– У меня нет ружья, – отвечал Него-Дяй, по прозвищу «Скорая Почта», – я заряжаю печеными яблоками свой перочинный нож.
– Тогда все ясно! – воскликнул дядюшка Рингельхут. – Но из чего бы вы ни стреляли, примите нашу искреннюю благодарность!
Него-Дяй протестующе поднял руку.
– Не стоит благодарности, – сказал он, и милостиво кивнув на прощание, скрылся в лесу.
Сельдерюшка привела путешественников на берег восхитительного пресного озера, где в хижинах на сваях жило весьма дружелюбное племя. Все люди этого племени были татуированы с головы до ног, все носили юбочки и тяжеленные коралловые бусы. Негро Кабалло заявил, что он такими вещами не интересуется и поскакал на плантацию сахарного тростника, где и наелся до отвала. А кроме того, он встретил там другую лошадь, небольшую белую кобылку, с которой они, кажется, отлично поладили.
Туземцы демонстрировали дяде и племяннику совершенно невероятные трюки с нырянием. Затем дядюшке подарили юбочку из пальмовых листьев и ему волей-неволей пришлось ее на себя напялить. А поскольку костюм он все-таки не снял, вид у него, прямо скажем, был престранный. Туземные женщины долго покатывались со смеху и наконец, не выдержав, убежали.
Юноши учили гостей ловить форель при помощи копья, и птиц при помощи лассо. Потом были устроены соревнования шлюпок-восьмерок. Это зрелище так захватило Конрада, что он даже дышать забывал. Наконец, был сервирован праздничный стол. В меню входили следующие блюда:
Правда, когда подали пюре из улиток, его чуть не стошнило.
Конрад разговорился с Сельдерюшкой. Однако к концу разговора мальчик загрустил. Сельдерюшка сказала, что у нее мало времени, ей надо спешить на остров Бали к фрау Леман, которая держит прачечную, где стирают драгоценные камни. Дело в том, что Сельдерюшкин папа потерял жемчужину из своей короны и теперь хочет заменить ее брильянтом. Конрад сказал, что подождет девочку. Но Сельдерюшка покачала головой, встала, попрощалась с ним за руку, кивнула дядюшке и старому вождю и убежала.
– Не плачь, сынок, – утешил его дядюшка, – лучше поешь как следует.
Но у Конрада пропал аппетит. Глотая слезы, он заявил, что им тоже пора домой.
Дядюшке это оказалось на руку. Они простились с вождем, поблагодарили за сердечный прием и побежали на плантацию сахарного тростника за Негро Кабалло. Тот, стоя бок о бок с белой кобылкой, сказал:
– Господа, не сочтите за обиду, но я решил остаться тут. Сахарный тростник фантастически вкусен! Кроме того, я хочу жениться на этой белой лошадке. Ну разве она не очаровательна? Я хочу, наконец, обзавестись семьей и забыть поскорее и роликовые коньки и цирк, словом, все, что напоминает мне о Европе. И больше я не скажу ни единого слова. Я клянусь в этом! Лошадям говорить не пристало! Назад, к природе!
– Бросьте ваши шуточки! – заверещал Рингельхут. – Я все же надеюсь, что вы пошутили?
Негро Кабалло молчал.
– Но не можете же вы заставить нас возвращаться домой пешком?! – настаивал дядюшка. – Да откройте же пасть, вы, четвероногий упрямец!
– Но он же только что поклялся не произносить больше ни словечка, – сказал Конрад, – и если он решил жениться на этой белой барышне, то мы не вправе ему мешать. Мы не закроем ему дорогу к счастью!
Вороной кивнул.
Но Рингельхут все еще был в ярости.
– Рехнуться можно! – вопил он. – Зачем этому жеребцу жениться? Я, к примеру, тоже холостяк!
– У тебя, дядя, есть такой племянник, как я, поэтому тебе и не нужны собственные дети.
– Кстати, имейте в виду, – обратился дядюшка к Негро Кабалло, – у вас с вашей белой женушкой родятся клетчатые жеребята. Все они будут вроде Сельдерюшки. Вы и в самом деле не желаете возвращаться?
Вороной покачал головой.
– Ну, в таком случае желаю вам все кости себе переломать! – в сердцах выкрикнул Рингельхут. – И не вздумайте внушать мне, что вы когда-нибудь были лошадью! Вы просто глупая говядина, только и всего!
Вороной снова кивнул.
– Рота, шагом марш, на-ле-во! – скомандовал дядюшка и схватив Конрада за руку, поволок его прочь.
– Спасибо за все! Большое спасибо! – кричал на прощание мальчик.
Негро Кабалло и его белая невеста вскинули головы и заржали в два голоса.
Img11
– Ты идешь не в ногу! – напустился на племянника дядюшка Рингельхут.
Однако его утверждение было несправедливо. Видимо, дядюшке просто не хотелось показывать, какую боль причинило ему прощание с Негро Кабалло.
Они шагали по девственному лесу. Казалось, ему не будет конца. Вдали слышался рев диких зверей. Павианы швыряли на тропинку кокосовые орехи. И это было довольно опасно. Конрад сокрушался, что в джунглях не ходят трамваи. В конце концов дядюшка с племянником запели:
– Но ведь ты не мельник, а аптекарь, – резонно заметил Конрад.
– Чертовски верное замечание! – воскликнул дядюшка. Но взглянув на часы, он пришел в ужас. – Дружище! – закричал он. – Уже без десяти семь! Если мы сию минуту не отыщем мой старый шкаф, то ты опоздаешь к ужину!
– А когда я теперь успею написать сочинение, тоже не очень понятно, – проговорил мальчик.
– Да, дела! Ну, давай споем еще одну! И они запели:
– Если сейчас не произойдет чуда, мы вообще не выберемся отсюда, и нас слопает на обед какое-нибудь соседнее племя.
– А почему бы не случиться чуду? – спросил вдруг кто-то у них за спиной.
Они обернулись и увидали Него-Дяя по прозвищу «Скорая Почта». Он широко улыбался.
– Однажды вы уже любезно выручили нас из беды, – сказал Рингельхут, – так не могли бы вы наколдовать, чтобы мой старый шкаф очутился тут, перед нами, дорогой господин Негоциант?
– Него-Дяй, – поправил его вождь и забормотал:
– Огромное вам спасибо! – завопил Конрад.
Но Него-Дяй, по прозвищу «Скорая Почта» уже исчез неведомо куда.
– Зловещий тип, – сказал дядюшка. – Но чрезвычайно любезный. Этого у него не отнимешь.
Дядюшка подхватил племянника и втолкнул его в шкаф с открытой задней стороны. Затем влез сам. Когда они открыли дверцы шкафа и вылезли оттуда, то и впрямь оказались в коридоре квартиры на Иоганнмайерштрассе.
Так как уже смеркалось, Конрад зажег свет. Сказать по правде, он надеялся обнаружить возле шкафа хоть самый махонький кусочек джунглей.
Но увидел только стены, оклеенные обоями.
Дядя снял с себя пальмовую юбочку и вместе с тростью убрал в старый шкаф. Затем сказал:
– Ну, плутишка, дуй домой! Привет родителям! Имей в виду, после ужина я загляну к вам на часок! Пусть твой папа охладит несколько бутылочек пива!
Конрад сказал, что это будет просто замечательно, схватил свой портфель и чмокнув дядю в щеку, умчался.
– Так-так, – пробурчал дядюшка. – «Какой-то грубиян меня поцеловал!» Впрочем, мужчинам целоваться не пристало!
Он выглянул в окно. Конрад, уже выходя из подъезда, поднял глаза и они помахали друг дружке.
Рингельхут решил заняться уборкой. Перина все еще лежала на полу возле книжного шкафа, а на столе стояли немытые тарелки.
Наведя порядок, он вышел в коридор, опять открыл старый шкаф и с любопытством заглянул в него. И даже помотал головой, не веря собственным глазам. Задняя стенка была на месте. Крепкая деревянная стенка. А юбочка из пальмовых листьев исчезла.
– Так, а теперь побывавший в дальних краях аптекарь Рингельхут закурит толстую сигару, – сам себе сказал дядюшка и, насвистывая, вернулся в комнату.
ДЯДЮШКА ЧИТАЕТ О ТОМ, ЧТО САМ ПЕРЕЖИЛ
РАЗМЫШЛЕНИЯ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ
– Тогда все ясно! – воскликнул дядюшка Рингельхут. – Но из чего бы вы ни стреляли, примите нашу искреннюю благодарность!
Него-Дяй протестующе поднял руку.
– Не стоит благодарности, – сказал он, и милостиво кивнув на прощание, скрылся в лесу.
Сельдерюшка привела путешественников на берег восхитительного пресного озера, где в хижинах на сваях жило весьма дружелюбное племя. Все люди этого племени были татуированы с головы до ног, все носили юбочки и тяжеленные коралловые бусы. Негро Кабалло заявил, что он такими вещами не интересуется и поскакал на плантацию сахарного тростника, где и наелся до отвала. А кроме того, он встретил там другую лошадь, небольшую белую кобылку, с которой они, кажется, отлично поладили.
Туземцы демонстрировали дяде и племяннику совершенно невероятные трюки с нырянием. Затем дядюшке подарили юбочку из пальмовых листьев и ему волей-неволей пришлось ее на себя напялить. А поскольку костюм он все-таки не снял, вид у него, прямо скажем, был престранный. Туземные женщины долго покатывались со смеху и наконец, не выдержав, убежали.
Юноши учили гостей ловить форель при помощи копья, и птиц при помощи лассо. Потом были устроены соревнования шлюпок-восьмерок. Это зрелище так захватило Конрада, что он даже дышать забывал. Наконец, был сервирован праздничный стол. В меню входили следующие блюда:
РАГУ ИЗ МОСКИТОВ– Теперь ты видишь, как мы были правы, закаляя по четвергам свои желудки! – сказал дядюшка Конраду и с великолепным презрением к смерти стал уплетать все подряд.
АКУЛЬИ ПЛАВНИКИ В ЗАБРОДИВШЕМ РИСОВОМ ВИНЕ
КОПЧЕНЫЕ ЗМЕИНЫЕ ЯЗЫКИ С САЛАТОМ ИЗ
САХАРНОГО ТРОСТНИКА И ГРЕЙПФРУТОВЫМ ЖЕЛЕ
КОТЛЕТЫ ИЗ СТРАУСА
ПЮРЕ ИЗ УЛИТОК
КОКОСОВЫЙ КРЕМ В РЫБЬЕМ ЖИРЕ
Правда, когда подали пюре из улиток, его чуть не стошнило.
Конрад разговорился с Сельдерюшкой. Однако к концу разговора мальчик загрустил. Сельдерюшка сказала, что у нее мало времени, ей надо спешить на остров Бали к фрау Леман, которая держит прачечную, где стирают драгоценные камни. Дело в том, что Сельдерюшкин папа потерял жемчужину из своей короны и теперь хочет заменить ее брильянтом. Конрад сказал, что подождет девочку. Но Сельдерюшка покачала головой, встала, попрощалась с ним за руку, кивнула дядюшке и старому вождю и убежала.
– Не плачь, сынок, – утешил его дядюшка, – лучше поешь как следует.
Но у Конрада пропал аппетит. Глотая слезы, он заявил, что им тоже пора домой.
Дядюшке это оказалось на руку. Они простились с вождем, поблагодарили за сердечный прием и побежали на плантацию сахарного тростника за Негро Кабалло. Тот, стоя бок о бок с белой кобылкой, сказал:
– Господа, не сочтите за обиду, но я решил остаться тут. Сахарный тростник фантастически вкусен! Кроме того, я хочу жениться на этой белой лошадке. Ну разве она не очаровательна? Я хочу, наконец, обзавестись семьей и забыть поскорее и роликовые коньки и цирк, словом, все, что напоминает мне о Европе. И больше я не скажу ни единого слова. Я клянусь в этом! Лошадям говорить не пристало! Назад, к природе!
– Бросьте ваши шуточки! – заверещал Рингельхут. – Я все же надеюсь, что вы пошутили?
Негро Кабалло молчал.
– Но не можете же вы заставить нас возвращаться домой пешком?! – настаивал дядюшка. – Да откройте же пасть, вы, четвероногий упрямец!
– Но он же только что поклялся не произносить больше ни словечка, – сказал Конрад, – и если он решил жениться на этой белой барышне, то мы не вправе ему мешать. Мы не закроем ему дорогу к счастью!
Вороной кивнул.
Но Рингельхут все еще был в ярости.
– Рехнуться можно! – вопил он. – Зачем этому жеребцу жениться? Я, к примеру, тоже холостяк!
– У тебя, дядя, есть такой племянник, как я, поэтому тебе и не нужны собственные дети.
– Кстати, имейте в виду, – обратился дядюшка к Негро Кабалло, – у вас с вашей белой женушкой родятся клетчатые жеребята. Все они будут вроде Сельдерюшки. Вы и в самом деле не желаете возвращаться?
Вороной покачал головой.
– Ну, в таком случае желаю вам все кости себе переломать! – в сердцах выкрикнул Рингельхут. – И не вздумайте внушать мне, что вы когда-нибудь были лошадью! Вы просто глупая говядина, только и всего!
Вороной снова кивнул.
– Рота, шагом марш, на-ле-во! – скомандовал дядюшка и схватив Конрада за руку, поволок его прочь.
– Спасибо за все! Большое спасибо! – кричал на прощание мальчик.
Негро Кабалло и его белая невеста вскинули головы и заржали в два голоса.
Img11
– Ты идешь не в ногу! – напустился на племянника дядюшка Рингельхут.
Однако его утверждение было несправедливо. Видимо, дядюшке просто не хотелось показывать, какую боль причинило ему прощание с Негро Кабалло.
Они шагали по девственному лесу. Казалось, ему не будет конца. Вдали слышался рев диких зверей. Павианы швыряли на тропинку кокосовые орехи. И это было довольно опасно. Конрад сокрушался, что в джунглях не ходят трамваи. В конце концов дядюшка с племянником запели:
Когда песня кончилась, Рингельхут сказал, что ему это самое движенье уже стало надоедать.
В движеньи мельник жизнь ведет, в движеньи…
– Но ведь ты не мельник, а аптекарь, – резонно заметил Конрад.
– Чертовски верное замечание! – воскликнул дядюшка. Но взглянув на часы, он пришел в ужас. – Дружище! – закричал он. – Уже без десяти семь! Если мы сию минуту не отыщем мой старый шкаф, то ты опоздаешь к ужину!
– А когда я теперь успею написать сочинение, тоже не очень понятно, – проговорил мальчик.
– Да, дела! Ну, давай споем еще одну! И они запели:
Потом дядюшка вновь глянул на часы.
Чу, откуда раздается охо-хо, эге-гей!
– Если сейчас не произойдет чуда, мы вообще не выберемся отсюда, и нас слопает на обед какое-нибудь соседнее племя.
– А почему бы не случиться чуду? – спросил вдруг кто-то у них за спиной.
Они обернулись и увидали Него-Дяя по прозвищу «Скорая Почта». Он широко улыбался.
– Однажды вы уже любезно выручили нас из беды, – сказал Рингельхут, – так не могли бы вы наколдовать, чтобы мой старый шкаф очутился тут, перед нами, дорогой господин Негоциант?
– Него-Дяй, – поправил его вождь и забормотал:
Затем он хлопнул в ладоши и пред ними возник знакомый старый шкаф. Стоит себе посреди джунглей. А вокруг пальмы и кактусы.
Шестью четыре – восемью три,
Что получилось, сам посмотри.
Делать, как я, не умеет никто,
Дырка от бублика – нулежды сто.[9]
– Огромное вам спасибо! – завопил Конрад.
Но Него-Дяй, по прозвищу «Скорая Почта» уже исчез неведомо куда.
– Зловещий тип, – сказал дядюшка. – Но чрезвычайно любезный. Этого у него не отнимешь.
Дядюшка подхватил племянника и втолкнул его в шкаф с открытой задней стороны. Затем влез сам. Когда они открыли дверцы шкафа и вылезли оттуда, то и впрямь оказались в коридоре квартиры на Иоганнмайерштрассе.
Так как уже смеркалось, Конрад зажег свет. Сказать по правде, он надеялся обнаружить возле шкафа хоть самый махонький кусочек джунглей.
Но увидел только стены, оклеенные обоями.
Дядя снял с себя пальмовую юбочку и вместе с тростью убрал в старый шкаф. Затем сказал:
– Ну, плутишка, дуй домой! Привет родителям! Имей в виду, после ужина я загляну к вам на часок! Пусть твой папа охладит несколько бутылочек пива!
Конрад сказал, что это будет просто замечательно, схватил свой портфель и чмокнув дядю в щеку, умчался.
– Так-так, – пробурчал дядюшка. – «Какой-то грубиян меня поцеловал!» Впрочем, мужчинам целоваться не пристало!
Он выглянул в окно. Конрад, уже выходя из подъезда, поднял глаза и они помахали друг дружке.
Рингельхут решил заняться уборкой. Перина все еще лежала на полу возле книжного шкафа, а на столе стояли немытые тарелки.
Наведя порядок, он вышел в коридор, опять открыл старый шкаф и с любопытством заглянул в него. И даже помотал головой, не веря собственным глазам. Задняя стенка была на месте. Крепкая деревянная стенка. А юбочка из пальмовых листьев исчезла.
– Так, а теперь побывавший в дальних краях аптекарь Рингельхут закурит толстую сигару, – сам себе сказал дядюшка и, насвистывая, вернулся в комнату.
ДЯДЮШКА ЧИТАЕТ О ТОМ, ЧТО САМ ПЕРЕЖИЛ
Когда Рингельхут явился к родителям Конрада, мальчика уже уложили спать.
– Что вы там сегодня вытворяли? – спросила мама Конрада (и жена брата дядюшки Рингельхута).
– А он ничего не рассказал? – как бы между прочим спросил дядюшка.
– Ни звука! – отвечал отец Конрада. – Мальчишка делает вид, что эти ваши четверги невесть какие таинственные.
– Так оно и есть, – заверил его Рингельхут. – А кстати, дадут мне нынче пива или нет?
Мама Конрада налила ему пива, и покуда он пил любимый напиток, спросила:
– Ну, и какие глупости вы сегодня выделывали?
– Ах, – проговорил дядюшка, – сегодня был на редкость бурный день. На Глациштрассе лошадь спросила, нет ли у нас с собой сахару. У нас его не было. Кто бы мог такое подумать! Ну, а потом эта лошадь явилась ко мне домой. Далее мы навестили толстяка Зайдельбаста. Он раньше учился с Конрадом в одном классе. Вы его знаете? Нет? Теперь он президент Безделии. Больше всего мне там понравились куры. Они несут яичницу с ветчиной! Да, а потом у меня вышел скандал с Наполеоном и Юлием Цезарем. Они сидели на наших местах. На платных местах, позвольте вам заметить! А потом мы встретили маленькую рыжую Бабетту. Она теперь советник министра по делам воспитания и обучения в Безумном Мире. Потому что ее мама тоже проходит там курс исправления. Кстати, и мой хозяин, Клеменс Вафель-Крошке тоже туда угодил. Потом мы были в автоматическом городе. Там машины ездят сами по себе. Далее мы по экватору добрались до Южных морей. К счастью я захватил с собой мою тросточку. Конрад там подружился с девочкой в черно-белую клетку. Это прелестное создание по имени Сельдерюшка. Иными словами, я до сих пор удивляюсь, что мы вовремя попали домой.
Сидевшие на диване родители Конрада в ужасе переглядывались. Отец сказал очень серьезно:
– Идем, братишка, покажешь мне свой язык!
А мать спросила:
– Может, сделать тебе влажный компресс на голову?
– Лучше дай мне еще стаканчик пива, – отвечал Рингельхут. – Да побыстрее, а то я выпью прямо из бутылки!
– Ни в коем случае! – закричал брат. – Ты не получишь больше ни капли алкоголя!
– Милый Юлиус, – строго обратилась к мужу мама Конрада, – почему ты до сих пор скрывал от меня, что в вашей семье есть душевнобольные?
– У тебя не болит затылок? – спросил аптекаря брат. – Ты говоришь, что после обеда мальчик был сильно возбужден? Тебе следует быть с ним построже!
Рингельхут налил себе еще стакан пива, выпил залпом и заметил:
– Сегодня с вами опять невозможно разговаривать. Вы чересчур серьезны для своего возраста.
– Этого нам только не хватало! – возмутился отец Конрада. – Ты же нас и упрекаешь! Мы, видите ли, слишком стары! Зато ты слишком юн! Много ты знаешь!
– А что тут знать! – пожал плечами дядюшка. – Ну ладно, ваше здоровье! Я хочу еще заглянуть к малышу. Посмотрю, как он спит.
– Скорейшего выздоровления! – сказал отец Конрада, поднимая стакан.
– Если вы еще хоть словом обмолвитесь о моей болезни, – закричал Рингельхут, – я сбегаю в аптеку, принесу чихательного порошку и рассыплю его тут, в комнате. Имейте в виду, зануды! Привет!
Скрестив руки на груди, он поклонился, как заправский турок, и ушел. Родители Конрада встревоженно смотрели ему вслед.
Дядюшка осторожно зажег лампу в детской. Потом на цыпочках подкрался к кровати. Мальчик спал крепким сном. Но вдруг он заворочался, и улыбнувшись во сне, пробормотал:
– Марка мне бы больше пригодилась!
Склонившись над сладко спящим племянником, Рингельхут прошептал:
– Ничего, невежа, в следующий четверг ты получишь свой паровоз!
Затем он оглядел комнату. На столе лежала тетрадь. Он на цыпочках подошел к столу. На тетрадке было написано: «Немецкий язык. Сочинения».
Рингельхут раскрыл тетрадку, пролистал ее и, наконец, обнаружил то, что искал. Сперва он прочитал заглавие, а потом уж все сочинение целиком.
– Спи спокойно, сынок!
А ведь Конрад был всего лишь его племянником.
– Что вы там сегодня вытворяли? – спросила мама Конрада (и жена брата дядюшки Рингельхута).
– А он ничего не рассказал? – как бы между прочим спросил дядюшка.
– Ни звука! – отвечал отец Конрада. – Мальчишка делает вид, что эти ваши четверги невесть какие таинственные.
– Так оно и есть, – заверил его Рингельхут. – А кстати, дадут мне нынче пива или нет?
Мама Конрада налила ему пива, и покуда он пил любимый напиток, спросила:
– Ну, и какие глупости вы сегодня выделывали?
– Ах, – проговорил дядюшка, – сегодня был на редкость бурный день. На Глациштрассе лошадь спросила, нет ли у нас с собой сахару. У нас его не было. Кто бы мог такое подумать! Ну, а потом эта лошадь явилась ко мне домой. Далее мы навестили толстяка Зайдельбаста. Он раньше учился с Конрадом в одном классе. Вы его знаете? Нет? Теперь он президент Безделии. Больше всего мне там понравились куры. Они несут яичницу с ветчиной! Да, а потом у меня вышел скандал с Наполеоном и Юлием Цезарем. Они сидели на наших местах. На платных местах, позвольте вам заметить! А потом мы встретили маленькую рыжую Бабетту. Она теперь советник министра по делам воспитания и обучения в Безумном Мире. Потому что ее мама тоже проходит там курс исправления. Кстати, и мой хозяин, Клеменс Вафель-Крошке тоже туда угодил. Потом мы были в автоматическом городе. Там машины ездят сами по себе. Далее мы по экватору добрались до Южных морей. К счастью я захватил с собой мою тросточку. Конрад там подружился с девочкой в черно-белую клетку. Это прелестное создание по имени Сельдерюшка. Иными словами, я до сих пор удивляюсь, что мы вовремя попали домой.
Сидевшие на диване родители Конрада в ужасе переглядывались. Отец сказал очень серьезно:
– Идем, братишка, покажешь мне свой язык!
А мать спросила:
– Может, сделать тебе влажный компресс на голову?
– Лучше дай мне еще стаканчик пива, – отвечал Рингельхут. – Да побыстрее, а то я выпью прямо из бутылки!
– Ни в коем случае! – закричал брат. – Ты не получишь больше ни капли алкоголя!
– Милый Юлиус, – строго обратилась к мужу мама Конрада, – почему ты до сих пор скрывал от меня, что в вашей семье есть душевнобольные?
– У тебя не болит затылок? – спросил аптекаря брат. – Ты говоришь, что после обеда мальчик был сильно возбужден? Тебе следует быть с ним построже!
Рингельхут налил себе еще стакан пива, выпил залпом и заметил:
– Сегодня с вами опять невозможно разговаривать. Вы чересчур серьезны для своего возраста.
– Этого нам только не хватало! – возмутился отец Конрада. – Ты же нас и упрекаешь! Мы, видите ли, слишком стары! Зато ты слишком юн! Много ты знаешь!
– А что тут знать! – пожал плечами дядюшка. – Ну ладно, ваше здоровье! Я хочу еще заглянуть к малышу. Посмотрю, как он спит.
– Скорейшего выздоровления! – сказал отец Конрада, поднимая стакан.
– Если вы еще хоть словом обмолвитесь о моей болезни, – закричал Рингельхут, – я сбегаю в аптеку, принесу чихательного порошку и рассыплю его тут, в комнате. Имейте в виду, зануды! Привет!
Скрестив руки на груди, он поклонился, как заправский турок, и ушел. Родители Конрада встревоженно смотрели ему вслед.
Дядюшка осторожно зажег лампу в детской. Потом на цыпочках подкрался к кровати. Мальчик спал крепким сном. Но вдруг он заворочался, и улыбнувшись во сне, пробормотал:
– Марка мне бы больше пригодилась!
Склонившись над сладко спящим племянником, Рингельхут прошептал:
– Ничего, невежа, в следующий четверг ты получишь свой паровоз!
Затем он оглядел комнату. На столе лежала тетрадь. Он на цыпочках подошел к столу. На тетрадке было написано: «Немецкий язык. Сочинения».
ЧТО Я ВИДЕЛ НА ЮЖНЫХ МОРЯХ
По читвергам всегда бывает очень весело. Из-за моего дяди. Он аптекарь, его фамилия Рингельхут, такая же, как у меня. Потому что он мой дядя. Сегодня опять был читверг. И когда я иму пожаловался что мне надо писать сачинение про Южные моря потому что я хорошо считаю и поэтому у меня нет фантазии он сказал, что мы прямо сейчас туда и поедим. На Южные моря то есть.Дядюшка осторожно положил тетрадку на письменный стол, еще раз подошел к кровати, кивнул спящему мальчику в знак прощания, потом на цыпочках направился к двери, еще раз обернулся и сказал, выключая свет:
А твоему учителю мы еще покажем. Мне очень жалко что он так сказал. Ну вот, мы отправились туда. Это была еще та поездка! Сперва мы залезли в шкаф в коридоре, потом попали в Безделию, потом в крепость с бывшими королями. Потом где воспитывают трудных родителей. Это было поучительно. Потом в эликтрический город. Там все перепуталось. Из-за высокого напряжения. Вобщем, слишком много было тока. Лифты выскакивали из крыш. Мы скорей-скорей на коня и тогда пришли всебя. Мы его встретили на Глациштрассе. И накормили сахаром. А он умел кататься на роликах. Это долго объяснять. С помощью экватора который я представлял подругому мы скакали по океану к островам Южных морей. С коралловыми рифами, из которых делают знаменитые бусы. И с акулами. Одна акула хотела слопать моего дядю. Из-за брюшка, а у него его вовсе и нету. Я не поленился и дал ей в морду, а дядя дал мне марку. На паровоз. Все равно 4 марки 80 на паровоз нехватает. Потом обизьяна дирижиравала хором. Там еще был слон и швырялся кокосовыми орехами. Мы им сказали спасибо. Особенно жутко было дело с тиграми, их было три. Дядя хотел пальнуть из палки тагда они выбросили белый платок и удрали в лес. Видали мы и кингуру они визали. Клубки лижат у них в сумках на пузе. Но лутше всего что мы пазнакомились с Сельдерюшкой. Эта малинькая девочка в клетку. Черную и белую. Патому что ее папа вождь, а мама простая машинистка. Она плакала от кита каторый за ней гнался. Патаму что киты питаются молоком, а в воде живут по неразумению. Она ему показала язык а он раззозлился.
Нигодяй был вождь с горячими печенками и прогнал чудовище. Жалко ей потом надо было к отцу. У отца из кароны выпала жимчужина. Племя где мы обедали там рибята здорово ныряют, хотело кормить нас человеческим мясом но Славабогу у них его не было. В кладовке. Нам и так давали сумашедшие вещи. Биштексы из слона. И катлеты из птыцы вроде страуса. И мусс из улиток. Дяде Рингельхуту сначала панравилось а патом нет. Когда мы пращались с Сельдерюшкой дядя сказал если мы сичас не увидим шкаф, то мы тут астанемся и нас зажарят. Но тут пришел Нигодяй и накалдовал шкаф мы туда залезли и опять пришли к дяде в квартиру. И он сказал иди домой а то апаздаеш. Мои радители ничего не заметили потому что я пришел к ужину во время, а это унас самое главное. А после я сел писать сочинение на вольную тему а то потом не успею.
Без моего дяди я бы это ни мог но мы с ним из одной симьи. Дядя тоже так гаварит. Может это и не все что я пирижил в Южных морях, но когда пишиш палавину забываеш. Если не верите пускай. Можите спросить маего дядю он аптекарь, его фамилия как у миня и он это тоже видел.
– Спи спокойно, сынок!
А ведь Конрад был всего лишь его племянником.
РАЗМЫШЛЕНИЯ ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ
Иные миры, иные страны… Когда они во взрослых книжках, мы называем их утопиями или антиутопиями, когда в детских – сказками. Когда Хаксли, Оруэлл или Замятин закручивают свои безумные миры, мы знаем – это предостережение. Не будьте такими злыми, не превращайте наш прекрасный мир в этакое безобразие. Не то ли и в сказках? Кестнер проводит своих героев по стране Безделии, крепости Великого Прошлого, Электрополю, не позволяя им задерживаться нигде, ни в какой антиутопии, пока они не доберутся до милой сердцу утопии, свободных Южных морей.
Интересно, откуда же все-таки взялся шкаф, через который герои попадают на дорогу, ведущие в Южные моря? Первым делом, конечно, вспоминается К. С. Льюис и его «Лев, колдунья и Платяной шкаф». Но Кестнер писал раньше. Может быть, у этих двух шкафов общий предок? Это вполне возможно, если мы вспомним сказку Гофмана «Щелкунчик», где герои попадают в волшебную страну, в которой правит Щелкунчик, тоже через шкаф, через рукав лисьей шубы (вспомните, у Льюиса тоже шубы в шкафу, а предположить, что немец Кестнер не читал «Щелкунчика» просто невозможно).
Опять и опять, попадая в мир литературной волшебной сказки, мы видим, как крепко связаны между собой не только разные времена, но и разные страны, как создается дивная преемственность сюжетов и героев, воистину объединив мир в единое сказочное королевство, куда раньше, чем современные политики додумались до Организации Объединенных наций или единой Европы. Слава Богу, дети – в первую очередь подданные именно этого королевства, а не граждане существующих на политической карте мира множества стран, придуманных взрослыми, разучившимися читать сказки. Дети исхаживают свою страну вдоль и поперек, в чем им немало помогают слегка сумасшедшие дядюшки и бывшие цирковые лошади.
Сколько же приготовлено для детей таких сказочных путешествий, сколько же миль должны они отшагать по сказочным странам, чтобы вырасти добрыми взрослыми! Это и уже упомянутый Льюис, и Толкин, и Энде с его «Бесконечной историей». Да, путешествия развивают юношество, а волшебные путешествия – особенно.
Когда-то, когда я стала расспрашивать своего отца о книгах, которые запомнились ему с детства, он одной из первых назвал прочитанную в середине 30-х годов то ли в «Костре», то ли в «Пионере» повесть, из которой он помнил только бюро путешествий для цирковых лошадей, шкаф в коридоре и железный обруч-экватор. Узнаете? Старые сказки замечательно объединяют поколения. Что может быть приятней для деда, чем почитать внуку любимую с детства историю?
Так вот, настоящая сказка, вход всегда на свой страх и риск, а претензии не принимаются.
Ольга Бухина
Интересно, откуда же все-таки взялся шкаф, через который герои попадают на дорогу, ведущие в Южные моря? Первым делом, конечно, вспоминается К. С. Льюис и его «Лев, колдунья и Платяной шкаф». Но Кестнер писал раньше. Может быть, у этих двух шкафов общий предок? Это вполне возможно, если мы вспомним сказку Гофмана «Щелкунчик», где герои попадают в волшебную страну, в которой правит Щелкунчик, тоже через шкаф, через рукав лисьей шубы (вспомните, у Льюиса тоже шубы в шкафу, а предположить, что немец Кестнер не читал «Щелкунчика» просто невозможно).
Опять и опять, попадая в мир литературной волшебной сказки, мы видим, как крепко связаны между собой не только разные времена, но и разные страны, как создается дивная преемственность сюжетов и героев, воистину объединив мир в единое сказочное королевство, куда раньше, чем современные политики додумались до Организации Объединенных наций или единой Европы. Слава Богу, дети – в первую очередь подданные именно этого королевства, а не граждане существующих на политической карте мира множества стран, придуманных взрослыми, разучившимися читать сказки. Дети исхаживают свою страну вдоль и поперек, в чем им немало помогают слегка сумасшедшие дядюшки и бывшие цирковые лошади.
Сколько же приготовлено для детей таких сказочных путешествий, сколько же миль должны они отшагать по сказочным странам, чтобы вырасти добрыми взрослыми! Это и уже упомянутый Льюис, и Толкин, и Энде с его «Бесконечной историей». Да, путешествия развивают юношество, а волшебные путешествия – особенно.
Когда-то, когда я стала расспрашивать своего отца о книгах, которые запомнились ему с детства, он одной из первых назвал прочитанную в середине 30-х годов то ли в «Костре», то ли в «Пионере» повесть, из которой он помнил только бюро путешествий для цирковых лошадей, шкаф в коридоре и железный обруч-экватор. Узнаете? Старые сказки замечательно объединяют поколения. Что может быть приятней для деда, чем почитать внуку любимую с детства историю?
Так вот, настоящая сказка, вход всегда на свой страх и риск, а претензии не принимаются.
Ольга Бухина