Мона Тихая, первая из Матерей Совета, грозно смотрела на нас:
- Кара Яр! Горюет ли совесть твоя, что ты нарушила Великий Запрет, поставив под угрозу цивилизацию мариан?
- Нет, не горюет, - звонко ответила Кара Яр.
Мона Тихая нахмурилась:
- Тогда пусть ответствует Нот Кри. Слышал ли он о Великих Запретах, о которых, кроме марианок, знают лишь высшие знатоки Знания, избегающие запретных путей?
- Совместно с Инко Тихим я услышал о Запретах от Кары Яркой в спортивном убежище, каковое расположено в тысяче шагов от шлюза, - подтвердил Нот Кри.
- Я не поставила этим под удар марианскую цивилизацию! - перебила его Кара Яр.
- Вот ты как рассуждаешь. - Прямые черные брови Моны Тихой сошлись под седыми волосами. - Значит, тебе безразлично, случится здесь война распада или нет? * * *
Песчаные столбы - предвестники близкой бури за окном вездехода - отвлекли меня от воспоминаний.
Песок взметнулся узкими языками, потом они слились в песчаную реку, по которой шагающая машина словно переправлялась вброд. Серое вспененное море сливалось с побуревшим небом. Потом к низким пыльным тучам стали подниматься закрученные темные колонны, мчась нам наперерез. Нот Кри заставлял вездеход то бежать, то кидаться в сторону, обходя колонны. Немало крутящихся столбов едва не задели нас. Однако один из них вдруг рванулся вбок и рухнул на вездеход. Роботы были сбиты с ног, кабина опрокинулась. Мы беспомощно сидели на окнах, а оказавшиеся над нами такие же окна были темны, засыпанные песком.
Кара Яр улыбнулась:
- Как замечательно, Инко Тихий!
Моя мать, Мона Тихая, сильно ушиблась, но не подала виду. Другая Мать Совета, Лада Луа, носившая имя сказочной героини, переходила от одного к другому, стараясь всем помочь.
Электромагнитная связь оборвалась. Внешние детали вездехода были поломаны.
- Надо идти в Город Жизни пешком, - решила Кара Яр.
- Не дело говоришь, - отозвалась Мона Тихая. - Сама природа против нами задуманного. Не смеем мы идти. Здесь нас отыщут. Сюда помощь придет.
Нот Кри почтительно присоединился к Моне Тихой. Я, конечно, поддержал Кару Яр. Решающее слово было за Ладой Луа.
- Попросту сказать - лучше идти, чем лежать, - с виноватой улыбкой предложила она.
Выбираться было нелегко, приходилось рыть все время осыпавшийся ход, заполняя песком кабину.
Глядя на Кару Яр, выгребавшую песок из крутого хода, я вспомнил ее гордый ответ Суду Матерей. * * *
- Война распада у мариан? Нет! Полмиллиона циклов назад фаэты были правы, запретив потомкам изучать опасные проблемы. Но похожи ли сейчас мариане на предков, погубивших Фаэну? Пожирают ли у нас куски трупов? Могут ли убить, чтобы насытиться?
Гул возмущения пронесся по пещере.
- Но дело не в том, поедают ли у нас части трупов или нет, - продолжала Кара Яр. - Диктатор Яр Юпи не ел ничего живого. Однако это не помешало ему уничтожить миллиарды жизней. У фаэтов основой существования была борьба между собой. У нас - взаимопомощь. И преступление говорить здесь о войне?..
Мона Тихая прервала Кару Яр:
- Преступление? Кого ж винишь ты?
- Вас, Матери Совета! Вас, кто бездумно принуждает марианок тормозить развитие цивилизации!
- Умолкни, Кара Яркая!
Моя мать повернулась ко мне:
- Ты ведал, Инко Тихий, что склонил неопытное сердце к преступлению?
- Кара Яр не способна к преступлению! - горячо ответил я. - Я лишь рассказал ей о том, что грозит Земе при столкновении с Луа, и повторю это Совету Матерей. - Я видел, как ошеломлены были Матери Совета, слушая о наводнениях и землетрясениях, гибели городов и наконец всей планеты. - Спасти Зему и ее обитателей может только взрыв распада на Луа, который отклонит ее с опасного пути.
Поднялась Лада Луа.
- Слова Кары Яр и Инко Тихого ранят любое сердце. Вам и во сне не привидится убийство. Как же нам примириться с гибелью миллионов сердец?
Мона Тихая осталась суровой:
- Пусть звездовед Нотар Крик поведает, отвечают ли нам на призывы разумные с Земы?
- Попытки установления электромагнитной связи с Земой делались в течение более чем тысячи циклов. Весьма прискорбно, но, по-видимому, на Земе некому ответить нам.
- Там могут не знать электромагнитной связи, - возразил я.
- Безответственно допустить, что фаэты на Земе одичали, забыв достижения предков, - настаивал Нот Кри.
Лада Луа почти просительно посмотрела на меня.
- На щедрой планете, где в изобилии воздух и пища, - начал я, - собирать плоды и убивать животных для еды куда проще, чем поддерживать цивилизацию с помощью технических средств. Да их и не осталось на Земе после отлета на Мар корабля "Поиск". А вот наши предки на Маре могли выжить только с помощью технических устройств, необходимых для того, чтобы дышать и есть. Вот почему былая цивилизация фаэтов вместе с электромагнитной связью сохранилась на Маре, а не на Земе.
- Так можем ли мы осудить Кару Яр и двух мариан? - обратилась Лада Луа к Моне Тихой.
- Что предлагаешь ты, добрейшая? Или ты признала обвиняемой себя, а отступницу Кару Яркую - судьей и обвинителем?
- Настаивать я не решусь, - развела руками Лада Луа.
- А я настаиваю! - воскликнула Кара Яр. - Знания предков надо открыть и для спасения земян, и для счастья мариан.
- Ради своего счастья мариане не будут знать проклятой тайны распада вещества, - произнесла Мона Тихая.
- А по-моему, лучше решить так, - сказала Лада Луа. - Разделим две тайны. Откроем одну - Тайник Добра и Зла. Пусть смельчаки летят на Зему проверять, есть ли там братья по крови и разуму. А тот страшный распад останется запретным, пока не понадобится для спасения живых.
- Готов лететь, - предложил я.
- И я, - подхватила Кара Яр.
- Я полагаю, что риск полета на Зему все же лучше, чем гибель без скафандра в пустыне Мара, - заметил Нот Кри.
Так Совет Любви и Заботы вместо вынесения приговора обвиняемым решил открыть нам тайник фаэтов...
И вот на пути к тайнику почти у цели пылевая буря засыпала наш вездеход.
Прорыв за ночь ход в песке от выходного люка, мы все-таки к утру выбрались на поверхность бархана.
В лучах светила Сол пустыня походила на мгновенно застывший бурный океан. Нам приходилось перебираться через валы-барханы, таща за собой запасные баллоны с кислородом.
Наконец вдали над скалами показалась круглая башня с заостренным торцом. Мне вспомнился звездный корабль, высеченный древними сказочниками в нашей детской келье.
Это был входной шлюз Города Жизни!
В древние пещеры мы вошли в скафандрах. Тягостное чувство оставлял покинутый город с мостами через высохшее русло древней реки.
Огромное впечатление произвели на нас мастерские с исполинскими машинами, которые нужно было только запустить, чтобы они начали работать, как десятки тысяч циклов назад. Именно здесь я ощутил высоту нашей технической цивилизации, которая в состоянии была поддерживать искусственную (именно искусственную) жизнь глубинной расы мариан.
Я переглянулся с Карой Яр. Мы не сказали ни слова, но поняли друг друга: на этих и подобных машинах, если понадобится, можно будет изготовить даже то, что хотим мы найти в Тайнике Добра и Зла, когда это понадобится.
Далее мы видели древние лаборатории, не уступавшие своим оборудованием современным. Да, Мар был готов к великому заданию, смысл которого мы мечтали найти в тайнике.
Мона Тихая уверенно вела нас по галерее. Мы освещали путь холодными факелами из светящихся камней, заряженных Карой Яр в энергетическом поле установки Дня и Ночи.
Мона Тихая свернула в сторону, и мы вошли в большую пещеру, где прежде танцевала молодежь, вступая в жизнь.
За сотни тысяч циклов пещера преобразилась. Сталактиты, свисавшие со свода, срослись с каменными натеками сталагмитов, образовав столбы. Напрасно протискивались мы среди колонн отыскивая статую Старца.
- Увы, - вздохнула Мона Тихая. - Сердцем скорблю. Сделали что могли. Нет ни статуи, ни тайника...
- Не служит ли это доказательством того, что сказки фаэтов только сказки? - заметил Нот Кри.
Кара Яр рассматривала одну из колонн:
- Из чего была сделана статуя Великого Старца?
- Из сталагмита, - мрачно ответила Мона Тихая.
- Значит, над статуей свисал сталактит. И капли, стекая с него, оставляли на статуе высохший след. Когда мариане ушли и перестали очищать статую, камень постепенно поглотил ее всю.
Мона Тихая пожала плечами. Кара Яр не сдавалась:
- Свет холодных факелов просветит колонны. Надо уловить тень исчезнувшей скульптуры.
Только в третий раз, просвечивая весь лес колонн, мы уловили (скорее воображением, чем зрением) фигуру Старца.
Под нею в нижней пещере когда-то лежала плита с письменами. Сейчас она тоже была поглощена каменным столбом. Нам нужен был не этот столб, а стена перед ним.
Фаэты умели создавать механизмы, реагирующие на определенное чувство. Вот почему камни могли открыться перед тем, кто способен был на подвиг во имя добра.
Кара Яр радостно вскрикнула. Она нашла на стене спиральный барельеф. По преданию, именно на подобную спираль нужно было смотреть, чтобы воздействовать на эти механизмы. В наше время на Маре существовали подобные устройства, в особенности когда машина должна была прийти на помощь марианину. Достаточно ему было встревожиться, автоматы тотчас принимали меры.
Мона Тихая встала перед спиралью и устремила на нее взгляд. Лоб ее прорезала поперечная морщина.
Камни не дрогнули.
Никто не мог сомневаться в том, что Мона Тихая желала добра близким. И все же...
К ней на помощь подошла добрейшая Лада Луа. Они обе напряженно смотрели на спираль - все безрезультатно.
- Увы! - вздохнул Нот Кри. - Сказка остается сказкой.
- Нет! - возмутилась Кара Яр. - Надо соскоблить верхний слой камня, чтобы облегчить механизмам работу.
Кара Яр бросилась к стене, схватив острый инструмент. Я стал помогать ей.
Снова Мона Тихая и Лада Луа пробовали дать мысленный приказ стене открыться. Камни оставались недвижными.
Я не смел думать, что у меня стремление к добру больше, нежели у других, но я решил попробовать. Я подошел к своей матери. Она нахмурилась. Я подумал, что шлем ведь может не пропускать или ослаблять излучение мозга, и сбросил с себя шлем. Я был тренирован в беге с нырянием и теперь вложил всю силу желания спасти обитателей Земы в свой взгляд. Моя мать поспешила тоже снять шлем, чтобы помочь мне.
Я яростно смотрел перед собой. Спираль помутнела, даже будто закрутилась. Но я, не дыша, все же смотрел. Если механизмы древних настроены на излучение, подобное моему, то они должны сработать, должны!..
Я покосился на свою мать. Мог ли я подозревать в чем-нибудь такого светлого поборника добра, как она? И все же я должен признаться, что у меня зародилось смутное подозрение. Конечно, из лучших побуждений, но Мона Тихая могла препятствовать открытию тайника, давая механизмам мысленный приказ не открываться! Но когда мы оба сняли шлемы, наши воли стали противоборствовать. Однако она, менее тренированная к способности не дышать, не выдержала и опустилась на пол пещеры. Лада Луа бросилась ей на помощь. А я сам, почти теряя сознание, вперил взгляд в спираль, мысленно заклиная древние механизмы открыться.
- Трещина! Я вижу трещину! - вдруг закричала Кара Яр.
Нот Кри недоверчиво подошел к стене и без особой радости подтвердил произошедшие в ней изменения.
Мона Тихая была уже в шлеме. Об этом позаботилась Лада Луа. А я только теперь надел шлем, чтобы вздохнуть.
Устройство тайника было простым. Стена открывалась тяжестью противовеса, который удерживался от падения автоматическим устройством. После сигнала жидкость вытекала и, разъедая подпорку, позволяла силе тяжести открыть стену. Расчет был точен. Ни тяжесть, ни химические способности элементов не изменятся и за миллионы циклов!
Другое дело сама дверь. Каменные натеки мешали ей открыться, несмотря на тяжелый противовес.
И все же скала словно треснула от моего неистового взгляда! Вместе с Нотом Кри мы вставили в трещину рычаги. И часть стены наконец опрокинулась внутрь, прикрыв собой еще один тайник, о котором мы тогда не подумали.
Холодные факелы осветили внутренность скрытого в скале помещения. Пещера была выложена изнутри серебристыми металлическими листами, прочно соединенными между собой.
Посередине тайника росло чудо-дерево моих детских грез! Конечно, это было не дерево, а подставка для хранения пластин с письменами и чертежами, которые не лежали друг на друге, чтобы за миллион циклов не повредиться, а висели как сказочные плоды легендарного дерева.
Нот Кри и Кара Яр жадно набросились на эти пластинки.
Я оглянулся и увидел, с каким разным чувством смотрят на нас Матери Совета. Если взгляд Лады Луа был радостным, то у Моны Тихой потухшим, тревожным...
- Прискорбно, - вздохнул Нот Кри, - но открытие тайника ничего не даст.
- Как так - ничего не даст? - возмутилась Кара Яр.
- Я основательно изучил чертежи, - продолжал Нот Кри. - И не вижу, как в нужный срок построить в глубинных мастерских хотя бы один корабль типа "Поиск".
Мона Тихая оживилась и с надеждой посмотрела на меня. Заметив мое состояние, она словно взглядом пыталась остановить меня. Но я не мог отступать, хотя понимал, какую боль ей причиню.
- Так и не надо его строить! - воскликнул я.
- Как же так - не надо? - изумилась Кара Яр.
Мона Тихая просияла, только в уголках глаз у нее осталась настороженность. Она словно не верила своему счастью.
- Корабль "Поиск" существует! - продолжал я. - Мы только что прошли через него. Древние фаэты использовали корабль как шлюз. А мы полетим на нем!
- Как ты догадался, Инко Тихий? - обрадовалась Кара Яр.
- С гребня бархана шлюз выглядел космическим кораблем со старой детской картинки. Из вездехода я бы этого не заметил.
Кара Яр бросилась мне на шею, а Мона Тихая заплакала. Это так не вязалось с ее суровым обликом, что все мы растерялись, в особенности Кара Яр.
Я подошел к матери, а она, грустно глядя на меня, сказала:
- Я боюсь. Боюсь я, мой Инко, что навсегда улетишь ты от меня. Глава пятая. МИССИЯ РАЗУМА.
Еще в детстве мне доставляло радость выйти в скафандре ночью из шлюза и любоваться небосводом. Потому я и стал звездоведом.
Но ничего не шло в сравнение с видом через иллюминатор: ни марианское ночное небо, ни волшебно близкие в зеркале звездной трубы космические тела!
До чего же, оказывается, непрозрачна марианская атмосфера! Пылевой слой, остающийся после песчаных бурь, не позволял видеть звезды такими, как они есть!
И только в космосе я ощутил их во всей первозданной красе. И они были разноцветны!
Ни на Маре, ни потом на Земе не видел я подобной красоты.
Мы летели среди звезд на древнем, восстановленном нами космическом корабле "Поиск", используя отрицавшееся прежде на Маре движение без отталкивания. Высокая техника мариан позволила в короткий срок изготовить нужное топливо по записям на пластинах.
Мы заняли место шестерых фаэтов, полмиллиона циклов назад искавших на этом же корабле новую планету взамен родной, погибшей...
Нас тоже было шестеро: три марианина и три марианки, одна из которых носила древнейшую фамилию первой фаэтессы Мара (по прямой линии происходя от нее!), словно знаменуя своим именем причину, побудившую нас на этот рейс. Это была Эра Луа, дочь добрейшей Лады Луа. До сих пор я не могу понять, как случилось, что она полетела с нами. Эра была тихой и робкой девушкой. На ее лице с правильными мягкими чертами всегда лежал налет легкой грусти.
В юности нам, ее сверстникам, не удалось увлечь ее любимым спортом - бегом без дыхания. Она откровенно боялась опасностей и уступала место более сильным и смелым. И вдруг она сумела настоять на своем участии в полете, проявив неожиданное упорство. Эра была врачом.
Конечно, она не могла спорить с Карой Яр в яркости, не говоря уже об энергии и отваге, но взгляд ее огромных матово-черных глаз напоминал о поговорке, которую я услышал уже на Земе: "Чем темнее ночь, тем ярче день".
Она была необычайно впечатлительной, и первое же испытание, которое выпало ей на долю наряду со всеми нами, далось ей труднее всех.
Огромный, наполовину освещенный шар Мара занимал большую часть окна. Хорошо просматривались горные цепи, пустыни, нагромождение кратерных образований вулканического и метеоритного происхождения. В известной степени Мар действительно напоминал блуждающую планету Луа.
Светило Сол, обретшее здесь, в космосе, огненную корону, было по другую сторону корабля, и мы без помех могли наблюдать, как быстро вместе с высотой над горизонтом набирает яркость двойная звезда. То, что она двойная, стало заметно не сразу. Это был так хорошо известный нам, марианским звездоведам, спутник Мара Фобо, но, оказывается, вместе с ним по орбите, всегда скрытой от наблюдателей Мара, двигался еще один спутник. В отличие от глыбы осколка, неведомо почему не упавшего на Мар, чтобы образовать там еще один из обычных кратеров, спутник спутника оказался искусственной звездой! Он скоро превратился в ослепительное кольцо, наклоненное к радужной оболочке громады Мара.
Невольно припоминалась планета Сат с ее удивительными природными кольцами.
В свое время я прилежно изучал спутники Мара Фобо и Деймо, но мог ли я предположить, что вблизи них есть еще космические тела, да еще и искусственного происхождения! Высказать это при учителе Вокаре Несущем значило нанести ему незаслуженное оскорбление.
Мы назвали искусственный спутник близ Фобо базой Фобо.
Он представлял собой исполинское колесо с толстым закругленным ободом и массивными спицами, внутри которых, очевидно, двигались подъемные клети, доставляющие обитателей в служебные помещения. В ободе благодаря вращению космического колеса должно было создаваться ощущение привычной тяжести.
Определив размеры обода и скорость его вращения, я тотчас вычислил, какова была погибшая планета Фаэна, обладавшая такой гравитацией. Оказалась она размером почти вдвое больше Мара, приближаясь по объему к Земе.
Колесо станции как бы сидело на длинной оси, уходившей серебристой нитью к звездам. Это была древняя оранжерея, где фаэты выращивали съедобные плоды. По другую сторону от нее к колесу станции примыкал громоздкий барабан из соединенных в обойму цистерн для горючего.
Со смешанным чувством восхищения и грусти смотрели мы на древнейшее сооружение, откуда фаэты покинули космос, чтобы переселиться на Мар и дать жизнь потомкам.
Скоро мы должны были увидеть внутренность сооружения, где полмиллиона циклов назад жили наши предки фаэты.
Мог ли кто-нибудь из нас подумать, что мы увидим их самих!
Эра Луа первая заметила ничтожную песчинку, которая почти сливалась с серебристым массивом станции.
Пилот нашего корабля инженер Гиго Гант, в короткий срок овладевший управлением "Поиска", отыскивал место стыковки с базой Фобо. Письмена фаэтов указывали, что корабли причаливали в центре барабана с баками, напротив оранжереи.
По мере того как Гиго Гант подкрадывался к космическому сооружению, на наших глазах серебристая песчинка превратилась в свободно летящую рядом со станцией, одетую в серебристую одежду (но не в скафандр!), сохраненную холодом и пустотой межзвездного пространства фаэтессу. Она по своей воле, как мы потом узнали, стала вечным спутником станции. Нас поразило ее надменное, застывшее во властном высокомерии лицо, сросшиеся в гневную прямую брови, серебристые неприбранные волосы. Прочтя потом воспоминания ее мужа, дополненные ею самой, мы узнали, что видели Власту Сирус, осужденную пожизненно оставаться на станции вместе с другими виновниками войны распада между космическими базами. После смерти (не без ее участия) остальных осужденных Власта Сирус не выдержала полного одиночества и выбросилась в космос без скафандра.
Эра Луа, еще ничего не зная о преступлениях фаэтессы, ставшей космической мумией, рыдала. Она даже отказывалась войти с нами в космическую станцию после того, как Гиго Ганту удалось причалить к ней.
- Я не могу, Инко Тихий. Я боюсь увидеть еще кого-нибудь из них. Почему не все спустились на Мар? Как это жестоко!
- Из каких же соображений ты, Эра Луа, настояла на своем участии в Миссии Разума, если не находишь в себе сил встретиться с первой же загадкой? язвительно осведомился Нот Кри.
Моя сестра Ива Тихая стала утешать Эру Луа.
- Я готова на все во имя Миссии Разума, - сказала Эра сквозь слезы. - Я готова пожертвовать собой ради живых братьев, если мы найдем их. Но не заставляйте меня встречаться с мертвыми, пусть им даже миллион циклов. Я не вынесу этого.
Оставлять Эру Луа на корабле одну мы не решились. С ней вызвалась побыть Ива.
Нот Кри, Гиго Гант, Кара Яр и я перешли через носовой шлюз корабля в центральный отсек станции. Магнитные подошвы наших башмаков звонко щелкали по металлу, удерживая нас от парения в невесомости.
Воспользоваться спицей, в которой когда-то двигалась клеть подъемного устройства, доставлявшего фаэтов в обод колеса, мы не могли. Энергетические источники здесь давно иссякли. Пришлось подниматься, вернее, спускаться по другой спице, где были обыкновенные лестницы.
Первым, как руководитель Миссии Разума, двигался я, за мной Кара Яр, потом Нот Кри. Шествие замыкал великан Гиго Гант.
Инженер Гиго Гант был из того глубинного города, где мы в последний раз пополняли запасы кислорода на пути к заброшенному Городу Жизни.
Я помню, как он подошел ко мне и моей матери, смущенно глядя сквозь очки с высоты своего огромного роста, и, теребя рыжую бороду, сказал:
- Если вам нужен будет инженер, который может быть и грузчиком и сиделкой, возьмите меня с собой!
Мы вспомнили о нем, когда был открыт Тайник Добра и Зла и надо было решать вопрос, как восстанавливать "Поиск".
Гиго Гант примчался в заброшенный город на вездеходе, не посчитавшись с песчаной бурей.
Это он нашел все оборудование с корабля "Поиск".
Внимательно осмотрев и изучив остов "Поиска", служивший с незапамятных времен городским шлюзом, сравнив его с найденными в тайнике чертежами, Гиго Гант уверенно заявил:
- Фаэты не могли уничтожить оборудование корабля. Если они сохранили даже его корпус со всеми креплениями неизвестных нам приборов и аппаратов, несмотря на голод в металле, который должны были ощущать, то логично с их стороны было бы надежно спрятать и само оборудование корабля.
С той же логичной последовательностью обследуя помещение тайника, дверь в который опускалась на пол, как я уже говорил, он догадался, что, открываясь внутрь, она одновременно закрывает вторую часть тайника.
Совместными усилиями мы приподняли опрокинувшуюся на пол стену и действительно обнаружили под ней скрытую пещеру.
Пещера была наполнена приборами и аппаратами, в назначении которых стали с увлечением разбираться Гиго Гант и Нот Кри.
Но чем светлее становилась улыбка на широком и добродушном лице Гиго Ганта, тем сдержаннее, холоднее был Нот Кри.
- Почему ты помрачнел? - допытывался у него Гиго Гант. - Ведь нет сокровища большего, чем то, что в наших руках! Мы без промедления установим все это на сохранившемся корпусе корабля и полетим.
Нот Кри озабоченно покосился на Мону Тихую.
- Истинный разум, друг мой, призван заглядывать дальше, глубже, и я озабочен тем, что здесь десятки тысяч деталей. Их нужно будет изготовить в наших мастерских для второго корабля типа "Поиск", которому надо будет вылететь на Луа, ежели разведка "Поиска" подтвердит существование наших разумных братьев на Земе.
- Что ты хочешь этим сказать? - простодушно спросил Гиго Гант.
- Полагаю, что соорудить на Маре второй корабль неизмеримо труднее, нежели собрать из готовых деталей первый.
- Ты прав, - живо отозвался Гиго Гант. - Но, логически продолжая твою мысль, приходишь к выводу, что трудность сооружения корабля значительнее, чем полет на нем.
- Потому я и намерен выбрать для себя наитяжелейший путь.
- Вот как! - иронически воскликнул Гиго Гант. - Путь от пещеры к пещере!..
- Я готов принять на себя руководство строительством нового корабля. Более того. Путь мой поведет не только от пещеры к пещере, но и на Луа, куда я полечу на новом корабле, дабы опасными взрывами распада изменить ее орбиту.
Гиго Гант, извиняющимся жестом прижав руки к груди, церемонно раскланялся.
Кара Яр не выдержала:
- Тебя, Нот Кри, можно понять и так, что ты уклоняешься от полета с нами потому, что второй полет может и не состояться.
- Как можешь ты так говорить! - возмутился Нот Кри. - Кто смеет так подумать обо мне, никогда не дававшем повода к подобным подозрениям.
- Это не подозрение.
- Я рад, что ты не подозреваешь... - облегченно вздохнул Нот Кри.
- Это уверенность, - отрезала Кара Яр.
Обе Матери Совета слышали этот разговор.
- Пусть не терзает Нота Кри беспокойство о сооружении второго корабля, призванного лететь на Луа, - сказала Мона Тихая. - Чтобы успокоить всех, я объявляю, что сама буду наблюдать за постройкой нового "Поиска" и сама полечу на нем.
- Ты? - изумилась Лада Луа. - Пристало ли это первой из Матерей? Имеет ли она на это право?
- Она не имеет права только доверить тайну взрыва распада никому, кроме себя, - решительно сказала Мона Тихая.
Так и случилось, что Нот Кри все-таки остался в составе нашей экспедиции.
Но как попала в нее Ива?
Помню, как я удивился, увидев ее среди немногих допущенных на Совет Матерей, в той самой сталактитовой пещере, где когда-то судили меня, Нота Кри и Кару Яр.
- Кара Яр! Горюет ли совесть твоя, что ты нарушила Великий Запрет, поставив под угрозу цивилизацию мариан?
- Нет, не горюет, - звонко ответила Кара Яр.
Мона Тихая нахмурилась:
- Тогда пусть ответствует Нот Кри. Слышал ли он о Великих Запретах, о которых, кроме марианок, знают лишь высшие знатоки Знания, избегающие запретных путей?
- Совместно с Инко Тихим я услышал о Запретах от Кары Яркой в спортивном убежище, каковое расположено в тысяче шагов от шлюза, - подтвердил Нот Кри.
- Я не поставила этим под удар марианскую цивилизацию! - перебила его Кара Яр.
- Вот ты как рассуждаешь. - Прямые черные брови Моны Тихой сошлись под седыми волосами. - Значит, тебе безразлично, случится здесь война распада или нет? * * *
Песчаные столбы - предвестники близкой бури за окном вездехода - отвлекли меня от воспоминаний.
Песок взметнулся узкими языками, потом они слились в песчаную реку, по которой шагающая машина словно переправлялась вброд. Серое вспененное море сливалось с побуревшим небом. Потом к низким пыльным тучам стали подниматься закрученные темные колонны, мчась нам наперерез. Нот Кри заставлял вездеход то бежать, то кидаться в сторону, обходя колонны. Немало крутящихся столбов едва не задели нас. Однако один из них вдруг рванулся вбок и рухнул на вездеход. Роботы были сбиты с ног, кабина опрокинулась. Мы беспомощно сидели на окнах, а оказавшиеся над нами такие же окна были темны, засыпанные песком.
Кара Яр улыбнулась:
- Как замечательно, Инко Тихий!
Моя мать, Мона Тихая, сильно ушиблась, но не подала виду. Другая Мать Совета, Лада Луа, носившая имя сказочной героини, переходила от одного к другому, стараясь всем помочь.
Электромагнитная связь оборвалась. Внешние детали вездехода были поломаны.
- Надо идти в Город Жизни пешком, - решила Кара Яр.
- Не дело говоришь, - отозвалась Мона Тихая. - Сама природа против нами задуманного. Не смеем мы идти. Здесь нас отыщут. Сюда помощь придет.
Нот Кри почтительно присоединился к Моне Тихой. Я, конечно, поддержал Кару Яр. Решающее слово было за Ладой Луа.
- Попросту сказать - лучше идти, чем лежать, - с виноватой улыбкой предложила она.
Выбираться было нелегко, приходилось рыть все время осыпавшийся ход, заполняя песком кабину.
Глядя на Кару Яр, выгребавшую песок из крутого хода, я вспомнил ее гордый ответ Суду Матерей. * * *
- Война распада у мариан? Нет! Полмиллиона циклов назад фаэты были правы, запретив потомкам изучать опасные проблемы. Но похожи ли сейчас мариане на предков, погубивших Фаэну? Пожирают ли у нас куски трупов? Могут ли убить, чтобы насытиться?
Гул возмущения пронесся по пещере.
- Но дело не в том, поедают ли у нас части трупов или нет, - продолжала Кара Яр. - Диктатор Яр Юпи не ел ничего живого. Однако это не помешало ему уничтожить миллиарды жизней. У фаэтов основой существования была борьба между собой. У нас - взаимопомощь. И преступление говорить здесь о войне?..
Мона Тихая прервала Кару Яр:
- Преступление? Кого ж винишь ты?
- Вас, Матери Совета! Вас, кто бездумно принуждает марианок тормозить развитие цивилизации!
- Умолкни, Кара Яркая!
Моя мать повернулась ко мне:
- Ты ведал, Инко Тихий, что склонил неопытное сердце к преступлению?
- Кара Яр не способна к преступлению! - горячо ответил я. - Я лишь рассказал ей о том, что грозит Земе при столкновении с Луа, и повторю это Совету Матерей. - Я видел, как ошеломлены были Матери Совета, слушая о наводнениях и землетрясениях, гибели городов и наконец всей планеты. - Спасти Зему и ее обитателей может только взрыв распада на Луа, который отклонит ее с опасного пути.
Поднялась Лада Луа.
- Слова Кары Яр и Инко Тихого ранят любое сердце. Вам и во сне не привидится убийство. Как же нам примириться с гибелью миллионов сердец?
Мона Тихая осталась суровой:
- Пусть звездовед Нотар Крик поведает, отвечают ли нам на призывы разумные с Земы?
- Попытки установления электромагнитной связи с Земой делались в течение более чем тысячи циклов. Весьма прискорбно, но, по-видимому, на Земе некому ответить нам.
- Там могут не знать электромагнитной связи, - возразил я.
- Безответственно допустить, что фаэты на Земе одичали, забыв достижения предков, - настаивал Нот Кри.
Лада Луа почти просительно посмотрела на меня.
- На щедрой планете, где в изобилии воздух и пища, - начал я, - собирать плоды и убивать животных для еды куда проще, чем поддерживать цивилизацию с помощью технических средств. Да их и не осталось на Земе после отлета на Мар корабля "Поиск". А вот наши предки на Маре могли выжить только с помощью технических устройств, необходимых для того, чтобы дышать и есть. Вот почему былая цивилизация фаэтов вместе с электромагнитной связью сохранилась на Маре, а не на Земе.
- Так можем ли мы осудить Кару Яр и двух мариан? - обратилась Лада Луа к Моне Тихой.
- Что предлагаешь ты, добрейшая? Или ты признала обвиняемой себя, а отступницу Кару Яркую - судьей и обвинителем?
- Настаивать я не решусь, - развела руками Лада Луа.
- А я настаиваю! - воскликнула Кара Яр. - Знания предков надо открыть и для спасения земян, и для счастья мариан.
- Ради своего счастья мариане не будут знать проклятой тайны распада вещества, - произнесла Мона Тихая.
- А по-моему, лучше решить так, - сказала Лада Луа. - Разделим две тайны. Откроем одну - Тайник Добра и Зла. Пусть смельчаки летят на Зему проверять, есть ли там братья по крови и разуму. А тот страшный распад останется запретным, пока не понадобится для спасения живых.
- Готов лететь, - предложил я.
- И я, - подхватила Кара Яр.
- Я полагаю, что риск полета на Зему все же лучше, чем гибель без скафандра в пустыне Мара, - заметил Нот Кри.
Так Совет Любви и Заботы вместо вынесения приговора обвиняемым решил открыть нам тайник фаэтов...
И вот на пути к тайнику почти у цели пылевая буря засыпала наш вездеход.
Прорыв за ночь ход в песке от выходного люка, мы все-таки к утру выбрались на поверхность бархана.
В лучах светила Сол пустыня походила на мгновенно застывший бурный океан. Нам приходилось перебираться через валы-барханы, таща за собой запасные баллоны с кислородом.
Наконец вдали над скалами показалась круглая башня с заостренным торцом. Мне вспомнился звездный корабль, высеченный древними сказочниками в нашей детской келье.
Это был входной шлюз Города Жизни!
В древние пещеры мы вошли в скафандрах. Тягостное чувство оставлял покинутый город с мостами через высохшее русло древней реки.
Огромное впечатление произвели на нас мастерские с исполинскими машинами, которые нужно было только запустить, чтобы они начали работать, как десятки тысяч циклов назад. Именно здесь я ощутил высоту нашей технической цивилизации, которая в состоянии была поддерживать искусственную (именно искусственную) жизнь глубинной расы мариан.
Я переглянулся с Карой Яр. Мы не сказали ни слова, но поняли друг друга: на этих и подобных машинах, если понадобится, можно будет изготовить даже то, что хотим мы найти в Тайнике Добра и Зла, когда это понадобится.
Далее мы видели древние лаборатории, не уступавшие своим оборудованием современным. Да, Мар был готов к великому заданию, смысл которого мы мечтали найти в тайнике.
Мона Тихая уверенно вела нас по галерее. Мы освещали путь холодными факелами из светящихся камней, заряженных Карой Яр в энергетическом поле установки Дня и Ночи.
Мона Тихая свернула в сторону, и мы вошли в большую пещеру, где прежде танцевала молодежь, вступая в жизнь.
За сотни тысяч циклов пещера преобразилась. Сталактиты, свисавшие со свода, срослись с каменными натеками сталагмитов, образовав столбы. Напрасно протискивались мы среди колонн отыскивая статую Старца.
- Увы, - вздохнула Мона Тихая. - Сердцем скорблю. Сделали что могли. Нет ни статуи, ни тайника...
- Не служит ли это доказательством того, что сказки фаэтов только сказки? - заметил Нот Кри.
Кара Яр рассматривала одну из колонн:
- Из чего была сделана статуя Великого Старца?
- Из сталагмита, - мрачно ответила Мона Тихая.
- Значит, над статуей свисал сталактит. И капли, стекая с него, оставляли на статуе высохший след. Когда мариане ушли и перестали очищать статую, камень постепенно поглотил ее всю.
Мона Тихая пожала плечами. Кара Яр не сдавалась:
- Свет холодных факелов просветит колонны. Надо уловить тень исчезнувшей скульптуры.
Только в третий раз, просвечивая весь лес колонн, мы уловили (скорее воображением, чем зрением) фигуру Старца.
Под нею в нижней пещере когда-то лежала плита с письменами. Сейчас она тоже была поглощена каменным столбом. Нам нужен был не этот столб, а стена перед ним.
Фаэты умели создавать механизмы, реагирующие на определенное чувство. Вот почему камни могли открыться перед тем, кто способен был на подвиг во имя добра.
Кара Яр радостно вскрикнула. Она нашла на стене спиральный барельеф. По преданию, именно на подобную спираль нужно было смотреть, чтобы воздействовать на эти механизмы. В наше время на Маре существовали подобные устройства, в особенности когда машина должна была прийти на помощь марианину. Достаточно ему было встревожиться, автоматы тотчас принимали меры.
Мона Тихая встала перед спиралью и устремила на нее взгляд. Лоб ее прорезала поперечная морщина.
Камни не дрогнули.
Никто не мог сомневаться в том, что Мона Тихая желала добра близким. И все же...
К ней на помощь подошла добрейшая Лада Луа. Они обе напряженно смотрели на спираль - все безрезультатно.
- Увы! - вздохнул Нот Кри. - Сказка остается сказкой.
- Нет! - возмутилась Кара Яр. - Надо соскоблить верхний слой камня, чтобы облегчить механизмам работу.
Кара Яр бросилась к стене, схватив острый инструмент. Я стал помогать ей.
Снова Мона Тихая и Лада Луа пробовали дать мысленный приказ стене открыться. Камни оставались недвижными.
Я не смел думать, что у меня стремление к добру больше, нежели у других, но я решил попробовать. Я подошел к своей матери. Она нахмурилась. Я подумал, что шлем ведь может не пропускать или ослаблять излучение мозга, и сбросил с себя шлем. Я был тренирован в беге с нырянием и теперь вложил всю силу желания спасти обитателей Земы в свой взгляд. Моя мать поспешила тоже снять шлем, чтобы помочь мне.
Я яростно смотрел перед собой. Спираль помутнела, даже будто закрутилась. Но я, не дыша, все же смотрел. Если механизмы древних настроены на излучение, подобное моему, то они должны сработать, должны!..
Я покосился на свою мать. Мог ли я подозревать в чем-нибудь такого светлого поборника добра, как она? И все же я должен признаться, что у меня зародилось смутное подозрение. Конечно, из лучших побуждений, но Мона Тихая могла препятствовать открытию тайника, давая механизмам мысленный приказ не открываться! Но когда мы оба сняли шлемы, наши воли стали противоборствовать. Однако она, менее тренированная к способности не дышать, не выдержала и опустилась на пол пещеры. Лада Луа бросилась ей на помощь. А я сам, почти теряя сознание, вперил взгляд в спираль, мысленно заклиная древние механизмы открыться.
- Трещина! Я вижу трещину! - вдруг закричала Кара Яр.
Нот Кри недоверчиво подошел к стене и без особой радости подтвердил произошедшие в ней изменения.
Мона Тихая была уже в шлеме. Об этом позаботилась Лада Луа. А я только теперь надел шлем, чтобы вздохнуть.
Устройство тайника было простым. Стена открывалась тяжестью противовеса, который удерживался от падения автоматическим устройством. После сигнала жидкость вытекала и, разъедая подпорку, позволяла силе тяжести открыть стену. Расчет был точен. Ни тяжесть, ни химические способности элементов не изменятся и за миллионы циклов!
Другое дело сама дверь. Каменные натеки мешали ей открыться, несмотря на тяжелый противовес.
И все же скала словно треснула от моего неистового взгляда! Вместе с Нотом Кри мы вставили в трещину рычаги. И часть стены наконец опрокинулась внутрь, прикрыв собой еще один тайник, о котором мы тогда не подумали.
Холодные факелы осветили внутренность скрытого в скале помещения. Пещера была выложена изнутри серебристыми металлическими листами, прочно соединенными между собой.
Посередине тайника росло чудо-дерево моих детских грез! Конечно, это было не дерево, а подставка для хранения пластин с письменами и чертежами, которые не лежали друг на друге, чтобы за миллион циклов не повредиться, а висели как сказочные плоды легендарного дерева.
Нот Кри и Кара Яр жадно набросились на эти пластинки.
Я оглянулся и увидел, с каким разным чувством смотрят на нас Матери Совета. Если взгляд Лады Луа был радостным, то у Моны Тихой потухшим, тревожным...
- Прискорбно, - вздохнул Нот Кри, - но открытие тайника ничего не даст.
- Как так - ничего не даст? - возмутилась Кара Яр.
- Я основательно изучил чертежи, - продолжал Нот Кри. - И не вижу, как в нужный срок построить в глубинных мастерских хотя бы один корабль типа "Поиск".
Мона Тихая оживилась и с надеждой посмотрела на меня. Заметив мое состояние, она словно взглядом пыталась остановить меня. Но я не мог отступать, хотя понимал, какую боль ей причиню.
- Так и не надо его строить! - воскликнул я.
- Как же так - не надо? - изумилась Кара Яр.
Мона Тихая просияла, только в уголках глаз у нее осталась настороженность. Она словно не верила своему счастью.
- Корабль "Поиск" существует! - продолжал я. - Мы только что прошли через него. Древние фаэты использовали корабль как шлюз. А мы полетим на нем!
- Как ты догадался, Инко Тихий? - обрадовалась Кара Яр.
- С гребня бархана шлюз выглядел космическим кораблем со старой детской картинки. Из вездехода я бы этого не заметил.
Кара Яр бросилась мне на шею, а Мона Тихая заплакала. Это так не вязалось с ее суровым обликом, что все мы растерялись, в особенности Кара Яр.
Я подошел к матери, а она, грустно глядя на меня, сказала:
- Я боюсь. Боюсь я, мой Инко, что навсегда улетишь ты от меня. Глава пятая. МИССИЯ РАЗУМА.
Еще в детстве мне доставляло радость выйти в скафандре ночью из шлюза и любоваться небосводом. Потому я и стал звездоведом.
Но ничего не шло в сравнение с видом через иллюминатор: ни марианское ночное небо, ни волшебно близкие в зеркале звездной трубы космические тела!
До чего же, оказывается, непрозрачна марианская атмосфера! Пылевой слой, остающийся после песчаных бурь, не позволял видеть звезды такими, как они есть!
И только в космосе я ощутил их во всей первозданной красе. И они были разноцветны!
Ни на Маре, ни потом на Земе не видел я подобной красоты.
Мы летели среди звезд на древнем, восстановленном нами космическом корабле "Поиск", используя отрицавшееся прежде на Маре движение без отталкивания. Высокая техника мариан позволила в короткий срок изготовить нужное топливо по записям на пластинах.
Мы заняли место шестерых фаэтов, полмиллиона циклов назад искавших на этом же корабле новую планету взамен родной, погибшей...
Нас тоже было шестеро: три марианина и три марианки, одна из которых носила древнейшую фамилию первой фаэтессы Мара (по прямой линии происходя от нее!), словно знаменуя своим именем причину, побудившую нас на этот рейс. Это была Эра Луа, дочь добрейшей Лады Луа. До сих пор я не могу понять, как случилось, что она полетела с нами. Эра была тихой и робкой девушкой. На ее лице с правильными мягкими чертами всегда лежал налет легкой грусти.
В юности нам, ее сверстникам, не удалось увлечь ее любимым спортом - бегом без дыхания. Она откровенно боялась опасностей и уступала место более сильным и смелым. И вдруг она сумела настоять на своем участии в полете, проявив неожиданное упорство. Эра была врачом.
Конечно, она не могла спорить с Карой Яр в яркости, не говоря уже об энергии и отваге, но взгляд ее огромных матово-черных глаз напоминал о поговорке, которую я услышал уже на Земе: "Чем темнее ночь, тем ярче день".
Она была необычайно впечатлительной, и первое же испытание, которое выпало ей на долю наряду со всеми нами, далось ей труднее всех.
Огромный, наполовину освещенный шар Мара занимал большую часть окна. Хорошо просматривались горные цепи, пустыни, нагромождение кратерных образований вулканического и метеоритного происхождения. В известной степени Мар действительно напоминал блуждающую планету Луа.
Светило Сол, обретшее здесь, в космосе, огненную корону, было по другую сторону корабля, и мы без помех могли наблюдать, как быстро вместе с высотой над горизонтом набирает яркость двойная звезда. То, что она двойная, стало заметно не сразу. Это был так хорошо известный нам, марианским звездоведам, спутник Мара Фобо, но, оказывается, вместе с ним по орбите, всегда скрытой от наблюдателей Мара, двигался еще один спутник. В отличие от глыбы осколка, неведомо почему не упавшего на Мар, чтобы образовать там еще один из обычных кратеров, спутник спутника оказался искусственной звездой! Он скоро превратился в ослепительное кольцо, наклоненное к радужной оболочке громады Мара.
Невольно припоминалась планета Сат с ее удивительными природными кольцами.
В свое время я прилежно изучал спутники Мара Фобо и Деймо, но мог ли я предположить, что вблизи них есть еще космические тела, да еще и искусственного происхождения! Высказать это при учителе Вокаре Несущем значило нанести ему незаслуженное оскорбление.
Мы назвали искусственный спутник близ Фобо базой Фобо.
Он представлял собой исполинское колесо с толстым закругленным ободом и массивными спицами, внутри которых, очевидно, двигались подъемные клети, доставляющие обитателей в служебные помещения. В ободе благодаря вращению космического колеса должно было создаваться ощущение привычной тяжести.
Определив размеры обода и скорость его вращения, я тотчас вычислил, какова была погибшая планета Фаэна, обладавшая такой гравитацией. Оказалась она размером почти вдвое больше Мара, приближаясь по объему к Земе.
Колесо станции как бы сидело на длинной оси, уходившей серебристой нитью к звездам. Это была древняя оранжерея, где фаэты выращивали съедобные плоды. По другую сторону от нее к колесу станции примыкал громоздкий барабан из соединенных в обойму цистерн для горючего.
Со смешанным чувством восхищения и грусти смотрели мы на древнейшее сооружение, откуда фаэты покинули космос, чтобы переселиться на Мар и дать жизнь потомкам.
Скоро мы должны были увидеть внутренность сооружения, где полмиллиона циклов назад жили наши предки фаэты.
Мог ли кто-нибудь из нас подумать, что мы увидим их самих!
Эра Луа первая заметила ничтожную песчинку, которая почти сливалась с серебристым массивом станции.
Пилот нашего корабля инженер Гиго Гант, в короткий срок овладевший управлением "Поиска", отыскивал место стыковки с базой Фобо. Письмена фаэтов указывали, что корабли причаливали в центре барабана с баками, напротив оранжереи.
По мере того как Гиго Гант подкрадывался к космическому сооружению, на наших глазах серебристая песчинка превратилась в свободно летящую рядом со станцией, одетую в серебристую одежду (но не в скафандр!), сохраненную холодом и пустотой межзвездного пространства фаэтессу. Она по своей воле, как мы потом узнали, стала вечным спутником станции. Нас поразило ее надменное, застывшее во властном высокомерии лицо, сросшиеся в гневную прямую брови, серебристые неприбранные волосы. Прочтя потом воспоминания ее мужа, дополненные ею самой, мы узнали, что видели Власту Сирус, осужденную пожизненно оставаться на станции вместе с другими виновниками войны распада между космическими базами. После смерти (не без ее участия) остальных осужденных Власта Сирус не выдержала полного одиночества и выбросилась в космос без скафандра.
Эра Луа, еще ничего не зная о преступлениях фаэтессы, ставшей космической мумией, рыдала. Она даже отказывалась войти с нами в космическую станцию после того, как Гиго Ганту удалось причалить к ней.
- Я не могу, Инко Тихий. Я боюсь увидеть еще кого-нибудь из них. Почему не все спустились на Мар? Как это жестоко!
- Из каких же соображений ты, Эра Луа, настояла на своем участии в Миссии Разума, если не находишь в себе сил встретиться с первой же загадкой? язвительно осведомился Нот Кри.
Моя сестра Ива Тихая стала утешать Эру Луа.
- Я готова на все во имя Миссии Разума, - сказала Эра сквозь слезы. - Я готова пожертвовать собой ради живых братьев, если мы найдем их. Но не заставляйте меня встречаться с мертвыми, пусть им даже миллион циклов. Я не вынесу этого.
Оставлять Эру Луа на корабле одну мы не решились. С ней вызвалась побыть Ива.
Нот Кри, Гиго Гант, Кара Яр и я перешли через носовой шлюз корабля в центральный отсек станции. Магнитные подошвы наших башмаков звонко щелкали по металлу, удерживая нас от парения в невесомости.
Воспользоваться спицей, в которой когда-то двигалась клеть подъемного устройства, доставлявшего фаэтов в обод колеса, мы не могли. Энергетические источники здесь давно иссякли. Пришлось подниматься, вернее, спускаться по другой спице, где были обыкновенные лестницы.
Первым, как руководитель Миссии Разума, двигался я, за мной Кара Яр, потом Нот Кри. Шествие замыкал великан Гиго Гант.
Инженер Гиго Гант был из того глубинного города, где мы в последний раз пополняли запасы кислорода на пути к заброшенному Городу Жизни.
Я помню, как он подошел ко мне и моей матери, смущенно глядя сквозь очки с высоты своего огромного роста, и, теребя рыжую бороду, сказал:
- Если вам нужен будет инженер, который может быть и грузчиком и сиделкой, возьмите меня с собой!
Мы вспомнили о нем, когда был открыт Тайник Добра и Зла и надо было решать вопрос, как восстанавливать "Поиск".
Гиго Гант примчался в заброшенный город на вездеходе, не посчитавшись с песчаной бурей.
Это он нашел все оборудование с корабля "Поиск".
Внимательно осмотрев и изучив остов "Поиска", служивший с незапамятных времен городским шлюзом, сравнив его с найденными в тайнике чертежами, Гиго Гант уверенно заявил:
- Фаэты не могли уничтожить оборудование корабля. Если они сохранили даже его корпус со всеми креплениями неизвестных нам приборов и аппаратов, несмотря на голод в металле, который должны были ощущать, то логично с их стороны было бы надежно спрятать и само оборудование корабля.
С той же логичной последовательностью обследуя помещение тайника, дверь в который опускалась на пол, как я уже говорил, он догадался, что, открываясь внутрь, она одновременно закрывает вторую часть тайника.
Совместными усилиями мы приподняли опрокинувшуюся на пол стену и действительно обнаружили под ней скрытую пещеру.
Пещера была наполнена приборами и аппаратами, в назначении которых стали с увлечением разбираться Гиго Гант и Нот Кри.
Но чем светлее становилась улыбка на широком и добродушном лице Гиго Ганта, тем сдержаннее, холоднее был Нот Кри.
- Почему ты помрачнел? - допытывался у него Гиго Гант. - Ведь нет сокровища большего, чем то, что в наших руках! Мы без промедления установим все это на сохранившемся корпусе корабля и полетим.
Нот Кри озабоченно покосился на Мону Тихую.
- Истинный разум, друг мой, призван заглядывать дальше, глубже, и я озабочен тем, что здесь десятки тысяч деталей. Их нужно будет изготовить в наших мастерских для второго корабля типа "Поиск", которому надо будет вылететь на Луа, ежели разведка "Поиска" подтвердит существование наших разумных братьев на Земе.
- Что ты хочешь этим сказать? - простодушно спросил Гиго Гант.
- Полагаю, что соорудить на Маре второй корабль неизмеримо труднее, нежели собрать из готовых деталей первый.
- Ты прав, - живо отозвался Гиго Гант. - Но, логически продолжая твою мысль, приходишь к выводу, что трудность сооружения корабля значительнее, чем полет на нем.
- Потому я и намерен выбрать для себя наитяжелейший путь.
- Вот как! - иронически воскликнул Гиго Гант. - Путь от пещеры к пещере!..
- Я готов принять на себя руководство строительством нового корабля. Более того. Путь мой поведет не только от пещеры к пещере, но и на Луа, куда я полечу на новом корабле, дабы опасными взрывами распада изменить ее орбиту.
Гиго Гант, извиняющимся жестом прижав руки к груди, церемонно раскланялся.
Кара Яр не выдержала:
- Тебя, Нот Кри, можно понять и так, что ты уклоняешься от полета с нами потому, что второй полет может и не состояться.
- Как можешь ты так говорить! - возмутился Нот Кри. - Кто смеет так подумать обо мне, никогда не дававшем повода к подобным подозрениям.
- Это не подозрение.
- Я рад, что ты не подозреваешь... - облегченно вздохнул Нот Кри.
- Это уверенность, - отрезала Кара Яр.
Обе Матери Совета слышали этот разговор.
- Пусть не терзает Нота Кри беспокойство о сооружении второго корабля, призванного лететь на Луа, - сказала Мона Тихая. - Чтобы успокоить всех, я объявляю, что сама буду наблюдать за постройкой нового "Поиска" и сама полечу на нем.
- Ты? - изумилась Лада Луа. - Пристало ли это первой из Матерей? Имеет ли она на это право?
- Она не имеет права только доверить тайну взрыва распада никому, кроме себя, - решительно сказала Мона Тихая.
Так и случилось, что Нот Кри все-таки остался в составе нашей экспедиции.
Но как попала в нее Ива?
Помню, как я удивился, увидев ее среди немногих допущенных на Совет Матерей, в той самой сталактитовой пещере, где когда-то судили меня, Нота Кри и Кару Яр.