Кейтлин Крюс. Сбежавшая принцесса

   – Думаю, гости нас подождут.
   С моря дул теплый бриз. В деревнях звонили колокола в честь их свадьбы. Их будущего, которое Люк так тщательно продумал.
   Но его жена по-прежнему не смотрела на него. Подняв подбородок, она уставилась вдаль, словно пыталась увидеть итальянское побережье.
   – Посмотри на меня, – мягко произнес он.
   Габриель понадобилось некоторое время, но все
   же она подчинилась. Люка охватило желание. Ему захотелось ее поцеловать, но он решил действовать медленно, чтобы она смогла к нему привыкнуть.
   Его губы слегка изогнулись в улыбке.
   – Вот видишь? Я совсем не страшный.
   – Я вышла замуж за абсолютно незнакомого человека, – вежливо произнесла Габриель, хотя взгляд ее оставался настороженным.
   – Сегодня я незнакомец, – согласился Люк, – но завтра перестану им быть. Не беспокойся. Я знаю, что переход может быть трудным.
   – Трудным, – повторила Габриель и отвернулась. Затем она издала звук, очень похожий на смешок, и провела ладонями по подолу платья. Этот жест говорил о том, что она нервничает. – Подходящее слово.
   – Ты меня боишься.
   Габриель не ответила. Тогда он положил пальцы ей на подбородок и заставил снова на него посмотреть. Она была на несколько дюймов ниже его, и для этого ей пришлось запрокинуть голову.
   Огонь желания у него внутри разгорелся еще сильнее. Эта женщина принадлежала ему. От сверкающей тиары на голове до мысков туфель. Наконец-то.
   – Я не знаю тебя настолько хорошо, чтобы бояться, – еле слышно ответила она.
   Очевидно, его близость причиняла ей дискомфорт, но Люк не мог заставить себя ее отпустить. Он нежно погладил ее по щеке, затем провел пальцем по мягким полным губам.
   Габриель ахнула и резко отстранилась. Ее лицо залила краска.
   – Я совсем тебя не знаю, – добавила она дрожащим голосом.
   – Ты известна тем, что всегда выполняешь свой долг, не так ли? – спросил Люк.
   Ее глаза цвета морской волны расширились.
   – Я… я стараюсь уважать волю своего отца.
   – А я человек, который выполняет свои обещания. Это все, что ты пока должна обо мне знать. Остальное поймешь со временем.
   Его жена сделала шаг назад, и он убрал руку. Она снова отвела взгляд, однако он видел, как трепещет жилка на ее горле. Габриель тоже его желала, только испугалась нового чувства.
   «С подобным страхом я справлюсь», – подумал Люк с мужским удовлетворением.
   Когда Габриель повернулась и направилась к гостям, бросив на него по пути испуганный взгляд через плечо, он понял, что хочет начать как можно скорее.
 
   Свадебный прием стал для Габриель настоящей пыткой.
   Ее кожа будто жила собственной жизнью. Ей хотелось сорвать ее с себя и отбросить в сторону. Она не могла спокойно сидеть и ерзала на стуле, отчаянно пытаясь увеличить расстояние между собой и Люком, сознавая при этом, что гости комментируют каждый ее жест. Ей не следовало вести себя подобно беспокойному ребенку, но у нее не получалось спрятаться от взгляда Люка, как она ни старалась, и с каждой секундой напряжение усиливалось. Казалось, его это забавляло.
   – Что заставило тебя на мне жениться? – не выдержала она наконец.
   – Прошу прощения?
   Ее голос был тихим, но она не сомневалась, что Люк ее услышал. Иначе и быть не могло. Всякий раз, когда она от него отодвигалась, он приближался снова, вторгаясь в пространство. Их плечи и бедра снова соприкасались, и у нее захватывало дух.
   – Почему именно сейчас? – спросила она, чтобы нарушить напряженное молчание, которое приводило ее в панику.
   Прежде с ней такого не случалось. Она всегда гордилась своим благоразумием, но сложившаяся ситуация заставляла ее терять над собой контроль. «Это нормальная реакция», – сказала она себе. Выходить замуж за совершенно незнакомого человека, словно она трофей, захваченный в средневековой войне, – вот что ненормально. Любая женщина на ее месте была бы сама не своя.
   Замужем. Замужем. Замужем. Слово повторялось у нее в голове как безжалостный приговор.
   – Я искал тебя, – произнес он глубоким уверенным голосом, от которого у нее по спине побежали мурашки. – Идеальную невесту. Ни одна другая мне не подошла.
   Габриель мельком посмотрела на него, затем отвернулась.
   – Ну разумеется, – холодно сказала она. – Зачем знакомиться с невестой, когда можно сразу жениться?
   На этот раз она не позволила себе отвернуться, и его взгляд пронзил ее насквозь. Ее сердце пропустило удар, а потом бешено заколотилось. Она сделала глубокий вдох и приказала себе успокоиться.
   – Я приверженец традиций, – ответил Люк Гарнье, подняв темную бровь. – Приняв решение, я немедленно привожу его в действие.
   В его голосе слышалось предупреждение, и Габриель сглотнула.
   – Понятно. Тебе настала пора жениться, а я просто вовремя подвернулась. – Она была как чистокровная лошадь или собака. Он выбрал ее, потому что его устроила ее родословная. Интересно, скольких принцесс он отбраковал, прежде чем остановить свой выбор на ней? Чтобы не дать выход своему возмущению, Габриель взяла свой бокал и отпила немного шампанского, после чего продолжила: – Был ли у тебя список определенных требований к потенциальной невесте? – Ее бы это нисколько не удивило. Мужчины вроде Люка и ее отца думают только о собственной выгоде. На чувства других людей им наплевать.
   Еще немного, и она сойдет с ума.
   – Габриель.
   От неожиданности она замерла, и ее пальцы крепче сжали ножку бокала. Ее имя, произнесенное его глубоким бархатным голосом, отозвалось внутри нее прекрасной музыкой.
   Ей была непонятна эта реакция. Люк даже не удосужился с ней встретиться перед свадьбой, но стоило ему назвать ее по имени, и она уже готова ему служить, как верная собака.
   – Прости, – отрывисто произнесла Габриель, поставив бокал рядом со своей тарелкой, на которой лежала горка нетронутой еды. – Наверное, я переволновалась и теперь сама не знаю, что говорю.
   – Возможно, тебе следует поесть, – предположил он, кивком указав ей на тарелку. – Тебе понадобятся силы.
   Габриель посмотрела ему в глаза, затем отвернулась. Нет, он не мог иметь в виду то, о чем она подумала. Или… Неужели он ожидает…
   – Ты выглядишь так, словно вот-вот расплачешься, – произнес Люк, наклонившись к ней. Исходящее от него тепло обожгло ее через тонкую ткань платья, и она едва удержалась от того, чтобы не отстраниться. – Гости могут подумать, ты жалеешь о том, что вышла за меня замуж. – Его губы слегка изогнулись в сардонической усмешке.
   Габриель заставила себя улыбнуться, чтобы ни у кого не возникло сомнений на этот счет.
   – Боже упаси, – пробормотала она.
   – Поешь, – произнес он тоном, не терпящим возражений, и Габриель обнаружила, что ее рука тянется за вилкой. Ее тело подчинялось этому мужчине, несмотря на то что разум отчаянно сопротивлялся. А если бы она отказалась есть? Он стал бы кормить ее насильно?
   Габриель прогнала эту мысль. Съев кусочек жаренной на гриле рыбы, она попыталась себе представить Люка вечером после работы или утром в выходные. Это ей не удалось. Она увидела только его сверкающие темные глаза, его сильные руки, скользящие по ее телу.
   Это было слишком.
   – Прошу прощения, – тихо сказала она ему с вежливой улыбкой. – Я сейчас вернусь.
   – Конечно. – Люк поднялся вместе с ней и отодвинул назад ее стул, затем подозвал одну из служанок, чтобы та расправила пышный подол платья Габриель.
   Он вел себя как настоящий джентльмен.
   Если бы она не видела похотливый блеск в его темных глазах, возможно, она бы сама в это поверила.

Глава 3

   Король Джозеф произносил торжественную речь, но Люк почти не слушал своего тестя. В данный момент его больше интересовала молодая жена, чем высокопарные фразы о будущем Миравакии и банальные шутки, над которыми гости смеялись только из вежливости.
   Габриель не смеялась вместе с остальными. На ее щеках горел румянец. Вернувшись из дамской комнаты, она отодвинула свой стул подальше от него, но все равно была как на иголках. Ему больше нравилось, когда она бросала ему вызов.
   – А как насчет тебя? – спросил он, вернувшись к их неоконченному разговору, словно она никуда от него не убегала.
   Габриель осторожно посмотрела на него своими глазами цвета морской волны. Она была напряжена и, похоже, из-за своей невинности даже не догадывалась, что причиной тому вожделение. Учитывая ее возраст и то, в какое время она жила, это казалось невозможным. Но Люк привык добиваться невозможного.
   – Меня? – переспросила она.
   – Почему ты решила выйти замуж именно сейчас? – пояснил Люк. Он снова обнаружил, что пытается ее приободрить, и удивился. Он перестал флиртовать с женщинами еще в подростковом возрасте. Ему это было не нужно. Как бы он себя с ними ни вел, они обожали его и соперничали друг с другом за его внимание. Но ни одна из них ничего для него не значила, в отличие от Габриель. Ради нее он будет очаровательным. Такая совершенная женщина заслуживает особого отношения.
   – Решила? – снова повторила она за ним, натянуто улыбнувшись. – Мой отец потребовал, чтобы я выполнила свой долг, и я это сделала.
   Люк внимательно посмотрел на нее:
   – Тебе двадцать пять. Другие девушки твоего возраста живут в квартирах вместе со своими университетскими друзьями. Они предпочитают ночную жизнь и мимолетные романы разговорам о браке и долге.
   – Я не другие девушки, – ответила Габриель.
   Люк был очарован. На ее шее пульсировала жилка, пальцы вцепились в подол платья. Других признаков волнения он не заметил.
   – Моя мать умерла от рака, когда я была маленькой, и меня воспитывали как хозяйку дома. Будущую королеву. У меня много обязанностей.
   Произнося эти слова, она смотрела на своего отца.
   Король тем временем закончил свою речь и сел на место, так и не сказав ни одного теплого слова в адрес дочери. Габриель это явно беспокоило, хотя она сохраняла самообладание. Вот только печаль в глубине глаз выдавала ее.
   Люк ненавидел открытое проявление чувств. Он презирал тех, кто считал эмоциональность главной причиной всех своих неудач. Такое ощущение, что у этих людей отсутствовали воля и разум.
   Габриель сегодня неоднократно проявляла эмоции, но не шла у них на поводу. Она никому не навязывала своих чувств, не устраивала сцен. Напротив, она вела себя как будущая королева. Его королева.
   Люк напомнил себе, что чувствительность Габриель стала одной из причин, по которой он выбрал ее себе в жены. Его жена занималась благотворительностью, и он это одобрял и уважал. Главное, чтобы ее эмоции не брали верх над разумом.
   – Уверен, твой отец тобой гордится, – поддержал ее он. – Ты главный бриллиант в его короне.
   Габриель повернула голову и серьезно посмотрела на него:
   – Любой, даже самый дорогой бриллиант имеет свою цену.
   – Ты бесценна, – сказал Люк, чтобы закрыть эту тему. Разве женщины не любят подобные комплименты? Впрочем, он никогда прежде не говорил женщинам комплиментов.
   – Вот только мой отец так не считает.
   – Это неправда, – попытался успокоить ее он.
   – Ну конечно, я редкий бриллиант, не имеющий цены. – Габриель отвернулась. – И все же цена установлена, договор подписан, и вот мы здесь.
   В ее словах слышалась горечь. Люк нахмурился. Ему не следовало ее хвалить. Он пожалел о своем внезапном порыве. Такое случается, когда человек теряет контроль над своими эмоциями. Неужели она так глупа? Как еще, по ее мнению, выходили замуж наследные принцессы?
   – А чего вы ожидали, ваше высочество? – спросил он, наклоняясь к ней. Ее глаза расширились, и ему это понравилось. – Габриель, ты сама сказала, что отличаешься от других девушек. Неужели ты ожидала найти себе мужа через Интернет? Как ты себе это представляла?
   Она резко выпрямилась:
   – Я… конечно нет.
   – Возможно, ты думала, что тебе следовало отказаться на год от выполнения своих обязанностей, – произнес он низким хрипловатым голосом. – Отдохнуть от себя настоящей, как делает большинство молодых королевских особ на радость желтой прессе. Ты могла бы путешествовать по миру в компании друзей с сомнительной репутацией. Употреблять наркотики в каком-нибудь ночном клубе в Берлине. Заниматься сексом с незнакомым парнем на аргентинском пляже. Ты думала, что таким образом сможешь лучше послужить своей стране?
   Ее предыдущий эмоциональный порыв был ничто по сравнению с новым. Она побледнела, потом ее щеки залила краска, глаза засверкали. И все же она не дала выход своим чувствам.
   – Я никогда не делала ничего подобного, – произнесла она холодным, сдержанным тоном. – Я всегда в первую очередь думала о Миравакии!
   – Не говори со мной о договорах и ценах, – приказал ей Люк. – Ты оскорбляешь нас обоих.
   Она встретилась с ним взглядом, и он увидел в ее глазах гнев. Это одновременно возмутило и заинтриговало его, но он решил положить конец разговору. В их браке не будет места возмущению, горечи и интригам. Только его воля и ее подчинение.
   Люк вспомнил, где они находятся, только когда заиграл оркестр. Он откинулся на спинку стула. «Она не просто выгодное приобретение, – сказал он себе, вновь борясь с желанием ее защитить. – Она не отель и не компания».
   Она его жена, и ему следует быть с ней помягче. По крайней мере, сегодня.
   – Давай оставим этот разговор, – сказал он, поднимаясь. Габриель настороженно посмотрела на него. Тогда он улыбнулся и протянул ей руку. Он мог быть очаровательным, если хотел. – Думаю, мне пора потанцевать с моей женой.
   У него была потрясающая улыбка. Она осветила его черты, сделала их мягче. Габриель осознала, что Люк очень привлекательный мужчина. И опасный.
   Опасный для нее. Потому что она была перед ним беззащитна. Он протянул ей руку, и она вложила в нее свою. Без размышлений и прекословий. Как будто последние два часа не старалась всячески избежать его прикосновений. Похоже, она спятила.
   Но разве могла она его ослушаться? Интересно, хоть один здравомыслящий человек посмел ему не подчиниться? Если да, то чем он за это поплатился?
   Его рука была сильной и твердой, и ей ничего не оставалось, кроме как пойти с ним. Лица гостей стали неотчетливыми, словно мерцающие свечи. Габриель вдруг подумала: что будет, если она попытается вырваться? Люк потащит ее за собой, как на буксире, или ее тело откажется подчиняться ее воле и само последует за ним? В любом случае здесь не самое подходящее место для подобных экспериментов.
   Люк не был плейбоем, в отличие от большинства молодых людей, которые за ней ухаживали. Он не флиртовал с ней, не пытался ее обольстить. Зачем ему это делать, если он мог просто потребовать у нее все, что ему нужно? Или взять силой?
   Он прошел с ней в центр танцпола. Платье Габриель было таким тяжелым, что она с трудом переставляла ноги. Положив руку ей сзади на талию, Люк притянул ее к себе.
   Сидя рядом с ним за столом, она чуть не сошла с ума, но настоящая пытка началась сейчас, когда он мастерски закружил ее по залу в ритме вальса. Под пристальным взглядом его серых глаз она чувствовала себя пойманной в ловушку. Его губы были всего в нескольких дюймах от ее губ. Ее грудь набухла, и ей стало тесно в плотном парчовом корсаже. Ей казалось, она сделана из хрупкого стекла и может в любую секунду разбиться на осколки.
   – Меня всегда интересовало, о чем разговаривают пары, когда танцуют на свадьбах, – произнесла Габриель, чтобы ослабить напряжение, затем нервно рассмеялась. – Но полагаю, мы не похожи на большинство других пар.
   – Ты опять забываешься, – небрежно ответил Люк. – Неужели ты думаешь, что все эти аристократы, которые нас сейчас окружают, страстно влюблены в своих супругов, выбранных по политическим соображениям?
   Как он смеет разговаривать с ней таким снисходительным тоном? Как она вообще могла выйти замуж за этого напыщенного грубияна?
   – Я никогда об этом не думала, – отрезала она. – У меня не было достаточно времени, чтобы привыкнуть к собственному политически выгодному браку, не говоря уже о том, чтобы критиковать другие.
   Выражение его лица не изменилось, хотя его рука крепче обхватила ее талию. Габриель вдруг поняла, что не хочет слышать его ответ на ее слова.
   – Ты уже был женат? – поспешно спросила она, чтобы его отвлечь.
   – Никогда. – Его брови изогнулись, придав его лицу надменное выражение.
   Габриель нервно сглотнула.
   – Наверное, у тебя были долгосрочные отношения, – продолжила она. – Тебе ведь около сорока, не так ли?
   – Это свидание вслепую, Габриель? – произнес он низким голосом, в котором слышалось предупреждение. – Ты хочешь понять, какой у меня характер, задавая мне скучные вопросы?
   – Я пытаюсь лучше тебя узнать, – ответила она, вызывающе вздернув подбородок. – Думаю, в сложившихся обстоятельствах это вполне разумно. О чем еще мы с тобой должны разговаривать? О погоде?
   – У тебя впереди целая жизнь, чтобы меня узнать. – Он небрежно пожал плечами. – Или ты думаешь, что, когда узнаешь, какой кофе я предпочитаю, тебе будет спокойнее? Конечный результат один и тот же. Я твой муж.
   Этот человек невыносим. Своим язвительным тоном он пробудил бунтарский дух, который она подавляла в себе всю свою жизнь.
   – Думаю, ты боишься, – дерзко заявила Габриель. – Зачем так бурно реагировать на безобидные вопросы?
   Она ожидала, что Люк скажет ей что-нибудь резкое, пронзит ее гневным взглядом, но вместо этого он неожиданно запрокинул голову и расхохотался. Его смех был громким, непринужденным. Искренним. В уголках его серых глаз залегли морщинки, на одной худой щеке появилась ямочка. Он был неотразим.
   Внезапно у Габриель возникло ощущение, словно она стоит на краю огромной пропасти и земля у нее под ногами проседает. Напряжение между ними начало нарастать, и она испугалась. Когда Люк, посерьезнев, снова на нее посмотрел, она почувствовала, что внутри у нее что-то перевернулось.
   «Нервы, – сказала она себе. – Это просто нервы и шампанское на голодный желудок».

Глава 4

   Стоя в одиночестве в своей роскошной гардеробной, Габриель смотрела на свое отражение в зеркале и ругала себя за идиотские мысли. Причиной ее затрудненного дыхания и головокружений, несомненно, были тесный корсаж платья и события дня, а вовсе не Люк Гарнье. Он не имеет никакой власти над ее телом.
   Более-менее убедив себя в этом, девушка начала снимать тяжелые серьги с жемчугом и бриллиантами, когда дверь у нее за спиной отворилась. В комнату вошел Люк.
   Габриель замерла.
   Собор и банкетный зал не подготовили ее к этому ощущению: ее гардеробная по сравнению с ними была крошечной, и высокая широкоплечая фигура Люка, казалось, заполнила собой все ее пространство.
   Не в состоянии пошевелиться, Габриель уставилась на его отражение. Взгляд Люка скользнул по ее спине, затем встретился с ее взглядом в зеркале.
   – Я… – начала она, не зная, что сказать. Сняв серьги, она положила их на туалетный столик и повернулась, чтобы посмотреть на Люка. Он стоял у двери, и все же она чувствовала его близость, словно находилась в его объятиях. – Я не могу…
   Она не договорила. Сексуальное желание повисло в воздухе подобно густому туману. Глаза Люка стали почти черными. Он смотрел на нее так, словно она принадлежала ему душой и телом. В ее голове пронеслась вереница образов. Во всех них руки и губы Люка касались ее тела.
   Это было невыносимо.
   – Ты ведь не собираешься?..
   Габриель думала, что расплачется, но тут Люк сдвинулся с места, и она забыла обо всем. Он шел к ней подобно опасному неукротимому хищнику. Его глаза неистово заблестели, и она вдруг осознала: он ее желает.
   – Что ты делаешь? – пролепетала она, запрокинув голову, когда он подошел к ней вплотную.
   Мысли лихорадочно сменяли одна другую: Люк говорил, он уважает традиции, но вот насколько? Определенно он не может ожидать, что она ляжет в постель с человеком, с которым познакомилась всего несколько часов назад…
   Или может?
   Ее муж молчал. Его взгляд был прикован к ней. Затем он положил руки ей на талию, и Габриель снова оказалась в его объятиях. Только на этот раз рядом с ними никого не было. Ее набухшая грудь прижалась к его груди, и Габриель застонала.
   – Сегодня ночью я не стану требовать от тебя выполнения супружеских обязанностей, если ты этого боишься, – произнес он. Его теплое дыхание щекотало ее лицо.
   – Я… спасибо… – пробормотала Габриель и тут же разозлилась на себя. Словно это зависит только от него! Словно ее не существует!
   – Со временем мы с тобой привыкнем друг к другу. – Его губы были слишком близко, и она испытывала одновременно наслаждение и страх. – Но нашу брачную ночь все же следует отметить, не так ли?
   – Я не…
   В следующую секунду он поцеловал ее. Его губы легонько коснулись ее губ, после чего принялись исследовать ее щеку, ухо, висок. Ее губы приоткрылись, по спине пробежала дрожь.
   Какая-то ее часть потянулась к нему, несмотря на то что все остальное в ней воспротивилось такой открытой демонстрации его власти. Возмущенная, Габриель уперлась ладонями в его плечи, но это было все равно что биться о каменную стену.
   Неожиданно Люк отстранился. На его лице она увидела удовлетворение.
   – Ты моя, – сказал он, убирая ей за ухо выбившуюся из прически прядь волос. Его нежный жест так не соответствовал его словам и выражению лица. – Переоденься во что-нибудь практичное, Габриель. Остаток дня мы проведем в другой части острова. Встречаемся у входа в банкетный зал.
   Он развернулся и покинул комнату, а Габриель еще долго смотрела ему вслед. Постепенно ее пульс пришел в норму и руки перестали дрожать. Она вдруг осознала, что причины всех ее страданий кроются в ее слабости.
   Именно из-за своей слабости она стала женой Люка Гарнье. Отец не заставлял ее выходить за него замуж. Он просто сообщил ей о своих намерениях, а она в очередной раз решила попытаться произвести на него впечатление своим послушанием. В результате она добилась лишь того, что он совсем перестал брать в расчет ее чувства.
   Габриель судорожно вздохнула. В душе она понимала, что, подчиняясь Люку, разрушит саму себя.
   Она никогда не пыталась отстаивать свое мнение. Всю свою жизнь она позволяла отцу командовать собой. Неужели она позволит делать то же самое своему мужу? На мгновение она представила себе, что ее ждет. Она полностью растворится в своем муже и перестанет существовать как личность. Люк Гарнье, несомненно, потребует от нее полного подчинения.
   Габриель окинула взглядом комнату, словно никогда не видела ее раньше. Возможно, она до сих пор просто не осознавала, что это тюремная камера.
   И что ей давно пора вырваться на свободу.
 
   Тело Люка умоляло его вернуться в гардеробную его жены и завершить начатое.
   Он возбудился. Его сердце бешено колотилось, и ему стоило невероятных усилий убрать руки с ее нежной кожи. Ее вкус опьянил его.
   Он остановился посреди коридора. Ему хотелось заняться любовью со своей женой и доставлять ей удовольствие до тех пор, пока они не заснут от усталости. А ведь он был абсолютно уверен, что его самообладанию ничто не угрожает.
   Люка Гарнье было нелегко удивить. Он предполагал, что Габриель может вызвать у него желание, но никак не ожидал, что оно потрясет его до глубины его мужского естества.
   Возможно, это своеобразное подтверждение правильности его выбора. Тот факт, что лишь немногие мужчины в похожей ситуации хотели своих жен, ничего не значил. Он всегда отличался от других мужчин.
   В конце концов он заставил себя уйти подальше от ее двери.
   У них вся жизнь впереди для того, чтобы наслаждаться супружескими отношениями. На одну ночь он может оставить ее в покое. Дать ей время осознать, что она теперь замужняя женщина.
   При мысли о своем великодушном поведении Люк скривил губы. Подобное было для него в новинку. Прежде он никогда не шел против своих интересов.
   «Но ведь это всего на одну ночь», – напомнил он себе.
   Утром он продолжит приучать ее к себе.
 
   «Все оказалось так просто», – с восхищением подумала Габриель почти неделю спустя, глядя на бескрайнее море ночных огней. Отсюда, с Голливуд-Хиллс, открывался изумительный вид на Лос-Анджелес.
   Она никак не могла понять, почему так долго ждала, чтобы сделать что-то, чего хотелось ей самой, а не другим.
   Быстро переодевшись, она покинула дворец, добралась до пристани и села на паром. Утром она уже была в Италии. Остановившись на одну ночь в отеле в Риме, она позвонила своей старой университетской подруге. Кассандра, с которой они не виделись целую вечность, извинилась за то, что не сможет встретить ее в Калифорнии, поскольку находилась на съемках в Ванкувере. Она предложила Габриель пожить в ее доме. Утром Габриель добралась на самолете до Лондона, а там пересела на рейс до Лос-Анджелеса.
   Смелый поступок для послушной принцессы, которая за всю свою сознательную жизнь не посмела и пальцем пошевелить в знак протеста.
   Сейчас Габриель стояла босиком на деревянном настиле за домом Кассандры и потягивала белое вино. Она любила Калифорнию с ее холмами, пахнущими розмарином, кипарисами и эвкалиптами. Ей нравились завывания койотов в ночи и теплое солнце днем. Дома с красными крышами, которые напоминали ей о ее родине.
   Габриель чувствовала себя настоящей американкой. Кассандра настояла на том, чтобы она воспользовалась ее одеждой. Сейчас на принцессе были голубые джинсы и шелковый топ. Волосы она оставила распущенными и теперь наслаждалась тем, как их треплет легкий бриз. Наслаждалась свободой. Сейчас она была так не похожа на принцессу, привыкшую носить костюмы от Шанель в пастельных тонах и собирать волосы в гладкий французский узел.
   В гардеробе Габриель не было ни одной пары джинсов. Ее отец считал их «одеждой для простолюдинов», и из уважения к нему она их не носила после окончания университета. Ей нравилось, как они сейчас облегали ее бедра и ягодицы. В них она чувствовала себе настоящей бунтаркой.
   По ее телу вдруг пробежала дрожь отчаяния. Как она могла полностью потерять контроль над собственной жизнью? Она передала ее сначала своему отцу, затем мужу, которого совсем не знала.
   Когда раздался звонок в дверь, Габриель улыбнулась. Наверное, это экономка Ума вернулась с продуктами. Она не позволила гостье самой поехать за покупками, и Габриель была ей очень благодарна.
   Девушка побежала к входной двери. Темный деревянный пол приятно поскрипывал под ее ногами.
   – Ты меня спа… – начала она, открывая дверь, и тут же осеклась.
   На пороге стоял Люк.

Глава 5

   Габриель бросило в жар.
   Люк. Ее муж. Если бы она могла пошевелиться, то повернулась бы и убежала прямо босиком в горы. Но под его яростным взглядом ее словно парализовало. Он выглядел не менее внушительно в свитере и темных брюках, чем в свадебном костюме. Исходившая от него опасная сила на этот раз была почти осязаемой
   Неделю назад Габриель его испугалась, но сейчас поняла, что Люк Гарнье, с которым она познакомилась в день свадьбы, был само очарование по сравнению с тем, который стоял перед ней сейчас.
   – Привет, Габриель, – произнес он насмешливым тоном, от которого ее передернуло. – Похоже, тебе так не терпелось сбежать, что ты кое-что забыла, – добавил он, угрожающе нависая над ней.
   – Что я з-забыла? – пробормотала она.
   Его губы дернулись.
   – Своего мужа.
   Бокал выпал из ее дрожащей руки и разбился о пол. Переступив через осколки и лужицу вина, Люк вошел в дом.
   Как она смела так на него смотреть? Она унизила его в день свадьбы, сбежав от него на другой конец земного шара. Как он мог так в ней ошибаться?