Кэролайн Андерсон. Ради тебя одной

   – О боже!
   – Уверен, они многое могут мне рассказать, но мне тоже есть что им сказать. Не беспокойся, я займусь Джейми. Ты, главное, поправляйся.
   – Как там Диггер? Он по мне скучает?
   Сэм улыбнулся:
   – Думаю, да, но ему нравится гулять. Сегодня на рассвете мы с ним хорошо побегали по пляжу. – А потом они побывали на другом пляже, где он сидел у обломков старой хижины и мучил себя воспоминаниями.
   – Не спускай его с поводка, а то он опять залезет в какую-нибудь нору.
   Сэм мягко рассмеялся:
   – Я помню, как ты мне рассказывала, откуда у него такая кличка. Не волнуйся, я буду держать его на поводке.
   – Ты видел Ника? – спросила пожилая женщина, и Сэм приготовился к неизбежным вопросам.
   – Да, видел.
   – А Джемму?
   Сэм почувствовал, как напряглось его тело.
   – Да, видел. Она передает тебе привет с пожеланиями скорейшего выздоровления. Кажется, она довольно хорошо тебя знает.
   – Она приезжает ко мне домой и измеряет мне давление. Красивая девушка, правда?
   Я не заметил, – солгал Сэм. – Я был занят.
   Он положил ягоды обратно на тарелку, пока не раздавил их, и взял неподвижную левую руку матери в свою.
   – Давай сделаем несколько упражнений. Нужно заставить твои пальцы двигаться.
   Она покачала головой:
   – Это бесполезно. Они не двигаются.
   – Они будут. Нужно только пытаться. Давай я тебе помогу, – сказал он и начал разминать ей пальцы.
   Это не помогло ему прогнать образ Джеммы, стоящий у него перед глазами. Ее печальный настороженный взгляд преследовал его. Через несколько минут он положил руку матери и поднялся:
   – Я прямо сейчас пойду в школу и разберусь с Джейми. Завтра я тебя навещу. Поправляйся.
   Ее глаза увлажнились.
   – Приведи его сюда и сам посиди со мной подольше. Я так по тебе соскучилась. Ты даже не знаешь…
   Почувствовав угрызения совести, он мягко вздохнул:
   – Знаю. Ты довольно часто мне это говоришь. Но мое место не здесь.
   – Оно могло бы быть здесь.
   – Нет. Когда ты поправишься и мой физиотерапевт скажет, что с моей ногой все в порядке, я вернусь в Африку.
   Она схватилась за него здоровой рукой:
   – Нет, Сэм! Ты не можешь снова уехать.
   Возможно, ему не удастся вернуться на прежнее место работы, но он не собирается терять надежду.
   – Я должен идти, – повторил он и, высвободив свою руку, поцеловал мать в щеку и ушел.
 
   – Сэм! Вот уж не ожидала тебя здесь увидеть.
   – То же самое могу сказать о тебе, – ответил он с натянутой улыбкой – Ты не видела Джейми?
   – Он где-то здесь, – сказала Джемма, пытаясь держать под контролем эмоции. – Делает беджики с именами родителей и готовит напитки. В прошлом году он был участником подобного мероприятия, а сейчас только помогает его обслуживать. Он сам вызвался. Не хочу показаться грубой, но это на него не похоже.
   – Возможно, это просто предлог, чтобы не идти к матери в больницу. Он там еще не был. Думаю, он боится. Мне нужно поговорить с его учителями и узнать как можно больше о его дружбе с Гэри Лавлейсом.
   – Лаклан Д'Анси здесь. Он все тебе расскажет. Сейчас он главный констебль и сотрудничает со школой. Ник Тремэйн тоже здесь. Если Лаклан занят, думаю, ты мог бы помочь Нику. Всегда есть множество желающих изучать медицину.
   Сэм покачал головой:
   – Не думаю, что школа захочет со мной сотрудничать. Я не был хорошим учеником.
   – Не говори ерунды, Сэм. Ты получил четыре высшие оценки на экзамене по программе средней школы повышенного уровня сложности.
   – Лишь потому, что в качестве наказания за плохое поведение мне частенько приходилось после занятий торчать дома.
   Джемма улыбнулась, вспомнив его рассказы о том, как он доводил всех до белого каления, как трепал своей матери нервы и вызывал осуждение у половины города. Разумеется, все это только делало его еще более привлекательным.
   Отведя взгляд от Сэма, она переключила свое внимание на девушку, стоящую за его спиной.
   – Здравствуйте. Вы хотите со мной поговорить?
   – Э-э… да, если можно. Я подумываю о том, чтобы стать медсестрой. Вы не могли бы рассказать мне подробнее об этой профессии?
   Краем глаза она заметила, как Сэм помахал ей рукой, развернулся и ушел, и с трудом сдержала вздох разочарования.
   «Хватит, идиотка! Между вами давно все кончено. Забудь его».
   К сожалению, она не могла этого сделать. Оставшуюся часть вечера она взглядом искала его в толпе, и всякий раз, когда находила, ее глупое сердце начинало учащенно биться.
   Да, между ними все кончено, но она не может его забыть. Ей не удалось этого сделать за без малого одиннадцать лет и определенно не удастся сейчас, когда он вернулся в город и одним лишь своим присутствием напоминает ей обо всем, что она потеряла.

Глава 2

   – Привет, Сэм. Рад тебя видеть.
   Он подавил улыбку в ответ на явную ложь человека, который в его школьные годы изрядно с ним намучился.
   – Привет, Лаклан. Как дела?
   – Просто замечательно. Недавно я снова женился.
   Сэм понятия не имел, что его предыдущий брак распался, но нисколько не удивился этому. Во время его отсутствия в Пенхэлли произошло много всего, о чем он не знал. Это было неудивительно, учитывая то, как старательно он избегал контакта с людьми из своего прошлого.
   Он поздравил Лаклана с женитьбой и пожелал ему всего наилучшего, после чего тот сразу же завел разговор о Джейми.
   – Твой братец в последнее время отбился от рук, – сказал он. – Тебе нужно с ним поговорить. Он окажется в тюрьме, если будет продолжать в том же духе. Было бы жаль, потому что в действительности он умный и добрый парень. Все, что ему нужно, – это хороший пример для подражания.
   – На меня не смотрите, – рассмеялся Сэм. – Я последний человек, который может дать ему совет.
   – Здесь я не могу с тобой согласиться. Он мне очень напоминает тебя.
   – Такой же шумный и неуправляемый?
   – Нет, потерянный, – ответил Лаклан, и Сэм, почувствовав себя неловко, отвернулся. – Тебе нужно избавить его от влияния Гэри Лавлейса. Это ужасный тип. Одному Богу известно, что Джейми в нем привлекает. Именно он подает твоему брату дурной пример.
   Сэм напрягся:
   – Надеюсь, никаких наркотиков?
   – По крайней мере, я ничего об этом не знаю, но я бы не удивился, если бы он начал их принимать. Гэри воришка и драчун, как и его отец и брат, и тебе нужно увести от него Джейми, пока не случилось беды.
   Сэм вздохнул. Это последнее, что ему нужно.
   – Как дела у твоей матери? Я сожалею о том, что с ней произошло. Она еще очень молода.
   – Да. Но инсульт может случиться у каждого. Даже у младенца. Она идет на поправку, но нам нужно узнать причину произошедшего, чтобы избежать повторения.
   – Тебе следует поговорить с Джеммой. Это она ее нашла. Она ехала домой с работы и заскочила к твоей матери, потому что беспокоилась о ней.
   – Правда? – мягко спросил Сэм, удивленный тем, что Джемма ничего ему не сказала. Потому что не хотела с ним разговаривать? Вполне возможно. Он тоже не хочет, поэтому все их разговоры до сих пор были короткими и холодно-вежливыми. Но если Джемма нашла его мать, это означает, что она спасла ей жизнь, и, по меньшей мере, ему следует сказать ей «спасибо». Он не настолько груб, чтобы оставить это без внимания.
   – Пойду поговорю с ней. Спасибо вам, Лаклан. Если вы что-нибудь узнаете о Джейми, дайте мне знать.
   – Обязательно. И ты тоже мне сообщи, если он что-нибудь натворит.
   – Конечно.
   Сэм пошел назад к Джемме, но ее окружила толпа юных девушек. Тогда он направился к столу, за которым Джейми раздавал родителям участников мероприятия беджики с именами и прохладительные напитки.
   – Проверяешь меня? – произнес Джейми с дерзкой улыбкой.
   Сэм улыбнулся в ответ:
   – В этом нет необходимости. За меня это делает весь Пенхэлли. Сколько времени ты еще планируешь здесь пробыть?
   – Несколько минут. Потом я иду гулять со своими друзьями.
   Сэм нахмурился:
   – Как так? Сегодня же школьный вечер. К тому же у тебя через несколько недель экзамены. Тебе нужно заниматься.
   – У меня все под контролем, Сэм. Тебе не было необходимости приезжать домой и воспитывать меня.
   – А мне вот говорят совсем другие вещи.
   – Выкладывай, что тебе известно.
   – Мистер Д'Анси знает о тебе многое. Вероятно, больше, чем тебе бы хотелось.
   Глаза Джейми вызывающе сверкнули.
   – Я в любом случае пойду сегодня гулять. Я не совершил ничего противозаконного, и даже не думай о том, чтобы заставить мне убираться в моей комнате. Я только и слышу от мамы, что я весь в тебя.
   Сэм подавил улыбку:
   – Хорошо, иди, но чтобы в десять был дома.
   – В пол-одиннадцатого.
   – В десять пятнадцать. И если ты опоздаешь хотя бы на тридцать секунд, то всю следующую неделю просидишь дома.
   – Что? Какого черта ты?..
   – Выбирай: либо ты приходишь домой в десять пятнадцать, либо сидишь вечерами дома. Увидимся позже.
   Не дав своему брату возможности возразить, Сэм удалился. Джемма уже освободилась, и он быстро направился к ней, пока не появилась очередная будущая медсестра.
   – Мы можем поговорить? – спросил он.
   Ее глаза расширились от испуга – очевидно, она неправильно его поняла. Неужели она подумала, что он собирается говорить о личном с женщиной, которая разбила ему сердце?
   – О моей матери, – быстро добавил он, и Джемма успокоилась:
   – Конечно. Когда?
   – Может, после того, как ты закончишь? Не знаю, как ты, а я еще не ужинал. Я подумал, что мы могли бы поехать в «Смагглерз» и перекусить.
   Джемма медленно кивнула:
   – Хорошо. Дай мне еще несколько минут. Если за это время я никому не понадоблюсь, мы уйдем отсюда.
   – Прекрасно. – Отрывисто кивнув, Сэм направился к Нику, находящемуся неподалеку.
   – А вот и он, – сказал Ник молодому человеку, с которым беседовал. – Доктор Кавендиш работал в гуманитарной организации в Африке. Она называется «Врачи без границ»?
   – Нет, но очень похоже, – ответил Сэм. – Почему ты спрашиваешь?
   – Юный Дэвид хочет изучать медицину и помогать людям, живущим в странах третьего мира. Ты не мог бы дать ему несколько советов?
   Сэм заставил себя улыбнуться молодому человеку:
   – Что ты хочешь узнать?
 
   – Прости за опоздание. Меня задержали.
   – Меня тоже. Ник нашел парня с инстинктом смерти. Он хочет работать в Африке. Собирается на год стать сотрудником гуманитарной организации, прежде чем поступать в университет.
   – Что ты ему сказал?
   – Чтобы он туда не ездил. Ты уже закончила?
   – Да.
   – Тогда пойдем отсюда. Ты на машине?
   – Да. Может, каждый поедет на своей?
   – Хорошая идея.
   Он направился следом за ней в сторону порта. Свернув на Харбор-Роуд, они проехали мимо развалин отеля «Якорь» и перебрались на другую сторону реки Лансон. Затем они двинулись в конец Бридж-стрит, на которой находился дом Ника Тремэйна и по соседству с ним дом матери Ника. Поднявшись на холм, они проехали мимо церкви, за которой на мысу стоял маяк, и, преодолев небольшой подъем, оказались у «Смагглерз-Инн».
   Судя по тому, что в будний день возле этого заведения стоит так много автомобилей, дела у него идут неплохо. Припарковавшись, Сэм вылез из машины и набрал полную грудь свежего морского воздуха.
   Господи, как же он приятно пахнет! Запах моря был одной из тех вещей, которых ему так недоставало все эти годы.
   Джемма шла рядом с ним, засунув руки в карманы. Она выглядела настороженной и неуверенной, словно сожалела о том, что приняла его предложение.
   Ей не нужно его бояться. Он не представляет для нее совершенно никакой угрозы, поскольку не собирается выяснять отношения.
   – Здесь много машин, – сказал он, чтобы нарушить молчание. – Думаешь, нам удастся найти свободный столик?
   Джемма пожала плечами:
   – Не знаю. Если что, мы можем сесть снаружи на террасе.
   Нет, черт побери. Раньше они проводили на этой террасе целые вечера. Это последнее место, куда он хочет пойти.
   – Сейчас прохладно. Еда может быстро остыть.
   – Возможно, будет свободное место внутри.
   – Посмотрим.
   Он ведет с ней пустой разговор, тогда как на самом деле хочет прикоснуться к ней, запустить пальцы в ее волосы, прижать ее к себе…
   Открыв дверь паба, Сэм пропустил Джемму вперед.
   – Юный Сэмюел, какими судьбами? Вернулся домой, чтобы все здесь сокрушить, а, парень?
   – Не обращай на него внимания, – пробормотала Джемма, но он подошел к старому Фреду Спенсеру и пожал ему руку:
   – Как дела, мистер Спенсер?
   – Судя по тому, что я слышал, лучше, чем у тебя. Почему ты хромаешь?
   – Упал с мотоцикла, – ответил он.
   – Подозреваю, ты сам был в этом виноват?
   – Почему нет? Раньше я всегда был во всем виноват.
   Рассмеявшись, пожилой мужчина обратился к своим компаньонам:
   – Последнее слово всегда остается за Сэмом.
   Не всегда. Одиннадцать лет назад Джемма не дала ему возможности сказать последнее слово.
   Подойдя к барной стойке, они заказали напитки и стали изучать доску с меню.
   – Здесь все еще готовят хороший стейк, – сказала Джемма. – Думаю, я закажу себе небольшой.
   – С кровью?
   Джемма кивнула, удивленная тем, что он помнит. Хотя чему тут удивляться? Они всегда ели здесь стейки, и она заказывала непрожаренные.
   Впрочем, «всегда» – это слишком громко сказано. Как часто они здесь бывали? Десять, может, двенадцать раз за год с лишним? Но они провели это время вдвоем, и она наслаждалась каждой его секундой.
   Сэм заказал для нее стейк и, к ее удивлению, – бефстроганов себе. Может, он тоже предавался воспоминаниям о тех счастливых днях? Она не была в этом уверена и понятия не имела, что делает здесь с ним, когда могла бы спокойно сидеть дома.
   – Вон там место освободилось, – сказал он и повел ее к столику, из-за которого только что поднялась молодая пара.
   Он выдвинул для нее стул, и, когда Джемма стала на него опускаться, она задела рукой его руку.
   Сэм едва удержался от того, чтобы не прикоснуться к ней снова, не взять ее за руку, не запустить пальцы под ее одежду, не прижаться губами к ее губам. Отойдя на безопасное расстояние, он сел напротив нее и стал изучать меню, несмотря на то что уже сделал заказ. Джемма начала рыться в своей сумочке.
   За столиком установилось напряженное молчание, за которым спряталось множество непроизнесенных слов.
   – Значит, ты решила вернуться в Пенхэлли, – сказал Сэм, когда терпеть стало невмоготу. Его первая попытка завести разговор на нейтральную тему потерпела неудачу.
   Джемма отвернулась, но прежде он увидел, как в глубине ее глаз промелькнула тень.
   – Да, мне здесь нравится.
   Особенно когда его здесь нет. Его губы изогнулись в усмешке.
   – Я думал, что этот городок слишком маленький для тебя. Слишком провинциальный и неинтересный. Разве не поэтому ты уехала смотреть мир?
   Нет, это место, которому принадлежит ее сердце. Место, где она обрела любовь. Но она не могла ему об этом сказать, как и о том, почему уехала. Поэтому она смерила его взглядом и солгала:
   – Ты знаешь, что я отправилась смотреть мир, чтобы подумать о своей будущей карьере. Не тебе меня в этом упрекать, Сэм. Я сейчас живу здесь, а ты за все эти годы был дома считаное число раз.
   И ты, Брут? Сейчас самое время сказать, что я подвел мать с братом и мне следует вернуться домой и загладить свою вину перед ними. Так вот, Джемма, у меня сейчас своя собственная жизнь, и она не здесь и здесь никогда уже не будет.
   Из-за нее. Его черты напряглись, и ей вдруг стало больно за него и за саму себя.
   – Прости, – мягко сказала она. – Это не мое дело. По правде говоря, я вовсе не считаю, что тебе следовало бы вернуться домой ради матери и брата. Ты сделал для них больше чем достаточно, Сэм. У тебя есть две сестры, которые живут не так далеко отсюда и могли бы проявлять больше внимания к своим близким. Но возможно, тебе следовало бы вернуться домой ради самого себя.
   – О боже, почему все в этом городе указывают мне, что я должен, а чего не должен делать?
   – Я тебе не указывала…
   – Разве? Отсюда, где я сижу, мне послышалось, что все выглядело именно так.
   «А может, это голос совести», – подумал он, негодуя на себя за то, что расстроил ее.
   – Вообще-то я не собирался затрагивать эту тему. Я привел тебя сюда, чтобы поговорить о болезни моей матери, а не обо мне, – произнес Сэм после небольшой паузы, во время которой они оба перевели дух. – Я так понял, это ты вчера ее нашла.
   Джемма встретилась с ним взглядом:
   – Да. Позавчера я, как обычно, заехала к Линде, чтобы измерить давление. При этом она упомянула, что заметила: накануне вечером ее сердце как-то странно себя вело. Я поговорила с Адамом Доннелли, одним из наших врачей, и он сказал, что ей нужно сделать ЭКГ, а затем направить ее в больницу Святого Пирана для более детального обследования.
   И?..
   – Утром я сделала ей ЭКГ. Ничего необычного там не было, но я все равно забеспокоилась. У нее было повышенное давление, и выглядела она как-то не так. Ее лицо было напряжено. Поэтому после работы я заскочила к ней. На мой звонок никто не вышел, поэтому я обогнула дом. Услышав поскуливание Диггера, я открыла заднюю дверь и нашла ее на кухне. Ее серое, как пепел, лицо было покрыто каплями пота. У нее сильно болела голова, и она сказала, что у нее были судороги. Я заметила, что ее рот перекашивается. Затем у нее пропал голос. Это были симптомы инсульта, поэтому я сразу позвонила Нику и вызвала «скорую». Вчера вечером я зашла к ней, чтобы не оставлять ее одну. Сегодня утром у меня не было времени. Я хотела зайти во время перерыва на ланч, но подумала, что там, скорее всего, будешь ты, и решила вам не мешать. Вечером мне нужно было ехать в школу для консультаций, поэтому у меня больше не было возможности ее увидеть. Скажи, как она. Должно быть, очень напугана?
   Сэм медленно кивнул:
   – Думаю, да. Но кто бы не испугался в такой ситуации? Инсульт – вещь страшная. Все могло бы закончиться гораздо хуже, если бы ты к ней не заглянула. Мне даже подумать страшно о том, что могло бы произойти, не будь там тебя. Похоже, твои своевременные действия уменьшили серьезность последствий удара. Без твоей помощи она могла бы умереть. Спасибо тебе, Джемма. Мама передает тебе привет. Кажется, она очень тебя любит.
   Джемма мягко рассмеялась:
   – Не могу себе представить почему. Я ее так стращаю.
   – Она в этом нуждается. Итак, что там с ее сердцем?
   – Его еще не обследовали надлежащим образом, но у меня возникла одна догадка. Что, если это фибрилляция предсердий?
   – Фибрилляция предсердий? Вполне возможно. Но если это так, непонятно, почему она до сих пор не чувствовала, что ее сердце бьется как-то не так.
   – Не все это чувствуют. Фибрилляцию предсердий трудно контролировать.
   – Особенно если ты злоупотребляешь такими стимуляторами, как чай, кофе и темный шоколад. Эти вещи всегда вызывали у нее учащенное сердцебиение. Она употребляет их постоянно, поэтому привыкла и не обращала внимания на странные ощущения, возникавшие время от времени. К тому же фибрилляция предсердий не сильно отличается от…
   – Стейк и бефстроганов?
   – Спасибо, Тони, – произнес Сэм и отклонился назад, чтобы хозяину заведения было удобнее ставить на стол тарелки.
   – Рад снова тебя видеть. Как дела? Я сожалею о том, что произошло с твоей матерью.
   – Спасибо, – сказал он, чувствуя неловкость за то, что все вокруг знают, что произошло с Линдой. За то, что из-за своего долгого отсутствия он стал объектом всеобщего внимания.
   Затем Тони несколько минут поболтал с Джеммой. Слушая их, Сэм наблюдал за ней. Когда Тони пошутил, в уголках ее глаз появились очаровательные лучики морщинок, а ненакрашенные губы растянулись в теплой улыбке. С каждой секундой Сэму становилось все труднее притворяться, что он ничего не испытывает к женщине, которая разбила ему сердце.
   К своей жене.
   Когда Тони ушел, Сэм переключил свое внимание на бефстроганов. Какое-то время они ели молча. Затем Джемма подняла на него глаза и спросила:
   – Что ты имел в виду, когда сказал, что у того парня, собирающегося работать в Африке, инстинкт смерти?
   Он пожал плечами:
   – Это была просто шутка.
   – Нет, ты что-то имел в виду. Ты сказал Дэвиду, что ему не следует туда ехать. Что на самом деле с тобой произошло в Африке? – спросила Джемма. – Ты действительно упал с мотоцикла?
   Вздохнув, Сэм отложил вилку:
   – Да, я с него упал. – Поняв, что такой ответ ее не удовлетворит, он признался: – Я наехал на фугас.
   Ее лицо резко побледнело. Стакан с минеральной водой начал выскальзывать у нее из рук и упал бы на стол, если бы Сэм вовремя его не схватил.
   – Будь осторожнее, если не хочешь, чтобы кто-нибудь подумал, что я все еще тебе небезразличен. Мы все знаем, что это не так, – произнес он с горькой иронией.
   Джемма откинулась на спинку стула. Ее глаза увлажнились, и она их закрыла. Но прежде чем она это сделала, по ее щеке покатилась слеза, и он снова почувствовал угрызения совести.
   – На самом деле я сейчас подумала о твоей матери. Что бы с ней было, если бы…
   – Если бы я погиб? – спросил он, стараясь не смотреть на ее слезу.
   – Не надо говорить такое вслух. – Сглотнув, Джемма открыла глаза и потянулась за своим стаканом, который все еще был у Сэма. Их пальцы соприкоснулись, и по его руке пробежал электрический разряд.
   Черт побери, спустя все эти годы…
   Сделав глоток, Джемма поставила стакан, после чего поймала взгляд Сэма:
   – Как это произошло?
   – На дороге была мина-ловушка – разбитая машина. Когда я стал ее объезжать, заднее колесо наехало на фугас. Произошел взрыв, и заднюю часть мотоцикла подбросило в воздух. К счастью, багажник был забит вещами, и это меня защитило. Но силой взрыва меня швырнуло вперед, и я упал на землю.
   И?..
   – И сломал себе ключицу и лодыжку, – спокойно произнес он, как будто речь шла о каких-то пустяках. – А еще порвал мышцы левого плечевого сустава.
   Она медленно кивнула:
   – Я заметила, что ты мало пользуешься левой рукой.
   – Отвык, – солгал он и снова переключил свое внимание на еду.
   Джемма представила себе, как его подбросило в воздух и ударило о землю, и ей стало не по себе. Все могло закончиться гораздо хуже. Внезапно у нее пропал аппетит, и она отложила вилку. Мужчина, которого она любит, сидит напротив, уставившись в тарелку. Очевидно, ему не терпится закончить свой ужин и уйти. Он всего лишь хотел поблагодарить ее за то, что она спасла его мать. Теперь, когда он сказал ей «спасибо», ему здесь больше нечего делать.
   Как и ей. Только она собралась подняться, как к их столику подошел Тони.
   – Все в порядке? – спросил он.
   Джемма кивнула, улыбнулась ему и снова взяла вилку с ножом.
 
   – Как долго она еще здесь пробудет? – спросил Сэм ординатора на следующий день.
   – Антикоагулянтная терапия продлится еще несколько дней. Затем мы сможем ее выписать.
   Сэм почувствовал, что груз ответственности начинает давить на него все сильнее, и сделал медленный вдох, чтобы успокоиться.
   – Но ведь она не сможет вернуться домой до тех пор, пока сама не будет в состоянии о себе заботиться?
   – Поскольку рядом с ней будете вы, полагаю, никаких проблем не возникнет.
   Он поднял бровь:
   – Вы хотите, чтобы я ухаживал за своей матерью? Присутствовал при ее отправлении естественных потребностей? Одевал ее?
   – Почему нет? Вы же врач.
   «Она моя мать!» – хотел крикнуть он, но это было бессмысленно. Будь он тяжело болен, она бы, несомненно, стала за ним ухаживать. Он чувствует себя пойманным в ловушку и только по этой причине так отчаянно хочет сбежать. Его вчерашний ужин с Джеммой напоминал прогулку по минному полю, и поэтому ему не терпелось уйти из паба.
   Вчера под предлогом того, что ему нужно было срочно выгулять Диггера, он отправился домой, взял собаку и пошел с ней в дальний конец пляжа. Все его мысли были о Джемме и о том, как сильно он ее хотел.
   Он не может здесь больше оставаться. Ему хочется вернуться в Африку и там спокойно зализать свои раны. Конечно, о спокойствии говорить сложно, но, по крайней мере, там рядом с ним не будет жителей Пенхэлли, обвиняющих его в том, что он подвел мать и брата. И наверное, Джемму, иначе бы одиннадцать лет назад она не бросила его, ничего ему не объяснив.
   Но он не может вернуться в Африку, поскольку больше не может оперировать. Потому что сломанная ключица порвала его левую плечевую артерию и повредила чувствительные нервы, ведущие к кисти. В довершение всего при падении он порвал мышцы плечевого сустава. Его лодыжка со временем полностью восстановится, в отличие от руки, так что нет никакого смысла мучить себя, думая о работе, для которой он больше не годен.
   Помимо болезни его матери существует еще проблема с Джейми, который вчера пришел в семнадцать минут одиннадцатого. Поздно, но не настолько, чтобы его наказывать.
   Необходимость убежать от проблем была так велика, что из больницы он поехал домой, взял Диггера и отправился с ним на вересковую пустошь Бодмин-Мор. Там они бродили несколько часов, пока его лодыжка не начала гудеть от боли. Мысли о Джемме и здесь не давали ему покоя. Он вспоминал, как они часами ласкали друг друга среди зарослей вереска, как она стонала от удовольствия в его объятиях, пока ему не начало казаться, что еще немного, и он умрет от разочарования.
   Нет, он давно познал на горьком опыте, что от разочарования не умирают. А жаль. Раз и навсегда избавиться от страданий было бы гораздо проще.