Страница:
Первые упоминания турецкого топонима «Istanbul» появляются в арабских, а затем и тюркских источниках X века и происходят от греческого «эйс тин полин» – «в город» или «к городу», что является косвенным греческим наименованием Константинополя. До 1930 года город официально назывался Константинополь, по-турецки – Константиния.
Взятие Константинополя османами повергло в ужас христианский Запад, который опасался еще более агрессивных завоеваний. Папа делал попытки поднять армии крестоносцев, чтобы вернуть город христианскому миру. Хотя, как и прежде, они не приводили к созданию единого фронта против османов, но всегда учитывались султаном Мехмедом при выработке политического курса. Его успехи имели серьезные последствия для морских экономик Запада. Османский контроль над Босфором вбил клин в стратегическую и торговую зону, состоявшую из Черного, Эгейского и Средиземного морей, и сделал доступными для османов обширные ресурсы. Как прежде Константинополь, новая столица империи Мехмеда нуждалась в продовольствии и материалах для обеспечения процветающей и энергичной общины: многое из того, в чем нуждался город, поступало из черноморского бассейна.
Для генуэзских и венецианских колоний, чья экономика всецело зависела от черноморской торговли, перспектива была безрадостной. В том же году, когда пал Константинополь, Мехмед послал флот из 56 кораблей «показаться» в Черном море. Не сумев взять генуэзскую крепость Белгород-Днестровский (Цитатея Альба) в устье Днепра, османские корабли пошли в Крым, где при поддержке Хаджи Гирея, крымского татарского хана, потревожили генуэзский аванпост в Кафе; те согласились платить ежегодную дань, чтобы сохранить некоторую независимость, хотя бы на время. Потеряв контроль над крупными торговыми путями, по которым из бассейна Черного моря везли зерно для снабжения города-государства, венецианцы счастливы были заключить с Мехмедом договор в том же году. По его условиям им разрешалось торговать в Стамбуле в обмен на уплату таможенных пошлин, а также сохранить там колонию.
Совместные османо-татарские действия против генуэзцев были предшественниками их будущих близких, а зачастую и непростых отношений. Татарская династия Гирея, правившая Крымом до его завоевания Российской империей в конце XVIII века, появилась в XV веке, провозгласив свою независимость от татар Золотой Орды, которые контролировали западную часть Монгольской империи, созданной Чингиз-ханом, и были призваны занять особое место в османской истории. Гирей возводил свою генеалогию к Чингиз-хану и поэтому мог претендовать на что-то вроде политической законности, о которой османы могли только мечтать: верховенство татар в неофициальной иерархии центрально-азиатских династий давало им небывалый авторитет среди мусульманских государств и приносило немало беспокойства османам.
В течение первых 10 лет после «Завоевания» султан Мехмед сосредоточил свое внимание почти исключительно на Балканах. Его первый большой поход после 1453 года был против Сербии – буфера между османами и венгерской территорией, а также маршрутом, по которому венгерское влияние могло проникнуть на Балканы, а венгерские армии угрожать его северо-западным границам. Завоевание Сербии и ее окончательное включение в империю Мехмеда заняло пять лет. Хотя османы захватили и короткое время удерживали пару сербских крепостей в долине реки Моравы в 1454 году, они не смогли взять Смедерево, важную крепость, охранявшую направление на Дунай к востоку от Белграда. В последующие годы цель кампании была совсем другой: османская армия двинулась через юг Сербии в богатый залежами серебра район Ново Брдо, обеспечив себя ценнейшим природным ресурсом, залежи которого на их территории были ограничены. В 1456 году Мехмед командовал осадой Белграда, крепости, стратегическое положение которой при слиянии рек Дуная и Савы делало ее ключом к Венгрии: он не смог взять ее в ходе комбинированной операции на суше и на воде из-за неприступной и хорошо укрепленной позиции, а не из-за многочисленной, но разношерстной, плохо организованной армии крестоносцев, пришедшей на помощь крепости. Она оставалась в руках Венгрии до 1522 года.
Янош Хуньяди умер от чумы вскоре после осады Белграда, но его мужественная защита замка снискала ему славу героя легенды в венгерской истории. За его смертью последовал период смут; в конечном итоге в 1458 году трон унаследовал его сын Матиаш Корвин. Деспот Сербии Георгий Бранкович умер в декабре 1456 года; его сын Лазарь вскоре последовал за отцом, не оставив потомков мужского пола. Образовался вакуум власти, способствовавший османскому нашествию на Венгрию. Впервые Сербия стала османским вассалом после битвы на Косовом поле 1389 года, но в то время как ее правители проводили осторожную политику в отношении своих хозяев, для большинства православной знати османское правление было предпочтительнее правления католической Венгрии.
Лидером проосмайской группировки в Сербии был Михаил Ангелович, брат недавно назначенного великого визиря Мехмеда Махмуд-паши. Братья принадлежали к младшей ветви сербского деспотата; Махмуд-паша, вероятно, пошел служить османам совсем молодым, после того как османы захватили его во время правления отца султана Мехмеда Мурада II в 1427 году. Возможно, Михаил Ангелович, ставший соправителем Сербии после смерти Лазаря, способствовал османскому вторжению в Сербию, с тем чтобы помешать интригам венгров, поскольку к весне 1458 года Махмуд-паша был на пути к крепости Смедерево. Правда, в это время провенгерская группировка в Смедерево восстала, и Михаил был взят в плен женой Лазаря Еленой, которая была одним из его соправителей, заключен в тюрьму и отправлен в Венгрию. Защитники Смедерево отказались сдаться, и Махмуд-паша атаковал крепость, захватив город, но не цитадель; он также осуществил ряд других стратегических завоеваний на Дунае. Угроза венгерского наступления вынудила Махмуд-пашу присоединиться к султану в Скопье в Македонии, куда Мехмед отступил после Пелопоннесской кампании, и они остановили венгерское наступление с помощью измотанных войск Мехмеда. В 1459 году представители проосмайской группировки в Смедерево вручили ключи от крепости Мехмеду, приказавшему занять ее. Так Сербия окончательно стала составной частью османских владений.
Неспособность османского вассального государства Валахия присылать в Стамбул ежегодную дань и последующие провокационные действия воеводы Влада Дракулы, «Колосажателя», побудили Мехмеда в 1462 году послать Махмуд-пашу за Дунай впереди войска султана для восстановления порядка. Поход был успешным, и более сговорчивый брат Влада Радул, которого держали заложником в Стамбуле в качестве гарантии надлежащего поведения Влада, был посажен воеводой на место брата. Сам Влад бежал в Венгрию.
Безопасность от нападений венгров могла быть гарантирована только при условии полного контроля османов по линии Дунай– Сава, которая практически делит Балканы пополам от Черного моря на востоке до Адриатического – на западе. На северо-западе от Сербии и к югу от Савы расположена Босния, вассальное государство османов, чей король Стефан Томашевич также отказался посылать дань султану. В 1463 году Стефан просил о перемирии и получил его сроком на 15 лет, но практически немедленно османская армия напала на Боснию, войдя на ее территорию с юга. Стефан бежал, но Махмуд-паша нагнал его в Клуже, где он сдался, получив обещание, что его отпустят, не причинив вреда. Как и Сербия, Босния стала османской провинцией – хотя в следующем году вынуждена была защищаться от нападений Венгрии – и следующей Махмуд-паша захватил соседнюю Герцеговину. Коварство, позволившее османам напасть на Боснию несмотря на перемирие, снова проявилось, когда султан Мехмед приказал казнить Стефана Боснийского; но его захваченный единокровный брат Сигизмунд обратился в ислам и под именем Кралоглу («Сын короля») Исхак-бей стал соратником султана. Сын правителя Герцеговины также обратился в ислам и под именем Херсекзаде («Сын принца») Ахмед-паша служил великим визирем при сыне и наследнике Мехмеда Баязиде II (на дочери которого он женился) и его внуке Селиме I.
В 1455 году османы захватили генуэзские колонии на Эгейском море: Старую и Новую Фокайи (Фоча) на побережье Малой Азии к северу от Измира, контролировавшие богатые копи квасцов, продукция которых была необходима для европейской торговли тканями и использовалась для окраски; Энос (Энез), в устье Марицы во Фракии, получавший доходы от торговли солью. В том же году
Афины были отвоеваны у их флорентийского правителя пограничным вождем Умур-беем, сыном Тупахан-паши. Венецианский Наксос и генуэзские острова Лесбос и Хиос согласились платить дань султану в 1458 году. После завоевания Сербии в 1459 году султан Мехмед возвратился в Стамбул, а затем по суше отправился покорять генуэзскую колонию Амастрис (Амасра) на черноморском побережье Малой Азии при поддержке военного флота, посланного из Стамбула. В 1462 году Лесбос капитулировал перед османской осадой, в то время как Мехмед строил укрепления на Дарданеллах, чтобы улучшить защищенность Стамбула. Он построил там две крепости, в Чанаккале, ранее известном как Султанхисар («Замок султана»), на малоазийском побережье, и в Килитюльбахре («Замок моря»), напротив первого, на побережье Румелии. Теперь, когда османы надежно контролировали южные подступы к Стамбулу, город был защищен от нападения с моря.
Даже после падения Константинополя сохранились несколько осколков Византийской империи. Эти анахроничные образования включали Трапезундскую империю Комнинов, ставшую османским вассалом в 1456 году, и деспотат Морею, совместно управлявшийся Фомой и Димитрием Палеологами. Будучи долгое время вассалом османов, деспотат в течение трех лет был не в состоянии выплачивать дань, пока армия султана Мехмеда не завоевала его в 1458 году. Выплата долга в последнюю минуту не смогла отклонить Мехмеда от его цели, и он двинулся на юг. Коринф сдался после трехмесячной осады, и османское управление распространилось на большую часть Пелопоннеса. Деспот Фома без особого энтузиазма попытался вернуть некоторые из своих бывших владений, но был втянут в войну со своим братом. В 1460 году Мехмед снова лично повел армию, которая к концу года покорила весь Пелопоннес, за исключением нескольких венецианских колоний, оставшихся под контролем османов. Греческие источники того времени сообщают, что дочь Димитрия Елена вошла в женскую половину семейства султана, его гарем, как и Тамара, дочь Георгия Франдзи, летописца правления Мехмеда.
Трапезунд был морским рынком сбыта для торговли Тебриза, столицы Узун Хасана, энергичного лидера племенного союза Аккоюнлу, женатого на принцессе из дома Комнинов. Османские усилия подчинить мусульманские эмираты Малой Азии могли бы показаться несущественными по сравнению с разворачивавшейся в это время борьбой за контроль над восточной Малой Азией. Узун Хасан считал Трапезунд сферой своего влияния и в конце 1460 года отправил в качестве посланника к султану Мехмеду своего племянника, уведомляя, что считает империю своей добычей, и предупреждая султана, чтобы тот не пытался лишать права владения династию Комнинов. Мехмед проигнорировал предупреждение и при поддержке армий своих исламских вассалов Исфендиярогуллары Кастамону и Караманидов в следующем году двинулся на восток с целью захватить этот последний византийский анклав в Малой Азии, слишком маленький, чтобы называть себя империей. Узун Хасан послал войска остановить его наступление, но в первом противоборстве двух честолюбивых правителей успех не сопутствовал ни одной из сторон.
Земли Комининов были отрезаны от внутренних районов Малой Азии высокими, суровыми горами. Янычар, служивший в османской армии в походе на Трапезунд, вспоминает трудности этой кампании: расстояние, враждебное отношение местного населения к продвижению османов в регионе, где крутые, покрытые лесом горы благоприятствовали скорее легким и подвижным, чем тяжеловооруженным воинам, голод и непрекращающийся дождь, который превращал дорогу в грязь. Он рассказывает, как нагруженный золотыми монетами верблюд упал на дорогу, ведущую к городу, рассыпав сокровища повсюду: султан Мехмед приказал всем, кто был в состоянии подобрать кусочки золота, оставить их себе. Но этого стимула было недостаточно:
Присоединение морских колоний Венеции все еще оставалось целью османов, поскольку, хотя Венеция и не была в состоянии представлять прямую стратегическую угрозу для османов после того, как они овладели Константинополем, она оставалась серьезной помехой, благодаря сильному флоту. Османо-венецианские отношения всегда омрачали взаимные подозрения, но полномасштабной войны обычно удавалось избежать. Из коммерческих соображений и будучи уверена в том, что остальные крестоносные державы, без сомнения оставят их в изоляции, Венеция не очень стремилась провоцировать османов, пока завоевание Боснии в 1463 году не поставило под угрозу венецианские владения на Адриатике. Другие венецианские колонии, в основном Корфу, Метони, Эвбея и Наксос, стали уязвимыми, когда османы напали на венецианские территории вокруг Нафпактоса (Лепанто), важной базы для осуществления морских операций в Адриатическом море. В надежде, что она сможет найти союзника в лице Венгрии, которой также угрожала потеря Боснии, Венеция объявила войну султану в июле 1463 года.
На ранней стадии войны большая часть Пелопоннеса снова перешла под венецианский контроль. Осенью 1463 года король Венгрии Матиаш Корвин захватил Боснию, а в следующем году его войско разбило армию под командованием Мехмеда, который отступил, узнав, что король снова движется на юг за реку Саву. Папа и герцог Бургундский заключили трехлетнее соглашение о крестовом походе против османов (но это рискованное начинание оказалось недолговечным: к концу 1464 года этот, как и многие другие союзы в истории крестовых походов, распался в результате разногласий).
Хотя венецианцы не смогли отбить у османов остров Лесбос на севере Эгейского моря в том же году, к этому отнеслись как простой неудаче, и Венеция склонялась к тому, чтобы принять мирные предложения верховного визиря Махмуд-паши.
Венеция оставалась проблемой, и не только на Пелопоннесе. Между османской Македонией и венецианскими крепостями на Адриатическом побережье лежал островок независимой Албании Скандербега. После того как Скандербег повторно принял христианство и отказался от клятвы османам, восстав против Мурада II, он добивался латинского покровительства в своем стремлении оставаться независимым от захватчиков-османов. Неаполь был его покровителем с 1451 года, но после смерти короля Альфонсо в 1458 году он снова признал османский суверенитет. Начало венецианско-османской войны в 1463 году дало ему еще один шанс освободиться от османов, и он предложил свои услуги Венеции. После двух лет локальных военных действий Мехмед начал полномасштабную кампанию против Скандербега, и летом 1466 года, всего за 25 дней, османы построили грандиозную крепость Эльбасан в том месте, где основной путь, связывающий османские Балканы с Адриатическим побережьем, бывшая Виа Игнатия, достигает прибрежной равнины. Крепость Скандербега Круя осталась отрезанной, будучи не в состоянии установить контакт по суше с венецианскими силами на побережье. В течение зимы Скандербег искал помощи в Италии, и в следующем году атаковал османов, осаждавших Крую. Это подтолкнуло Мехмеда ко второму наступлению, закончившемуся тем, что вся Албания, за исключением нескольких венецианских сторожевых застав, перешла под господство османов. Сам Скандербег, бывший такое долгое время лидером албанского сопротивления османам, бежал на венецианскую территорию, где умер в 1468 году. Хотя османское управление в этом недружелюбном регионе оставалось слабым, Венгрия и Венеция были более не в состоянии использовать в своих целях непостоянство мелких албанских властителей.
Хотя Мехмед II воспринимается западными историками в основном как автор броска османов в Европу, изрядную часть своего правления он защищал свои восточные границы. Предостережение Мехмеда Узун Хасаном по поводу Трапезунда в 1460 году оказалось пророчеством более агрессивной политики, поскольку вскоре он отправил посла в Венецию с предложением сотрудничества. Самой сильной картой в его колоде было обещание повторить успех Тамерлана и разделить османские владения: Венеция согласилась с тем, что он будет вправе оставить за собой любые территории, которые сможет завоевать в Малой Азии.
К середине XV века давние и непростые отношения между государствами Османов и Караманидов зашли в тупик. Смерть в 1464 году вассала Мехмеда правителя Карамана Ибрахим-бея оставила Караман открытым для соперничающих притязаний османов и Аккоюнлу. Узун Хасан не упустил шанса перехватить инициативу у османов, вторгнувшись в Караман от имени старшего сына Ибрахима Исхака и передав государство ему. И Узун Хасан и Исхак приняли покровительство мамлюков, надеясь на союз против неизбежного ответа Мехмеда, которого не пришлось долго ждать: при поддержке османов другой сын Ибрахима Пир Ахмед вынудил Исхака искать убежища у Узун Хасана. Смерть Исхака вскоре после этого лишила Узун Хасана предлога для вторжения в Караман и на время отложила исполнение его замысла превзойти Тамерлана.
Тем не менее вскоре, когда лучшие силы османской армии были заняты на западных границах империи, Узун Хасан на восточной границе добавлял большие полосы территории к тому, что он получил в результате присоединения земель вражеского племенного союза Каракоюнлу в 1467 году. В последующие два года он установил свою власть в Азербайджане, Ираке, Фарсе, Кирмане и за их пределами, на родине Тимуридов дальше на восток, что радикально изменило положение сил в восточной части Малой Азии и сделало Узун Хасана значительно более серьезным соперником, чем когда он был просто племенным вождем.
В 1468 году Узун Хасан отправил посольство к новому султану малюков Вахид-бею, чтобы заручиться поддержкой мамлюков против османов. Два писателя того времени, венецианский историк Доменико Малипьеро и османский Турсун-бей, сообщают независимо друг от друга о планах отправиться в поход на мамлюкскую Сирию. Тем не менее когда караманский Пир Ахмед не предоставил обязательную помощь этой кампании, Мехмед направил свою армию против Карамана. Неизвестно, что побудило Пир Ахмеда принять такое ошибочное решение, поскольку силы Карамана не могли соперничать с армией Мехмеда, который успешно взял большую часть территории Карамнидов к северу от горного хребта Тавр под свой контроль. Узун Хасан был поглощен своими собственными имперскими замыслами на востоке и не смог вмешаться, чтобы помочь Пир Ахмеду.
С 1469 года, после завоевания земель тимуридского правителя Абу Саида, Узун Хан стал владыкой самых обширных территорий в регионе, наследником Каракоюнлу и государства Тимуридов. Поскольку владения Узун Хасана включали большую часть Ирана и Ирака, а также изрядную часть Малой Азии, он был хозяином империи, соперничающей с империей султана Мехмеда, и в июне того же года он озвучил свои требования на то, чтобы быть единственным легитимным повелителем мусульман в послании к Вахид-бею. Это был вызов как мамлюкам, хранителям мусульманских святынь в Мекке и Медине, к которым всем мусульманам предписывалось совершить паломничество, так и стремлению султана Мехмеда стать лидером мусульманского мира. Даже после завоевания Константинополя Мехмед был за то, чтобы оставить вопросы, связанные с паломничеством, мамлюкам, считая своей обязанностью расширять мусульманские земли в настоящей жизни.
Узун Хасан усилил давление. Он соперничал с Мехмедом как на духовном, так и на светском уровне, говоря в письме к султану в 1471 году о своем недавнем завоевании Шираза в Южном Иране как о «троне халифата». Эта претензия не очень обеспокоила Мехмеда, поскольку права халифа уже давно были неопределенными, но воскрешение Узун Хасаном в памяти призрака Тамерлана тревожило больше. Один из военачальников Узун Хасана написал османскому губернатору Сиваса, проводя сравнение между лидером Аккоюнлу и Тамерланом – он считал Узун Хасана выше по 14 пунктам, которые включали полный набор атрибутов, необходимых для поддержания претензий правителя на легитимность в этой части мира. Узун Хасан привлек к себе интерес, критикуя политические решения османов, такие как взимание с мусульманских соплеменников подушного налога, который должны были платить только немусульмане, насильственное прикрепление племен к земле, чтобы сделать их частью оседлого крестьянства, что было важным аспектом османской политики подчинения восточной Малой Азии. Претензии Узун Хасана на происхождение от древних тюрок были решительным противопоставлением османам, делавшим акцент на свое центрально-азиатское происхождение.
Когда султан Мехмед послал армию против Карамана в 1471 году, Пир Ахмед бежал к Узун Хасану, но туркоманские союзники Пир Ахмеда не смогли защитить от османов перевалы в горах Тавра, а османский флот занял подчиненный Караманидам анклав вокруг порта Аланья в юго-западной части Малой Азии. На следующий год османы захватили крепости Караманидов к востоку от Силифке, расположенного на южном побережье Малой Азии, но на западе их собственный порт Анталья, по свидетельству Малипьеро, «величайший и известнейший морской порт в Азии», был в отместку сожжен венецианским флотом, новым союзником Узун Хасана. Османский порт Измир на западном побережье Малой Азии был также сожжен венецианским флотом, они же спалили Гелиболу в результате дерзкого нападения, разрушившего укрепления на Дарданеллах, так недавно возведенные Мехмедом для защиты Стамбула.
В июле 1472 года Узун Хасан вновь объявил о своем намерении помочь защитить то, что осталось от Карамана, от османов, утверждая, что Мехмед отвел войска и передал контроль над Трапезундом. Как и двор Тамерлана, двор Узун Хасана предоставлял убежище лишенным права владения малоазийским принцам, которые надеялись отвоевать свои бывшие территории под присмотром могущественного покровителя: в это время одним из них был караманский Пир Ахмед, а вторым – племянник Узун Хасана, сын смещенного правителя Синопа, расположенного на северном побережье Малой Азии. До того как покинуть Стамбул, Мехмед узнал, что армия под командованием другого племянника Узун Хасана Юсуфа Мирзы подходит к бывшей османской столице Бурсе, по пути заняв значительные территории в Малой Азии. Превосходящие силы османов заставили их отступить, Юсуф Мирза был схвачен, а бывший с ним Пир Ахмед бежал.
Вторжение Узун Хасана за реку Евфрат, в северные земли мамлюков, в конце 1472 года помогли на короткое время объединиться мамлюкам и османам против него. Возможно, непосредственная причина этого похода была связана с конфликтом, возникшем из-за того, должен ли паланкин мамлюков из Каира или паланкин Узун Хасана (как обладателя бывшей ставки халифата, Багдада) главенствовать на церемонии, связанной с ежегодным паломничеством в Мекку. В результате этого похода Узун Хасан на время получил контроль над перевалами в горах Тавра, ведущими к Средиземному морю, где действовали его венецианские союзники. Агрессивный настрой Узун Хасана давал султану Мехмеду серьезные основания опасаться договора Венции и Аккоюнлу, но, возможно, его предложение Венеции и Венгрии прислать послов в Стамбул для обсуждения мира было лишь уловкой, чтобы изолировать Узун Хасана от его европейских союзников.
Вторжение Узун Хасана в мамлюкскую Сирию в 1472 году привело султана Мехмеда к мысли, что пришло время начать полномасштабную кампанию против правителя Аккоюнлу. 4 августа 1473 года две армии встретились на реке Евфрат, к востоку от Эрзинджана в ничего не решившем сражении, которое стоило османам больших потерь. Неделю спустя, 11 августа, они снова встретились у Башкенда, расположенного в горах на севере; Узун Хасан бежал при появлении османской армии, хорошо вооруженной, в отличие от его собственной, пушками и мушкетами, а его силы были разбиты. Четверть века знакомство османов с оружием эры пороха давало им преимущество над восточными врагами.
Взятие Константинополя османами повергло в ужас христианский Запад, который опасался еще более агрессивных завоеваний. Папа делал попытки поднять армии крестоносцев, чтобы вернуть город христианскому миру. Хотя, как и прежде, они не приводили к созданию единого фронта против османов, но всегда учитывались султаном Мехмедом при выработке политического курса. Его успехи имели серьезные последствия для морских экономик Запада. Османский контроль над Босфором вбил клин в стратегическую и торговую зону, состоявшую из Черного, Эгейского и Средиземного морей, и сделал доступными для османов обширные ресурсы. Как прежде Константинополь, новая столица империи Мехмеда нуждалась в продовольствии и материалах для обеспечения процветающей и энергичной общины: многое из того, в чем нуждался город, поступало из черноморского бассейна.
Для генуэзских и венецианских колоний, чья экономика всецело зависела от черноморской торговли, перспектива была безрадостной. В том же году, когда пал Константинополь, Мехмед послал флот из 56 кораблей «показаться» в Черном море. Не сумев взять генуэзскую крепость Белгород-Днестровский (Цитатея Альба) в устье Днепра, османские корабли пошли в Крым, где при поддержке Хаджи Гирея, крымского татарского хана, потревожили генуэзский аванпост в Кафе; те согласились платить ежегодную дань, чтобы сохранить некоторую независимость, хотя бы на время. Потеряв контроль над крупными торговыми путями, по которым из бассейна Черного моря везли зерно для снабжения города-государства, венецианцы счастливы были заключить с Мехмедом договор в том же году. По его условиям им разрешалось торговать в Стамбуле в обмен на уплату таможенных пошлин, а также сохранить там колонию.
Совместные османо-татарские действия против генуэзцев были предшественниками их будущих близких, а зачастую и непростых отношений. Татарская династия Гирея, правившая Крымом до его завоевания Российской империей в конце XVIII века, появилась в XV веке, провозгласив свою независимость от татар Золотой Орды, которые контролировали западную часть Монгольской империи, созданной Чингиз-ханом, и были призваны занять особое место в османской истории. Гирей возводил свою генеалогию к Чингиз-хану и поэтому мог претендовать на что-то вроде политической законности, о которой османы могли только мечтать: верховенство татар в неофициальной иерархии центрально-азиатских династий давало им небывалый авторитет среди мусульманских государств и приносило немало беспокойства османам.
В течение первых 10 лет после «Завоевания» султан Мехмед сосредоточил свое внимание почти исключительно на Балканах. Его первый большой поход после 1453 года был против Сербии – буфера между османами и венгерской территорией, а также маршрутом, по которому венгерское влияние могло проникнуть на Балканы, а венгерские армии угрожать его северо-западным границам. Завоевание Сербии и ее окончательное включение в империю Мехмеда заняло пять лет. Хотя османы захватили и короткое время удерживали пару сербских крепостей в долине реки Моравы в 1454 году, они не смогли взять Смедерево, важную крепость, охранявшую направление на Дунай к востоку от Белграда. В последующие годы цель кампании была совсем другой: османская армия двинулась через юг Сербии в богатый залежами серебра район Ново Брдо, обеспечив себя ценнейшим природным ресурсом, залежи которого на их территории были ограничены. В 1456 году Мехмед командовал осадой Белграда, крепости, стратегическое положение которой при слиянии рек Дуная и Савы делало ее ключом к Венгрии: он не смог взять ее в ходе комбинированной операции на суше и на воде из-за неприступной и хорошо укрепленной позиции, а не из-за многочисленной, но разношерстной, плохо организованной армии крестоносцев, пришедшей на помощь крепости. Она оставалась в руках Венгрии до 1522 года.
Янош Хуньяди умер от чумы вскоре после осады Белграда, но его мужественная защита замка снискала ему славу героя легенды в венгерской истории. За его смертью последовал период смут; в конечном итоге в 1458 году трон унаследовал его сын Матиаш Корвин. Деспот Сербии Георгий Бранкович умер в декабре 1456 года; его сын Лазарь вскоре последовал за отцом, не оставив потомков мужского пола. Образовался вакуум власти, способствовавший османскому нашествию на Венгрию. Впервые Сербия стала османским вассалом после битвы на Косовом поле 1389 года, но в то время как ее правители проводили осторожную политику в отношении своих хозяев, для большинства православной знати османское правление было предпочтительнее правления католической Венгрии.
Лидером проосмайской группировки в Сербии был Михаил Ангелович, брат недавно назначенного великого визиря Мехмеда Махмуд-паши. Братья принадлежали к младшей ветви сербского деспотата; Махмуд-паша, вероятно, пошел служить османам совсем молодым, после того как османы захватили его во время правления отца султана Мехмеда Мурада II в 1427 году. Возможно, Михаил Ангелович, ставший соправителем Сербии после смерти Лазаря, способствовал османскому вторжению в Сербию, с тем чтобы помешать интригам венгров, поскольку к весне 1458 года Махмуд-паша был на пути к крепости Смедерево. Правда, в это время провенгерская группировка в Смедерево восстала, и Михаил был взят в плен женой Лазаря Еленой, которая была одним из его соправителей, заключен в тюрьму и отправлен в Венгрию. Защитники Смедерево отказались сдаться, и Махмуд-паша атаковал крепость, захватив город, но не цитадель; он также осуществил ряд других стратегических завоеваний на Дунае. Угроза венгерского наступления вынудила Махмуд-пашу присоединиться к султану в Скопье в Македонии, куда Мехмед отступил после Пелопоннесской кампании, и они остановили венгерское наступление с помощью измотанных войск Мехмеда. В 1459 году представители проосмайской группировки в Смедерево вручили ключи от крепости Мехмеду, приказавшему занять ее. Так Сербия окончательно стала составной частью османских владений.
Неспособность османского вассального государства Валахия присылать в Стамбул ежегодную дань и последующие провокационные действия воеводы Влада Дракулы, «Колосажателя», побудили Мехмеда в 1462 году послать Махмуд-пашу за Дунай впереди войска султана для восстановления порядка. Поход был успешным, и более сговорчивый брат Влада Радул, которого держали заложником в Стамбуле в качестве гарантии надлежащего поведения Влада, был посажен воеводой на место брата. Сам Влад бежал в Венгрию.
Безопасность от нападений венгров могла быть гарантирована только при условии полного контроля османов по линии Дунай– Сава, которая практически делит Балканы пополам от Черного моря на востоке до Адриатического – на западе. На северо-западе от Сербии и к югу от Савы расположена Босния, вассальное государство османов, чей король Стефан Томашевич также отказался посылать дань султану. В 1463 году Стефан просил о перемирии и получил его сроком на 15 лет, но практически немедленно османская армия напала на Боснию, войдя на ее территорию с юга. Стефан бежал, но Махмуд-паша нагнал его в Клуже, где он сдался, получив обещание, что его отпустят, не причинив вреда. Как и Сербия, Босния стала османской провинцией – хотя в следующем году вынуждена была защищаться от нападений Венгрии – и следующей Махмуд-паша захватил соседнюю Герцеговину. Коварство, позволившее османам напасть на Боснию несмотря на перемирие, снова проявилось, когда султан Мехмед приказал казнить Стефана Боснийского; но его захваченный единокровный брат Сигизмунд обратился в ислам и под именем Кралоглу («Сын короля») Исхак-бей стал соратником султана. Сын правителя Герцеговины также обратился в ислам и под именем Херсекзаде («Сын принца») Ахмед-паша служил великим визирем при сыне и наследнике Мехмеда Баязиде II (на дочери которого он женился) и его внуке Селиме I.
В 1455 году османы захватили генуэзские колонии на Эгейском море: Старую и Новую Фокайи (Фоча) на побережье Малой Азии к северу от Измира, контролировавшие богатые копи квасцов, продукция которых была необходима для европейской торговли тканями и использовалась для окраски; Энос (Энез), в устье Марицы во Фракии, получавший доходы от торговли солью. В том же году
Афины были отвоеваны у их флорентийского правителя пограничным вождем Умур-беем, сыном Тупахан-паши. Венецианский Наксос и генуэзские острова Лесбос и Хиос согласились платить дань султану в 1458 году. После завоевания Сербии в 1459 году султан Мехмед возвратился в Стамбул, а затем по суше отправился покорять генуэзскую колонию Амастрис (Амасра) на черноморском побережье Малой Азии при поддержке военного флота, посланного из Стамбула. В 1462 году Лесбос капитулировал перед османской осадой, в то время как Мехмед строил укрепления на Дарданеллах, чтобы улучшить защищенность Стамбула. Он построил там две крепости, в Чанаккале, ранее известном как Султанхисар («Замок султана»), на малоазийском побережье, и в Килитюльбахре («Замок моря»), напротив первого, на побережье Румелии. Теперь, когда османы надежно контролировали южные подступы к Стамбулу, город был защищен от нападения с моря.
Даже после падения Константинополя сохранились несколько осколков Византийской империи. Эти анахроничные образования включали Трапезундскую империю Комнинов, ставшую османским вассалом в 1456 году, и деспотат Морею, совместно управлявшийся Фомой и Димитрием Палеологами. Будучи долгое время вассалом османов, деспотат в течение трех лет был не в состоянии выплачивать дань, пока армия султана Мехмеда не завоевала его в 1458 году. Выплата долга в последнюю минуту не смогла отклонить Мехмеда от его цели, и он двинулся на юг. Коринф сдался после трехмесячной осады, и османское управление распространилось на большую часть Пелопоннеса. Деспот Фома без особого энтузиазма попытался вернуть некоторые из своих бывших владений, но был втянут в войну со своим братом. В 1460 году Мехмед снова лично повел армию, которая к концу года покорила весь Пелопоннес, за исключением нескольких венецианских колоний, оставшихся под контролем османов. Греческие источники того времени сообщают, что дочь Димитрия Елена вошла в женскую половину семейства султана, его гарем, как и Тамара, дочь Георгия Франдзи, летописца правления Мехмеда.
Трапезунд был морским рынком сбыта для торговли Тебриза, столицы Узун Хасана, энергичного лидера племенного союза Аккоюнлу, женатого на принцессе из дома Комнинов. Османские усилия подчинить мусульманские эмираты Малой Азии могли бы показаться несущественными по сравнению с разворачивавшейся в это время борьбой за контроль над восточной Малой Азией. Узун Хасан считал Трапезунд сферой своего влияния и в конце 1460 года отправил в качестве посланника к султану Мехмеду своего племянника, уведомляя, что считает империю своей добычей, и предупреждая султана, чтобы тот не пытался лишать права владения династию Комнинов. Мехмед проигнорировал предупреждение и при поддержке армий своих исламских вассалов Исфендиярогуллары Кастамону и Караманидов в следующем году двинулся на восток с целью захватить этот последний византийский анклав в Малой Азии, слишком маленький, чтобы называть себя империей. Узун Хасан послал войска остановить его наступление, но в первом противоборстве двух честолюбивых правителей успех не сопутствовал ни одной из сторон.
Земли Комининов были отрезаны от внутренних районов Малой Азии высокими, суровыми горами. Янычар, служивший в османской армии в походе на Трапезунд, вспоминает трудности этой кампании: расстояние, враждебное отношение местного населения к продвижению османов в регионе, где крутые, покрытые лесом горы благоприятствовали скорее легким и подвижным, чем тяжеловооруженным воинам, голод и непрекращающийся дождь, который превращал дорогу в грязь. Он рассказывает, как нагруженный золотыми монетами верблюд упал на дорогу, ведущую к городу, рассыпав сокровища повсюду: султан Мехмед приказал всем, кто был в состоянии подобрать кусочки золота, оставить их себе. Но этого стимула было недостаточно:
…прежде чем мы спустились с горы, у нас было много злоключений: земля была вязкой как каша, и янычары были вынуждены нести императора [т. е. султана] на руках в течение всего пути в долину, а нагруженные сокровищами верблюды остались в горах. Император Мехмед умолял янычар попытаться спустить верблюдов в долину, и мы должны были с большим трудом подняться обратно в гору и бились всю ночь, прежде чем спустили их в долину. В тот день император остановился на отдых и отдал янычарам 50 000 золотых слитков, чтобы они разделили их между собой, и повысил жалование центурионов янычар.Трапезунд сдался после шестидневной осады сухопутными и морскими силами османов. По исламскому закону тех, кто сдавался в бою, следовало отпустить, поэтому изначально императора и его семью пощадили и держали в Эдирне, кроме его дочери Анны, которая вошла в гарем Мехмеда, но казнили двумя годами позже. Некоторые обвиняли в легкой победе османов казначея Трапезунда Георгия Амируца, который вел переговоры о сдаче анклава с османским великим визирем Махмуд-пашой, приходившимся ему двоюродным братом. Амируц продолжил свою карьеру при османском дворе, как и некоторые другие образованные греки и византийские аристократы. Он стал придворным философом и личным секретарем султана; его особой заслугой было слияние воедино разрозненных карт античного греческого географа Птолемея, чей груд был принят за одну из основ исламской и, позднее, османской и европейской картографии. С устранением династии Комнинов из Трапезунда Мехмед завершил объединение под османской властью территорий, которые управлялись Византией из Константинополя до IV крестового похода в 1204 году.
Присоединение морских колоний Венеции все еще оставалось целью османов, поскольку, хотя Венеция и не была в состоянии представлять прямую стратегическую угрозу для османов после того, как они овладели Константинополем, она оставалась серьезной помехой, благодаря сильному флоту. Османо-венецианские отношения всегда омрачали взаимные подозрения, но полномасштабной войны обычно удавалось избежать. Из коммерческих соображений и будучи уверена в том, что остальные крестоносные державы, без сомнения оставят их в изоляции, Венеция не очень стремилась провоцировать османов, пока завоевание Боснии в 1463 году не поставило под угрозу венецианские владения на Адриатике. Другие венецианские колонии, в основном Корфу, Метони, Эвбея и Наксос, стали уязвимыми, когда османы напали на венецианские территории вокруг Нафпактоса (Лепанто), важной базы для осуществления морских операций в Адриатическом море. В надежде, что она сможет найти союзника в лице Венгрии, которой также угрожала потеря Боснии, Венеция объявила войну султану в июле 1463 года.
На ранней стадии войны большая часть Пелопоннеса снова перешла под венецианский контроль. Осенью 1463 года король Венгрии Матиаш Корвин захватил Боснию, а в следующем году его войско разбило армию под командованием Мехмеда, который отступил, узнав, что король снова движется на юг за реку Саву. Папа и герцог Бургундский заключили трехлетнее соглашение о крестовом походе против османов (но это рискованное начинание оказалось недолговечным: к концу 1464 года этот, как и многие другие союзы в истории крестовых походов, распался в результате разногласий).
Хотя венецианцы не смогли отбить у османов остров Лесбос на севере Эгейского моря в том же году, к этому отнеслись как простой неудаче, и Венеция склонялась к тому, чтобы принять мирные предложения верховного визиря Махмуд-паши.
Венеция оставалась проблемой, и не только на Пелопоннесе. Между османской Македонией и венецианскими крепостями на Адриатическом побережье лежал островок независимой Албании Скандербега. После того как Скандербег повторно принял христианство и отказался от клятвы османам, восстав против Мурада II, он добивался латинского покровительства в своем стремлении оставаться независимым от захватчиков-османов. Неаполь был его покровителем с 1451 года, но после смерти короля Альфонсо в 1458 году он снова признал османский суверенитет. Начало венецианско-османской войны в 1463 году дало ему еще один шанс освободиться от османов, и он предложил свои услуги Венеции. После двух лет локальных военных действий Мехмед начал полномасштабную кампанию против Скандербега, и летом 1466 года, всего за 25 дней, османы построили грандиозную крепость Эльбасан в том месте, где основной путь, связывающий османские Балканы с Адриатическим побережьем, бывшая Виа Игнатия, достигает прибрежной равнины. Крепость Скандербега Круя осталась отрезанной, будучи не в состоянии установить контакт по суше с венецианскими силами на побережье. В течение зимы Скандербег искал помощи в Италии, и в следующем году атаковал османов, осаждавших Крую. Это подтолкнуло Мехмеда ко второму наступлению, закончившемуся тем, что вся Албания, за исключением нескольких венецианских сторожевых застав, перешла под господство османов. Сам Скандербег, бывший такое долгое время лидером албанского сопротивления османам, бежал на венецианскую территорию, где умер в 1468 году. Хотя османское управление в этом недружелюбном регионе оставалось слабым, Венгрия и Венеция были более не в состоянии использовать в своих целях непостоянство мелких албанских властителей.
Хотя Мехмед II воспринимается западными историками в основном как автор броска османов в Европу, изрядную часть своего правления он защищал свои восточные границы. Предостережение Мехмеда Узун Хасаном по поводу Трапезунда в 1460 году оказалось пророчеством более агрессивной политики, поскольку вскоре он отправил посла в Венецию с предложением сотрудничества. Самой сильной картой в его колоде было обещание повторить успех Тамерлана и разделить османские владения: Венеция согласилась с тем, что он будет вправе оставить за собой любые территории, которые сможет завоевать в Малой Азии.
К середине XV века давние и непростые отношения между государствами Османов и Караманидов зашли в тупик. Смерть в 1464 году вассала Мехмеда правителя Карамана Ибрахим-бея оставила Караман открытым для соперничающих притязаний османов и Аккоюнлу. Узун Хасан не упустил шанса перехватить инициативу у османов, вторгнувшись в Караман от имени старшего сына Ибрахима Исхака и передав государство ему. И Узун Хасан и Исхак приняли покровительство мамлюков, надеясь на союз против неизбежного ответа Мехмеда, которого не пришлось долго ждать: при поддержке османов другой сын Ибрахима Пир Ахмед вынудил Исхака искать убежища у Узун Хасана. Смерть Исхака вскоре после этого лишила Узун Хасана предлога для вторжения в Караман и на время отложила исполнение его замысла превзойти Тамерлана.
Тем не менее вскоре, когда лучшие силы османской армии были заняты на западных границах империи, Узун Хасан на восточной границе добавлял большие полосы территории к тому, что он получил в результате присоединения земель вражеского племенного союза Каракоюнлу в 1467 году. В последующие два года он установил свою власть в Азербайджане, Ираке, Фарсе, Кирмане и за их пределами, на родине Тимуридов дальше на восток, что радикально изменило положение сил в восточной части Малой Азии и сделало Узун Хасана значительно более серьезным соперником, чем когда он был просто племенным вождем.
В 1468 году Узун Хасан отправил посольство к новому султану малюков Вахид-бею, чтобы заручиться поддержкой мамлюков против османов. Два писателя того времени, венецианский историк Доменико Малипьеро и османский Турсун-бей, сообщают независимо друг от друга о планах отправиться в поход на мамлюкскую Сирию. Тем не менее когда караманский Пир Ахмед не предоставил обязательную помощь этой кампании, Мехмед направил свою армию против Карамана. Неизвестно, что побудило Пир Ахмеда принять такое ошибочное решение, поскольку силы Карамана не могли соперничать с армией Мехмеда, который успешно взял большую часть территории Карамнидов к северу от горного хребта Тавр под свой контроль. Узун Хасан был поглощен своими собственными имперскими замыслами на востоке и не смог вмешаться, чтобы помочь Пир Ахмеду.
С 1469 года, после завоевания земель тимуридского правителя Абу Саида, Узун Хан стал владыкой самых обширных территорий в регионе, наследником Каракоюнлу и государства Тимуридов. Поскольку владения Узун Хасана включали большую часть Ирана и Ирака, а также изрядную часть Малой Азии, он был хозяином империи, соперничающей с империей султана Мехмеда, и в июне того же года он озвучил свои требования на то, чтобы быть единственным легитимным повелителем мусульман в послании к Вахид-бею. Это был вызов как мамлюкам, хранителям мусульманских святынь в Мекке и Медине, к которым всем мусульманам предписывалось совершить паломничество, так и стремлению султана Мехмеда стать лидером мусульманского мира. Даже после завоевания Константинополя Мехмед был за то, чтобы оставить вопросы, связанные с паломничеством, мамлюкам, считая своей обязанностью расширять мусульманские земли в настоящей жизни.
Узун Хасан усилил давление. Он соперничал с Мехмедом как на духовном, так и на светском уровне, говоря в письме к султану в 1471 году о своем недавнем завоевании Шираза в Южном Иране как о «троне халифата». Эта претензия не очень обеспокоила Мехмеда, поскольку права халифа уже давно были неопределенными, но воскрешение Узун Хасаном в памяти призрака Тамерлана тревожило больше. Один из военачальников Узун Хасана написал османскому губернатору Сиваса, проводя сравнение между лидером Аккоюнлу и Тамерланом – он считал Узун Хасана выше по 14 пунктам, которые включали полный набор атрибутов, необходимых для поддержания претензий правителя на легитимность в этой части мира. Узун Хасан привлек к себе интерес, критикуя политические решения османов, такие как взимание с мусульманских соплеменников подушного налога, который должны были платить только немусульмане, насильственное прикрепление племен к земле, чтобы сделать их частью оседлого крестьянства, что было важным аспектом османской политики подчинения восточной Малой Азии. Претензии Узун Хасана на происхождение от древних тюрок были решительным противопоставлением османам, делавшим акцент на свое центрально-азиатское происхождение.
Когда султан Мехмед послал армию против Карамана в 1471 году, Пир Ахмед бежал к Узун Хасану, но туркоманские союзники Пир Ахмеда не смогли защитить от османов перевалы в горах Тавра, а османский флот занял подчиненный Караманидам анклав вокруг порта Аланья в юго-западной части Малой Азии. На следующий год османы захватили крепости Караманидов к востоку от Силифке, расположенного на южном побережье Малой Азии, но на западе их собственный порт Анталья, по свидетельству Малипьеро, «величайший и известнейший морской порт в Азии», был в отместку сожжен венецианским флотом, новым союзником Узун Хасана. Османский порт Измир на западном побережье Малой Азии был также сожжен венецианским флотом, они же спалили Гелиболу в результате дерзкого нападения, разрушившего укрепления на Дарданеллах, так недавно возведенные Мехмедом для защиты Стамбула.
В июле 1472 года Узун Хасан вновь объявил о своем намерении помочь защитить то, что осталось от Карамана, от османов, утверждая, что Мехмед отвел войска и передал контроль над Трапезундом. Как и двор Тамерлана, двор Узун Хасана предоставлял убежище лишенным права владения малоазийским принцам, которые надеялись отвоевать свои бывшие территории под присмотром могущественного покровителя: в это время одним из них был караманский Пир Ахмед, а вторым – племянник Узун Хасана, сын смещенного правителя Синопа, расположенного на северном побережье Малой Азии. До того как покинуть Стамбул, Мехмед узнал, что армия под командованием другого племянника Узун Хасана Юсуфа Мирзы подходит к бывшей османской столице Бурсе, по пути заняв значительные территории в Малой Азии. Превосходящие силы османов заставили их отступить, Юсуф Мирза был схвачен, а бывший с ним Пир Ахмед бежал.
Вторжение Узун Хасана за реку Евфрат, в северные земли мамлюков, в конце 1472 года помогли на короткое время объединиться мамлюкам и османам против него. Возможно, непосредственная причина этого похода была связана с конфликтом, возникшем из-за того, должен ли паланкин мамлюков из Каира или паланкин Узун Хасана (как обладателя бывшей ставки халифата, Багдада) главенствовать на церемонии, связанной с ежегодным паломничеством в Мекку. В результате этого похода Узун Хасан на время получил контроль над перевалами в горах Тавра, ведущими к Средиземному морю, где действовали его венецианские союзники. Агрессивный настрой Узун Хасана давал султану Мехмеду серьезные основания опасаться договора Венции и Аккоюнлу, но, возможно, его предложение Венеции и Венгрии прислать послов в Стамбул для обсуждения мира было лишь уловкой, чтобы изолировать Узун Хасана от его европейских союзников.
Вторжение Узун Хасана в мамлюкскую Сирию в 1472 году привело султана Мехмеда к мысли, что пришло время начать полномасштабную кампанию против правителя Аккоюнлу. 4 августа 1473 года две армии встретились на реке Евфрат, к востоку от Эрзинджана в ничего не решившем сражении, которое стоило османам больших потерь. Неделю спустя, 11 августа, они снова встретились у Башкенда, расположенного в горах на севере; Узун Хасан бежал при появлении османской армии, хорошо вооруженной, в отличие от его собственной, пушками и мушкетами, а его силы были разбиты. Четверть века знакомство османов с оружием эры пороха давало им преимущество над восточными врагами.