Кэролайн Андерсон. Останься навсегда

   – Все хорошо? – ненавязчиво поинтересовался он.
   – Разве похоже, чтобы я была на грани истерики? – в тон ему ответила она и улыбнулась. – Грэхем только что спросил меня о том же самом.
   Ответная улыбка Оливера показалась ей несколько напряженной.
   – Видимо, ты вызываешь во всех своих мужчинах желание защитить тебя.
   Кейт рассмеялась:
   – Во всех моих мужчинах? Мы что, опять об этом?
   На этот раз его улыбка получилась смущенной.
   – Прости. Я не хотел, чтобы это так прозвучало. Ты поела? Если да, то, думаю, можно допить наш кофе.
   – Неплохая мысль, – ответила Кейт, и, взяв свои чашки, они присоединились к обсуждению очередной интересной темы.
   Точнее, она решила дождаться, когда тема разговора увлечет Оливера – а она была уверена, что это случится, – а сама отошла в сторону.
   В этой ситуации имелось два плюса. Первым было то, что ей не приходилось выдавливать из себя заумные фразы – это и так было сложно, а если еще и учесть, что ночью она почти не спала, это начинало казаться абсолютно неосуществимым. Ну а вторым плюсом было то, что так она могла незаметно для окружающих наблюдать за Оливером.
   «Он как будто говорит всем телом», – улыбнулась она про себя. Дважды кофе едва не выплеснулся из его чашки, а лицо его приобрело одухотворенное выражение. Оливер полностью погрузился в разговор – так же как погружался всегда и во все, что делал; и наблюдая за ним теперь, она чувствовала, как влюбляется в него заново.
   Не то чтобы Кейт вообще когда-либо переставала любить его – нет, скорее, убеждала себя в этом, чтобы окончательно не сойти с ума. И тот мужчина, в которого она влюбилась восемь лет назад и который стоял перед ней теперь, мог сильно измениться за это время.
   Но он совсем не изменился. Напротив, только еще больше стал самим собой. Стал еще более энергичным, напористым, остроумным; а черты его лица стали еще привлекательнее – если это вообще было возможно.
   Кейт смотрела на то, как двигаются его губы, и невольно вспоминала прикосновение этих губ прошлой ночью. Вспомнила, какими мягкими и нежными и одновременно настойчивыми были эти губы. И было так просто прикоснуться к ним еще раз…
   Усилием воли она заставила себя снова включиться в разговор. Спор тем временем разгорелся не на шутку, и один из его участников, которого она уже мысленно окрестила ханжой, не терпящим возражений тоном заявил:
   – Это лишено всякого смысла. Люди должны уметь себя контролировать.
   Глаза Оливера опасно заблестели.
   – Да бросьте! Разве вам не доводилось испытывать такое дикое и нестерпимое желание, которое невозможно сдержать никакими силами?
   Ханжа оскорбленно поджал губы.
   – Нет, не приходилось, – коротко ответил он, и Оливер улыбнулся.
   Кейт узнала эту улыбку и похолодела. От этой улыбки веяло опасностью.
   – В таком случае, – вкрадчиво начал он, – я вам искренне сочувствую. Да и откуда вам знать, что это такое… Вы же никогда не были женаты на моей супруге.
   Оливер послал Кейт улыбку и, не обращая внимания на ее потрясенное и возмущенное лицо, быстро прижался губами к ее губам. Не думая о том, что делает, она укусила его – несильно, но ощутимо, так что он отшатнулся и глаза его расширились. Затем он снова ухмыльнулся, как бы невзначай обнимая ее за плечи и уводя в сторону, подальше от насмешливого фырканья, раздавшегося за их спинами.
   – Как грубо, – буркнул он.
   – Не хуже, чем то, что ты сейчас выкинул. И ходишь теперь надутый, как петух.
   – Кукареку, – пропел он ей на ухо.
   Как, черт возьми, у него получается даже этот дурацкий звук издавать настолько соблазнительно? Она кинула на него быстрый взгляд:
   – Не стоило этого делать.
   – Ерунда. Я же не мог дать этому идиоту так легко отделаться. Самодовольный осел… Надо же было хоть как-то сбить с него спесь.
   – Ты не имел права использовать меня для этой цели, – сердито сказала Кейт, но он только отмахнулся:
   – Расслабься. Он просто тупица.
   – Видимо, у него не все в порядке с половой хромосомой, – поддела она его и изумилась тому, что еще несколько минут назад думала, что по-прежнему его любит.
   И тут он улыбнулся ей той самой, извиняющейся и одновременно диковатой улыбкой, и она снова почувствовала, что тает.
   – Прости меня, – произнес он тоном, в котором не было ни капли раскаяния, и она усмехнулась:
   – Ты этого не заслуживаешь.
   Краем глаза она заметила, что люди начали постепенно расходиться, и поняла, что приближалась следующая лекция.
   – Пора идти. Что у нас сейчас?
   – Дородовое наблюдение, – сказал он, и она кивнула:
   – Ну да. Я забыла. – Это не было правдой, но ему совершенно необязательно было знать о том, что каждая секунда, приближавшая момент начала той самой лекции, была для нее пыткой.
   Единственное, в чем она не была уверена, так это в том, что вызовет в нем больше подозрений – если она уйдет с лекции или все же останется на ней, но при этом будет сидеть как на иголках? Она была совершенно не уверена, что ей удастся спрятать свои эмоции как от Оливера, так и ото всех остальных.
   Решив приступить к осуществлению плана побега, Кейт громко зевнула, и он бросил на нее озабоченный взгляд:
   – Ты действительно выглядишь очень уставшей.
   – Я знаю.
   – А я мог бы помочь тебе расслабиться…
   Кейт фыркнула и направилась к двери, не уделив внимания его двусмысленной фразе.
   – С этим я справлюсь и без твоей помощи, – бросила она через плечо, оглядываясь в поисках свободного места.
   – Я же просто предложил, – нарочито возмущенно произнес он и опустился на стул рядом с ней.
   Оливер снова был слишком близко – и, скорее всего, он специально придвинулся к ней вплотную, – и она подумала, что не поймет ни слова из того, что будет сказано лектором. Она немного отодвинулась в сторону вместе со стулом и, приказав себе сосредоточиться, начала с таким рвением конспектировать материалы лекции по дородовому наблюдению, как будто от этого зависела ее жизнь.
 
   – Синдром истощения яичников – гораздо более распространенное заболевание, чем вы можете себе представить.
   «Да что вы говорите», – подумала Кейт. Она твердо решила держаться до конца и все-таки пришла на эту лекцию, но теперь горько пожалела об этом. Стараясь не терять лицо, она сосредоточилась на своем конспекте. Эти записи никогда бы ей не пригодились, но так ей удавалось постоянно занимать мысли чем-то посторонним и держать голову низко склоненной, чтобы никто не мог видеть ее лица.
   – Не стоит недооценивать влияние поставленного диагноза на дальнейшую жизнь женщины и всей ее семьи, – сказал лектор, и, если бы это не было так до боли знакомо, Кейт, наверное, громко рассмеялась бы. – И не забывайте о том, что этот диагноз означает не только бесплодие. Существует масса причин, по которым женские яичники отказывают раньше времени, провоцируя преждевременное наступление менопаузы, и основной целью врача является борьба именно с этими первопричинами.
   Он зачитал список болезней, которые могли способствовать развитию синдрома истощения яичников, и продолжил развивать тему, заговорив о проблемах, с которыми может столкнуться женщина с СИЯ: остеопороз, заболевания сердца, рак толстой кишки, болезнь Альцгеймера, болезнь Паркинсона, диабет – список был весьма обширным и до ужаса знакомым Кейт. Лектор уточнил, что, безусловно, чем раньше развивается данное заболевание, тем выше риск для здоровья женщины. Тогда ей было двадцать пять, и ей по-прежнему приходилось принимать эстроген – больше для того, чтобы сохранить чувство собственного достоинства и самоуважения, чем собственно для поддержания здоровья.
   Позади нее Оливер слегка передвинулся на стуле, и ее затопила волна запоздалого сожаления. Он был таким невозможно мужественным, что рядом с ним просыпалась вся ее женственность, но… эта женственность была лишь видимостью. Она была как пустая раковина – бесполезная и никому не нужная. «Опять ты жалеешь себя», – с отвращением подумала она и постаралась снова переключить свое внимание на лектора.
   – С помощью розданных вам брошюр вы можете ознакомиться со списком симптомов, многие из которых вполне нормальны для женщины в период менопаузы, однако некоторые не могут не вызвать у вас подозрения. Это, к примеру, передающиеся по наследству проблемы с гипофизом, глухота, аутоиммунные нарушения и тому подобное. Пациентке необходимо вести дневник, чтобы отмечать все, даже самые незначительные проблемы со здоровьем, в том числе кровотечения, усталость, неустойчивость температуры, проблемы со сном и прочие нетипичные вещи. Необходимо провести тест на беременность, проверить щитовидную железу и гипофиз и обратить особое внимание на аутоиммунные нарушения. Тем не менее наиболее точным признаком болезни является уровень фолликулостимулирующего гормона. Если он значительно выше нормы, это практически точный показатель синдрома истощения яичников.
   «Именно, – подумала Кейт. – Это как раз про меня. Господи, я могла бы повторить всю эту лекцию с закрытыми глазами. Зачем я здесь? Зачем я пришла сюда?»
   Но лектор начал говорить о гормонозаместительной терапии, причем не только о ее минусах, но и о плюсах, провел обзор существующих по этому вопросу мнений и внес несколько полезных предложений, так что ее время не было потрачено впустую. «Он скоро закончит, он скоро закончит», – повторяла она про себя.
   Все, что ей оставалось, – это сидеть и ждать, когда все, наконец, прекратится.
 
   Нахмурившись, Оливер наблюдал за тем, как Кейт, склонившись над столом, делала свои бесконечные пометки, хотя все то, что она записывала, можно было найти и в брошюре. Может, она просто не заглядывала в книжку или слишком мало знала об этой болезни, поэтому и не отрывалась от бумаг ни на секунду?.. Странно. Ни на одной другой лекции она ничего не писала.
   Ладно, не важно. Он мысленно пожал плечами и потянулся на стуле, начиная раздумывать о том, как провести вечер после окончания лекции. Если на улице еще не совсем стемнело, можно прогуляться. Скорее всего, именно так он и поступит. Улицы вокруг отеля были прекрасно освещены, и он мог бы пройтись до самого побережья. Может быть, и Кейт пожелает присоединиться к нему.
   А может, ему нужно было побыть какое-то время в одиночестве, чтобы привести мысли в порядок. Увидев ее вновь после стольких лет разлуки, он уже не мог прогнать воспоминания об их совместной жизни – как хорошие, так и плохие. Хотя плохих было явно больше. Все эти воспоминания нужно было тщательно перебрать в мыслях и снова задвинуть подальше, смирившись с мыслью, что она вновь исчезнет из его жизни всего через несколько коротких часов.
   В голове вертелась до ужаса заманчивая мысль: попробовать уговорить ее провести с ним эту ночь. Но ему это показалось нечестным. Он был абсолютно уверен в том, что если бы он как следует постарался, то ему бы это удалось, и все-таки он не хотел, чтобы это случилось.
   «Какой же ты врун! Конечно, ты этого хочешь», – издевательски протянул внутренний голос, но он отрицательно покачал головой. Да, он действительно хотел ее, но при этом знал, что ни за что не пойдет на такое. Ему нужно было быть уверенным в том, что она тоже хочет его – так же сильно, как и он ее, а этой уверенности не было.
   Лекция подошла к концу, и он, бросив взгляд на Кейт, успел заметить гримасу боли на ее лице до того, как она поспешно отвернулась. Ей было больно оттого, что она тоже не хотела так скоро расставаться с ним? Но в таком случае…
   – Пожалуй, пойду наверх, отдохну, – сказала она, поднимаясь и начиная складывать вещи в сумку.
   Оливер хотел было проводить ее, но в этот момент его отвлек один старый знакомый, а когда тот ушел, Кейт уже нигде не было видно. В сущности, ей удавалось избегать его общества весь вечер, демонстративно ужиная в обществе того самого милого Грэхема, отчего Оливеру оставалось только бессильно скрипеть зубами.
   Он должен был раньше догадаться, чем была вызвана боль на ее лице. Видимо, Кейт просто устала или вспоминала свою покойную бабушку и поэтому была так печальна. Оливер мог ее понять: временами в его голове всплывали мысли об отце, и тогда горечь потери наваливалась на него всей тяжестью, так что становилось трудно дышать.
   Как он и предполагал, ее настроение не было никоим образом связано с ним, Оливером. Убеждая себя в этом, он лишь жестоко обманывал себя. Ей не просто было комфортнее вдали от него – скорее всего, она вообще с нетерпением ждала момента, когда они, наконец, расстанутся вновь, уже навсегда.
   Он размазал еду по тарелке, пообщался с соседями по столу, выпил немного больше вина, чем следовало, и отправился спать.

* * *

   На завтрак Кейт спустилась рано. Прошлым вечером, покидая ресторан, она видела, что Оливер оживленно беседовал о чем-то с людьми, выглядевшими сильно нетрезвыми, и ожидала, что с утра он встанет поздно.
   Но она ошиблась. Он был уже здесь, бодрый и свежий, явно только что после душа. Волосы были еще влажными, а стоявшая перед ним тарелка была заполнена до отказа. Кейт никогда не видела, чтобы на одной тарелке помещалось столько еды.
   Завидев ее, Оливер улыбнулся:
   – Присоединяйся.
   – И смотреть, как ты все это поглощаешь? – подняла она бровь, но тем не менее подсела к нему – во-первых, потому, что терпеть не могла есть в одиночестве, а во-вторых, каким бы милым ни был Грэхем, он уже успел немного ей надоесть. – Ты свеж и бодр до отвращения.
   Он рассмеялся:
   – Нет ничего лучше сытного завтрака после тяжелой ночи, верно? – Оливер подцепил на вилку гриб и с наслаждением отправил его в рот.
   Ее желудок противно сжался, и, когда официант приблизился к их столику, она заказала свой обычный завтрак.
   – Овсянка и тост? – с отвращением произнес Оливер. – Ты так от голода умрешь.
   – Это не так уж плохо, как кажется на первый взгляд, – отрезала она и занялась завтраком. – Так, что у нас на сегодня намечено?
   – Женские консультации, тонкости акушерства и послеродовые осложнения.
   Кейт с трудом подавила вздох облегчения. С этим она вполне сможет справиться. Даже акушерство, которое поначалу показалось ей довольно тяжелой темой, в конце концов, было всего лишь просто интересной частью ее работы. Окончательно расслабившись, она покончила с завтраком, послала Грэхему улыбку и с чашкой кофе в руке откинулась на спинку кресла.
   Оливер наконец отложил вилку и нож и поднял на нее внимательный взгляд:
   – Ну а чем ты собираешься заняться после того, как конференция закончится?
   Кейт пожала плечами:
   – Не знаю. Думаю, найду другую работу. Я подыскала себе место в Норфолке, но все еще могу вернуться в Восточный Суффолк – туда, где работала раньше. Посмотрим.
   Оливер задумчиво покивал:
   – Значит, ты будешь где-то поблизости…
   – Возможно. Или уеду за границу.
   Его глаза резко сузились.
   – За границу?..
   – Да. Я только что подумала об этом. – Кейт удивилась, почему эта мысль не пришла ей в голову раньше. Ведь можно было просто уехать и забыть о нем. И позаботиться о себе самой. В этом и состоит вся прелесть одиночества – можно быть абсолютной эгоисткой, и никто не упрекнет тебя за это. «Достаточно жалкий способ прожить свою жизнь», – подумала она, но, не желая развивать эту мысль дальше, тряхнула головой и светло улыбнулась. – Пожалуй, пойду подготовлюсь к семинару. Увидимся позже. – Она отодвинула стул и направилась к выходу из ресторана, не замечая задумчивого выражения на его лице.
 
   – Ну, вот и все.
   Кейт быстро взглянула на Оливера и тут же отвела взгляд:
   – Да. Неплохая конференция. Лично я узнала массу нового.
   – Я еще увижу тебя?
   Она молчала, не зная, что ответить, и в этот момент в кармане у Оливера зазвонил телефон. Чертыхнувшись, он вытащил его, собираясь тут же сбросить звонок, но на экране высветился домашний номер его брата Стива, который – Оливер точно знал – сейчас был за границей.
   – Привет, Джули, – сказал он, внимательно следя за тем, чтобы Кейт не ускользнула, пользуясь тем, что он занят. Но как только его невестка заговорила, он почувствовал легкую дурноту и моментально забыл о Кейт. – Что значит «тебе нехорошо»? Что именно с тобой случилось?
   – Голова ужасно болит, – безжизненно прошептала Джули в трубку. – Перед глазами все расплывается. И живот тоже болит. И все лицо оплыло. Мне ужасно плохо…
   Уже практически точно зная, что произошло, он тем не менее спросил:
   – Какое у тебя было давление, когда ты последний раз была в консультации? – и тяжело вздохнул, услышав ее ответ:
   – Не знаю. Не помню… Я не ходила в консультацию, ребенок тогда заболел.
   Боковым зрением он заметил, что Кейт явно колеблется, не зная, подойти ли ей к нему. Ее лицо выражало крайнюю сосредоточенность.
   – Как часто ты в последнее время ходишь в туалет? – спросил он Джули.
   – В туалет? – удивленно переспросила та. – Хм… Не знаю. Может, немного реже, чем всегда. А что?..
   – Так. А вес ты, вообще, набираешь?
   – Не знаю. Последний раз вроде бы в четверг взвешивалась… Могу взвеситься сейчас.
   – Будь так добра. Я подожду. – Он прикрыл трубку ладонью и взглянул на Кейт.
   – Предтоксикозное?.. – тихо спросила она.
   Он пожал плечами и кивнул:
   – Вполне возможно. А Стив в Германии… Джули? Извини, я прослушал…
   – Я поправилась на целых два килограмма! Оливер, что со мной?
   Он на секунду прикрыл глаза и медленно провел ладонью по лицу:
   – Так. Думаю, у тебя предтоксикозное состояние. С тобой все будет хорошо, но нужно как можно скорее обратиться в больницу. Ты звонила своей акушерке?
   – Я не могу до нее дозвониться, а поликлиника закрыта, и врача нет уже третий час… Мне так плохо, Оливер… Я не знаю, что мне делать…
   – Не волнуйся, я сейчас приеду. Все будет хорошо. А теперь слушай, что ты должна сделать. Сначала ляг на левый бок, потом позвони соседке и попроси ее прийти и присмотреть за детьми. Пока она будет до тебя добираться, собери всех детей в одной комнате, чтобы ты могла за ними присматривать. И сразу же позвони в скорую. Скажи, что ты описала мне свои симптомы и что у тебя, возможно, предтоксикозное состояние. Если скорая приедет раньше меня, уезжай. Оставь детей с соседкой, я за ними присмотрю. Если она не сможет тебе помочь, возьми их с собой в больницу, я приеду и заберу их.
   – Мне что, придется лечь в больницу?
   – Да, – твердо сказал он, – придется. И еще, Джули…
   – Да? – испуганно отозвалась она.
   – Не волнуйся. Обещаю, с тобой все будет хорошо.
   – А Стив…
   – Я свяжусь с ним. Просто ложись и звони, хорошо?
   Оливер еще раз заверил ее, что все будет в порядке, положил трубку и откинул голову назад, слепо глядя в потолок. Нужно было ехать. Но если Стив не сможет приехать сегодня, то ему придется остаться, чтобы присмотреть за детьми. Мама в одиночку с ними не справится.
   – Я могу чем-нибудь помочь?
   Секунду он смотрел на Кейт, словно не видя ее, а потом, поддавшись порыву, на одном дыхании выговорил:
   – Ты правда хочешь помочь или просто из вежливости предлагаешь?.. Стив в Германии, кому-то нужно присмотреть за четырьмя детьми, и мама с этим не справится. А мне завтра нужно провести две операции и съездить в женскую консультацию. Сможешь выручить меня, пока Стив не приедет? Ты говорила, что все еще числишься в той клинике, – можешь подменить меня на пару дней? Я улажу этот вопрос с Питером.
   Кейт не сомневалась ни секунды.
   – Конечно, подменю. А ты поезжай к ней.
   – Тебе понадобятся ключи от моего дома и от клиники, – сказал Оливер, вынимая из кармана связку ключей и отделяя от нее ключ от машины. – Дай мне свой номер. – Он записал ее номер в свой телефон, затем убрал его в карман и подхватил свою сумку. – Мой номер в кухне, на доске для заметок. Если что-нибудь понадобится, звони.
   – Где ты живешь? – спросила Кейт, и он мысленно дал самому себе подзатыльник. Конечно же она не знала его адреса, но сейчас у него не было времени на то, чтобы переживать по этому поводу. Скоро она все равно все узнает.
   – Пройдешь мимо клиники, поднимешься вверх и повернешь налево. Третий дом по правой стороне – ты его узнаешь. Я позвоню. – После секундного колебания он наклонился и припал к ее губам в быстром, крепком поцелуе. – Спасибо тебе. Ты просто чудо.
   Оливер кинул сумку в машину, завел мотор и вырулил на шоссе, направляясь на запад – в сторону Алдебурга. Со Стивом он связался сразу же, а потом ему позвонили из скорой помощи, и он, изменив направление, поехал в больницу.
   Только на полпути он вспомнил, что забыл предупредить Кейт о собаках.

Глава 3

   Кейт не была в Гиппингхэме пять лет и сейчас чувствовала себя так, словно вернулась домой. В этот угрюмый декабрьский вечер свет из окон падал на тротуар так, что он блестел, словно золото, и выглядел как-то… гостеприимно, что ли.