Кэмпбелл Джон У.. Из Мрака Ночи

   Он рухнул на колени, тряся головой, инопланетное оружие выпало из его рук.
   – Камни! – кричал Карон. – Большие камни надо кидать, идиоты! Не камушки, болваны, а булыжники! У них силовые щиты, но булыжники их пробьют!
   – Все бросайте камни в Грасуна, – раздался из темноты голос Грайта. – Нас много, и мы пробьем его щит.
   Через мгновение град камней обрушился на Грасуна, но щит отражал их – как будто невидимая резина смягчала удары, и Грасун лишь дергался, но продолжал стоять на коленях. Наконец огромный булыжник, брошенный Кароном, свалил несчастного на землю.
   Грасун завыл, корчась и отчаянно пытаясь встать. Он взывал о помощи, но никто из его людей не осмеливался подойти к нему – коснуться щита было равносильно смерти.
   – Карон, Карон! – Резкий голос Грайта остановил командира легиона мира в тот момент, когда он поднял над головой очередной камень. На мгновение гигант в замешательстве остановился, затем поймал телепатическое послание Грайта и, подозвав дюжину боевиков, быстро построил их в шеренгу. Тяжелые камни полетели одновременно, и люди в коронах, не выдержав такого натиска, зашатались и начали падать. Дезорганизованная толпа сторонников Друнела начала отступать, но духовые ружья косили их ряды.
   Но вот почти не осталось сторонников Друнела, не защищенных коронами: большинство его приверженцев лежали на земле, остальные пытались спастись бегством. Но шестеро – те, кто был в коронах, – образовали тесный круг возле поверженного Грасуна, беспорядочно посылая во все стороны сверкающие лучи.
   Однако Карон уже завладел одним из таких лучеметов. Это было оружие Грасуна. Грайт забрал его у Карона и, повертев в руках, тихо подозвал одного из своих людей.
   – Надо отнести это к Уэру, – прошептал он. – Карон!
   Мы должны достать хотя бы одну корону! – крикнул он, повернувшись к командиру легиона мира. – Не давай им сбежать! Мы должны схватить Грасуна!
   – Тарнор, – тяжело дыша, проговорил Карон, обращаясь к одному из своих боевиков, – ты знаешь дом Уэра? Бери эту штуковину и бегом к нему! – Человек с черным лицом молча забрал энергетическое оружие и мгновенно растворился в темноте. – Ну, а что теперь?
   – Карон повернулся к Грайту. – Мы можем сдерживать их, пока хватит камней, но пробить щиты не удается. Я бы разорвал этих гадов на куски, но касаться их силовых щитов нельзя – это смертельно опасно.
   Внезапно из тени деревьев появился еще один человек. Он протянул Карону большую деревянную бадью. Схватив ее, Карон выплеснул воду на людей в коронах. Капли воды облепили невидимый кокон силовой защиты, но затем стало происходить что-то странное.
   Грасун издал пронзительный вопль ужаса. Вода, касаясь силового поля над его головой, пенилась, шипела. Вот предводитель сторонников Друнела начал кататься по земле, а потом неожиданно затих, когда его силовой щит соприкоснулся с краем другого щита. Двое носителей корон превратились в черные мумии, остальные предпочли спастись бегством.
   С победными криками люди Грайта вышли из тени деревьев.
   Когда все было кончено, отряд людей Грайта двинулся на площадь. Сам Грайт старался сосредоточиться, обмениваясь ментальными посланиями с Деей и Уэром, который изучал их трофей – оружие сарнов…
   – Наши люди уже знают, что металл опасен, – раздался за плечом Грайта голос Карона. – Жаль, что они не знают, что можно пользоваться камнями. В который раз жалею, что у нас нет связи дальнего действия!
   – Вода намного эффективнее, – отозвался Грайт. Если бы мы могли использовать пожарное оборудование!

Глава 4

   Они уже подходили к площади. На стенах домов, где был выключен свет, внезапно вспыхнули яркие отблески сверкающих лучей, выпущенных сторонниками Друнела. Из окон и дверей стали выпрыгивать люди, с криками падали они на колени и, зажимая уши, вопили отболи…
   Но вот Грайт увидел его – своего противника, человека, на одной планете с которым он не мог существовать. Сегодня ночью один из них должен погибнуть.
   Грайту было не страшно умирать, но он думал о Дее, о тех людях, которые шли сегодня с ним на площадь. Он должен победить…
   Выбежавшие из ближайшего горящего дома люди заметались в тени деревьев. Несколько из них, увидев Карона, бросились к нему.
   – Грайт, – обратился гигант к своему вождю. – Наши люди – те, которые в домах, – не могут подобраться достаточно близко к группе Друнела, чтобы бросать камни. Эти негодяи поливают всех своими лучами. Что мы можем сделать, Грайт, как нам защититься от их проклятых лучей?
   Грайт сосредоточился, пытаясь связаться с Уэром.
   Потом, взглянув на Карона, он лишь молча покачал головой. Тяжело дыша, командир легиона мира в ярости уставился на Грайта.
   – Пока ничего нельзя сделать, Карон, – тихо прошептал Грайт. – Придется действовать так…
   Между тем топот ног и гул голосов все усиливались.
   На площадь выходили новые и новые отряды боевиков.
   Решающее сражение было неминуемо.
   – Мы проиграем, Грайт, – в отчаянии простонал Карон. – Мы не сможем ничего сделать. Площадь окружена, у них короны, они защищены, а мы – нет!
   Еще в одном здании разорвался ужасающий по своей силе энергетический заряд. Люди в панике, с обезумевшими лицами выбегали из этого здания – в обманчивом свете луны все происходящее казалось нереальным.
   – Если мы не схватим Друнела сегодня ночью, у нас вряд ли будет еще такая возможность, – твердо сказал Грайт, глядя в глаза Карону. – Если мы сдадимся или хотя бы отступим, то очень многие из наших присоединятся к Друнелу. Мы не имеем права отступать.
   – У нас нет другого выхода, Грайт! Мы должны отступить, – настаивал Карон, глядя с несчастным видом.
   – Если бы у нас был четкий план, если бы у нас была надежная ментальная связь… Но теперь не о чем говорить. Если мы могли бы соединиться с нашими основными силами! Грайт, у меня ощущение, что все это происходит не по-настоящему! Грайт, ответь!
   Но Грайт молчал, его лицо было обращено к обманчивому лику луны, он ждал ответа на терзавшие его вопросы…
   Противники готовились к решающей схватке.
   По боковым улицам подходили отряды сторонников Грайта. Не выходя на площадь, они через задние двери пробирались в окружавшие площадь дома и занимали оборонительные позиции. Еще один отряд – очень большой – стремительно ворвался на площадь и, оценив опасность сверкающих лучей, рассеялся – боевики прятались в домах и в тени деревьев.
   Карон обрадовался подкреплению, но гонец, который прибыл вместе с отрядом, заставил его вновь разозлиться. Оказалось, что это было вовсе не подкрепление, а беглецы: сторонники Друнела выкурили людей Грайта из домов на окраинах и те в панике отступили на площадь. Тем временем с другой стороны площади подошли еще люди Грайта, но и они, охваченные общим безумием, поспешили укрыться в домах. А потом люди Друнела начали поджигать дома один за другим…
   Неистово пляшущие языки огня на крышах внезапно взяли верх над лунным светом. Его обманчивые краски больше никого не могли ввести в заблуждение, лунный крем на лицах сторонников Грайта тоже стал бесполезным.
   Карон повернулся к своему вождю. По его лицу пробегали отблески ярких вспышек.
   – Отступать нельзя, Грайт! Теперь мы просто не прорвемся, потому что половина наших людей уже на площади и они окружены боевиками Друнела.
   Другую половину наших, видимо, удерживают на окраинах, не подпуская к площади. Нас рассекли надвое, словно дождевого червя! Грайт, надо что-то делать!
   Грайт неотрывно смотрел на распространявшееся пламя, пожиравшее дома один за другим. Человеческие жилища были каменными, но полы, стены и перекрытия – деревянными, – легкая добыча для огня, неистово бесновавшегося и готового, казалось, пожрать весь город. Кладка тысячелетней давности не выдержала бешеного натиска огня, и один дом рухнул.
 

* * *

   Друнел стоял едва ли не в центре площади, окруженный большим отрядом вооруженных боевиков. Его лицо, освещенное сполохами огней, было искажено зловещей улыбкой, он непрерывно размахивал руками, отдавая приказы. Увидев спешащего к нему посыльного, вынырнувшего из боковой улицы на площадь, Друнел сжался в ожидании известий, но гонец вдруг на его глазах рухнул на землю под градом вылетевших из дома камней. Удар оказался настолько сильным, что энергетический щит не выдержал – мощная вспышка огня поглотила человека, и через мгновение от него осталась лишь кучка пепла.
   Вскоре показался другой посыльный, который, увидев, что произошло с его предшественником, заметался, пытаясь увернуться от летевших в него камней, но ему это не удалось – огромный булыжник сбил его с ног, а вода сожгла его силовой щит, и он тоже, воя и корчась, расстался с жизнью.
   Друнел словно окаменел. Его лицо – тонкое, худощавое лицо аскета – еще больше заострилось, глаза горели неистовым, безумным огнем. Он ненавидел Грайта, и эта ненависть сейчас достигла наивысшей точки.
 

* * *

   – В дома им не прорваться, – хрипло проговорил Карон. – Вода и камни их остановят. Но теперь им помогает огонь… Огонь гонит наших людей из домов, безоружных, а они со своими лучами…
   Карон в отчаянии замолчал, глядя, как на крыше одного из зданий несколько человек в темно-зеленых плащах разворачивали садовый шланг, чтобы затушить пожар. Сверкающий луч, метнувшийся откуда-то из дальнего угла площади, свалил сначала одного из них, а затем и остальные рухнули на крышу, уже не замечая, как огонь лижет их руки и лица…
 

* * *

   Человек Грайта, задыхаясь и едва держась на ногах, вынырнул из темноты, прижимая к груди три короны.
   – Вот, – тяжело дыша, проговорил он, протягивая короны Грайту. – Оказывается, они не всегда их включают.
   Грайт схватил короны, затем внимательно посмотрел на того, кто преподнес ему столь ценный дар.
   – Как тебе удалось их достать?
   – Мы следили за людьми Друнела, когда они шли по улице. Некоторые в тот момент не пользовались защитой, и трое из них упали при первом залпе наших духовых ружей. Других мы облили водой, и тогда сгорели те, у которых были включены щиты. А с этими тремя нам просто повезло.
   – Хорошо, – кивнул Грайт. – Это увеличивает наши шансы.
   – Да! – с воодушевлением воскликнул Карон. – Теперь у нас будет три человека, которые смогут противостоять сотне врагов, а может быть, и тысяче. Грайт! Ведь У эр, наверное, сможет по этим образцам сделать такие же короны?
   – Тарнсун, – тихо позвал Грайт человека, едва различимого в тусклом свете пожара. – Отнеси это Уэру.
   Включи одну из корон – и тогда ты сможешь беспрепятственно пройти через посты Друнела. Если не получится – возвращайся.
   Грайт сосредоточился, отправил Уэру ментальное послание и немедленно получил ответ. Техник сообщал, что очень занят, и то, над чем он сейчас работает, важнее всего остального.
   Тогда представитель Земли повертел короны в руках, затем одну отдал Карону, который, не отрываясь, смотрел на один из домов напротив, из которого выскакивали люди и тут же падали, сраженные лучевым оружием. Гигант скрипел зубами от ярости.
   – Они нас уничтожат, – пробормотал он.
   – Если бы это началось через месяц или даже через неделю, мы смогли бы призвать Эзира к нам на помощь.
   – Голос Грайта оставался спокойным, и лишь горевшие лихорадочным блеском глаза выдавали внутреннюю боль. – А ведь Мать сарнов наверняка знала это, поэтому и поторопилась снабдить Друнела оружием.
   – И что теперь делать?! – в сердцах воскликнул Карон. – Попытаться организовать массированную атаку, чтобы захватить Друнела и Рендана?
   – Рендана там нет, – вздохнул Грайт. – Он командует внешним оцеплением. Массированная атака приведет лишь к десяткам и сотням смертей. В тех домах около пяти тысяч наших друзей. Надо попытаться как-то освободить их.

Глава 5

   Грайт медленно поднялся на ноги. Он ясно видел ментальную картину, которую Дея послала ему: терраса, где они недавно ужинали, старый дуб возле нее и сжимающееся вокруг дома кольцо боевиков Друнела, вооруженных энергетическими щитами и сверкающими лучами. Последний из легионеров Карона уже пал в бою. Но Грайт знал, что люди Друнела не станут использовать оружие против народных избранников, находившихся в доме. И он твердо знал, что они не причинят вреда ни Дее, ни Тере.
   Представитель Земли коснулся крошечной кнопки на трофейной короне. Карон с удивлением наблюдал за ним. Вот Грайт внезапно вышел из тени на открытое место, ярко освещенное пламенем горящих домов.
   – Оставайся на месте, Карон, – тихо приказал Грайт гиганту, когда командир легиона мира шагнул вслед за ним.
   Карон неохотно отступил, в замешательстве глядя на своего вождя, который медленно сделал еще несколько шагов вперед, в сторону Друнела. Немедленно несколько лучей с разных концов площади устремились к нему, но они оказались бессильны перед энергетическим щитом короны. Грайт оказался неуязвимым, и лучи исчезли. Стоявший в окружении своих людей Друнел тоже шагнул ему навстречу.
   – Какие будут условия, Друнел? – крикнул Грайт.
   Силовой щит приглушил его голос, но Друнел услышал.
   – Почему ты говоришь о каких-то условиях, Грайт?
   – рассмеялся он. – Мне с тобой обсуждать нечего. Ты проиграл.
   – Потому что тебе совершенно ни к чему уничтожать людей в этих домах. – Грайт кивнул на окна домов, окружавших площадь, из которых на него смотрели десятки глаз. – Тебе нужен только я. Ты убиваешь людей только затем, чтобы не дать мне возможности улизнуть, но при этом схватить меня не можешь – ведь меня защищает корона. Мы отобрали у твоих людей несколько таких корон, которые дала тебе Мать сарнов, и благодаря им я и некоторые мои люди, а также Дея и Тера могут вырваться из рук твоих прихвостней. Не сомневайся: мы нанесем ответный удар, даже если Мать вновь захочет тебе помочь. Ты боишься этого, поэтому мы сейчас и будем говорить об условиях.
   Грайт смотрел Друнелу в глаза, пытаясь определить, известно ли его врагу точное число корон, отобранных у его людей. Но самое главное, что беспокоило Грайта, – знает ли Друнел о том, что Дея и Тера находятся в этот момент без охраны в доме, окруженном со всех сторон людьми в коронах под предводительством Бартун.
   – Чего ты хочешь? – после минутного размышления спросил Друнел.
   – Свободу и безопасность людям, которые сражались на моей стороне, – спокойно ответил Грайт. – Все мужчины, женщины и дети, которые сейчас находятся в огненном кольце и гибнут, должны быть спасены. Тогда я сдамся.
   – Мне не нравятся твои условия, – зловеще рассмеялся Друнел. – Ты все равно не сможешь отсюда ускользнуть – мои люди окружили площадь. Они остановят тебя.
   – Ты знаешь, что это не так, – покачал головой Грайт.
   – Я смогу уйти, если захочу. Так что же ты решишь?
   – Я освобожу людей, которые не представляют для меня никакого интереса. – Темные глаза Друнела горели радостью победы. – Но мне нужно, чтобы сдался не только ты, а еще Бартел, Карон и представители городов. У тебя нет выхода, Грайт. Я и так делаю тебе слишком большую уступку – ведь твои люди зажаты в кольцо, а огонь распространяется достаточно быстро.
   Ты поступил хитро, используя камни и воду, но все равно не смог ничего добиться. Я, в отличие от тебя, Грайт, отдаю себе отчет в своих действиях. Я не подвергаю людей опасности, как ты, вызывая гнев Матери сарнов. Инопланетяне ценят и помогают тем, кто помогает им. Твои духовые ружья ничего не дали тебе, они лишь загнали твоих людей в капкан. Ты, который никогда не держал в руках книгу по военной стратегии, никогда не участвовал в военных действиях, решил победить опытных воинов! Ты осмелился бросить вызов генералам сарнов, ты будоражил людей, сеял среди них смуту, подстрекая к борьбе против Правительницы! Ты, может быть, достаточно мудр, чтобы управлять безмозглыми скотами, которые сейчас дрожат от страха в горящих домах, но ты слишком глуп, чтобы тягаться со мной… Ну, что скажешь, Грайт?.. Я спасу этих людей, твоих тупоголовых прихвостней, но тебя будет судить Мать.
   Грайт покачал головой.
   – Не забывай, что я еще не схвачен, – спокойно произнес он. – Я как ртуть выскользну из твоих рук, едва ты попытаешься меня задержать. А Бартел тебе нужен по тем же причинам, что и я. Тебя ничуть не волнует судьба человечества. Тобою движут личные причины, личная ненависть. Я сдамся тебе, если ты поклянешься именем Катал Саргтан, что мои люди, за исключением меня и Бартела, получат свободу и неприкосновенность. Но Бартела попробуй схватить сам!.. Ты же говоришь, что через твое кольцо никто не прорвется…
   – Нет! – резко оборвал его Друнел. – Пусть Бартел выйдет сюда и встанет рядом с тобой! Через мое кольцо никто не прорвется, но я хочу, чтобы он сам сдался на мою милость.
   – Ты клянешься именем Матери Катал Саргтан, что те люди, которые сражались на моей стороне, будут спасены? Что у них будут равные права с теми, кто был с тобой?
   – Клянусь Катал Саргтан, – неохотно кивнул Друнел.
   – Ты клянешься Катал Саргтан, что у нас с Бартелом будет возможность поговорить с Матерью?
   Друнел засмеялся. Его глаза злорадно сверкали в отблесках огня.
   – Конечно, раз уж тебе этого так хочется, Грайт. Вы с Бартелом сдадитесь мне, а затем оба предстанете перед Матерью сарнов. Причем медлить не будем, сделаем это завтра же утром!
   Через несколько мгновений из арки одного из домов вышел Бартел. Твердыми уверенными шагами он подошел к Грайту. Представитель Земли отключил энергетический щит на своей короне, снял ее и надел на голову обруч из серебра с эмалью, обозначавший принадлежность к расе рабов. Когда Друнел подошел к нему и взял корону, его лицо сияло почти дружеской улыбкой. Он торжествовал. Война была окончена – Грайт и Бартел больше не являлись препятствием на его пути к власти.

Глава 6

   Сарны стояли плотными рядами вокруг трона Матери. В огромном зале царила тишина, нарушаемая лишь легким гудением ламп и прожекторов, напоминавшим шелест осенних листьев.
   Грайт и Бартел стояли плечом к плечу перед Правительницей Земли. На них не было малиновых плащей – официальной одежды избранников народа. Теперь в эти плащи облачились Друнел и Рендан, стоявшие чуть поодаль. Яркий луч утреннего солнца, падавший из узкого окна, играл на этих плащах, превращая малиновый цвет то в красный, то в розовый.
   Немигающими золотыми глазами смотрела Мать на Грайта. Долго молчала она, и, когда заговорила, ее тонкие бескровные губы почти не двигались.
   – Ты сказал, что не можешь ввести среди людей закон сарнов. И я говорила тебе, что ты будешь смещен со своего поста. Плохой исполнитель заслуживает наказания, а мятежник заслуживает смерти. Таков закон сарнов. По законам людей плохой представитель также должен быть разжалован, а изменник должен быть казнен.
   – Да, и по законам сарнов, и по законам людей плохой администратор должен быть уволен, а мятежник или предатель – казнен, – кивнул Грайт. Он говорил спокойно и уверенно, твердо глядя в глаза Правительницы. – Если будет доказано, что все сказанное выше относится ко мне, значит, я виновен. Но я уверен, что ни один человек не заявит, что я плохой представитель, потому что я всегда поступал по закону и никогда не сделал ничего, что закон запрещает. Разве закон сарнов запрещает представителю быть командиром легиона или использовать полицию в своих целях? Разве закон людей запрещает представителю превышать свою власть и заниматься чем-либо иным, кроме своих обязанностей советника? Когда я сказал, что законы сарнов нельзя ввести среди людей, я поступал согласно своим обязанностям советника. Я должен был сделать это, чтобы предотвратить массовые убийства, которые неминуемо последовали бы после введения закона о матриархате. Если бы я одобрил этот закон, то стал бы предателем по отношению к людям. Но я не высказал своего согласия, поэтому меня нельзя назвать ни предателем, ни плохим представителем.
   – Слово Матери – это закон сарнов, – резко произнесла Правительница. – И нет закона выше этого. Решения, которые принимает Мать, являются законом для всей Земли. Ты поступил как плохой исполнитель и мятежник, и закон требует смертной казни для тебя. Бартел тоже является мятежником, и его ждет та же участь. – Немигающие золотые глаза на несколько мгновений уставились на Бартела, затем внезапно устремились на огромные двери зала. Грайт медленно повернулся в сторону дверей.
   В искрящихся лучах утреннего солнца из небытия возникла неясная аморфная фигура, абсолютно черная, как мрак межзвездного пространства. Все замерли, увидев, как эта бесплотная, подобно тени или призраку, фигура начала постепенно сгущаться и приобретать четкие очертания, превращаясь в некое исполинское подобие человека. Существо было не просто черным – казалось, оно состоит из мрака и тьмы.
   Фигура продолжала двигаться вперед, и вот уже стали отчетливо видны огромные руки и ноги, голова, лишенная глаз, рта и носа.
   А позади него на полу, там, где ступали огромные ноги, появлялись и расцветали белые цветы морозного инея. Фантастическое создание окутывала аура холода.
   Солнечный луч, падавший из окна, коснулся черной фигуры, ярко вспыхнул, а потом исчез, словно сгорел.
   – Эзир, – с трудом выдохнул Грайт, отступив на шаг.
   В нескольких шагах от Матери сарнов черный человек остановился. Замершие в оцепенении сарны начали понемногу приходить в себя, легкий шепот пронесся по их рядам. И тут Эзир заговорил, но он не произносил слова. От него исходили ментальные послания, которые проникали в сознание всех, кто находился в зале, – и сарнов, и людей.
   – Ни справедливости, ни правды нет в твоем правлении, дочь сарнов. Твоя раса не похожа на расу моего народа, они различны. Ты должна изменить нынешнее положение дел во имя справедливости, которую сама провозглашаешь.
   Рука Матери дернулась и, извиваясь, словно змея, потянулась к маленькой кнопке на троне. Невидимая энергетическая стрела вылетела из оскаленной пасти медной рептилии, вмонтированной в подлокотник трона, но будто растворилась, коснувшись черной груди исполина.
   В ярости Мать нажимала и нажимала кнопку, сотни стрел полетели в черную фигуру, но все они бесследно исчезли в абсолютном мраке. Из золотого диска, висевшего над троном, вырвался могучий луч, способный превратить в пыль каменную глыбу, но и ее поглотил темный человек.
   Гудение лучевого оружия стихло. Лишь эхо еще металось под сводами высокого потолка. Эзир вновь заговорил, и снова каждый из присутствующих услышал его мысли:
   – Я не материален, и моя природа совсем не такая, как у твоих лучей, дочь сарнов. Твоя мудрость и древние знания твоей расы бесполезны в борьбе со мной. Ты – одна, а я представляю собой все человечество, все пятьсот биллионов человек, которые жили и умерли на Земле. Я – те миллиарды людей, которых ты убила во время Завоевания… Десять тысяч поколений мечтали и боролись за свободу. Я – их концентрированное желание, их надежда, воплощение их идеалов… На заре человечества, во время первого ледникового периода, я умирал, разорванный когтями тигра, но оживал в ребенке, который выжил благодаря этой жертве. Я умирал, когда Земля была юной… И я умирал прошлой ночью под ударами сверкающих лучей, которые ты дала этим людям… Я умирал в пламени огня и под выстрелами духовых ружей… Я – воля, надежда и желания всего человечества, материализовавшиеся именно благодаря тебе, дочь сарнов. Три биллиона человек умер-, ли во время Завоевания, и их воля, надежды и желания пропитали вечное пространство единственной мыслью – спасти Землю от рабства. Устремления многих поколений людей слились во мне. Прошло четыре тысячи лет, как вы пришли на Землю и уничтожили мой народ, и все эти годы я медленно рос, пока прошлой ночью не получил новый сильный импульс: помыслы множества погибших людей укрепили меня… Я – Эзир, пантеон человечества, я – само человечество. Все, кто умер на этой планете – под палящим солнцем пустыни или среди ледяных арктических просторов, – начиная с самого первого человека, который с камнем в руках сражался за свою жизнь и жизнь своих детей, и кончая тем, кто был на площади перед твоим дворцом прошлой ночью и умер сегодня утром. За что бы они ни боролись и умирали, они все мои дети, они – это я, дочь сарнов.
   Человечеству надо вернуть справедливость, ради всех тех, кто умер, сражаясь за свободу. Грайт и Бартел боролись за справедливость – и они должны продолжать свое дело. Друнел и Рендан продали человечество ради собственных интересов – и они должны получить по заслугам.
   Черная фигура заколыхалась. Вперед протянулась огромная рука. Указательный палец черного человека едва коснулся лба Друнела, а затем мертвенно-бледного от страха Рендана. Друнел зашатался, его ноги подкосились, и он тяжело рухнул, ударившись головой о черные базальтовые плиты пола, его замороженный череп раскололся на множество мелких кусочков, словно ледяной шар. То же самое произошло с Ренданом, и сарны замерли, в ужасе глядя на бездыханные тела бывших союзников.
   Эзир повернулся, и сарны тотчас отступили, открыв ему широкий проход, ведущий к длинной, поблескивающей золотом стене зала. В глубоком молчании Эзир подошел к стене и слегка коснулся ее огромной рукой.
   В то же мгновение твердый полированный камень стал мягким и расползся в стороны, открыв широкий длинный коридор. Эзир пошел по нему. Все молча смотрели ему вслед, пока стена вновь не сомкнулась, скрыв его из виду. Полированные камни встали на прежнее место, но теперь они были черными, как сам Эзир.