Кент Литл. Единственный

   Раздумья Коннора прервала тяжелая рука, которая внезапно легла на его плечо.
   - Коннор, сынок! Очень приятно, что ты опять дома. - Коннор повернул голову и увидел приветливо улыбающегося Чарлза. - Нравится тебе у нас?
   - Да, конечно. Прием у вас роскошный, - ответил Коннор.
   - Знаешь, я-то предпочел бы устроить что-нибудь поскромнее, в Нью-Йорке. Свадьба пройдет именно там. Но для Лорел было важно приехать сюда и собрать здесь гостей. - Чарлз огляделся вокруг, и Коннор отметил, что в его голосе послышалась горькая нотка:
   - Ты же понимаешь, ей не хватает матери. Нам всем ее не хватает.
   - Это была редкая женщина, - заметил Коннор.
   Чарлз кивнул, вполголоса поблагодарил Коннора и сделал глоток из бокала. Коннор отчетливо видел, что и по прошествии стольких лет Чарлзу тяжело говорить о покойной жене. Он не знал, что еще сказать, и решил не говорить ничего.
   Возвращение домой пробудило множество воспоминаний, в том числе и о матери Лорел. Он как будто видел Мадлену Сатерленд; в его воображении она выходила из бального зала через стеклянную дверь, грациозно двигалась среди гостей, смеялась, улыбалась и глядела на своего мужа с тем особенным выражением, которое оповещало весь свет о том, что Чарлз Сатерленд является для нее средоточием вселенной. Она была милой, доброй, очаровательной женщиной, неизменно находила приветливое слово для Коннора и умела добиться того, что он чувствовал себя в усадьбе как дома. Мадлена Сатерленд была необыкновенно привязана к своим детям и особенно близка с Лорел. Очень печально, что она не дожила до замужества дочери.
   - Этот дом, этот сад, наше побережье Мадлена любила больше всего на свете, - снова заговорил Чарлз. - И я понимаю, почему Лорел пожелала провести свой праздничный вечер здесь. Она чувствует, что мама как будто присутствует на торжестве. А я после ее смерти здесь практически не бывал. Он помолчал и опять отхлебнул вина. Не знаю, может, и к лучшему, что дом снова открылся для людей. Может быть, это поможет нам спокойнее относиться к прошлому, - добавил он, глядя Коннору в глаза.
   - Да, так будет лучше, - согласился Коннор.
   В глазах Чарлза заблестели слезы. Он все еще тосковал по жене, тосковал всем сердцем. Это была любовь, подумал Коннор. Неподвластная ни времени, ни разлуке. Даже окончательной разлуке.
   Найдется ли в мире женщина, к которой сам он будет испытывать такую любовь? Этой женщиной может быть только Лорел, ответил ему внутренний голос.
   - Ну ладно, хватит разговоров о грустном, сказал Чарлз, заставил себя улыбнуться и весело хлопнул Коннора по спине, - Пора нам с вами, молодой человек, потолковать о вашем будущем.
   Расскажи-ка поподробнее о своей новой работе.
   Ты в понедельник приступаешь?
   - Да, сэр.
   Коннор был польщен тем, что Чарлз помнит о его работе, тогда как у него, вне всяких сомнений, есть куда более важные заботы.
   - У тебя все получится. Этой фирме с тобой повезло, - сказал Чарлз с интонацией гордого отца. Кстати, пока я не забыл: здесь есть некоторые люди, с которыми тебе было бы полезно познакомиться. В Нью-Йорке тебе понадобятся связи. Вон стоит Ральф Уолтере, управляющий инвестиционным банком и правая рука Моргана Стенли...
   Коннор проследовал за Чарлзом и был представлен кое-кому из влиятельных лиц. Чарлз всегда давал ему отменные рекомендации и расхваливал достижения Коннора с таким пылом, что едва не вгонял того в краску. Но Коннор знал, что Чарлз действует из самых лучших побуждений. В таких случаях его не оставляло чувство, что Сатерленд представляет своим знакомым собственного сына.
   Бог свидетель, его родной отец ни разу в жизни так не поощрял его. Оуэн Нортрап только бранился по поводу намерений Коннора поступить в колледж. Прыгать выше головы - вот как отзывался о планах сына Оуэн. Мол, это прямой путь к разочарованиям и унижениям. Став старше, Коннор пришел к выводу, что критический настрой отца, его недоверчивость к академическим успехам сына объясняются опасениями, что Коннор займет более высокое, по сравнению со своей семьей, положение в обществе и будет наслаждаться жизнью где-нибудь вдалеке от родных мест.
   Побеседовав с друзьями Чарлза с Уолл-стрит, Коннор побродил по двору, выискивая возможность еще раз поговорить с Лорел. Она мелькала то здесь, то там, но всякий раз момент для возобновления разговора представлялся неподходящим.
   Наконец толпа начала редеть: гости разъезжались. Как только Коннору представилась возможность пообщаться с Лорел наедине, он приблизился к ней. В его мозгу крутились тысячи фраз, которые он мог бы ей сказать. Согласится она встретиться с ним завтра?
   - Лорел, я хотел бы пожелать тебе спокойной ночи...
   Она резко обернулась, и голос изменил Коннору. Ее изумительное лицо, добрая улыбка, ласковый свет в глазах оказались сильней его. Он чувствовал, как его уносит куда-то. Испарились все разумные мысли.
   - Я искала тебя. Подумала, что ты уехал не попрощавшись. - Она шагнула к нему и тронула его рукав. - Жалко, что мы так мало поговорили.
   Здесь было столько народу... Я чувствовала себя как теннисный мяч, который перебрасывают от одной компании к другой.
   - Я понимаю, - произнес Коннор.
   По правде говоря, у него сложилось впечатление, что это Тодд таскал ее от группы к группе, как какой-нибудь чемодан. Не раз Коннор замечал, что Лорел устала от общения, но Тодд принуждал ее участвовать в разговорах. Пусть он тысячу раз жених, все равно Коннору не нравилось, как Тодд Парсон обращался с Лорел. Она заслуживает лучшего.
   Неожиданно для самого себя он взял ее за руку. Она была, по-видимому, удивлена, но и обрадована, и он ощутил легкое ответное пожатие.
   - Послушай, у тебя найдется завтра свободное время? Мы бы с тобой встретились в городе, посидели бы где-нибудь... Может, там, где рыбы на потолке? Они все еще пекут у себя пончики?
   - О, это теперь заведение высокого класса. Капуччино с круассанами это пожалуйста, а старых добрых дешевых пончиков теперь там не найти, - с грустью ответила она.
   - Ладно, у меня есть идея получше. А если нам спуститься к морю? Помнишь, там, где лодка налетела на скалы?
   Коннор помнил очень много мест, где ему хотелось бы вновь побывать вместе с Лорел.
   - Ох, не напоминай. - Она рассмеялась и прикрыла рот ладонью. - Ведь я же тогда рулила! А ты даже не стал сердиться за то, что я разбила твою лодку. - Она озорно подмигнула. - И вытащил меня на берег.
   - А здорово было потерпеть кораблекрушение с тобой!
   Коннор старался говорить легкомысленно и небрежно, но хриплый голос выдавал его.
   Его темные глаза встретили ее взгляд. Они склонились друг к другу, и между ними возникла какая-то новая атмосфера, заряженная силой их притяжения друг к другу.
   - Я буду рада завтра с тобой увидеться.
   Приглушенный голос Лорел стал бархатным.
   От ее слов и от того, как нежно она сжала руку Коннора, его душа запела.
   Но тут буквально из ниоткуда возник Филипп.
   - Не забывай, Лорел, уже ночь на дворе. Вы с Тоддом обещали завтра поплавать на яхте со мной и с Лайзой. Лайза заедет за нами ровно в семь, а ты не сможешь встать, если не выспишься, - нудил он.
   - Да-да, конечно. - Лорел с сожалением наклонила голову. - Завтрашний день у меня расписан. Но может быть, мы не очень поздно вернемся, - добавила она с надеждой в голосе.
   Коннор не успел ответить, а Филипп уже заговорил:
   - Не стал бы ручаться. Отец Лайзы хотел заехать к друзьям на Винъярде.
   Итак, их прогулка закончится только поздним вечером. А если говорит об этом Филипп, то тем хуже. Он навис над Лорел как сторожевой пес.
   Причем натасканный, по мнению Коннора, Тоддом Парсоном. Два сапога пара, немудрено, что они спелись.
   - Ладно, значит, в другой раз.
   Взгляд Коннора говорил намного больше, чем его учтивые слова.
   - Хорошо. - Ее грустный голос отозвался острой болью в его сердце. - Я скоро буду в городе.
   Может быть, удастся пообедать где-нибудь.
   - Ну да. - Коннор постарался избавиться от разочарования. - Я оставил твоему отцу свои координаты.
   Да, он знал, что именно так вежливому гостю и следовало ответить. Даже если встреча и состоится, к тому времени Лорел, скорее всего, станет миссис Тодд Парсон и, следовательно, будет уже недоступна.
   - Значит, привет и прощай, - сказал Коннору Филипп. - Тебе здесь, наверное, было что вспомнить.
   - Конечно, - равнодушно откликнулся Коннор.
   Не все воспоминания были приятными, но об этом он не стал упоминать. Доброй ночи, Филипп. - Он повернулся к Лорел, заглянул в ее глаза и улыбнулся. - Спасибо за танец, - сказал он, обращаясь исключительно к ней. Она улыбнулась в ответ, и он поцеловал ее в щеку. - Удачи тебе, Лорел. Жаль, что я не побывал у тебя раньше. А Парсону желаю попотеть за причитающиеся ему деньги.
   - Спокойной ночи, Коннор...
   Он ощутил легкое прикосновение Лорел к своей руке и отошел в сторону.
   Твердыми шагами пересек двор, обойдя специально приглашенных на вечер уборщиков мусора, и вскоре оказался на дороге, где стояла его машина.
   Коннор вдруг ощутил себя опустошенным.
   Сердце его разрывалось. Как он мог оставить Лорел? Как мог покинуть ее, не дав ей знать о своих чувствах? Это же был его последний шанс. Единственный шанс.
   А может быть, оно и к лучшему, подумал Коннор, когда показались огни автостоянки. Если бы Лорел мучили те же чувства - ну, хотя бы вполовину столь же сильные, - она подала бы ему какой-нибудь знак. Нашла бы способ договориться с ним о встрече.
   Да не обманывает ли он себя? Не замахнулся ли на то, что ему принадлежать не может? Нет, едва ли. Он не привык подобным образом смотреть на женщин. И не станет так смотреть на Лорел.
   Лорел. Не успел он осознать, что она для него значит, как оказалось, что она для него потеряна.
   Господи, как же больно.
   И долго еще он будет страдать? Наверное, не один месяц. Если не годы.
   Вечно?
   Коннор подошел к своей машине, одной из немногих, что оставались на извилистой подъездной дороге. Нащупал в кармане ключи, но уронил связку на гравий; все плыло у него перед глазами.
   Черт возьми, неужели он плачет? Он не плакал ни разу с тех пор, как... Он уже и не помнил.
   Нужно бежать отсюда. Завтра. Наверное, надо передохнуть несколько часов и выехать на рассвете. Когда Лорел еще не встретит своих друзей-яхтсменов.
   Коннор погрузился в раздумья и не услышал приближающихся шагов. Очнулся он только тогда, когда Лорел остановилась в нескольких шагах от него.
   - Коннор.., подожди, - чуть слышно проговорила она, задыхаясь, Он шагнул навстречу и машинально развел руки. Его ладони легли на ее тонкую талию. Она оказалась в его объятиях, положила руки на его широкую грудь и, переводя дух, на мгновение наклонила голову; ее макушка оказалась как раз под подбородком Коннора. Его щека потерлась о ее шелковые волосы, и она опять вскинула голову.
   - Лорел, что случилось?
   - Как хорошо, что я тебя догнала! - Она все еще тяжело дышала после быстрого бега, и Коннор почувствовал, что ему тоже не хватает воздуха. Коннор, нельзя, чтобы ты просто так ушел.
   Это похоже на.., конец.
   Он кивнул. В объяснениях не было необходимости.
   - Наверное, нам нужно поговорить. Может, прогуляемся вдоль берега?
   - Но завтра я занята. Эта идиотская поездка с будущими родичами Филиппа, - напомнила ему Лорел.
   - Нет, не завтра. Сегодня. - Коннор положил ладони ей на плечи. - Прямо сейчас.
   Она взглянула на него, и на ее прекрасном лице отразилась целая гамма чувств: предвкушение, желание, колебание, вина. Ее небесно-голубые глаза вглядывались в него. Господи, только бы она не догадалась, что он плакал.
   Наконец Лорел кивнула.
   - Жди меня у пристани. Я скоро подойду.
   Он молча смотрел на нее. Новые ощущения нахлынули на него - облегчение, признательность и сладостная волна ожидания. Лорел нежно погладила его по щеке. А в следующий миг она уже бежала назад, в сторону усадьбы Сатерлендов.
   Коннор вышел на берег по песчаной тропе, поросшей ежевикой и побегами винограда. Шагал он медленно. К счастью, высоко в чистом ночном небе светила полная луна. Наконец Коннор оказался за пределами частных владений Сатерлендов. Тогда он сбросил пиджак и ботинки и закатал брюки. Заметив поодаль выброшенное волнами на берег бревно, присел на него и стал вглядываться в морскую даль. Волны ритмично плескались о берег, а иссиня-черная поверхность воды казалась колышущимся атласом.
   В прежние годы он часто приходил сюда поздними вечерами. Они с Лорел разжигали костер и принимались выдумывать страшные истории. Не раз к ним присоединялся Чарлз Сатерленд и рассказывал свои истории. Его было интересно слушать. В те времена они умели думать только о будущем, а сейчас Коннору шло на ум только прошлое. То легкое время, когда золотые летние дни представлялись бесконечными и каждый новый день приносил новые приключения.
   И образ безоблачного синего неба связывался с образом Лорел. Она смеялась, шутила, делилась своими секретами, тревогами, мечтами. Она вытягивала загорелые тонкие руки и ноги, устраиваясь рядом с Коннором на песке, золотые волосы развевались как флаг, бирюзовые глаза весело сверкали, а солнце плясало в волнах. Ее теплая, добрая улыбка лучилась симпатией и пониманием. Любовью.
   Коннор проглотил слюну и взглянул на дом.
   Все желтые квадраты окон погасли. Поставщики провизии и уборщики разошлись. Усадьба погрузилась в сон.
   И Лорел скоро будет здесь.
   Коннору не терпелось поскорее ощутить любимую в своих объятиях. Сжать ее, поцеловать.
   Зарыться лицом в мягкие волосы.
   Он поднялся и всмотрелся в толщу деревьев и кустарников, рассчитывая разглядеть ее. Потом опять повернулся к воде. Плеск прибоя отвлекал его и отчасти успокаивал.
   Наконец он услышал ее легкие шаги, обернулся, и она замерла на расстоянии вытянутой руки.
   На ней было все то же роскошное платье, но драгоценности она сняла (в том числе и обручальное кольцо, как Коннор сразу же заметил), равно как и туфли. Ее волосы уже не были стянуты лентой, и океанский бриз отбрасывал пряди с ее лба.
   Коннор не говорил ни слова. Он был не в силах говорить. Он просто шагнул к ней и положил руки на ее обнаженные плечи. Прижался щекой к ее волосам, вдохнул цветочный аромат. Лорел скользнула к нему, ее руки обвили его талию, и ее мягкие, полные груди прижались к его груди.
   Она прошептала его имя, и он крепко сжал ее в объятиях. Ему казалось, что сейчас должен произойти взрыв.
   Потом пальцы Коннора зарылись в волосы Лорел, и он приподнял ее подбородок. У нее огромные влажные глаза, синие, как море; они излучают вожделение, желание любить и быть любимой.
   Он чувствовал, как пальцы Лорел ощупывают его твердую спину, словно подтверждая то, о чем так красноречиво говорят глаза.
   Коннор смотрел на нее сверху вниз. Он должен сказать ей что-нибудь. Что угодно. Но слов не было.
   И Коннор уже не мог противостоять невыносимому зову ее влажных, красных губ. Их губы слились.
   Вначале поцелуй Коннора означал вопрос. Получив страстный ответ, он вложил в захватывающий дух поцелуй все, что испытывал к Лорел.
   Ее ладони гладили мускулистую грудь и плечи Коннора, потом возвратились к его спине и приступили к отчаянным ласкам. Коннор ответил ей тем же. Его руки скользнули вдоль ее тела к бедрам, потом опять к плечам. Он слегка сжал ее груди и почувствовал, как затвердели ее соски. Поцелуй Лорел показался ему бешеным, а потом она тихо застонала от наслаждения и беспомощно ослабела в его руках.
   - Ты чудесная, - хрипло прошептал Коннор. Мне нечем дышать.
   Через несколько секунд они опустились на песок. Их поцелуи становились все более отчаянными и страстными. Сильной рукой Коннор поддерживал голову Лорел, а вторая рука ласкала ее бедро. Губы его соскользнули с ее губ и двинулись ниже, вдоль шеи, к глубокому вырезу платья. Пальцем и языком он поддразнил ее чувствительную кожу, а вскоре расстегнул молнию, стянул платье вниз, и ее груди открылись для его жадных ласк.
   Он почувствовал, что пальцы Лорел зарылись в его густые волосы. Она стонала и двигалась под ним, разжигая его прикосновениями губ. Несомненно, она знает, до какой степени он готов, до какой степени ему требуется слиться с ней воедино. Он сделал глубокий, прерывающийся вдох и поднял голову, чтобы взглянуть на нее. Ее глаза были полузакрыты, красивое лицо раскраснелось, роскошные волосы рассыпались и походили на золотой нимб.
   - Лорел, дорогая, - прошептал Коннор, быстро поцеловал ее и судорожно сглотнул. - Если хочешь, чтобы я остановился, самое время об этом сказать.
   Она сжала его лицо в прохладных и мягких ладонях и глубоко заглянула ему в глаза.
   - Коннор, ты мне нужен. Я хочу любить тебя.
   Пожалуйста.
   Когда смысл этих слов проник в воспаленный мозг Коннора, сердце его бешено забилось. Ее сумасшедшие ласки разожгли в нем пламя, которое едва не вырывалось наружу. Он попытался преодолеть инстинктивный порыв, призывавший его со следующим же вздохом войти в ее тело, попытался утишить себя. Но его пальцы уже бессознательно расстегивали пуговицы на рубашке.
   Коннора била дрожь. Он отодвинулся и прилег на песок. Лорел теперь исследовала губами его плоский живот; ее руки гладили его грудь, потом опустились к бедрам. Ее пальцы расстегнули ремень и стянули вниз верхнюю часть брюк. После этого ее рука скользнула к нему в трусы, ласково сжала его твердую плоть и начала гладить ее, пока он не закричал от непереносимого блаженства.
   Почувствовав, что не в силах дольше противиться этим манящим ласкам, Коннор снова лег на Лорел. Его рука скользнула под платье, коснувшись гладкой, стройной ноги"; Кончики его пальцев дотронулись до кружевной оторочки трусиков, проникли под ткань и погрузились в теплый бархат ее кожи. Он уже знал, что она более чем готова встретить его. Но ему хотелось, чтобы ее удовольствие было совершенным.
   Умелые пальцы Коннора прикоснулись к центру ее женственности. Теперь он был готов к любому движению тела Лорел, воспринимал малейшие перемены в ритме ее дыхания. Он жадно стремился дать ей наслаждение, коснуться тех участков ее тела, которые взывали к нему. Его губы стиснули ее соски. Лорел раскинулась на песке, тяжело дыша и стеная, тогда как Коннор распалял ее все сильнее. Она вцепилась в его мощные плечи и выгнула бедра.
   Он чувствовал, как она дрожит.
   - Пожалуйста, приди ко мне, - молила Лорел. Я не могу больше ждать.
   Обеими руками она сжала его бедра, побуждая его накрыть ее своим телом, - Я тоже не могу, любимая, - прошептал он в ответ.
   Коннор услышал, как Лорел с шумом всасывает воздух, и почувствовал, что ее тело напряглось и затрепетало в его руках. Он медленно проник в нее, и до его слуха донесся легкий, глубокий, горловой стон. Этот звук означал чистое наслаждение и наполнил Коннора счастьем.
   Вне времени и пространства двигались их слитые воедино тела, и движения их вторили ритму прибоя. Потом Коннор увеличил темп и натиск. Бедра Лорел поднимались и опускались в такт его движениям, наполняя его первобытной страстью.
   Она неописуемо хороша, она единственная, она величайшая драгоценность, когда-либо встреченная им в этой жизни. Он привел ее к вершине счастья и достиг этой вершины сам, но в дальних глубинах его сознания зародилось ощущение, что мгновение безусловного обладания даже в малейшей степени не утолило его голод. Напротив, этот миг любви и господства открыл некую дверь в его сердце, которая ранее была наглухо заперта и запечатана. А отныне она распахнута настежь, и свободен путь для безграничного вожделения, которое невозможно насытить.
   Услыхав самозабвенные крики Лорел, знаки высочайшего торжества, Коннор почувствовал, что он сам на верху блаженства. Его торс ходил ходуном в ее объятиях, а она дрожала под ним. Их губы слились в жарком, всепоглощающем поцелуе, и Коннор совершил последний мощнейший рывок. Извиваясь, Лорел еще крепче вцепилась в него, и он услышал, что она выкрикивает его имя.
   Их тела соединились в самой тесной близости, доступной смертным.
   А вскоре Коннор и Лорел сидели на песке, крепко обнявшись и опираясь спинами на бревно.
   Коннор набросил на плечи девушки свой пиджак и покровительственно прижимал ее к себе. Ее голова покоилась на его груди, руки сжимали его талию, а он гладил ее по волосам.
   Все еще не в силах говорить, Коннор глядел на звезды. Но наконец он нарушил молчание:
   - Скажи мне, что не станешь женой Тодда Парсона. Я этого не перенесу.
   - Я не могу выйти за него замуж, - отозвалась Лорел и погладила Коннора по щеке. - Сейчас я уже не помню, почему мне этого хотелось.
   Глава 2
   Семь лет спустя
   Лорел взглянула на небольшие золотые часы, стоящие на ее столе. Девять тридцать три. С тех пор, как она в последний раз на них смотрела, прошло всего лишь две минуты, хотя ей они показались двумя часами. Коннор Нортрап должен появиться в десять, и до этого она не станет спускаться в зал для приемов.
   У нее давно сосало под ложечкой, но она решила не обращать на это внимания. Вместо этого она постаралась сосредоточиться на разбросанных по столу бумагах, чтобы принять решение: стоит ли фирме "Сатерленд энтерпрайзиз" возбуждать дело о преследовании поставщика, не выполнившего контрактных обязательств.
   Лорел раскрыла папку с корреспонденцией и стала просматривать переписку. Самые ранние из писем были составлены пять лет назад и подписаны ее прежним именем: Лорел Парсон.
   Ей не хотелось вспоминать о своем неудавшемся браке. Когда ее друзьям и родным стало известно о неверности Тодда, они, естественно, поддержали ее, выставив виновником разлада мужа.
   Но Лорел знала: причиной семейных неурядиц были оба супруга, то есть она внесла свою лепту.
   Прежде всего стоит признать, что ей вовсе не следовало выходить замуж за Тодда.
   Если быть честной до конца, то она была неверна Тодду еще до того, как они произнесли брачные обеты.
   Один раз, на залитом луной пляже, она предала его физически, а затем на протяжении долгих лет предавала его в душе, веря, что безоговорочно любит человека, который воспользовался ею.
   Этот человек обещал бросить к ее ногам целый мир, а взамен просил нет, требовал, - чтобы она по мановению его руки перевернула собственную жизнь.
   И.., ничего. Ни слова. Ни строчки. Ни единого телефонного звонка.
   И вот, пройдя через этот несчастливый брак, Лорел, как ей казалось, вернулась к реальности.
   Она исполнила свои обещания, свой долг, хотя сердце ее чувствовало, что это не так. Увы, она понимала, что это известно и ее телу. Она отдалась тогда Коннору, потому что потеряла голову, но с Тоддом никогда не испытывала ничего хоть сколько-нибудь похожего на ту страсть.
   Тодд упрекал ее за холодность. Именно из-за этого его потянуло на сторону. По словам Тодда, вина целиком лежала на ней. Лорел не оспаривала этих обвинений: как могла она объяснить, почему они несправедливы? А кроме того, она и сама укоряла себя за недостаток страсти к Тодду. И за то, что в ее сердце много лет горел огонь любви к другому мужчине, невидимый и невостребованный.
   Да, измена Тодда принесла ей боль и унижение. Но сила этой боли не могла сравниться с силой чувства утраты и предательства, вызванного тем, что Коннор Нортрап попросту воспользовался ею как девочкой на одну ночь. Как же он одурачил ее и оскорбил!
   А какое еще объяснение можно дать всему случившемуся? Если у Коннора Нортрапа хватит духа предложить другую версию, то Лорел в нее не поверит.
   Пожалуй, она ожидала появления Коннора на похоронах ее отца два года назад. Но Коннор в то время находился в командировке. Он прислал соболезнования и букет цветов. Отец Лорел обожал Коннора. Когда Коннор был ребенком, Чарлз проявлял к нему большое участие, а впоследствии помог ему реализовать свой потенциал. Когда Коннор начал работать, Чарлз поддерживал с ним контакты, гордился его успехами, как будто он был его родным сыном. Порой Лорел казалось, что ее отец любит Коннора больше, чем Филиппа.
   Но почему это так занимает ее по прошествии всех этих лет? Лорел покачала головой; она внутренне осуждала себя. Пора бы и поумнеть! Во всяком случае, вести себя умнее. Именно это решение она начнет осуществлять через десять минут. Она будет держаться так, словно случившееся не заботит ее. Примет облик хладнокровной, вежливой деловой женщины и сыграет эту роль так убедительно, что даже Коннор Нортрап не осмелится ворошить прошлое.
   Ее страшила эта встреча. Она боялась этого дня с тех самых пор, как ей стало известно, что фирма, готовившая ежегодные бухгалтерские отчеты для предприятия Сатерлендов, тесно связана с группой финансовых аналитиков, которую возглавляет Коннор Нортрап. И вот наступил день, когда ей придется встретиться с ним лицом к лицу.
   Она помнила, как он красив. Признаться, слишком хорошо помнила. Она сознавала, что так нельзя, и надеялась, что он облысел или отрастил живот или с ним произошло и то и другое. Со времени их встречи прошло семь лет. За это время что угодно могло произойти. Может быть, он женат и наплодил десяток детей.
   Лорел оставила попытки освежить в памяти старые письма и бросила пачку бумаг обратно в папку. Потом поднялась из-за стола, прошла в расположенную за ее кабинетом индивидуальную ванную комнату, вымыла руки и изучила свое отражение в зеркале. При этом она сказала себе, что поступила бы так перед любой значительной деловой встречей. Никаких особенных усилий ради Коннора Нортрапа. И все-таки Лорел не могла не задаваться вопросом о том, какие изменения Коннор обнаружит в ее внешности. Она отдавала себе отчет в том, что изменилась после той давней летней ночи: ей не раз говорили об этом. А бывало, люди оставляли свои соображения при себе, но она все равно разгадывала их.