Казанцев Александр Петрович. Кусок шлака

   Проклятье всем! Проклятье богу в небесах! Проклятье человеку на земле! Горе всевышнему, допустившему все это своей высшей властью! Горе земным рабам его, в своей безысходной дерзости добившихся того, что случилось!..
   Я продолжал отдавать распоряжения. Откуда-то появившиеся люди, уцелевшие или примчавшиеся выполнять долг, за который они расплатятся жизнью, пытались что-то сделать.
   Одну из улиц заливало водой. Прорвало водопровод.
   Другая улица была полна зловонья, под гору стекала мутная река из разбитой канализации.
   Я ехал и ехал дальше. Иногда выходил из машины, чтобы сесть на щебень и рыдать.
   Зачем создан человек? Зачем развивается культура? Чтобы найти свой конец? Эллен говорила, что всему есть начало и всему есть конец. Так неужели же это конец мира и мне, простейшему из смертных, дано его видеть. чтобы самому встать в процессию идущих за последним решением?
   Меня спасла Эллен, спасла тем, что существует. Меня спасло исступленное мое чувство, заслонившее от меня наступавший со всех сторон ужас. Я сошел бы тогда с ума, ибо невозможно было не сойти с ума, не имея света во тьме. У меня был этот свет. Знала ли Эллен, узнает ли она когда-нибудь, чем она была для меня в эти минуты!
   Страшные минуты, бесконечные минуты. Высохшая кровь, щебень и пепел...
   Я знаю, будет написано в газетах, что репортер агентства "Ньюс энд ньюс" Рой Бредли проявил находчивость, энергию, самоотверженность...
   Что все это значит по сравнению с тем, что я видел, проявляя все эти бесполезные качества!..
   К вечеру я добрался до набережной, на которой стоял когда-то Национальный Банк.
   Теперь там лежал огромный холм щебня, обрываясь с одной стороны отвесной, чудом уцелевшей стеной без окон.
   Я шел по мостовой, с трудом передвигаясь в своем громоздком костюме... Будут ли у меня дети? Зачем? Чтобы их вытаскивали из-под развалин, чтобы они исчезали на дне радиоактивного кратера?
   Под ногами хрустело стекло, по земле рассыпаны были стекловидные камни... У Национального Банка одна стена была сплошным окном, в другой стене окон не было.
   Где-то здесь он стоял в три часа ноль восемь минут пополудни.
   Мерзкие мысли заползают в мой мозг в самые неподходящие минуты. Гадкая мыслишка терзала меня.
   Да, я хотел найти труп разноглазого... пусть заваленный обломками небоскреба, которые я готов был раскидать, чтобы найти в истлевшем кармане бесценный для меня клочок бумаги!
   Я старался представить себе его, сутулого, в шляпе набекрень, в темных очках...
   Дрожь пробежала у меня по спине.
   Я снял темные очки, спасшие мое зрение в момент взрыва. Я не верил себе. Я видел его...
   Я видел его тень на стене, на остатке стены, срезавшей холм щебня.
   Вот здесь он стоял, когда его осветила сбоку вспышка взрыва, тень его упала на стену и отпечаталась на ней. Сутулая, со шляпой набекрень, с острыми уголками заметных сбоку очков... Тень была, а человека, превратившегося в газ, испарившегося вместе с клочком столь желанной для меня бумаги, его, живого, ждавшего, вредившего и делавшего добро, добивавшегося блага себе и даже подумавшего обо мне, его... не было.
   Было от чего сойти с ума.
   Может быть, я и сошел с ума, смотря на чудовищную, насмехающуюся надо мной, обвиняющую весь мир, запечатленную на стене тень человека, который еще сегодня был живым...
   Я встал на колено, словно хотел поклониться его тени. И я поднял с земли стекловидный кусок шлака, кусок ядерного шлака.
   Я унес его с собой, как напоминание о страшном преступлении Разума, которое, как вещественное доказательство, когда-нибудь будет фигурировать на суде людей или на Суде над людьми".
   Аспирант кончил читать.
   Мы оба молчали. Я стоял потрясенный. Я мысленно видел американского журналиста, держащего стекловидный ядерный шлак в руках.
   Аспирант протягивал мне стекловидный кусок шлака.
   - Что это? - отшатнулся я.
   - Кусок ядерного шлака, - ответил аспирант. - Он был приложен к письму.
   - Так, значит, взрыв был?
   - Да, был. Рой присутствовал при нем. Взрыв считался испытательным, но Рой мысленно видел все, что описал. Он поднял там кусок шлака с земли.
   Теперь этот кусок держал в руках я.
   Аспирант взял со столика другой, совершенно такой же кусок, который мы уже рассматривали.
   - Тектит, - напомнил он.
   - Они неотличимы! - воскликнул я.
   - Не только внешне... но и по химическому составу, по структуре, по обезвоженности...
   - Значит... значит тектиты - ядерные шлаки Фаэтона?..
   - ...который погиб от термоядерного взрыва океанов.
   Я изучал лицо Феликса. Оно было серьезно и даже чуть торжественно.
   - Но чем мог быть вызван этот взрыв? - почему-то шепотом спросил я его.
   - Вспомните... когда американцы взрывали водородную бомбу в Бикини... В американском атомном центре Беркли некоторые ученые тогда высказывали опасения о глобальной, всеобъемлющей реакции вод океанов, которую может начать опытный взрыв.
   - Океан не взорвался, - напомнил я.
   - Но взрыв тогда оказался большей силы, чем ожидали. С тех пор сила ядерных бомб все возрастала, и кто знает, чем могло это когда-то кончиться.
   - Где?
   - На Фаэтоне. Он массой превосходил Марс, находился дальше от Солнца, чем Земля, скорее остывал. Жизнь там могла появиться прежде, пройти все стадии развития раньше...
   - Я понял вас. Так вот почему вас интересовали инопланетные цивилизации, их контакты с нами!..
   - Да. Цивилизация фаэтов могла проходить ту же кризисную стадию развития, которую сейчас проходит человечество, овладев ядерной энергией. Там тоже могли быть свои даллесы и Эйзенхауэры, форрестолы и аденуаэры, свои атомные генералы, свои безумные поджигатели ядерной войны... И вот миллион лет назад, после взрыва во время безумной войны на Фаэтоне одной из сверхбомб взорвались все океаны планеты... Тогда и упали на Землю долетевшие до нее осколки ее атомных шлаков - тектиты...
   Я смотрел на два совершенно неотличимых стекловидных куска. Я думал о судьбах цивилизаций. Современные ученые допускают существование сотен тысяч, даже миллионов цивилизаций в одной только нашей Галактике. Неужели таков их неизбежный конец? Нет!.. Миллион раз "нет"! Самоубийство среди цивилизаций Вселенной такая же редкость, как самоубийство среди людей, каждый из которых переживает кризисную пору. У одних мысль о конце жизни пробегает легкой тенью, других она в определенном возрасте мучительно преследует. Но только единицы из миллионов гибнут. Также и во Вселенной!.. Очевидно, на Фаэтоне и произошел этот редчайший случай самоубийства цивилизации.
   Да полно! Возможен ли взрыв океанов?! Можно ли об этом серьезно говорить?
   Феликс подарил мне атомный шлак, присланный американцем. Вместе с рукописью Роя Бредли я храню тектит и ядерный шлак Фаэтона.
   ...Недавно у нас в Москве был крупнейший ученый современности датский физик Нильс Бор. Он встретился в узком кругу с писателями. Мне посчастливилось проводить эту встречу.
   Мои друзья помнят, как я задал ему прямой вопрос:
   - Возможна ли глобальная реакция воды океанов при взрыве сверхмощной ядерной бомбы?
   Что же ответил маститый физик?
   - Я это не исключаю, - с серьезным лицом сказал Нильс Бор.
   Нильс Бор не исключает этого!..
   - Но если это было бы и не так, - закончил он, - то все равно ядерное оружие надо запретить, оберегая будущее человечества.
   Я смотрю на два стекловидных куска, я перечитываю написанные американцем страницы и вспоминаю об аспиранте. Он всерьез изучал следы звездных пришельцев, которые, как он думал, могли прилетать в нашу солнечную систему, чтобы исследовать причину гибели планеты у нашей звезды... а может быть, и предотвратить гибель планеты, где развивался разум.
   Развивался Разум!..
   Разум, именно разум должен стать гарантией, чтобы судьба Земли не стала судьбой Фаэтона!.. И этого не случится! Никогда!.. Об этом должен думать, это должен понять и это должен решить каждый человек!..