнулся. Уилл попытался было дернуться, но Джем крепко держал его за локоть и наконец выпихнул на лестницу. Ошарашенные Бриджет и Сирил двинулись следом за ними.
Когда Тесса наконец отвернулась, Габриэль уже протянул брату клинок:
– Ну что же, пора начинать вашу боевую подготовку, леди!
Гидеон взял меч и сказал:
– Esta es la idea mбs estύpida que nuestro padre ha tenido. Nunca[5].
Софи и Тесса обменялись взглядами. Неясно, что именно произнес Гидеон, но уж слово estύpida, «глупый», было им знакомо. Да-а, непростой предстоит денек.
* * *
Следующие несколько часов девушки учились сохранять равновесие и блокировать удары. Габриэль взялся за обучение Тессы, а Гидеон занимался с Софи. Тессе казалось, что Габриэль решил встать в пару с ней, чтобы досадить Уиллу. Впрочем, преподавателем он оказался неплохим – терпеливый и упорный юноша в конце концов научил Тессу правильно держать меч. Он даже хвалил ее иногда. Тесса уже не обращала внимания на Гидеона, хотя несколько раз слышала, как он бормочет что-то по-испански.К концу занятия Тесса была ужасно голодна. Приняв ванну и переодевшись, она помчалась к столу с поспешностью, отнюдь не приличествующей истинным леди. К счастью, опасения Уилла не подтвердились – Бриджет оказалась прекрасным поваром. На обед она подала жаркое с овощами и пирог с вареньем и кремом. Джессамина так и не вышла, а Шарлотта отправилась к Безмолвным братьям, чтобы порыться в архивах по компенсациям.
Молчаливая Софи и Сирил вместе разносили еду. Тессе было страшно даже представить, каково сейчас бедной девушке, ведь Томас и Агата стали самыми близкими для нее людьми, а Сирил даже мясо резал точь-в-точь как Томас… Но едва Тесса пыталась заглянуть Софи в глаза, та отворачивалась.
Тесса вспомнила, как Софи смотрела на Джема, когда он был болен, как она комкала в руках чепец, справляясь о его здоровье. Тессе ужасно хотелось поговорить с ней об этом, но у нее не хватало духу. Браки Сумеречных охотников с мирянами строго запрещены; мать Уилла была мирянкой, и отцу пришлось оставить Анклав. Должно быть, он сильно любил ее, если решился на такой отчаянный шаг! Непохоже, чтобы Джем был влюблен в Софи, к тому же он болен…
– Тесса, что с тобой? – тихо окликнул Джем. – Ты как будто за миллион миль отсюда.
– Просто устала, я ведь еще не привыкла к тренировкам.
Отчасти это была правда – руки болели от тяжелого клинка. И хотя в тот день они с Софи учились лишь сохранять равновесие и блокировать удары, ноги ныли тоже.
– У меня есть целительный бальзам, его делают Безмолвные братья как раз для таких случаев. Зайди ко мне перед сном, я поделюсь с тобой.
Тесса слегка покраснела и сама себе удивилась. Нравы Сумеречных охотников значительно отличаются от нравов мирян. Она уже заходила в комнату Джема, они даже оставались там вдвоем, да еще и в неглиже, и никому не было дела. А сейчас он просто предлагал ей поделиться лекарством – не более того. И все же она покраснела, а когда Джем заметил это, краска залила и его бледное лицо. Тесса быстро отвела глаза и поймала внимательный взгляд Уилла; юноша смотрел на друзей, слегка прищурившись. И только Генри, рассеянно пытавшийся поддеть на вилку пару горошин, ничего не заметил.
– Большое спасибо, я с удовольствием…
Шарлотта ворвалась в гостиную, как вихрь, – волосы встрепаны, лицо разрумянилось, в руках свиток.
– Я нашла! – крикнула она, без сил опустилась рядом с Генри и улыбнулась Джему: – Ты оказался прав! Компенсации… архивы… всего несколько часов, и я нашла его!
– Дай посмотрю, – попросил Уилл, откладывая вилку в сторону – он так ничего и не съел. Когда он потянулся к свитку, на пальце блеснуло кольцо с птицей.
Шарлотта легонько шлепнула Уилла по руке и сказала:
– Ну уж нет! Все вместе посмотрим. И вообще, это ведь Джем придумал!
Уилл нахмурился, но промолчал. Шарлотта разложила свиток на столе, сдвинув в сторону чашки и тарелки, остальные столпились вокруг нее и принялись изучать документ. Бумага походила на толстый пергамент, а чернила были красными, как руны на одеяниях Безмолвных братьев. Написано по-английски, но настолько убористо, да к тому же со множеством аббревиатур, что Тесса не поняла ни слова, будто это китайский.
Джем склонился к свитку и задумчиво читал документ через плечо Шарлотты. Тесса повернула голову и почувствовала на лице прядь его волос.
– О чем здесь говорится? – шепотом спросила она.
– Это прошение о компенсации ущерба, – вмешался Уилл. – Отправлено в йоркский Институт в тысяча восемьсот двадцать пятом году от имени Акселя Холлингворта Мортмэйна с требованием компенсации за неоправданное убийство родителей, Джона Таддеуса и Анны Эвелины Шейд, погибших десятью годами раньше.
– Джон Таддеус Шейд – это же ДТШ, инициалы на часах Мортмэйна! – воскликнула Тесса. – Но если он сын, то почему фамилия другая?
– Шейды были колдунами, – ответил Джем, успевший прочитать чуть дальше. – Причем оба. Он им неродной – наверно, усыновили и оставили мирское имя. Такое иногда случается.
Джем бросил на нее взгляд и отвел глаза. Интересно, помнит ли он их беседу в музыкальном салоне, когда она узнала, что у колдунов не бывает детей?
– Мортмэйн рассказал нам, что получил сведения о черной магии, путешествуя по торговым делам, – вспомнила Шарлотта. – Но если его родители были колдунами…
– Приемные родители, – подчеркнул Уилл. – Я убежден: он знал, к кому обратиться в Нижнем мире, чтобы освоить черную магию.
– А что такое «неоправданное убийство»? – тихо спросила Тесса.
– По мнению Мортмэйна, Сумеречные охотники убили его родителей, несмотря на то что те не нарушили никаких законов, – ответила Шарлотта.
– А что же они натворили?
Шарлотта нахмурилась:
– Здесь говорится о противоестественных и противоправных сделках с демонами – это может быть все что угодно. А еще их обвиняли в создании оружия, смертельного для Сумеречных охотников. Такие преступления караются казнью. Следует учитывать, что происходило все до принятия Соглашения: охотники имели право убивать жителей Нижнего мира, основываясь лишь на предположениях и подозрениях в совершении подобного преступления. Наверное, поэтому здесь и нет никаких подробностей дела. Мортмэйн потребовал компенсации от йоркского Института под руководством Алоизиуса Старквэзера. Деньги ему были не нужны – он хотел, чтобы виновных судили. Но в Лондоне ему отказали в иске на основании «безусловной виновности» Шейдов. Вот, собственно, и все. Это краткий отчет – видимо, все документы по делу находятся в йоркском Институте… – Шарлотта убрала влажные волосы со лба и продолжила: – И тем не менее теперь мы знаем, за что Мортмэйн ненавидит охотников. Ты оказалась права, Тесса, мотив – личный. Он хочет отомстить.
– А еще у нас теперь есть след, и ведет он в йоркский Институт! – заметил Генри, оторвавшись от тарелки. – Старквэзеры до сих пор заправляют там, верно? У них должна быть вся документация и переписка по делу.
– Алоизиусу Старквэзеру уже восемьдесят девять, – вздохнула Шарлотта. – Шейды погибли чуть больше полувека назад, он должен помнить подробности того дела. Придется написать ему, но это так непросто!
– Почему же, милая? – ласково и чуть рассеянно осведомился Генри.
– Мой отец когда-то очень дружил с ним, потом они ужасно поссорились; случилось это давным-давно, но после той размолвки они не разговаривали.
– Как там было, помните?.. – спросил Уилл, задумчиво вертевший в руках пустую чашку. Он поднялся и прочитал:
– Ангела ради, Уилл, замолчи! Мне нужно написать трогательное и полное раскаяния письмо этому самому Алоизиусу Старквэзеру. А ты меня сбиваешь! – Подхватив юбки, Шарлотта выбежала из комнаты.
И оскорбленья выжгли в их душах любовь,
И они разошлись, чтобы не встретиться вновь[6].
– Никто не ценит искусство, – пробурчал под нос Уилл.
Он поднял голову и увидел, что Тесса смотрит на него. Разумеется, она тоже знала это стихотворение – Кольридж, который ей так нравился. Там было много чего еще – про любовь и смерть, про безумие, – но она никак не могла вспомнить точных слов: взгляд синих глаз смущал и не давал собраться с мыслями.
– Шарлотта, как всегда, даже не прикоснулась к еде, – заметил Генри, вставая из-за стола. – Пойду попрошу Бриджет принести ей чего-нибудь пожевать. А вы пока…
Генри неожиданно замолчал, будто придумывая, что бы им такое приказать – то ли отправить спать, то ли послать в библиотеку. Пауза затянулась, и Генри пожал плечами:
– Черт возьми! Забыл, что хотел сказать.
Он махнул рукой и ушел на кухню.
* * *
Едва Генри их покинул, Уилл и Джем принялись горячо обсуждать различные компенсации и правовые акты обитателей Нижнего мира, жизнь до и после Соглашения. У Тессы голова пошла кругом, девушка тихонько встала и отправилась в библиотеку.Несмотря на огромные размеры помещения и почти полное отсутствие книг на английском языке, это было самое любимое место Тессы в Институте. Там царил совершенно необыкновенный запах старых книг, чернил, бумаги и кожи. Даже пыль была особая – она казалась золотой в свете колдовского огня и лежала на длинных полированных столах, будто цветочная пыльца. Кот Черч мирно спал на высокой стремянке, уютно обернувшись пушистым хвостом. Направляясь к небольшому отделу поэзии по правую руку от входа, Тесса старательно обошла кота стороной. Черч просто обожал Джема, зато остальных постоянно кусал и царапал, причем без малейшего повода.
Наконец она отыскала нужную книгу и присела на пол рядом со шкафом, перелистывая знакомые страницы. Тесса добралась до той сцены в поэме «Кристабель», где старик барон узнает, что перед ним – дочь его когда-то лучшего друга, а теперь самого ненавистного врага.
Медленно растягивая слова, знакомый голос у нее над головой произнес:
Увы! Они в юности были друзьями,
Но людской язык ядовит, как змея,
Лишь в небе верность суждена;
И юность напрасна, и жизнь мрачна,
И нами любимый бывает презрен,
И много на свете темных тайн.
. . .
Словами презренья обменялись зло,
И оскорбленья выжгли в их душах любовь,
И они разошлись, чтобы не встретиться вновь[7].
– Проверяешь точность моей цитаты?
Книга выпала у нее из рук и стукнулась об пол. Девушка стремительно вскочила и, как зачарованная, уставилась на Уилла. Он поднял книгу и подчеркнуто вежливо протянул ей:
– Уверяю тебя, память никогда меня не подводит.
«Как и меня», – подумала Тесса. Давно она не оставалась с Уиллом наедине. Тогда, на крыше, он недвусмысленно дал понять: она значит для него не больше, чем уличная девка, к тому же бесплодная. С тех пор ни один из них не заговаривал о той встрече, делая вид, что все в порядке, – в компании они были вежливы друг с другом и никогда не оставались наедине. Так Тессе казалось проще держать себя в руках и ни о чем не вспоминать. Но стоило ей увидеть Уилла, просто Уилла – неизменно красивого, ворот расстегнут, черные татуировки, ползущие по белоснежной коже, обвивают ключицы и поднимаются прямо к горлу, мерцающие отблески свечей играют на изящных скулах, – как девушку начинали душить воспоминания о пережитом стыде и гнев… И она не могла вымолвить ни слова.
Он все еще держал книгу в руках и разглядывал зеленый томик в кожаном переплете.
– Ты возьмешь Кольриджа… или мне так и стоять с ним до скончания веков?
Тесса молча протянула руку и забрала книгу:
– Если тебе нужно работать, то я пойду. Я нашла, что искала, к тому же уже поздно…
– Тесса! – Уилл протестующе поднял руку.
Наверное, стоило попросить его обращаться к ней «мисс Грей», как раньше. Но тон, которым Уилл произнес ее имя, поразил девушку в самое сердце, и она снова не смогла ничего сказать. Просьба не называть ее по имени сейчас прозвучала бы крайне нелепо. К тому же она так долго училась выглядеть равнодушной.
– Что?
В его глазах была такая тоска… Заставив себя отвести взгляд, Тесса решила, что ей все померещилось: с чего бы это ему тосковать? Наверняка играет.
– Ничего. Я только… – Уилл тряхнул головой, на лоб упала прядь черных волос, и он раздраженно убрал ее в сторону. – Ничего. Когда я впервые привел тебя сюда, ты сказала, что твоя любимая книга – «Такой огромный мир». Знаешь, я прочел ее.
Он опустил голову, глядя на девушку из-под опущенных густых ресниц. Интересно, сколько раз он получал желаемое, используя эту нехитрую уловку.
– И что же, понравилось? – вежливо осведомилась она.
– Отнюдь! Сентиментальная чушь.
– Ну, о вкусах не спорят, – откликнулась Тесса. Похоже, он нарочно пытается вывести ее из себя. – Что одному хорошо, для другого смерти подобно, не так ли?
Ей только показалось или он и в самом деле расстроился?..
– Может, еще что-нибудь посоветуешь из американской классики?
– К чему бы это, если ты насмехаешься над моим вкусом? Думаю, пора признать, что у нас совершенно разные предпочтения во всем, включая книги. Обратитесь к кому-нибудь другому, мистер Херондэйл!
Тесса прикусила язык, но было поздно. Она зашла слишком далеко. Уилл немедленно накинулся на последнюю фразу, как паук на особо аппетитную муху.
– Мистер Херондэйл? – воскликнул он. – Тесса, ведь я думал…
– Ты думал?.. – ледяным тоном переспросила девушка.
– Уж о книгах-то мы можем поговорить?!
– Раньше могли. А сегодня ты оскорбительно отозвался о моих пристрастиях. И ты прекрасно знаешь, что «Такой огромный мир» вовсе не моя любимая книга. Просто понравилось читать, как и «Спрятанную руку» или… Может, лучше ты мне что-нибудь посоветуешь, чтобы я смогла оценить твой вкус. Иначе получается нечестно, не находишь?
Уилл взобрался на ближайший стол и сел, болтая ногами. Он глубоко задумался, потом сказал:
– «Замок Отранто» Уолпола.
– Это тот роман, где на сына главного героя падает с неба огромный шлем и убивает его? И после этого «Повесть о двух городах» ты назвал глупой книгой?! – воскликнула Тесса, которая скорее бы откусила собственный язык, чем призналась, что читала «Замок Отранто» и обожает его.
– «Повесть о двух городах», – чуть слышно повторил Уилл. – Знаешь, ведь я перечитал Диккенса после нашего разговора. Ты была права. Книга совсем не глупая.
– Да неужели?
– Правда, в ней слишком много безысходности.
Тесса взглянула ему в глаза – они были подобны бездонным озерам, и казалось, что она тонет в них.
– Безысходности?
– С любовью или без нее, но у Сиднея нет будущего, верно? – спокойно проговорил Уилл. – Он знает, что без Люси ему не спастись, но с ним она будет обречена.
Тесса покачала головой:
– Я совсем не так это прочла – его благородная жертва прекрасна…
– А что еще ему оставалось? Ты ведь помнишь, что он сказал Люси? «Если бы это было возможно… что вы способны были бы ответить на чувство такого беспутного, погибшего, ни на что не годного, спившегося забулдыги, как я, – а вы ведь знаете, что я такой и есть, – то каким бы счастливцем он ни почувствовал себя, он в тот же час, в тот же миг сказал бы себе, что он не может принести вам ничего, кроме горя и нужды, что он обречет вас на страдания, заставит вас горько каяться, погубит вас, опозорит, потащит за собой на дно…»[8].
Взметнув сноп искр, в камине упало прогоревшее полено, оборвав декламацию Уилла и напугав Тессу. Ее сердце выпрыгивало из груди, она еле смогла отвести взгляд. Глупо, как глупо, твердила она себе. Он так оскорбил ее, наговорил ужасных вещей, а теперь у нее глаза на мокром месте из-за какой-то там строчки из Диккенса.
– Что ж, впечатляет! Долго учил?
Уилл отодвинул воротник, обнажив изящный изгиб ключицы. Тесса с удивлением поняла, что он хотел показать ей татуировку – знак, нарисованный чуть выше сердца.
– Мнемозина, руна памяти, – пояснил юноша. – Это навсегда.
Тесса быстро отвела взгляд:
– Уже поздно, мне пора – устала очень. – Она поднялась и направилась к двери.
«Интересно, он не обиделся?» – подумала девушка и тут же отогнала эту мысль, словно назойливую муху. Уилл таков, каков он есть, настроение его переменчиво; когда он в духе, то просто очарователен и неотразим. Но все равно он яд, и не только для нее – для всех.
– «Ватек», – сказал он, спрыгнув со стола.
Тесса замерла в дверях и тут заметила, что все еще сжимает в руках томик Кольриджа, потом решила взять книгу с собой. Приятно отвлечься ненадолго от «Кодекса».
– Что ты сказал?
– «Ватек», Роман Уильяма Бекфорда. Если тебе понравился «Замок Отранто», то и эта книга тоже хорошо пойдет.
– Ах, ну да. Конечно. Спасибо. Потом обязательно прочитаю, – заверила Тесса. Странно, она ведь вовсе не говорила, что ей понравился «Отранто».
Уилл ничего не ответил, он все еще стоял у стола, глядя в пол, волосы закрывали лицо. Тесса немного смягчилась и не смогла удержаться – пожелала ему спокойной ночи.
Он поднял голову:
– Спокойной ночи, Тесса. – В голосе снова была тоска, но уже не такая беспросветная.
Уилл потянулся погладить Черча, который проспал всю их беседу. Даже треск прогоревшего полена не разбудил кота, он так же сладко дремал на стремянке.
– Уилл!.. – воскликнула Тесса, но опоздала. Черч гневно завыл и выпустил когти. Уилл принялся чертыхаться, а Тесса выбежала из библиотеки с легкой улыбкой на лице.
Глава 4
Дорога
Дружба – это одна душа на два тела.
Мэн-цзы
Шарлотта швырнула письмо на стол и гневно воскликнула:
– Алоизиус Старквэзер – упрямый, лицемерный, строптивый, слабоумный… – Она закусила губу, изо всех сил пытаясь взять себя в руки. Тесса никогда не видела ее такой рассерженной.
– Может, хоть словарь возьмешь? – осведомился Уилл, развалившись в удобном кресле у камина. Он закинул ноги в грязных ботинках прямо на диван, извозив всю обивку. – А то твои эпитеты слишком однообразны.
Шарлотта непременно заставила бы его все вычистить, но она только что получила ответ из йоркского Института, в связи с чем и созвала всех в гостиную, и ей было немного не до испачканной мебели.
– А он и вправду слабоумный? – поинтересовался Джем, развалившийся в соседнем кресле. – В конце концов, старому чудаку уже под девяносто, может, у него маразм.
– Ну не скажи, – заметил Уилл. – Некоторые старики в «Таверне дьявола» такое вытворяют – молодым фору дадут! Уж я на них насмотрелся.
– Оно и неудивительно, учитывая твои сомнительные похождения, Уилл, – заявила Джессамина, возлежавшая на оттоманке с влажным платком на лбу. Головная боль все не отпускала ее.
– Милая, ты хорошо себя чувствуешь? – озабоченно спросил Генри, подходя к жене. – Выглядишь неважно… вон, вся пятнами пошла.
От злости на щеках и на шее Шарлотты и правда расцветали красные пятна.
– А по мне, так очень даже мило, – отозвался Уилл. – Говорят, горошек снова входит в моду.
Генри встревоженно склонился к жене:
– Может, холодное приложить? Как тебе помочь?
– Поезжай в Йоркшир и оторви старому козлу голову! – на полном серьезе воскликнула Шарлотта.
– Думаешь, Анклав одобрит? Мне кажется, они чересчур болезненно относятся к подобному… ммм… способу разрешения разногласий.
– Это я во всем виновата! И почему я вообразила, что мне удастся уговорить старого упрямца?
– А как именно он ответил? – спросил Уилл. – В смысле, что в письме?
– Старик наотрез отказался встречаться со мной или с Генри. Объявил, что никогда не простит нас за то, что сделал отец. Мой отец… – Она вздохнула. – Он тоже был не сахар! Самоотверженно предан букве Закона, а Старквэзеры всегда отличались некоторой свободой взглядов. Отец считал, будто они живут у себя на севере как дикари, о чем не раз громогласно заявлял, не стесняясь в выражениях. Я не знаю, что именно он сделал, но Алоизиус до сих пор на него в обиде. Да еще заявил: если бы я хотела загладить вину, то обязательно позвала бы его на последнее заседание Совета. Будто это я решаю, кого приглашать!
– А почему же его не пригласили? – спросил Джем.
– Он уже слишком стар, чтобы управлять Институтом, но отчаянно держится за место. Консул Вайланд на отставке не настаивает, хотя и на заседания не приглашает. Мне кажется, он просто ждет, когда старик поймет намек или отойдет в мир иной. – Шарлотта в полном отчаянии покачала головой. – А ведь отец Алоизиуса протянул до ста четырех, значит, лет пятнадцать у него точно есть.
– Если ни тебя, ни Генри он видеть не желает, пошли кого-нибудь другого, – без особого энтузиазма предложила Джессамина. – Ведь ты глава Института, отправь с поручением любого члена Анклава – как прикажешь, так и будет.
– Слишком многие из них на стороне Бенедикта, – вздохнула Шарлотта. – Они ждут не дождутся моего провала. Не знаю, кому и доверять.
– Мне и Джему! – воскликнул Уилл. – Пошли нас!
– А как же я? – возмутилась Джессамина.
– А при чем здесь ты? Неужели поедешь?
Джессамина приподняла с лица платок, смерила Уилла взглядом и сказала:
– Трястись на каком-то вонючем поезде через всю страну, до самого Йоркшира? Нет уж, увольте! Я просто хотела услышать, что Шарлотта мне тоже доверяет.
– Разумеется, доверяю, Джесси, но ты сейчас нездорова. Обидно, ведь Алоизиус всегда питал слабость к хорошеньким мордашкам.
– Еще один довод в мою пользу! – воскликнул Уилл.
– Уилл, ведь Джем… – Шарлотта прикусила язык. – Вы уверены? В деле с Темными сестрами Совет был не слишком доволен проявленной вами инициативой.
– Очень даже зря, ведь мы убили опасного демона!
– И спасли кота, – добавил Джем.
– Совершенно напрасно, – заметил Уилл. – Позавчера этот котяра трижды меня тяпнул.
– Значит, все-таки не зря Джем спасал кота! – воскликнула Тесса.
Уилл скривился, но шутку оценил. Тесса подумала, что точно так же он отнесся бы к подтруниваниям Джема. Позавчера в библиотеке он вел себя вполне по-дружески; может быть, им удастся не выходить за рамки приличий.
– Дурацкая идея, – заспорила Шарлотта. Красные пятна на лице почти исчезли, но выглядела она неважно. – Он все равно вам ничего не расскажет, назло мне. Если только…
– Шарлотта, есть один верный способ, – перебила ее Тесса.
– О чем ты говоришь, Тесса? – удивленно посмотрела на нее Шарлотта, потом ее внезапно осенило. – Ну да, как я сразу не подумала? Отличная идея!
– Какая идея, вы о чем? – не поднимая головы, спросила Джессамина.
– Будь у нас какая-нибудь вещь, принадлежащая Алоизиусу, я смогла бы превратиться в него и попробовать узнать его мысли, а потом рассказать вам, что он помнит о деле Шейдов и о Мортмэйне. Если он хоть что-то помнит, конечно!
– Тебе придется ехать с нами в Йоркшир, – сказал Джем.
Все посмотрели на Тессу. Девушка растерялась и ничего не ответила.
– Навряд ли нужно тащить ее с собой, – возразил Уилл. – Мы достанем какую-нибудь вещь Алоизиуса и привезем прямо сюда.
– Тесса раньше говорила, что не всякая вещь подойдет – должна быть сильная связь с владельцем. Вдруг мы привезем что-нибудь не то…