Казаков Дмитрий Львович. Солнце цвета стали

   Над стеной через равные промежутки высились сторожевые башни, необычно круглые, похожие на бочонки, с гладкими, лишенными зубцов верхушками. На них, белея обмотанными вокруг голов тряпками, расхаживали стражи, переговариваясь гортанными голосами.
   – Ну что, атаковал Хаук или нет? – от волнения тиская рукоять меча, вопросил сам себя Ивар.
   – Похоже, что нет, – утешил новоявленного вождя Арнвид. – Видишь, как эти черномазые спокойно себя ведут?
   И в этот же миг издалека, со стороны моря, донесся ослабленный расстоянием грохот. Он тут же стих, но поведение стражей изменилось: они засуетились, в гортанных голосах зазвучала тревога.
   Некоторые исчезли, и вскоре на каждой из башен осталось лишь по одному часовому.
   – Пора! – мигнул Арнвид, выжидательно глядя на Ивара.
   – Да… – опомнился тот. – Вперед. Одину слава!
   Крик получился слабым и нерешительным, совсем не похожим на мощный боевой клич, который вырывался обычно из груди Хаука, но хватило и его.
   С треском круша заросли и свирепо рыча, точно зимняя вьюга, викинги выбежали на открытое место и гурьбой устремились к стене. Тяжелые сапоги смачно бухали по сухой, глинистой земле.
   Один из стражей тревожно вскрикнул, другой вскинул лук. Стрела не долетела до цели добрый десяток шагов.
   Стена приблизилась, нависла.
   – Щиты поднять! – уже без робости скомандовал Ивар. – Арнвид, за дело!
   Эриль принялся чертить на желтой глине разрушающие руны, а прочие викинги сгрудились вокруг него, образовав над собой настоящую крышу из щитов. Время от времени в нее с мягким стуком вонзались стрелы, доносились далекие крики, но более ничем серки себя не проявляли.
   Руническая надпись вспыхнула нестерпимым багровым светом.
   – Падайте! – Крик Арнвида заставил воинов ничком брякнуться в траву. Загремели кольчуги, кто-то, неудачно приземлившийся, грубо выругался.
   У основания стены грохнуло, глаза резанула вспышка. Затылка коснулось что-то горячее.
   – Встали! – Еще ничего не видя, Ивар вскочил на ноги. – Быстрее внутрь!
   Сквозь мельтешащие перед глазами цветные пятна он разглядел широкую трещину, образовавшуюся в стене. Вопреки обычаю, согласно которому впереди дружины идет вождь, первым в нее втиснулся Сигфред. С другой стороны сразу же донеслись злобные выкрики и звон оружия.
   Обдирая бока, Ивар пропихнул тело в трещину. Нога зацепилась за вывалившуюся из стены глыбу, и он самым позорным образом едва не брякнулся носом в землю.
   Сигфред отражал натиск целого десятка врагов. Руки берсерка, который в обычном состоянии был куда слабее Ивара, обрели сейчас невероятную силу. Двое из защитников города уже валялись на земле, еще один при появлении Ивара отлетел в сторону и остался лежать, слабо постанывая.
   Ивар вступил в бой, хотя в его помощи тут особенно не нуждались.
   Сигфред рыкнул, отшвырнул меч, который очень удачно врезался в лицо еще одному из серков, и с голыми руками бросился на их предводителя. Тот нанес запоздалый удар, оказавшийся неточным, окровавленные ладони впились ему в шею. Раздался хруст, и голова сарацина с удивленно вытаращенными глазами полетела в сторону.
   Берсерк закричал, в его вопле звучала бешеная, кровожадная радость. Только ею живет человек, одержимый священной яростью Одина, боевым неистовством, которое сильнее любого оружия… Серки попятились, а когда на поле боя появился высоченный Ингьяльд с длинным и тяжелым мечом в руках, то не выдержали и бросились бежать. Клинок молодому воину достался от наставника, которому подарок ярла Хрольва оказался слишком велик.
   – Куда это они? – растерянно спросил Ингьяльд, едва успевший замахнуться.
   – Столы побежали накрывать, – опуская меч, ответил Ивар, – так обрадовались, тебя увидев, что решили тут же пир устроить…
   Молодой викинг неожиданно смутился и покраснел. Через дыру в стене пролезали остальные воины отряда. Сигфред, которого боевая ярость уже покидала, стоял на четвереньках. Его неудержимо рвало.
   А Ивар застыл в мучительном раздумье. Ему вновь нужно было принимать решение, что делать дальше, и промедление грозило обернуться ошибкой. Так легко было в горячке боя, когда все решалось само собой…
   – Ну что, можно грабить? – насел на него один из викингов, сладострастно облизываясь. Город лежал перед ними беззащитный, словно обнаженная женщина, и Ивар ощутил, как внутри ворочается желание броситься на него.
   – Да… – неуверенно начал он, а потом встрепенулся:– То есть нет! Надо к воротам, помочь конунгу…
   Ответственность за поручение – ранее неведомое чувство – стягивала душу покрепче стальных обручей. Хотелось избавиться от нее, вновь стать обычным воином, который решает только за себя, но Ивар прекрасно понимал, что это невозможно.
   – За мной! – Он постарался прибавить голосу твердости. – И помогите Сигфреду!
   Они понеслись по совершенно пустынным улочкам, и эхо от шагов причудливо блуждало между глухих стен и высоких заборов, над которыми виднелись усыпанные белыми и розовыми цветками ветви деревьев. За закрытыми ставнями чувствовались настороженные взгляды.
   Шум боя приближался. В тот же миг, когда Ивар и его воины выбежали на широкую, вымощенную камнем площадь, выходящие на нее ворота с грохотом рухнули – и в пролом ворвались яростно вопящие и размахивающие мечами викинги.
   – Где вас тролли носили?! – зарычал, заметив Ивара, рассвирепевший конунг, лицо которого блестело от пота. – За это время можно было пару замков штурмом взять!..
   Растерявшись, Ивар замер на месте. Рот словно сковало льдом. Вокруг метались соратники, со всех сторон слышался лязг оружия – оставшиеся в живых защитники не собирались сдаваться.
   – Чего стоишь? – В светлых глазах Хаука мелькнуло удивление. – Давай вон туда! Там самый большой отряд врага, а мне нужен пленный! Не простой воин, а местный ярл или херсир!
   Облегчение, которое испытал Ивар при этих словах, было сродни тому, что переживает путник, выбравшийся после долгого блуждания по чащобе на торную дорогу. Захватить пленника – что может быть проще для опытного воина?
   Главное, что не придется больше никем командовать!
   Ивар развернулся и, вскинув меч, ринулся в схватку. Защитники города, отступающие по узкой, извилистой улице, сбились в плотную кучу, в центре которой оказался высокий воин, выделяющийся среди прочих седой бородой и богатыми одеждами.
   – Во имя Аллаха! – орал он истошно, размахивая искусно украшенным мечом. – Не дадим проклятым гяурам горсти нашей земли!
   «Командир! Он-то мне и нужен!» – решил Ивар и принялся потихоньку пробиваться к седобородому.
   Несмотря на ободряющие крики, серки гибли один за другим. Они были отважны и умелы в бою, но викинги – гораздо сильнее и опытнее. Тяжелые прямые мечи просто отшвыривали в сторону куда более легкие клинки, правда, при этом изрядно щербились. Легкие кольчуги тоже не могли устоять против сильных ударов северян.
   Защитников оттеснили к подножию здания из белого камня, украшенного причудливой резьбой. Крышу его венчала стройная башенка, одна из тех, что были видны с моря.
   – Не пустим неверных в мечеть! – взвизгнул предводитель городских воинов и сам ринулся в бой.
   Ивар увидел, как взлетела страшная секира Вемунда.
   – Стой! – закричал он, но было поздно. Широкое лезвие, грязное от потеков запекшейся крови, свалилось сверху, словно камень с вершины скалы. Седобородый неловко зашатался и рухнул наземь, рядом с ним упала отрубленная кисть руки.
   Увидев, что их вождь повержен, защитники города побросали оружие.
   – Отойди, во имя Всеотца! – Ивар оттолкнул Вемунда, который собирался добить раненого. – Его хотел допросить конунг! Где Арнвид?
   – Тут я, тут! – Эриль протолкался через строй воинов, в руках его сразу же затрепетала чистая тряпица.
   – Когда он сможет говорить? – Голос возникшего рядом конунга был, как всегда, спокоен.
   – Первая боль пройдет скоро, – ответил Арнвид.
   – Отлично! – Хаук отвернулся от плененного врага, обежал взглядом дружину. – Нерейд, ты – на эту башню, наблюдать за окрестностями, мало ли что… А остальные– перебейте пленных, и город ваш до самого заката!
   Викинги восторженно заревели. Их ждали самые сладкие мгновения, ради которых только и можно ночевать на палубе утлого суденышка, мерзнуть, страдать от сырости и голода, получать раны и увечья. Все женщины захваченного города твои, как и его сокровища…
   – Вот так всегда, – разочарованно пробормотал Нереид, – баб тискать и вино лакать, на это и другие его годятся, а как работать – так Нерейд! Ну что за судьба такая!
   И, бормоча что-то себе под нос, рыжий викинг пнул дверь мечети, намереваясь поискать внутри лестницу наверх, на башню. И тут же с воплем отскочил, ушибив ступню о тяжеленную створку, которая и не подумала открываться.
   – Задница Ялька! – выругался Болтун, после чего принялся выламывать замок.
   Очнувшийся седобородый мавр взирал на это с молчаливой яростью. Кровь из перевязанной руки больше не текла.
   – Ну ты будешь говорить сам или нам придется тебя пытать? – спросил у него конунг.
   К этому моменту около него остался лишь Арнвид с учеником и Ивар, которому тоже было интересно послушать, что скажет пленник. На залитой кровью каменной мостовой остывали трупы защитников города, издалека доносились кровожадные вопли и женский визг.
   – Что ты хочешь узнать, белоголовый? – Мавр поднял на Хаука темные глаза. В них не было страха, только ненависть.
   – Вопросов много… – Конунг пожал плечами. – Как называется этот город, кто тут правит? Что будет ждать меня, если я отправлюсь дальше на юг?
   – Городок этот называется Алькассе, и все земли здесь принадлежат эмиру Кордовы Абдаррахману! – возгласил седобородый звенящим голосом. – А если ты, пришедший с моря грабитель, осмелишься направиться на юг, то тебя ждет смерть! Это обещаю тебе я, Ахмед ибн-Салах! Ибо гонцы уже ускакали, и вскоре на тебя обрушится могучее войско! Твои варвары будут рассеяны, точно горсть песка пред дыханием Аллаха!
   – Красиво говорит, – Арнвид уважительно покачал головой, – мог бы быть скальдом!
   – А стал воином, – задумчиво добавил Хаук, и поинтересовался: – А велико ли войско твоего конунга… эмира?
   – Столь велико, что сосчитать его ты, белоголовый, не сможешь! – Ответ Ахмеда был полон нескрываемого презрения. – В нем тысячи отважных всадников и опытных лучников! Тебя захватят в плен и сожгут на медленном огне, ибо только такого и заслуживает осквернитель мечети! Ноги грязного варвара топчут минарет, откуда муэдзин призывает правоверных на молитву! О Аллах, зачем ты допускаешь такое?
   – А далеко ли отсюда до Миклагарда?
   Услышав эти слова, серк так удивился, что даже забыл о гневе.
   – Докуда? – спросил он.
   – До Миклагарда, – терпеливо повторил Хаук, – до большого города, который далеко на востоке. Им владеют люди креста.
   – А, до Константинополя нечестивых греков! – Ахмед поднял руку в красноречивом жесте, потом покосился на культю, и его лицо посерело. – Ты должен пройти мимо всех земель эмирата, а потом очень долго плыть по морю… Но зачем тебе этот город?
   – Не твое дело! – Меч конунга ударил с такой стремительностью, что Ивар сумел увидеть только смазанный росчерк. Ибн-Салах с мягким всхлипом осел набок, из перерубленного горла хлестала кровь. – Он был достойным врагом, пусть Аллах примет его с почетом!
   – Не соврал он насчет войска? – полюбопытствовал Арнвид, задумчиво теребя бороду, унизительно жидкую по сравнению с той, которую отрастил уже погибший командир крепости.
   – Не думаю, – ответил Хаук, обтирая меч об одежду убитого. – Впрочем, мы скоро это узнаем, клянусь волками Гримнира!
 
   Берег виднелся с обоих бортов. Он был изрезан мысами, увенчан полосой скал – слева и далекой темной линией – справа. Драккар двигался на восток, мачта его гудела от напряжения, удерживая туго натянутый парус.
   – Что там такое? – спросил Ивар, показывая на юг. Большинство викингов, измученных многодневным переходом на веслах, спали, лишь сидящий на руле Хаук и Ивар бодрствовали.
   – Эти земли, если не ошибаюсь, серки называют Африка! – пожал плечами конунг.
   С того дня как под стремительным натиском пал Алькассе, прошло немало времени. Как выяснилось, седобородый Ахмед ибн-Салах не обманул. Не успели воины севера насладиться грабежом, как С минарета донесся полный тревоги крик Нерейда.
   – Войско! Войско! – орал рыжий викинг.
   Хаук успел собрать рассеявшихся по городу дружинников и встретить наступающих серков в боевом строю. Но это ничего не дало – подошедший отряд был велик, и викингам ничего не оставалось, как отступить. Драккар уплыл в море, оставив за кормой поднимающийся к небу дым от горящих построек.
   После этого викингов везде встречали оружием. Гонцы на свежих конях доносили весть о прибытии корабля северян быстрее его самого. Любая попытка пристать к берегу тут же вызывала нападение. Лишь чудом удалось набрать воды в устье одной из рек. О том, чтобы предаться любимому развлечению – грабежу, не было и речи.
   Потом берег свернул на восток. Более гостеприимным он от этого не стал, но в сердцах викингов затеплилась надежда, что скоро удастся покинуть воды, хозяином которых считает себя эмир Кордовы…
   – Африка? – хмыкнул Ивар и уточнил:. – Страна обугленных людей?
   – Она самая… – утвердительно кивнул конунг и чуть изменил положение руля. Большая волна с грохотом ударила в нос драккара, с гулом прокатилась по бортам. Над палубой взлетели брызги, корпус слегка содрогнулся.
   – Послушай, Хаук, – Ивар на мгновение замолчал, мучительно подыскивая нужные слова, – как у тебя все получается? Ну… так легко командовать другими людьми?
   – Легко? – Конунг сощурился, на его лице проступило нечто, похожее на улыбку, но тут же пропало. – Вот это как выглядит? Быть конунгом не такое веселое дело, как думают многие. Для этого мало одной удачи, ею может обладать и простой дружинник. Главное здесь – сознавать, что ты отвечаешь за всех людей, которые согласились тебе повиноваться, и что именно от тебя зависит, вернутся они домой живыми и богатыми или бесславно погибнут! Такое понимание придает сил и делает тебя решительным в действиях. Не помешает еще и опыт, поэтому морскими конунгами никогда не становятся незрелые юнцы!
   – А я смогу быть конунгом? – поинтересовался Ивар с невеселой ухмылкой.
   – Почему нет? – Хаук вскинул брови. – Если разбогатеешь достаточно, чтобы купить корабль и набрать дружину. Мой побратим Торкель Борода так и сделал семь лет назад.
   – И что с ним стало?
   – Вот ему-то не хватило удачи. – Голос Хаука звучал бесстрастно, но все же в нем можно было уловить нотки печали. – Драккар его разбился у берегов Скотланда, а выживших, которые добрались до суши, перерезали пикты. Я сумел лишь отомстить!
   – И то хорошо… – закивал Ивар.
   – Ладно, хватит языком трепать! – Конунг зевнул. – Иди буди Эйрика, пусть он станет к рулю! Пора отдохнуть и мне!
 
   Под ногами скрипел желтый песок, а на юг, сколько хватало глаз, тянулась бесконечная равнина, испещренная песчаными бурунами, похожими на застывшие волны. В лучах заката они казались алыми, точно на вершине каждого кто-то совершил кровавое жертвоприношение. Еще дальше виднелась синяя ломаная линия гор.
   Деревья осмелились приютиться только у самого берега, у впадающей в море крошечной речушки. Здесь, под защитой скалистого мыса на востоке, остановились на ночлег викинги. Судя по кострищам и следам на берегу, удобной бухтой до них пользовались много раз.
   С дровами в небольшой роще оказалось плохо, и огонь разожгли с трудом. Сырые ветки едва-едва тлели, распространяя больше дыма, чем тепла. Но греться никто не хотел. Все дни, пока драккар плыл на восток, стояла такая жара, что замерзнуть было сложнее, чем утонуть в земле. Ночи, наоборот, выдавались прохладные, но для привычных к морозам северян они были куда приятнее дней, когда вскипала смола, которой были пропитаны борта корабля, а знойное марево, поднимающееся над морем, заставляло голову гудеть.
   – И как только здесь люди живут? – патетически вопросил Нерейд, лежащий прямо на земле. Обгоревшая кожа давно слезла с рыжеволосого насмешника, и под ней обнаружилась другая – блестящая и коричневая. Теперь он выглядел почти таким же смуглым, как серки. —
   Жарко, как в кузнице, воды мало, травы мало, лесов вообще нету!
   – Как-то живут… – отозвался Вемунд, водящий точильным камнем по лезвию секиры. – Человек везде выживет – хоть среди льда, хоть тут…
   Всадники появились вдалеке столь внезапно, что стоящий на страже Ивар невольно вздрогнул. Только что горизонт, где выцветшую голубизну неба отделяли от яростной желтизны земли синие горы, был чист, точно попка новорожденного. И тут же, словно выпрыгнув из песка, возникли темные фигуры на каких-то странных конях.
   – Тревога! – крикнул Ивар.
   Викинги повскакивали, засуетились. До сего дня обитателей здешней жаркой земли с борта драккара видели уже неоднократно, но ни разу не сталкивались с ними на суше.
   – Так… – Подошедший конунг встал рядом с Иваром. Глаза его были непроницаемы. – Что у нас тут?
   Всадников было около трех десятков. Не останавливаясь и не снижая хода, они приближались с юга, и под копытами их скакунов взлетали облачка песка.
   – Укуси меня Фенрир, что это такое? – ахнул за спиной Нерейд, и только в этот момент Ивар увидел, что чужаки едут вовсе не на конях. Мотая горбами, на викингов неслись громадные, покрытые рыжей шерстью звери, так же похожие на лошадей, как медведь на суслика.
   – Стройся! – приказал Хаук так равнодушно, будто ничего необычного не происходило. – Быстро!
   Привычные команды подействовали на викингов успокаивающе. Из аморфной толпы, пораженной удивлением от встречи с неведомым, они превратились в крепко сбитую дружину, готовую встретить любого врага, будь он хоть о трех головах и на девяти ногах. Кровожадно блеснули обнаженные клинки.
   – Луки готовь! – велел конунг, и голос его звучал вполне буднично.
   Явившиеся с юга всадники только в этот момент, похоже, заметили викингов. Передний из них что-то гортанно вскрикнул, и отряд остановился. Сидящие на спинах горбатых чудовищ были с ног до головы закутаны в просторные накидки, так что даже очертаний фигур рассмотреть было нельзя.
   – Чего пялятся? – нервно пробормотал стоящий рядом с Иваром один из близнецов, кажется Рёгнвальд. Меч в его руках слегка подрагивал.
   Словно услышав вопрос, головной всадник вновь крикнул что-то, вскинул руки. В них неожиданно оказался лук. Хлопнула тетива, и с жужжанием ввинтилась в воздух стрела.
   – Спокойно! – процедил сквозь зубы конунг. – Не стрелять!
   Выкрашенная чем-то черным стрела со скрипом вонзилась в песок в трех шагах от ног Хаука, и тут же всадники развернулись на восток. Через несколько мгновений они скрылись за дюнами.
   – Мазилы! – крикнул им вслед Рёгнвальд.
   – Не думаю… – глубокомысленно изрек конунг, вытаскивая стрелу из земли и рассматривая ее. – Их предводитель сделал это нарочно. Вот только что он собирался этим сказать?
   – Может быть, хотел пригласить на пир? – предположил Нерейд.
   – Вряд ли! – В сильных пальцах Хаука стрела треснула, распавшись на половинки. – Сегодня спать всем в кольчугах, а на страже будет пятеро!
 
   – К оружию!
   Ивар пробудился от истошного крика. Рука привычно метнулась под бок, нащупывая меч, а из тьмы, окружающей стоянку, рвался необычный боевой клич.
   – Мочи козлов! – неслось со всех сторон.
   Едва Ивар успел вскочить, как из мрака соткалась гибкая фигура. С необычайной стремительностью увернулась от выпада и что-то сильно ткнула Ивару в живот. Раздался хруст, а потом звяканье. Похоже, что кольчуга оказалась крепче клинка.
   Ивар что есть силы ударил рукой. Увернуться его противник не успел. Кулак викинга врезался в его висок, и тело, закутанное в черный балахон, рухнуло наземь.
   Ивару от этого легче не стало. На него насели сразу двое, и счастье еще, что он успел ухватить щит.
   – Одину слава! – Откуда-то сбоку выскочил Вемунд, взмахнул громадной секирой. К немалому удивлению Ивара, противник, плохо различимый из-за черной развевающейся одежды, сумел уклониться от смертоносного удара и атаковал сам.
   Но теперь они бились один на один. Лязгали клинки, высекая крошечные искры. Пот стекал по лицу Ивара, и приходилось прилагать все усилия, чтобы остаться невредимым.
   Обитатели диких южных земель оказались достойными противниками.
   Кто-то завопил, отчаянно, надрывно, и почти сразу стало светлее. По стволам деревьев поднимался багровый отблеск от разгорающегося костра, в который швырнули, судя по всему, все оставшиеся дрова.
   Свет вырвал из тьмы фигуру противника, высокого и худого, скрытого темным балахоном, точно таким же, какие были на всадниках, которых викинги видели вечером.
   «Так вот что значит та стрела! – догадался Ивар, подпрыгивая, чтобы пропустить под собой пущенный низко удар, и обрушивая свой меч в ответ. – Благородное предупреждение о нападении!»
   – Мочи козлов! – успел еще раз выкрикнуть противник, и тут же меч Ивара пробил его защиту и легко, точно гнилой орех, расколол голову. Шлема под капюшоном не оказалось.
   Брошенное кем-то копье очень удачно отвлекло соперника Вемунда, и толстый викинг красивым ударом завершил бой.
   – Ничего себе! – прохрипел он, дыша, будто загнанная лошадь. – Давно я не встречал такого ловкого гада, клянусь копьем Бельверка!
   Ивар нашел силы лишь на то, чтобы кивнуть.
   – Осторожнее! – донесся от костра крик конунга. – Держаться вместе! Они могут скрываться еще где-то рядом!
   Но посланные с факелами викинги никого вокруг стоянки не нашли. Нападавшие исчезли в пустыне, словно рыбы в глубинах вод, не оставив никаких следов, кроме нескольких трупов, своих и чужих.
   У костра стонал раненый Рёгнвальд. Прошедший вскользь клинок снял с его щеки большой лоскут кожи. Рана оказалась неопасной, но очень болезненной. Рядом с братом скрипел зубами Гудрёд, лицо его было белым.
   – А ты чего такой бледный? – поинтересовался Арнвид, суетившийся возле раненого. – Тебя тоже зацепило?
   – Нет… – процедил сквозь зубы молодой халогалан-дец. – Просто каждый из нас чувствует все, что происходит с другим. Если больно одному, то больно и другому!
   – Чудо! Чудо! – зашептались собравшиеся вокруг викинги.
   – А что там орали эти воины? – спросил подошедший конунг, разглядывая лицо одного из погибших – темное, узкое, словно лезвие топора, даже после смерти сохраняющее выражение гордого презрения. – Мочи козлов? Что бы это значило?
   – Это намек на бороду Арнвида, уж очень она похожа на ту, что носят скакуны Тора! – ввернул Нерейд.
   Оставив Ингьяльда делать перевязки, эриль, не обратив на шутку внимания, приблизился к конунгу и осторожно заметил:
   – Я думаю, что козлы плохо пахнут, а уж мокрые козлы – вообще невыносимо!
   – И что? – Хаук посмотрел на Арнвида с явным подозрением, что тот от излишней премудрости совсем спятил.
   – Трупы тоже воняют, мой конунг, – не смутившись, добавил эриль. – Так что этот клич обозначает: заставь врагов плохо пахнуть, то есть сделай их мертвыми.
   – А почему бы не сказать просто? – вмешался Кари.
   – Похоже, что местные жители склонны к поэзии. – Арнвид пожал плечами. – Мы ведь тоже называем небо сводом Имира, волка – конем великанши или спутником Одина, и так далее!
   – Все ясно, – конунг устало кивнул, – а сейчас нам нужно эти поэтически настроенные трупы оттащить в пустыню, а наших похоронить, как положено. Все за работу!
   Ворча, зевая и бурча, викинги с неохотой взялись за дело. Шумело море, а сверху, с небосвода, пронзительно-черного здесь, на юге, на людей насмешливо глядели звезды.
 
   Утром все двигались точно весенние мухи. Несмотря на то что остаток ночи прошел спокойно, выспаться не смог никто, и даже на лице конунга можно было заметить следы усталости.
   – Толкайте, дети троллей!.. – командовал он без обычного своего напора. Драккар со скрежетом сползал по песку, спеша добраться до воды.
   Краешек солнца показался над черными отвесными скалами мыса, когда викинги все же вышли в море. На камне, оставшемся на берегу над могилой пятерых их соратников, павших этой ночью, выделялись нанесенные рукой Арнвида руны:
   «Скъельг, сын Эйстейна, лежит здесь».
   «Гранмар Сутулый лежит…»
   «Аудун, сын Эйрика…»
   «Сигверк, сын…»
   «Олав…»
 
   Ни один из перечисленных не вернется домой. И пусть каждый из них достойно встретил смерть и в Вальхалле пирует среди эйнхериев, созерцая самого Одина, все же на сердце у многих викингов было тяжело. Даже шутник Нерейд присмирел, на лице его застыло непривычно мрачное выражение.
   Драккар медленно развернулся носом на север, и тут же из-за мыса, плеща веслами, вышел корабль. Он был больше самого крупного драккара, а на палубе торчали две мачты.
   – Один посылает нам богатую добычу! – не растерялся конунг. – На задних лавках – грести изо всех сил! Передним – вооружаться!
   Ивар поспешно втащил весло и принялся облачаться в кольчугу. Та цеплялась за рубаху, как будто ее набили репьями, рукава запутались. Колечки на них раздраженно звенели.