Каттнер Генри. Привет от автора

Каттнер Генри

Привет от автора

   Генри Каттнер
   Привет от автора
   - Если ты не враг себе, - сказал кот, - то уберешься отсюда. И быстро.
   Сэм Трейси задумчиво похлопал по бутылке, лежавшей в кармане плаща. Жест этот был всего лишь мимолетным признанием своей слабости, поскольку репортер "Джорнела" не был пьян. У него имелось несколько пороков; в том числе любил он довольно доходный шантаж, но пьянством не грешил. Нет, существовало более простое объяснение этого факта - чревовещание.
   Взгляд Трейси скользнул поверх кота, туда, где возвышалась мрачная усадьба Болдуина Гвинна - большой старый дом, расположенный в дальней части Лаурел-Кэньон. На подъездной дороге не было никаких машин. Это хорошо. Трейси предпочитал разговор без свидетелей. Гвинн заплатит, куда он денется. Улики против него были сокрушительны. А поскольку Трейси был единственным человеком, обладавшим ими, сама собой напрашивалась попытка заработать. В подобном поведении не было ничего нового, ни для Голливуда, ни для Сэма Трейси. Он был худым и смуглым сорокалетним мужчиной с циничным выражением на орлином лице, и искренне верил, что способен добиться чего угодно. Правда, до сегодняшнего вечера ему не приходилось сталкиваться с чародеями, но это не имело особого значения: Гвинн совершил ошибку, и это должно означать деньги на счету Трейси. А он всегда нуждаются в деньгах. Серия привлекательных блондинок, к которым у него была врожденная слабость, шоссе Санта Анита и казино на Сансет-стрит очень быстро опустошали его счет. Впрочем, у Трейси были влиятельные друзья, и он всегда соглашался замять скандал... при условии оплаты наличными. При этом он никогда не тревожил вдов и сирот - у них редко водились деньги.
   Сейчас в одном его кармане лежала бутылка виски, в другом многозначительные фотографии, а в третьем - необычайно полезный автоматический пистолет, помогавший выходить из трудных положений. Была глубокая ночь. Дом Гвинна стоял на окраине Голливуд-Хиллз в одиночестве, хотя пара огоньков и сверкала на далеких склонах. Звезды и луна ярко светили над головой журналиста, а его темное "купе", стоявшее под деревом, не бросалось в глаза. Толстый черный кот с белыми митенками лап присел на бордюре и уставился на Сэма Трейси.
   - Чревовещание, мистер Гвинн, - мягко сказал репортер, - годится для простачков. Не стоит проверять на мне ваши способности.
   - Чревовещание, как же, - кот угрюмо таращился на него. - Приживала не узнаешь? Болди знает, что ты придешь, и очень волнуется. Мне бы не хотелось потерять его. Если ты, гнида, что-нибудь ему сделаешь, я лично тобой займусь.
   Трейси попытался его пнуть, но кот ловко увернулся, яростно выругался и скрылся за кустом, из-за которого еще какое-то время доносились тихие, но изощренные ругательства. Репортер поднялся на крыльцо и позвонил.
   - Дверь открыта, - сообщил ему кот. - Тебя ждут.
   Трейси пожал плечами, но послушал совета. Комната, в которой он оказался, была большой, со вкусом обставленной и нисколько не походила на нору практикующего волшебника. На стенах висели изящные офорты, на полу лежал бухарский ковер. За большим столом у окна сидел полный мужчина, один глаз у него косил. С несчастным видом он вглядывался в лежавшую перед ним открытую книгу.
   - Привет, Гвинн, - сказал журналист.
   Гвинн вздохнул и поднял голову.
   - Привет, Трейси. Садись. Хочешь сигару?
   - Нет, спасибо. Ты меня знаешь?
   Гвинн указал на хрустальный шар, что покоился на треножнике в углу.
   - Я видел тебя в нем. Ты, конечно, не поверишь, но я и вправду волшебник.
   - Разумеется, - усмехнулся Трейси. - Я верю. И многие другие тоже. Ина Фэйрсон, например.
   Гвинн даже не дрогнул.
   - В моей профессии такие вещи неизбежны.
   - Это очень неприятно для Ины Фэйрсон. И в газетах будет выглядеть неважно. Я бы даже сказал - фатально.
   - Знаю. Для меня это означало бы газовую камеру, в лучшем случае многолетнее заключение. К сожалению, я ничего не могу с этим поделать.
   Трейси вынул из кармана фотографии и положил на столе. Он не сказал не слова. Гвинн, качая головой, просмотрел документы.
   - Я вижу, у тебя есть все доказательства. Но вся проблема в том, что я не могу платить шантажистам. Это мне запрещено.
   - Шантаж - нехорошее слово, - заметил Трейси. - Назовем это дивидендами. Пять тысяч зеленых - и улики идут в канализацию. Завтра будет дороже.
   - Ты не понял, - объяснил Гвинн. - Несколько лет назад я подписал договор с дьяволом, и в контракте были определенные условия. Одно из них запрет платить шантажистам.
   - Как хочешь, - Трейси пожал плечами. - Можешь оставить себе эти фотки. Негативы, разумеется, у меня. В завтрашнем "Джорнеле" ты найдешь статью на эту тему.
   - Нет... нет. Этого бы я не хотел. - Гвинн печально взглянул на лежавшую перед ним книгу и с треском захлопнул ее.
   Выражение лица Трейси не изменилось, но в глазах его вспыхнул интерес. Небольшой томик походил на дневник или на книгу для расчетов. Неплохо было бы взглянуть в нее. Там могли оказаться фамилии, факты и цифры, из которых он мог бы извлечь выгоду.
   У книжечки был гладкий переплет из коричневой материи, на которой выделялся белый овал. Золотые буквы образовывали надпись: "Болдуин Гвинн". Трейси видел ее вверх ногами.
   - Я не собираюсь торчать здесь всю ночь, - заявил он. - Мне нужен ответ, все равно какой. В зависимости от него я и буду действовать.
   Гвинн коснулся пальцем нижней губы.
   - Это, конечно, ничего не даст, - буркнул он. - Однако...
   Он бросил в камин горсть пустоты, и пламя окрасилось в голубой цвет. Волшебник вынул из воздуха восковую фигурку и внимательно пригляделся к ней. Она имела шесть дюймов росту и была точной копией Трейси.
   Гвинн бросил ее в огонь.
   - Я слышал об этом, - заявил репортер. - Но не верю.
   - Значит, не подействует, - буркнул Гвинн, но все-таки подождал немного. На мгновение Трейси почувствовал неприятный жар, но не подал виду. Он с иронией улыбнулся, и ощущение прошло.
   А потом безо всякого предупреждения в комнате появился кто-то третий. Его звали Эйди Монк. Два года назад он был казнен, а процесс начался с подачи Трейси. Монк не хотел платить. Трейси всегда боялся этого человека: уж больно ловко он обращался с ножом. Несколько месяцев, пока Монка не схватили, Трейси шарахался от собственной тени.
   Монк тоже был лишь тенью, и Трейси знал об этом. Гипноз - старый фокус. И все-таки, ненависть, горевшая в глазах пришельца, беспокоила его.
   Монк поднял пистолет и выстрелил. Пули, разумеется, были не настоящими. Трейси скорчился, ожидая удара, и с удивлением отметил, что дрожит. Гипноз, а все-таки...
   Монк отбросил пистолет и вынул длинный нож. Трейси всегда боялся этого ножа. Он пытался смотреть сквозь фантом, однако тот был довольно плотен, хотя, конечно же, нематериален. Одно дело пули. Нематериальные пули. А нож, каким-то образом - совсем другое. Голубоватая искра горела на лезвии.
   Трейси не хотел, чтобы нож, пусть даже нематериальный, перерезал ему горло. Он был испуган, сердце учащенно колотилось. Он торопливо потянулся за оружием.
   - Убери его, Гвинн, - хрипло приказал он. - Быстрее!
   В комнате было темно, и он не видел волшебника. Монк подходил все ближе, смеясь и поигрывая ножом. Трейси закусил губу, отступил на шаг и выстрелил. И тут же пожалел об этом.
   Впрочем, он пожалел еще больше, когда Монк исчез, и появился скорчившийся на стуле Гвинн с простреленной головой. Широко открытые глаза чародея уже ничего не видели. Несколько минут Трейси стоял неподвижно, тяжело дыша. Потом сунул пистолет в карман, подошел к столу и взял коричневую книжечку. Он не коснулся тела, а выходя, вытер платком дверные ручки. Когда его окружила темнота ночи, Трейси нашел в кармане бутылку и сделал большой глоток. Полегчало.
   - Что мне оставалось?.. - сказал он вслух и умолк, оглядевшись по сторонам. Ничто не шевелилось.
   Кроме кота. Он появился из мрака и посмотрел иа Трейси сверкающими зелеными глазами.
   - Остается еще месть, - сообщил он, хлеща себя по бокам хвостом. - А я не простой приживал. Болди был хорошим человеком. Беги, Сэм Трейси. У тебя не будет неприятностей с полицией. Зато я их тебе обещаю. Я и мои друзья. Будет нелегко, потому что у тебя есть книга, но я справлюсь.
   И он зевнул, показав журналисту розовый язычок.
   Трейси подумал о постгипнотических явлениях и опустил пистолет. Кот исчез, с магической грацией всех котов. Человек покачал головой и спустился с крыльца. Он сел в машину и запустил двигатель.
   Нелегко было развернуться на узкой извилистой дороге, но Трейси справился без особого труда. Проезжая на второй скорости вдоль края каньона, он вглядывался в черную линию посреди мостовой и думал. Убийство. К тому же, первой степени. К счастью, он не оставил следов.
   Трейси закусил губу. Он становился нервным и стрелял по теням. К сожалению, за этой тенью оказался Гвинн. Однако...
   Однако с этим уже ничего не поделаешь, а перебирать все это в памяти было наихудшим из возможных занятий. Лучше всего просто забыть об этом. Черт побери, когда-то в Чикаго убийство не представляло из себя ничего особенного. Так почему сейчас должно быть по-другому?
   И все-таки ему было не по себе. Трейси всегда старался сохранить руки чистыми. Благодаря природной флегматичности, он давно оправдал для себя свое ремесло шантажиста. В этом мире награду выигрывал самый быстрый. Медлительная лошадь проигрывала, разве что получала допинг. И если кто-то бывал достаточно хитер, чтобы использовать искусственный стимулятор, это вовсе не значило, что он мерзавец. Разве что по искусственным нормам, на которые Трейси привык не обращать внимания.
   Если ты достаточно хитер, чтобы наложить лапу на левые деньги, это хорошо. И лучше, гораздо лучше, чем жить на одну зарплату журналиста.
   И все-таки Трейси был потрясен.
   - Самооборона, - буркнул он себе под нос и закурил, что строго запрещалось на этих пожароопасных землях. Впрочем, он тут же затушил сигарету, чтобы не нарываться на неприятности.
   В свете фар внезапно появился великан, узловатый, страшный, и Трейси в панике крутанул руль. Это был просто дуб, но впечатление было жуткое.
   На мгновение перед глазами мелькнуло огромное лицо ведьмы, шевелящиеся отвислые губы, горящие зеленые глаза.
   Видение исчезло, но он по-прежнему чувствовал на губах горький привкус страха. Трейси свернул на боковую дорогу и остановился, вглядываясь в темноту. Плохо дело. Он никак не мог позволить себе сейчас ударяться в истерику.
   Глотнув виски, он встряхнулся и вытер губы тыльной стороной ладони. Усевшись поудобнее, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Через минуту все будет в порядке. Дорога по каньону была извилиста и крута, и Трейси решил не рисковать, пока не перестанут дрожать руки.
   Ему вдруг вспомнился дневник Гвинна, лежавший рядом на сиденье коричневый томик, чуть меньше in octavo. Трейси взял его в руки и зажег плафон.
   Странно, но теперь на обложке золотыми буквами было написано: "Сэмюэль Трейси".
   Трейси долго смотрел на надпись, потом осторожно коснулся пальцем белого овала - он был гладкий и стеклянистый, возможно, пергаментный. Потом открыл книгу. Номер страницы -17- был отпечатан в правом верхнем углу большими цифрами, а под ним находилась всего одна фраза, написанная неровно, видимо, от руки. Она гласила:
   "Оборотни не взбираются на дубы".
   Трейси перечитал ее еще и еще - фраза не изменилась. Нахмурившись, он перевернул несколько страниц.
   "Он блефует".
   И это все. Два слова. Мягко говоря, таинственно. Это явно не было дневником Гвинна. Книга, скорее, напоминала "Finnegan's Wake"[1].
   Трейси листал дальше. Страница 25 предлагала:
   "Попробуй через ветровое стекло".
   А страница 26:
   "Говори правду и никого не бойся".
   Через несколько страниц Трейси нашел прямо противоположную фразу: "Все отрицай".
   Были и другие непонятные указания: "Не тревожься о плохих сборах", "Целься ему в глаз", "Ничего не говори, пока не вернешься на Землю" и "Попытайся еще раз". Для сборника афоризмов книга была куда как загадочна. Трейси испытывал смутное ощущение, что оказался на краю тайны... и очень важной. Вот только не мог понять ее смысла.
   К черту все это. Гвинн просто спятил, а книга ничего не значила. Или...
   Холодало. Трейси скривился, бросил томик на сиденье и завел двигатель. Единственным невыясненным вопросом оставалась его фамилия на обложке. Раньше там была фамилия Гвинна... или все-таки нет? Теперь Трейси уже не был уверен, так ли это. И это успокаивало.
   Он вновь выбрался на дорогу и двинулся вдоль каньона, спеша выбраться на основное шоссе. Как обычно, движение было весьма оживленным, поскольку трасса напрямую соединяла Голливуд и Долину.
   Катастрофа не явилась совершенно неожиданной. Слева от шоссе тянулся ров, справа росло дерево. Внезапно фары высветили во мраке нечто абсолютно иное. Второй раз за ночь Трейси увидел серое, сморщенное, перекошенное лицо ведьмы, приоткрывшийся в улыбке беззубый рот, лохматую голову, словно кивающую ему. Он был уверен, что видел чудовищную фигуру женщины, каким-то образом вплетенную в ствол и ветви. Дерево обрело человеческий облик, изогнулось, раздвинуло широкие плечи, а потом наклонилось к дороге...
   ... и рухнуло. Трейси затаил дыхание и вдавил акселератор, одновременно выкручивая руль влево. Холодный двигатель укоризненно закашлял, не давая дополнительной мощности. Это и решило дело. Дерево повалилось, толстый сук оказался под колесами. С неприятным звуком лопнули покрышки, слабость парализовала репортера, а его "купе" перевалил через край рва, перевернулся через крышу, соскользнул вниз и замер на боку.
   У Трейси гудело в голове, словно он оказался внутри колокола, тело пронзали острые вспышки боли. Он оказался зажат рулевым колесом, которое к счастью, не расплющило ему грудную клетку. На ощупь потянулся он к стартеру, чтобы выключить зажигание, но искра сказала ему, что уже слишком поздно.
   Машина горела.
   Трейси с трудом попытался выпрямиться. Закаленные стекла не разбились, поэтому он потянулся к дверям. Они были заблокированы. Репортер видел звезды и частично закрывающий их столб дыма. Красные язычки становились все настойчивее. Когда огонь доберется до бензобака...
   Издалека доносились крики: это шла помощь, но она наверняка опоздает. С тихим стоном он вновь навалился на дверь. Бесполезно - он не мог даже шевельнуть ее. Если бы удалось выбить стекло...
   Трейси взглядом поискал что-нибудь тяжелое, но не заметил ничего. Бардачок заклинило, а в своем неудобном положении он не мог даже снять башмак. Резкий запах бензина становился все сильнее.
   Что-то острое впилось ему в бок, и Трейси потянулся рукой, надеясь, что сумеет оторвать какой-нибудь кусок металла. Это оказалась книга. Белый овал на обложке сиял, в нем чернели две арабские цифры: 25.
   Инстинкт самосохранения обострил его чувства. Память подсказала фразу, прочитанную на двадцать пятой странице. Тайна книги внезапно раскрылась.
   "Попробуй через ветровое стекло".
   Трейси толкнул ладонью стеклянную плиту, стекло вывалилось, и он почувствовал дуновение холодного воздуха на потном лице. Треск пламени стал громче.
   Крепко сжимая книгу, он выбрался через отверстие, сдирая кожу с голеней. Потом, тяжело дыша, побежал по дну рва, пока отблеск огня не исчез из виду. С грохотом взорвался бензобак, и только тогда Трейси почувствовал, что силы покидают его. Он сел и уставился на книгу - она была сейчас лишь тенью, едва видимой в слабом свете луны.
   - О Боже! - сказал он.
   Потом он сунул книгу в карман разорванного плаща и вышел на дорогу. У обочины стояли машины, бегали люди с фонарями. Трейси направился к ним.
   Он испытывал раздражение при мысли о близящейся сцене. Единственное, чего он сейчас хотел, это полистать книгу где-нибудь в укромном месте. Скептицизм его исчерпал себя. Правда, он повидал достаточно всякого, чтобы избавиться и от легковерия. Вся эта история могла быть случайностью, хотя вряд ли...
   Началась обычная в таких случаях суматоха: расспросы, громкие бестолковые разговоры и заверения самого Трейси, что он не ранен. Наконец, сопровождаемый полицейским, он дошел до ближайшего дома и позвонил в свою страховую компанию. Тем временем вызвали такси.
   Трейси попросил водителя остановиться у небольшого бара, и выпил несколько рюмок виски, прежде чем коснулся лежавшей в кармане книги. Лучше не доставать ее здесь. Впрочем, свет был не очень хорошим - видимо, здесь считали, что человек, когда напьется, выглядит не лучшим образом.
   Подкрепившись и чувствуя, как внутри нарастает возбуждение, Трейси добрался наконец до своей квартиры в Уилдшире. Закрыв за собой дверь, он включил свет и чуть постоял, поглядывая по сторонам. Потом подошел к дивану, зажег лампу и вынул книгу из кармана.
   Белый овал был пуст, на матовой коричневой обложке сверкала вытесненная золотыми буквами его фамилия. Трейси открыл книгу на странице 25. Там по-прежнему значилось: "Попробуй через ветровое стекло".
   Он закрыл книгу и открыл ее на форзаце; тот был чист. Зато следующая страница оказалась весьма интересной. Ему вновь бросилась в глаза собственная фамилия, написанная уже знакомым почерком.
   "Дорогой мистер Трейси.
   Возможно, вы уже обнаружили необычайные свойства grimoire[2]. Его возможности ограничены, и каждый владелец имеет право воспользоваться указаниями, содержащимися на десяти страницах. Используйте их экономно. Привет от автора".
   Таинственно, но красноречиво. Трейси попытался найти в словаре, что это такое за grimoire, но такого слова не оказалось. Впрочем, он смутно припоминал, что оно означало магическую книгу, сборник заклинаний. Призадумавшись, еще раз пролистнул страницы. Заклинания? Нет, скорее уж, советы. И совет относительно ветрового стекла подоспел вовремя.
   Трейси криво усмехнулся. По крайней мере, в одном катастрофа ему помогла - он почти забыл об убийстве. А может, не следовало этого делать? Если полиция начнет что-то подозревать... Хотя с чего бы? Его присутствие в Лаурел-Кэньон легко объяснить, в конце концов, это оживленная трасса. А тело Гвинна в доме на отшибе найдут еще нескоро.
   Он встал, снял порванный плащ и брезгливо бросил его в угол. Трейси любил хорошо одеваться и испытывал от этого почти чувственное удовольствие. Войдя в ванну, чтобы принять душ, он почти сразу выскочил из нее в облаке пара, чтобы забрать с дивана книгу.
   Она ждала на табурете, пока он мылся, надевал пижаму и халат. Он держал ее в руке, когда вернулся в комнату, и не спускал с нее глаз, пока готовил себе выпивку. Напиток был крепким и, медленно потягивая его, Трейси чувствовал, как приятное тепло обволакивает его тело и разум. Только теперь он понял, насколько разволновался.
   Усевшись поудобнее, он задумался. Колдовство? А существует ли оно вообще? Он переворачивал страницы, но их содержание нисколько не менялось. Просто невероятно, как та фраза о стекле спасла ему жизнь. А другие страницы? На большинстве из них значились фразы, совершенно лишенные смысла. "Оборотни не взбираются на дубы". Ну и что?
   Трейси долил себе виски. Он слегка превысил свою обычную норму, но причина была уважительная. Впрочем, он не испытывал никаких признаков перебора, если не считать капелек пота на высоком загорелом лбу.
   - Из этого должно выйти нечто интересное, - произнес тихий голос.
   Это был кот. Красивый, толстый, с лоснящимся мехом, он сидел на стуле напротив репортера и гипнотизировал его таинственным взглядом. "Подвижная кошачья мордочка и язык, - подумал Трейси, - неплохо приспособлены для человеческой речи".
   Кот шевельнулся.
   - По-прежнему считаешь это чревовещанием? - спросил он. - Или галлюцинацией?
   Трейси встал, пересек комнату и осторожно вытянул руку.
   - Я бы хотел убедиться, что ты настоящий, - сказал он. - Можно?
   - Только осторожно. И без фокусов. Когти у меня острые, а чары еще острее.
   Удовлетворенный прикосновением к теплому меху, Трейси отступил и задумчиво посмотрел на животное.
   - Ну, ладно, - сказал он. - По крайней мере, мы пришли к тому, что я разговариваю с тобой и верю в твое существование.
   Кот кивнул.
   - Превосходно. Я пришел поздравить тебя с тем, как ловко ты увернулся от дриады. Хочу также заверить, что отступать не собираюсь.
   Трейси сел.
   - От дриады? Я всегда думал, что дриады красивы. Как нимфы, например.
   - Сказки, - коротко ответил кот. - Древнегреческий эквивалент репортерской утки. Сатиры, мой дорогой, занимались любовью только с молодыми легкомысленными дриадами. А те, что постарше... Не знаю, смог бы ты представить, как выглядит дриада калифорнийской секвойи.
   - Пожалуй, смог бы.
   - Ошибаешься. Чем старше антропоморфное существо, тем менее заметны различия. Ты обращал внимание на бесполость стариков? Разумеется, они умирают, прежде чем это зайдет слишком далеко. Стирается граница между человеком и богом, потом между человеком и животным, а затем между животным и растением. В конце концов остается только однородная чувствующая масса. Дальше нее лучше не заходить. Так вот, дриады секвойи зашли дальше.
   Настороженные и непроницаемые кошачьи глаза внимательно следили за ним. Трейси чувствовал, что разговор этот имеет какую-то цель.
   - Кстати, меня зовут Мег, - сообщил кот.
   - Значит, ты кошка?
   - Да, в этом воплощении. В естественной обстановке приживалы бесполы, но когда попадают на Землю, вынуждены подчиняться земным законам... по крайней мере, до некоторой степени. Ты, конечно, заметил, что никто, кроме тебя, не видел дриады.
   - Рядом никого не было.
   - Вот именно, - довольно заметила Мег.
   Трейси задумался, отчетливо понимая, что ведет сейчас борьбу с этим созданием.
   - Ну, хорошо, - он кивнул. - Перейдем к делу. Ты была этим... ну... приживалом Гвинна. Что из этого следует?
   - Я служила ему. Приживал, Трейси, служит для мага катализатором.
   - Ты не могла бы повторить?
   - Катализ - это ускорение химической реакции при помощи вещества, не принимающего в ней непосредственного участия. Вместо слова "химической" поставь слово "магической". Возьми конфету, воду, добавь серной кислоты, и получишь глюкозу и фруктозу. Возьми пентаграмму, кровь вола, добавь меня и получишь демона по имени Фарнегар. Это демон-лозовик, - добавила Мег, - он помогает отыскать спрятанные сокровища, однако и у него есть свои ограничения.
   Трейси продолжал размышлять. Все это звучало вполне логично. Веками в легендах упоминались приживалы колдунов, хотя использование этих существ всегда было вопросом спорным. Пресловутые слуги дьявола? Вздор! Катализатор - куда как проще, особенно для бедного, одурманенного алкоголем мозга Трейси.
   - Может, мы договоримся? - сказал он, глядя на Мег. - Ты же сейчас без работы, верно? А мне бы не помешало немного колдовских знаний.
   - Бред, - презрительно ответила кошка. - Думаешь, магией можно овладеть на курсах репортеров? Эта профессия требует высокой квалификации, умения использовать точные инструменты, развитой интуиции... Черт побери, Трейси, это больше, чем университетское образование. Нужно быть прирожденным лингвистом, чтобы справиться с заклинаниями. И обладать молниеносной реакцией, идеальным чувством времени. Гвинн учился двадцать три года, прежде чем получил козлиную шкуру. Ну и к тому же есть еще кое-какие формальности, касающиеся платы.
   Трейси кашлянул.
   - Но ведь ты знаешь колдовство. Почему бы тебе...
   - Потому, - мягко прервала его Мег, - что ты убил Гвинна. Мне этого не пережить. А я надеялась провести на Земле еще лет десять-двадцать. Здесь я свободна от некоторых малоприятных обязанностей, которые ждут меня в другом месте.
   - В аду?
   - Выражаясь по-вашему, да. Но наши с тобой представления об Аде совершенно различны. Впрочем, это вполне естественно, поскольку в нормальном состоянии мои чувства отличаются от твоих.
   Мег спрыгнула со стула и принялась расхаживать по комнате. Трейси нащупал в кармане книгу и крепко стиснул ее.
   - Это будет интересно, - заявила кошка. - Книга поможет тебе, но и у меня есть кое-какие чары.
   - Ты твердо решила меня... убить, - Трейси потянулся за плащом. Почему?
   - Я уже говорила. Из мести.
   - Так мы не договоримся?
   - Нет, - ответила Мег. - Меня не интересует ничего из того, что ты можешь предложить. Я похожу вокруг, а потом вызову саламандру или кого-нибудь в этом роде, чтобы от тебя избавиться.
   - А если я всажу в тебя пулю? - Трейси вынул из кармана пистолет и прицелился. - Ты ведь существо из плоти и крови. Что скажешь?
   Кошка села и спокойно посмотрела на него.
   - Попробуй, - сказала она.
   Безо всякой разумной причины репортер вдруг почувствовал страх и опустил оружие.
   - Я бы даже хотела, чтобы ты попытался меня убить, - заметила Мег.
   - К черту, - буркнул Трейси и встал, не выпуская книгу из руки. Нужно еще выпить.
   И вдруг остановился, пораженный внезапной мыслью.
   - И все-таки ты можешь быть галлюцинацией. Алкогольной. В таком случае... - он усмехнулся. - Можно предложить тебе сливок?
   - Спасибо, - ответила кошка. - С удовольствием.
   Наливая сливки в блюдце, Трейси ухмыльнулся своему отражению в зеркале.
   - Toujours gai[3], - сказал он сам себе. - Может быть, стоило добавить туда крысиного яда...
   Мег лакала сливки, не сводя глаз с Трейси, который делил внимание между виски и книгой.
   - Я все думаю над этой книгой, - сказал он. - Похоже, в ней нет ничего волшебного. Может, эти советы появляются, как... как предсказания ясновидца?
   Кошка тихо фыркнула.
   - Все не так, - объяснила она. - В этой книге пятьдесят страниц, и на них можно найти решение любой человеческой проблемы.