Кейн Андреа. Рождественский подарок

   — Бриджит!
   Бриджит резко обернулась, ее взгляд заметался из стороны в сторону.
   — Ноэль, где ты?
   — Наверху.
   Бриджит запрокинула голову вверх, на звук голоса, и увидела свою подопечную.
   — Что ты там делаешь?
   — Пушок застрял. Я залезла наверх, чтобы его достать.
   — Ну, теперь можешь спуститься обратно.
   — Не могу. Я… У меня платье зацепилось за ветку, и я не могу его отцепить.
   — Ноэль…
   — Я знаю, ты боишься, — перебила Ноэль успокаивающим тоном. — Поэтому почему бы тебе не позвать дядю? — Она услужливо показала рукой на дом. — Просто брось камешек в окно. Он услышит. Возможно, он и так стоит у окна.
   Бриджит открыла рот от изумления.
   — Ну, маленький чертенок! Ты все это нарочно придумала. Девочка улыбнулась.
   — Позови дядю, Бриджит. Он тебе поможет.
   — И не собираюсь. Сию же минуту слезай.
   — Нет — Ноэль затрясла головой и поползла по ветке, нависающей над водой. — Эта ветка дальше очень тонкая, — объявила она. — Лучше тебе не рисковать. Лучше приведи сюда дядю, чтобы он .
   Голос Ноэль оборвался и перешел в сдавленный вопль, когда с громким треском ветка обломилась и девочка рухнула прямо на середину пруда.
   — Бриджит! — с непритворным ужасом взвизгнула Ноэль, колотя по воде руками. Ее темная головка исчезла под водой.
   — О Боже!
   Бриджит сбросила туфли, отшвырнула прочь остролист, стремглав бросилась вперед и с плеском вбежала в пруд, не задумываясь о своих дальнейших действиях.
   Она добралась до Ноэль, когда та снова вынырнула на поверхность и била по воде руками и ногами, стараясь спастись. Бриджит лихорадочно попыталась ее схватить, но каждый раз Ноэль от нее ускользала.
   Бриджит охватила паника. Отказавшись от всяких попыток удержаться на ногах, она рванулась к девочке и схватила ее за талию, но от этого движения их обеих отбросило к середине холодного как лед пруда Ледяная вода ударила Бриджит в лицо, обожгла глаза. Она старалась удержать равновесие, но дергающиеся руки и ноги Ноэль и собственная многослойная одежда, промокшая насквозь, мешали ей Она вслепую сражалась за их жизни, слабея с каждой минутой упорной борьбы. Наконец, собрав остатки сил, она подняла Ноэль вверх, моля Бога, чтобы ей удалось вытолкнуть ребенка на поверхность и дать ей вздохнуть. Ее собственные легкие разрывались без воздуха, в помутившейся голове стучал молот, она путалась ногами в платье и накидке, отчаянно пытаясь нащупать илистое дно.
   Внезапно кто-то выхватил Ноэль из ее рук. А еще через секунду сильная рука подхватила ее под колени, подняв вверх и вытащив из воды Воздух, каким бы морозным он ни был, показался величайшим даром, и Бриджит сделала один большой глоток, потом другой — и зашлась в приступе хриплого кашля.
   — Медленно, — приказал Эрик. — Дыши медленно. Не пытайся говорить.
   — Но… Ноэль… — прохрипела Бриджит.
   — Я же сказал тебе: не разговаривай. — Он опустил ее на берег, рядом кашляла и корчилась Ноэль. — Она в порядке. И ты тоже. Она глупая и безрассудная, но она в полном порядке.
   С этими словами Эрик повернулся и пошел обратно в воду. Он вернулся как раз в тот момент, когда Ноэль выдавила, задыхаясь:
   — Пушок!
   Бриджит приподнялась на руках как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эрик бросил племяннице намокшую игрушку.
   — Вот. Он в лучшем состоянии, чем ты.
   Уставившись на дядю глазами, большими, как блюдца, Ноэль схватила Пушка и зашлась в приступе кашля.
   Опустившись на колени, Эрик нагнул Ноэль вперед, растирая ей спину и выдавливая воду из груди.
   — Не пугайся. Ты проглотила почти половину этого пруда. Теперь ты возвращаешь воду на место.
   Обхватив плечи руками, чтобы унять дрожь, Бриджит спрашивала себя, неужели она уже умерла и оказалась в раю. Эрик не только спас им жизнь и вытащил Пушка, он заботливо ухаживал за Ноэль, стараясь восстановить нормальное дыхание, и — о чудо из чудес! — поддразнивал ее.
   Если это рай, решила Бриджит, то в нем просто чудесно, именно так, как всегда описывал его дедушка.
   Вслед за этой мыслью ее одолел новый приступ удушья.
   Эрик резко повернул голову.
   — С тобой все в порядке? — спросил он и нахмурился, видя, что кашель Бриджит сменился неудержимой дрожью. Она молча кивнула.
   — Черт побери, Бриджит. — Эрик отпустил Ноэль, стянул с себя насквозь промокшее пальто и завернул в него жену. Его глаза сверкали, выдавая силу его чувств.
   Ноэль тут же расплакалась.
   — Не надо ругать Бриджит. Она не виновата, это я виновата.
   — Мне очень хорошо известно, Кто виноват. — Эрик подхватил на руки сначала Ноэль, потом Бриджит. — Надо отнести вас обеих в дом, пока вы не замерзли насмерть'. — Взгляд его темных глаз остановился на лице жены, потом опустился на траву за ее спиной. — Поскольку за один раз я могу унести только двоих сорвиголов и одного грязного кота, то, боюсь, остролисту придется подождать.
   И с этими словами он зашагал к дому.
   С довольной улыбкой Бриджит смотрела через плечо Эрика на быстро удаляющиеся ветки остролиста, пока они не скрылись из виду.
   Чудеса, думала она, возможно, даруют нам небеса.
   Но случаются они здесь, на земле.
 
   — Ноэль, выпей всю эту чашку теплого молока и забирайся в постель.
   Прислонясь к стене в спальне Ноэль, Бриджит массировала виски, в которых пульсировала боль Ноэль обеспокоенно взглянула на нее:
   — У тебя очень красные щеки, Бриджит. Думаю, ты гораздо сильнее больна, чем я.
   — Со мной все будет в порядке, — заверила ее Бриджит. — Как только уложу тебя, тоже лягу. К утру я приду в себя.
   Ноэль с сомнением повиновалась, проглотила молоко, потом забралась в постель, положив рядом Пушка.
   — Дядя был героем, правда, Бриджит?
   Она слегка улыбнулась.
   — Да, милая, героем. — С огромным усилием Бриджит заставила себя выпрямиться и пересекла комнату, чтобы поцеловать Ноэль на ночь. — Меня бросает в дрожь от мысли, что могло произойти, если бы лорд Фаррингтон не выбрал как раз эту минуту, чтобы выглянуть в окно.
   — Он не выбирал именно эту минуту, чтобы выглянуть в окно, — возразила Ноэль как ни в чем не бывало. — Он наблюдал за нами почти целый час. Поэтому я и взобралась на дерево — я рассчитывала на его помощь. Но ты об этом уже догадалась. — Она пожевала губку. — А вот дальше все произошло неожиданно для меня. Я не собиралась падать в пруд. Это было очень страшно. Должно быть, дядя бежал очень быстро, если за такое короткое время добрался из своей комнаты до двери, а потом через двор до пруда.
   — Мне оно не показалось коротким, — ответила Бриджит, чувствуя, как качается комната. — Мне оно показалось вечностью.
   — Он даже не устроил мне догоняй за то, что я сделала. И тебе тоже — за то, что ты собирала остролист. — Ноэль задумчиво сморщила носик. — А где сейчас дядя?
   — Не знаю, Ноэль. Вернулся к себе, полагаю. Хотя, если бы он появился здесь, я бы не стала сообщать ему о том, что ты запланировала его героический поступок. Не думаю, чтобы ему это понравилось.
   — Да. Ему это не понравилось, — подтвердил низкий голос. — Поэтому будь уверена, Ноэль, тебя ждет основательный нагоняй за твои проделки — но завтра.
   Бриджит, не веря своим глазам, уставилась на дверь, словно ища подтверждения невероятному событию.
   Остановившись у самого порога, Эрик разглядывал племянницу с выражением, которое затуманенный лихорадкой мозг Бриджит мог назвать только нежным.
   — А на сегодня все разговоры прекращаются, — скомандовал он. — Ложись спать.
   — Но, дядя, Бриджит больна, — запротестовала Ноэль. Внимание Эрика переключилось на Бриджит, которая продолжала смотреть на него широко раскрытыми глазами, словно пыталась осознать реальность его присутствия.
   — Племянница права. Ты действительно больна, — заявил он.
   — Наверное. — Она прикрыла глаза. — Не только больна, но и в бреду. Могу поклясться, что ты стоишь в комнате Ноэль.
   Эрик не улыбнулся.
   — У тебя жар. Подозреваю, что сильный. Тебе надо лечь в постель.
   — Очевидно, так и есть. — Бриджит повернулась и, слегка пошатываясь, направилась к своей комнате. — Очень хорошо. Уже иду, милорд. Уверена, что к рассвету я проснусь и пойму, что все это было сном опти-миски…
   Приступ головокружения настиг ее, и пол рванулся ей навстречу.

Глава 7

   — Не надо. — Бриджит замотала головой, отмахиваясь от холодного компресса, который упорно прижимался к ее лицу.
   — Лежи спокойно и перестань сопротивляться мне, черт побери. — Твердая рука схватила ее за подбородок, и эта ужасная мокрая салфетка возобновила движение по ее лицу.
   — Слишком холодная, — пробормотала она.
   — Знаю, что холодная. — Его пальцы ослабили хватку. — Но ты вся горишь. Это единственный способ сбить тебе температуру.
   С огромным усилием Бриджит чуть приоткрыла глаза.
   — Эрик?
   — Гм-м? — Он приложил салфетку к ее затылку.
   — Я в постели?
   — Да.
   — У себя в комнате?
   — Конечно.
   — И ты за мной ухаживаешь?
   — Я единственный, кроме тебя, взрослый человек в Фаррингтоне.
   Ее глаза снова закрылись.
   — Я и правда в раю Как чудесно! Наконец-то я могу наслаждаться своей мечтой. Я ждала этого целую вечность.
   — Перестань, — резко приказал он. — Ты не в раю. Ты в Фаррингтоне. И ты не умрешь.
   Страстность его тона почти ускользнула от погруженной в полубредовое состояние Бриджит. Она повернула голову и прижалась губами к его руке.
   — Знаешь, как долго я тебя люблю? — прошептала она — Целую вечность. Можешь догадаться, сколько ночей я представляла себе, как ты приходишь ко мне? — Последовал едва слышный вздох. — Десятки. Сотни. Но фантазия никогда еще не была такой реальной. Никогда до. И даже после. Ни один сон не мог воссоздать те ощущения, которые я открыла для себя в твоих объятиях. — Смутный туман окутывал ее сознание. — Ты помнишь тот день, Эрик? Тот день, когда мы были вместе? Я помню. Каждую поразительную подробность. Ничто… никогда… мне. не было так… чудесно.
   Снова погружаясь в лихорадочный сон, Бриджит не увидела страдальческого выражения на лице мужа, когда он погладил ее горячую как огонь щеку.
   — Да, Бриджит, — ответил он хриплым, дрожащим голосом. — Я помню. И ты права, никогда еще мне не было так чудесно.
   Он замолчал, глядя, как поднимается и опускается во сне ее грудь, не в силах прогнать разрывающие душу чувства, которые пробудили в нем ее признания, чувства, на который он давно считал себя неспособным Поднявшись, Эрик бесцельно зашагал по комнате, глядя в лицо непостижимой истине Он мог запереться от всех, закрыть двери для мира на долгое время. Но не сумел закрыть свое сердце от этого самоотверженного прекрасного ангела, своей жены.
   Бриджит.
   Уже больше месяца он избегает ее, думает о ней, желает ее. С самого начала эта борьба была изнурительной. С того дня как он лег с ней в постель, она стала безнадежной Какая насмешка! Он беспокоился о Бриджит, о том, что именно ей не удастся справиться с последствиями их поступка. И что же? Она приняла его условия, стала жить так же, как до того незабываемого дня, когда оказалась в его объятиях. Тогда как он сам каждую минуту, каждую бессонную ночь тосковал по ней. И не только в постели. Он тосковал по ее смеху, думал о ее мужестве, о том, как яростно она бросалась на защиту Ноэль. Ноэль.
   Впервые Эрик обнаружил, что способен думать о племяннице без боли, отделить ее от обстоятельств, сопутствовавших ее рождению Это само по себе уже было чудом. И чудесным было преображение Ноэль. Не веря собственным глазам, он наблюдал, как Бриджит превращает Ноэль из неуправляемого, бунтующего ребенка в жизнерадостную, любящую девочку, устраивает ей дом, дает надежду на будущее. И заменяет мать.
   Тихо выругавшись, Эрик отвернулся, стиснув зубы при воспоминаниях, пробуждающих угрызения совести. Если кто и виноват в том, что произошло, то это он сам. Вот почему он сделал то, что должен был сделать, выбрал единственно возможный для себя путь.
   Не допускать Ноэль в ту пустыню, в которую превратилась его жизнь.
   После того, что он вытерпел с Лизой, в нем все умерло, он не способен испытывать какие-то чувства — особенно по отношению к ребенку, которого отказалась признать его сестра.
   Отказалась признать? Черт возьми, ей хотелось стереть из памяти даже рождение Ноэль, словно она была каким-то нежеланным подарком, который можно вернуть назад и забыть.
   Эрик крепко зажмурился, в тысячный раз спрашивая себя, в чем была его ошибка.
   Что произошло с его Лизой, которую он растил с младенчества, щедро одаривая вниманием и любовью? Боже милостивый, что он создал? Эгоистичную женщину, без чувства чести и каких-либо обязательств как по отношению к брату, так и по отношению к собственному ребенку?
   В чем бы он ни ошибся, он не мог позволить себе сделать то же с Ноэль, допустить ее к себе. Она заслуживала лучшего, чем дядюшка с пустым сердцем, у которого в душе остались лишь пустота и ненависть к самому себе.
   А теперь у нее появилось это лучшее — благодаря Бриджит.
   Приглушенный всхлип заставил Эрика повернуть голову к кровати, и он нахмурился, увидев, что его жена разметалась во сне, сбив одеяло. Он подошел и поправил постель, натянув одеяло ей до подбородка.
   — Ноэль! — вскрикнула она, сражаясь с тяжестью одеяла. — Я должна ее достать… Она утонет…
   — Ноэль в безопасности, Бриджит, — прошептал Эрик, думая, кого он утешает — жену или себя. — И ты тоже.
   — Эрик? — Она прошептала его имя, словно находилась где-то очень далеко.
   — Я здесь, рядом. Тебе и Ноэль ничто не угрожает. А теперь спи.
   Она тотчас же затихла, и ее красивое лицо смягчилось, когда она погрузилась в глубокий, спокойный сон.
   Как она может ему доверять, во имя неба?
   Или любить.
   Воспоминание о признании Бриджит заставило сжаться сердце Эрика.
   «Знаешь, как долго я тебя люблю? Целую вечность. Можешь догадаться, сколько ночей я представляла себе, как ты приходишь ко мне? Десятки, сотни… Ни один сон не мог воссоздать те ощущения, которые я испытала в твоих объятиях».
   Наверное, эти признания вызваны лихорадкой. В конце концов, вечность просто невозможна: они знают друг друга менее двух месяцев. Значит, остальные ее признания также беспочвенны.
   Но не те, которые говорили о ее страсти.
   В истинности тех признаний, подумал Эрик, ощущая, как его обдает жаром, он мог поклясться. Никогда в самом смелом полете воображения, а тем более в реальности, он не ощущал такого опустошающего наслаждения, такой яростной, бесподобной бури чувств, и он не мог избавиться от этих воспоминаний, которые преследовали его, превратившись почти в навязчивую идею.
   Очевидно, они преследовали и Бриджит.
   Но похоть, как он определил ее для себя, не есть любовь. Поэтому, что бы ни чувствовала Бриджит или не думала, что чувствует, это не может быть любовью.
   Неужели не может?
   Утомленно вздохнув, Эрик подтащил мягкое кресло к изножью кровати, упал в него, набросил на себя одеяло и закрыл глаза.
   Последнее, о чем он подумал, прежде чем погрузиться в сон, было наказание, которое необходимо изобрести для неугомонной племянницы, чего ему не очень-то хотелось делать. Ничего слишком сурового. По правде говоря, маленькая негодница хорошо сделала свое дело…
 
   — Бриджит!
   Вопль пронзил Эрика словно нож.
   Вскочив на ноги, он затряс головой, пытаясь сориентироваться. Где он? Кто кричал?
   — Бриджит… не уходи от меня! Ноэль.
   , Память разом вернулась к нему Эрик бросил быстрый взгляд на кровать, удостоверившись, что Бриджит крепко спит, затем выбежал из комнаты, пролетел по коридору до комнаты Ноэль, распахнул дверь и обнаружил девочку сидящей на постели , и рыдающей так, словно у нее разрывалось сердце — Ноэль, что случилось?
   Ноэль не удивилась его появлению, а просто, встав на колени, протянула к нему руки, все ее маленькое тело сотрясалось от рыданий.
   — Дядя Мне приснился плохой сон… — Она замолчала, чтобы перевести дыхание. — Про Бриджит Она была так больна, когда ты уложил ее в постели И мама умерла от лихорадки Так сказала миссис Лоули Мне снилось, что я пытаюсь разбудить Бриджит и не могу… и она так и не проснулась и.
   Эрик подошел к кровати, сделав всего четыре шага через комнату, и взял Ноэль на руки.
   — С Бриджит все в порядке, — горячо заверил он девочку.
   — Ты обещаешь?
   — Обещаю — Эрик почувствовал', как напряжение покидает Ноэль — Она просыпалась?
   — Да Собственно говоря, ей тоже снился плохой сон — Правда? — Ноэль подняла залитое слезами лицо, ужас ночного кошмара на время оставил ее — Но она же взрослая.
   — У взрослых тоже бывают плохие сны, Ноэль — Эрик погладил ее по головке, отцовский инстинкт просыпался после долгого сна — Ночные кошмары — это просто страхи, которые ждут в засаде, пока остальные наши мысли уснут Затем, когда путь свободен, они бросаются и погружают наш мозг в хаос И так как страхи есть у всех, то у всех бывают и кошмары.
   Ноэль переварила эту информацию и громко, прерывисто вздохнула.
   — Если Бриджит права, и взрослым тоже приходится подчиняться правилам, и если ты прав, и у взрослых бывают страхи и кошмары, то какая разница между детьми и взрослыми — кроме того, что дети меньше ростом?
   Губы Эрика тронула насмешливая улыбка.
   — Не слишком большая, — признался он. — Только дети не пытаются скрыть свои чувства за стенами самообмана и самозащиты.
   — Бриджит не прячет своих чувств. Ты просто не очень пристально смотришь, поэтому не видишь. По правде говоря, ты и свои собственные чувства видишь не слишком-то хорошо — Ноэль вытащила носовой платок из дядиного кармана. — Можно я возьму его?
   — Не стесняйся — Эрик нахмурился — Что ты хочешь сказать? Чего я не вижу?
   — Как сильно тебе нравится Бриджит. — Пожав плечами, Ноэль громко высморкалась, неподобающим для леди образом — И как сильно ты ей нравишься.
   Эрик изумленно покачал головой.
   — Ты уверена, что тебе еще только будет четыре года?
   — Так ты мне сказал Ты говорил, я родилась на Рождество тысяча восемьсот пятьдесят шестого года.
   — Это правда — Кончиком пальца он поднял ее голову за подбородок — Ты была крохотная и очень красивая. И очень громко кричала Ты начала вопить и брыкаться, как только появилась на свет Ноэль улыбнулась:
   — Правда?
   — Правда.
   — Дядя, а как умерла мама?
   Глядя в глаза Ноэль, Эрик ответил:
   — Лихорадка, как и сказала миссис Лоули. Но не такая, как у Бриджит. Она была намного хуже. У нее началось воспаление легких, зима была очень холодная, и меня не было рядом, чтобы о ней позаботиться.
   — Разве она была не в Фаррингтоне?
   — Нет, Ноэль.
   Девочка задумчиво помолчала.
   — Мама убежала, правда?
   Эрик застыл.
   — Кто тебе сказал?
   — Уиллеты. Они мне вообще-то не говорили. Я просто услышала во время одной из ссор. Я зажала уши, потому что мне не хотелось слушать остальное. — Она покорно вздохнула. — Но наверное, я всегда знала правду. Даже мама меня не захотела.
   У Эрика сжалось сердце.
   — Дело не в том… — Он замолчал, лихорадочно подбирая нужные слова — Все не так просто, Ноэль. Твоя мама была красивая и веселая, как и ты Но она была еще очень молода, когда ты родилась, — очень молода и очень растерянна. Она не справилась, у нее не хватило сил. — Эрик преданно пытался сохранить миф, который оставил бы имя Лизы незапятнанным в глазах Ноэль, так же как пытался внушить это прежним слугам Фаррингтона, жителям деревни, всем, кто считал его людоедом. — Это я виноват. Я был жесток с ней. Зол и жесток. Мой гнев испугал ее и в конечном счете заставил уехать.
   — Бриджит тебя не боится.
   Эрик улыбнулся краешком губ.
   — Да, кажется, не боится.
   — И я тоже. — Ноэль забралась к нему на колени. — Знаешь, что я думаю? Я думаю, Бриджит права. Ты очень любил маму. По-моему, ты делаешь вид, будто виноват в том, что мама сбежала, потому что хочешь, чтобы люди тебя ненавидели. Тогда они оставят тебя в покое, и тебе не придется вспоминать, и у тебя не будет болеть живот. Ты занимаешься этими взрослыми делами, о которых говорил, — самообманом и самозащитой. Но знаешь что, дядя? Я тебе не верю. Ты не жестокий — К изумлению Эрика, Ноэль обвила его шею руками и прижала к себе. — Ты герой, — шепнула она. — Ты спас мне жизнь. — Пошарив у себя за спиной, она схватила комочек влажного меха и без церемоний сунула его в лицо Эрику. — И Пушку тоже. Мы тебя любим, Неужели это действительно слезы жгут его веки?
   — Спасибо, Ноэль. — Этот потрясенный голос вовсе не был похож на его собственный. — Я не думал, что нуждаюсь в этом, но, оказывается, нуждаюсь. Очень — Я рада. — Ноэль вытерла щеки, и взгляд, которым она его одарила, был полон мудрости. — Может быть, если ты прибавишь любовь Бриджит к моей и Пушка, то больше не будешь сердиться. Может, этот нехороший самообман исчезнет. И тогда, может быть, ты сможешь быть счастливым — С этими словами Ноэль широко зевнула. — Думаю, теперь я могу спать дальше. — Она забралась под одеяло и удовлетворенно вздохнула, но тут почувствовала, что Эрик поднимается с кровати. — Ты вернешься к себе в комнату? — По ее лицу пробежала тень страха.
   — Нет. Я устроился в продавленном кресле в комнате Бриджит. Так я могу присматривать за ней и быть поблизости, если понадоблюсь тебе. Тебе так больше нравится?
   Ноэль широко улыбнулась:
   — Гораздо больше. — Девочка поудобнее устроилась на подушках. — Дядя?
   — Что?
   — Ты придешь на мой день рождения? Молчание.
   — Я не стану устраивать тебе догоняй, если ты не сможешь, — сонным голосом продолжала она. — Но тебе было бы гораздо легче, если бы смог. Тогда мне не пришлось бы падать с деревьев, чтобы ты появился, а тебе не пришлось бы спасать меня из прудов.
   Эрик с трудом удержался от смеха.
   — Твоя логика мне понятна, маленькая заговорщица. Я обдумаю твое приглашение.
   — Спокойной ночи, дядя.
   — Спокойной ночи, Ноэль.
   — Дядя?
   — Да, Ноэль?
   — Какое наказание ты мне придумаешь?
   — Уроки плавания. Для тебя, Бриджит и Пушка. Их будет давать самый строгий учитель. Я.

Глава 8

   Какой-то шум проник в сознание Бриджит.
   Нахмурившись, она открыла глаза, думая, что ее зовет Ноэль. Очевидно, стояла глубокая ночь, судя по темноте в комнате и по тому, как крепко она спала.
   Торопясь проверить, как там Ноэль, Бриджит быстро села… и так же быстро снова упала на постель. Боже правый, почему она так ослабла?
   Воспоминания нахлынули на нее. Она была больна, очень больна, и не имела представления, как долго. Последнее, что она помнила, так это как упала на пол в комнате Ноэль.
   Нет. Она помнила Эрика, сидящего у ее постели, обтирающего ей лицо, заставляющего сделать глоток воды.
   Или все это ей приснилось?
   Борясь-с головокружением, Бриджит снова попыталась сесть, на этот раз медленно, спустила ноги с кровати и осторожно встала. Пошарила на тумбочке, нашла лампу и сделала поярче огонь, чтобы лучше видеть.
   В комнате никого не было, дедушкины часы возле гардероба показывали около двух часов ночи. Дрожа, она взглянула на свою тонкую ночную сорочку и машинально потянулась за халатом, но обнаружила, что его нет на привычном месте в ногах кровати.
   Ее взгляд упал на старое кресло, вдавленное сиденье и смятое одеяло на нем — явные признаки того, что кто-то использовал его как кушетку.
   Эрик.
   С нежной улыбкой Бриджит провела пальцами по затейливой деревянной резьбе, украшающей кресло. Значит, это не сон. Эрик был рядом, ухаживал за ней, когда она болела, даже спал в ее комнате на тот случай, если понадобится ей.
   В ней росла радость.
   Снова тишину нарушил тот же шум.
   Бриджит вскинула голову, улыбка исчезла с ее лица, когда она сосредоточила внимание на резком, неприятном звуке. Ноэль?
   Забыв обо всем остальном, Бриджит выбежала в коридор и распахнула дверь комнаты Ноэль.
   И остановилась на пороге.
   В комнате было темно, тихо, и ровное дыхание Ноэль сообщило Бриджит, что девочка крепко спит.
   Бриджит с облегчением закрыла дверь и прислонилась к ней, чтобы собраться с силами и проанализировать упорное чувство, будто чего-то недостает. Взгляд помимо ее воли переместился на противоположный конец коридора, к комнате, куда ей было запрещено заходить, к комнате, которая, как она знала с самого начала, когда-то принадлежала Лизе.
   Дверь была приоткрыта, и из комнаты вырывался луч света… вместе с резкими звуками, которые ее разбудили.
   Отбросив колебания, Бриджит пересекла коридор и проскользнула в комнату, почему-то зная, что делает еще один необратимый шаг, на этот раз еще в большей степени решающий, чем в тот день, когда согласилась выйти замуж за Эрика, или в тот, когда разделила с ним ложе.
   В комнате царил разгром.
   Сломанная мебель, разбитые стекла, порезанные картины, покрытые пылью, скопившейся за четыре года. И посреди всего этого стоял Эрик, склонив голову, плечи его вздрагивали от долго сдерживаемых чувств.
   — Эрик. — Бриджит тихо произнесла его имя, подошла сзади и обняла руками за талию.
   Он застыл.
   — Что ты здесь делаешь? — спросил Эрик, его голос звучал хрипло и был переполнен болью.