Кейт Харди. Требуй невозможного

   Не считая матери.
   Она отвела взгляд:
   – Были и другие причины, по которым я не хотела возвращаться во Францию.
   – Я? – Он не собирался этого говорить, но как-то само вырвалось.
   – Ты, – подтвердила она.
   Ну, по крайней мере, теперь это сказано. Больше им не надо изо всех сил обходить эту тему.
   Она явно подумала о том же самом, потому что сказала:
   – Я надеялась, тебя здесь не будет.
   Он закатил глаза:
   – Я стал партнером Гарри, когда папа умер. Ты не могла этого не знать.
   – Мы никогда о тебе не говорили.
   Неужели она хочет сказать, что поссорилась с Гарри из-за него? Но он не мог понять почему. Все было ясно – это она положила конец их роману, не он. И Гарри никогда бы не нарушил данное Жан-Полю слово и не рассказал бы Аллегре о проблемах с бизнесом и уходе Шанталь.
   Для начала ему нужно было узнать ответ на самый важный сейчас вопрос.
   – Зачем ты приехала, Аллегра?
   – Потому что я в долгу перед Гарри. Не трать время и не пытайся устыдить меня за то, что не приехала на его похороны. Я это сделала не нарочно. Я и так чувствую себя виноватой.
   – У меня нет права тебя за это осуждать, – тихо сказал Ксавьер, – но Гарри был моим другом и деловым партнером, и я думаю, он заслуживал лучшего отношения.
   – Я знаю. – Ее щеки заалели.
   – Не может быть, чтобы твои дела были настолько срочными. Почему ты не сказала своему начальнику, что у тебя семейные проблемы?
   – Я сказала. Клиент не мог перенести встречу.
   – И никто не мог поехать вместо тебя?
   – Мой начальник сказал, что не мог.
   Она говорила очень сухо, и у Ксавьера появилось чувство, словно она что-то не договаривает.
   – Я сделала все возможное, чтобы как можно скорее закончить все дела, но встреча затянулась, и я опоздала на самолет.
   – И это был единственный рейс в Авиньон? – спросил он. Уж слишком банальная на его вкус получилась отговорка.
   – Вообще-то в Ниццу, – поправила она. – Клерк, который занимался бронированием билетов, целый час провисел на компьютере, пытаясь найти для меня рейс, который бы приземлился где-то во Франции до завтрака по французскому времени. Но такого рейса просто не было.
   – Твои родители тоже не приехали.
   – Знаю. Они были в Токио. Если бы они приехали на похороны, они бы пропустили свое выступление. А ты же их знаешь. – Она вздернула подбородок. – И я попала в ту же ловушку. Я посчитала, что работа превыше семьи. Не надо было мне этого делать.
   – По крайней мере, ты свои ошибки признаешь. – Он немного помолчал. – И что же ты предлагаешь делать дальше?
   – Ты же доверял деловому чутью Гарри?
   Ксавьер кивнул.
   – А Гарри доверял мне – достаточно, чтобы назначить меня своей преемницей, иначе он не оставил бы мне свою долю в бизнесе. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Ты сделаешь то же?
   Сложный вопрос. Ему было чертовски сложно ей довериться. Он ответил вопросом на вопрос, чтобы выиграть время:
   – Что ты знаешь о виноделии?
   – Сейчас? Очень мало, – признала она. – Но я быстро учусь. Я буду заниматься и узнаю достаточно, чтобы быть полезной. А пока, может, я смогу помочь тебе с другим аспектом бизнеса.
   – Каким?
   – Как я тебе уже сказала вчера – с маркетингом. Я отвечала за весь креатив в агентстве, в котором работала. Я могу организовать эффективную промо-кампанию при мизерном бюджете. Хотя мне понадобится от тебя информация.
   – Какая информация? – устало спросил он.
   – Бизнес-план на ближайшие пять лет. Мне нужно знать, что мы производим и за сколько мы это продаем, кто наши основные клиенты и конкуренты. А потом я дам тебе свой анализ и рекомендации.
   – Сильные стороны, слабые стороны, возможности, риски… – Он приподнял бровь, видя, как она удивилась. – Думаешь, я их не знаю?
   Ее словно подменили. И вдруг Ксавьер увидел, как она уязвима. На поверхности она была блестящей, ухоженной и профессиональной. Но внутри она была такая хрупкая. Он мог бы сломать ее сейчас, мог заставить продать ему ее долю виноградника. Но он бы возненавидел себя за это.
   – Так ты хочешь сказать, что будешь управлять половиной виноградников из Лондона?
   – Нет. Отсюда.
   Она собирается жить здесь? Значит, ему придется видеться с ней каждый божий день?
   «Dieu».
   Это потребует от него недюжинных усилий. Пока она жила в другой стране, ему удалось задвинуть все мысли о ней куда-то глубоко в подсознание. Но жить с ней по соседству, работать вместе… это совсем другое.
   И что-то здесь не сходится.
   – Две минуты назад ты говорила мне, что твои корни в Лондоне.
   – Так и есть. – Она вздохнула. – Но я хочу встать на место Гарри. А Ардеш много лет назад был мне домом летом. Я могу здесь обосноваться.
   Десять лет назад. Тогда она нужна была ему здесь, рядом, он хотел, чтобы она стала его женой. А сейчас он был бы рад, если бы она укатила обратно в Лондон и оставила его в покое.
   – А как же твоя работа?
   – Бывшая работа, – коротко сказала она.
   – С каких пор?
   – Я уволилась вчера. После встречи со своим адвокатом.
   Интересно, она всегда уходит вот так, когда ей приходится туго? И что будет, если такое случится здесь? Бросит ли она все так, как мать бросила отца?
   – Какое-то это сиюминутное решение, тебе так не кажется? Откуда ты знаешь, что тут все получится?
   – Потому что я сделаю так, чтобы получилось.
   Упрямая и решительная – два очка в ее пользу. В этой работе и то и другое качество ей очень пригодится. Но он все еще не мог поверить в то, что она возьмется за это дело всерьез и надолго.
   – Управлять виноградником не то же самое, что работать с девяти до пяти, – предупредил он. – Бывают времена, когда нам всем приходится работать на полях, – а то, что сейчас на тебе, совершенно для этих целей не подходит. Эта одежда порвется в клочья, а в таких туфлях ты вывихнешь лодыжку или натрешь ноги. И это уже не говоря об опасности солнечного удара.
   – Я не боюсь тяжелого труда и ненормированного рабочего дня. Покажи мне, что надо сделать, и я это сделаю. И я уже сказала, что могу надеть джинсы, ботинки и панаму, если надо.
   И несомненно, у нее все это будет дизайнерским.
   – У меня нет знания и опыта Гарри, так что, естественно, заменить его я не смогу. Но я быстро учусь, а если чего-то не знаю, спрошу. Если ты дашь мне информацию, о которой я просила, то могу привнести в виноградники что-то свое, новое и полезное.
   Ксавьер глубоко вздохнул:
   – Информация, которую ты просишь, является коммерческой тайной.
   – И, как твой партнер, я не собираюсь давать ей ход, потому что если она касается бизнеса, значит, касается и меня.
   Она действительно не собиралась сдаваться. Он с минуту разглядывал ее, размышляя, может ли он ей доверять на этот раз. Очевидно, Гарри ей доверял, иначе он бы по-другому распорядился этой собственностью.
   Это был огромный риск. Но Гарри никогда прежде его не подводил, и Марк вчера в телефонном разговоре тоже высказался в ее пользу. И Ги даже на несколько минут вылез из своей драгоценной лаборатории, чтобы провести ее к нему в офис. Гарри, Марк и Ги – этим трем людям Ксавьер доверял больше всех на свете, и они, похоже, не разделяли его настороженности насчет Аллегры. Может, ему стоит положиться на их мнение?
   А может, он просто ищет оправдание своему желанию снова впустить ее в свою жизнь? К тому же, черт подери, он скучал по ней и, когда снова ее увидел, вдруг понял, какую огромную пустоту она оставила в его жизни. Пустоту, которую, как он себе говорил, прекрасно заполнила работа. Теперь он знал наверняка, что врал себе все это время.
   – Так каково же твое решение, Ксав?
   Зная, что, скорее всего, совершает огромную ошибку, он кивнул:
   – Я распечатаю для тебя бумаги. Почитай их, звони, если будут вопросы, посмотрим, какие у тебя появятся мысли на этот счет.
   – Спасибо. – Она немного помолчала. – Ты об этом не пожалеешь.
   – До урожая два месяца. Будем считать это испытательным сроком. Если сможем работать вместе, хорошо. Если не сможем, ты продашь свою половину виноградника мне. По рукам?
   – Так ты рассчитываешь, что я буду тебе что-то доказывать? Несмотря на то что половина виноградника моя?
   – Я только говорю, что не знаю, сможем ли мы работать вместе, – сказал Ксавьер. – Слушай, если бы ты устроилась куда-то на работу, у тебя был бы испытательный срок. Это то же самое.
   – То есть только я оказываюсь в проигрыше?
   – Мои корни здесь, – просто сказал он. – Ты хочешь меня от них оторвать?
   Она очень долго молчала, потом встала и протянула руку:
   – Два месяца, а потом обсудим варианты. В том числе и возможность продажи моей доли тебе. Но и возможность расторжения партнерства тоже с сохранением за мной моей половины виноградника.
   Ксавьер не знал, хочет ли он схватить ее и хорошенько встряхнуть за ее упрямство или восхититься ее стойкостью. В конце концов, он тоже встал и взял ее за руку.
   И когда он ощутил ее кожу на своей, его словно отбросило в те дни, когда он возил ее во все красивые места в окрестностях и они бродили вместе, держась за руки, и наслаждались пейзажами. В те дни, когда лето казалось бесконечным, небо всегда было голубым, а переставал он улыбаться только тогда, когда рот его был занят исследованием тела Аллегры.
   Было бы так легко обойти стол, притянуть ее к себе, в свои объятия, и целовать до тех пор, пока у них обоих не закружится голова. А еще это было бы ужасно глупо. Если они хотят дать шанс на успех всему этому предприятию, им нельзя заводить роман.
   Он спокойно и официально пожал ей руку:
   – Наверное, за это надо выпить.
   – Я за рулем.
   – А я после обеда буду работать в поле. Так что давай импровизировать. – Он поднял свою чашку с кофе. – За «Les Trois Closes».
   Она поднесла свою чашку к его, и они чокнулись:
   – За «Les Trois Closes». И за равноправное партнерство.

Глава 3

   Остаток субботы Аллегра провела за изучением документов, которые для нее распечатал Ксавьер, и поисками информации в Интернете. Попутно она делала записи. Он дал ей номер мобильного, но не дал адрес электронной почты, а отправить ему отчет о проделанной работе по СМС она не могла.
   Она отправила ему короткое сообщение:
 
   «Завтра уезжаю в Лондон. Вернусь во вторник, возможно, в среду. Отчет пошлю по электронной почте, но мне нужен адрес.
   А. Б.».
 
   Ответил он только поздно вечером – очень коротко и по существу. Ксавьер явно не любил пустословия. Она мысленно взяла себе на заметку, что ее отчет должен быть предельно краток, к нему лучше приложить документы с информацией, подтверждающей ее выводы.
   И следующие несколько дней она будет очень занята, ведь ей нужно доделать все не сделанные еще в Лондоне дела и придумать, как убедить Ксавьера, что она может быть полезна на виноградниках.
   Она грустно улыбнулась. А еще говорила ему, что ничего не обязана доказывать. Они оба знали, что обязана – и себе, и ему.
 
   – Извини, Ги, я просто не голоден. – Ксавьер отодвинул тарелку.
   – Если бы ты вернулся с полей после первого же моего звонка, еда была бы больше похожа на еду.
   – Извини.
   – Так что случилось? Проблемы с виноградниками?
   – Нет. Все нормально.
   – Когда человек работает до полного изнеможения и при этом у него тени под глазами, потому что он все равно не может спать, это ненормально. – Ги сложил руки на груди и сурово посмотрел на брата. – Я уже не ребенок, Ксав, тебе не надо больше ограждать меня от жизни, как сделали вы с папой, когда на виноградниках два года подряд был неурожай, и банк отказал папе в продлении кредита.
   Когда вся его жизнь вдруг взлетела на воздух.
   – Я знаю. Извини. Поверь, я не отношусь к тебе как к ребенку.
   – Если дело в деньгах, может, я смогу помочь. У парфюмерного дома дела сейчас идут неплохо. Я могу одолжить тебе достаточно денег, чтобы вытащить тебя из этой ямы – так же как ты мне помог пару лет назад.
   Когда бывшая жена Ги обобрала его до нитки, и ему чуть не пришлось продать свою долю парфюмерного дома.
   – Спасибо. Это очень щедро с твоей стороны. Но в этом нет нужды. Виноградник стабильно держится на плаву.
   – Значит, дело в Элли.
   Точно. Он мысли в кучу собрать не мог с тех пор, как она вернулась.
   – Конечно нет. Я в порядке, – соврал Ксавьер.
   – Ты чуть дольше чем нужно молчал перед тем, как это сказать. Ты так ее и не забыл, да?
   Ксавьер пожал плечами:
   – Я встречался с другими женщинами.
   – Но ты никогда не подпускал ни одну из своих любовниц так близко, как это было у тебя с Элли тем летом.
   – Это было очень давно, Ги. Мы оба выросли. Изменились. Мы разного хотим от жизни.
   – По-моему, ты так сам себя уговариваешь.
   И что еще хуже, он знал, что у него ни черта не получается.
   – Просто она как-то неожиданно вернулась. Давай закроем эту тему, Ги, не хочу об этом говорить.
   – Ладно, я настаивать не буду, – сказал Ги. – Но если ты решишь, что хочешь поговорить об этом, ты знаешь, где меня найти. – Он похлопал Ксавьера по плечу, потом долил вина в бокалы. – Ты же поддержал меня, когда у нас с Верой все пошло наперекосяк.
   Долгие вечера, когда Ги жаловался и ругался, а Ксавьер слушал, нисколько его не осуждая.
   – Может, мужчины семейства Лефевр просто не умеют правильно выбирать женщин, – сказал Ксавьер. – Папа, ты, я – мы все сильно с этим накололись.
   – Может быть. – Ги пожал плечами. – Или мы с тобой просто еще не встретили женщин, которые подходят именно нам.
   «Аллегра мне очень даже подходит», – подумал Ксавьер. Проблема в том, что он не подходит ей. И ему нужно помнить об этом, если он хочет хоть как-то поддерживать с ней нормальные рабочие отношения.
 
   В Лондоне у Аллегры не было ни минуты свободного времени. Она придумывала маркетинговую стратегию развития виноградника; предлагала Джине, своей лучшей подруге, снять квартиру, в которой раньше жила сама; решала, что ей нужно сразу забрать во Францию, а что можно перевезти потом; забирала свои вещи из офиса; старалась не выплакать все глаза, когда Джина устроила для нее прощальную вечеринку-сюрприз и на нее пришел весь их офис, кроме бывшего начальника Аллегры, которого все терпеть не могли. Ни секунды не оставалось на то, чтобы подумать о Ксавьере…
   Пока она не села в поезд из Лондона в Авиньон. Там у нее появилось целых семь часов, чтобы о нем подумать и позлиться на то, что он не посчитал нужным хоть как-то признать, что получил ее предложения по виноградникам, и не поинтересовался, когда она возвращается.
   Тем не менее, сойдя с поезда и собираясь сесть в такси и доехать до старого вокзала, а там уже пересесть на местный поезд, который шел в Ардеш, Аллегра с удивлением обнаружила прислонившегося к стене Ксавьера. А вот то, что он привлек внимание всех женщин в поле зрения, ее совсем не удивило. Он разглядывал толпу, явно кого-то искал, а когда увидел ее, поднял руку и только потом подошел.
   Неужели он ее ждет?
   Она поставила чемоданы:
   – Что ты тут делаешь?
   – У меня были дела в Авиньоне, а тебе нужно как-то добраться до «Les Trois Closes». Поэтому я подумал, разумно будет тебя дождаться.
   Так ей и надо. Неужели она хоть на секунду могла подумать, что Ксав притащился в Авиньон только ради того, чтобы ее встретить? Ведь этот человек оттолкнул ее когда-то и разбил ей сердце. Она и тогда-то не была ему нужна, а сейчас и подавно.
   – Спасибо, а откуда ты узнал, что я буду здесь в это время?
   – Гортензия сказала. – Ксавьер пожал плечами. – Ты собираешься целый день здесь стоять и спорить или мы пойдем?
   Она пошла за ним.
   – Как Лондон? – спросил он.
   – Нормально.
   – И это все, что ты с собой привезла?
   – Я отдала некоторые вещи на хранение.
   – На случай, если здесь у тебя не срастется. – Он кивнул. – Очень благоразумно.
   Звучало это как комплимент, но похоже было больше на оскорбление. Она решила не попадаться на этот крючок.
   – Ты получил мои предложения, которые я тебе отправила по электронной почте?
   – Да.
   – И?..
   – Я думаю.
   Другими словами, легко и просто с ним не будет.
   – Как прошла встреча? – спросила она.
   – Нормально, спасибо.
   Она кашлянула:
   – Это касалось виноградника?
   – Нет.
   Как же он ее раздражает. Неужели нельзя просто сказать?
   Он улыбнулся, как будто мысли ее прочитал:
   – Если уж ты так хочешь знать, я слинял с работы, чтобы пообедать с Марком.
   – Марком – это в смысле месье Робером? Адвокатом Гарри, то есть моим адвокатом, – поправилась она.
   – Тебя мы не обсуждали, – свысока бросил он.
   Она фыркнула:
   – Знаешь, иногда ты бываешь просто невыносим.
   – Да что ты говоришь? – Он искоса взглянул на нее, потом поставил ее чемоданы в машину.
   Его губы едва заметно изогнулись в ухмылке, а в глазах на секунду блеснул озорной огонек, и он вдруг стал похож на того Ксава, которого она знала много лет назад, а не на усталого незнакомца, в которого он превратился. Аллегра вдруг почувствовала, что улыбается ему в ответ.
   – Добро пожаловать обратно во Францию. Поехали, я отвезу тебя домой, – сказал он.
   Домой. Он это сказал из вежливости или всерьез? Она точно не знала.
   – А что случилось с твоей спортивной машиной? – спросила она, забираясь на пассажирское место его полноприводного автомобиля. С той старой классической машиной с мягким откидным верхом, который отец Ксава подарил ему, когда он сдал на права.
   – Сменил на более практичную. Иногда мне приходится ездить по бездорожью. А иногда надо завезти пару ящиков вина клиенту.
   – Обивка салона дороговата для фургона службы доставки, – заметила она.
   – А на чем я, по-твоему, должен ездить – на велосипеде с прицепом?
   Она представила себе, как он это делает, и улыбнулась:
   – Ну, так будет экологичнее.
   – Эта машина настолько экологична, насколько это сейчас возможно. Это гибрид, – пояснил он. – Для меня принципы не просто слова. Я всегда претворяю их в жизнь. Виноградники экологически чистые. Поэтому я забочусь об экологии не только в профессиональной сфере, но и вообще в жизни.
   Жизни, которую она когда-то хотела с ним разделить. Жизни, о которой она ничего не знала. Но говорить ему об этом она не собиралась, поэтому она затихла и стала разглядывать прекрасные виды Ардеша за окном автомобиля.
 
   Два чемодана – это совсем не много. Ксавьер знавал женщин, которым нужно было больше вещей, когда они ехали в отпуск на неделю. Аллегра собиралась провести здесь два месяца. Она вернется в Лондон, чтобы что-то довезти? Или она просто отправила остальные свои вещи в Ардеш? Или она и не думает здесь оставаться?
   – На чем ты собираешься здесь ездить? – спросил он.
   – Думаю, у Гарри сохранился его «ситроен». Куплю страховку и буду ездить на нем.
   На старой развалюхе Гарри? Она, вероятно, шутит.
   – Он на ней много лет не ездил. Тебе нужно будет показать ее автомеханику, чтобы он ее проверил, прежде чем ты куда-то на ней поедешь, и это если она вообще на ходу. – Он пытливо посмотрел на нее. – Слушай, а зачем ты уволилась с работы в Лондоне? Почему просто в отпуск не ушла?
   – Вряд ли моему начальнику это бы понравилось.
   – А ты где-нибудь до этого работала?
   – Нет. – Она вздохнула. – Питер стал во главе агентства примерно через неделю после того, как мой начальник – креативный директор – ушел на больничный. В его отсутствие я была исполняющим обязанности.
   – А теперь твой начальник вернулся?
   – Он не вернулся, – тихо сказала Аллегра. – Решил, что эта работа слишком сильно бьет по нервам, и ушел на пенсию два месяца назад.
   – И ты заняла его место?
   – Должна была занять. Но Питер привел на эту должность другого. Он явно спланировал все заранее.
   На ее месте он был в ярости, если бы он упорно трудился столько месяцев на обещанной должности, а потом работу вот так просто вырвали бы у него из рук. Он вгляделся в ее лицо:
   – Он тебя заставил ехать в Нью-Йорк перед похоронами Гарри. – Это было скорее утверждение, чем вопрос.
   Она сглотнула:
   – Он сказал, я должна доказать свою преданность компании. Он так на это смотрел. А он директор агентства, так что его слово там закон.
   – А все остальные сотрудники с ним ладят?
   – Нет, но они его терпят. При нынешнем состоянии экономики сменить работу непросто.
   – А если бы Гарри не оставил тебе виноградник, что бы ты тогда делала? – с любопытством спросил Ксавьер.
   – Нашла бы другую работу, наверное. И подумала бы, где можно получить рекомендации.
   Ксавьер моргнул:
   – Он отказался тебе дать рекомендательное письмо?
   – Ну, напрямую он не отказывался. Но он мог бы написать такое рекомендательное письмо, что любой потенциальный работодатель дважды подумал бы, прежде чем брать меня на работу. Вообще-то я думала о том, чтобы стать фрилансером, поработать на себя. Вся эта история просто помогла мне понять, что пора было оттуда уходить.
   Значит, она все-таки бежала от своей работы. Не очень хорошее деловое качество. Он и раньше задавался вопросом, что будет, когда она столкнется с трудностями, а теперь он был уверен, что она поступит так же, как его мать. Уйдет, найдет кого-нибудь, кто ее спасет. Так и виноградник для нее спасение от постигшей ее неудачи.
   – Если бы ты продала мне виноградник, тебе бы хватило денег, чтобы открыть свой бизнес в Лондоне.
   – Я не продам виноградник, Ксав. У меня все получится, уж я постараюсь. – Она вздернула подбородок. – И я не позволю тебе давить на меня. Какую бы работу ты мне ни подкинул, я справлюсь.
   Значит, в ней все-таки есть огонь, даже если сейчас он зарыт очень глубоко.
   – Это вызов? – поинтересовался он.
   – Нет, – сказала она, и ее голос прозвучал очень устало. – Почему мужчины всегда все так усложняют?
   – Я ничего не усложняю. Да, признаюсь, я бы предпочел, чтобы ты была партнером, который не участвует непосредственно в принятии решений, каким был Гарри, но этого явно не будет. Мы с тобой привязаны друг к другу на два месяца. И уж конечно я не собираюсь из кожи вон лезть, чтобы испортить тебе жизнь.
   – Спасибо. И я не шучу, когда говорю, что честно разделю с тобой нагрузку. Я не лентяйка.
   Это Питер ее в этом обвинял? Учитывая то, сколько усилий ей нужно было приложить, чтобы переделать все дела перед отъездом из Лондона, со всеми попрощаться да еще и прислать ему подробнейший отчет, с уверенностью можно было сказать, что Аллегра Бошам не лентяйка.
 
   Наконец Ксавьер припарковался на подъездной дорожке дома Гарри.
   – Спасибо, – сказала она. – Мм, может, хочешь зайти на чашку кофе?
   – Очень мило с твоей стороны, но у меня много работы.
   – Конечно. – Было еще кое-что, что ей необходимо было знать. У нее вдруг начисто отшибло умение правильно формулировать свои мысли, и она выпалила: – А твоя жена не будет возражать, если я буду твоим деловым партнером?
   Он бросил на нее красноречивый взгляд:
   – Если хочешь знать, женат я или нет, chérie, просто спроси. Не надо пускать в ход эти женские уловки, меня это ужасно раздражает.
   Она почувствовала, как кровь приливает к щекам.
   – Ладно, ты женат?
   – Нет. Ну что, довольна?
   В эту секунду она сильно сожалела о том, что согласилась, чтобы он ее подвез.
   – На самом деле, мне все равно, женат ты или нет, – сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Я просто подумала, что, если ты с кем-то встречаешься, мне надо уверить ее, что я не представляю угрозы для ваших отношений. Проявить любезность и вежливость, так сказать.
   Ксавьер развел руками:
   – А ты бы и не представляла никакой угрозы.
   Ну конечно – он много лет назад дал понять, что она не то, что он ищет. Что у него на нее нет времени. И все-таки его слова причинили ей боль.
   Наверное, это было написано у нее на лице, потому что он добавил, на этот раз помягче:
   – Я ни с кем не встречаюсь. Я все свои силы уделяю винограднику. У меня нет времени на то, чтобы все усложнять.
   – Только не говори мне, что ты принял обет безбрачия. – Когда она опомнилась, что не надо было этого говорить, было уже поздно.
   – Ты сейчас спрашиваешь меня про мою сексуальную жизнь, Аллегра?
   На этот раз она покраснела еще гуще:
   – Нет. Я не собиралась говорить это вслух. Это очень навязчиво с моей стороны. Извини.
   – Но ты спросила, так что ты явно хочешь это знать.
   – Забудь об этом.
   В его улыбке был оттенок иронии.
   – Нет. Я не соблюдаю обет безбрачия. Я люблю секс. Очень люблю, если ты помнишь.
   О господи, да. Она прекрасно помнит. И никто никогда не дарил ей тех ощущений, которые дарил когда-то Ксав. Как будто она тонула в чистом наслаждении.
   Его глаза блеснули.
   – Но, как я уже сказал, у меня нет времени на то, чтобы все осложнять.
   – Ты сильно изменился за десять лет.
   – Ты тоже. Давай просто сойдемся на том, что мы оба стали старше и мудрее.
   – Да. Спасибо, что подвезли, месье Лефевр, – вежливо сказала она и взялась за чемоданы.
   Она открыла дверь, услышала, как отъезжает его машина, и вздохнула. Ну вот, а еще говорит, что они партнеры, а сам даже не захотел обсуждать ее предложения.
   Она поздоровалась с Гортензией и начала разбирать чемоданы, и тут запиликал ее телефон. Она взглянула на дисплей и с удивлением обнаружила сообщение от Ксавьера: «Увидимся завтра в офисе в двенадцать. Принеси батон хлеба».
   Странная, конечно, просьба, но, по крайней мере, это значит, что он готов поговорить с ней о делах. Она закончила разбирать свои вещи и попросила у Гортензии ключи от старого «ситроена» Гарри.