Катаев Валентин Петрович. Повелитель железа

   Словом, этот человек прошел огонь, воду и медные трубы. Железные дни военного коммунизма наложили на его характер неизгладимый отпечаток мужества и находчивости. Но последнее десятилетие, не дававшее больше пиши для его неукротимого темперамента, порядком-таки ему надоело.
   Не такой был человек Королев, чтобы довольствоваться спокойной и беззаботной жизнью (полуавантюрного характера) одного из самых талантливых журналистов "Вечерного пожара".
   Ему нужно было кое-что посильнее, чем курильни опиума, полеты на "Юнкерсе" и головокружительные интервью с иностранными дипломатами. Короче: он жаждал настоящих приключений.
   Сначала Королев отправился в ГУМ, где с большим вкусом выбрал себе полфунта хорошего английского табаку. Затем он вышел на Красную площадь, не торопясь набил свою трубку, пустил приторную струю густого белого дыма и зажмурился от солнца.
   Собор Василия Блаженного, этот чудовищный букет диких красок, стоял перед ним во всем своем восточном великолепии. Тысячи раз рассматривал Королев эту замечательную архитектурную редкость, и неизменно она производила на него одно и то же впечатление чудесной, неразгаданной восточной загадки.
   Но на этот раз Королев при виде Василия Блаженного испытал очень сложное и острое ощущение любопытства, напряженности и волнения. Его нервы странно напряглись.
   Это ощущение никогда не обманывало Королева. Конечно, это было предчувствие настоящего, захватывающего, долгожданного приключения.
   Дикие, полосатые куполы храма, напоминавшие индусские чалмы, газетные телеграммы о событиях, назревающих в Индии, таинственное радио "Повелителя железа", которое начиналось упоминанием о той же Индии,, наконец поручение редактора побывать в китайской курильне опиума - все это вместе взятое затягивалось вокруг Королева каким-то неодолимым пестрым индусским узлом.
   Почти не отдавая себе отчета в том, что он делает, Королев направился к храму Василия Блаженного и поднялся по его каменным сточенным ступеням.
   Сторож, сидевший за столиком у входа, протянул ему входной талон. Королев, .как загипнотизированный, кинул на стол, гривенник и вошел внутрь.
   После красного зноя и золота площади здесь было сыро и прохладно. Каменная многовековая тишина стояла в темных и узких закоулках и переходах. Высокие стрельчатые окна с трудом пропускали голубоватый дневной свет.
   Шаги гулко и плоско раздавались по каменным плитам.
   Вся внутренность храма состояла из множества темных и узких каменных алтарей. То там, то здесь поблескивало смуглое золото иконостасов. Разноцветные струпья фресок, светившиеся киноварью, охрой и синькой, бежали причудливыми узорами по стенам.
   Королев задумчиво поднимался и опускался по лестницам, переходил из алтаря в алтарь, останавливался возле узких амбразур и никак не мог отделаться от мысли, преследовавшей его с того момента, как он ступил под своды-храма.
   - "Повелитель железа", "Повелитель железа", - бормотал Королев, словно отвечая на какие-то свои тайные мысли.
   - "Повелитель железа"... Василий Блаженный... Индия... Подземный Кремль... библиотека Ивана Грозного... Да, да. Я чувствую, что между этим существует какая-то связь. Чутье никогда не обманывает меня. Но какая, какая? Королев прислонился спиной к стене и полузакрыл глаза.
   В это время двое довольно странных людей бросили на столик сторожа две серебряные монеты, получили талоны и вошли в храм. Один из них был японец с плоским желтоватым лицом и в круглых роговых очках, другой- высокий смуглый человек с черной бородой. Японец был в модном американском пиджаке, щегольских штиблетах и в широком. резиновом макинтоше. Европейская одежда чрезвычайно шла к его невысокой коренастой ловкой фигуре. Высокий и смуглый человек был тоже одет по-европейски - в синий шевиотовый костюм и кожаный картуз, но европейская одежда явно не шла к нему; этот человек с наружностью индусского жреца был бы, вероятно, гораздо эффектнее в ярком шелковом халате и белом тюрбане.
   Они имели вид праздных туристов, осматривающих достопримечательности Москвы. Не торопясь, переходили они от стены к стене, от фрески к фреске, пока не скрылись из глаз сторожа. Но как только они остались одни и убедились, что их никто не слышит, они быстро и уверенно пошли вперед, оживленно разговаривая на каком-то восточном языке.
   Японец вынул из кармана клочок бумаги и, посмотревши на него, ускорил шаги. В этот момент они проходили как раз мимо Королева, который стоял скрестив руки, скрытый в темной нише.
   Королев вздрогнул. Последние слова, сказанные японцем, поразили его слух.
   В свое время Королев путешествовал на Востоке и недурно владел некоторыми индусскими наречиями.
   - "Повелитель железа" будет доволен. Теперь нам надо спуститься на тридцать ступенек вниз, войти в северо-восточный алтарь и отыскать условленную отметку на стене.
   Вот какие слова долетели до слуха Королева.
   Королев прижался к стене. Его глаза блеснули.
   - Предчувствие меня не обмануло, - прошептал он,- кажись, тайна "Повелителя железа" находится от меня не дальше, чем на два метра. Ну, Королев, держись. Тебе солидно повезло. Умей же этим воспользоваться.
   С этими словами Королев бесшумно, от ниши к нише, двинулся вниз по следам таинственных незнакомцев.
   Глава пятая
   Подземная Москва
   Незнакомцы стали спускаться по узкокаменной лест - нице, ведудцей в подвальную часть храма. Королев осторожно последовал за ними.
   Очутившись в полутемной церкви, Королев увидел, что незнакомцы вошли в алтарь.
   Оставаясь незамеченным, Королев подкрался к боковым дверям, ведущим в алтарь, и заглянул туда.
   Вспыхнул желтый свет карманного электрического фонаря. Японец направил свет на заднюю стену алтаря. Желтое круглое пятно скользнуло по золотой резьбе окладов, по коричневым бесстрастным лицам угодников и остановилось на изображении ангела с длинными кудрями и с мечом, в руке.
   - Здесь, - услышал Королев голос японца.
   Японец подошел к иконе и стал шарить рукой по нижней части рамы.
   Послышался легкий скрип, и большая икона сдвинулась со своего места, образовав довольно широкую щель.
   3Незнакомцы быстро скользнули в это темное отверстие.
   Еще две-три секунды Королев видел мелькающий свет карманного фонарика и слышал легкий шум шагов. Не медля больше ни секунды, Королев шмыгнул в щель и сейчас же, вслед за этим, икона плавно и плотно сдвинулась, приняв прежнее положение.
   По сырым каменным плитам Королев стал спускаться вниз. Ход, по которому он спускался, делал несколько поворотов. Королев слышал удаляющиеся шаги и видел отблеск фонарика, но видеть незнакомцев не мог из-за выступов хода. При слабом отблеске света Королев мог разглядеть массивные каменные стены. Ход становился все шире и шире. Но вот ступени окончились, и прямо перед Королевым открылся широкий и мрачный коридор.
   Впереди он увидел мелькающий свет и удаляющиеся фигуры незнакомцев.
   Кое-где среди древних каменных стен была плесень.
   Коридор показался бесконечным.
   Королев посмотрел на часы. Прошло уже полчаса с тех пор, как он открыл люк и стал спускаться. А ведь от Василия Блаженного до Кремля - два шага. Очевидно, лабиринт был нарочно растянут и запутан.
   - Где это я теперь нахожусь?- подумал Королев.- Наверное, под Театральной площадью или, может быть, под "Вечерним пожаром". Черт его знает.
   Ну и дела! Внезапно свет впереди исчез. Незнакомцы свернули в боковой коридор.
   Через минуту Королев также очутился в этом коридоре.
   Второй коридор был немного уже первого, но по бокам его все время мелькали темные ниши.
   В одной из них, прислонясь к стене, косо стоял желтый скелет человека, прикованного ржавыми цепями к каменным столбам.
   По этому второму коридору незнакомцы шли недолго.
   Через пять минут свет, все время маячивший впереди Королева, исчез. Незнакомцы повернули налево. Пройдя некоторое время в полной темноте, Королев дошел до широкого отверстия в стене, откуда виднелся слабый свет фонарика. Напротив этого отверстия темнела ниша. Королев заглянул в отверстие. Он увидел большой зал. Оставаясь в темноте, Королев хорошо видел все, что делается в зале, и слышал голоса.
   Японец шел впереди с фонариком. Сзади следовал бородач. Свет упал на противоположную стену. Королев елееле удержался от возгласа восхищения.
   Прямо перед ним, не далее двадцати метров, в стене был вделан высокий, во всю стену, шкаф, уставленный толстыми книгами. Японец и бородач подошли к шкафу. Свет фонарика осветил кожаные корешки стариннейших фолиантов.
   - Это библиотека Ивана Грозного,- внезапно сообразил Королев, - много бы дали сейчас московские ученые, чтобы быть на моем месте. А редактор, редактор!..
   Да он бы скончался от восторга на месте при одном упоминании о возможности сфотографировать этот зал.Бородач стал лихорадочно перебирать книги. Японец с напряженным вниманием следил за его работой.
   - Ну что, есть?- спросил японец.
   - Сейчас, сейчас, - бормотал бородач,- вот, вот... Хотя нет, не эта... Та должна быть с белой закладкой... Вот, наконец-то. Есть.- Бородач вскочил.
   - Теперь "Повелитель железа" сможет привести в действие свою машину обратного тока. Ну, Саки, сейчас же идем в гостиницу.- Он посмотрел на часы.- Сейчас четыре часа. Ташкентский экспресс отходит в семь двадцать. Пойдем, Саки. Нам надо спешить.
   Королев опять спрятался в нише. И вовремя, потому что японец и бородач направились к выходу из зала. Когда они проходили мимо Королева, он услышал еще несколько слов, сказанных бородачом.
   - Да, Саки, теперь наша мечта о всеобщем мире близится к осуществлению. В книге, которую мы достали, имеется подробное указание местонахождения магнитных полей Тибета, без которых машина обратного тока не может действовать более чем на пятнадцать километров в окружности.
   Дальнейших слов Королев не мог разобрать, но и этого было достаточно.
   - Японец и бородач посланы "Повелителем железа" за книгой, без которой "Повелитель железа" не может начать действовать,- подумал Королев,- это совершенно ясно. Но в чем заключается действие машины обратного тока и что это такое? Тайна мною раскрыта, таким образом, лишь наполовину, и я буду дураком и трусом, если не раскрою ее до конца.
   Незнакомцы пошли тем же путем обратно.
   Королев по-прежнему осторожно следовал за ними.
   Не прошло и сорока минут, как Королев вышел вслед за незнакомцами из храма и очутился на Красной площади.
   После затхлого сырого воздуха подземелий Королев жадно глотнул струю свежего теплого воздуха и устремился вслед за незнакомцами, которые, пройдя Красную площадь, пошли вверх по Тверской.
   - Я не должен упускать их из виду ни на минуту, - думал Королев, лавируя среди людского потока.- Хоть бы встретить какого-нибудь знакомого или умудриться позвонить по телефону в редакцию.
   Редактор "Вечернего пожара" был очень удивлен в шесть с половиной часов вечера, когда, приставив к уху телефонную трубку, он услышал голос Королева:
   - Алло! Алло! Черт возьми... Это вы, Николай Иванович... Слушайте...
   Голос оборвался, и как редактор ни звонил, но дозвониться не мог.
   Через пять минут произошла такая же история. Редактор услышал бешеное "алло", потом вопль досады и полное молчание.
   Наконец ровно в семь часов Королев позвонил в третий раз. На этот раз редактор услышал:
   - Есть куча сенсаций! Выслеживаю "Повелителя железа". Через двадцать минут еду в Ташкент. Если хотите повысить тираж газеты в десять раз, немедленно выезжайте на Казанский вокзал и захватите как можно больше денег и фотографический аппарат. Буду ждать вас возле телефона- автомата!
   Редактор положил трубку. Потом он схватил шапку и как безумный выбежал из кабинета. Пробегая через редакционный зал, он выдрал из рук ошалевшего фотографа аппарат и устремился в кассу.
   - Сколько в кассе наличными?- закричал он кассиру.
   - Триста пятьдесят восемь,- пролепетал кассир.
   - Гоните монету и поживей.
   Редактор схватил деньги, выбежал из редакции и бешено вскочил в проезжающее мимо такси.
   - На Казанский вокзал, - захрипел он и тяжело вздохнул.
   Глава шестая
   Челюсть у Допкинса ныла Весь пустырь, прилегающий к району доков "Реджинальд-Симпль", был окружен полицейскими.
   То и дело к пустырю подкатывали все новые и новые KH, из которых выскакивали вооруженные до ног жандармы.
   Толпа кидалась то в одну, то в другую сторону, пытаясь прорваться через оцепления. В темноте вспыхивали электрические фонарики и хлопали выстрелы.
   Рабочие были накрыты врасплох.
   Разумеется, это была хорошо задуманная и точно проведенная в жизнь провокация, конечной целью которой было во что бы то ни стало арестовать Рамашандру.
   Но Рамашандра исчез.
   Трое полицейских приводили в чувство инспектора Допкинса, который с распухшей челюстью сидел, прислонясь к угольному штабелю, и хрипло произносил самые зверские, самые неприличные ругательства на всех индусских наречиях, какие имелись в его обширном полицейском репертуаре.
   - Тысяча чертей, четыре тысячи ведьм и такое же количество священных обезьян Бенареса и его окрестностей, - говорил он, пробуя пальцами зубы, порядком-таки расшатавшиеся после мастерского удара Рамашандры.
   - Это ему так не пройдет Я ему покажу, с кем он имеет дело. Эй, ребята, чтобы ни один человек не ускользнул из оцепления! Я просею весь пустырь через сито, но поймаю Рамашандру.
   Однако почтеннейший Допкинс волновался совершенно напрасно. Рамашандра был уже далеко. Рамашандра не привык зевать. Допкинс чересчур поспешил.
   Когда он выскочил на штабель для того, чтобы лично арестовать Рамашандру, пустырь еще не был оцеплен со всех сторон.
   Рамашандра, который мальчиком работал в доках "Реджинальд-Симпль", знал окрестности как свои пять пальцев, знал каждый закоулок, каждую лазейку. Свалив великолепного Допкинса, как куль трухи, ударом кулака, не теряя ни минуты, Рамашандра бросился в толпу, сорвал со своей головы тюрбан, сбросил халат и, оставшись в одежде простого рабочего, в два прыжка очутился возле кирпичной стены одного из корпусов "Реджинальд-Симпля".
   Здесь, скрытая густым диким бурьяном, находилась хорошо цементированная сточная канава. Она шла под стеной и выходила на шоссе, по ту сторону доков, Рамашандра лег на живот и бесшумно пополз на локтях по дну канавы. Через две минуты он был уже в сравнительной безопасности. Приподнявшись из бурьяна и внимательно оглядевшись по сторонам, Рамашандра тонко и нежно сви - стнуд. Он прислушался.
   Недалеко от него зашевелилась трава и из нее выглянула голова.
   Раздался ответный свист.
   - Хаморами, - тихо позвал Рамашандра.
   - Я здесь, Рамашандра. Что случилось?
   - Проклятые ищейки .напали на мой след. Они оцепили митинг. Старик Допкинс подсчитывает зубы. Бедняга слаб по математике. И я боюсь, что, пока он окончит свою двойную итальянскую бухгалтерию, мы уже будем по дороге в Бенарес. У меня. до сих пор кулак чешется.
   Тот, которого Рамашандра называл Хаморами, вылез из травы. При серебристом мерцании тропических созвездий можно было разглядеть его красивое смуглое. лицо, орлиный нос и черную густую бородку. Он казался типичным бродячим заклинателем змей. Даже круглая ивовая плетенка была в его руках.
   Его глаза блеснули двумя желтыми огоньками.
   - Ты думаешь бежать в Бенарес?
   - Да, Хаморами. До сих пор я еще не был с тобой настолько откровенен, чтобы посвящать тебя в свои планы. Но сегодня мне понадобится твоя помощь. Я думаю, что сесть на поезд будет не так-то легко. Вероятно, все вокзалы уже наводнены шпиками. А я во что бы то ни стало должен быть не позже завтрашнего утра в Бенаресе... Ты меня понимаешь ?
   - О Рамашандра, можешь не сомневаться в моей преданности. Всецело положись на меня.
   - Спасибо, Хаморами, однако нам надо торопиться. Я слышу за сабой беготню полицейских. Здесь становится не безопасно.
   Хаморами и Рамашандра осторожно огляделись по сторонам и пошли по направлению к городу, стараясь не слишком шуршать травой и не попадать в полосы яркого, звездного света, сиявшего на белом, как мел, шоссе.
   Пройдя не более двух километров, Хаморами остановился возле маленького полуразрушенного домика. Он трижды постучал в дверь. За дверью послышался хриплый кашель, и дверь отворилась. На пороге стояла черная, хуая, как ведьма, столетняя старуха.
   - Войди, Рамашандра, - сказал Хаморами, - здесь, в доме моей матери, ты сможешь переодеться, потому что твоя наружность хорошо известна полиции. Этим мы сможем обмануть их бдительность. Нам надо спешить, потому что бенаресский экспресс отходит ровно в два часа ночи, а сейчас уже половина первого.
   Как и следовало ожидать, на всех вокзалах Калькутты в эту ночь толклись переодетые шпики, судорожно сжимая в карманах револьверы и карточки Рамашандры.
   Они впивались пронзительными глазами в лица всех, входящих в помещение вокзала. Каждого подозрительного немедленно же приглашали в специальную дежурную комнату, где тщательно обыскивали, рассматривали и допрашивали. Увы! Все их старания были напрасны. Среди задержанных не было Рамашандры.
   На северном вокзале, откуда уходили поезда на Бенарес и Гозлунда, дежурил сам Допкинс, в сопровождении десятка наиболее отборных калькуттских шпиков.
   Челюсть у Допкинса ныла. Допкинс свирепствовал.
   Допкинс не мог примириться с мыслью, что проклятый Рамашандра выскользнул из его опытных полицейских лап.
   - Внимательно осматривайте всех проходящих,- шипел Допкинс на своих агентов.- Через десять минут беиаресский экспресс отходит. Весьма возможно, что Рамашандра попытается улизнуть именно на этом экспрессе!
   В это время на перрон вышел престарелый факир с флейтой и плетеной ивовой корзиной в сопровождении прелестной, смуглой, рослой девушки необычайной красоты,
   - Ваши документы? - рявкнул Допкинс, который уже перестал нормально соображать.
   Девушка нежно улыбнулась и сказала на мелодичном бенаресском наречии:
   - Ах, господин полицейский, этот почтенный старик-заклинатель змей Тхата, а я его дочь Гхирна. Он везет меня в Бенарес - "Варанаси город лучшей воды", где я поступлю служительницей в храм Шивы-Разрушителя.
   - Черт возьми, - пробормотал Допкинс, - нельзя ли попросить вас, красавица, чтобы наш всемогущий Шива постарался как-нибудь укрепить мои расшатанные зубы и помочь моим ребятам найти негодяя Рамашандру.
   - Если господин страдает зубной болью, - сказала сострадательная девушка, - то ему стоит только произнести краткое заклинание Шиве-Разрушителю и исцелителю, и всякую боль как рукой снимает.
   - Вы думаете? - буркнул Допкинс. - Желал бы я знать это заклинание.
   Красавица быстро отвернулась и написала несколько слов на клочке бумаги.
   - Вот, господин полицейский, бумажка. На ней написано это заклинание. Сегодня же на рассвете вы должны выйти на свободное от деревьев место, стать лицом к восходящему солнцу и громко трижды произнести написанное на этой бумажке.
   С этими словами прелестная служительница Шивы-Разрушителя протянула Допкинсу сложенный вчетверо талисман.
   Допкинс криво улыбнулся своей распухшей челюстью и галантно раскланялся.
   - Только вы не должны читать заклинание, прежде чем не взойдет солнце. .
   - Отлично. Занимайте, мадемуазель, ваши места. Не смею вас задерживать.
   Красавица наградила Допкинса обворожительной, лукавой улыбкой и скрылась в сопровождении своего престарелого отца в купе первого класса. .
   Поезд тронулся.
   Допкинс потер свою распухшую шею и буркнул:
   - Собственно, я не очень верю в эти индусские чудеса. Но как знать. Я не отрицаю существования божественных сил в природе... Обязательно произнесу на рассвете таинственное заклинание. Авось моя боль хоть немного пройдет.
   В это время к Допкинсу подошел агент.
   - Мистер Допкинс, я только что звонил на все вокзалы... Ни на одном из них не удалось задержать Рамашандру.
   - Тем лучше. Значит, он в городе, и он будет в наших руках.
   Глава седьмая
   Яйца всмятку
   В тот вечер, когда Рамашандра скрылся от полицейской облавы, на загородной вилле сэра Томаса Хейса происходило очередное заседание "акционерного общества по распространению английских рюмок для еды яиц всмятку".
   Но прежде чем ввести читателя в роскошный кабинет сэра Томаса Хейса (с которым мы уже встречались в первой главе романа), прежде чем познакомить читателя с почтенными членами этого безобидного общества, я хочу сказать несколько слов о том, что представляло собой это общество и при каких обстоятельставх оно основалось в Калькутте.
   В один прекрасный день в фешенебельном отеле "Жемчужина Индии" появился весьма солидный господин, обладающий очень многими положительными качествами, к которым, несомненно, можно было отнести седеющие виски, колючие усы, бритые синие щеки, проницательный взгляд, чемодан прекрасной крокодильей кожи и туго набитый бумажник. В гостинице господин отрекомендовался сэром Томасом Хейсом из Лондона и немедленно принялся отыскивать подходящую для его почтенного возраста и не менее почтен - ного бумажника загородную виллу.
   Поиски сэра Хейса увенчались успехом, и на третий день по приезде в Калькутту солидный сэр утвердился в превосходной загородной вилле, купленной им у проигравшегося в карты магараджи.
   В тот же день на кокетливых бронзовых воротах виллы появилась черная табличка, на которой золотыми буквами доводилось до всеобщего сведения, что сэр Томас Хейс не кто иной, как председатель "акционерного общества по распространению рюмок для яиц всмятку". Это обстоятельство не вызвало никаких толков, если не считать того, что агент по распространению германских рюмок для яиц был очень озадачен и стал со дня на день ожидать появления на рынке английских рюмок.