Казаков Дмитрий Львович. Вторжение Химеры

   Майор отключился, заговорил капитан Цай, негромко и занудливо разжевывая детали боевой задачи, из которой выходило, что солдатам предстоит на время превратиться в лесорубов.
   – Чем я только на этой войне не занимался, а вот деревьев еще не валил, сомий хвост, – заметил Роберт, когда командир роты замолк.
   – Это точно, – уныло согласился Трэджан. – А где другие два батальона, интересно?
   – Другие хреновы дороги перекрывают, наверно, – предположил Кампински. – Если уж загораживать, так все.
   На самой дороге снег был утоптан, но в сугробах на обочинах люди проваливались по пояс.
   – Начинайте рубить, – приказал лейтенант Нуньес, когда Роберт и Трэджан добрались до одной из «сосен». – Через пятнадцать минут вас сменят.
   Топор оставил на чешуйчатой коре небольшую зарубку, потом дело пошло веселее, в стороны полетели куски древесины. Роберт согрелся, а глянув на Трэджана, обнаружил, что от того валит пар.
   Когда на смену пришла очередная пара рубщиков, на стволе красовалась довольно большая выемка. Кампински и Шривану понадобилось несколько минут, чтобы углубить ее до нужного размера.
   Дерево заскрипело, начало медленно падать.
   – Поберегись! – зычно крикнул лейтенант.
   – Ой! – Роберт невольно отшатнулся, когда ствол лег на снег, а отскочившая от пня здоровенная щепка ударила в забрало.
   – Так бы и остался без глаза, – хмыкнул Трэджан.
   – Чего заснули? – объявился рядом с приятелями сержант. – Обрубайте ветви, те, что снизу! Надо устроить тут такую баррикаду, чтобы за ней чувствовать себя, как у Единого за пазухой!
   Роберт вздохнул и поднял топор.

* * *

   Солнце медленно опускалось к горизонту, от гор ползли облака, суля очередную метель. Над лесом царила тишина, нарушаемая только скрипом терзаемых морозом стволов.
   Роберт лежал за образующими настоящий вал бревнами и вглядывался в уходящую вдаль просеку дороги. Расположившийся по соседству Кампински задумчиво гладил подбородок, издалека, от того места, где расположились свободные от дежурства бойцы, доносился приглушенный смех.
   За день, что батальон провел на этот месте, Роберт не увидел ни одного врага. Несколько раз с востока, где держала оборону вторая рота, доносился гул моторов, а затем ожесточенная стрельба.
   Форсеры пытались доставить подкрепления и боеприпасы частям, сражающимся на окраинах Снежногорска, но без особого рвения.
   – Так мы скоро от скуки помрем, – сказал Трэджан, выразительно зевая.
   – Как по мне, так не самая худшая смерть, – хмыкнул сержант, засовывая в рот сигарету. – А вообще солдат спит, служба идет. Чего ты переживаешь?
   – Так холодно, согреться охота, – проворчал Трэджан.
   – Плазмоидами? Через полчаса нас сменят, и погреешься.
   – Идут, – негромко бросил сидящий на дереве Шриван, и разговоры мгновенно прекратились.
   Индус принялся спускаться, сержант выплюнул сигарету, опустил забрало и забормотал вполголоса, сообщая командиру о появлении врага. В глубине расположения батальона забегали солдаты, заспешили к баррикаде.
   – Ну и где они? – спросил Роберт, тщетно пытаясь разглядеть врага.
   – Вон, тащатся, – хмыкнул Кампински.
   Форсеры один за другим выныривали из сгущающегося над лесом сумрака. Шагали они нестройной толпой, меньше всего напоминая грозное войско. Некоторые шатались, другие шли, опираясь на товарищей.
   – Крепко им досталось, раз они летучих модулей лишились, а о том, чтобы дозор вперед выслать, не задумались, – проговорил сержант. – Без команды не стрелять, пусть подойдут ближе…
   Роберт пошевелил слегка застывшими пальцами, положил ладони на холодящее даже через перчатки тело автомата.
   – Помилуй нас Единый, – только и успел сказать Шриван, и первый плазмоид ударил в баррикаду и лопнул, разбросав вокруг ошметки пламени.
   За ним прилетел второй, третий, луч ионного орудия пробил, судя по истошному воплю, чью-то броню, и только в этот момент все солдаты роты услышали голос капитана, сказавшего:
   – Огонь!
   Тявкнули рейлганы, зачастили настроенные на заградительную стрельбу пулеметы. Настоящий огненный вал ударил вдоль дороги, сметая с нее не успевших залечь форсеров. Роберт увидел, как летят в стороны куски химерина, как один за другим падают воины в серой броне.
   – Хватит! – рявкнул командир роты. – Не тратить боеприпасы зря!
   Наступила тишина, ветер развеял повисшее над дорогой облако дыма, стал виден изрытый выстрелами снег, черные кляксы тел, покореженные пулями стволы.
   – И где они, елки-палки? – удивился Трэджан. – Удрали? Так быстро?
   – Что, не согрелся? – с улыбкой проворчал сержант. – Покричи, может, там какая из их девиц и осталась…
   – Придет и так тебя обогреет, – зажмурившись, промурлыкал Кампински, – что на всю жизнь запомнишь…
   Оба негромко засмеялись.
   – А они не обойдут нас через лес? – спросил Шриван.
   – Не должны, – Бьерн задумчиво глянул в сторону пущи, – там сугробы такие, что в них утонуть можно. Форсеры, они же тяжелые, еще глубже людей должны проваливаться. Да и майор посты там расставил…
   Солнце ушло за деревья, забрало шлема самостоятельно перешло на инфракрасный режим. Соратники превратились в зеленовато-синие фигуры, исчерканные оранжевыми линиями там, где тепло выходило через щели между броневыми пластинами. Лес стал набором малахитовых и сапфировых полос.
   На уходящей к западу дороге не двигалось ничего.
   Приглушенная стрельба донеслась с севера, и тут же, словно эхом, автоматная очередь раздалась на юге.
   – Пытаются обойти, гады, – заметил Бьерн, – смотрите в оба… И слушайте!
   – Как в брюхе урчит? – уточнил Трэджан, но получил от сержанта грозный взгляд и заткнулся.
   Роберт до боли в глазах всматривался в чащобу, но ничего особенного не видел. Несколько раз ветки начинали колыхаться, но никто из-за них не появлялся, кроме мелких лесных тварей.
   – Вот они! – крикнул кто-то с другой стороны баррикады, глухо хлопнула снайперская винтовка, и снег заскрипел со всех сторон.
   Между стволов метнулся пылающий багровым огнем силуэт, за ним еще один. Несколько выстрелов из мортиры угодили в баррикаду, толстенные бревна разметало, как легкие веточки.
   Роберта ударило в бок и отбросило в сторону. Хрястнулся обо что-то спиной, но автомата из рук не выпустил. Не вставая, нажал спусковой крючок и всадил чуть ли не весь магазин в выскочившего на дорогу форсера. Тот устоял на ногах, но выстрел из рейлгана угодил ему прямо в плечо, едва не оторвал руку.
   Тяжелое тело упало, хлынула кровь.
   – Сомий хвост! – Роберт приподнялся, пытаясь разобраться, где соратники и что именно происходит.
   С таким же успехом он мог ковырять вилкой суп.
   Стрельба доносилась со всех сторон, в том числе и сзади, мешало видеть зарево от горящей баррикады, у ее дальнего края несколько автоматчиков исступленно палили в сторону леса.
   – Прекратить огонь! – В голосе майора Марджена не звучало и следов паники. – Всем оставаться на местах! Командирам взводов немедленно доложить обстановку!
   Роберт перевернулся на живот и обнаружил, что неподалеку, уткнувшись лицом в землю, лежит Кампински.
   Крови видно не было, но пулеметчик казался подозрительно неподвижным.
   – Эй, Пол? – позвал Роберт и пополз вперед. Добравшись до товарища, осторожно перекатил его на бок и заглянул в забрало.
   Глаза Кампински были закрыты, но он, без всякого сомнения, дышал.
   Сугроб на обочине издал смачный хруст, и из него выбрался похожий на снеговика сержант.
   – Тьфу ты, – сказал он, выковыривая снег из щелей бронекостюма. – Что с ним?
   – Оглушен, похоже, – ответил Роберт.
   – Ничего, очухается. – Сержант замер, выслушиваясь в доносящееся из наушников шлема бормотание. – Так точно. Сейчас приступим.
   – Что там такое?
   – Приказано баррикаду растаскивать, – ответил Бьернсон, звучно шмыгнув носом. – Похоже, что все, драка на сегодня закончена.
   Эта новость не вызвала ожидаемой радости. Роберт лишь вяло кивнул, подумал о том, когда же им дадут выспаться.
   Кампински отдали на попечение подоспевших медиков, из тьмы явился Шриван, за ним – перепачканный чужой кровью Трэджан. И они зашагали туда, где солдаты спихивали на обочины тлеющие бревна.
   Усталость достигла такой степени, что Роберт мог двигаться, делать то, что ему приказывают, не обращая внимания на ноющие мускулы, но при этом начисто лишился способности связно мыслить.
   В голове царила гулкая, звенящая пустота.
   Они расчистили дорогу, а затем с запада донесся негромкий гул мотора.
   – Наши? – неуверенно спросил Трэджан.
   – Они самые, – кивнул сержант.
   Вдали мелькнули два огонька, стал виден ползущий по дороге небольшой разведывательный транспортер. Забрало перешло в обычный режим, и Роберт прищурился – свет фар показался болезненно ярким.
   – Ура! – завопил кто-то, его поддержали, и вскоре десятки людей прыгали, орали и обнимались, словно узнали о том, что война закончилась.
   Транспортер остановился, дверца хлопнула, и наружу выглянул плечистый сержант в шлеме с поднятым забралом. Сверкнул на грудной пластине символ корпуса «Сибирь» – медвежья морда.
   – Здорово, братцы! – весело крикнул сержант. – Как вы тут?
   – Нормально! Отлично! – принялись отвечать ему с разных сторон.
   – Форсеры вас стоптать не пытались? А то после того, как мы им врезали, они побежали, точно крысы из горящего дома!
   – Мы и сами им врезали, елки-палки! – гордо сказал Трэджан.
   – Ну и отлично, – кивнул сержант. – Тогда мы поехали дальше. А вы особо под колесами не путайтесь, скоро тут наши пойдут…
   Он махнул рукой и скрылся в кабине, транспортер укатил. Роберт остался стоять, не обращая внимания на царящее вокруг ликование.
   «Сибирь» шла на восток, прочь от Снежногорска, а это могло означать только одно – две фронтовые бригады форсеров, пытавшиеся взять штурмом столицу планеты, разгромлены.
   Насколько Роберт знал, для людей это был первый успех такого масштаба. Да, им случалось наносить поражения отдельным частям врага и даже заставлять его отойти, как тогда на Валории. Но это всегда достигалось большой кровью и не давало особого эффекта.
   Сегодняшнее поражение, судя по всему, обернется для форсеров как минимум потерей захваченных на Сибири территорий, а в худшем случае – их полным уходом с планеты.
   – Мы победили! Ты понял? – проорал Трэджан прямо в ухо Роберту и хлопнул того по плечу. – Мы их разгромили?
   – Да, конечно, – ответил тот и, видя, что приятель смотрит на него с обидой, добавил негромко: – Ура, сомий хвост.

СТРОИТЕЛИ 1

   Издалека планета казалась злобным алым глазом, смотрящим через дырочку в черной ткани Космоса.
   Вблизи впечатление пропадало, становились видны ползущие над красно-бурой поверхностью серые ленты облаков, тускло поблескивающие лужицы морей, уродливые шрамы горных хребтов.
   И висящий на орбите объект, мало похожий на спутник и еще меньше – на космический корабль.
   Он скорее напоминал громадную, обзаведшуюся толстой шкурой гусеницу и на самом деле состоял из многих десятков существ, образующих единый, разумный по человеческим меркам организм.
   Эти существа, похожие на знакомую людям Химеру, недавно оставили лежащую внизу планету. Мощные крылья размахом в полторы сотни метров подняли их в верхние слои атмосферы, где заработали биологические реактивные двигатели, позволившие огромным тварям набрать первую космическую скорость.
   Сейчас внутри «гусеницы» активно шло перерождение. Отмирали крылья, ноги, глаза, прочие ненужные органы, активно формировалась оболочка, способная защитить ценный груз, заключенный в разбитом на независимые отсеки чреве громадного организма.
   Груз состоял из множества особей, мелких и невзрачных по сравнению с тварями, доставившими их на орбиту.
   Но именно тем, кто пока дремлет в анабиотическом сне, предстоит выполнить главную задачу возникшего на орбите красной планеты колосса – освоить другой мир, воздвигнуть новые Хайвы, чтобы Великое Строительство продолжалось, чтобы опять взвились в небо громадные крылатые существа, способные составить новый живой звездолет.
   Который, в свою очередь, высадит Строителей на еще девственной планете.
   Их в Галактике много, но рано или поздно Хайв будет построен на каждой – это твердо знала любая тварь внутри «гусеницы», и она сама в целом, и те ее сородичи, что остались внизу, на планете.
   Когда перерождение завершилось, живой звездолет двинулся с места, и одно из составляющих его существ, расположенное в самом хвосте, задействовало уникальный, только у него имеющийся орган – размыватель пространства.
   Окажись тут земной ученый, вооруженный соответствующей техникой, он бы от удивления принялся жевать собственную бороду.
   В обычном пространстве безо всяких энергозатрат и эффектов возникала локальная нуль-дыра!
   «Гусеница» окуталась сияющей дымкой, содрогнулась и провалилась в нее.
   А на орбиту выходила еще одна похожая на Химеру тварь, первая из тех, что образуют следующий живой звездолет…

ДОЧЬ ЭВОЛЮЦИИ 3

   – Бригада, смирно! – Голос тактика убежал за повороты длинного коридора, в котором построили солдат, и вернулся шуршащим эхом.
   Марта привычно вытянулась, прижав руки к бокам, уставилась прямо перед собой. Что бы ни произошло в ближайшие мгновения, вряд ли потребуется способность думать, скорее, умение повиноваться без рассуждения.
   – Налево! За мной – шагом марш! – И тактик повел бригаду в ту сторону, где несколько тоннелей сходились к лестнице.
   Форсеры одну за другой миновали расходящиеся перед ними двери, а Марта думала, что когда-то тут точно так же ходили люди, построившие эту базу в надежде спрятаться от ядовитой атмосферы и жесткого перепада температур на поверхности Гекаты.
   Но это не помогло.
   Самые современные технологии не спасали колонистов. Они умирали от болезней легких, злокачественной сыпи, вообще непонятно от чего, страдали от клаустрофобии и депрессий.
   Много десятилетий назад планету передали под управление КОСМ, а Зигфрид фон Хайнц устроил на базе научный центр.
   – Куда нас ведут? – прошептал за спиной Марты Густав, когда они вышли к лестнице.
   – На полигон.
   Догадка подтвердилась быстро.
   Вырубленный прямо в скалах громадный зал на одном из самых нижних уровней предназначался для того, чтобы находящиеся на базе боевые форсеры не теряли навыков стрельбы.
   У входа на полигон солдат встретил инструктор.
   – Явились? – сказал он, кровожадно оскалившись. – Ну, берите оружие. Посмотрим, что вы еще умеете.
   Ионное ружье тут оказалось немного легче, чем боевое, но Марте было все равно.
   Она просто делала свое дело, хладнокровно и размеренно, рядом орудовали плазменными пушками и мортирами товарищи. Тактик одобрительно кивал, глядя, как горят обозначенные тренажером-модулятором цели.
   В один момент Марта неловко сдвинулась и ощутила, как вновь заныло бедро, поврежденное не так давно. Заскрипела зубами и неожиданно обнаружила, что рядом стоит тактик.
   – Другим оружием хорошо владеешь? – спросил он с интересом.
   Марта взяла у растерявшегося Густава плазмаган, за считаные секунды сменила оружие, только слоты щелкнули. И, почти не целясь, в три выстрела разнесла созданное тренажером-модулятором изображение пулеметного гнезда.
   Тактик одобрительно приподнял брови.
   – Из человеческого автомата приходилось стрелять, – сказала Марта.
   Тактик улыбнулся, показывая, что ее «успехи» во время подготовки к атаке на Землю ему известны, и проговорил:
   – Это не так важно.
   Марта неожиданно ощутила, как к щекам приливает кровь, что становится по-настоящему стыдно. Глянула на Густава и Сару, но те сосредоточенно продолжали поражать цели.
   – Очень хорошо, хватит, – приказал командир бригады. – Вы прекрасно показали себя. Рапорт сегодня же уйдет командованию, и я рад, что в нем будет только хорошее.
   – И простых бойцов сделают субтактиками, а нас – тактиками, – послышался знакомый нахальный голос.
   Марта только головой покачала, но командир, к счастью для болтливого шеольца, ничего не услышал.
   – В колонну по трое, – сказал он, – и за мной. Вам сегодня предстоит еще много всего. От стрельбы и прочих тестов зависит ваша дальнейшая судьба.
   Форсеры выстроились и зашагали за командиром.
   – Интересно, зачем все эти тесты? Может, мы и правда станем субтактиками? – сказал Густав, когда полигон остался позади и они вновь оказались на лестнице. – Это правда, командир? Ты как думаешь?
   – Честно говоря, нет, – сказала Марта, и тут ее догнал Стефан.
   – Ну как ты? – спросил он.
   – Нормально. А ты – доволен? – поинтересовалась Марта.
   Чернокожий форсер, помолчав, ответил:
   – Конечно, доволен. Какие планы на свободное время?
   – Ох, мне бы поспать, – вздохнула Марта. – Сейчас как никогда понимаю Джима. Помнишь, любая свободная минута, и этот здоровяк падает – мортирой не разбудить, разве только по голове…
   – Я его знал недолго, но подрыхнуть он любил, это верно, – хмыкнул Стефан. – Может, завтра вечерком встретимся на полигоне? Постреляем еще раз, для собственного удовольствия?
   – Если нас не уморят тестами к тому времени, – покачала головой Марта.
   Стефан улыбнулся и начал отставать, чтобы соединиться со своим звеном. Только в этот момент Марта поняла, что стрелять ей совершенно не хочется, пусть даже в компании старого товарища, и что Сара с Густавом опять спорят.
   – А ну, тихо, – сказала она. – Куда вам собственные звенья давать? Вы своими вечными пререканиями тактика будете мучить! Ох и жалко мне его!
   – А когда? – жадно спросила Сара. – Когда нам дадут собственные звенья?
   – Иначе получается, в нашей казарме теперь на десяти кроватях будет трое субтактиков, – подхватил Густав.
   – Ну надо же, в кои-то веки поддержали друг друга! – Марта скосила на них глаза. – Что, сразу так зазнались, что по три кровати на каждого маловато кажется? Отдельную казарму вам подавай?
   Сара смущенно захихикала.
   – Ребята, перед тем как получить звено, надо пройти инструктаж, модификацию, тренировки… Нет, по-настоящему вам до субтактиков еще далековато, клянусь Пророком!
   Коридор повернул, показалась ничем не примечательная дверь, одна из сотен, раскиданных по уровням базы. Но тактик остановился рядом с ней, приложил ладонь к считывающему устройству, и белая пластина скользнула в сторону, открывая уставленный приборами зал.
   – Заходи, – велел командир бригады. – Сейчас будем смотреть, что у вас в потрохах и в мыслях…
   Хотя это было сказано шутливым тоном, по спине Марты пробежал озноб, а сердце тревожно дернулось.
   Мысли к ней в последнее время приходили такие, что с ними – только на ремодификацию.

* * *

   Люди появлялись один за другим, сгущались из серого, точно песок, тумана. Стреляли из автоматов, выпускали струи огня из каких-то широких больших труб, орудовали рейлганами.
   Казалось, целили прямо в Марту, но попасть не могли.
   А рядом падали друзья, кричала Анна, превращалась в кровавое месиво Хельга, горел, как факел, Пабло…
   В руках оказалось ионное орудие. Марта выстрелила в человека с пулеметом, но тот не упал, а превратился в крупного жука и с жужжанием метнулся вверх. Солдат с рейлганом, а за ним автоматчик, пробитый голубым лучом, тоже взмыли в серый, густеющий сумрак…
   Марта стреляла и стреляла, но противники никак не кончались. Насекомые, в которых они превращались, гудели все громче.
   А потом ринулись на девушку черным роем, резкая боль хлестнула по спине.
   Марта подскочила, жадно хватая ртом воздух и хлопая глазами.
   Она сидела на постели, насильственно разбуженная от дурного сна, а в ком-линке раздраженно жужжал голос тактика:
   – Подъем, всем подъем! Десять минут на сборы! Марта, Стефан, Анджей, Георг – все проснулись или кому-то еще добавить для живости?
   – Приказ поняла, – с натужной бодростью ответила Марта.
   Успевшая подняться Сара смотрела на нее с явным сочувствием; шум воды за прикрытой дверью подсказывал, что Густав оккупировал санитарный блок.
   – Приснится же такое, – сказала Марта, слезла с койки и дохромала до шкафчика, где хранились запасы сухих пайков.
   Со сна почему-то особенно остро хотелось есть.
   – Густав, провозишься там еще хоть тридцать секунд – останешься без завтрака! – рявкнула Марта, разворачивая противно шуршащую фольгу.
   Густав приказу внял, так что со сборами управились довольно быстро. Казарму покинули хоть и не первыми, но и не последними.
   По коридорам базы пришлось двигаться бегом, словно на давно забытых учениях. Тактики выглядели хмурыми, супертактик почему-то веселым, но разглядывать командиров времени не было.
   Боевых форсеров просто выгнали из базы под яркие лучи едва взошедшего светила и приказали грузиться в транспортеры.
   Машины, присланные за отдельной бригадой «Геката-2» на этот раз, выглядели солидно – приземистые, бронированные от колес до крыши. Прежде чем забраться в люк, Марта окинула металлического монстра уважительным взглядом.
   – Привет, рыжая! – Оказавшийся внутри шеолец задорно подмигнул, похлопал рукой рядом с собой.
   Марта отказываться не стала, плюхнулась на сиденье.
   Знакомых лиц было много, но Стефана среди них не обнаружилось. Похоже, что бойцов рассаживали без всякого порядка.
   – Хэй, поехали! – буркнул шеолец, когда транспортер зафырчал и двинулся прочь.
   Марта глянула на соседа и подумала, что, если тот начнет болтать и балагурить прямо сейчас, она его просто убьет. Но рыжий субтактик привалился к стенке и закрыл глаза.
   А потом она и сама не заметила, как задремала.
   Марта проснулась от того, что транспортер остановился. Пошевелившись, обнаружила, что вся в поту и что запах нагретого солнцем металла назойливо лезет в ноздри.
   Люк открылся, внутрь заглянул мрачный тактик, сказал уныло:
   – Выходим на досмотр.
   – Хэй, зачем сейчас какой-то досмотр? – возмутился шеолец, но с места поднялся и пошел к люку. – Понятно, что он нужен, когда въезжаешь на эту очаровательную планету, но сейчас мы ее покидаем? Что я или вот она, – палец рыжего ткнул в Марту, – могли отсюда спереть? Хесуса под юбкой, в смысле за пазухой? Или новейшую секретную разработку – Неуничтожаемый Сухой Паек?
   Марта вслед за рыжим выбралась наружу, окунулась в безумно знойный полдень Гекаты.
   – Ты это у них спрашивай, Анджей, – кивнул тактик на хмурых форсеров Первого Параграфа со сканерами. – Может, они тебе и ответят, хотя вряд ли. Точно могу сказать одно: если бы это от меня зависело, я бы тебя сутки в карантине выдержал и сканировал каждый час, да еще не иначе как голым. Знаю твои способности…
   – Так ведь за то и цените, – ухмыльнулся рыжий.
   Тактик только махнул рукой: к ним уже подходили солдаты со сканерами.
   Досмотр оказался неожиданно тщательным. Проверили все – отпечаток ладони, сетчатку глаза, тембр голоса – и все это под палящим солнцем.
   К завершению процедур Марта дышала тяжело, а перед глазами плавали алые круги.
   – Помочь? – спросил Густав, когда командир проверяющих буркнул: «Свободны, по машинам».
   – Я сама, – ответила Марта и с трудом забралась обратно в транспортер, где было лишь немногим прохладнее, чем снаружи.
   Едва успела сесть, как машина вновь двинулась.
   Сам портал они не увидели, в транспортере не имелось даже щелей, не говоря об окнах. Но мотор заработал громче и натужнее, а сама Марта почувствовала себя раза в полтора тяжелее.
   – А если подумать, – разомкнула губы молчавшая с самого утра Сара, – вот мы прибыли на Гекату целым тактическим соединением, да? И теперь нас отметили как выбывших с планеты. А три сотни убитых на Гефесте, они так и будут на Гекате числиться? Две сотни мертвых душ…
   – Чего только… – Густав с готовностью вступил в спор, но тут вмешалась Марта.
   – Что еще за «мертвые души»? – спросила она. – Вы забыли Стальной Кодекс? Нет никаких «душ», не существует, и само это понятие – жалкий человеческий атавизм, выдуманный слугами древних богов!
   – Да, конечно, я понимаю, – забормотала Сара.
   – А ты еще хотела быть субтактиком, – вздохнула Марта. – Клянусь Пророком, в начале войны звеном мог командовать только идеологически подкованный форсер, прошедший специальную подготовку.
   В памяти Марты всплыло лицо Антона, спокойный голос, которым он раздавал наставления.
   Только вот от смерти не спасла никакая подготовка.
   – Да и девиц в командовании прежде не было, – заметил шеолец. – Это сейчас, понимаешь ли, стало достаточно выжить, чтобы тебе солдат доверили…
   – Ну так, проверка боем! – с нарочитым добродушием сказал высокий субтактик. – Закон эволюции – выживает сильнейший!
   «Это точно – с законом эволюции не поспоришь, – подумала Марта. – Интересно, только мне хочется врезать этому рыжему? Или Саре тоже? Судя по тому, как она напряжена, да».
   – Хэй, не переживай. Мы вот с Клиффом, – кивнул рыжий на светлокожего здоровяка, – тоже не с начала войны в субтактиках ходим. – Прежние командиры звеньев сейчас кто боевой бригадой командует, а кто давно на переработку пошел.