Ведь то, что выявилось в экспериментах Дж. Экклса,. получилось под влиянием только извне приложенного тока. Не надо забывать того противоречия, которое существует между экспериментально достигнутой возможностью двустороннего проведения нервного импульса я фактической полярностью этого процесса в натуре, т.е. полярностью живого нерва вообще. Полярность эта очевидна хотя бы из известной в науке невозможности оперативного сращивания нервов чувствительного и двигательного трактов да и из самого факта раздельного существования этих трактов. Нервный импульс по каждому из этих трактов (если они ориентированы параллельно друг другу) проходит хотя и во взаимно встречных направлениях (в одном центробежно, в другом центростремительно), но всегда только униполярно. Наконец, имеется и следующее категорическое утверждение А. В. Леонтовича [47] на этот счет: "Мы лично склоняемся к той, как нам думается, бесспорной точке зрения, по которой процессы, молекулярно-химический и электрический в нерве тесно связаны друг с другом примерно так, как когда-то это представлялось еще знаменитому Роберту Майеру. Существенно важным однако является то, что прохождение возбуждения через перицелюлярный аппарат (и через синапсический контакт.- Б. К.), где имеется почему-то анатомический перерыв между системой одного нейрона и другого, мыслим только с одной точки зрения, именно с той, что в области перицелюлярного аппарата этот перескок осуществляется при помощи электрического колебания, возникшего в перицелюлярном аппарате с одной стороны, и в теле ганглиозной клетки, с другой".
Отмечая эти противоречия между взглядами Дж. Экклса и других ученых на данный предмет, мы должны подчеркнуть и такие выводы из упомянутой работы этого автора (опубликованной в 1957 г.), которые прямо соответствуют как опубликованной нами в 1923 г. работе [36] о наличии замкнутого колебательного контура а нервной системе, так и опубликованной в 1933 г. работе А. В. Леонтовича [47] о нейроне как аппарате колебательного тока. Электрические свойства поверхностной мембраны стандартного мотонейрона Дж. Экклс графически представляет в виде нескольких приведенных им эквивалентных (равноценных.- Б. К.) схем замкнутого колебательного контура. В этом контуре он указывает средние арифметические значения мембранного потенциала, емкости и сопротивления. Не указано только значение самоиндукдии. Между тем ясно, что непременным участником колебательного процесса по этим схемам Дж. Экклса является и самоиндукция нейронного аксона, хотя бы подобная той, которую имеет простой цилиндрический проводник, как об этом говорит Феррарис [71].
В 1925 г. появились первые сообщения в печати о работах итальянского ученого Ф. Кацамали [37], профессора неврологии и психиатрии Миланского университета (Италия), начатых им в 1924 г. (т. е. на два года позднее начала наших работ в лаборатории В. Л. Дурова в Москве), по исследованию с помощью клетки Фарадея "телепсихических феноменов и мозговых излучений", а попросту говоря, как это и выдавалось впоследствии, висцеральных (внутренностных) электромагнитных излучений из человеческого организма.
Рис. 18. Экранирующая камера итальянского ученого Ф. КацаМали:
Д-трубка и фильтр, подающие свежий воздух в камеру.
В опытах Кацамали была использована экранирующая камера (рис. 18), имеющая вил вместительной кабины с дощатыми стенами, полом и потолком, покрытыми снаружи листами освинцованного кровельного железа толщиной от 0,5 до 1,5 мм. Проверка экранирующих свойств кабины дала положительные результаты и без заземления: радиоприемник, помещенный внутри закрытой кабины, не принимал радиосигналов от работавшего снаружи радиопередатчика. Для проведения экспериментов было изготовлено четыре радиоприемника с приемом на слух волны длиной от 1 до 4000 м. Радиоприемник № 1, которым пользовались в начальной стадии исследований, был рассчитан на волны длиной от 300 до 4000 м, с маленькой антенной рамкой для коротких волн и с катушками - для длинных волн. Аппарат имел 4 лампы высокой частоты и детектор из 2-х ламп низкой частоты. Позднее был использован приемник №2 с кристаллическим детектором - галей и пирит - и проволочной антенной во всю длину камеры (2 метра). Это устройство позволяло улавливать более короткие волны, причем применялся усилитель низкой частоты, дававший значительное усиление приема. Для исследования волн от 50 до 100 м был использован приемник № 3 с гетеродинным двойным контуром, рассчитанный на длину "соседней" волны, чтобы демпфировать колебания, возможно происходящие (при интерференции) от экспериментатора, помещавшегося в той же камере. Наконец, для улавливания волн еще меньшей длины - от 1 до 10 м применялся приемник № 4 с круглой антенной рамкой (диаметр 300 мм). С прибавлением гетеродинного устройства на длину волны 4 м можно было уже слышать в телефонную трубку звуки необычайного тембра и характера. В качестве объектов исследования выбирались люди предпочтительно из числа нервнобольных, мозговую деятельность которых можно было легко возбуждать по желанию до любой степени при помощи гипноза. В качестве гипнотиков перцепиентов лучше показали себя эпилептики и истерики, у которых под гипнозом легко получались галлюцинации зрительного порядка. Экспериментатор, он же гипнотизер, помещаясь в камере вместе с гипнотиком, производил запись всех изменений звуков, слышимых в микрофон приемника.
Наиболее интересные результаты опытов были получены при использовании приемника № 4. Вот перевод записи слов проф. Кацамали по этому поводу: "Рамка приемника № 4 направлена была обычно на подопытного субъекта. Чаще всего он впадал в автогипноз как только присаживался на стул по моему приглашению. И тогда сразу же слышны были в телефоне шумы, подобные радиотелефонным сигналам. Эти сигналы прерывались, как только субъект пробуждался, и снова возникали при его повторном усыплении. При возбуждении галлюцинаторных видений в гипнотическом состоянии субъекта шумы возобновлялись сильнее и приобретали специфический характер по силе тонов, менявшейся соответственно степени колебания интенсивности внушенных эмоций. Некоторые звуки были столь характерными, что весьма отличались от обычных при ритмичном звучании от работы аккумуляторной батареи. Звуки эти еще больше усиливались, если субъект имел и спонтанную (самопроизвольную), например акустическую, галлюцинацию. Звуки уменьшались и прекращались вовсе по мере успокоения и пробуждения субъекта. Когда эмоции субъекта (галлюцинаторные видения в состоянии глубокого транса) делались более интенсивными, в телефоне слышались свисты н модулирующие тоны, похожие на звуки скрипки под сурдинку".
Проф. Кацамали изучал и вполне нормальных людей, у которых он стимулировал в состоянии бодрствования, например, творческое воображение. Во время усиленной мозговой деятельности этих субъектов получалось тоже вполне определенное звучание в микрофоне. Опыты же над лицами, находившимися в состоянии депрессии (подавления, угнетения), не сопровождались никакими отличимыми в телефоне звуками. По мнению Кацамали, результаты его опытов доказывают факт улавливания радиоприемником на слух колебаний, непосредственно излучавшихся из нервных центров мозга человека.
Работы проф. Кацамали нашли отклик в нашей и заграничной печати со стороны ученых и практиков, работающих в области неврологии, психиатрии и радиосвязи. В их числе имелись критические замечания, ставившие под сомнения заявление итальянца о том, что ему удалось зафиксировать излучения мозговых нервных центров.
Особый интерес представляет работа испанского студента-медика Э. Р. Роблеса [56]. Выдвигаемую в ней идею он сам считает "рабочей гипотезой". Как и мы, Э. Р. Роблес полагает, что в деле проводимости в мозг восприятий от наших рецепторных органов чувств (зрения, обоняния, слуха и пр.), кроме центростремительных волокон нейронного тракта (проводящего ощущение от периферии к центру), играют большую роль и центробежные волокна, почему-то имеющиеся в тех же рецепторных органах чувств.
Считаю уместным напомнить, что, по моим воззрениеям, эти центробежные волокна входят в состав второй половины замкнутой цепи Томсоновского колебательного контура в нервах (первой половиной является центростремительный тракт), играющей роль обратной связи этого контура. В этом заключается существенное различие между взглядами Э. Р. Роблеса и нашими.
Предполагая, что эти центробежные волокна являются концевыми ответвлениями особой нервной нити как проводника, откуда-то приходящего в рецепторный орган чувств, Э. Р. Роблес видит, таким образом, здесь второй концевой участок нерва. А между этими двумя окончаниями (двух нервов: центростремительного и центробежного) он полагает существующим еще и третий конечный элемент в виде ответвления от третьей нервной нити и строит гипотезу, объясняющую возможность наличия электрической связи уже между этими тремя нервными окончаниями. Для объяснения электрической связи он привлекает аналогию с действием радиолампы триода.
Э. Р. Роблес выдвигает идею о том, что при всяком возбуждении рецепторного органа, когда в мозг посылается то или иное ощущение, происходит, в сущности, установление акта электрической связи между тремя нервными окончаниями в рецепторе. Следовательно, в каждом рецепторном аппарате должно различать три рода нервных элементов: 1) волокна центробежного нервного тракта с одним знаком заряда; 2) волокна центростремительного тракта с противоположным знаком заряда; 3) волокна нервного элемента, воспринимающего ощущение и контролирующего (управляющего этим восприятием), который представлен иногда двумя клетками: принимающей (собственно рецептор) и передающей. Действие такого аппарата автор считает аналогичным действию лампы-триода, которую он назвал именем другого конструктора - Леэ де Фореста.
Развивая выдвинутую аналогию, Э. Р. Роблес приравнивает нервную клетку, как принимающий элемент, к антенне, настроенной на определенную длину волны. Вторую (контролирующую) клетку, электрически сообщающуюся с первой, он приравнивает к сетке лампы триода, сообщающейся с антенной. Такие биполярные нервные клетки действительно существуют в сетчатке (ретине) глаза, в клубочках обонятельной клетки (луковицы, волоска) органа обоняния, в нервных окончаниях, окружающих эпителиальные клетки (волосатые) органа слуха и т. д., и, наконец, в ганглиях спинного мозга. Источником нервной энергии в своих схемах Э. Р. Роблес считает мышцы (энергию мускулов). Развитую таким образом аналогию нервных элементов как деталей радиолампы он дополняет аналогией действия, мышц как поставщиков энергии и получает цельную схему действия "радиостанции" в нервной системе живого организма.
Рассматривая эти аналогии, я обрадовался тому, что они подтверждают, дополняют и развивают сделанные мной еще в 1919 г. предположения о детекторной, усилительной и генераторной роли определенных нервных элементов, сравниваемых в моих схемах с радиолампами триодами. Таким образом, в дополнение к Томсоновскому замкнутому колебательному контуру и открытому вибратору в нервной системе человека появляется еще одна отправная база для будущих исследователей в этом же направлении - радиолампа-триод. Правомочность этого предположения для науки подкрепляется новейшими достижениями радиотехники.
Ко времени написания этих строк (1960 г.) в радиотехнике уже создан был прибор - солион, который в разных конструктивных исполнениях может играть роль радиолампы-триода, как усилительной, так и детекторной, или генераторной. Замечательно то, что по своей физической сущности этот прибор подобен живой клетке - электрические процессы в нем осуществляются не в металлических телах и проводниках, а в жидкой среде - солевом растворе, подобном электролиту нервного вещества. Вот некоторые особенности устройства этого прибора.
Солион похож на элемент: он тоже имеет два электрода, опущенные в электролит. Но между ним находится пористая перегородка, сквозь которую проходят ионы, двигаясь от одного электрода к другому. Многие причины могут повлиять на движение ионного потока между двумя электродами. Такой причиной может послужить увеличение температуры раствора электролита. Если при нагревании в растворе получится температурная разница между нагретой частью электролита ("например, на одной стороне перегородки) и не нагретой частью (на другой стороне перегородки), то ток изменится. Изменение потенциала на пористой перегородке вызывает усиленное изменение тока между электродами, и солион работает как обычная усилительная радиолампа-триод. Перегородка играет роль сетки в лампе: она ускоряет или замедляет движение ионов. Как видим, прибор этот может служить хорошей иллюстрацией в аналогии между его действием и функцией клеточных генераторов в центральной нервной системе. И еще одна мысль обрадовала меня. Работа Э. Р. Роблеса была представлена для напечатания (в 1931 г.) профессором Р. Гортега, учеником и последователем знаменитого исследователя гистологии нервов Рамон-и Кахала. Это показывав, что Гортега одобряет работу Роблеса. Отсюда у меня возникла уверенность, что такое же одобрение испанского ученого, вероятно, получила, бы и моя рабочая гипотеза, если бы он ознакомился с ней.
Что касается взгляда Роблеса на мышцы как на источник нервной энергии, то этот взгляд, по моему мнению уступает точке зрения акад. В. М. Бехтерева, подтвержденной и акад. А. В. Леонтовичем о том, что источником нервной энергии для каждого нейрона являются зерна Киселя в соме ганглиозной клетки.
Интересные наблюдения в Канаде
Иностранный член Академии наук СССР В. Пенфильд, профессор неврологии и нейрохирургии университета в г. Монреаль (Канада), в 1959 г. опубликовал [83] некоторые выводы из своих 23-летних исследований психических реакций человека на раздражение коры головного мозга непосредственным прикосновением к ней электрода как под током, так и без тока. Исследования эти были проведены в более чем 1000 случаев трепанации (хирургическая операция вскрытия) черепа, производившейся под местной анестезией (обезболиванием), но при ладном сознании пациента. В результате этих работ можно сказать, что практически были исследованы все области коры головного мозга.
Так, электрод, через который на кору действуют толчки (импульсы) тока напряжением 1в с частотой 60 колебаний в секунду и длительностью каждого импульса в 2 м/сек, .вызывает обычные зрительные ощущения, когда он приближен к зрительной области коры. Пациент видит свет, различает цвета и тени, которые двигаются и принимают различные формы. Тот же электрод, приложенный к слуховой области коры мозга, заставляет пациента "слышать" звон, шипение или стуки. Раздражение центральной извилины производит ощущение "ползающих мурашек", или ложное чувство движения.
Важно отметить мнение проф. В. Пенфильда о том, что при раздражении таким током корковой области зрительного центра пациент получает световые ощущения, но никогда ему не представляется комплексная картина, и ее кинематическое развертывание. При таком же раздражении коркового вещества области слухового центра вызываются ощущения звона в ушах, жужжания, шипения, стуков, но никогда звуки голоса или разговора. Иначе говоря, вызывается каждый раз элемент зрительной, слуховой или осязательной чувствительное ста, но не воспоминания былых происшествий или прошлых переживаний.
Однако на поверхности коры головного мозга есть область, занимающая часть обеих височных долей, которую называют интерпретационной или толковательной, электрическое раздражение которой "может пробудить ряд прошлых переживаний". Еще до недавнего времени на эти участки коры мозга невропатологи не обращали внимания, полагая, что они особого значения для психики человека не имеют. А сейчас можно считать установленным, что "электрическое раздражение этой области, и только этой, иногда вызывает психические состояния, которые можно подразделить на два вида реакций: реакции воспроизведения прошлого опыта и реакции толковательные или интерпретационные".
Вот серия экспериментов, в результате которой была получена психическая реакция воспроизведения прошлого опыта. Пациент С. Б., когда электрод (подтоком) коснулся его височной доли, сказал "Там было пианино, и кто-то играл на нем. Знаете, я слышал мотив". Когда без ведома пациента, кора его мозга была опять раздражена приблизительно в том же месте, он сказал: "Кто-то говорит с кем-то, и он упомянул мое имя, но я его не расслышал... Это было как сон". Когда в том же месте кора мозга была еще раз раздражена без ведома пациента, он тихо произнес: "Да, о Мари, о Мари, кто-то поет эту песню". При четвертой попытке раздражения этого места коры, пациент сказал, что это была "рекламная песня одной радиопрограммы". После этого (в 5-й раз) электрод был приложен к мозгу на 40 мм ближе к передней части верхней височной извилины, и пациент сказал: "Что-то воскресило воспоминания. Я вижу Seven Up (бутылка газированного лимонада)- бутылочную компанию... Гаррисоновскую пекарню".
Экспериментатор полагает, что пациент, по-видимому, "видел" два плаката монреальской торговой рекламы.
После этого хирург предупредил пациента, что опять будет приложен электрод к мозгу. Дело в том, что пациент сам не может знать, когда электрод прикладывается к его мозгу, если об этом ему не сказать, так как твердая оболочка мозговой коры не чувствительна к механическому раздражению от прикосновения к ней твердого предмета. И вот через некоторое время после того, как электрод был приложен к мозгу, но на этот раз без тока, на вопрос хирурга о том, что чувствует пациент теперь, последний тотчас ответил: "Ничего" (т. е. ничего не почувствовал).
Другая пациентка Д. Ф., когда электрод, под током прикоснулся к ее мозгу, "услышала" мелодию в исполнении оркестра. Как только экспериментатор прекратил раздражение, мелодия исчезла. Но музыка того же "оркестра зазвучала" опять (в ощущении пациентки), как только электрод был еще раз приложен к мозгу. Мало того, пациентка, по просьбе хирурга, запела "услышанную" мелодию, как бы следуя за исполнением ее оркестром - это оказалась популярная песня. Раздражение было повторено хирургом несколько раз и неизменно вызывало в представлении пациентки звуки той же песни. Каждый раз мелодия начиналась на том же самом такте песни и развертывалась в обычном для нее темпе. Все сделанные хирургом попытки запутать исполнение песни пациенткой, оказались безуспешными. Она пребывала под впечатлением, что в операционной играл патефон, и продолжала уверять в этом других даже спустя несколько дней после операции.
Третий пациент, мальчик Р. В., когда электрод был прилижем к его правой височной доле, "услышал", как его мать разговаривает по телефону. Когда раздражение было повторено (без предупреждения пациента), он опять "услыхал" голос матери в том же ее разговоре. Это же раздражение было повторено через некоторое время в третий раз, н мальчик сказал: "Моя мать говорят брату, что он надел пальто задом наперед. Я слышу их обоих". Когда же хирург спросил мальчика, происходил ли такой разговор в действительности, он отстал: "О, да, незадолго до того, как я приехал сюда". На вопрос о том, похоже ли его состояние на сон, мальчик ответил: "Нет, я как будто запутываюсь".
Четвертый пациент Ж. Т. воскликнул с удивлением, когда электрод прикоснулся к височной доле его мозга: "Доктор, доктор, я слышу сейчас, как люди смеются... мои друзья из Южной Африки". На вопрос о причине его удивления, пациент ответил, будто сам только что смеялся со своими двоюродными сестрами Бесси и Анной, хотя и сознавал, что в этот момент (его смеха) он находится на операционном столе в Монреале.
Переходя к изложению других (толковательных или интерпретационных) результатов от такого же раздражения височной доли электродом, проф. В. Пенфильд доказывает, что в этих случаях пациент толкует, пояс идет (интерпретирует) то, что он "видит", "слышит" или о чем думает в момент электрического раздражения. Например, пациент может утверждать, что переживаемое ему знакомо, как будто он это видел, слышал. При этом он понимает, что переживаемое им теперь состояние или чувство ложное. Иногда пациента охватывает необъяснимый страх или даже паника.
Под впечатлением проникающих в печать сведений о непрестанном развитии телепатических идей, английский физик О. Лодж заявил в 1925 г.: "Я предвижу, как совершенно непреложную возможность, что мы прядем к непосредственной передаче мыслей от одного мозга другому, не прибегая к помощи таких вибраций, какими мы сейчас еще пользуемся при посредстве технической радиосвязи" [2]
Проф. А. Джурно, руководитель электрофизиологии ческой лаборатории медицинского факультета Парижского университета, осуществил (в 1957 г.) попытку создания слухового протеза в виде искусственного рецепторного органа слуха для человека, полностью утратившего слух в результате разрушения перепонок обоих ушей. Для этой цели была сконструирована миниатюрная (небольшой толщины и длиной 25 мм) индукционная катушка, имевшая две обмотки из тонкой серебряной проволоки вокруг стального сердечника. Катушка охвачена снаружи герметически закрытой пластмассовой оболочкой. После того, как одна из обмоток была присоединена к волокнам слухового нерва в том месте, где они оставались неповрежденными, катушка была вставлена в воздушный канал уха поставлена там (за височной костью) на период заживления слухового нерва в местах контактов. Через три дня после этой операции были произведены испытания. При этом звуковые сигналы и произносимые экспериментатором слова улавливал микрофон, присоединенный к усилителю, на выходе которого была подключена вторая обмотка индукционной катушки (вложенной в ухо пациента). Пациент стал ощущать звуковые раздражения и различать отдельные слова, хотя, как он говорил, они заглушались посторонними свистящими шумами. После нескольких месяцев тренировки с помощью звуков от магнитофона, пациент был в состоянии понимать 75% того, что ему говорят, хотя то, что он слышал, отличалось (по его мнению) от нормальной речи. Но оказалось, что он стал различать звуковые колебания выше и ниже диапазона, нормального для уха человека. После первого эксперимента были подобным образом успешно оперированы и другие глухие пациенты.
С тысячекилометровых далей
Начиная с 1957 г. за границей, а особенно в США, аналогичные работы получили значительный размах, но, как оказывается, в основном по той лишь причине, что результаты их могут иметь крупнейшее военное значение. Военное, морское и авиационное ведомства США стали проявлять оперативный интерес к постановке соответствующих экспериментов. Если прежде в течение нескольких лет надобность в подобных исследованиях ставилась под сомнение, то после того, как были собраны многочисленные свидетельства неопровержимых фактов телепатии, возбудивших крайнее внимание ряда видных ученых (П. Иордан-лауреат нобелевской премии, Б. Хофманн - сотрудник знаменитой Принстонской лаборатории Эйнштейна, А. Бергсон и др.), скептики, опровергавшие самую возможность телепатии, сделались заметно более сдержанными в своих возражениях.
Начиная с 1958 г. многие крупные американские фирмы, известные своей продукцией в области электроэнергетики и электроники, организовали у себя исследовательские лаборатории по изучению телепатии (например, фирма Вестингауз в г. Фриндшип, штат Мэриленд; Дженерал Электрик в г. Скенектеди; Бэлл Телефон в г. Бостон, штат Массачузетс). Среди основных тем, разрабатываемых в названных лабораториях, можно назвать такие: установление способов (или методов), какими осуществляются телепатические передачи; создание аппаратуры, регистрирующей и воспроизводящей сигналы телепатии; определение амплитуды и частоты сигналов телепатической передачи и т. п.
Отмечая эти противоречия между взглядами Дж. Экклса и других ученых на данный предмет, мы должны подчеркнуть и такие выводы из упомянутой работы этого автора (опубликованной в 1957 г.), которые прямо соответствуют как опубликованной нами в 1923 г. работе [36] о наличии замкнутого колебательного контура а нервной системе, так и опубликованной в 1933 г. работе А. В. Леонтовича [47] о нейроне как аппарате колебательного тока. Электрические свойства поверхностной мембраны стандартного мотонейрона Дж. Экклс графически представляет в виде нескольких приведенных им эквивалентных (равноценных.- Б. К.) схем замкнутого колебательного контура. В этом контуре он указывает средние арифметические значения мембранного потенциала, емкости и сопротивления. Не указано только значение самоиндукдии. Между тем ясно, что непременным участником колебательного процесса по этим схемам Дж. Экклса является и самоиндукция нейронного аксона, хотя бы подобная той, которую имеет простой цилиндрический проводник, как об этом говорит Феррарис [71].
В 1925 г. появились первые сообщения в печати о работах итальянского ученого Ф. Кацамали [37], профессора неврологии и психиатрии Миланского университета (Италия), начатых им в 1924 г. (т. е. на два года позднее начала наших работ в лаборатории В. Л. Дурова в Москве), по исследованию с помощью клетки Фарадея "телепсихических феноменов и мозговых излучений", а попросту говоря, как это и выдавалось впоследствии, висцеральных (внутренностных) электромагнитных излучений из человеческого организма.
Рис. 18. Экранирующая камера итальянского ученого Ф. КацаМали:
Д-трубка и фильтр, подающие свежий воздух в камеру.
В опытах Кацамали была использована экранирующая камера (рис. 18), имеющая вил вместительной кабины с дощатыми стенами, полом и потолком, покрытыми снаружи листами освинцованного кровельного железа толщиной от 0,5 до 1,5 мм. Проверка экранирующих свойств кабины дала положительные результаты и без заземления: радиоприемник, помещенный внутри закрытой кабины, не принимал радиосигналов от работавшего снаружи радиопередатчика. Для проведения экспериментов было изготовлено четыре радиоприемника с приемом на слух волны длиной от 1 до 4000 м. Радиоприемник № 1, которым пользовались в начальной стадии исследований, был рассчитан на волны длиной от 300 до 4000 м, с маленькой антенной рамкой для коротких волн и с катушками - для длинных волн. Аппарат имел 4 лампы высокой частоты и детектор из 2-х ламп низкой частоты. Позднее был использован приемник №2 с кристаллическим детектором - галей и пирит - и проволочной антенной во всю длину камеры (2 метра). Это устройство позволяло улавливать более короткие волны, причем применялся усилитель низкой частоты, дававший значительное усиление приема. Для исследования волн от 50 до 100 м был использован приемник № 3 с гетеродинным двойным контуром, рассчитанный на длину "соседней" волны, чтобы демпфировать колебания, возможно происходящие (при интерференции) от экспериментатора, помещавшегося в той же камере. Наконец, для улавливания волн еще меньшей длины - от 1 до 10 м применялся приемник № 4 с круглой антенной рамкой (диаметр 300 мм). С прибавлением гетеродинного устройства на длину волны 4 м можно было уже слышать в телефонную трубку звуки необычайного тембра и характера. В качестве объектов исследования выбирались люди предпочтительно из числа нервнобольных, мозговую деятельность которых можно было легко возбуждать по желанию до любой степени при помощи гипноза. В качестве гипнотиков перцепиентов лучше показали себя эпилептики и истерики, у которых под гипнозом легко получались галлюцинации зрительного порядка. Экспериментатор, он же гипнотизер, помещаясь в камере вместе с гипнотиком, производил запись всех изменений звуков, слышимых в микрофон приемника.
Наиболее интересные результаты опытов были получены при использовании приемника № 4. Вот перевод записи слов проф. Кацамали по этому поводу: "Рамка приемника № 4 направлена была обычно на подопытного субъекта. Чаще всего он впадал в автогипноз как только присаживался на стул по моему приглашению. И тогда сразу же слышны были в телефоне шумы, подобные радиотелефонным сигналам. Эти сигналы прерывались, как только субъект пробуждался, и снова возникали при его повторном усыплении. При возбуждении галлюцинаторных видений в гипнотическом состоянии субъекта шумы возобновлялись сильнее и приобретали специфический характер по силе тонов, менявшейся соответственно степени колебания интенсивности внушенных эмоций. Некоторые звуки были столь характерными, что весьма отличались от обычных при ритмичном звучании от работы аккумуляторной батареи. Звуки эти еще больше усиливались, если субъект имел и спонтанную (самопроизвольную), например акустическую, галлюцинацию. Звуки уменьшались и прекращались вовсе по мере успокоения и пробуждения субъекта. Когда эмоции субъекта (галлюцинаторные видения в состоянии глубокого транса) делались более интенсивными, в телефоне слышались свисты н модулирующие тоны, похожие на звуки скрипки под сурдинку".
Проф. Кацамали изучал и вполне нормальных людей, у которых он стимулировал в состоянии бодрствования, например, творческое воображение. Во время усиленной мозговой деятельности этих субъектов получалось тоже вполне определенное звучание в микрофоне. Опыты же над лицами, находившимися в состоянии депрессии (подавления, угнетения), не сопровождались никакими отличимыми в телефоне звуками. По мнению Кацамали, результаты его опытов доказывают факт улавливания радиоприемником на слух колебаний, непосредственно излучавшихся из нервных центров мозга человека.
Работы проф. Кацамали нашли отклик в нашей и заграничной печати со стороны ученых и практиков, работающих в области неврологии, психиатрии и радиосвязи. В их числе имелись критические замечания, ставившие под сомнения заявление итальянца о том, что ему удалось зафиксировать излучения мозговых нервных центров.
Особый интерес представляет работа испанского студента-медика Э. Р. Роблеса [56]. Выдвигаемую в ней идею он сам считает "рабочей гипотезой". Как и мы, Э. Р. Роблес полагает, что в деле проводимости в мозг восприятий от наших рецепторных органов чувств (зрения, обоняния, слуха и пр.), кроме центростремительных волокон нейронного тракта (проводящего ощущение от периферии к центру), играют большую роль и центробежные волокна, почему-то имеющиеся в тех же рецепторных органах чувств.
Считаю уместным напомнить, что, по моим воззрениеям, эти центробежные волокна входят в состав второй половины замкнутой цепи Томсоновского колебательного контура в нервах (первой половиной является центростремительный тракт), играющей роль обратной связи этого контура. В этом заключается существенное различие между взглядами Э. Р. Роблеса и нашими.
Предполагая, что эти центробежные волокна являются концевыми ответвлениями особой нервной нити как проводника, откуда-то приходящего в рецепторный орган чувств, Э. Р. Роблес видит, таким образом, здесь второй концевой участок нерва. А между этими двумя окончаниями (двух нервов: центростремительного и центробежного) он полагает существующим еще и третий конечный элемент в виде ответвления от третьей нервной нити и строит гипотезу, объясняющую возможность наличия электрической связи уже между этими тремя нервными окончаниями. Для объяснения электрической связи он привлекает аналогию с действием радиолампы триода.
Э. Р. Роблес выдвигает идею о том, что при всяком возбуждении рецепторного органа, когда в мозг посылается то или иное ощущение, происходит, в сущности, установление акта электрической связи между тремя нервными окончаниями в рецепторе. Следовательно, в каждом рецепторном аппарате должно различать три рода нервных элементов: 1) волокна центробежного нервного тракта с одним знаком заряда; 2) волокна центростремительного тракта с противоположным знаком заряда; 3) волокна нервного элемента, воспринимающего ощущение и контролирующего (управляющего этим восприятием), который представлен иногда двумя клетками: принимающей (собственно рецептор) и передающей. Действие такого аппарата автор считает аналогичным действию лампы-триода, которую он назвал именем другого конструктора - Леэ де Фореста.
Развивая выдвинутую аналогию, Э. Р. Роблес приравнивает нервную клетку, как принимающий элемент, к антенне, настроенной на определенную длину волны. Вторую (контролирующую) клетку, электрически сообщающуюся с первой, он приравнивает к сетке лампы триода, сообщающейся с антенной. Такие биполярные нервные клетки действительно существуют в сетчатке (ретине) глаза, в клубочках обонятельной клетки (луковицы, волоска) органа обоняния, в нервных окончаниях, окружающих эпителиальные клетки (волосатые) органа слуха и т. д., и, наконец, в ганглиях спинного мозга. Источником нервной энергии в своих схемах Э. Р. Роблес считает мышцы (энергию мускулов). Развитую таким образом аналогию нервных элементов как деталей радиолампы он дополняет аналогией действия, мышц как поставщиков энергии и получает цельную схему действия "радиостанции" в нервной системе живого организма.
Рассматривая эти аналогии, я обрадовался тому, что они подтверждают, дополняют и развивают сделанные мной еще в 1919 г. предположения о детекторной, усилительной и генераторной роли определенных нервных элементов, сравниваемых в моих схемах с радиолампами триодами. Таким образом, в дополнение к Томсоновскому замкнутому колебательному контуру и открытому вибратору в нервной системе человека появляется еще одна отправная база для будущих исследователей в этом же направлении - радиолампа-триод. Правомочность этого предположения для науки подкрепляется новейшими достижениями радиотехники.
Ко времени написания этих строк (1960 г.) в радиотехнике уже создан был прибор - солион, который в разных конструктивных исполнениях может играть роль радиолампы-триода, как усилительной, так и детекторной, или генераторной. Замечательно то, что по своей физической сущности этот прибор подобен живой клетке - электрические процессы в нем осуществляются не в металлических телах и проводниках, а в жидкой среде - солевом растворе, подобном электролиту нервного вещества. Вот некоторые особенности устройства этого прибора.
Солион похож на элемент: он тоже имеет два электрода, опущенные в электролит. Но между ним находится пористая перегородка, сквозь которую проходят ионы, двигаясь от одного электрода к другому. Многие причины могут повлиять на движение ионного потока между двумя электродами. Такой причиной может послужить увеличение температуры раствора электролита. Если при нагревании в растворе получится температурная разница между нагретой частью электролита ("например, на одной стороне перегородки) и не нагретой частью (на другой стороне перегородки), то ток изменится. Изменение потенциала на пористой перегородке вызывает усиленное изменение тока между электродами, и солион работает как обычная усилительная радиолампа-триод. Перегородка играет роль сетки в лампе: она ускоряет или замедляет движение ионов. Как видим, прибор этот может служить хорошей иллюстрацией в аналогии между его действием и функцией клеточных генераторов в центральной нервной системе. И еще одна мысль обрадовала меня. Работа Э. Р. Роблеса была представлена для напечатания (в 1931 г.) профессором Р. Гортега, учеником и последователем знаменитого исследователя гистологии нервов Рамон-и Кахала. Это показывав, что Гортега одобряет работу Роблеса. Отсюда у меня возникла уверенность, что такое же одобрение испанского ученого, вероятно, получила, бы и моя рабочая гипотеза, если бы он ознакомился с ней.
Что касается взгляда Роблеса на мышцы как на источник нервной энергии, то этот взгляд, по моему мнению уступает точке зрения акад. В. М. Бехтерева, подтвержденной и акад. А. В. Леонтовичем о том, что источником нервной энергии для каждого нейрона являются зерна Киселя в соме ганглиозной клетки.
Интересные наблюдения в Канаде
Иностранный член Академии наук СССР В. Пенфильд, профессор неврологии и нейрохирургии университета в г. Монреаль (Канада), в 1959 г. опубликовал [83] некоторые выводы из своих 23-летних исследований психических реакций человека на раздражение коры головного мозга непосредственным прикосновением к ней электрода как под током, так и без тока. Исследования эти были проведены в более чем 1000 случаев трепанации (хирургическая операция вскрытия) черепа, производившейся под местной анестезией (обезболиванием), но при ладном сознании пациента. В результате этих работ можно сказать, что практически были исследованы все области коры головного мозга.
Так, электрод, через который на кору действуют толчки (импульсы) тока напряжением 1в с частотой 60 колебаний в секунду и длительностью каждого импульса в 2 м/сек, .вызывает обычные зрительные ощущения, когда он приближен к зрительной области коры. Пациент видит свет, различает цвета и тени, которые двигаются и принимают различные формы. Тот же электрод, приложенный к слуховой области коры мозга, заставляет пациента "слышать" звон, шипение или стуки. Раздражение центральной извилины производит ощущение "ползающих мурашек", или ложное чувство движения.
Важно отметить мнение проф. В. Пенфильда о том, что при раздражении таким током корковой области зрительного центра пациент получает световые ощущения, но никогда ему не представляется комплексная картина, и ее кинематическое развертывание. При таком же раздражении коркового вещества области слухового центра вызываются ощущения звона в ушах, жужжания, шипения, стуков, но никогда звуки голоса или разговора. Иначе говоря, вызывается каждый раз элемент зрительной, слуховой или осязательной чувствительное ста, но не воспоминания былых происшествий или прошлых переживаний.
Однако на поверхности коры головного мозга есть область, занимающая часть обеих височных долей, которую называют интерпретационной или толковательной, электрическое раздражение которой "может пробудить ряд прошлых переживаний". Еще до недавнего времени на эти участки коры мозга невропатологи не обращали внимания, полагая, что они особого значения для психики человека не имеют. А сейчас можно считать установленным, что "электрическое раздражение этой области, и только этой, иногда вызывает психические состояния, которые можно подразделить на два вида реакций: реакции воспроизведения прошлого опыта и реакции толковательные или интерпретационные".
Вот серия экспериментов, в результате которой была получена психическая реакция воспроизведения прошлого опыта. Пациент С. Б., когда электрод (подтоком) коснулся его височной доли, сказал "Там было пианино, и кто-то играл на нем. Знаете, я слышал мотив". Когда без ведома пациента, кора его мозга была опять раздражена приблизительно в том же месте, он сказал: "Кто-то говорит с кем-то, и он упомянул мое имя, но я его не расслышал... Это было как сон". Когда в том же месте кора мозга была еще раз раздражена без ведома пациента, он тихо произнес: "Да, о Мари, о Мари, кто-то поет эту песню". При четвертой попытке раздражения этого места коры, пациент сказал, что это была "рекламная песня одной радиопрограммы". После этого (в 5-й раз) электрод был приложен к мозгу на 40 мм ближе к передней части верхней височной извилины, и пациент сказал: "Что-то воскресило воспоминания. Я вижу Seven Up (бутылка газированного лимонада)- бутылочную компанию... Гаррисоновскую пекарню".
Экспериментатор полагает, что пациент, по-видимому, "видел" два плаката монреальской торговой рекламы.
После этого хирург предупредил пациента, что опять будет приложен электрод к мозгу. Дело в том, что пациент сам не может знать, когда электрод прикладывается к его мозгу, если об этом ему не сказать, так как твердая оболочка мозговой коры не чувствительна к механическому раздражению от прикосновения к ней твердого предмета. И вот через некоторое время после того, как электрод был приложен к мозгу, но на этот раз без тока, на вопрос хирурга о том, что чувствует пациент теперь, последний тотчас ответил: "Ничего" (т. е. ничего не почувствовал).
Другая пациентка Д. Ф., когда электрод, под током прикоснулся к ее мозгу, "услышала" мелодию в исполнении оркестра. Как только экспериментатор прекратил раздражение, мелодия исчезла. Но музыка того же "оркестра зазвучала" опять (в ощущении пациентки), как только электрод был еще раз приложен к мозгу. Мало того, пациентка, по просьбе хирурга, запела "услышанную" мелодию, как бы следуя за исполнением ее оркестром - это оказалась популярная песня. Раздражение было повторено хирургом несколько раз и неизменно вызывало в представлении пациентки звуки той же песни. Каждый раз мелодия начиналась на том же самом такте песни и развертывалась в обычном для нее темпе. Все сделанные хирургом попытки запутать исполнение песни пациенткой, оказались безуспешными. Она пребывала под впечатлением, что в операционной играл патефон, и продолжала уверять в этом других даже спустя несколько дней после операции.
Третий пациент, мальчик Р. В., когда электрод был прилижем к его правой височной доле, "услышал", как его мать разговаривает по телефону. Когда раздражение было повторено (без предупреждения пациента), он опять "услыхал" голос матери в том же ее разговоре. Это же раздражение было повторено через некоторое время в третий раз, н мальчик сказал: "Моя мать говорят брату, что он надел пальто задом наперед. Я слышу их обоих". Когда же хирург спросил мальчика, происходил ли такой разговор в действительности, он отстал: "О, да, незадолго до того, как я приехал сюда". На вопрос о том, похоже ли его состояние на сон, мальчик ответил: "Нет, я как будто запутываюсь".
Четвертый пациент Ж. Т. воскликнул с удивлением, когда электрод прикоснулся к височной доле его мозга: "Доктор, доктор, я слышу сейчас, как люди смеются... мои друзья из Южной Африки". На вопрос о причине его удивления, пациент ответил, будто сам только что смеялся со своими двоюродными сестрами Бесси и Анной, хотя и сознавал, что в этот момент (его смеха) он находится на операционном столе в Монреале.
Переходя к изложению других (толковательных или интерпретационных) результатов от такого же раздражения височной доли электродом, проф. В. Пенфильд доказывает, что в этих случаях пациент толкует, пояс идет (интерпретирует) то, что он "видит", "слышит" или о чем думает в момент электрического раздражения. Например, пациент может утверждать, что переживаемое ему знакомо, как будто он это видел, слышал. При этом он понимает, что переживаемое им теперь состояние или чувство ложное. Иногда пациента охватывает необъяснимый страх или даже паника.
Под впечатлением проникающих в печать сведений о непрестанном развитии телепатических идей, английский физик О. Лодж заявил в 1925 г.: "Я предвижу, как совершенно непреложную возможность, что мы прядем к непосредственной передаче мыслей от одного мозга другому, не прибегая к помощи таких вибраций, какими мы сейчас еще пользуемся при посредстве технической радиосвязи" [2]
Проф. А. Джурно, руководитель электрофизиологии ческой лаборатории медицинского факультета Парижского университета, осуществил (в 1957 г.) попытку создания слухового протеза в виде искусственного рецепторного органа слуха для человека, полностью утратившего слух в результате разрушения перепонок обоих ушей. Для этой цели была сконструирована миниатюрная (небольшой толщины и длиной 25 мм) индукционная катушка, имевшая две обмотки из тонкой серебряной проволоки вокруг стального сердечника. Катушка охвачена снаружи герметически закрытой пластмассовой оболочкой. После того, как одна из обмоток была присоединена к волокнам слухового нерва в том месте, где они оставались неповрежденными, катушка была вставлена в воздушный канал уха поставлена там (за височной костью) на период заживления слухового нерва в местах контактов. Через три дня после этой операции были произведены испытания. При этом звуковые сигналы и произносимые экспериментатором слова улавливал микрофон, присоединенный к усилителю, на выходе которого была подключена вторая обмотка индукционной катушки (вложенной в ухо пациента). Пациент стал ощущать звуковые раздражения и различать отдельные слова, хотя, как он говорил, они заглушались посторонними свистящими шумами. После нескольких месяцев тренировки с помощью звуков от магнитофона, пациент был в состоянии понимать 75% того, что ему говорят, хотя то, что он слышал, отличалось (по его мнению) от нормальной речи. Но оказалось, что он стал различать звуковые колебания выше и ниже диапазона, нормального для уха человека. После первого эксперимента были подобным образом успешно оперированы и другие глухие пациенты.
С тысячекилометровых далей
Начиная с 1957 г. за границей, а особенно в США, аналогичные работы получили значительный размах, но, как оказывается, в основном по той лишь причине, что результаты их могут иметь крупнейшее военное значение. Военное, морское и авиационное ведомства США стали проявлять оперативный интерес к постановке соответствующих экспериментов. Если прежде в течение нескольких лет надобность в подобных исследованиях ставилась под сомнение, то после того, как были собраны многочисленные свидетельства неопровержимых фактов телепатии, возбудивших крайнее внимание ряда видных ученых (П. Иордан-лауреат нобелевской премии, Б. Хофманн - сотрудник знаменитой Принстонской лаборатории Эйнштейна, А. Бергсон и др.), скептики, опровергавшие самую возможность телепатии, сделались заметно более сдержанными в своих возражениях.
Начиная с 1958 г. многие крупные американские фирмы, известные своей продукцией в области электроэнергетики и электроники, организовали у себя исследовательские лаборатории по изучению телепатии (например, фирма Вестингауз в г. Фриндшип, штат Мэриленд; Дженерал Электрик в г. Скенектеди; Бэлл Телефон в г. Бостон, штат Массачузетс). Среди основных тем, разрабатываемых в названных лабораториях, можно назвать такие: установление способов (или методов), какими осуществляются телепатические передачи; создание аппаратуры, регистрирующей и воспроизводящей сигналы телепатии; определение амплитуды и частоты сигналов телепатической передачи и т. п.