Казанцев Александр Петрович. Фаэты

   — Потому что планета не взорвалась, а разрушилась в результате взрыва ее водяной оболочки, — отпарировал Даль.
   — Это противоречит воззрениям физиков! Вода не взрывается!
   — Кто рискнет подписаться под таким утверждением? — спросил академик Песцов. — Во всяком случае, великий физик двадцатого столетия Нильс Бор не брался так утверждать. Известно его высказывание о возможности взрыва океанов в результате цепной реакции, вызванной взрывом в глубине океана сверхмощного ядерного устройства.
   — Он ссылался при этом, что большинство физиков иного мнения, — не сдавался Галактион Александрович.
   — Правильно, ссылался и добавил, что если даже они правы, то все равно ядерное оружие надо запретить.
   — Это что же? Речь идет о ядерной войне фаэтов, как вы их назвали? — вмешался Веденец. — Не знаю, так это или нет с точки зрения физики, которая, кстати сказать, со временем меняется, но с общечеловеческой точки зрения, которая неизменна в веках, такую возможность людям надо учесть.
   — Кто же возражает? — отозвался Галактион Александрович.
   — Мне показалось, что вы возражаете. А ведь речь идет о том, чтобы бороться за запрет ядерного оружия, которое, как мы слышим сейчас, способно погубить не только цивилизацию, но и планету, на которой та развилась.
   — На Западе в это никто не поверит, — сказал Галактион Александрович.
   — А надо бы, — заметил Песцов, — если не поверить, то допустить подобную возможность. Ядерное оружие действительно способно было погубить и планету Фаэна, и всех, кто на ней жил.
   — И все погибли? — с ужасом спросила Таня.
   — Не все. Горстка уцелела. Те, кто находился в космосе: на Земле и на космических базах близ Марса.
   — Так, может быть, я не от обезьяны происхожу? — вдруг обрадовалась Таня.
   — Можно говорить лишь «исключено или не исключено», — осторожно прокорректировал академик Песцов. — Но даже и так это звучит серьезным предостережением людям.
   — Я за такое предостережение! — заявил Веденец.
   — Сказка ложь, да в ней намек, — заметил проректор Петров. Галактион Александрович схватился за голову.
   — Как ты мог придумать всю эту галиматью? — набросился он на брата. — И преподнести ее в такой день?
   — Я лишь пересказал суть послания «Черного Принца». Его аппараты впервые зазвучали в твоей лаборатории. Помнишь газовую зажигалку?
   — Это же сказки! Отец верно сказал! Нелепые сказки, придуманные фантазерами, не пожалевшими сил закодировать их в дурацкий язык, который можно изучать лишь глупцу! И нужны эти сказки их создателям не для предостережения человечеству, а для отвлечения его внимания.
   — Сказки? Хорошо, пусть будут сказки. Первая из них о гибели Фаэны, вторая о Миссии Разума. Но есть еще и третья сказка.
   — Еще и третья? — заинтересовался Веденец.
   — Да. Сказка о братьях. И не только о братьях Петровых, которые едят пельмени на берегу Оби. Но еще и о братьях по разуму (если не по крови!), открыть которых должна космическая археология.
   — Тост за новую, самую универсальную науку — космическую археологию! — провозгласил академик Песцов. — Наука изучает факты. Так пусть она и разберется, где факты и где сказки! (Советский астроном Ф. Ю. Зигель выдвинул гипотезу, что Марс, Луна и гипотетический Фаэтон составляли когда-то трехпланетную систему с общей орбитой вокруг Солнца. Катастрофа Фаэтона превратила его в астероиды и нарушила равновесие трех тел. Марс и Луна вышли на более близкие к Солнцу орбиты и стали нагреваться. При этом меньшая по размерам Луна потеряла всю атмосферу, Марс — большую ее часть. В дальнейшем Луна прошла в опасной близости к Земле и была захвачена ею.)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. «ПОИСК»

   Все высокое и прекрасное в нашей жизни, науке и искусстве создано умом с помощью фантазии и многое — фантазиею при помощи ума.

Н. И. Пирогов

Глава первая. ЗВЕЗДНАЯ МУМИЯ

   Ни Таня, ни Эльга за весь долгий путь до Марса не могли привыкнуть к волнующей серебристой тьме за иллюминаторами «Поиска», как по предложению Даля Петрова был назван космический корабль Крутогорова.
   Пассажиры научились пользоваться башмаками с магнитными подошвами, чтобы не отрываться от пола кабины и не плавать беспомощно в воздухе. Таня беспокоилась, что ее походка в башмаках, прилипающих к полу, похожа на вышагивание цапли. Она не могла забыть обидного прозвища «цыпленок цапли», как ее когда-то называли.
   Даль мало обращал внимания не только на Таню, но и на Эльгу, поглощенный предстоящей встречей с Фобосом.
   Спутник Марса должен был появиться из-за огромного горба планеты, занимавшего теперь большую часть иллюминатора.
   Командир корабля Крутогоров первый заметил и показал Галактиону Александровичу, руководителю экспедиции, звездочку у края диска планеты.
   Диск этот еще несколько дней назад был виден с белыми шапками на полюсах, затемненный с одной стороны. Теперь он уже не умещался в иллюминаторе.
   — А вдруг Фобос обитаем? — спросила Таня.
   — Какая чепуха! — поморщился профессор Петров. — Я согласился возглавить археологическую экспедицию на Марс только потому, что, как и профессор Шкловский, уверен в давнем исчезновении марсиан. Нам предстоит на Марсе датировать их исчезновение десятками или сотнями тысяч. лет, если не миллионом.
   — И Дальке не с кем будет разговаривать, — чуть насмешливо произнесла Таня.
   — Увы! — пожал плечами Галактион Александрович. — Я вынужден был уступить его напору, хотя боюсь… что переводчик, знающий лишь мертвый язык былых обитателей Марса, а не письменность, которая могла их пережить, не окажется в археологической экспедиции на первом месте. Время, отпущенное для подготовки, не тратили даром. Космические археологи стали самыми всесторонними специалистами — историками, врачами, техниками.
   Скоро звездочка, составлявшая вместе с Фобосом двойную звезду, превратилась в ярко сверкающее колечко, чем-то напоминающее Сатурн.
   А еще через некоторое время уже можно было рассмотреть, что спутник представляет собой огромное колесо с округлым ободом в виде тороида с цилиндрическими спицами, соединяющими его со ступицей в центре, от которой в звездный туман и тянулась серебристая нить.
   — То типичная орбитальная станция, — хрипловатым басом заметил Крутогоров. — Вдаль уходит, стало быть, оранжерея, где когда-то выращивали овощи для экипажа.
   — А если и сейчас выращивают? — спросила Таня. Крутогоров покачал головой.
   — Должно, метеорит еще давно в станцию угодил. Взгляните-ка на разрушения.
   Теперь и все заметили, что кольцевой обод был неполным. Часть его отсутствовала. Не было и тех спиц, которые должны были соединять разрушенную часть с центром.
   — Так и должно было быть! — воскликнул Даль. — Ведь фаэты, переселяясь на Марс, сбросили на его поверхность запасы металла, разобрав для этого часть станции.
   — Даль! — вмешался Галактион Александрович. — Я попросил бы тебя помнить условие, при котором ты был включен в экспедицию, — не путать науку со сказками. Очевидно, мы имеем случай разрушения станции метеоритом, что говорит о весьма длительном ее существовании, ибо по теории вероятностей такое прямое попадание крайне редко.
   — Я молчу, — сказал Далька и тихо добавил: — До поры до времени. Эльга сощурилась на него, а Таня одобрительно кивнула.
   Тут Эльга обратила внимание на крохотную странную звездочку, словно меняющую свое положение среди других звезд.
   — Может быть, это их корабль! — насторожилась Таня.
   Крутогоров снова покачал головой. Он стоял у звездной стереотрубы и видел то, что еще неизвестно было остальным.
   — Не корабль это, — почему-то вздохнул он, — а, похоже, мумия.
   — Мумия? — насторожилась Эльга Сергеевна. Крутогоров уступил место у окуляра сначала ей, а потом Галактиону Александровичу и наконец Тане.
   — Трудно поверить! — воскликнула Таня. — Она как живая! Будто заметила наш корабль и летит на него, как бабочка на огонь! Эльга зябко передернула плечами.
   — В космосе не живут, — заметил космонавт.
   — Почему же тогда она летит прямо на нас? — не унималась Таня.
   Далька недвижно стоял у иллюминатора, словно прекрасно знал, что рассматривают его спутники.
   Странная звездочка оказалась телом женщины с развевающимися седыми волосами и раскинутыми, как в полете, руками.
   — Она сама выбросилась в космос, — сказал Тане Далька. — Это Власта Сирус, военная преступница. Не выдержала одиночества.
   — Для нас это археологическая находка, каковую надлежит исследовать, — заключил профессор Петров.
   — Как исследовать? — спросила Таня.
   — Этим займется Эльга Сергеевна. Вероятно, понадобится вскрытие мумии и установление различий внутренних органов инопланетного тела и человека. Таня поморщилась. Галактион Александрович продолжал:
   — Судя по всему, у обитателей космической станции была традиция захоронения умерших членов экипажа в космосе. Не исключено, что нам придется встретить еще мумии. Трупы выбрасывали в космос, и они становились там вечными спутниками спутника Фобоса, если можно так выразиться.
   — Думаю, что дело было не так, — возразил Даль, но умолк, заметив протестующий жест брата.
   Пилот Розмыслов осторожно подвел «Поиск» к полуразрушенной станции. Перейти в нее через шлюзы, которыми пользовались ее былые обитатели, было невозможно, поскольку корабль не мог стыковаться со станцией из-за несовпадения размеров стыковых устройств. Предстоял выход в открытый космос в скафандрах.
   — Запустим каждого на канатиках, — успокоил всех командир корабля. — На фалах.
   Новоявленные космонавты — Галактион Александрович и Даль — вместе с Крутогоровым покинули шлюз корабля. Эльга Сергеевна и Таня остались, готовясь к предстоящему исследованию мумии, которую еще надо было выловить из космоса, что было возложено на Даля и Крутогорова.
   Даль с трудом справился с собственным вращением, цепляясь за тросик, потом огляделся, стараясь увидеть мумию. Но увидел только звезды, которые словно приблизились к нему.
   Галактион Александрович решительно направился с помощью ракетного пистолета к базе Фобоса. А Даль с Крутогоровым, паря в космосе на натянутых фалах, стали ждать приближения мумии. Как определила электронная машина, она двигалась по вытянутому эллипсу вокруг станции. Но создавалось впечатление, что неведомая женщина, которую они только что рассматривали в звездную стереотрубу, сознательно летит к ним. Можно было понять ощущение Тани, представившей, что живая космическая женщина атакует корабль.
   Даль не мог побороть неприятного ощущения, когда мумия приближалась к ним, парящим в космосе. То, что они были в скафандрах, а женщина без всякого скафандра, выглядело противоестественным. Чудовищным казалось, что женщина с раскинутыми руками летела, вращаясь вокруг собственной оси, словно танцуя среди звезд.
   — Посмертный вальс, — донесся в шлемофоне Дальки хрипловатый голос Крутогорова. Дальке не хотелось шутить, и он не ответил командиру.
   Настала пора действовать. После нескольких неудачных попыток поймать мумию им, наконец, удалось завершить маневр.
   В шлюзе бесценный груз был принят Эльгой Сергеевной и Таней — им предстояло нелегкое дело.
   — Брови-то как срослись! — заметила Таня. — Интересно, кто она была?
   — Резать не станем — просветим рентгеном, — решила Эльга.
   Далька и Крутогоров отправились тем же путем через шлюз в космос, чтобы попасть в полуразрушенную станцию.
   — Бис его знает, что ее поломало, — сказал Крутогоров, рассматривая округлый обод гигантского колеса, где не хватало части. — Вроде бы на катастрофу не похоже. Аккуратно разобрано. Ни одного рваного листа.
   — Они сами ее демонтировали, — отозвался Далька. — Так сказано в аппарате из «Черного Принца».
   — Ну, ну! — промычал Крутогоров. И неизвестно было, что он хотел сказать.
   Крутогоров был старейшим из космонавтов. Он прославился еще во время Великой Отечественной войны, свершая на своем истребителе невероятные подвиги. После победы он продолжал летать, испытывая новые самолеты, помогая конструкторам создавать самые смелые конструкции, которые он и перегружал выше всякого предела в воздухе. Уже будучи Героем Советского Союза, он стал космонавтом. С подкупающей простотой и юмором он признавался, что ему пришлось скинуть десять килограммов лишнего, «генеральского», веса, доведя его до восьмидесяти. (Справедливости ради надо отметить, что к профессору Петрову перед его полетом к Марсу таких требований уже не предъявлялось.) Чтобы научиться прыгать с вышки, генералу Крутогорову сначала пришлось научиться плавать. Но он преодолел все трудности и теперь великолепно ориентировался даже в открытом космосе. Галактиону Александровичу и Дальке было намного легче. Они были достаточно тренированы, чтобы повторять движения Крутогорова, к тому же и плавание в открытом космосе ныне считалось обычным.
   Однако для каждого, кто впервые выходил в пустоту меж звезд, это было ни с чем не сравнимым ощущением. Правда, когда Даль преодолел небольшое расстояние от корабля до базы Фобоса и выровнял свое движение в космосе с вращением исполинского колеса, а затем вошел внутрь его обода, то ощущение внезапно вернувшейся земной тяжести было, пожалуй, не менее сильным, чем полет в скафандре.
   Крутогоров осветил фонарем коридор. Свет отражался в полированных стенах, на потолке, на полу, который словно поднимался в гору, хотя никакой подъем не ощущался. На станции были свои законы, вызванные конфигурацией обода, его вращением и центробежной силой.
   Крутогоров и Далька, медленно ступая, припечатывая каждый шаг, лишь усилием воли заставляли себя двигаться. В конце коридора, словно спускаясь с горы, к ним приближался космонавт в скафандре. Это был Галактион Александрович.
   — На станции нет никого: ни живого, ни мертвого, но есть немало предметов, представляющих интерес для археологов. Мы не будем сейчас что-либо трогать, вернемся на «Поиск», чтобы присутствовать при исследовании мумии.
   Даль с неохотой покидал древнюю космическую станцию фаэтов, представляя себе, как жили здесь когда-то герои рассказа, который он выучил почти наизусть, воспринимая его персонажи как действительно знакомых живых людей (именно людей!).
   Мужчины вернулись на корабль, где их уже ждали Эльга Сергеевна с Таней и пилот Розмыслов, когда-то знаменитый футболист, а впоследствии начальник крупнейшей орбитальной станции «Гагарин».
   — Это человек! — заявила Эльга Сергеевна, указывая на плававшую посередине кабины ледяную мумию.
   — Человек? — переспросил Галактион Александрович. — Земная женщина? Эльга Сергеевна кивнула.
   — Я подозревал это! — высокопарно начал Галактион Александрович. — Все теперь становится на свои места! Конец сказкам! — И он обернулся к недоумевающему Дальке. — Да, да! Конец сказкам! Они уступают место новой научной гипотезе, которая не высказывалась мной, пока не подтвердилась фактами. — И он кивнул на мумию.
   — Ничего не понимаю, — отозвался Даль.
   — У меня нет оснований сомневаться в опытности Эльги Сергеевны, великолепного анатома, каким и надлежит быть настоящему археологу. И если она произнесла свой приговор «человек!» — значит, это действительно человек. Никакое другое разумное существо не может во всех деталях, если это слово применимо в подобном случае, быть тождественно человеку. — И он многозначительно посмотрел на своих сотрудников.
   — Может быть, это и не вполне научно, но мне жаль эту неизвестную, — сказала Таня.
   — В данном случае было бы крайне важно выяснить, когда же эта женщина, исследовательница космоса, прилетела сюда с Земли. Да, да! Вот вам доказательство существования на Земле древней цивилизации, достигавшей поразительно высокого уровня. Наши предки, оказывается, летали и над Землей, и даже сюда, в космос, где сооружали себе космические базы. Это новый взгляд на историю человеческой культуры. Она вовсе не развивалась только в одном направлении. Были спады, возврат к дикости, вызванные, по-видимому, глобальными катаклизмами. Очевидно, существовал когда-то знаменитый континент Мю в Тихом океане, на котором человечество поднялось до высших достижений культуры. Все остальные очаги цивилизации на других материках, в том числе и на Атлантиде, — это лишь колонии могучего сосредоточия разума на материке Мю. Становятся понятными такие загадки истории, как, скажем, семь городов Мохенджодаро (Холма мертвых) в Пакистане, возникавших на одном и том же месте один за другим. В самом древнем городе казалось необъяснимым отсутствие храмов и дворцов, но в то же время в нем были прямолинейные улицы с многоэтажными домами, где каждая квартира имела водопровод и канализацию, которым больше десятка тысяч лет! И, оказывается, здесь, в космосе, находится разгадка колоний материка Мю, имевшего сообщение не только со всеми материками Земли на летающих колесницах (виманах), но и с космическими базами, созданными около других планет! Мы вернемся на Землю, чтобы сообщить об этом ученому миру!
   — Не рано ли? — усомнился Даль. — Если мы нашли мумию человека в космосе, это еще не значит, что люди летали сюда в древности. Может быть, люди произошли от тех, кто летал здесь и долетел до Земли?..
   — Это исключено, — оборвал Галактион Александрович.
   — Почему? — не унимался Далька.
   — Потому что это противоречит теории Дарвина, лежащей в основе наших знаний. Человек произошел от земных приматов.
   — Но почему же теорию Дарвина нельзя распространить не только на Землю, но и на всю Солнечную систему хотя бы?
   — Потому что это противоречит научным воззрениям и, следовательно, антинаучно.
   — А твое предположение о древних, но погибших людских цивилизациях более научно?
   — Да. Это новое откровение науки, и я рад, что им окупается наш опасный рейс. Космическая мумия откроет новую страницу земной археологии.
   — Но нам еще предстоит спуститься на Марс, — напомнил Даль.
   — Только для того, чтобы доказать, что там нет, не было и не могло быть разумной жизни, — заключил Галактион Александрович.
   Космонавты с почтением смотрели на профессора и с интересом поглядывали на его младшего брата.
   — Увидим, — сказал Даль.

Глава вторая. ХРУСТАЛЬНЫЙ ГРОБ

   Накануне отлета «Поиска» с Фобоса на Марс Таня и Даль в скафандрах летели внутри прозрачной трубы оранжереи. Почва, на которой выращивались растения, давно окаменела, как и остатки стебельков. Таня тщательно собирала этот «мусор», не обращая внимания на беспокойного Дальку. А он все торопил девушку, сокрушаясь, что она такая же дотошная, как и ее старшая сестра. Из-за этой задержки им пришлось даже включить ракетницы для разгона. Даль первый обратил внимание, что передняя часть оранжереи выглядит как-то необычно.
   Возможно, здесь когда-то был выход в космос, но сейчас его прикрывал прозрачный куб.
   Даль начал торможение с помощью ракетницы. Таня последовала его примеру. Ухватившись друг за друга, кувыркаясь, задевая за стенки оранжереи, они еще некоторое время неслись вперед, цепляясь руками за окаменевшие грядки, чтобы остановиться.
   Наконец они уперлись в торцовую, прозрачную стенку и одновременно вскрикнули. За стеной в пустом пространстве, как в сказке, висели два саркофага. Крышки их были прозрачны, и Таня с Далькой, прижавшись шлемами к перегородке, могли рассмотреть лежащие в них мумии.
   — Надо доложить Галактиону Александровичу, — прошептала Таня.
   — Что вы там шепчетесь? — прозвучал в шлемофоне голос профессора. Очевидно, он внимательно следил за каждым словом путешествующих по оранжерее.
   — Мы обнаружили склеп. В нем два гроба.
   — Опиши внешность саркофагов.
   — Размерами с обыкновенный гроб, чуть толще. И лежат в них мумии как живые. Рыжебородый мужчина и…
   — Красавица необыкновенная! — перебила Таня.
   — Вот они, люди с материка Мю, — сказал профессор. — Ничего не предпринимайте без меня. Мы с Эльгой Сергеевной и Георгием Петровичем вылетаем к вам.
   — На всякий случай захватите лазер. Двери не видно. Не знаю, как они входили-выходили.
   — Вы поразитесь, какая это красавица!
   — А меня бородач интересует. Необыкновенное лицо! Нос у него начинается выше бровей. Невольно вспомнишь гробницу древних майя в Храме Надписей в Паленке. Нефритовая маска и две скульптурные головы носолобых…
   — Мы летим к вам. Ждите.
   — Чудно. Как так носолобые? — поинтересовался Крутогоров.
   — Сами увидите.
   — Мне как-то не по себе, — призналась Таня.
   — Не бойся, — отозвался Даль. — Постой-ка, что это? А ведь в кубе воздух!
   — Как это ты определил? — спросил издалека Галактион Александрович.
   — По преломлению света. Если смотреть под определенным углом, звезды смещаются.
   — Значит, гробница посещалась, — заключил Галактион Александрович. — Их было трое. Они ждали смены с материка Мю. Двое умерли и были похоронены третьей. Вероятно, она посещала их. Потом узнала о гибели материка Мю, поняла, что никогда не вернется на Землю, потеряла рассудок…
   Скоро Таня и Даль увидели в сужающейся вдали оранжерее три движущиеся точки. Их прикрывало облачко дыма от ракетниц. Фигуры в скафандрах вынырнули из него уже совсем близко и подлетели к торцовой стене оранжереи.
   — Так вот оно где, кладбище людей Мю, — сказал профессор. — Отнесли в самое отдаленное место. Мумии превосходны! Они украсят земные музеи.
   — Ты не замечаешь ничего знакомого? — спросил Даль.
   — Оставь ты свои нефритовые маски. Впрочем, в гробнице древних майя тоже мог быть захоронен потомок людей Мю.
   — Нет, я не о том. Видишь, около гробов какие-то штуковины с конусами и пирамидами. Не аппараты ли?
   — Что ж тут особенного? Если люди Мю оставили на околоземной орбите «Черного Принца», начиненного сказаниями, то почему бы им не оставить рассказывающий аппарат и здесь? Твое знание мертвого языка людей Мю пригодится.
   — Это другие аппараты.
   — Ну как? Начнем взрезать? — спросил Крутогоров, направляя на прозрачную стену принесенный аппарат.
   — Подождите! — запротестовал Далька. — Вижу спираль!
   — И что же? — холодно осведомился Галактион Александрович.
   — У фаэтов спираль была замочной скважиной для взгляда, который включал автоматы.
   — Какие там еще автоматы у гробницы!
   — Подождите! Я только попробую. У фаэтов надо было посмотреть в центр спирали, сосредоточить всю силу желания. Не знаю только, чего пожелать, чтобы автомат сработал.
   — Не теряй времени. Даль, — сказала Эльга Сергеевна. — Надо успеть до отлета исследовать новые мумии.
   — Нет, пусть он попробует, — заступилась Таня.
   Даль рассматривал спиральный орнамент. Да, такой же, как на «космических костюмах» древних японских статуэток «догу», которыми он увлекался. Чего же пожелать? Самого невероятного? Чтобы ожили эти с виду совсем живые мумии?
   И Даль, сам не отдавая себе отчета в бессмысленности передаваемого взглядом приказа, впился глазами в спираль.
   И вдруг вопреки всякой логике неведомый механизм сработал, вызвав в хрустальном кубе чудо. Крышка гроба рыжебородого вздрогнула и приподнялась. Таня вскрикнула, Крутогоров крякнул.
   — Режьте, — скомандовал Галактион Александрович.
   — Не смейте! — закричал Далька. — Это не гроб, а биованна для анабиоза. Они живые!
   — С ума сошел, — отмахнулся Галактион Александрович. — Подумай сам. Зачем же погружать себя в анабиоз у Фобоса? Поднятие крышки — это еще не оживление, скорее ритуал свидания с умершим во время посещения склепа.
   — Посмотри, — прошептала Эльга Сергеевна, схватив мужа за руку.
   Когда крышка гроба, или биованны, совсем открылась, в камере все помутнело, словно она наполнилась паром или дымом.
   — Будешь резать? — ехидно спросил Даль.
   — Уместны ли шутки? — возмутился Галактион Александрович. — Ты сам сказал об анабиозе. Одно лишь подозрение, что мумии могут ожить, должно повергнуть истинно ученого в трепет. Сейчас надо наблюдать затая дыхание, фиксировать каждую подробность. Подумайте, какое великое открытие выпадает на нашу долю!
   — Боюсь, открытия придется ждать долго.
   — Да, терпение понадобится. Любому экспериментатору это понятно.
   — Эх, пообедать не успели, — вздохнул Крутогоров.
   Но не только об обеде пришлось забыть людям с «Поиска», не только об ужине, но даже и о сне.
   Долгие часы тянулись в неизвестности, и никто не знал, что откроется за все еще матовой стенкой склепа. Никто не покинул своего наблюдательного поста, и каждый мысленно видел свое, отличное от других.
   Эльга Сергеевна взялась следить с помощью захваченного с собой прибора за изменением температуры в камере. Галактион Александрович тревожился, что автоматы могли нарушить герметичность склепа и туда попал межзвездный холод, вызвавший помутнение прозрачной стенки. Даль, выяснив у Эльги, что температура неуклонно поднимается, ждал пробуждения к жизни незнакомцев, и ему уже чудились тени, перемещавшиеся за перегородкой.
   Скрытый источник энергии действовал. Замороженные тела оттаивали, а может быть, уже поднялись из своих биованн.
   Во время бесконечного ожидания переговорили о многом, но никто не спорил. Спорить казалось кощунственным в ожидании чуда. Люди Мю или фаэты? Гипотеза профессора Петрова или сказки «Черного Принца»? Таня была за «Черного Принца», она уверяла, что замороженные — это легендарные Аве и Мада, хотя и не могла объяснить, как они сюда попали. Даль, чтобы не спорить с братом, сосредоточенно молчал.