– У вас есть мобильный телефон с электронным адресом?
Сэм дал ей адрес.
Каалрами еще тридцать секунд говорила по телефону, потом вернулась на свое место. Вздохнула.
– Сын говорит, пора мне жить в цифровом веке. В прошлом месяце он начал сканировать – это верное слово? – мои старые фотоальбомы. Тот, где пикник, он закончил на прошлой неделе. Он пришлет вам снимки.
– Спасибо, – поблагодарил Сэм. – И вашему сыну тоже.
Реми сказала:
– Вы говорили о пикнике…
– Мы ели, наслаждались обществом друг друга, разговаривали, потом – наверное в середине дня – расстались. Я села в свою машину и уехала. Последний раз я видела его, когда он переходил по мосту ущелье Чобар.
6
7
8
Сэм дал ей адрес.
Каалрами еще тридцать секунд говорила по телефону, потом вернулась на свое место. Вздохнула.
– Сын говорит, пора мне жить в цифровом веке. В прошлом месяце он начал сканировать – это верное слово? – мои старые фотоальбомы. Тот, где пикник, он закончил на прошлой неделе. Он пришлет вам снимки.
– Спасибо, – поблагодарил Сэм. – И вашему сыну тоже.
Реми сказала:
– Вы говорили о пикнике…
– Мы ели, наслаждались обществом друг друга, разговаривали, потом – наверное в середине дня – расстались. Я села в свою машину и уехала. Последний раз я видела его, когда он переходил по мосту ущелье Чобар.
6
Катманду, Непал
Поездка к ущелью Чобар была недолгой: вначале повернули на запад, назад к городу, по шоссе Арнико. В предместьях свернули на юг по Кинг-роуд и проехали вдоль южной окраины Катманду к району Чобар. А дальше просто ориентировались по двум указателям. Через час после расставания с профессором Каалрами, в пять часов дня, они въехали в парк Манжушри, выходящий по северному утесу на ущелье.
Вышли и размялись. Сэм проверил свой айфон, как проверял его весь минувший час. Покачал головой.
– Пока ничего.
Реми, подбоченясь, оглядывалась по сторонам.
– А что ты ищешь? – спросила она.
– Хорошо было бы увидеть гигантскую неоновую надпись «Булли был здесь», но я не очень на это рассчитываю.
Правда заключалась в том, что они не знали, есть ли здесь то, что нужно искать. Они явились сюда, опираясь на единственный факт, который мог быть простым совпадением: здесь провели свои последние часы перед исчезновением и Фрэнк Алтон, и Льюис Кинг. Однако, зная Алтона, они понимали, что он приходил сюда не без причины.
Если не считать двоих мужчин, занятых ранним ужином на соседней скамье, парк – просто-напросто поросший бамбуком невысокий холм с извилистой тропой – был пуст. Сэм и Реми спустились по гравию подъездной дороги и по тропе вышли к началу ущелья Чобар. Хотя главный мост из бетона и был достаточно широк, чтобы проехала машина, попасть в нижнюю часть ущелья и на противоположный край можно было только по бамбуковым мостам, подвешенным на разных уровнях; к мостам вели пешеходные тропы. На склонах ущелья располагались небольшие храмы, частично скрытые густыми зарослями. В пятидесяти футах внизу, пенясь, билась о камни Багмати.
Реми прошла к информационному плакату, прикрепленному перед мостом. Прочла английскую версию:
– Човар Гуччи – узкая долина, образованная рекой Багмати, единственный выход из долины Катманду. Считается, что когда-то вся долина Катманду представляла собой гигантское озеро. Когда Манджушри впервые пришел в долину, он увидел на поверхности воды лотос. И разрезал горный склон, чтобы спустить воду и создать место для города Катманду…
Сэм спросил:
– Кто такой Манджушри?
– Я не уверена, но могу предположить, что это бодхисатва – достигший духовного совершенства.
Сэм кивнул, читая электронную почву.
– Есть! Прислал сын профессора Каалрами.
Они с Реми отошли к ближайшему дереву, чтобы укрыться от солнца. Сэм вызвал снимки – их оказалось пять – и просмотрел. Они были хорошо оцифрованы, но в них чувствовался дух старого полароида: изображение слегка размыто, цвета чуть неестественные. На первых четырех были молодые Льюис Кинг и Адала Каалрами, они сидели или полулежали на одеяле, вокруг разложены тарелки, стаканы и другие принадлежности пикника.
– Не вместе, – заметила Реми.
– Таймера не было, – ответил Сэм.
На пятом снимке Льюис Кинг стоял, глядя в камеру, повернувшись к ней в три четверти. На спине у него был старомодный рюкзак.
Они вторично просмотрели снимки. Сэм тяжело вздохнул и произнес:
– Зря надеялись.
– Не торопись с выводами, – сказала Реми, приближая лицо к экрану айфона. – Видишь, что он держит в правой руке?
– Топорик альпиниста.
– Нет, присмотрись внимательней.
Сэм послушался.
– Топор спелеолога.
– И посмотри, что у него закреплено на спине, слева от спального мешка. Можно разглядеть только изгиб.
Сэм не отрывал взгляда от экрана. На лице его появилась улыбка.
– Не знаю, как я это пропустил. Будь я проклят. Это каска.
Реми кивнула.
– С налобным фонариком. Льюис Кинг отправлялся в пещеру.
Не зная, что именно ищут, но рассчитывая, что не ошиблись, уже через десять минут они нашли. На другом берегу сразу за мостом стоял открытый киоск под навесом и в деревянных ячейках лежали информационные брошюры. Сэм и Реми нашли туристическую карту ущелья и принялись изучать многочисленные объекты и надписи.
В миле выше по реке, на северном берегу, была точка с надписью «Пещеры Чобар. Закрыты для посещения. Вход только по специальным разрешениям».
– Маловероятно, – заявила Реми. – Насколько нам известно, Льюис направлялся в горы, а Фрэнк просто пропал.
– Маловероятно – именно то, с чем мы работаем, – напомнил жене Сэм. – К тому же альтернатива – еще один день с Расселом и Марджори.
Это подействовало. Реми сказала:
– Какова вероятность, что в Катманду есть магазин REI[3]?
Около семи они въехали на парковку отеля «Хаятт». Вылезая из машины, Сэм увидел под навесом у разворота Рассела и Марджори.
Сэм сказал:
– Враг в направлении на три часа.
– Угу.
– Не открывай заднюю дверь. Им захочется пойти с нами.
Рассел и Марджори подошли к ним.
– Эй, – обратился Рассел, – мы беспокоились. Мы пришли узнать, как ваши дела, а портье сказал, что вы арендовали машину и уехали.
Марджори спросила:
– Все в порядке?
– Нас дважды ограбили, – невозмутимо заявила Реми.
– А меня, кажется, обманом заставили жениться на козе, – добавил Сэм.
Через несколько секунд дети Кинга заулыбались.
– А, вы шутите, – сказал Рассел. – Мы поняли. И все-таки… Серьезно, вы не должны разгуливать…
Сэм перебил:
– Рассел, Марджори, я хочу, чтобы вы меня выслушали. Слушаете?
В ответ он получил два кивка.
– Мы с Реми побывали в бо́льшем количестве стран, чем вы вместе сумеете вспомнить. Мы ценим вашу помощь и ваш… энтузиазм, но с этой минуты, если вы нам понадобитесь, мы позвоним. В остальных случаях оставьте нас в покое и дайте делать то, ради чего мы приехали.
Рассел и Марджори Кинг смотрели на него, приоткрыв рот. Они покосились на Реми, но она только пожала плечами.
– Он говорит серьезно.
– Вы поняли? – спросил Сэм.
– Да, сэр, но отец просил нас…
– Эту проблему решать вам. Если ваш отец хочет поговорить с нами, он знает, как нас найти. Еще вопросы?
– Мне это не нравится, – сказал Рассел.
Марджори добавила:
– Мы только стараемся помочь.
– И мы вас за это поблагодарили. Но теперь вы испытываете нашу вежливость. Почему бы вам не уйти? Мы позвоним, если столкнемся с трудностями, с которыми не сможем справиться.
Поколебавшись несколько мгновений, дети Кинга направились к своему «мерседесу». Они медленно проехали мимо Сэма и Реми, пристально глядя на них через опущенное окно со стороны Рассела, потом прибавили газу.
– Если бы взгляды могли убивать, – сказала Реми.
Сэм кивнул.
– Думаю, сейчас мы видели истинное лицо близнецов.
Поездка к ущелью Чобар была недолгой: вначале повернули на запад, назад к городу, по шоссе Арнико. В предместьях свернули на юг по Кинг-роуд и проехали вдоль южной окраины Катманду к району Чобар. А дальше просто ориентировались по двум указателям. Через час после расставания с профессором Каалрами, в пять часов дня, они въехали в парк Манжушри, выходящий по северному утесу на ущелье.
Вышли и размялись. Сэм проверил свой айфон, как проверял его весь минувший час. Покачал головой.
– Пока ничего.
Реми, подбоченясь, оглядывалась по сторонам.
– А что ты ищешь? – спросила она.
– Хорошо было бы увидеть гигантскую неоновую надпись «Булли был здесь», но я не очень на это рассчитываю.
Правда заключалась в том, что они не знали, есть ли здесь то, что нужно искать. Они явились сюда, опираясь на единственный факт, который мог быть простым совпадением: здесь провели свои последние часы перед исчезновением и Фрэнк Алтон, и Льюис Кинг. Однако, зная Алтона, они понимали, что он приходил сюда не без причины.
Если не считать двоих мужчин, занятых ранним ужином на соседней скамье, парк – просто-напросто поросший бамбуком невысокий холм с извилистой тропой – был пуст. Сэм и Реми спустились по гравию подъездной дороги и по тропе вышли к началу ущелья Чобар. Хотя главный мост из бетона и был достаточно широк, чтобы проехала машина, попасть в нижнюю часть ущелья и на противоположный край можно было только по бамбуковым мостам, подвешенным на разных уровнях; к мостам вели пешеходные тропы. На склонах ущелья располагались небольшие храмы, частично скрытые густыми зарослями. В пятидесяти футах внизу, пенясь, билась о камни Багмати.
Реми прошла к информационному плакату, прикрепленному перед мостом. Прочла английскую версию:
– Човар Гуччи – узкая долина, образованная рекой Багмати, единственный выход из долины Катманду. Считается, что когда-то вся долина Катманду представляла собой гигантское озеро. Когда Манджушри впервые пришел в долину, он увидел на поверхности воды лотос. И разрезал горный склон, чтобы спустить воду и создать место для города Катманду…
Сэм спросил:
– Кто такой Манджушри?
– Я не уверена, но могу предположить, что это бодхисатва – достигший духовного совершенства.
Сэм кивнул, читая электронную почву.
– Есть! Прислал сын профессора Каалрами.
Они с Реми отошли к ближайшему дереву, чтобы укрыться от солнца. Сэм вызвал снимки – их оказалось пять – и просмотрел. Они были хорошо оцифрованы, но в них чувствовался дух старого полароида: изображение слегка размыто, цвета чуть неестественные. На первых четырех были молодые Льюис Кинг и Адала Каалрами, они сидели или полулежали на одеяле, вокруг разложены тарелки, стаканы и другие принадлежности пикника.
– Не вместе, – заметила Реми.
– Таймера не было, – ответил Сэм.
На пятом снимке Льюис Кинг стоял, глядя в камеру, повернувшись к ней в три четверти. На спине у него был старомодный рюкзак.
Они вторично просмотрели снимки. Сэм тяжело вздохнул и произнес:
– Зря надеялись.
– Не торопись с выводами, – сказала Реми, приближая лицо к экрану айфона. – Видишь, что он держит в правой руке?
– Топорик альпиниста.
– Нет, присмотрись внимательней.
Сэм послушался.
– Топор спелеолога.
– И посмотри, что у него закреплено на спине, слева от спального мешка. Можно разглядеть только изгиб.
Сэм не отрывал взгляда от экрана. На лице его появилась улыбка.
– Не знаю, как я это пропустил. Будь я проклят. Это каска.
Реми кивнула.
– С налобным фонариком. Льюис Кинг отправлялся в пещеру.
Не зная, что именно ищут, но рассчитывая, что не ошиблись, уже через десять минут они нашли. На другом берегу сразу за мостом стоял открытый киоск под навесом и в деревянных ячейках лежали информационные брошюры. Сэм и Реми нашли туристическую карту ущелья и принялись изучать многочисленные объекты и надписи.
В миле выше по реке, на северном берегу, была точка с надписью «Пещеры Чобар. Закрыты для посещения. Вход только по специальным разрешениям».
– Маловероятно, – заявила Реми. – Насколько нам известно, Льюис направлялся в горы, а Фрэнк просто пропал.
– Маловероятно – именно то, с чем мы работаем, – напомнил жене Сэм. – К тому же альтернатива – еще один день с Расселом и Марджори.
Это подействовало. Реми сказала:
– Какова вероятность, что в Катманду есть магазин REI[3]?
* * *
Как и ожидалось, вероятность оказалась нулевой, но несколькими кварталами западнее площади Дурбар они нашли магазинчик, где продавали излишки снаряжения непальской армии. Купленное ими снаряжение было не новым, но вполне надежным. И хотя они не были уверены, что исследование пещер Чобар что-то даст, приятно было просто действовать. Одним из их девизов уже давно стало «когда сомневаешься, делай что-нибудь». Что угодно.Около семи они въехали на парковку отеля «Хаятт». Вылезая из машины, Сэм увидел под навесом у разворота Рассела и Марджори.
Сэм сказал:
– Враг в направлении на три часа.
– Угу.
– Не открывай заднюю дверь. Им захочется пойти с нами.
Рассел и Марджори подошли к ним.
– Эй, – обратился Рассел, – мы беспокоились. Мы пришли узнать, как ваши дела, а портье сказал, что вы арендовали машину и уехали.
Марджори спросила:
– Все в порядке?
– Нас дважды ограбили, – невозмутимо заявила Реми.
– А меня, кажется, обманом заставили жениться на козе, – добавил Сэм.
Через несколько секунд дети Кинга заулыбались.
– А, вы шутите, – сказал Рассел. – Мы поняли. И все-таки… Серьезно, вы не должны разгуливать…
Сэм перебил:
– Рассел, Марджори, я хочу, чтобы вы меня выслушали. Слушаете?
В ответ он получил два кивка.
– Мы с Реми побывали в бо́льшем количестве стран, чем вы вместе сумеете вспомнить. Мы ценим вашу помощь и ваш… энтузиазм, но с этой минуты, если вы нам понадобитесь, мы позвоним. В остальных случаях оставьте нас в покое и дайте делать то, ради чего мы приехали.
Рассел и Марджори Кинг смотрели на него, приоткрыв рот. Они покосились на Реми, но она только пожала плечами.
– Он говорит серьезно.
– Вы поняли? – спросил Сэм.
– Да, сэр, но отец просил нас…
– Эту проблему решать вам. Если ваш отец хочет поговорить с нами, он знает, как нас найти. Еще вопросы?
– Мне это не нравится, – сказал Рассел.
Марджори добавила:
– Мы только стараемся помочь.
– И мы вас за это поблагодарили. Но теперь вы испытываете нашу вежливость. Почему бы вам не уйти? Мы позвоним, если столкнемся с трудностями, с которыми не сможем справиться.
Поколебавшись несколько мгновений, дети Кинга направились к своему «мерседесу». Они медленно проехали мимо Сэма и Реми, пристально глядя на них через опущенное окно со стороны Рассела, потом прибавили газу.
– Если бы взгляды могли убивать, – сказала Реми.
Сэм кивнул.
– Думаю, сейчас мы видели истинное лицо близнецов.
7
Ущелье Чобар, Непал
На следующее утро они выехали почти в четыре, надеясь попасть в ущелье до восхода. Они не знали, строго ли соблюдается запрет на проникновение в пещеры и патрулирует ли этот район полиция, но решили не рисковать.
В пять они въехали в парк Манджушри и нашли под деревьями место, не видное с главной дороги. Выключив фары, они две минуты сидели молча, слушая, как остывает двигатель «ниссана», и только потом выбрались, открыли заднюю дверцу и достали снаряжение.
– Думаешь, они могут следить за нами? – спросила Реми, надевая на плечи рюкзак.
– Я вообще не знаю, что думать. Чутье говорит мне, что они отъявленные мерзавцы, и я знаю, что Кинг несомненно не просил их помогать нам. Он приказал им не спускать с нас глаз.
– Согласна. Надеюсь, твой душевный разговор с ними поможет.
– Не поручился бы, – ответил Сэм, закрывая заднюю дверцу.
При свете восходящего солнца они прошли к началу моста. Как и уведомляла карта, в двадцати ярдах к востоку от моста, за рощицей бамбука, они нашли тропу. И пошли вверх по реке, Сэм впереди.
Первую четверть мили идти было легко, тропу шириной три фута покрывал утоптанный гравий, но вскоре спуск стал круче, и условия изменились. Тропа сузилась и начала петлять. Листва сомкнулась, образовав сплошной полог над головой. Справа и внизу слышался негромкий плеск реки.
Они добрались до развилки. Налево тропа направлялась прямо на восток, в сторону от реки; направо – вниз к реке. Задержавшись всего на несколько минут, чтобы свериться с картой и компасом в айфоне Сэма, они пошли направо. Еще через пять минут они подошли к крутому спуску с вырубленными в нем грубыми ступенями. На дне они поняли, что передними не тропа, а висячий мост, его левая сторона была прикреплена к утесу большими шурупами с квадратными головками. Лианы оплетали мост, так плотно обвивая его опоры, что он казался природным, а не сделанным руками человека.
– У меня отчетливое впечатление, будто мы заглядываем в кроличью нору, – заметила Реми.
– Да ладно, – сказал Сэм. – Смотри какой занятный.
– С тобой я привыкла считать это слово синонимом «опасного».
– Убила!
– Тебе видно, далеко ли он уходит?
– Нет. Держись ближе к утесу. Даже если мост оборвется, лианы его, вероятно, удержат.
– Еще одно великолепное слово – «вероятно».
Сэм сделал шаг вперед, медленно перенося тяжесть тела на первую планку. Если не считать легкого скрипа, доска держала прочно. Он сделал второй осторожный шаг и еще один, пока не прошел десять футов.
– Пока все хорошо, – бросил он через плечо.
– Иду.
Мост оказался больше ста футов длиной. По другую сторону тропа продолжилась, вначале она по-прежнему спускалась по склону, потом стала подниматься. Деревья впереди поредели.
– Второй раунд, – сказал Сэм Реми.
– Что? – переспросила она, потом остановилась за ним. – О нет!
Еще один подвесной мост.
– Я чувствую тенденцию, – заявила Реми.
Она была права. За вторым висячим мостом они обнаружили новый участок тропы, а за ним третий мост. Следующие сорок минут последовательность сохранялась: тропа, мост, тропа, мост. Наконец за пятым участком тропы Сэм предложил остановиться и проверил карту и компас.
– Мы близко, – сказал он. – Вход в пещеру где-то под нами.
Они разошлись, осматривая тропу выше и ниже. Вход нашла Реми. Со стороны реки на тропе к стволу дерева была прикреплена ржавая висячая лестница. Сэм плюхнулся на живот, Реми схватила его за ремень, а он пополз в подлесок. Потом, извиваясь, прополз обратно.
– Там уступ на скале, – сообщил он. – Лестница висит в шести футах над ним. Придется прыгать.
– Конечно, – с напряженной улыбкой ответила Реми.
– Я пойду первым.
Стоя на коленях, Реми наклонилась и поцеловала Сэма.
– Ты ничего не должен Булли Кингу.
Сэм улыбнулся.
– Никто из нас не должен.
Он сбросил рюкзак и протянул его Реми, потом на корточках пробрался через заросли. Обхватив руками древесный ствол, медленно опустился с уступа, болтая ногами, ступнями нашаривая верхнюю перекладину лестницы.
– Я на лестнице, – сказал он Реми. – Начинаю спускаться.
Он исчез из вида. Через полминуты позже позвал:
– Я внизу. Бросай рюкзаки через край.
Реми проползла вперед и бросила первый рюкзак.
– Поймал.
Она бросила второй.
– Поймал. Спускайся. Иди на мой голос.
– Иду.
Когда она спустилась до предпоследней перекладины и повисла в воздухе, Сэм обхватил ее руками за бедра.
– Я тебя держу.
Она разжала руки, и Сэм поставил ее на уступ. Реми поправила покосившийся фонарик на лбу и осмотрелась. Уступ, на котором они стояли, был шесть футов шириной и торчал в нескольких футах над рекой. В стене утеса виднелся овальный вход в пещеру, закрытый решеткой. В левом нижнем углу решетка отошла от скалы. К стене была прикреплена надпись красными буквами на непали и английском:
Реми улыбнулась.
– Смотри, Сэм, универсальное обозначение «занятного».
– Забавница, – ответил он. – Готова побродить по пещере?
– Разве я на такой вопрос когда-нибудь отвечала «нет»?
– Никогда, видит бог.
– Веди.
– Плохое предзнаменование или честное предупреждение? – спросил он Реми, когда та помогла ему встать.
– Я за второе.
– 640-я причина, почему я тебя люблю, – ответил он. – За неизменный оптимизм.
Они осветили фонариками туннель. Он был достаточно широк, чтобы Сэм мог развести руки, но лишь чуть выше роста Реми, так что Сэму приходилось нагибать голову. Пол неровный, как стократно увеличенная штукатурка.
Сэм повернул голову, принюхался.
– Сыростью не пахнет.
Реми провела пальцами по потолку и стенам.
– И на ощупь сухо.
Если повезет, с влагой можно не считаться. Почти. Продвижение по сухой пещере достаточно опасно, но вода делает его гораздо более опасным, потому что пол, потолок и стены могут обрушиться при малейшем прикосновении. Тем не менее они знали, что у них под ногами невидимые притоки реки Багмати, поэтому строение пещеры может измениться почти или без всякого предупреждения.
Они пошли вперед, Сэм первым. Туннель резко повернул влево, потом вправо, и неожиданно они оказались перед первым препятствием, тоже рукотворным: от стены до стены в пол и потолок вбиты вертикальные металлические прутья.
– Здесь не шутят, – сказал Сэм, освещая фонариком заржавевшую сталь. Он задумался о том, сколько искателей приключений, пробравшись через вход в пещеру, останавливались здесь.
Реми склонилась у прутьев. Один за другим принялась трясти их. При четвертой попытке металл заскрипел. Реми через плечо улыбнулась Сэму.
– Достоинство окисления. Помоги.
Вместе они начали расшатывать прут, и наконец он высвободился из углубления. С потолка посыпались осколки камня и пыль. После двух минут работы прут выпал и ударился о пол со звоном, разнесшимся по туннелю. Сэм схватил прут и вытащил его через зазор. Осмотрел концы.
– Перепилен, – прошептал он и показал Реми.
– Ацетиленовая горелка?
– Нет следов огня. Я бы сказал, ножовка.
Он посветил фонариком в пустой паз и в нескольких дюймах внизу увидел обрубок металлического стержня.
Сэм взглянул на Реми.
– Положение осложняется. Кто-то побывал здесь до нас.
– И не хотел, чтобы об этом узнали, – добавила она.
После минутной паузы, пока Сэм определялся по компасу и набрасывал в блокноте грубую карту, они протиснулись в отверстие между прутьями, вернули прут на прежнее место и пошли дальше. Туннель сузился и начал поворачивать, и вскоре потолок опустился до четырех футов, так что Сэм и Реми задевали локтями стены. Пол пошел под уклон. Они выключили фонарики и включили фонари на шлемах. Пол накренялся все круче, и вскоре им пришлось продвигаться вниз по тридцатиградусному склону, используя выступы стен как опору для рук и ног.
– Стоп, – неожиданно произнес Сэм. – Слушай.
Где-то поблизости журчала вода.
Сэм сказал:
– Река.
Они спустились еще на двадцать футов, туннель выпрямился и превратился в короткий коридор. Сэм осторожно продвинулся вперед, туда, где пол туннеля снова начал подниматься.
– Он почти вертикальный, – крикнул он назад. – Но если будем осторожны, думаю, можно залезть…
– Сэм, погляди!
Он вернулся туда, где стояла Реми; запрокинув голову, она смотрела на стену. Из скалы в свете фонаря выступал объект размером с полдоллара.
– Кажется, металлический, – сказал Сэм. – Ну-ка залезай.
Сэм наклонился, и Реми вскарабкалась ему на плечи. Он выпрямился медленно, чтобы Реми успела сохранить равновесие, придержавшись за стену. Через несколько секунд она заявила:
– Это железнодорожный костыль.
– Повтори?
– Он по самую шляпку забит в скалу. Подожди… Думаю, я смогу… Вот! Забит прочно, но я смогла вытащить на несколько дюймов. Еще один, Сэм, на два фута выше. Я встану. Готов?
– Давай.
Она выпрямилась во весь рост.
– Их целая цепочка, – сообщила она. – Поднимаются на двадцать футов к чему-то вроде карниза.
Сэм немного подумал.
– Можешь вытащить второй?
– Погоди… Готово.
– Хорошо, спускайся, – сказал Сэм. И когда она оказалась на полу, добавил: – Молодчина.
– Спасибо, – ответила она. – Думаю, они могут быть так высоко по одной единственной причине.
– Чтобы из не замечали.
Она кивнула.
– Они выглядят довольно старыми.
– Года этак 1973? – вслух спросил Сэм, думая о времени исчезновения Льюиса Кинга.
– Возможно.
– Если не ошибаюсь, это Булли или какой-то другой призрачный спелеолог построил для себя лестницу. Но куда?
Сэм замолчал, и они направила лучи своих фонариков вверх.
– Есть только один способ узнать, – ответила Реми.
На следующее утро они выехали почти в четыре, надеясь попасть в ущелье до восхода. Они не знали, строго ли соблюдается запрет на проникновение в пещеры и патрулирует ли этот район полиция, но решили не рисковать.
В пять они въехали в парк Манджушри и нашли под деревьями место, не видное с главной дороги. Выключив фары, они две минуты сидели молча, слушая, как остывает двигатель «ниссана», и только потом выбрались, открыли заднюю дверцу и достали снаряжение.
– Думаешь, они могут следить за нами? – спросила Реми, надевая на плечи рюкзак.
– Я вообще не знаю, что думать. Чутье говорит мне, что они отъявленные мерзавцы, и я знаю, что Кинг несомненно не просил их помогать нам. Он приказал им не спускать с нас глаз.
– Согласна. Надеюсь, твой душевный разговор с ними поможет.
– Не поручился бы, – ответил Сэм, закрывая заднюю дверцу.
При свете восходящего солнца они прошли к началу моста. Как и уведомляла карта, в двадцати ярдах к востоку от моста, за рощицей бамбука, они нашли тропу. И пошли вверх по реке, Сэм впереди.
Первую четверть мили идти было легко, тропу шириной три фута покрывал утоптанный гравий, но вскоре спуск стал круче, и условия изменились. Тропа сузилась и начала петлять. Листва сомкнулась, образовав сплошной полог над головой. Справа и внизу слышался негромкий плеск реки.
Они добрались до развилки. Налево тропа направлялась прямо на восток, в сторону от реки; направо – вниз к реке. Задержавшись всего на несколько минут, чтобы свериться с картой и компасом в айфоне Сэма, они пошли направо. Еще через пять минут они подошли к крутому спуску с вырубленными в нем грубыми ступенями. На дне они поняли, что передними не тропа, а висячий мост, его левая сторона была прикреплена к утесу большими шурупами с квадратными головками. Лианы оплетали мост, так плотно обвивая его опоры, что он казался природным, а не сделанным руками человека.
– У меня отчетливое впечатление, будто мы заглядываем в кроличью нору, – заметила Реми.
– Да ладно, – сказал Сэм. – Смотри какой занятный.
– С тобой я привыкла считать это слово синонимом «опасного».
– Убила!
– Тебе видно, далеко ли он уходит?
– Нет. Держись ближе к утесу. Даже если мост оборвется, лианы его, вероятно, удержат.
– Еще одно великолепное слово – «вероятно».
Сэм сделал шаг вперед, медленно перенося тяжесть тела на первую планку. Если не считать легкого скрипа, доска держала прочно. Он сделал второй осторожный шаг и еще один, пока не прошел десять футов.
– Пока все хорошо, – бросил он через плечо.
– Иду.
Мост оказался больше ста футов длиной. По другую сторону тропа продолжилась, вначале она по-прежнему спускалась по склону, потом стала подниматься. Деревья впереди поредели.
– Второй раунд, – сказал Сэм Реми.
– Что? – переспросила она, потом остановилась за ним. – О нет!
Еще один подвесной мост.
– Я чувствую тенденцию, – заявила Реми.
Она была права. За вторым висячим мостом они обнаружили новый участок тропы, а за ним третий мост. Следующие сорок минут последовательность сохранялась: тропа, мост, тропа, мост. Наконец за пятым участком тропы Сэм предложил остановиться и проверил карту и компас.
– Мы близко, – сказал он. – Вход в пещеру где-то под нами.
Они разошлись, осматривая тропу выше и ниже. Вход нашла Реми. Со стороны реки на тропе к стволу дерева была прикреплена ржавая висячая лестница. Сэм плюхнулся на живот, Реми схватила его за ремень, а он пополз в подлесок. Потом, извиваясь, прополз обратно.
– Там уступ на скале, – сообщил он. – Лестница висит в шести футах над ним. Придется прыгать.
– Конечно, – с напряженной улыбкой ответила Реми.
– Я пойду первым.
Стоя на коленях, Реми наклонилась и поцеловала Сэма.
– Ты ничего не должен Булли Кингу.
Сэм улыбнулся.
– Никто из нас не должен.
Он сбросил рюкзак и протянул его Реми, потом на корточках пробрался через заросли. Обхватив руками древесный ствол, медленно опустился с уступа, болтая ногами, ступнями нашаривая верхнюю перекладину лестницы.
– Я на лестнице, – сказал он Реми. – Начинаю спускаться.
Он исчез из вида. Через полминуты позже позвал:
– Я внизу. Бросай рюкзаки через край.
Реми проползла вперед и бросила первый рюкзак.
– Поймал.
Она бросила второй.
– Поймал. Спускайся. Иди на мой голос.
– Иду.
Когда она спустилась до предпоследней перекладины и повисла в воздухе, Сэм обхватил ее руками за бедра.
– Я тебя держу.
Она разжала руки, и Сэм поставил ее на уступ. Реми поправила покосившийся фонарик на лбу и осмотрелась. Уступ, на котором они стояли, был шесть футов шириной и торчал в нескольких футах над рекой. В стене утеса виднелся овальный вход в пещеру, закрытый решеткой. В левом нижнем углу решетка отошла от скалы. К стене была прикреплена надпись красными буквами на непали и английском:
ОПАСНОПод словами кто-то грубо намалевал череп и кости.
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН
НЕ ВХОДИТЬ
Реми улыбнулась.
– Смотри, Сэм, универсальное обозначение «занятного».
– Забавница, – ответил он. – Готова побродить по пещере?
– Разве я на такой вопрос когда-нибудь отвечала «нет»?
– Никогда, видит бог.
– Веди.
* * *
Их предположение, что вход закрыли, желая помешать любопытным заблудиться или пораниться, подтвердилось через несколько секунд после того, как они пролезли сквозь дыру в решетке. Выпрямляясь, Сэм попал рукой в щель в полу чуть шире предплечья. Если бы он двигался даже в среднем темпе, перелом ему был бы обеспечен; если бы он шел, это была бы лодыжка.– Плохое предзнаменование или честное предупреждение? – спросил он Реми, когда та помогла ему встать.
– Я за второе.
– 640-я причина, почему я тебя люблю, – ответил он. – За неизменный оптимизм.
Они осветили фонариками туннель. Он был достаточно широк, чтобы Сэм мог развести руки, но лишь чуть выше роста Реми, так что Сэму приходилось нагибать голову. Пол неровный, как стократно увеличенная штукатурка.
Сэм повернул голову, принюхался.
– Сыростью не пахнет.
Реми провела пальцами по потолку и стенам.
– И на ощупь сухо.
Если повезет, с влагой можно не считаться. Почти. Продвижение по сухой пещере достаточно опасно, но вода делает его гораздо более опасным, потому что пол, потолок и стены могут обрушиться при малейшем прикосновении. Тем не менее они знали, что у них под ногами невидимые притоки реки Багмати, поэтому строение пещеры может измениться почти или без всякого предупреждения.
Они пошли вперед, Сэм первым. Туннель резко повернул влево, потом вправо, и неожиданно они оказались перед первым препятствием, тоже рукотворным: от стены до стены в пол и потолок вбиты вертикальные металлические прутья.
– Здесь не шутят, – сказал Сэм, освещая фонариком заржавевшую сталь. Он задумался о том, сколько искателей приключений, пробравшись через вход в пещеру, останавливались здесь.
Реми склонилась у прутьев. Один за другим принялась трясти их. При четвертой попытке металл заскрипел. Реми через плечо улыбнулась Сэму.
– Достоинство окисления. Помоги.
Вместе они начали расшатывать прут, и наконец он высвободился из углубления. С потолка посыпались осколки камня и пыль. После двух минут работы прут выпал и ударился о пол со звоном, разнесшимся по туннелю. Сэм схватил прут и вытащил его через зазор. Осмотрел концы.
– Перепилен, – прошептал он и показал Реми.
– Ацетиленовая горелка?
– Нет следов огня. Я бы сказал, ножовка.
Он посветил фонариком в пустой паз и в нескольких дюймах внизу увидел обрубок металлического стержня.
Сэм взглянул на Реми.
– Положение осложняется. Кто-то побывал здесь до нас.
– И не хотел, чтобы об этом узнали, – добавила она.
После минутной паузы, пока Сэм определялся по компасу и набрасывал в блокноте грубую карту, они протиснулись в отверстие между прутьями, вернули прут на прежнее место и пошли дальше. Туннель сузился и начал поворачивать, и вскоре потолок опустился до четырех футов, так что Сэм и Реми задевали локтями стены. Пол пошел под уклон. Они выключили фонарики и включили фонари на шлемах. Пол накренялся все круче, и вскоре им пришлось продвигаться вниз по тридцатиградусному склону, используя выступы стен как опору для рук и ног.
– Стоп, – неожиданно произнес Сэм. – Слушай.
Где-то поблизости журчала вода.
Сэм сказал:
– Река.
Они спустились еще на двадцать футов, туннель выпрямился и превратился в короткий коридор. Сэм осторожно продвинулся вперед, туда, где пол туннеля снова начал подниматься.
– Он почти вертикальный, – крикнул он назад. – Но если будем осторожны, думаю, можно залезть…
– Сэм, погляди!
Он вернулся туда, где стояла Реми; запрокинув голову, она смотрела на стену. Из скалы в свете фонаря выступал объект размером с полдоллара.
– Кажется, металлический, – сказал Сэм. – Ну-ка залезай.
Сэм наклонился, и Реми вскарабкалась ему на плечи. Он выпрямился медленно, чтобы Реми успела сохранить равновесие, придержавшись за стену. Через несколько секунд она заявила:
– Это железнодорожный костыль.
– Повтори?
– Он по самую шляпку забит в скалу. Подожди… Думаю, я смогу… Вот! Забит прочно, но я смогла вытащить на несколько дюймов. Еще один, Сэм, на два фута выше. Я встану. Готов?
– Давай.
Она выпрямилась во весь рост.
– Их целая цепочка, – сообщила она. – Поднимаются на двадцать футов к чему-то вроде карниза.
Сэм немного подумал.
– Можешь вытащить второй?
– Погоди… Готово.
– Хорошо, спускайся, – сказал Сэм. И когда она оказалась на полу, добавил: – Молодчина.
– Спасибо, – ответила она. – Думаю, они могут быть так высоко по одной единственной причине.
– Чтобы из не замечали.
Она кивнула.
– Они выглядят довольно старыми.
– Года этак 1973? – вслух спросил Сэм, думая о времени исчезновения Льюиса Кинга.
– Возможно.
– Если не ошибаюсь, это Булли или какой-то другой призрачный спелеолог построил для себя лестницу. Но куда?
Сэм замолчал, и они направила лучи своих фонариков вверх.
– Есть только один способ узнать, – ответила Реми.
8
Ущелье Чобар, Непал
Сэму было бы трудно подниматься по вертикальной череде вбитых в стену костылей – если бы, честно говоря, он сумел добраться до первой «ступеньки». Для этого он размотал веревку, завязал на одном конце петлю и потратил две минуты, пытаясь набросить ее, как лассо, на второй костыль. Сделав это, он из парашютного шнура сделал на веревке схватывающий узел, похожий на стремя, чтобы подниматься или скользить вдоль стены.
Поставив одну ногу на нижнюю ступеньку и обхватив левой рукой вторую, он отвязал петлю и прицепил к своей «сбруе». Потом вытащил третий костыль и полез вверх. Через пять минут он был наверху.
– Не то чтобы я горел желанием попробовать, – крикнул он вниз, – но тут достаточно опор, чтобы подняться без этих железок.
– Требовалось некоторое мастерство, чтобы забить их.
– И сила.
– Что ты видишь? – крикнула Реми.
Сэм поворачивал шею, пока нашлемный фонарик осветил карниз.
– Тут лаз. Чуть шире моих плеч. Погоди, брошу тебе веревку.
Он вытянул предпоследний костыль и заменил его снабженным пружиной кулачковым устройством. Устройство само закрепилось в отверстии. Сэм прикрепил к нему сначала карабин, потом веревку. И бросил ее Реми.
– Поймала, – сказала она.
– Подожди. Разведаю, что впереди. Нет смысла подниматься обоим, если тут тупик.
– Две минуты, и я иду за тобой.
– Или если услышишь крик и удар, в любом порядке.
– Крики и удары запрещены, – предупредила Реми.
– Сейчас вернусь.
Сэм изменил положение так, чтобы обе его ступни встали на предпоследний костыль, ухватился руками за край карниза, вдохнул, согнул ноги и оттолкнулся, одновременно подтянувшись на руках и ложась грудью на карниз. Он осторожно пополз вперед, и наконец его ноги перестали болтаться в воздухе.
Луч фонаря проникал вперед всего на десять-двенадцать футов. Дальше чернота. Сэм лизнул указательный палец и поднял его. Воздух был совершенно неподвижен – плохой знак. Проникнуть в пещеру обычно легко, выйти гораздо труднее, поэтому любой спелеолог, который не зря ест свой хлеб, всегда ищет второй выход. Особенно это справедливо для систем, не нанесенных на карту, как эта.
Сэм поднес часы к лицу и посмотрел на циферблат. Реми дала ему две минуты; зная жену, он понимал, что через две минуты и одну секунду она начнет подъем.
Он пополз вперед. Снаряжение лязгало и скребло по полу, звук в тесном пространстве казался необычайно громким. «Тонны», возникло в его сознании непрошеное слово. Над ним в эти мгновения нависали бесчисленные тонны камня. Он заставил себя не думать об этом и продолжал ползти, теперь медленнее; какая-то примитивная часть мозга продолжала твердить: осторожнее, иначе мир обрушится на тебя.
Сэм прополз двадцать футов и остановился, чтобы посмотреть на часы. Прошла минута. Он пополз дальше. Туннель повернул налево, потом начал подниматься, сначала полого, потом все круче, пока не пришлось продвигаться как по дымоходу. Тридцать футов. Снова проверка времени. Осталось тридцать секунд. Он переполз через бугор в полу и оказался в более просторной части пещеры. Луч фонаря осветил впереди отверстие почти вдвое шире того места, где он был теперь.
Сэм изогнул шею и крикнул через плечо:
– Реми, ты там?
– Здесь! – послышался слабый ответ.
– Думаю, я кое-что нашел.
– Иду.
Луч фонаря осветил потолок и стены, и Сэм услышал, как подползает Реми. Она схватила его за икру и ласково сжала.
– Как ты?
Сэм не страдал клаустрофобией в медицинском смысле, но в тесном пространстве ему приходилось особенно сосредоточиваться и строго контролировать сознание. Вот как сейчас. Реми говорила, что это плата за слишком живое воображение. Возможности становятся вероятностями, и надежная в целом пещера вдруг превращается в смертельную ловушку, готовую от легчайшего сотрясения обрушиться в чрево Земли.
– Сэм, ты здесь? – спросила Реми.
– Да. Мысленно репетирую «В полуночный час» Уилсона Пикетта[4].
Сэм неплохо играл на пианино, а Реми на скрипке. Изредка, когда позволяло время, они играли дуэтом. Произведения Пикетта не слишком годятся для классических инструментов, но они, страстные любители старого американского соула, не пасовали перед такими трудностями.
– Что ты нашел? – спросила Реми.
– Что нужно будет много репетировать. И что когда я пою блюзы, нужно больше…
– Я имею в виду – впереди?
– А. Отверстие.
– Веди. Здесь, на мой вкус, слишком тесно.
Реми не увидела улыбки Сэма. Жена проявила доброту. Мужское эго Сэма не так уж хрупко… но Реми знала, что задача женщины – чуточку помогать мужчине сохранять лицо.
– Вперед! – Сэм пополз.
Дорога до отверстия заняла всего тридцать секунд. Сэм просунул в него голову. Осмотрелся, потом сказал через плечо:
– Круглая яма примерно десять футов шириной. Дна не вижу, но слышу журчание воды – вероятно, подземное ответвление Багмати. Прямо напротив нас другое отверстие, но примерно на двенадцать футов выше.
– О радость. А как стены?
– Диагональные сталагмиты, самый большой с бейсбольную биту, остальные вдвое меньше.
– Нет удобно расположенных костылей или лестницы?
Сэм еще раз осмотрелся, осветив фонарем стены.
– Нет, – откликнулся он, – но прямо над моей головой висит копье.
– Прошу прощения. Ты сказал…
– Да. Прикреплено к стене чем-то вроде кожаного ремня. Под копьем висит кусок веревки с привязанным обломком дерева.
– Растяжка, – заметила Реми.
– Я тоже так считаю.
Они уже видели такие ловушки, предназначенные для неосторожных пришельцев, в могилах, крепостях и в примитивных бункерах. Как ни стара эта западня, она явно сооружена с расчетом, что копье вопьется в шею ни о чем не подозревающего незваного гостя. Сэм и Реми знали: вопрос в том, что должна защищать эта ловушка?
– Опиши копье, – сказала Реми.
– Я сделаю лучше.
Сэм перевернулся на спину, уперся ступнями в свод и протискивался вперед, пока верхняя часть его туловища не прошла через отверстие.
– Осторожно… – предупредила Реми.
– Осторожность – мое второе имя, – отозвался Сэм. – Что ж, тут кое-что интересное. Одно копье, но еще два места прикрепления. Два других копья либо упали, либо нашли себе жертв.
Он протянул руку, ухватился за древко копья над самым наконечником и потянул. Полусгнивший с виду, кожаный ремень оказался прочным. Он уступил, только когда Сэм несколько раз подергал копье туда-сюда. Сэм развернул копье, крутя его, как жезл, потом провел им вдоль тела, отправляя в сторону Реми.
– Держу, – сказала она и через мгновение добавила: – Мне оно незнакомо. Я, конечно, не специалист по оружию, но такого рисунка никогда не видела. И оно древнее – ему не меньше шестисот лет. Сделаю несколько снимков на случай, если не удастся за ним вернуться.
Реми достала из рюкзака фотоаппарат и сделала несколько снимков, Сэм тем временем внимательнее осмотрел яму.
– Других ловушек не вижу. Пытаюсь представить себе, как это выглядело при свете факелов.
– Ужасно, вот как, – ответила Реми. – Только подумай. По крайней мере один из твоих друзей только что получил копье в шею и рухнул в бездонную яму, а у тебя только тусклый факел, чтобы его разглядеть.
– Достаточно, чтобы самый храбрый исследователь повернул назад, – согласился Сэм.
– Но не мы, – сказала Реми с улыбкой, которую Сэм слышал в ее голосе. – Каков план?
– Все зависит от сталагмитов. Принесла веревку, которую мы оставили?
– Вот она.
Сэм протянул руку назад, ощупью нашел руку Реми, схватил карабин и подтянул к себе веревку. Вначале он сделал петлю на свободном конце, потом узел-стоппер; к нему в качестве груза прикрепил карабин. Поменял позу так, что руки повисли над отверстием, и бросил веревку через яму, целясь в большой сталагмит в нескольких футах под отверстием на противоположной стороне туннеля. Промахнулся, подтащил веревку, снова попробовал и на этот раз захватил петлей выступ. Потряхивая веревку, заставил петлю съехать к основанию сталагмита и затянул.
– Поможешь проверить прочность? – спросил Сэм у Реми. – На счет три тяни что есть мочи. Раз… два… три!
Вдвоем они потянули за веревку, пытаясь оторвать сталагмит от стены. Сталагмит не поддался.
– Думаю, все в порядке, – сказал Сэм. – Можешь найти трещину в стене и…
– Ищу… Нашла.
Реми засунула в щель пружинный клин и стравила веревку через него, а потом через карабин.
– Выбери слабину.
Сэм натянул веревку, а Реми подвинула карабин к клину, и веревка натянулась. Сэм, проверяя, дернул.
– Вроде ничего.
Реми сказала:
– Наверно, по умолчанию подразумевается…
– Что? Что я буду осторожен?
– Да.
– Точно. Но слышать все равно приятно.
– Удачи.
Сэм обхватил веревку обеими руками и медленно, словно приплясывая, двинулся вперед, постепенно перенося свой вес на натянутую веревку.
– Как там клин? – спросил он.
– Надежен.
Сэм глубоко вдохнул и медленно вытащил ноги из лаза. Он повис в воздухе, не смея пошевелиться, оценивая натяжение веревки и слушая, не раздастся ли треск раскалываемого камня. Прошло десять секунд. Тогда Сэм обхватил веревку ногами и начал осторожно продвигаться по ней через яму.
Сэму было бы трудно подниматься по вертикальной череде вбитых в стену костылей – если бы, честно говоря, он сумел добраться до первой «ступеньки». Для этого он размотал веревку, завязал на одном конце петлю и потратил две минуты, пытаясь набросить ее, как лассо, на второй костыль. Сделав это, он из парашютного шнура сделал на веревке схватывающий узел, похожий на стремя, чтобы подниматься или скользить вдоль стены.
Поставив одну ногу на нижнюю ступеньку и обхватив левой рукой вторую, он отвязал петлю и прицепил к своей «сбруе». Потом вытащил третий костыль и полез вверх. Через пять минут он был наверху.
– Не то чтобы я горел желанием попробовать, – крикнул он вниз, – но тут достаточно опор, чтобы подняться без этих железок.
– Требовалось некоторое мастерство, чтобы забить их.
– И сила.
– Что ты видишь? – крикнула Реми.
Сэм поворачивал шею, пока нашлемный фонарик осветил карниз.
– Тут лаз. Чуть шире моих плеч. Погоди, брошу тебе веревку.
Он вытянул предпоследний костыль и заменил его снабженным пружиной кулачковым устройством. Устройство само закрепилось в отверстии. Сэм прикрепил к нему сначала карабин, потом веревку. И бросил ее Реми.
– Поймала, – сказала она.
– Подожди. Разведаю, что впереди. Нет смысла подниматься обоим, если тут тупик.
– Две минуты, и я иду за тобой.
– Или если услышишь крик и удар, в любом порядке.
– Крики и удары запрещены, – предупредила Реми.
– Сейчас вернусь.
Сэм изменил положение так, чтобы обе его ступни встали на предпоследний костыль, ухватился руками за край карниза, вдохнул, согнул ноги и оттолкнулся, одновременно подтянувшись на руках и ложась грудью на карниз. Он осторожно пополз вперед, и наконец его ноги перестали болтаться в воздухе.
Луч фонаря проникал вперед всего на десять-двенадцать футов. Дальше чернота. Сэм лизнул указательный палец и поднял его. Воздух был совершенно неподвижен – плохой знак. Проникнуть в пещеру обычно легко, выйти гораздо труднее, поэтому любой спелеолог, который не зря ест свой хлеб, всегда ищет второй выход. Особенно это справедливо для систем, не нанесенных на карту, как эта.
Сэм поднес часы к лицу и посмотрел на циферблат. Реми дала ему две минуты; зная жену, он понимал, что через две минуты и одну секунду она начнет подъем.
Он пополз вперед. Снаряжение лязгало и скребло по полу, звук в тесном пространстве казался необычайно громким. «Тонны», возникло в его сознании непрошеное слово. Над ним в эти мгновения нависали бесчисленные тонны камня. Он заставил себя не думать об этом и продолжал ползти, теперь медленнее; какая-то примитивная часть мозга продолжала твердить: осторожнее, иначе мир обрушится на тебя.
Сэм прополз двадцать футов и остановился, чтобы посмотреть на часы. Прошла минута. Он пополз дальше. Туннель повернул налево, потом начал подниматься, сначала полого, потом все круче, пока не пришлось продвигаться как по дымоходу. Тридцать футов. Снова проверка времени. Осталось тридцать секунд. Он переполз через бугор в полу и оказался в более просторной части пещеры. Луч фонаря осветил впереди отверстие почти вдвое шире того места, где он был теперь.
Сэм изогнул шею и крикнул через плечо:
– Реми, ты там?
– Здесь! – послышался слабый ответ.
– Думаю, я кое-что нашел.
– Иду.
Луч фонаря осветил потолок и стены, и Сэм услышал, как подползает Реми. Она схватила его за икру и ласково сжала.
– Как ты?
Сэм не страдал клаустрофобией в медицинском смысле, но в тесном пространстве ему приходилось особенно сосредоточиваться и строго контролировать сознание. Вот как сейчас. Реми говорила, что это плата за слишком живое воображение. Возможности становятся вероятностями, и надежная в целом пещера вдруг превращается в смертельную ловушку, готовую от легчайшего сотрясения обрушиться в чрево Земли.
– Сэм, ты здесь? – спросила Реми.
– Да. Мысленно репетирую «В полуночный час» Уилсона Пикетта[4].
Сэм неплохо играл на пианино, а Реми на скрипке. Изредка, когда позволяло время, они играли дуэтом. Произведения Пикетта не слишком годятся для классических инструментов, но они, страстные любители старого американского соула, не пасовали перед такими трудностями.
– Что ты нашел? – спросила Реми.
– Что нужно будет много репетировать. И что когда я пою блюзы, нужно больше…
– Я имею в виду – впереди?
– А. Отверстие.
– Веди. Здесь, на мой вкус, слишком тесно.
Реми не увидела улыбки Сэма. Жена проявила доброту. Мужское эго Сэма не так уж хрупко… но Реми знала, что задача женщины – чуточку помогать мужчине сохранять лицо.
– Вперед! – Сэм пополз.
Дорога до отверстия заняла всего тридцать секунд. Сэм просунул в него голову. Осмотрелся, потом сказал через плечо:
– Круглая яма примерно десять футов шириной. Дна не вижу, но слышу журчание воды – вероятно, подземное ответвление Багмати. Прямо напротив нас другое отверстие, но примерно на двенадцать футов выше.
– О радость. А как стены?
– Диагональные сталагмиты, самый большой с бейсбольную биту, остальные вдвое меньше.
– Нет удобно расположенных костылей или лестницы?
Сэм еще раз осмотрелся, осветив фонарем стены.
– Нет, – откликнулся он, – но прямо над моей головой висит копье.
– Прошу прощения. Ты сказал…
– Да. Прикреплено к стене чем-то вроде кожаного ремня. Под копьем висит кусок веревки с привязанным обломком дерева.
– Растяжка, – заметила Реми.
– Я тоже так считаю.
Они уже видели такие ловушки, предназначенные для неосторожных пришельцев, в могилах, крепостях и в примитивных бункерах. Как ни стара эта западня, она явно сооружена с расчетом, что копье вопьется в шею ни о чем не подозревающего незваного гостя. Сэм и Реми знали: вопрос в том, что должна защищать эта ловушка?
– Опиши копье, – сказала Реми.
– Я сделаю лучше.
Сэм перевернулся на спину, уперся ступнями в свод и протискивался вперед, пока верхняя часть его туловища не прошла через отверстие.
– Осторожно… – предупредила Реми.
– Осторожность – мое второе имя, – отозвался Сэм. – Что ж, тут кое-что интересное. Одно копье, но еще два места прикрепления. Два других копья либо упали, либо нашли себе жертв.
Он протянул руку, ухватился за древко копья над самым наконечником и потянул. Полусгнивший с виду, кожаный ремень оказался прочным. Он уступил, только когда Сэм несколько раз подергал копье туда-сюда. Сэм развернул копье, крутя его, как жезл, потом провел им вдоль тела, отправляя в сторону Реми.
– Держу, – сказала она и через мгновение добавила: – Мне оно незнакомо. Я, конечно, не специалист по оружию, но такого рисунка никогда не видела. И оно древнее – ему не меньше шестисот лет. Сделаю несколько снимков на случай, если не удастся за ним вернуться.
Реми достала из рюкзака фотоаппарат и сделала несколько снимков, Сэм тем временем внимательнее осмотрел яму.
– Других ловушек не вижу. Пытаюсь представить себе, как это выглядело при свете факелов.
– Ужасно, вот как, – ответила Реми. – Только подумай. По крайней мере один из твоих друзей только что получил копье в шею и рухнул в бездонную яму, а у тебя только тусклый факел, чтобы его разглядеть.
– Достаточно, чтобы самый храбрый исследователь повернул назад, – согласился Сэм.
– Но не мы, – сказала Реми с улыбкой, которую Сэм слышал в ее голосе. – Каков план?
– Все зависит от сталагмитов. Принесла веревку, которую мы оставили?
– Вот она.
Сэм протянул руку назад, ощупью нашел руку Реми, схватил карабин и подтянул к себе веревку. Вначале он сделал петлю на свободном конце, потом узел-стоппер; к нему в качестве груза прикрепил карабин. Поменял позу так, что руки повисли над отверстием, и бросил веревку через яму, целясь в большой сталагмит в нескольких футах под отверстием на противоположной стороне туннеля. Промахнулся, подтащил веревку, снова попробовал и на этот раз захватил петлей выступ. Потряхивая веревку, заставил петлю съехать к основанию сталагмита и затянул.
– Поможешь проверить прочность? – спросил Сэм у Реми. – На счет три тяни что есть мочи. Раз… два… три!
Вдвоем они потянули за веревку, пытаясь оторвать сталагмит от стены. Сталагмит не поддался.
– Думаю, все в порядке, – сказал Сэм. – Можешь найти трещину в стене и…
– Ищу… Нашла.
Реми засунула в щель пружинный клин и стравила веревку через него, а потом через карабин.
– Выбери слабину.
Сэм натянул веревку, а Реми подвинула карабин к клину, и веревка натянулась. Сэм, проверяя, дернул.
– Вроде ничего.
Реми сказала:
– Наверно, по умолчанию подразумевается…
– Что? Что я буду осторожен?
– Да.
– Точно. Но слышать все равно приятно.
– Удачи.
Сэм обхватил веревку обеими руками и медленно, словно приплясывая, двинулся вперед, постепенно перенося свой вес на натянутую веревку.
– Как там клин? – спросил он.
– Надежен.
Сэм глубоко вдохнул и медленно вытащил ноги из лаза. Он повис в воздухе, не смея пошевелиться, оценивая натяжение веревки и слушая, не раздастся ли треск раскалываемого камня. Прошло десять секунд. Тогда Сэм обхватил веревку ногами и начал осторожно продвигаться по ней через яму.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента