Страница:
Витя-Бита, отчитываясь перед «старшим», убеждал, что милицейская версия событий близка к истине.
– Да у него план заранее был, – говорил он несостоявшемуся депутату. – Он и место не случайно выбрал. Возле станции. Чтобы следы замести и исчезнуть. Вальнул Бульдога. Только не рассчитал, что у того хватит сил пальнуть в ответ. Вот эта рана Лазаря и погубила.
– Ты хочешь сказать, что Лазарь скрысятничал? – с некоторой долей недоверия уточнял «старшой».
– Ну, конечно. Я об этом и базарю.
– Так где тогда «бабло»?
– Припрятать успел.
«Старшой» волей-неволей поверил в версию Вити-Биты. Все то время, пока велось следствие, он отправлял своих пацанов на поиски «припрятанного Лазарем бабла». Но ни в леске, ни по дороге на станцию, ни на самой станции, ни еще черт знает где денег найти не удалось. Оставалось ожидать суда и отправки Лазаря в колонию. Уж там-то возможностей достать его было немало. На зоне за «крысятничество» Сереге не сносить головы. Заслать «маляву» кому следует, и «крысу» уберут в два счета. Однако буквально за пару дней до суда случилось то, что случалось тогда со многими главарями организованных преступных группировок. «Старшой», намеревавшийся за исчезнувший «лимон баксов» стать депутатом Госдумы, внезапно сделался мертвецом. Претендента на депутатство вместе с ближайшими соратниками взорвали неизвестные в его собственном «Порше». Перенимать «бразды правления» было некому. Руководимую им преступную группировку пытались подмять под себя конкуренты. Получилось это лишь частично. По сути, группировка очень быстро распалась. Пацаны разбежались кто куда. О том, что один из прежних «бригадиров», возможно, «скрысятничал» в отношении к «старшому», забылось. Во-первых, мало кто слышал об этой версии с Лазарем. Во-вторых, даже тем, кто что-то знал или вполуха слышал, было просто недосуг лезть в это дело. Гибель «старшого» и без того проблем подкинула. Вот с ними-то и разбирались.
Отошел от дел и Витя-Бита. В очень скором времени после того как «тачка» со «старшим» взлетела на воздух, Витек и его ближайшие друзья выехали за границу. Там и отсиживались несколько лет. Когда же все утряслось, он вернулся обратно в Россию. О возобновлении преступной деятельности в новых условиях не было и речи. Бандитский «бригадир» середины 90-х превратился в крупного преуспевающего бизнесмена. Та же метаморфоза случилась и с его друзьями. Свое прошлое Виктор Битов старался не афишировать. Ну а поводов для того, чтобы кто-то вдруг стал ворошить прошлое или копаться в его грязном белье, он старался не давать.
Алена Битова, которая должна была выйти замуж за Сергея Лазаренко, не пришла в свое время даже на суд. Все клятвы любви в один момент оказались пустым звуком. Она не пыталась ни увидеться с Серегой, ни написать ему на «зону» хотя бы пару строчек. Алена просто вычеркнула его из своей жизни. Вычеркнула, будто его там никогда и не было. А далее ее, как и брата, закружили совсем другие заботы и проблемы. Прятаться за границей, правда, не пришлось. Оставаясь в России, Алена вышла замуж за бизнесмена армянского происхождения. Этот брак казался ей вполне удачным и счастливым. Ну а с точки зрения Виктора имелась в этом браке и целесообразность – польза для бизнеса.
Сергей Лазаренко отсидел все двенадцать лет «строгача» от звонка до звонка. Он не попал ни под одну из амнистий. Хотя казалось, что все поводы для этого имелись. Серега держался, вынашивая все это время планы мести. Мести тем, «благодаря» кому он оказался за решеткой. Мысли об этом не давали ему сломаться. Впрочем, жажда мести не была для него единственным мотивом, заставлявшим его держаться. Забытый всеми на свете, Лазарь получал письма только от одного-единственного человека. Этим человеком была Татьяна Гребенникова. Вот уж если кто и не забывал о его существовании, так это именно она. Постоянно давала о себе знать, и не только через письма. Регулярно, насколько позволял режим «зоны», ездила к Сереге на «свиданки». То самое чувство, которое возникло между ними еще во время следствия, никуда не исчезло. Наоборот, с каждым месяцем и годом оно лишь усиливалось. Иногда чувство улетучивается после первых же трудностей. Кто-то не выдерживает испытание вынужденным нахождением на расстоянии. Кому-то трудно выдержать испытание временем. Сергея и Татьяну эти испытания лишь закалили. Сделали их чувство невероятно крепким…
Но что можно сказать о человеке, который волею судьбы оказался на долгое время в изоляции? В условиях, когда изо дня в день ты находишься в одних и тех же стенах. Когда видишь (если видишь вообще!) один и тот же кусочек неба над головой. Когда об изменениях в мире знаешь лишь понаслышке и с трудом представляешь, как оно там, в действительности, за линией охраны. Да, Лазаренко многое узнавал из рассказов Гребенниковой, новых сидельцев и реплик «вертухаев». Однако цельного представления о жизни на свободе у него не было. Поэтому в первое время после освобождения Серега пребывал если не в шоке, то в состоянии, близком к тому. Вокруг все стало совсем другим, не таким, каким было в 90-е. От мелочей до вещей серьезных. К примеру, пейджеры. В то время, когда Серега был «бригадиром» организованной преступной группировки, пейджеры считались едва ли не роскошью и признаком определенного достатка. Теперь же с большим для себя удивлением он отметил наличие у многих, даже у детей, мобильных телефонов. Смотрелось это по меньшей мере непривычно. Но это был всего лишь один из элементов технической стороны прогресса. А большие перемены случились и в других сферах. Все эти «терки», «наезды», «стрелки», которые были актуальными во времена «бригадирства» Лазаря, ныне ушли в прошлое. Причем безвозвратно. Ушли, став неотъемлемыми атрибутами воспоминаний и городских легенд под смачным ярлыком «лихие 90-е». Лазаренко, листая газеты или смотря телевизор, видел много знакомых по той ушедшей эпохе лиц. Кем они были тогда? Да теми же «бригадирами» или «старшими» в разных группировках. Кем они стали нынче? Люди большого бизнеса. Возможно, не всеми уважаемые, но… Сергей догадывался, откуда у тех взялись стартовые «бабки» для начала серьезного бизнеса.
«Откинувшись с зоны», Лазарь вернулся в Москву. Вернулся тихо, полагая, что излишняя спешка может навредить его планам мести. «Месть – это блюдо, которое подают холодным», – любил повторять он. Нужно было обжиться, осмотреться, притереться. В конце концов, следовало просто привыкнуть к реалиям новой жизни…
В Москве Серега сумел отыскать кое-что из своих старых сбережений. Не зря все-таки откладывал доллары в тайник. Конечно, за двенадцать лет с тайником могло произойти все что угодно. Однако бог миловал – деньги по-прежнему находились в том самом месте, где их когда-то оставил «бригадир». Сумма не была баснословной, но и совсем маленькой ее назвать нельзя. Лазарь снял квартиру на окраине. Обзавелся мобильным телефоном. Купил скромную машину. Наступало время начинать отслеживать всех тех, кто его предал. Кое-что о том же Вите-Бите он уже знал. Однако этого явно недостаточно. Необходимо знать гораздо больше. Со многими деталями и подробностями теперешней жизни Биты, Монгола и всех остальных, кто был втянут в тот предательский заговор против Лазаренко. Сделать это за короткое время, да к тому же еще и в одиночку, было непросто. Впрочем, Сергей не сомневался, что посильную помощь ему окажет Татьяна. С возлюбленной еще предстояло встретиться…
Глава 2
Глава 3
Глава 4
– Да у него план заранее был, – говорил он несостоявшемуся депутату. – Он и место не случайно выбрал. Возле станции. Чтобы следы замести и исчезнуть. Вальнул Бульдога. Только не рассчитал, что у того хватит сил пальнуть в ответ. Вот эта рана Лазаря и погубила.
– Ты хочешь сказать, что Лазарь скрысятничал? – с некоторой долей недоверия уточнял «старшой».
– Ну, конечно. Я об этом и базарю.
– Так где тогда «бабло»?
– Припрятать успел.
«Старшой» волей-неволей поверил в версию Вити-Биты. Все то время, пока велось следствие, он отправлял своих пацанов на поиски «припрятанного Лазарем бабла». Но ни в леске, ни по дороге на станцию, ни на самой станции, ни еще черт знает где денег найти не удалось. Оставалось ожидать суда и отправки Лазаря в колонию. Уж там-то возможностей достать его было немало. На зоне за «крысятничество» Сереге не сносить головы. Заслать «маляву» кому следует, и «крысу» уберут в два счета. Однако буквально за пару дней до суда случилось то, что случалось тогда со многими главарями организованных преступных группировок. «Старшой», намеревавшийся за исчезнувший «лимон баксов» стать депутатом Госдумы, внезапно сделался мертвецом. Претендента на депутатство вместе с ближайшими соратниками взорвали неизвестные в его собственном «Порше». Перенимать «бразды правления» было некому. Руководимую им преступную группировку пытались подмять под себя конкуренты. Получилось это лишь частично. По сути, группировка очень быстро распалась. Пацаны разбежались кто куда. О том, что один из прежних «бригадиров», возможно, «скрысятничал» в отношении к «старшому», забылось. Во-первых, мало кто слышал об этой версии с Лазарем. Во-вторых, даже тем, кто что-то знал или вполуха слышал, было просто недосуг лезть в это дело. Гибель «старшого» и без того проблем подкинула. Вот с ними-то и разбирались.
Отошел от дел и Витя-Бита. В очень скором времени после того как «тачка» со «старшим» взлетела на воздух, Витек и его ближайшие друзья выехали за границу. Там и отсиживались несколько лет. Когда же все утряслось, он вернулся обратно в Россию. О возобновлении преступной деятельности в новых условиях не было и речи. Бандитский «бригадир» середины 90-х превратился в крупного преуспевающего бизнесмена. Та же метаморфоза случилась и с его друзьями. Свое прошлое Виктор Битов старался не афишировать. Ну а поводов для того, чтобы кто-то вдруг стал ворошить прошлое или копаться в его грязном белье, он старался не давать.
Алена Битова, которая должна была выйти замуж за Сергея Лазаренко, не пришла в свое время даже на суд. Все клятвы любви в один момент оказались пустым звуком. Она не пыталась ни увидеться с Серегой, ни написать ему на «зону» хотя бы пару строчек. Алена просто вычеркнула его из своей жизни. Вычеркнула, будто его там никогда и не было. А далее ее, как и брата, закружили совсем другие заботы и проблемы. Прятаться за границей, правда, не пришлось. Оставаясь в России, Алена вышла замуж за бизнесмена армянского происхождения. Этот брак казался ей вполне удачным и счастливым. Ну а с точки зрения Виктора имелась в этом браке и целесообразность – польза для бизнеса.
Сергей Лазаренко отсидел все двенадцать лет «строгача» от звонка до звонка. Он не попал ни под одну из амнистий. Хотя казалось, что все поводы для этого имелись. Серега держался, вынашивая все это время планы мести. Мести тем, «благодаря» кому он оказался за решеткой. Мысли об этом не давали ему сломаться. Впрочем, жажда мести не была для него единственным мотивом, заставлявшим его держаться. Забытый всеми на свете, Лазарь получал письма только от одного-единственного человека. Этим человеком была Татьяна Гребенникова. Вот уж если кто и не забывал о его существовании, так это именно она. Постоянно давала о себе знать, и не только через письма. Регулярно, насколько позволял режим «зоны», ездила к Сереге на «свиданки». То самое чувство, которое возникло между ними еще во время следствия, никуда не исчезло. Наоборот, с каждым месяцем и годом оно лишь усиливалось. Иногда чувство улетучивается после первых же трудностей. Кто-то не выдерживает испытание вынужденным нахождением на расстоянии. Кому-то трудно выдержать испытание временем. Сергея и Татьяну эти испытания лишь закалили. Сделали их чувство невероятно крепким…
* * *
Когда ты на свободе, то не воспринимаешь происходящие вокруг тебя изменения. Что-то приходит. Что-то уходит. Ты просто живешь со своими радостями и заботами. Изменения происходят постепенно. Декорации окружающей действительности не меняются в одночасье. Не бывает так, что однажды утром ты просыпаешься, а мир вдруг стал полностью неузнаваем. Нет, безусловно, можно возразить и вспомнить какой-нибудь глобальный катаклизм или там инопланетное вторжение. Однако, по сути, каждый живущий на свободе человек обитает в постоянно изменяющемся мире. Его не станет шокировать новая модель заморского телефона с кучей функций или пристрастие жителей средней полосы России к изыскам японской традиционной кухни. Для него это просто жизнь.Но что можно сказать о человеке, который волею судьбы оказался на долгое время в изоляции? В условиях, когда изо дня в день ты находишься в одних и тех же стенах. Когда видишь (если видишь вообще!) один и тот же кусочек неба над головой. Когда об изменениях в мире знаешь лишь понаслышке и с трудом представляешь, как оно там, в действительности, за линией охраны. Да, Лазаренко многое узнавал из рассказов Гребенниковой, новых сидельцев и реплик «вертухаев». Однако цельного представления о жизни на свободе у него не было. Поэтому в первое время после освобождения Серега пребывал если не в шоке, то в состоянии, близком к тому. Вокруг все стало совсем другим, не таким, каким было в 90-е. От мелочей до вещей серьезных. К примеру, пейджеры. В то время, когда Серега был «бригадиром» организованной преступной группировки, пейджеры считались едва ли не роскошью и признаком определенного достатка. Теперь же с большим для себя удивлением он отметил наличие у многих, даже у детей, мобильных телефонов. Смотрелось это по меньшей мере непривычно. Но это был всего лишь один из элементов технической стороны прогресса. А большие перемены случились и в других сферах. Все эти «терки», «наезды», «стрелки», которые были актуальными во времена «бригадирства» Лазаря, ныне ушли в прошлое. Причем безвозвратно. Ушли, став неотъемлемыми атрибутами воспоминаний и городских легенд под смачным ярлыком «лихие 90-е». Лазаренко, листая газеты или смотря телевизор, видел много знакомых по той ушедшей эпохе лиц. Кем они были тогда? Да теми же «бригадирами» или «старшими» в разных группировках. Кем они стали нынче? Люди большого бизнеса. Возможно, не всеми уважаемые, но… Сергей догадывался, откуда у тех взялись стартовые «бабки» для начала серьезного бизнеса.
«Откинувшись с зоны», Лазарь вернулся в Москву. Вернулся тихо, полагая, что излишняя спешка может навредить его планам мести. «Месть – это блюдо, которое подают холодным», – любил повторять он. Нужно было обжиться, осмотреться, притереться. В конце концов, следовало просто привыкнуть к реалиям новой жизни…
В Москве Серега сумел отыскать кое-что из своих старых сбережений. Не зря все-таки откладывал доллары в тайник. Конечно, за двенадцать лет с тайником могло произойти все что угодно. Однако бог миловал – деньги по-прежнему находились в том самом месте, где их когда-то оставил «бригадир». Сумма не была баснословной, но и совсем маленькой ее назвать нельзя. Лазарь снял квартиру на окраине. Обзавелся мобильным телефоном. Купил скромную машину. Наступало время начинать отслеживать всех тех, кто его предал. Кое-что о том же Вите-Бите он уже знал. Однако этого явно недостаточно. Необходимо знать гораздо больше. Со многими деталями и подробностями теперешней жизни Биты, Монгола и всех остальных, кто был втянут в тот предательский заговор против Лазаренко. Сделать это за короткое время, да к тому же еще и в одиночку, было непросто. Впрочем, Сергей не сомневался, что посильную помощь ему окажет Татьяна. С возлюбленной еще предстояло встретиться…
Глава 2
В роскошном офисе, из окон которого виден Кремль, закончилось заседание совета директоров международного инвестиционного фонда «ГрандБитИнвест». В председательствующем на заседании солидном господине с внешностью серьезного международного дельца с трудом узнавался бывший бандитский «бригадир» Витя-Бита. За двенадцать лето много воды утекло. Появились и седины, и морщины. Да и вообще внешность серьезно изменилась. Участники заседания неторопливо расходились. Виктор Иванович Битов выжидал, когда в зале, наконец, останется он один. Хотелось в одиночестве осушить стакан виски и выкурить сигару, откинувшись на спинку кресла. Однако по телодвижениям начальника службы безопасности инвестфонда стало понятно, что мечтам осуществиться не суждено. Отставной офицер ФСБ Максим Кущенко, заправлявший здесь вопросами безопасности, подавал Битову недвусмысленные знаки. Просил разрешения остаться на пару слов. Судя по всему, у него была какая-то очень срочная и важная информация. В противном случае он не стал бы беспокоить. Чего-чего, а уж полномочий на самостоятельные действия в различных нештатных ситуациях ему хватало.
– Кущ, я надеюсь, у тебя действительно что-то важное, – промолвил Виктор, когда они остались в зале одни.
– Думаю, что немаловажное, – уверенно ответил глава службы безопасности.
– Не томи. Что такое? – поторапливал шеф, отходя к окну.
– Нет, дело в другом. Понимаете, Виктор Иванович, тут в Москве один тип интересный нарисовался, – стал объяснять Максим. – Сергей Лазаренко, ранее известный по прозвищу Лазарь. Вышел недавно из тюрьмы. Полагаю, что вас эта информация заинтересует.
– С какого перепугу? Кто это такой? Наместник папы римского или губернатор острова Борнео? – иронично уточнил Битов, на самом деле не понимая, почему его должен интересовать какой-то откинувшийся с зоны зэк.
– Просто в 90-е вы были с ним хорошо знакомы, – заметил главный охранник.
– В 90-е я много с кем был знаком. Все это дела давно минувших дней, преданья старины глубокой. Одних уж нет, а те далече. Слышал такое? – в своеобразной манере продолжал удивляться шеф, открывая окно.
Шум столицы ворвался в зал. Начальник службы безопасности терпеливо и довольно деликатно объяснял хозяину суть проблемы:
– В середине 90-х ваши интересы, так сказать, пересеклись. Пересеклись так, что ему пришлось получить двенадцать годков «строгача». Ну а вы остались в выигрыше. Он еще перед тем, как все случилось, собирался жениться на вашей сестре.
– А-а-а, – протянул Битов, отводя взор от окна. – Эта уголовная рожа…
Такая реакция была вполне предсказуемой. Человек, который ворочал миллиардами долларов, про свой первый миллион давным-давно забыл. За двенадцать лет в его жизни произошло столько всего, что вспоминать эпизод середины 90-х годов было просто недосуг. Он был вытеснен из памяти куда-то в подсознание.
– И к чему ты клонишь? – после небольшой паузы спросил Виктор и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Все, что было в лихие 90-е, там и осталось. Не хрена ворошить прошлое. Себе дороже выйдет. Ну, вышел этот Лазарь из тюряги. И что? Кто он, а кто я? Мы люди совершенно разных миров. Наши с ним калибры совершенно несопоставимы. Это то же самое, что сравнивать привокзального бомжа с деловым человеком со страниц журнала «Форбс». Ты это улавливаешь? Я крупный игрок на инвестиционном рынке. Делец мирового масштаба. А он простой зэк без денег, без связей, без какого-нибудь влияния. Думаешь, от него может исходить опасность? Но ведь он мне ничего не сможет сделать. Разве что обоссыт дверь центрального входа в офис моего фонда. Да и то вряд ли. Ты со своими орлами возьмешь его раньше, чем он успеет ширинку расстегнуть. Так что твои опасения насчет него абсолютно безосновательны. Нам что Лазарь, что Цезарь – все равно. Моська лает, а караван идет.
– То есть мы вообще не будем обращать на него внимания? – переспросил Кущенко.
Битов на несколько секунд задумался, нахмурив лицо. Но затем оно озарилось хитрой, если не сказать ехидной, улыбкой.
– Знаешь что? – заговорил он. – Давай не будем его оставлять полностью без внимания. Мало ли какие тараканы завелись у него в голове за время отсидки. Не сможет навредить по-крупному, так еще по мелочам начнет нам воду мутить. Короче, бери своих пацанов и последите за ним пару недель. Выясни, чем он сейчас живет. Какие у него настроения. Забыл ли прошлое. Ну, и так далее. Не мне тебя учить, ваше благородие.
Виктор похлопал начальника службы безопасности по плечу и захохотал.
– Понятно, – сохраняя серьезность, отреагировал тот и уточнил: – А особое внимание на что-нибудь обратить надо?
– Особое внимание может быть обращено лишь на одно. Смотрите, чтобы он не стал болтать о нашем прошлом. Ты прекрасно знаешь, что мне такие воспоминания не нужны. Одно дело, если он на кухне с бутылкой водки будет своими мемуарами делиться. А другое, если вдруг начнет вякать публично. Вот это мне ни в сад ни в огород. Эта тема не должна нигде всплывать. Никто не должен лишний раз задумываться, с чего начинался мой бизнес.
Кущенко принял все сказанное к сведению. Битов посмотрел на часы и вздохнул. Посидеть с виски и сигарой уже не получалось. Нужно было ехать на очередную деловую встречу. Начальник службы безопасности проводил его. По дороге присоединились телохранители. Виктор полностью вернулся к своей повседневности. Повседневности, в которой не было Сергея Лазаренко. Можно сказать, что он о бывшем подельнике почти сразу забыл. Настолько рядовым и неважным казался ему вопрос…
В сопровождении охраны Битов вышел из офиса. Его уже ожидал новенький «Майбах» с мигалками. Рядом находился джип с охраной. Охрана в инвестфонде была организована на весьма высоком уровне. Это являлось заслугой Максима Кущенко. Но и сам глава, заботясь о себе, постоянно настаивал на модернизации охраны и всего того, что было с ней связано. В общем, на собственной безопасности Виктор не экономил.
Едва он сел в авто, как о своем существовании напомнил мобильный телефон. Звонила сестра. Бизнесмен приказал водителю отправляться и принял вызов. Сразу после приветствия из динамика хлынул поток истеричного набора слов. Битов отдалил трубку от уха, выдерживая паузу. Когда на том конце линии, наконец, установилась относительная тишина, он вернул трубку в исходное положение и промолвил:
– А теперь объясни мне нормальным языком, что ты хотела всем этим сказать. Если честно, то я ни черта из лепета не понял.
– Ты издеваешься, что ли?! Мне жизни с этим проходимцем нет, а родной брат даже не слышит меня. Хорошенькое дельце. Я сейчас обижусь, – послышалось в ответ.
– Ты погоди обижаться. Объясни толком, что произошло.
– Да я про муженька своего! Он меня измучил совсем! Витя, приезжай к нам, пожалуйста.
– Хорошо. Жди. Обязательно приеду. Только прошу тебя, не наделай глупостей.
Алена пообещала. Виктор сбросил вызов, после чего недовольно вздохнул и приказал водителю изменить маршрут. Нужно было срочно ехать к сестре и на месте разбираться, что же там стряслось.
– Кущ, я надеюсь, у тебя действительно что-то важное, – промолвил Виктор, когда они остались в зале одни.
– Думаю, что немаловажное, – уверенно ответил глава службы безопасности.
– Не томи. Что такое? – поторапливал шеф, отходя к окну.
– Нет, дело в другом. Понимаете, Виктор Иванович, тут в Москве один тип интересный нарисовался, – стал объяснять Максим. – Сергей Лазаренко, ранее известный по прозвищу Лазарь. Вышел недавно из тюрьмы. Полагаю, что вас эта информация заинтересует.
– С какого перепугу? Кто это такой? Наместник папы римского или губернатор острова Борнео? – иронично уточнил Битов, на самом деле не понимая, почему его должен интересовать какой-то откинувшийся с зоны зэк.
– Просто в 90-е вы были с ним хорошо знакомы, – заметил главный охранник.
– В 90-е я много с кем был знаком. Все это дела давно минувших дней, преданья старины глубокой. Одних уж нет, а те далече. Слышал такое? – в своеобразной манере продолжал удивляться шеф, открывая окно.
Шум столицы ворвался в зал. Начальник службы безопасности терпеливо и довольно деликатно объяснял хозяину суть проблемы:
– В середине 90-х ваши интересы, так сказать, пересеклись. Пересеклись так, что ему пришлось получить двенадцать годков «строгача». Ну а вы остались в выигрыше. Он еще перед тем, как все случилось, собирался жениться на вашей сестре.
– А-а-а, – протянул Битов, отводя взор от окна. – Эта уголовная рожа…
Такая реакция была вполне предсказуемой. Человек, который ворочал миллиардами долларов, про свой первый миллион давным-давно забыл. За двенадцать лет в его жизни произошло столько всего, что вспоминать эпизод середины 90-х годов было просто недосуг. Он был вытеснен из памяти куда-то в подсознание.
– И к чему ты клонишь? – после небольшой паузы спросил Виктор и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Все, что было в лихие 90-е, там и осталось. Не хрена ворошить прошлое. Себе дороже выйдет. Ну, вышел этот Лазарь из тюряги. И что? Кто он, а кто я? Мы люди совершенно разных миров. Наши с ним калибры совершенно несопоставимы. Это то же самое, что сравнивать привокзального бомжа с деловым человеком со страниц журнала «Форбс». Ты это улавливаешь? Я крупный игрок на инвестиционном рынке. Делец мирового масштаба. А он простой зэк без денег, без связей, без какого-нибудь влияния. Думаешь, от него может исходить опасность? Но ведь он мне ничего не сможет сделать. Разве что обоссыт дверь центрального входа в офис моего фонда. Да и то вряд ли. Ты со своими орлами возьмешь его раньше, чем он успеет ширинку расстегнуть. Так что твои опасения насчет него абсолютно безосновательны. Нам что Лазарь, что Цезарь – все равно. Моська лает, а караван идет.
– То есть мы вообще не будем обращать на него внимания? – переспросил Кущенко.
Битов на несколько секунд задумался, нахмурив лицо. Но затем оно озарилось хитрой, если не сказать ехидной, улыбкой.
– Знаешь что? – заговорил он. – Давай не будем его оставлять полностью без внимания. Мало ли какие тараканы завелись у него в голове за время отсидки. Не сможет навредить по-крупному, так еще по мелочам начнет нам воду мутить. Короче, бери своих пацанов и последите за ним пару недель. Выясни, чем он сейчас живет. Какие у него настроения. Забыл ли прошлое. Ну, и так далее. Не мне тебя учить, ваше благородие.
Виктор похлопал начальника службы безопасности по плечу и захохотал.
– Понятно, – сохраняя серьезность, отреагировал тот и уточнил: – А особое внимание на что-нибудь обратить надо?
– Особое внимание может быть обращено лишь на одно. Смотрите, чтобы он не стал болтать о нашем прошлом. Ты прекрасно знаешь, что мне такие воспоминания не нужны. Одно дело, если он на кухне с бутылкой водки будет своими мемуарами делиться. А другое, если вдруг начнет вякать публично. Вот это мне ни в сад ни в огород. Эта тема не должна нигде всплывать. Никто не должен лишний раз задумываться, с чего начинался мой бизнес.
Кущенко принял все сказанное к сведению. Битов посмотрел на часы и вздохнул. Посидеть с виски и сигарой уже не получалось. Нужно было ехать на очередную деловую встречу. Начальник службы безопасности проводил его. По дороге присоединились телохранители. Виктор полностью вернулся к своей повседневности. Повседневности, в которой не было Сергея Лазаренко. Можно сказать, что он о бывшем подельнике почти сразу забыл. Настолько рядовым и неважным казался ему вопрос…
В сопровождении охраны Битов вышел из офиса. Его уже ожидал новенький «Майбах» с мигалками. Рядом находился джип с охраной. Охрана в инвестфонде была организована на весьма высоком уровне. Это являлось заслугой Максима Кущенко. Но и сам глава, заботясь о себе, постоянно настаивал на модернизации охраны и всего того, что было с ней связано. В общем, на собственной безопасности Виктор не экономил.
Едва он сел в авто, как о своем существовании напомнил мобильный телефон. Звонила сестра. Бизнесмен приказал водителю отправляться и принял вызов. Сразу после приветствия из динамика хлынул поток истеричного набора слов. Битов отдалил трубку от уха, выдерживая паузу. Когда на том конце линии, наконец, установилась относительная тишина, он вернул трубку в исходное положение и промолвил:
– А теперь объясни мне нормальным языком, что ты хотела всем этим сказать. Если честно, то я ни черта из лепета не понял.
– Ты издеваешься, что ли?! Мне жизни с этим проходимцем нет, а родной брат даже не слышит меня. Хорошенькое дельце. Я сейчас обижусь, – послышалось в ответ.
– Ты погоди обижаться. Объясни толком, что произошло.
– Да я про муженька своего! Он меня измучил совсем! Витя, приезжай к нам, пожалуйста.
– Хорошо. Жди. Обязательно приеду. Только прошу тебя, не наделай глупостей.
Алена пообещала. Виктор сбросил вызов, после чего недовольно вздохнул и приказал водителю изменить маршрут. Нужно было срочно ехать к сестре и на месте разбираться, что же там стряслось.
Глава 3
Сергей назначил Татьяне свидание в маленьком уютном баре. Не хотелось больших пространств и сопутствующей им суеты. Само слово «свидание» вызывало у него бурю эмоций. По сути, это была его первая встреча с возлюбленной на свободе. Букет ее любимых роз. Шампанское, греческий салат, стейки с картошкой. Сплетение романтики и обыденности. Они оба так спешили на встречу, что приехали одновременно. Не пришлось ждать друг друга. Это выглядело символично. Казалось, сама судьба решила хоть немножко компенсировать свои прежние огрехи. Они нежно обнялись и поцеловались, прежде чем зашли в бар и сели за заказанный заранее столик.
Первый раз бокалы подняли как раз за то, что сумели вынести все испытания и дождаться этого самого дня.
– А помнишь, как мы с тобой в первый раз встретились? – глядя Сереге в глаза, с улыбкой спросила Таня.
– Помню, конечно. Так все странно тогда было, – тоже не скрывая улыбки, отвечал недавний заключенный.
– О, да! «Странно» – это даже не то слово! Я ведь тогда только-только с юридического выпустилась. Мне сразу же дали твое дело. Обставили все так, что я думала: вот ведь душегуб попался. Сначала была уверена, что в деле все правильно, безо всяких там передергиваний. А оказалось, что нитками белыми шито…
– Ох, я помню, когда ты в первый раз пришла. Посмотрел на тебя и подумал: «Ну, все, мне капец». Был уверен, что ты «ментяра поганая», которая засадит меня за решетку по меньшей мере лет на сто. Только потом понял, как сильно ошибся. А когда ты впервые ко мне на «свиданку» в тюрягу приехала, я…
– Ха-ха-ха, ты ведь говорил, что на зоне тогда вся братва ржала. Узнали, что я тебе не жена и не любовница, а твой следователь, и надрывали животы.
– Да было дело. Это же так необычно. Как ни крути. Но я от той нашей встречи столько душевного тепла получил, что вдруг осознал: я выдержу все, выдержу и вернусь на свободу…
Возлюбленные осушили еще по бокалу. Поглощая ужин, они продолжали беседовать. Вспоминали и встречи, и переписки. Ведь за двенадцать лет случалось разное! Было однажды, что временно исполняющий обязанности начальника колонии не дал Гребенниковой разрешения на встречу с осужденным Лазаренко. Просто уперся рогом и не хотел, чтобы их «свиданка» состоялась. Никакие доводы не принимал. Татьяне пришлось тогда ни с чем уехать обратно в Москву. Случился как-то также сбой и с перепиской. Танины письма по вине почтовиков вдруг перестали доходить до Сергея. Но он-то об этом не знал. Думал, что ей просто надоело все это и она решила прекратить их странные отношения. Писать встречные письма и задавать важные для себя вопросы он не стал. Гордость взыграла. А за ней последовала депрессия и чуть ли не разочарование во всем. Ситуацию спасла сама Татьяна. Она всполошилась, когда от ее возлюбленного перестали приходить письма, и примчалась на «зону», так сказать, вне графика. Только тогда все и прояснилось, и Сергей в очередной раз убедился, что эта женщина его по-настоящему любит и не променяет ни на другого мужчину, ни на работу.
Кстати о работе. В прокуратуре Гребенникова проработала всего лишь четыре года. Оказалась чересчур честной, принципиальной, неподкупной. В то время такие люди там надолго не задерживались. Начальству надоело постоянно отстранять ее от дел… Поэтому в конце концов ее и уволили. После увольнения с ней тоже случился небольшой период депрессии. С ней Таня справилась опять же благодаря «свиданке» с Сергеем. Тот убедил ее, что расстраиваться не стоит, что свои знания она прекрасно сможет применить и вне прокуратуры. Она и сама это понимала, но слова любимого человека ее взбодрили и дали этому пониманию ход к реальному воплощению. В последующие несколько лет Татьяна работала юрисконсультом, затем – в адвокатской конторе. Везде были свои плюсы и свои минусы, свои свободы и свои ограничения. Минусов и ограничений было больше, и это ее сильно смущало. В конце концов, посоветовавшись с Лазаренко, она приняла поворотное в своей жизни решение. Гребенникова открыла небольшой собственный бизнес – детективное агентство «Лунный след». Агентство специализировалось на слежке за неверными женами и мужьями. Спрос на услуги ее агентства оказался очень высоким. Да и как могло быть иначе в Москве, где все друг другу изменяют! Бизнес наладился. Дела были разными – и нудными, и веселыми, и странными. Иногда приходилось идти и на нарушение закона: частенько требовалась прослушка телефонов, взлом электронной почты или страничек в социальных сетях. Однако Тане ее работа очень и очень нравилась. В агентстве она почувствовала себя по-настоящему самостоятельной и независимой. Никто не заставлял шить липовых дел, не долбил мозг нереальными сроками и графиками. Она стала сама себе хозяйкой. И это было одним из самых главных моральных результатов работы в собственном агентстве. Несмотря даже на регулярное появление причудливых клиентов.
Впрочем, ради любимого Татьяна была готова отказаться от своего бизнеса. Такую мысль она озвучила там же за ужином в баре, когда после тоста за любовь речь зашла о планах на будущее.
– А что? Продам свое агентство. Сумма приличная должна выйти. Плюс мои сбережения. Уедем куда-нибудь из Москвы. И начнем нашу жизнь заново. Я уверена, что это у нас обязательно получится, – говорила Гребенникова.
– Я тоже уверен, но только… – задумчиво проронил он.
– Что только? – женщина немного насторожилась.
– Представь себе штрафной изолятор, холодную зиму и мерзнущего меня. Зуб на зуб не попадает, и я смотрю на лампочку. Тусклую, но горячую лампочку. Смотрю, чтобы согреться. Создать иллюзию тепла. И в это время голова наполняется множеством мыслей. И я думаю, что для каждого человека может прийти время раздавать долги. Или же, наоборот, не может. И вот сейчас я убежден, что для меня такое время как раз настало, – очень серьезно, с горечью и одновременно невероятной твердостью ответил Сергей.
– Ты все об этих людях? Думаешь, стоит ввязываться? – понимая, что возлюбленного не отговорить от затеи, все же попыталась Татьяна.
– Стоит. Они заслужили, – был непреклонен Серега.
Повисло напряженное молчание.
– Ну что? Может, по коктейлю вдогонку? – решив не затягивать неловкую паузу, с улыбкой промолвил Лазаренко.
Гребенникова ответила улыбкой и посоветовала, какой коктейль лучше заказать. Ее спутник понимающе кивнул, поднялся со своего места и направился к барной стойке. По дороге он нечаянно столкнулся с каким-то скуластым типом. Его внешность показалась знакомой. Секундного усилия памяти хватило, чтобы вспомнить. Еще раньше, сидя за столиком с Таней, Сергей боковым зрением заметил, что этот мужчина пялится на них. Тогда он не придал этому любопытству особого значения. Ну, мало ли! Может, он просто завидовал, напевая про себя: «Ах, какая женщина, мне б такую». Могло быть. Но вот это столкновение показалось Лазаренко слишком странным. Во-первых, народу в баре было не так много, и двое мужчин могли вполне просто разминуться друг с другом. Во-вторых, скуластый тип хоть и пошатывался, будто слегка перебрал, но запаха алкоголя от него не исходило. Это означало, что тот нарочно разыграл сцену. Возникали вопросы. Зачем ему это нужно? Зачем он высматривал Сергея и Татьяну за столиком? Кто он такой, в конце концов? Лазарь понимал, что это все неспроста… Он взял обещанные коктейли и вернулся за столик.
Первый раз бокалы подняли как раз за то, что сумели вынести все испытания и дождаться этого самого дня.
– А помнишь, как мы с тобой в первый раз встретились? – глядя Сереге в глаза, с улыбкой спросила Таня.
– Помню, конечно. Так все странно тогда было, – тоже не скрывая улыбки, отвечал недавний заключенный.
– О, да! «Странно» – это даже не то слово! Я ведь тогда только-только с юридического выпустилась. Мне сразу же дали твое дело. Обставили все так, что я думала: вот ведь душегуб попался. Сначала была уверена, что в деле все правильно, безо всяких там передергиваний. А оказалось, что нитками белыми шито…
– Ох, я помню, когда ты в первый раз пришла. Посмотрел на тебя и подумал: «Ну, все, мне капец». Был уверен, что ты «ментяра поганая», которая засадит меня за решетку по меньшей мере лет на сто. Только потом понял, как сильно ошибся. А когда ты впервые ко мне на «свиданку» в тюрягу приехала, я…
– Ха-ха-ха, ты ведь говорил, что на зоне тогда вся братва ржала. Узнали, что я тебе не жена и не любовница, а твой следователь, и надрывали животы.
– Да было дело. Это же так необычно. Как ни крути. Но я от той нашей встречи столько душевного тепла получил, что вдруг осознал: я выдержу все, выдержу и вернусь на свободу…
Возлюбленные осушили еще по бокалу. Поглощая ужин, они продолжали беседовать. Вспоминали и встречи, и переписки. Ведь за двенадцать лет случалось разное! Было однажды, что временно исполняющий обязанности начальника колонии не дал Гребенниковой разрешения на встречу с осужденным Лазаренко. Просто уперся рогом и не хотел, чтобы их «свиданка» состоялась. Никакие доводы не принимал. Татьяне пришлось тогда ни с чем уехать обратно в Москву. Случился как-то также сбой и с перепиской. Танины письма по вине почтовиков вдруг перестали доходить до Сергея. Но он-то об этом не знал. Думал, что ей просто надоело все это и она решила прекратить их странные отношения. Писать встречные письма и задавать важные для себя вопросы он не стал. Гордость взыграла. А за ней последовала депрессия и чуть ли не разочарование во всем. Ситуацию спасла сама Татьяна. Она всполошилась, когда от ее возлюбленного перестали приходить письма, и примчалась на «зону», так сказать, вне графика. Только тогда все и прояснилось, и Сергей в очередной раз убедился, что эта женщина его по-настоящему любит и не променяет ни на другого мужчину, ни на работу.
Кстати о работе. В прокуратуре Гребенникова проработала всего лишь четыре года. Оказалась чересчур честной, принципиальной, неподкупной. В то время такие люди там надолго не задерживались. Начальству надоело постоянно отстранять ее от дел… Поэтому в конце концов ее и уволили. После увольнения с ней тоже случился небольшой период депрессии. С ней Таня справилась опять же благодаря «свиданке» с Сергеем. Тот убедил ее, что расстраиваться не стоит, что свои знания она прекрасно сможет применить и вне прокуратуры. Она и сама это понимала, но слова любимого человека ее взбодрили и дали этому пониманию ход к реальному воплощению. В последующие несколько лет Татьяна работала юрисконсультом, затем – в адвокатской конторе. Везде были свои плюсы и свои минусы, свои свободы и свои ограничения. Минусов и ограничений было больше, и это ее сильно смущало. В конце концов, посоветовавшись с Лазаренко, она приняла поворотное в своей жизни решение. Гребенникова открыла небольшой собственный бизнес – детективное агентство «Лунный след». Агентство специализировалось на слежке за неверными женами и мужьями. Спрос на услуги ее агентства оказался очень высоким. Да и как могло быть иначе в Москве, где все друг другу изменяют! Бизнес наладился. Дела были разными – и нудными, и веселыми, и странными. Иногда приходилось идти и на нарушение закона: частенько требовалась прослушка телефонов, взлом электронной почты или страничек в социальных сетях. Однако Тане ее работа очень и очень нравилась. В агентстве она почувствовала себя по-настоящему самостоятельной и независимой. Никто не заставлял шить липовых дел, не долбил мозг нереальными сроками и графиками. Она стала сама себе хозяйкой. И это было одним из самых главных моральных результатов работы в собственном агентстве. Несмотря даже на регулярное появление причудливых клиентов.
Впрочем, ради любимого Татьяна была готова отказаться от своего бизнеса. Такую мысль она озвучила там же за ужином в баре, когда после тоста за любовь речь зашла о планах на будущее.
– А что? Продам свое агентство. Сумма приличная должна выйти. Плюс мои сбережения. Уедем куда-нибудь из Москвы. И начнем нашу жизнь заново. Я уверена, что это у нас обязательно получится, – говорила Гребенникова.
– Я тоже уверен, но только… – задумчиво проронил он.
– Что только? – женщина немного насторожилась.
– Представь себе штрафной изолятор, холодную зиму и мерзнущего меня. Зуб на зуб не попадает, и я смотрю на лампочку. Тусклую, но горячую лампочку. Смотрю, чтобы согреться. Создать иллюзию тепла. И в это время голова наполняется множеством мыслей. И я думаю, что для каждого человека может прийти время раздавать долги. Или же, наоборот, не может. И вот сейчас я убежден, что для меня такое время как раз настало, – очень серьезно, с горечью и одновременно невероятной твердостью ответил Сергей.
– Ты все об этих людях? Думаешь, стоит ввязываться? – понимая, что возлюбленного не отговорить от затеи, все же попыталась Татьяна.
– Стоит. Они заслужили, – был непреклонен Серега.
Повисло напряженное молчание.
– Ну что? Может, по коктейлю вдогонку? – решив не затягивать неловкую паузу, с улыбкой промолвил Лазаренко.
Гребенникова ответила улыбкой и посоветовала, какой коктейль лучше заказать. Ее спутник понимающе кивнул, поднялся со своего места и направился к барной стойке. По дороге он нечаянно столкнулся с каким-то скуластым типом. Его внешность показалась знакомой. Секундного усилия памяти хватило, чтобы вспомнить. Еще раньше, сидя за столиком с Таней, Сергей боковым зрением заметил, что этот мужчина пялится на них. Тогда он не придал этому любопытству особого значения. Ну, мало ли! Может, он просто завидовал, напевая про себя: «Ах, какая женщина, мне б такую». Могло быть. Но вот это столкновение показалось Лазаренко слишком странным. Во-первых, народу в баре было не так много, и двое мужчин могли вполне просто разминуться друг с другом. Во-вторых, скуластый тип хоть и пошатывался, будто слегка перебрал, но запаха алкоголя от него не исходило. Это означало, что тот нарочно разыграл сцену. Возникали вопросы. Зачем ему это нужно? Зачем он высматривал Сергея и Татьяну за столиком? Кто он такой, в конце концов? Лазарь понимал, что это все неспроста… Он взял обещанные коктейли и вернулся за столик.
Глава 4
В роскошном трехэтажном особняке классического стиля на Рублевке продолжался скандал. Алена Гаспарян, бывшая в девичестве Битовой, предъявляла многочисленные претензии своему мужу Геворгу. Он в долгу не оставался, отвечая ей той же монетой. Это при том, что вина в разладе лежала, в общем-то, именно на нем. Геворг нашел себе очередную молоденькую любовницу и все больше и больше времени проводил с ней, а не со своей дражайшей супругой. Вначале он развешивал на уши супруге лапшу правдоподобных отговорок. Но очень скоро это перестало «прокатывать». Алена не верила ни одному его слову. Тогда все чаще и чаще в ход начинали идти руки. Да-да, за ревнивые вопросы и замечания она стала получать затрещины и оплеухи. Армянин, вероятно, руководствовался в своем рукоприкладстве патриархальной русской мудростью: бей бабу молотом – будет баба золотом. Однако этот принцип никак не срабатывал. Точно так же саму Алену не успокаивала другая народная мудрость: бьет, значит, любит. Пыталась терпеть. Уговаривала себя, внушая, что все пройдет и семейная жизнь вернется на круги своя. Не проходило. Не возвращалась. И когда в тот вечер муж на замечание отвесил ей громкую пощечину, она не выдержала. Это оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения. Оказавшаяся под рукой ваза с какой-то замысловатой икебаной полетела под ноги мужу. Тот подпрыгнул на месте, будто ему бросили не вазу, а гранату. Жена побежала от него. Он кричал и ругался, хватал по пути другие вазы и метал их в стены. Алена в ответ швыряла в него все, что попадалось под руку. И тоже кричала, тоже ругалась.
– Вот я вижу, как ты меня любишь! Готов променять на любую смазливую мокрощелку! – орала она. – А ведь ты должен меня на руках носить и пылинки сдувать!
– Женщина, ты слишком много на себя берешь! То, что я был тебе должен, я тебе давно дал! А ты даже фамилии моей так долго не хотела брать! – орал он в ответ, сбрасывая со стены рамку с фотопортретом.
– А мне моя девичья фамилия очень нравится! Я и сейчас люблю, когда меня называют не Гаспарян, а Битова! – еще больше раззадоривала мужа Алена. – Хотела, чтобы она постоянно напоминала тебе о том, кому ты по гроб жизни обязан! Или ты не помнишь, с какой помойки тебя мой брат вытащил?! Да если бы не Витя, быть бы тебе до сих пор базарным хачиком и не более того! «Давай налэтай, памидорки пакупай»!
– Вай мэ, ты еще будешь меня упрекать в чем-то! – негодовал армянин. – Тебя наши с Витей вопросы вообще волновать не должны. Это наше сугубо мужское дело. А если здесь кто-то чем-то кому-то обязан по гроб или по полгроба, так это ты! Уже одно только то, что я взял тебя замуж, было для тебя настоящим подарком! Кому ты такая уродина нужна была?! Ты в зеркало на себя посмотри. Ты же вылитая обезьяна! Тебе не на Рублевке место, а в вольере московского зоопарка!
– Вот я вижу, как ты меня любишь! Готов променять на любую смазливую мокрощелку! – орала она. – А ведь ты должен меня на руках носить и пылинки сдувать!
– Женщина, ты слишком много на себя берешь! То, что я был тебе должен, я тебе давно дал! А ты даже фамилии моей так долго не хотела брать! – орал он в ответ, сбрасывая со стены рамку с фотопортретом.
– А мне моя девичья фамилия очень нравится! Я и сейчас люблю, когда меня называют не Гаспарян, а Битова! – еще больше раззадоривала мужа Алена. – Хотела, чтобы она постоянно напоминала тебе о том, кому ты по гроб жизни обязан! Или ты не помнишь, с какой помойки тебя мой брат вытащил?! Да если бы не Витя, быть бы тебе до сих пор базарным хачиком и не более того! «Давай налэтай, памидорки пакупай»!
– Вай мэ, ты еще будешь меня упрекать в чем-то! – негодовал армянин. – Тебя наши с Витей вопросы вообще волновать не должны. Это наше сугубо мужское дело. А если здесь кто-то чем-то кому-то обязан по гроб или по полгроба, так это ты! Уже одно только то, что я взял тебя замуж, было для тебя настоящим подарком! Кому ты такая уродина нужна была?! Ты в зеркало на себя посмотри. Ты же вылитая обезьяна! Тебе не на Рублевке место, а в вольере московского зоопарка!