Страница:
Павел Игнатьевич шел уверенно, дорогу знал.
– Ну, что, вспомнил, как в детстве ребята один другого пугали всякими кладбищенскими историями? – ухмыльнулся он, минуя кирпичные ворота.
В перспективе кладбищенской аллейки темнела часовня. В вышине тревожно шумели листвой старые деревья. Павел Игнатьевич включил карманный фонарик, его луч хаотично плясал по надгробиям.
– Ну, вот и пришли. Все в порядке, – Дугин осветил букетик полевых цветов на могиле безымянного солдата.
Андрей буквально впал в ступор. Он смотрел в сторону, на тот самый топорщившийся над травой свежий бугорок с крестом.
– Разрешите? – Ларин протянул руку, Дугин вложил в нее фонарик.
– Что-то не так?
– Я сейчас.
Андрей миновал несколько могил и, оказавшись у свежего холмика, вновь почувствовал холодок и дрожь. Луч фонаря четко высветил табличку на кресте. Ларин не мог понять, что он испытывает: облегчение или же испуг. На табличке чернела надпись: «Калугин Иван Петрович». Даты рождения и смерти Андрей не успел прочитать. Рядом с ним уже стоял Павел Игнатьевич и укоризненно качал головой.
– За все годы ты, Андрей, первый раз не прошел мою проверку. Ведь положить букетик на могилу погибшего солдата – это хоть и благородное дело, но лишь повод для того, чтобы ты оказался ночью на кладбище. Ты должен был доложить мне о призраке и о собственной могиле, а ты этого не сделал, – взгляд Дугина сделался жестким.
– Я посчитал…
– Ты должен был мне доложить. А так я убедился, что ты хоть немного, но веришь в мистику, допускаешь существование призраков, полтергейста и прочей чуши.
– Странная у вас проверка. Не думал, что вы решитесь испытать меня с такой стороны.
– Агент нашей организации должен быть неуязвим со всех сторон, – Павел Игнатьевич уже по-кавалерийски рубил воздух рукой. – Здесь, в Никитиной Гриве, происходят очень странные вещи. Я рассчитывал на тебя, на твой здравый смысл. Считал, что ты сумеешь разобраться во всем. Но если и ты, как местные простачки и досужие журналисты, поверишь в мистику, грош тебе цена в базарный день.
– Так это вы подстроили… С могилой еще понятно. Но вот призрак… Как? – проговорил Андрей.
– Компьютерная голографическая проекция. 3D-технологии.
– Теперь я понял, что за микроавтобус стоял у кладбищенской ограды.
– Хоть это ты заметил. Заметил и не сопоставил. А это непростительно. Ладно, Андрей. Честно говоря, я и сам не знаю, как поступил бы на твоем месте. Так что впредь будь внимательней и ничего не принимай на веру. Вера, она слепа и уместна разве что в церкви. Завтра же познакомлю тебя с теми, с кем тебе придется вместе работать. Люди надежные, сто раз проверенные в деле.
– А вот так вот вы их проверяли? – Ларин кивнул на могилы.
– Не успел. Будет достаточно и одного тебя здравомыслящего в группе. Кто-то всегда должен подвергать информацию сомнению. И этим человеком будешь ты. А теперь возвращаемся.
Глава 2
– Ну, что, вспомнил, как в детстве ребята один другого пугали всякими кладбищенскими историями? – ухмыльнулся он, минуя кирпичные ворота.
В перспективе кладбищенской аллейки темнела часовня. В вышине тревожно шумели листвой старые деревья. Павел Игнатьевич включил карманный фонарик, его луч хаотично плясал по надгробиям.
– Ну, вот и пришли. Все в порядке, – Дугин осветил букетик полевых цветов на могиле безымянного солдата.
Андрей буквально впал в ступор. Он смотрел в сторону, на тот самый топорщившийся над травой свежий бугорок с крестом.
– Разрешите? – Ларин протянул руку, Дугин вложил в нее фонарик.
– Что-то не так?
– Я сейчас.
Андрей миновал несколько могил и, оказавшись у свежего холмика, вновь почувствовал холодок и дрожь. Луч фонаря четко высветил табличку на кресте. Ларин не мог понять, что он испытывает: облегчение или же испуг. На табличке чернела надпись: «Калугин Иван Петрович». Даты рождения и смерти Андрей не успел прочитать. Рядом с ним уже стоял Павел Игнатьевич и укоризненно качал головой.
– За все годы ты, Андрей, первый раз не прошел мою проверку. Ведь положить букетик на могилу погибшего солдата – это хоть и благородное дело, но лишь повод для того, чтобы ты оказался ночью на кладбище. Ты должен был доложить мне о призраке и о собственной могиле, а ты этого не сделал, – взгляд Дугина сделался жестким.
– Я посчитал…
– Ты должен был мне доложить. А так я убедился, что ты хоть немного, но веришь в мистику, допускаешь существование призраков, полтергейста и прочей чуши.
– Странная у вас проверка. Не думал, что вы решитесь испытать меня с такой стороны.
– Агент нашей организации должен быть неуязвим со всех сторон, – Павел Игнатьевич уже по-кавалерийски рубил воздух рукой. – Здесь, в Никитиной Гриве, происходят очень странные вещи. Я рассчитывал на тебя, на твой здравый смысл. Считал, что ты сумеешь разобраться во всем. Но если и ты, как местные простачки и досужие журналисты, поверишь в мистику, грош тебе цена в базарный день.
– Так это вы подстроили… С могилой еще понятно. Но вот призрак… Как? – проговорил Андрей.
– Компьютерная голографическая проекция. 3D-технологии.
– Теперь я понял, что за микроавтобус стоял у кладбищенской ограды.
– Хоть это ты заметил. Заметил и не сопоставил. А это непростительно. Ладно, Андрей. Честно говоря, я и сам не знаю, как поступил бы на твоем месте. Так что впредь будь внимательней и ничего не принимай на веру. Вера, она слепа и уместна разве что в церкви. Завтра же познакомлю тебя с теми, с кем тебе придется вместе работать. Люди надежные, сто раз проверенные в деле.
– А вот так вот вы их проверяли? – Ларин кивнул на могилы.
– Не успел. Будет достаточно и одного тебя здравомыслящего в группе. Кто-то всегда должен подвергать информацию сомнению. И этим человеком будешь ты. А теперь возвращаемся.
Глава 2
Поселок Никитина Грива до последних событий был не очень большим. А теперь, после того, как его пересек таинственный бетонный забор со спиралью колючки поверху, так и вовсе уменьшился вдвое.
После двенадцати ночи исчезли и редкие прохожие с его улиц. Лишь заезжие байкеры неторопливо нарезали круги по его опустевшим улицам. Однако в любом месте, где есть люди, имеется и своя ночная жизнь.
Подростки – мальчишка с девчонкой лет четырнадцати – терпеливо дожидались кого-то, прячась возле старого развесистого вяза, нависшего над узкой улочкой. Одеты они были по-походному: в резиновые сапоги, джинсы и куртки-штормовки. За спинами – школьные рюкзаки, хотя, конечно же, на занятия они не собирались. Какие занятия, если на дворе лето, а все поступки и приключения у молодых людей соотносятся с одним-единственным словом – каникулы…
– Дашка, как ты думаешь, может, Витька и не придет? – Мальчишка щурился в темноту соседнего переулка.
– Что ты такое говоришь? – возмутилась Даша. – Витька всегда свое слово держит.
– Я не о том. Он пацан обязательный, если сказал – сделает. Но ведь родители могли не пустить. А снасти-то у него. Нам без них на озере делать нечего.
– Будто он у них спрашивать станет. Родители к родственникам в Питер поехали. Витька с бабушкой остался, а та глухая и слепая, в десять вечера спать ложится. Я-то уж знаю, – Даша говорила о своем отсутствующем друге так, будто и в мыслях не могла допустить, что тот подведет друзей.
– Я через окно вылез, – признался Денис. – Родители меня уже давно не проверяют. Я у них в полном доверии.
Девчонка блеснула глазами и прислушалась.
– Идет.
И в самом деле – из темноты переулка вынырнул их ровесник, тот самый Витька, о котором ребята только что говорили. Он тоже был одет в резиновые сапоги, джинсы, ветровку, за спиной – рюкзак, в руках держал полотняный мешок и целую связку бамбуковых удилищ.
– Привет, – протянул он руку Денису, а затем, немного смущаясь, поцеловал Дашу в щеку.
Та тут же отпрянула.
– Ты чего?
– Ну, мы же здесь все свои, – немного растерялся Витя, – у нас секретов друг от друга нет.
– А если кто-нибудь увидит и отцу расскажет? Знаешь, что мне за это будет?
– Рано или поздно узнает.
Денис присматривался к друзьям, и было понятно, что он немного им завидует.
– Снасти все взял? – Даша смотрела на удилища и мешок.
– Все, как и договаривались. Удочки, «закидухи»… А вы фонари прихватили?
Денис сбросил рюкзак, расстегнул его и достал рыбацкое приспособление.
– Настоящий рыбацкий, у отца свистнул. В нем и фонарь, и радиоприемник. Аккумулятора на пять часов хватает.
– Ладно тебе, не хвались, – улыбнулась Даша. – Через пять часов рассвет уже наступит. Нам столько и не надо. У меня-то фонарь обычный, за «три копейки» на базаре купленный, китайский, с тремя батарейками. А теперь тихо. Пошли, чтобы нас никто не видел.
Ребята гуськом – мальчишки спереди и сзади, а Даша между ними – двинулись вдоль бетонного забора, раскроившего поселок пополам.
Жилая застройка кончилась, пошел неухоженный скверик с невысокой оградой.
– Здесь никто не увидит, – пообещал Витя, сбегал к изгороди и вытащил из высокой травы грубо сколоченную стремянку.
Вдвоем с Денисом они поставили ее к бетонному забору. Даша бамбуковым удилищем приподняла спираль колючки.
– Ну, я первый, – Витя оставил снасти внизу и стал карабкаться по лестнице, однако замер, добравшись лишь до половины, и тут же заспешил вниз.
– Ты чего?
– Машина там едет.
Ребята успели лишь бросить лестницу под бетонным забором, как за поворотом показались слепящие фары автомобиля.
– Черт, разнюхали, наверное, наш лаз, вот и прилетели. Ой, что мне от отца будет! – выдохнула Даша, однако на лице сохраняла выражение спокойствия.
Мимо ребят неторопливо проехала легковая машина. В опущенное стекло боковой дверцы на них внимательно посмотрел какой-то незнакомый мужчина с мясистым лицом.
– Ну, кажется, пронесло, – с облегчением вздохнул Денис.
Но не тут-то было. Скрипнули тормоза. Автомобиль сдал задним ходом и замер напротив ребят. Из него выбрались двое: тот самый мужчина, смотревший на них через боковую дверку, и тот, кто сидел за рулем, – высокий коротко стриженный блондин средних лет, взгляд его голубых глаз был пронзительным. Никто из школьников не выдержал его. Все трое смотрели себе под ноги.
– Во-первых, здравствуйте, – произнес Ларин. – Вернее, доброй ночи, – для начала прозвучало вполне миролюбиво.
Первой подняла взгляд Даша и произнесла с легким вызовом:
– Доброй ночи. Какие-нибудь проблемы? Дорогу подсказать? Я вижу, вы не местный.
– Дорогу я и сам всегда найду, – Андрей улыбнулся строгой улыбкой, а затем добавил жестко типично милицейскую фразу: – Нарушаем, значит.
– Чего мы нарушаем? – неуверенно проговорил Денис.
– Время позднее, и несовершеннолетним без сопровождения взрослых в общественных местах ходить не положено. А вы еще через забор перелезть собрались, проникнуть на охраняемую, режимную территорию… Так, быстро – как зовут, где живете, школа и класс, фамилия классного руководителя. – Ларин для убедительности даже достал из кармана блокнотик, раскрыл его и сделал вид, что держит над страницей ручку, хотя пальцы его были пусты.
– А кто вы такой, чтобы мы вам докладывали? Работник полиции? – поинтересовалась Даша.
– Даже если и так.
– Если вы полицейский, то согласно уставу должны были нам сначала честь отдать, представиться, а если мы попросим у вас документы, то обязаны их предъявить. Есть у вас документы? – нахально, с чувством собственной правоты щурилась девчонка.
У Андрея, хоть и был в кармане комплект документов на все случаи жизни, от оперуполномоченного ФСБ до инспектора областной санстанции, он не полез их доставать – много чести.
– Умная очень или много приводов в отделение имеется? – усмехнулся Ларин. – Можете не говорить, кто вы такие. Я и так знаю, – он поднял руку и указал на Дашу: – Живешь ты на улице Линейной. Частный сектор, дом сорок пять. А зовут тебя, – Андрей сделал короткую паузу и добавил: – Даша.
– Точно, – с легким испугом выдохнула девчонка. – Но как?..
– Короче, господа путешественники. Ваша ночная экспедиция закончена. Быстро по домам. А вас, юная дамочка, чтобы ничего не случилось, я обязан лично вернуть в руки родителей, – Ларин строго посмотрел на Дашу.
– Не надо. А то, если отец узнает…
– Ремнем отхлещет?
– Нет, он иногда так посмотреть может, что лучше уж ремнем отхлестал бы. Он у меня участковый, сегодня на дежурстве.
Андрей с Дугиным переглянулись – мол, теперь, когда ребята запуганы, можно узнать у них то, ради чего, собственно, и останавливались.
– Участковый – это серьезно, – вполне по-дружески улыбнулся Ларин. – Не стоит его от серьезной работы отвлекать. К тому же ребята вы, смотрю, самостоятельные. Не глупостями же решили заняться, а на ночную рыбалку отправляетесь. И парень твой, Даша, тебя никому в обиду не даст. Я же вижу, какими глазами он на тебя смотрит – любого за тебя порвать может. Сам я не из полиции и не из тех, кто этот дурацкий забор охраняет. Мне, как приезжему, просто интересно, что за ним. Вы же туда не первый раз лезете.
Андрей неплохо знал психологию. Если бы он просто остановился и стал бы расспрашивать ребят, они вряд ли бы ему что-нибудь рассказали. А вот припугни сначала, потом прикинься добрым – разговор и склеится.
Даша, на всякий случай, еще раз уточнила:
– Так вы точно моему отцу ничего не расскажете?
– А зачем мне это надо? – Ларин пожал плечами.
– Мы раньше всегда там, за мысом, рыбачили, – девочка показала рукой куда-то за забор. – Я еще вот такой маленькой была, а отец меня с собой уже брал. А теперь у нас из-за этого забора и озера не осталось. Вот и приходится лазить.
– И не страшно? – поинтересовался Андрей.
– Боязно немного, – признался Денис. – Но, в конце концов, поймают нас охранники – так мы же несовершеннолетние, да и не красть туда залезли. В худшем случае родителей вызовут, из рук в руки передадут.
– Но пока бог миловал, – добавил Витя.
– Это понятно, – наконец-то подхватил разговор и Павел Игнатьевич. – А что там делают?
– Стройка какая-то. Мы туда близко не подходим. Страшно.
– Ты ж сам говорил, что не боишься, – прищурился Ларин.
– Всякое в поселке рассказывают. Будто и призраков там видели, и утопленников вроде бы течением со всего побережья туда сносит. И даже люди пропадали. Но это только говорят так, сам не видел.
– Ладно, мало с вас толку, ребята. На что хоть ловите? – поинтересовался Андрей.
– На «закидуху». Жерех берет, щука, судак, но больше всего окуньки.
– Успехов вам, – Ларин махнул рукой и сел в машину.
Даша колебалась, но не решалась повторить свой вопрос. Андрей подмигнул ей.
– Хочешь спросить, как я твой адрес узнал?
– Вы же даже компьютер не доставали, по базе данных не пробивали, – вырвалось у девочки.
– Проще простого. Я, когда отсюда ехал, – Ларин указал большим пальцем через плечо, – видел, как ты из дому выходила. Адрес и запомнил.
– А откуда вы знаете, что меня Дашей зовут?
– А ты сама подумай.
Девчонка задумалась, затем просияла и постучала ногтем по блестящей латинской букве «D», укрепленной на лацкане куртки.
– Ты, девонька, в таком возрасте, что тебя вряд ли Диной или Домной назвали. В твои четырнадцать годков только Дашей быть и можешь, – Андрей махнул рукой на прощание, и автомобиль отъехал.
Ребята стояли в растерянности и смотрели вслед удаляющейся машине.
– Оказывается, все так просто. Мы ему ничего лишнего не наговорили? – произнесла Даша.
– Кажется, нет, – Витя тронул ее за плечо. – Нечего тут торчать, еще кого-нибудь черт принесет. Эти охранники иногда целый день вдоль забора ездят, чего-то высматривают, – парень приставил лестницу.
Действуя по очереди – придерживая спираль, поднятую при помощи удилищ, ребята преодолели забор, а затем и втянули лестницу на другую сторону. Так что улица вскоре выглядела вполне безобидно.
Лишь только двое мальчишек и девчонка оказались на другой стороне, мир словно бы изменился. Здесь практически не чувствовалось присутствие человека. Бурьян разросся так, что лебеда и чертополох покачивали верхушками у них над головами. Вдалеке – там, где располагалась стройка, виднелись огни прожекторов. Ветер, налетавший с озера, нес с собой прохладу и запах гниющих водорослей.
– Ну, чего встали? Пошли, – поторопил всех Витя, – летняя ночь, она короткая. Ты не бойся, Даша, – он крепко сжал руку своей подруги и повел ее за собой.
– Это вы хорошо придумали, – подкалывал Денис, замыкавший короткое шествие. – Сами за ручки, а мне, значит, снасти тащи. А тут темень такая, что черт ногу сломит… Лучше уж я фонарь рыбацкий достану.
– Пока моим посветим, – Даша повернулась к Витьке спиной, вжикнула «молния», и вскоре дорогу ребятам тускло освещал китайский фонарь.
Размытый диск света плясал по еле заметной тропинке. Протоптана она была не сильно, всюду ее прикрывали примятые стебли.
– Там где-то траншея была. Вы поосторожней, – напомнил Денис. – Прошлый раз мы доску перебросили, должны перебраться.
Вскоре луч фонаря уперся в песчаный валик на краю траншеи – скользнул по зачищенной лопатами стенке.
– А доску-то кто-то унес. Кому это надо? – забеспокоился Денис. – Может, он и теперь где-то здесь рядом?
– Ты нас не пугай. Сами кого хочешь испугать можем, – проговорил Витя, почувствовав, как подрагивает ладонь Даши в его пальцах.
– Мы призраков не боимся, – подтвердила девчонка, хотя так и стреляла глазами по сторонам, прислушиваясь к малейшему шороху. – Я не призраков боюсь.
Витя перемахнул через траншею, вытянул руки.
– Даша, разбегайся и прыгай.
Девчонка разбежалась, оттолкнулась ногой от края траншеи, легко перемахнула ее и, притворно ойкнув, замерла в объятиях своего парня.
– Ну, вы там, голубки, ловите снасти, – Денис перебросил мешок, удилища и прыгнул сам.
Прыгал он неуклюже, как все толстые, – чуть не сорвался в траншею. Если бы Витя с Дашей не подхватили его, мог бы осыпаться вместе с песком.
– Худеть тебе надо, Денис, – рассмеялась Даша.
– Ничего и не надо. Как говорил Карлсон – я в меру упитанный, в полном расцвете сил.
– Ты сколько весишь?
– При моем росте это еще в норме.
– Да не обманывай ты самого себя. Я знаю верное средство для похудения, – продолжала смеяться Даша. – Нужно несчастливо влюбиться – вот тогда и кушать, и спать не захочешь. За месяц килограммов пять сбросишь, обещаю. Неразделенная любовь – лучшее средство для похудения. Никакая голливудская диета не сравнится.
Денису повезло, что стояла ночь, иначе бы его друзья – влюбленная парочка – тут же бы заприметили, как он покраснел, и подняли бы на смех. А так Даша только хихикала, поглядывая на то, как Денис неловко балансирует на одной ноге, высыпая из резинового сапога попавший в него песок.
И тут из-за полуразрушенных домов поселка, из-за леска долетел протяжный вой, от которого тут же отпало всякое желание шутить и смеяться.
– Что это? – Даша повернула голову. – Вроде бы из-за леса.
– Не знаю, – Витя не хотел, чтобы подруга поняла – и ему стало страшно. – Может, волк, может, и собака. Их много здесь бездомных бегает. Людей-то выселили, а живность осталась.
– Они в стаи сбиваются и тогда совсем дикими становятся. Кого увидят – могут на куски разорвать.
– Так уж и на куски, – отозвалась Даша. – Если ты, Денис, боишься последним идти, то могу свое место в середине уступить.
– Не подзуживай его, – посоветовал Витя, – нечего панику поднимать. Мало ли собак по ночам воет. В поселке ты бы и внимания не обратила.
– Мы и так в поселке, – девочка повела рукой, показывая на оставленные жителями дома.
Вновь луч фонарика заплясал по разросшимся сорнякам. Виктор шел, старательно приминая их ногами, чтобы облегчить дорогу идущей за ним Даше.
– А помнишь, как раньше хорошо было? Ровная песчаная дорожка, а на берегу зонтики стоят, раздевалки… Я любила замки из песка строить, канал к ним от озера копала, чтобы вода шла. И мама мне помогала, она тогда еще жива была. А отец на мысу рыбу ловил.
Вскоре ребята вышли к озеру. С правой стороны чернел мыс, из-за которого поселок и носил название Никитина Грива. Слева виднелся все тот же бетонный забор, уходивший в невысокие волны. Он растянулся на мелководье чуть ли не на километр, отрезая поселок от привычных для его жителей мест.
– Ну, вот и пришли. Зря только сапоги надевали, не будет сегодня дождя, – Даша села и принялась стаскивать сапоги, закатала до колена джинсы. – Чудно-то как. Люблю ходить босиком, особенно по мокрому.
Она стояла по щиколотку в воде – запрокинув голову и счастливо улыбаясь, смотрела в затянутое облаками черное небо. Витя обнимал ее за плечи.
– Ну, вот опять, – зло проговорил Денис. – Надо было вам вдвоем на рыбалку отправляться. Не понимаю, что я тут с вами делаю? – бурчал он, разбирая снасти.
Вскоре на берегу уже горел рыбацкий фонарь. Его свет неровным пятном расплывался по мелким волнам Ладожского озера, высвечивая песчаное дно и редкие валуны, торчащие над водой. Для Дашиного китайского фонаря пришлось сооружать специальную подставку из песка, чем и занялась влюбленная парочка.
Мальчишка с девчонкой, прямо как маленькие дети, нагребали песок ладонями и, думая, что Денис не замечает, то и дело переплетали в нем свои пальцы.
– Ну, вы, строители песчаных замков, пора и делом заняться! – раздраженно крикнул им Денис.
– Да тише ты, – шикнула на него Даша. – А то эти услышат, – она отрясла ладони и кивнула в сторону далекого зарева стройки за лесом.
– Раскричался тут… Если помочь надо – так и скажи. Никто от работы не отлынивает.
И парни принялись распутывать жгуты спортивных резинок на «закидухах». Снасть была, как водится, самодельной. К резинкам через равные промежутки были привязаны поводки с крючками и грузилами. Парни сноровисто нацепляли наживку, а Даша тем временем забрасывала удочки с маленькими колокольчиками и укрепляла их на подставках-рогатках. Витя уже раскручивал над головой «закидуху». Вот он разжал пальцы, и растянутая метров на пятьдесят резинка шлепнулась в воду. Девчонка зажгла фонари. Любопытная рыба должна была приплыть на свет. Витя занялся второй «закидухой», а Денис осторожно принялся вытаскивать уже закинутую.
Не прошло и получаса, как ребята уже набросали в пластиковое ведерко больше десятка рыбин. Окуньки попались не гиганты, но и не маленькие – с ладонь величиной. Была и пара мелких щук. Подростков уже охватил азарт. Они не обращали внимания на повторяющийся за лесом вой, словно и не слышали его. Даша осторожно ступала по кромке воды, переходя от одной удочки к другой. Колокольчики то и дело отзывались серебряным звоном.
– Неправильная ты какая-то девчонка, – качал головой Денис, глядя на Дашу. – Обычно они в рыбалке ни черта не смыслят, а ты другая.
Витя недовольно прислушивался к разговору друзей. И тут он различил негромкий гул, идущий из-за мыса. Темный край откоса внезапно обозначился на фоне неба. Из-за него проникал свет прожектора.
– А вот я другая. Меня отец приучил рыбачить, – кокетливо говорила Даша.
– Гаси фонари, – прошипел Витя и бросился к ближайшему от него китайскому фонарику, но запутался в положениях переключателя.
Гаснуть фонарь не хотел – стал мигать. Тогда мальчишка, не раздумывая и не тратя попусту время, спрятал мигающий фонарь под куртку, подбежал к Даше и, повалив ее на песок, замер.
– Гаси фонарь, идиот!
Наконец-то Денис сообразил, в чем дело, – подхватил свой хваленый рыбацкий фонарь с радиоприемником, погасил его и тоже затаился рядом с кучей сухих водорослей. Снасти ребята так и не успели убрать. Подрагивала резиной «закидуха», позванивали серебряным звоном колокольчики.
– Сапоги не успела убрать, – щекотно прошептал на самое ухо Даше Витя. – Торчат, как столбы посреди поля, не дай бог, заметят.
Цветастые Дашины сапоги высились у кромки прибоя.
Гул двигателя проявился явственнее. Блеснул прожектор, и из-за мыса выплыла моторная лодка: большая, дюралевая, с брезентовым тентом, поблескивало лобовое стекло. Два подвесных двигателя на корме работали ровно и мощно, оставляя за плавсредством белопенный след.
– Это они, – прошептал Витя. – Мы их в прошлый раз видели, когда вместе с Деней на рыбалку ходили. Они еще весь берег в бинокль осматривали. Днем это было. Мы в кустах отсиделись вместе со снастями. А теперь, не дай бог, наши удочки или сапоги заметят.
– Не заметят. Не думай об этом, – Даша доверчиво прижалась к плечу парня, и они вместе замерли – вслушивались в частое дыхание друг друга, боялись признаться себе в том, что очень счастливы в этот момент, и даже забыли об опасности, надвигавшейся со стороны озера.
Моторка сперва шла, не меняя курса – минуя бухту. Но затем ход замедлился, и лодка свернула к побережью, пошла вдоль него. Луч прожектора скользил по прибрежным зарослям, освещал каменистый пляж.
– Сейчас заметят. Не поднимай головы, – Витя положил ладонь на волосы Даши.
– Ну, и пусть себе заметят. Мы тогда убежим. Темно, нас не догонят.
– А снасти?
– Черт с ними.
Моторка чуть ускорила ход. Она шла совсем близко от берега. Прожектор шарил неподалеку от подростков. Он то задерживался на куче водорослей, то на кусте, а затем рывком переходил дальше. Теперь уже можно было рассмотреть троих мужчин, находившихся в лодке. Один стоял за штурвалом, двое других располагались на корме.
– Смотри, что делают. Может, рыбнадзор? – прошептал Витя, глядя на то, как один из кормовых шарит в кустах длинным багром, а второй держит наготове что-то вроде небольшого якоря с тремя загнутыми концами и моток капронового шнура.
– Сети ищут, – прошептала Даша. – Тут их наш сосед ставит.
Багор вытащил край сети. Мужчины даже не стали затаскивать ее в лодку, не стали выбирать попавшуюся туда рыбу – просто порезали сеть ножом и выбросили в воду. Мужчина на корме забросил якорь в воду, и лодка неторопливо двинулась вдоль берега.
– Сейчас наши снасти зацепит, – дернулась Даша.
– Лежи, уже ничего не сделаешь.
Ребята вжались в песок. Луч прожектора скользнул по ним, вернулся и замер. Они боялись пошевелиться, боялись вздохнуть. Секунды ожидания показались им часами. Затем прожектор осветил стоявшие у кромки воды сапоги. Затарахтел мотор, волна плеснула в берег, и лодка пошла дальше.
Ребята увидели, как вздрогнули удочки, соскочили с подставок и исчезли в воде.
– Блин, может, хоть «закидуха» уцелела, – прошептал Витя, провожая удаляющуюся моторку взглядом.
Когда стало ясно, что «они» не вернутся, ребята поднялись.
– Сволочи, – с чувством проговорил Витя, оглядывая опустевшие подставки-рогатки.
– Специально же якорем по дну протащили, чтобы снасти уволочь, – Денис держал в руках остатки «закидухи».
– Пропала наша рыбалка, – подытожила Даша. – Выживут они нас отсюда. Из-за них ни покупаться, ни рыбы половить. Лучшие места отгородили, людей выселили.
– Не расстраивайся. Почти целое ведерко наловили, – попытался найти хоть что-то хорошее в сегодняшнем дне Витя.
– А сколько еще поймать могли? – не унималась Даша.
Витя присел на кучу сухих водорослей, запустил руку в полотняный мешок.
– У меня еще две запасные «закидухи» есть, – признался он, – и поводки к ним с крючками.
– Это неплохо, – улыбнулась Даша. – Времени-то до утра хватит еще пару ведерец наловить.
Витя развел руками:
– Ничего не получится. Грузиков у меня нет, последние к «закидухе» прицепил. Она же совсем новая была, первый раз в деле опробовали.
– Тоже мне мужики. Ничего предусмотреть не можете, – с легким призрением произнесла Даша. – Я, как дура, рискуя свободой, из дому ночью на рыбалку с вами убежала… Ведь мой отец, если узнает, меня на неделю дома запрет. Эх, вы…
Витя поднялся, хотел обнять Дашу, но та зло сбросила его руку с плеча.
– Толку от вас никакого. Не лезь. Собираемся и возвращаемся домой. Хоть высплюсь, а то завтра перед папашей придется разыгрывать, будто у меня глаза не от бессонницы красные, а пылью надуло.
Денис с видом превосходства посмотрел на Витю, ведь у него появилось и созрело вполне реальное решение проблемы.
После двенадцати ночи исчезли и редкие прохожие с его улиц. Лишь заезжие байкеры неторопливо нарезали круги по его опустевшим улицам. Однако в любом месте, где есть люди, имеется и своя ночная жизнь.
Подростки – мальчишка с девчонкой лет четырнадцати – терпеливо дожидались кого-то, прячась возле старого развесистого вяза, нависшего над узкой улочкой. Одеты они были по-походному: в резиновые сапоги, джинсы и куртки-штормовки. За спинами – школьные рюкзаки, хотя, конечно же, на занятия они не собирались. Какие занятия, если на дворе лето, а все поступки и приключения у молодых людей соотносятся с одним-единственным словом – каникулы…
– Дашка, как ты думаешь, может, Витька и не придет? – Мальчишка щурился в темноту соседнего переулка.
– Что ты такое говоришь? – возмутилась Даша. – Витька всегда свое слово держит.
– Я не о том. Он пацан обязательный, если сказал – сделает. Но ведь родители могли не пустить. А снасти-то у него. Нам без них на озере делать нечего.
– Будто он у них спрашивать станет. Родители к родственникам в Питер поехали. Витька с бабушкой остался, а та глухая и слепая, в десять вечера спать ложится. Я-то уж знаю, – Даша говорила о своем отсутствующем друге так, будто и в мыслях не могла допустить, что тот подведет друзей.
– Я через окно вылез, – признался Денис. – Родители меня уже давно не проверяют. Я у них в полном доверии.
Девчонка блеснула глазами и прислушалась.
– Идет.
И в самом деле – из темноты переулка вынырнул их ровесник, тот самый Витька, о котором ребята только что говорили. Он тоже был одет в резиновые сапоги, джинсы, ветровку, за спиной – рюкзак, в руках держал полотняный мешок и целую связку бамбуковых удилищ.
– Привет, – протянул он руку Денису, а затем, немного смущаясь, поцеловал Дашу в щеку.
Та тут же отпрянула.
– Ты чего?
– Ну, мы же здесь все свои, – немного растерялся Витя, – у нас секретов друг от друга нет.
– А если кто-нибудь увидит и отцу расскажет? Знаешь, что мне за это будет?
– Рано или поздно узнает.
Денис присматривался к друзьям, и было понятно, что он немного им завидует.
– Снасти все взял? – Даша смотрела на удилища и мешок.
– Все, как и договаривались. Удочки, «закидухи»… А вы фонари прихватили?
Денис сбросил рюкзак, расстегнул его и достал рыбацкое приспособление.
– Настоящий рыбацкий, у отца свистнул. В нем и фонарь, и радиоприемник. Аккумулятора на пять часов хватает.
– Ладно тебе, не хвались, – улыбнулась Даша. – Через пять часов рассвет уже наступит. Нам столько и не надо. У меня-то фонарь обычный, за «три копейки» на базаре купленный, китайский, с тремя батарейками. А теперь тихо. Пошли, чтобы нас никто не видел.
Ребята гуськом – мальчишки спереди и сзади, а Даша между ними – двинулись вдоль бетонного забора, раскроившего поселок пополам.
Жилая застройка кончилась, пошел неухоженный скверик с невысокой оградой.
– Здесь никто не увидит, – пообещал Витя, сбегал к изгороди и вытащил из высокой травы грубо сколоченную стремянку.
Вдвоем с Денисом они поставили ее к бетонному забору. Даша бамбуковым удилищем приподняла спираль колючки.
– Ну, я первый, – Витя оставил снасти внизу и стал карабкаться по лестнице, однако замер, добравшись лишь до половины, и тут же заспешил вниз.
– Ты чего?
– Машина там едет.
Ребята успели лишь бросить лестницу под бетонным забором, как за поворотом показались слепящие фары автомобиля.
– Черт, разнюхали, наверное, наш лаз, вот и прилетели. Ой, что мне от отца будет! – выдохнула Даша, однако на лице сохраняла выражение спокойствия.
Мимо ребят неторопливо проехала легковая машина. В опущенное стекло боковой дверцы на них внимательно посмотрел какой-то незнакомый мужчина с мясистым лицом.
– Ну, кажется, пронесло, – с облегчением вздохнул Денис.
Но не тут-то было. Скрипнули тормоза. Автомобиль сдал задним ходом и замер напротив ребят. Из него выбрались двое: тот самый мужчина, смотревший на них через боковую дверку, и тот, кто сидел за рулем, – высокий коротко стриженный блондин средних лет, взгляд его голубых глаз был пронзительным. Никто из школьников не выдержал его. Все трое смотрели себе под ноги.
– Во-первых, здравствуйте, – произнес Ларин. – Вернее, доброй ночи, – для начала прозвучало вполне миролюбиво.
Первой подняла взгляд Даша и произнесла с легким вызовом:
– Доброй ночи. Какие-нибудь проблемы? Дорогу подсказать? Я вижу, вы не местный.
– Дорогу я и сам всегда найду, – Андрей улыбнулся строгой улыбкой, а затем добавил жестко типично милицейскую фразу: – Нарушаем, значит.
– Чего мы нарушаем? – неуверенно проговорил Денис.
– Время позднее, и несовершеннолетним без сопровождения взрослых в общественных местах ходить не положено. А вы еще через забор перелезть собрались, проникнуть на охраняемую, режимную территорию… Так, быстро – как зовут, где живете, школа и класс, фамилия классного руководителя. – Ларин для убедительности даже достал из кармана блокнотик, раскрыл его и сделал вид, что держит над страницей ручку, хотя пальцы его были пусты.
– А кто вы такой, чтобы мы вам докладывали? Работник полиции? – поинтересовалась Даша.
– Даже если и так.
– Если вы полицейский, то согласно уставу должны были нам сначала честь отдать, представиться, а если мы попросим у вас документы, то обязаны их предъявить. Есть у вас документы? – нахально, с чувством собственной правоты щурилась девчонка.
У Андрея, хоть и был в кармане комплект документов на все случаи жизни, от оперуполномоченного ФСБ до инспектора областной санстанции, он не полез их доставать – много чести.
– Умная очень или много приводов в отделение имеется? – усмехнулся Ларин. – Можете не говорить, кто вы такие. Я и так знаю, – он поднял руку и указал на Дашу: – Живешь ты на улице Линейной. Частный сектор, дом сорок пять. А зовут тебя, – Андрей сделал короткую паузу и добавил: – Даша.
– Точно, – с легким испугом выдохнула девчонка. – Но как?..
– Короче, господа путешественники. Ваша ночная экспедиция закончена. Быстро по домам. А вас, юная дамочка, чтобы ничего не случилось, я обязан лично вернуть в руки родителей, – Ларин строго посмотрел на Дашу.
– Не надо. А то, если отец узнает…
– Ремнем отхлещет?
– Нет, он иногда так посмотреть может, что лучше уж ремнем отхлестал бы. Он у меня участковый, сегодня на дежурстве.
Андрей с Дугиным переглянулись – мол, теперь, когда ребята запуганы, можно узнать у них то, ради чего, собственно, и останавливались.
– Участковый – это серьезно, – вполне по-дружески улыбнулся Ларин. – Не стоит его от серьезной работы отвлекать. К тому же ребята вы, смотрю, самостоятельные. Не глупостями же решили заняться, а на ночную рыбалку отправляетесь. И парень твой, Даша, тебя никому в обиду не даст. Я же вижу, какими глазами он на тебя смотрит – любого за тебя порвать может. Сам я не из полиции и не из тех, кто этот дурацкий забор охраняет. Мне, как приезжему, просто интересно, что за ним. Вы же туда не первый раз лезете.
Андрей неплохо знал психологию. Если бы он просто остановился и стал бы расспрашивать ребят, они вряд ли бы ему что-нибудь рассказали. А вот припугни сначала, потом прикинься добрым – разговор и склеится.
Даша, на всякий случай, еще раз уточнила:
– Так вы точно моему отцу ничего не расскажете?
– А зачем мне это надо? – Ларин пожал плечами.
– Мы раньше всегда там, за мысом, рыбачили, – девочка показала рукой куда-то за забор. – Я еще вот такой маленькой была, а отец меня с собой уже брал. А теперь у нас из-за этого забора и озера не осталось. Вот и приходится лазить.
– И не страшно? – поинтересовался Андрей.
– Боязно немного, – признался Денис. – Но, в конце концов, поймают нас охранники – так мы же несовершеннолетние, да и не красть туда залезли. В худшем случае родителей вызовут, из рук в руки передадут.
– Но пока бог миловал, – добавил Витя.
– Это понятно, – наконец-то подхватил разговор и Павел Игнатьевич. – А что там делают?
– Стройка какая-то. Мы туда близко не подходим. Страшно.
– Ты ж сам говорил, что не боишься, – прищурился Ларин.
– Всякое в поселке рассказывают. Будто и призраков там видели, и утопленников вроде бы течением со всего побережья туда сносит. И даже люди пропадали. Но это только говорят так, сам не видел.
– Ладно, мало с вас толку, ребята. На что хоть ловите? – поинтересовался Андрей.
– На «закидуху». Жерех берет, щука, судак, но больше всего окуньки.
– Успехов вам, – Ларин махнул рукой и сел в машину.
Даша колебалась, но не решалась повторить свой вопрос. Андрей подмигнул ей.
– Хочешь спросить, как я твой адрес узнал?
– Вы же даже компьютер не доставали, по базе данных не пробивали, – вырвалось у девочки.
– Проще простого. Я, когда отсюда ехал, – Ларин указал большим пальцем через плечо, – видел, как ты из дому выходила. Адрес и запомнил.
– А откуда вы знаете, что меня Дашей зовут?
– А ты сама подумай.
Девчонка задумалась, затем просияла и постучала ногтем по блестящей латинской букве «D», укрепленной на лацкане куртки.
– Ты, девонька, в таком возрасте, что тебя вряд ли Диной или Домной назвали. В твои четырнадцать годков только Дашей быть и можешь, – Андрей махнул рукой на прощание, и автомобиль отъехал.
Ребята стояли в растерянности и смотрели вслед удаляющейся машине.
– Оказывается, все так просто. Мы ему ничего лишнего не наговорили? – произнесла Даша.
– Кажется, нет, – Витя тронул ее за плечо. – Нечего тут торчать, еще кого-нибудь черт принесет. Эти охранники иногда целый день вдоль забора ездят, чего-то высматривают, – парень приставил лестницу.
Действуя по очереди – придерживая спираль, поднятую при помощи удилищ, ребята преодолели забор, а затем и втянули лестницу на другую сторону. Так что улица вскоре выглядела вполне безобидно.
Лишь только двое мальчишек и девчонка оказались на другой стороне, мир словно бы изменился. Здесь практически не чувствовалось присутствие человека. Бурьян разросся так, что лебеда и чертополох покачивали верхушками у них над головами. Вдалеке – там, где располагалась стройка, виднелись огни прожекторов. Ветер, налетавший с озера, нес с собой прохладу и запах гниющих водорослей.
– Ну, чего встали? Пошли, – поторопил всех Витя, – летняя ночь, она короткая. Ты не бойся, Даша, – он крепко сжал руку своей подруги и повел ее за собой.
– Это вы хорошо придумали, – подкалывал Денис, замыкавший короткое шествие. – Сами за ручки, а мне, значит, снасти тащи. А тут темень такая, что черт ногу сломит… Лучше уж я фонарь рыбацкий достану.
– Пока моим посветим, – Даша повернулась к Витьке спиной, вжикнула «молния», и вскоре дорогу ребятам тускло освещал китайский фонарь.
Размытый диск света плясал по еле заметной тропинке. Протоптана она была не сильно, всюду ее прикрывали примятые стебли.
– Там где-то траншея была. Вы поосторожней, – напомнил Денис. – Прошлый раз мы доску перебросили, должны перебраться.
Вскоре луч фонаря уперся в песчаный валик на краю траншеи – скользнул по зачищенной лопатами стенке.
– А доску-то кто-то унес. Кому это надо? – забеспокоился Денис. – Может, он и теперь где-то здесь рядом?
– Ты нас не пугай. Сами кого хочешь испугать можем, – проговорил Витя, почувствовав, как подрагивает ладонь Даши в его пальцах.
– Мы призраков не боимся, – подтвердила девчонка, хотя так и стреляла глазами по сторонам, прислушиваясь к малейшему шороху. – Я не призраков боюсь.
Витя перемахнул через траншею, вытянул руки.
– Даша, разбегайся и прыгай.
Девчонка разбежалась, оттолкнулась ногой от края траншеи, легко перемахнула ее и, притворно ойкнув, замерла в объятиях своего парня.
– Ну, вы там, голубки, ловите снасти, – Денис перебросил мешок, удилища и прыгнул сам.
Прыгал он неуклюже, как все толстые, – чуть не сорвался в траншею. Если бы Витя с Дашей не подхватили его, мог бы осыпаться вместе с песком.
– Худеть тебе надо, Денис, – рассмеялась Даша.
– Ничего и не надо. Как говорил Карлсон – я в меру упитанный, в полном расцвете сил.
– Ты сколько весишь?
– При моем росте это еще в норме.
– Да не обманывай ты самого себя. Я знаю верное средство для похудения, – продолжала смеяться Даша. – Нужно несчастливо влюбиться – вот тогда и кушать, и спать не захочешь. За месяц килограммов пять сбросишь, обещаю. Неразделенная любовь – лучшее средство для похудения. Никакая голливудская диета не сравнится.
Денису повезло, что стояла ночь, иначе бы его друзья – влюбленная парочка – тут же бы заприметили, как он покраснел, и подняли бы на смех. А так Даша только хихикала, поглядывая на то, как Денис неловко балансирует на одной ноге, высыпая из резинового сапога попавший в него песок.
И тут из-за полуразрушенных домов поселка, из-за леска долетел протяжный вой, от которого тут же отпало всякое желание шутить и смеяться.
– Что это? – Даша повернула голову. – Вроде бы из-за леса.
– Не знаю, – Витя не хотел, чтобы подруга поняла – и ему стало страшно. – Может, волк, может, и собака. Их много здесь бездомных бегает. Людей-то выселили, а живность осталась.
– Они в стаи сбиваются и тогда совсем дикими становятся. Кого увидят – могут на куски разорвать.
– Так уж и на куски, – отозвалась Даша. – Если ты, Денис, боишься последним идти, то могу свое место в середине уступить.
– Не подзуживай его, – посоветовал Витя, – нечего панику поднимать. Мало ли собак по ночам воет. В поселке ты бы и внимания не обратила.
– Мы и так в поселке, – девочка повела рукой, показывая на оставленные жителями дома.
Вновь луч фонарика заплясал по разросшимся сорнякам. Виктор шел, старательно приминая их ногами, чтобы облегчить дорогу идущей за ним Даше.
– А помнишь, как раньше хорошо было? Ровная песчаная дорожка, а на берегу зонтики стоят, раздевалки… Я любила замки из песка строить, канал к ним от озера копала, чтобы вода шла. И мама мне помогала, она тогда еще жива была. А отец на мысу рыбу ловил.
Вскоре ребята вышли к озеру. С правой стороны чернел мыс, из-за которого поселок и носил название Никитина Грива. Слева виднелся все тот же бетонный забор, уходивший в невысокие волны. Он растянулся на мелководье чуть ли не на километр, отрезая поселок от привычных для его жителей мест.
– Ну, вот и пришли. Зря только сапоги надевали, не будет сегодня дождя, – Даша села и принялась стаскивать сапоги, закатала до колена джинсы. – Чудно-то как. Люблю ходить босиком, особенно по мокрому.
Она стояла по щиколотку в воде – запрокинув голову и счастливо улыбаясь, смотрела в затянутое облаками черное небо. Витя обнимал ее за плечи.
– Ну, вот опять, – зло проговорил Денис. – Надо было вам вдвоем на рыбалку отправляться. Не понимаю, что я тут с вами делаю? – бурчал он, разбирая снасти.
Вскоре на берегу уже горел рыбацкий фонарь. Его свет неровным пятном расплывался по мелким волнам Ладожского озера, высвечивая песчаное дно и редкие валуны, торчащие над водой. Для Дашиного китайского фонаря пришлось сооружать специальную подставку из песка, чем и занялась влюбленная парочка.
Мальчишка с девчонкой, прямо как маленькие дети, нагребали песок ладонями и, думая, что Денис не замечает, то и дело переплетали в нем свои пальцы.
– Ну, вы, строители песчаных замков, пора и делом заняться! – раздраженно крикнул им Денис.
– Да тише ты, – шикнула на него Даша. – А то эти услышат, – она отрясла ладони и кивнула в сторону далекого зарева стройки за лесом.
– Раскричался тут… Если помочь надо – так и скажи. Никто от работы не отлынивает.
И парни принялись распутывать жгуты спортивных резинок на «закидухах». Снасть была, как водится, самодельной. К резинкам через равные промежутки были привязаны поводки с крючками и грузилами. Парни сноровисто нацепляли наживку, а Даша тем временем забрасывала удочки с маленькими колокольчиками и укрепляла их на подставках-рогатках. Витя уже раскручивал над головой «закидуху». Вот он разжал пальцы, и растянутая метров на пятьдесят резинка шлепнулась в воду. Девчонка зажгла фонари. Любопытная рыба должна была приплыть на свет. Витя занялся второй «закидухой», а Денис осторожно принялся вытаскивать уже закинутую.
Не прошло и получаса, как ребята уже набросали в пластиковое ведерко больше десятка рыбин. Окуньки попались не гиганты, но и не маленькие – с ладонь величиной. Была и пара мелких щук. Подростков уже охватил азарт. Они не обращали внимания на повторяющийся за лесом вой, словно и не слышали его. Даша осторожно ступала по кромке воды, переходя от одной удочки к другой. Колокольчики то и дело отзывались серебряным звоном.
– Неправильная ты какая-то девчонка, – качал головой Денис, глядя на Дашу. – Обычно они в рыбалке ни черта не смыслят, а ты другая.
Витя недовольно прислушивался к разговору друзей. И тут он различил негромкий гул, идущий из-за мыса. Темный край откоса внезапно обозначился на фоне неба. Из-за него проникал свет прожектора.
– А вот я другая. Меня отец приучил рыбачить, – кокетливо говорила Даша.
– Гаси фонари, – прошипел Витя и бросился к ближайшему от него китайскому фонарику, но запутался в положениях переключателя.
Гаснуть фонарь не хотел – стал мигать. Тогда мальчишка, не раздумывая и не тратя попусту время, спрятал мигающий фонарь под куртку, подбежал к Даше и, повалив ее на песок, замер.
– Гаси фонарь, идиот!
Наконец-то Денис сообразил, в чем дело, – подхватил свой хваленый рыбацкий фонарь с радиоприемником, погасил его и тоже затаился рядом с кучей сухих водорослей. Снасти ребята так и не успели убрать. Подрагивала резиной «закидуха», позванивали серебряным звоном колокольчики.
– Сапоги не успела убрать, – щекотно прошептал на самое ухо Даше Витя. – Торчат, как столбы посреди поля, не дай бог, заметят.
Цветастые Дашины сапоги высились у кромки прибоя.
Гул двигателя проявился явственнее. Блеснул прожектор, и из-за мыса выплыла моторная лодка: большая, дюралевая, с брезентовым тентом, поблескивало лобовое стекло. Два подвесных двигателя на корме работали ровно и мощно, оставляя за плавсредством белопенный след.
– Это они, – прошептал Витя. – Мы их в прошлый раз видели, когда вместе с Деней на рыбалку ходили. Они еще весь берег в бинокль осматривали. Днем это было. Мы в кустах отсиделись вместе со снастями. А теперь, не дай бог, наши удочки или сапоги заметят.
– Не заметят. Не думай об этом, – Даша доверчиво прижалась к плечу парня, и они вместе замерли – вслушивались в частое дыхание друг друга, боялись признаться себе в том, что очень счастливы в этот момент, и даже забыли об опасности, надвигавшейся со стороны озера.
Моторка сперва шла, не меняя курса – минуя бухту. Но затем ход замедлился, и лодка свернула к побережью, пошла вдоль него. Луч прожектора скользил по прибрежным зарослям, освещал каменистый пляж.
– Сейчас заметят. Не поднимай головы, – Витя положил ладонь на волосы Даши.
– Ну, и пусть себе заметят. Мы тогда убежим. Темно, нас не догонят.
– А снасти?
– Черт с ними.
Моторка чуть ускорила ход. Она шла совсем близко от берега. Прожектор шарил неподалеку от подростков. Он то задерживался на куче водорослей, то на кусте, а затем рывком переходил дальше. Теперь уже можно было рассмотреть троих мужчин, находившихся в лодке. Один стоял за штурвалом, двое других располагались на корме.
– Смотри, что делают. Может, рыбнадзор? – прошептал Витя, глядя на то, как один из кормовых шарит в кустах длинным багром, а второй держит наготове что-то вроде небольшого якоря с тремя загнутыми концами и моток капронового шнура.
– Сети ищут, – прошептала Даша. – Тут их наш сосед ставит.
Багор вытащил край сети. Мужчины даже не стали затаскивать ее в лодку, не стали выбирать попавшуюся туда рыбу – просто порезали сеть ножом и выбросили в воду. Мужчина на корме забросил якорь в воду, и лодка неторопливо двинулась вдоль берега.
– Сейчас наши снасти зацепит, – дернулась Даша.
– Лежи, уже ничего не сделаешь.
Ребята вжались в песок. Луч прожектора скользнул по ним, вернулся и замер. Они боялись пошевелиться, боялись вздохнуть. Секунды ожидания показались им часами. Затем прожектор осветил стоявшие у кромки воды сапоги. Затарахтел мотор, волна плеснула в берег, и лодка пошла дальше.
Ребята увидели, как вздрогнули удочки, соскочили с подставок и исчезли в воде.
– Блин, может, хоть «закидуха» уцелела, – прошептал Витя, провожая удаляющуюся моторку взглядом.
Когда стало ясно, что «они» не вернутся, ребята поднялись.
– Сволочи, – с чувством проговорил Витя, оглядывая опустевшие подставки-рогатки.
– Специально же якорем по дну протащили, чтобы снасти уволочь, – Денис держал в руках остатки «закидухи».
– Пропала наша рыбалка, – подытожила Даша. – Выживут они нас отсюда. Из-за них ни покупаться, ни рыбы половить. Лучшие места отгородили, людей выселили.
– Не расстраивайся. Почти целое ведерко наловили, – попытался найти хоть что-то хорошее в сегодняшнем дне Витя.
– А сколько еще поймать могли? – не унималась Даша.
Витя присел на кучу сухих водорослей, запустил руку в полотняный мешок.
– У меня еще две запасные «закидухи» есть, – признался он, – и поводки к ним с крючками.
– Это неплохо, – улыбнулась Даша. – Времени-то до утра хватит еще пару ведерец наловить.
Витя развел руками:
– Ничего не получится. Грузиков у меня нет, последние к «закидухе» прицепил. Она же совсем новая была, первый раз в деле опробовали.
– Тоже мне мужики. Ничего предусмотреть не можете, – с легким призрением произнесла Даша. – Я, как дура, рискуя свободой, из дому ночью на рыбалку с вами убежала… Ведь мой отец, если узнает, меня на неделю дома запрет. Эх, вы…
Витя поднялся, хотел обнять Дашу, но та зло сбросила его руку с плеча.
– Толку от вас никакого. Не лезь. Собираемся и возвращаемся домой. Хоть высплюсь, а то завтра перед папашей придется разыгрывать, будто у меня глаза не от бессонницы красные, а пылью надуло.
Денис с видом превосходства посмотрел на Витю, ведь у него появилось и созрело вполне реальное решение проблемы.