Страница:
В то время как единого мнения по поводу терминологии пока нет, большинство ученых при характеристике микролитических индустрии и керамики ранних периодов отдает предпочтение использованию термина «мезолитический». Бесспорно, в данном случае налицо определенные временные накладки, ведь керамика и микролиты периода раннего Дзёмон находят рядом в одних и тех же поселениях, например в Тадо, в городе Йокосука. Однако эпоха Дзёмон сама по себе не является границей между мезолитом и неолитом, хотя следут отметить, что принято считать термины «Дзёмон» и «неолит» синонимами. И действительно, со временем эти два понятия становятся все более близкими.
Раскопки на острове Иидзима, префектура Кагава, находящемся во Внутреннем Японском море напротив города Тамано, префектура Окаяма, выявили довольно разнообразную индустрию: здесь были обнаружены очень небольшие по размеру отщепы с параллельными краями — иногда не более 1,5 сантиметра в длину, ретушированные острия с двусторонней заточкой и нуклеусы. Нельзя сказать с полной уверенностью, что они точно принадлежат к «докерамическому» периоду, так как многие из наконечников метательных орудий мало чем отличаются от аналогичных образцов эпохи Дзёмон. Форма данных острий разнообразна, но большая их часть — это изделия практически правильной треугольной формы с вогнутым основанием.
В целом эпоху Дзёмон на протяжении основной части его существования можно назвать поздним неолитом; на юге Японии она даже захватывает бронзовый и железный век. В этот период существовали лишь зачатки самых примитивных форм сельского хозяйства, а одомашнивание животных едва ли имело место до последнего тысячелетия рассматриваемого нами этапа развития территории. Жизнь людей в составе небольших родовых групп проходила рядом с раковинными кучами на побережье моря или по берегам рек; ее основными чертами были совершенствование приемов собирательства и охоты, а также взаимной защиты соплеменников. Таким образом, это не были сельскохозяйственные общины в полном смысле этого слова.
Глава 2
Раскопки на острове Иидзима, префектура Кагава, находящемся во Внутреннем Японском море напротив города Тамано, префектура Окаяма, выявили довольно разнообразную индустрию: здесь были обнаружены очень небольшие по размеру отщепы с параллельными краями — иногда не более 1,5 сантиметра в длину, ретушированные острия с двусторонней заточкой и нуклеусы. Нельзя сказать с полной уверенностью, что они точно принадлежат к «докерамическому» периоду, так как многие из наконечников метательных орудий мало чем отличаются от аналогичных образцов эпохи Дзёмон. Форма данных острий разнообразна, но большая их часть — это изделия практически правильной треугольной формы с вогнутым основанием.
В целом эпоху Дзёмон на протяжении основной части его существования можно назвать поздним неолитом; на юге Японии она даже захватывает бронзовый и железный век. В этот период существовали лишь зачатки самых примитивных форм сельского хозяйства, а одомашнивание животных едва ли имело место до последнего тысячелетия рассматриваемого нами этапа развития территории. Жизнь людей в составе небольших родовых групп проходила рядом с раковинными кучами на побережье моря или по берегам рек; ее основными чертами были совершенствование приемов собирательства и охоты, а также взаимной защиты соплеменников. Таким образом, это не были сельскохозяйственные общины в полном смысле этого слова.
Глава 2
НЕОЛИТ
Деление эпохи Дзёмон на периоды было произведено в соответствии с типами керамики, которые С. Яманучи соотносит с пятью стадиями эволюции гончарного мастерства. Эти периоды довольно продолжительны и потому не требуют наличия специальных знаний типологии керамики и вполне могут быть указаны в тех случаях, когда сложно отнести предмет к какому-то конкретному типу. Тем не менее, временные рамки достаточно узки для того, чтобы определить возраст рассматриваемого материала в пределах тысячи лет (что для датировки в пределах эпохи Дзёмон зачастую имеет принципиальное значение). Японские названия этих периодов эпохи Дзёмон — Со-ки, Дзен-ки, Чу-ки, Ко-ки и Бан-ки — едва ли можно буквально перевести на менее образный английский язык, поэтому в английском языке им соответствуют: самый ранний Дзёмон, ранний Дзёмон, средний Дзёмон, поздний Дзёмон и самый поздний Дзёмон. Дж. Грут назвал их несколько по-другому: прото Дзёмон, ранний Дзёмон, средний Дзёмон, поздний Дзёмон и заключительный Дзёмон. Эти периодизации признаны всеми учеными, однако в первую очередь они применимы к археологическим находкам на острове Хонсю. Специалисты, работающие на островах Кюсю и Хоккайдо, придерживаются собственной терминологии: ранний, средний и поздний Дзёмон для острова Кюсю, а для острова Хоккайдо после ранних периодов — Дзенхоку (ранний северный) и Кохоку (поздний северный) — они используются наряду с местными названиями поселений, где были найдены артефакты. В последнее время археологи, специализирующиеся на раскопках на острове Хонсю, по примеру своих коллег тоже стали все чаще добавлять названия поселений к изготовленным на острове Хоккайдо артефактам. Недостаток данной тенденции в том, что другие острова как бы изолируются от Хонсю, хотя, по крайней мере на протяжении определенных этапов эпохи Дзёмон, развитие этих регионов нельзя рассматривать в отрыве друг от друга.
Деление эпохи Дзёмон на пять периодов объясняется таким ходом развития различных регионов Японии, при котором каждый из них последовательно пережил все стадии эволюции — о чем, кстати, свидетельствует и керамика, производившаяся в каждый из этих периодов. Это деление облегчило решение проблем взаимосвязей в каком-либо конкретном географическом регионе, которое свелось в основном к определению хронологической последовательности событий. Данная система деления хороша главным образом тем, что она дает возможность использовать удобную терминологию; однако идеализм этой системы едва ли компенсирует недостаток реализма. В настоящее время эту точку зрения разделяют почти все ученые, занимающиеся эпохой Дзёмон. Тем не менее — по крайней мере в том, что касается ранних периодов — существуют достоверные свидетельства того, что благодаря концентрации определенных типов в небольших ограниченных местностях происходили и параллельные эволюции этих типов. Поскольку точная и последовательная система хронологии требует наличия точной терминологии, мы дадим характеристику доисторической эпохи Дзёмон с помощью приведенной ниже краткой системы хронологизации. Используемые в ней названия взяты главным образом по аналогии с типами керамики, последовательно существовавшими на равнине Канто, — это объясняется тем, что данные типы керамики известны всем специалистам. Однако использование этих названий ни в коем случае не основывается на нашей убежденности в том, что развитие всех регионов Японии было одновременным. В данном случае они лишь обозначают уровень прогресса.
Для тех, кому ближе понятие троицы, самый ранний и ранний Дзёмон становятся просто ранним Дзёмоном, средний Дзёмон остается без изменений, а поздний и самый поздний Дзёмон превращаются просто в поздний Дзёмон. Без сомнений, приведенная датировка достаточно условна, и круглые цифры используются лишь для удобства.
Человек эпохи Дзёмон жил на побережье моря, он питался тем, что добывал собирательством на суше, а также моллюсками. В ранние периоды Дзёмон он отдавал предпочтение морским моллюскам, в изобилии населявшим мелководье, а с течением времени он перешел на более доступный на тот момент вид пищи — пресноводных моллюсков. В то время как люди ранних периодов эпохи Дзёмон добывали морских моллюсков, жители горных местностей, предпочитавшие общинный способ существования, занимались собиранием фруктов, орехов, ягод и съедобных кореньев.
Раковинные кучи, или кьёккенмёдинги (по моему мнению, второе название — кучи хозяйственных и пищевых отбросов — применительно к Японии более точно отражает ситуацию), в наши дни никогда не встречаются выше поверхности земли. Наиболее значительные скопления кьёккенмедингов расположены вокруг защищенных от холодных ветров и течений небольших бухт и заливов восточного побережья. Омывающие их берега теплые морские течения создавали благоприятные условия для моллюсков, и люди эпохи Дзёмон быстро обнаружили места обитания крупных колоний этих животных. По последним данным, всего было найдено около 2 тысяч раковинных куч. Больше всего их на побережье Токийского залива и по берегам рек равнины Канто, немногим меньше — в заливах Мацусима и Исиномаки в префектуре Тохоку, заливе Ацуми в префектурах Сидзуока и Айти, заливе Кодзима во Внутреннем Японском море, расположенном между префектурами Окаяма и Кагава. Довольно много таких памятников в Хиросимском заливе и в заливах западного побережья Кюсю, а также в заливах Ариаке и Симабаре префектуры Кумамото. Однако этими скоплениями дело не ограничивается, их можно встретить даже на западном побережье острова Хонсю и вдоль всей извилистой береговой линии острова Хоккайдо. Часто рядом встречается сразу по несколько раковинных куч: например, в Камихонго в префектуре Тиба совсем рядом друг с другом найдено по разным подсчетам 9 или более куч. Следует отметить, что в кьёккенмёдингах Камихонго попалась керамика Убаяма (средний период эпохи Дзёмон), из чего можно сделать вывод, что кучи относятся к тому же времени.
Равнина Канто поднималась на протяжении почти всей эпохи Дзёмон и в последующие столетия, поэтому на отдельных, достаточно обширных участках между кучами и морем почти нет следов жизнедеятельности доисторического человека. В верхних слоях некоторых кьёккенмёдингов раковины пресноводных моллюсков преобладают над раковинами морских. Это свидетельствует о том, что люди, которые продолжали жить в этих местах, лишились возможности употреблять в пищу морских моллюсков и что наиболее доступной для них пищей стали речные. Именно этот факт, а также подъем отдельных участков суши и объясняют неудачи по установлению хронологии событий и определению примерного времени образования раковинных куч равнины Канто. К. Ояме удалось разработать метод датировки, основывающийся на предположении о том, что наиболее удаленные от моря кьёккенмёдинги и состоящие главным образом из раковин морских моллюсков по возрасту старше, чем кучи, находящиеся ближе к современной береговой линии и состоящие в основном из раковин пресноводных моллюсков. Этот метод помогает определить приблизительный возраст раковинных куч в группе. В то время как этот метод с успехом может быть применим к археологическим памятникам равнины Канто, топография которой часто менялась из-за того, что протекавшие по ней реки меняли свои русла, а океан отступал, во всех других районах Японии использование этого метода не представляется возможным. Благодаря тому что была определена хронология типов керамики, у археологов больше нет необходимости прибегать к столь сложным способам датировки. Результаты исследования Н. Сакадзумэ, изучившего 541 раковинную кучу на равнине Канто, свидетельствуют о том, что во многих небольших кучах встречается только один тип керамики, в крупных — и это вполне логично — 3 и более типов. Например, в Андзикидайре обнаружено 3 типа керамики, в Касори — 4, в Убаяме — 4, в Омори — 5, в Нацусиме — 5, в Симпукудзи — 6 и в Йосии — 9.
На современной карте раковинные кучи равнины Канто тянутся до Омии (префектура Ибараки) на севере, до Сано на северо-западе и примерно до Токородзавы на западе; они есть на полуостровах Босо и Миура, хотя на последнем их на удивление мало. Большие скопления этих куч находятся у озер Китаура и Касимигаура, вдоль притоков или участков старого русла Эдо, у реки Ара и ближе к заливу по берегам реки Сумида и вдоль реки Тама. Поблизости от древнего побережья их много на полуострове Миура со стороны Токийского залива, а также вдоль железной дороги из Иокогамы в Омори; много кьёккенмёдингов и около Токио — цепь раковинных куч огибает город с востока и продолжается до городов Итикава и Тиба. Отличительной чертой восточного берега полуострова Босо и побережья Ибараки является отсутствие там раковинных куч.
Карта 1. Кьёккемёдинги равнины Канто.
Если кьёккенмёдинги, расположенные ближе всего к нынешнему берегу моря, соединить линиями, то возникнет совершенно иная картина — мы увидим побережье периода Дзёмон. Так, в доисторические времена не существовала территория, которую в настоящее время занимает восточная часть Большого Токио, а два обширных озера в префектуре Тиба были тогда частями широких морских заливов. Подобная топографическая ситуация в основном преобладала и в районах, находящихся вдали от побережья залива Сендай, хотя и в несколько меньших масштабах. Равнина Китаками имеет не столь древнее происхождение, и ее озера образовались после того, как отступило море. Раковинные кучи расположены по всей равнине, причем многие из них — четко вдоль линии берега; кроме того, они разбросаны по островам заливов Мацусима и Исиномаки. В префектуре Аомори около Хатинохе и по берегам озера Огавара эти археологические памятники тоже встречаются: в доисторических заливах природа создала очень благоприятные условия для колоний моллюсков, таким образом обеспечив пищей древнего человека. Такая же ситуация складывалась и в других заливах, особенно в бухтах более теплого восточного побережья.
Чаще всего в кьёккенмёдингах встречаются раковины двустворчатых моллюсков Meretrix meretrix, знаменитого хамагури, кушанья из которого любимы и современными японцами, и устрица Ostrea gigas. H. Мунро пришел к выводу, что критерием годности моллюска для пищевых целей, вероятно, был следующий: если в кипящей воде створки раковины раскрывались, то его съедали, если нет, то раковину просто выбрасывали. Для понимания хронологии эпохи Дзёмон особое значение имеют раковины двух видов моллюсков: Anadara granosa — моллюска, обитающего в теплой воде, и живущего в холодных морских водах Pecten yesoensis. По мере того как климат районов тихоокеанского побережья становился более холодным, Anadara granosa переселился южнее, и в верхних слоях раковинных куч равнины Канто его раковины перестали встречаться. В ранние доисторические периоды его обычно собирали вблизи северного побережья острова Хонсю, а в настоящее время севернее Токийского залива он попадается очень редко. Тот факт, что в эпоху Дзёмон в северных районах количество этого моллюска уменьшается, несколько облегчает определение возраста, в которых находят его раковины. С Pecten yesoensis обратная ситуация. Сейчас он живет у восточного тихоокеанского побережья к северу от Токийского залива и у северо-западного побережья острова Хонсю. Он расселился там в Дзёмон и позже. Иногда раковины обоих видов моллюсков попадаются в одной раковинной куче, как, например, в Миятодзиме около города Сендай. Это можно считать свидетельством того, что люди эпохи Дзёмон жили в более теплом климате и что по крайней мере в южных районах Японии он был субтропическим. Несмотря на то что с тех пор климат претерпел изменения, раковины с острова Кюсю очень мало отличаются от раковин моллюсков, которых употребляют в пищу в наши дни.
Эти раковинные кучи — наиболее хорошо сохранившееся наследие периода неолита в Японии. В них накапливались не только кухонные остатки, туда также бросали сломанные или просто ненужные предметы обихода. Часто в кьёккенмёдингах встречаются захоронения, а под основаниями куч — следы жилищ. Содержащиеся в раковинах химические вещества могут защищать кости от распада, поэтому вне кьёккенмёдингов захоронения встречаются очень редко.
Необходимо добавить, что, хотя раковинные кучи имеют особую важность с точки зрения содержания артефактов периода неолита, в действительности они составляют лишь небольшой процент археологических памятников эпохи Дзёмон. Даже сам характер кьёккенмёдингов представляет большой интерес для стратиграфии: в простейших по составу кучах верхние слои состоят из земли, перемешанной с раковинами, средние слои — из раковин и постороннего мусора, а нижние — из раковин, перемешанных с землей. В куче раковины редко находятся ниже 130 сантиметров от поверхности — и это несмотря на то, что высота кучи в отдельных случаях зависит от рельефа места, где она была устроена. Так, существует и кьёккенмёдинг толщиной более 6 метров. Есть раковинные кучи — например в Касори, где чередование слоев земли или золы указывают на то, что заложившие ее люди насильно или по собственной воле покинули нажитое место, но затем через некоторое время сами вернулись туда или же их место занял кто-то другой (рис. 2). Такие передвижения, возможно обусловленные сезонными колебаниями состояния пищевых ресурсов, являются бесценными для археологов с точки зрения связанных с ними изменений типов артефактов. Размеры раковинной кучи в Касори значительно превышают размеры кьёккенмёдинга равнины Канто. По форме она напоминает цифру 8, ее длина с севера на юг составляет более 360 метров, а с запада на восток — около 180 метров. В ходе ее раскопок в 1936 году не было выявлено никакой преемственности типов керамики, тем не менее, эта раковинная куча дала свое имя двум самостоятельным типам керамики, найденным на двух участках раскопок — Касори Е и Касори В.
Достаточно часто прямо под основаниями куч или же в непосредственной близости к кучам встречаются ямы от полуземлянок, однако в связи с отсутствием необходимых для осуществления раскопок признаков, указывающих на возможное наличие остатков других жилищ по соседству, фактическое расположение жилищ, в том числе и относительно раковинной кучи, не всегда можно установить. Во многих случаях люди строили свое жилье к югу от куч. Как предполагал Н. Мунро, возможно, это объясняется стремлением жить как можно дальше от неприятного запаха, который делался особенно невыносимым в жаркие и влажные летние дни. Однажды летом, когда автор наблюдал за раскопками кьёккенмёдинга, располагавшегося около навозохранилища, он понял, что эта версия не так уж далека от истины.
В нижнем слое раковин, а то и в нижнем слое земли часто встречаются захоронения, сохранившиеся именно благодаря раковинам. Вероятно, покойников клали в специально вырытые в раковинных кучах неглубокие ямы — их делали даже несмотря на то, что подготовка таких ям была трудным и малоприятным делом. Считается, что эти захоронения производились в то время, когда куча уже существовала. А погребения и ямы от жилищ, находящиеся под слоем раковин, возможно, по времени очень близки к началу закладки кьёккенмёдинга, или, как считают некоторые, остались от ранее живших на этом месте людей. Когда раковинная куча устроена непосредственно на полу постройки, это говорит о том, что она была заложена сразу же после того, как дом был покинут его обитателями. Люди могли оставить его по целому ряду причин, однако иногда создается впечатление, что кьёккенмёдинги просто вытесняли жилые дома и люди вынуждены были переносить свое жилье подальше от раковинных куч.
Значительную часть года древние люди жили в полуземлянках. Это было вызвано необходимостью: в Тохоку и на Хоккайдо, где к настоящему моменту найдено много таких жилищ, довольно холодный климат. Нет сомнения, что в дальнейшем при раскопках будут обнаружены и другие жилища. В горах Канто и Тюбу люди обычно строили себе именно такое жилье. Типичная полуземлянка имела длину от 4,5 до 6 метров и почти такую же ширину, пол находился на глубине более 70 сантиметров от поверхности земли. В землю вкапывали 4 или больше столба, между собой их соединяли поперечными балками в количестве 4 или более штук. Затем по сторонам будущего дома устанавливали жерди. Их вкапывали под наклоном, так, что верхние концы одного ряда жердей скрещивались с верхними концами противоположного ряда. Сверху на скрещенные концы горизонтально клали еще одну жердь (рис. 3). Жерди и балки связывали между собой и покрывали корой или листьями деревьев, а иногда землей. Вход в дом в ранних жилищах представлял собой обычный лаз, а в более поздних — дверной проем, оборудованный при помощи двух жердей и имевший выступавший над ним навес. Изнутри дома к выходу вела наклонная насыпь. Снаружи постройку окружали водоотводной канавкой. Как правило, существует закономерность: чем сложнее устроен вход в жилище, тем к более позднему периоду оно относится. В некоторых домах полы вымощены большими гладкими камнями (этот вариант особенно предпочитали в гористых районах). В среднем периоде эпохи Дзёмон и позднее рядом с центром дома делали очаг. Жилища этого периода находят чаще всего, обычно это небольшие поселения из 15 и более домов.
Жилищ раннего Дзёмон известно очень мало, причем необязательно это объясняется более теплым климатом в тот период. Скорее причина состоит в меньшей численности населения и, соответственно, в целом в небольшом количестве сохранившихся археологических памятников. Также нельзя не принимать во внимание, что люди раннего Дзёмон пользовались самыми примитивными орудиями труда, с помощью которых они рыли свои полуземлянки, и, соответственно, результаты их труда оказались менее долговечными. В Хаямидзудаи в префектуре Оита найдена яма от полуземлянки площадью около 4,5 квадратных метров, относящаяся, вероятно, к очень раннему периоду. В период Каяма на равнине Канто жилища имели примерно квадратную форму и закругленные углы, очагов в них еще не было. В период Мороисо дома впервые приобрели округлую форму, однако многие хозяева предпочитали придерживаться более традиционных форм (рис. 3, б). Количество ямок от столбов и шестов в прямоугольных жилищах раннего Дзёмон сильно варьируется — их бывает от 20 до 40 (рис. 3, а). Судя по всему, длина построек иногда увеличивалась — вероятно, это было связано с ростом числа членов семьи или было вызвано какими-то чрезвычайными обстоятельствами. Яма жилища D из группы В в деревне Фукуока, графство Ирума, префектура Сайтама, принадлежала одной из самых больших известных на данный момент жилых построек, ее размеры — 7,4 метра в длину и 6,7 метра в ширину. Строение имело сложную систему канавок и входов и, вероятно, неоднократно достраивалось — об этом можно судить по тому, что переносились места очагов. Четыре раза расширяли и другое жилище, обнаруженное под раковинной кучей Симайбата на территории Большого Токио. В остатках строения размерами всего 4,5 х 4,2 метра была найдена керамика раннего Дзёмон нескольких типов (Ханадзуми, Секияма и Мороисо), а также 9 очагов различной формы. Очевидно, все это означает, что прямоугольная форма многих жилищ не была результатом воплощения первоначальных планов строителей и стихийно появлялась в процессе жизни. Судя по остаткам немногих сохранившихся жилищ раннего Дзёмон, частью внутреннего убранства помещения были деревянные полки, которые устанавливались на деревянных опорах. Очаги, которые находят сравнительно редко, имеют овальную форму и обложены камнями, обычно они расположены в западной или центральной части помещения. Квадратные жилища обычно ориентированы с востока на запад.
В общинах среднего периода эпохи Дзёмон в центральной и западной частях равнины Канто и в центральных горах, вероятно, существовало своеобразное разделение труда: кто-то занимался охотой, кто-то рыболовством, кто-то собирательством, а при возникновении необходимости, возможно, были и специальные группы для защиты поселения. Большинство общин располагалось на высоких берегах рек, поблизости от источников воды, но вот одна община в Кусабане, княжество Ниситама, неподалеку от Большого Токио, находится далеко от источника воды — реки Хираи. Вероятно, жить в этом месте было не очень удобно. Поэтому невольно приходит мысль о том, что люди поселились там не по своей воле и что это было своего рода изгнание.
Для того чтобы получить возможно полное представление о поселениях периода среднего Дзёмон, рассмотрим несколько примеров классических деревень. Под кьёккенмёдингами Убаяма были обнаружены ямы от жилищ 6 различных типов. Принимая во внимание то, что почти все они находятся практически на одном уровне над поверхностью материковой почвы, а также то, что найденная там керамика относится примерно к одному хронологическому периоду, можно сделать выводы об отсутствии строгих канонов в проектировании жилья и о том, что во многом дизайн жилища определялся личными предпочтениями его обитателей. Едва ли есть основания предполагать, что на него влияли социальный статус, размер семьи или время возведения дома. Формы жилища варьируются от овальной до квадратной и прямоугольной. Конечно, необходимо оговориться, что речь идет не о строгом соответствии формы жилища этим геометрическим фигурам, а лишь о приближенном сходстве, так как в действительности полуземлянки имели закругленные углы и неровные стены. Археологов поразила находка на полу одного из жилищ — 6 человеческих скелетов. Необычным было их положение: в отличие от аккуратного трупоположения при захоронении останки имели нехарактерный вид. Они были разбросаны как попало, что могло произойти только в случае внезапной насильственной смерти людей. Останки принадлежали двоим взрослым мужчинам, трем взрослым женщинам и одному ребенку. Исключив возможность того, что погибшие были хозяевами дома и заглянувшими к ним на огонек гостями, и приняв во внимание высокую степень вероятности совершения массового убийства членов одной семьи, это жилище было принято за образец: ученые пришли в выводу о том, что оно является наглядным примером потребности в жизненном пространстве для семьи из шести человек. Исходя из размеров жилища (4 метра длиной, 3,5 метра шириной, около 70 сантиметров глубиной) и числа членов данной семьи, с помощью сложных подсчетов была определена примерная численность всей общины. Даже учитывая огромное количество «если», над этой гипотезой интересно поразмышлять. Возможно, этот дом обрушился раньше остальных. Ямки от обычных, поддерживающих крышу столбов отсутствуют — следовательно, можно сделать вывод, что по конструкции строение отличалось от обычных жилищ и даже что его крыша была довольно тяжелой. Как бы то ни было, гениальный архитектор среднего Дзёмон изобрел постройку без центрального опорного столба. Благодаря такому новшеству очаг можно было разместить в наиболее подходящем для него месте, а остальное пространство помещения использовать максимально эффективным образом. Входы некоторых жилищ Убаямы обращены на юг, а около них сделаны канавки. Место входа указывают также сохранившиеся ямки от жердей. В северо-западном углу одной из построек обнаружена яма диаметром около одного метра, в которой находились керамический сосуд и череп собаки. Похоже, что в этом доме тоже была крыша, не опиравшаяся на землю.
Деление эпохи Дзёмон на пять периодов объясняется таким ходом развития различных регионов Японии, при котором каждый из них последовательно пережил все стадии эволюции — о чем, кстати, свидетельствует и керамика, производившаяся в каждый из этих периодов. Это деление облегчило решение проблем взаимосвязей в каком-либо конкретном географическом регионе, которое свелось в основном к определению хронологической последовательности событий. Данная система деления хороша главным образом тем, что она дает возможность использовать удобную терминологию; однако идеализм этой системы едва ли компенсирует недостаток реализма. В настоящее время эту точку зрения разделяют почти все ученые, занимающиеся эпохой Дзёмон. Тем не менее — по крайней мере в том, что касается ранних периодов — существуют достоверные свидетельства того, что благодаря концентрации определенных типов в небольших ограниченных местностях происходили и параллельные эволюции этих типов. Поскольку точная и последовательная система хронологии требует наличия точной терминологии, мы дадим характеристику доисторической эпохи Дзёмон с помощью приведенной ниже краткой системы хронологизации. Используемые в ней названия взяты главным образом по аналогии с типами керамики, последовательно существовавшими на равнине Канто, — это объясняется тем, что данные типы керамики известны всем специалистам. Однако использование этих названий ни в коем случае не основывается на нашей убежденности в том, что развитие всех регионов Японии было одновременным. В данном случае они лишь обозначают уровень прогресса.
Человек эпохи Дзёмон жил на побережье моря, он питался тем, что добывал собирательством на суше, а также моллюсками. В ранние периоды Дзёмон он отдавал предпочтение морским моллюскам, в изобилии населявшим мелководье, а с течением времени он перешел на более доступный на тот момент вид пищи — пресноводных моллюсков. В то время как люди ранних периодов эпохи Дзёмон добывали морских моллюсков, жители горных местностей, предпочитавшие общинный способ существования, занимались собиранием фруктов, орехов, ягод и съедобных кореньев.
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ
Раковинные кучи, или кьёккенмёдинги (по моему мнению, второе название — кучи хозяйственных и пищевых отбросов — применительно к Японии более точно отражает ситуацию), в наши дни никогда не встречаются выше поверхности земли. Наиболее значительные скопления кьёккенмедингов расположены вокруг защищенных от холодных ветров и течений небольших бухт и заливов восточного побережья. Омывающие их берега теплые морские течения создавали благоприятные условия для моллюсков, и люди эпохи Дзёмон быстро обнаружили места обитания крупных колоний этих животных. По последним данным, всего было найдено около 2 тысяч раковинных куч. Больше всего их на побережье Токийского залива и по берегам рек равнины Канто, немногим меньше — в заливах Мацусима и Исиномаки в префектуре Тохоку, заливе Ацуми в префектурах Сидзуока и Айти, заливе Кодзима во Внутреннем Японском море, расположенном между префектурами Окаяма и Кагава. Довольно много таких памятников в Хиросимском заливе и в заливах западного побережья Кюсю, а также в заливах Ариаке и Симабаре префектуры Кумамото. Однако этими скоплениями дело не ограничивается, их можно встретить даже на западном побережье острова Хонсю и вдоль всей извилистой береговой линии острова Хоккайдо. Часто рядом встречается сразу по несколько раковинных куч: например, в Камихонго в префектуре Тиба совсем рядом друг с другом найдено по разным подсчетам 9 или более куч. Следует отметить, что в кьёккенмёдингах Камихонго попалась керамика Убаяма (средний период эпохи Дзёмон), из чего можно сделать вывод, что кучи относятся к тому же времени.
Равнина Канто поднималась на протяжении почти всей эпохи Дзёмон и в последующие столетия, поэтому на отдельных, достаточно обширных участках между кучами и морем почти нет следов жизнедеятельности доисторического человека. В верхних слоях некоторых кьёккенмёдингов раковины пресноводных моллюсков преобладают над раковинами морских. Это свидетельствует о том, что люди, которые продолжали жить в этих местах, лишились возможности употреблять в пищу морских моллюсков и что наиболее доступной для них пищей стали речные. Именно этот факт, а также подъем отдельных участков суши и объясняют неудачи по установлению хронологии событий и определению примерного времени образования раковинных куч равнины Канто. К. Ояме удалось разработать метод датировки, основывающийся на предположении о том, что наиболее удаленные от моря кьёккенмёдинги и состоящие главным образом из раковин морских моллюсков по возрасту старше, чем кучи, находящиеся ближе к современной береговой линии и состоящие в основном из раковин пресноводных моллюсков. Этот метод помогает определить приблизительный возраст раковинных куч в группе. В то время как этот метод с успехом может быть применим к археологическим памятникам равнины Канто, топография которой часто менялась из-за того, что протекавшие по ней реки меняли свои русла, а океан отступал, во всех других районах Японии использование этого метода не представляется возможным. Благодаря тому что была определена хронология типов керамики, у археологов больше нет необходимости прибегать к столь сложным способам датировки. Результаты исследования Н. Сакадзумэ, изучившего 541 раковинную кучу на равнине Канто, свидетельствуют о том, что во многих небольших кучах встречается только один тип керамики, в крупных — и это вполне логично — 3 и более типов. Например, в Андзикидайре обнаружено 3 типа керамики, в Касори — 4, в Убаяме — 4, в Омори — 5, в Нацусиме — 5, в Симпукудзи — 6 и в Йосии — 9.
На современной карте раковинные кучи равнины Канто тянутся до Омии (префектура Ибараки) на севере, до Сано на северо-западе и примерно до Токородзавы на западе; они есть на полуостровах Босо и Миура, хотя на последнем их на удивление мало. Большие скопления этих куч находятся у озер Китаура и Касимигаура, вдоль притоков или участков старого русла Эдо, у реки Ара и ближе к заливу по берегам реки Сумида и вдоль реки Тама. Поблизости от древнего побережья их много на полуострове Миура со стороны Токийского залива, а также вдоль железной дороги из Иокогамы в Омори; много кьёккенмёдингов и около Токио — цепь раковинных куч огибает город с востока и продолжается до городов Итикава и Тиба. Отличительной чертой восточного берега полуострова Босо и побережья Ибараки является отсутствие там раковинных куч.
Если кьёккенмёдинги, расположенные ближе всего к нынешнему берегу моря, соединить линиями, то возникнет совершенно иная картина — мы увидим побережье периода Дзёмон. Так, в доисторические времена не существовала территория, которую в настоящее время занимает восточная часть Большого Токио, а два обширных озера в префектуре Тиба были тогда частями широких морских заливов. Подобная топографическая ситуация в основном преобладала и в районах, находящихся вдали от побережья залива Сендай, хотя и в несколько меньших масштабах. Равнина Китаками имеет не столь древнее происхождение, и ее озера образовались после того, как отступило море. Раковинные кучи расположены по всей равнине, причем многие из них — четко вдоль линии берега; кроме того, они разбросаны по островам заливов Мацусима и Исиномаки. В префектуре Аомори около Хатинохе и по берегам озера Огавара эти археологические памятники тоже встречаются: в доисторических заливах природа создала очень благоприятные условия для колоний моллюсков, таким образом обеспечив пищей древнего человека. Такая же ситуация складывалась и в других заливах, особенно в бухтах более теплого восточного побережья.
Чаще всего в кьёккенмёдингах встречаются раковины двустворчатых моллюсков Meretrix meretrix, знаменитого хамагури, кушанья из которого любимы и современными японцами, и устрица Ostrea gigas. H. Мунро пришел к выводу, что критерием годности моллюска для пищевых целей, вероятно, был следующий: если в кипящей воде створки раковины раскрывались, то его съедали, если нет, то раковину просто выбрасывали. Для понимания хронологии эпохи Дзёмон особое значение имеют раковины двух видов моллюсков: Anadara granosa — моллюска, обитающего в теплой воде, и живущего в холодных морских водах Pecten yesoensis. По мере того как климат районов тихоокеанского побережья становился более холодным, Anadara granosa переселился южнее, и в верхних слоях раковинных куч равнины Канто его раковины перестали встречаться. В ранние доисторические периоды его обычно собирали вблизи северного побережья острова Хонсю, а в настоящее время севернее Токийского залива он попадается очень редко. Тот факт, что в эпоху Дзёмон в северных районах количество этого моллюска уменьшается, несколько облегчает определение возраста, в которых находят его раковины. С Pecten yesoensis обратная ситуация. Сейчас он живет у восточного тихоокеанского побережья к северу от Токийского залива и у северо-западного побережья острова Хонсю. Он расселился там в Дзёмон и позже. Иногда раковины обоих видов моллюсков попадаются в одной раковинной куче, как, например, в Миятодзиме около города Сендай. Это можно считать свидетельством того, что люди эпохи Дзёмон жили в более теплом климате и что по крайней мере в южных районах Японии он был субтропическим. Несмотря на то что с тех пор климат претерпел изменения, раковины с острова Кюсю очень мало отличаются от раковин моллюсков, которых употребляют в пищу в наши дни.
Эти раковинные кучи — наиболее хорошо сохранившееся наследие периода неолита в Японии. В них накапливались не только кухонные остатки, туда также бросали сломанные или просто ненужные предметы обихода. Часто в кьёккенмёдингах встречаются захоронения, а под основаниями куч — следы жилищ. Содержащиеся в раковинах химические вещества могут защищать кости от распада, поэтому вне кьёккенмёдингов захоронения встречаются очень редко.
Необходимо добавить, что, хотя раковинные кучи имеют особую важность с точки зрения содержания артефактов периода неолита, в действительности они составляют лишь небольшой процент археологических памятников эпохи Дзёмон. Даже сам характер кьёккенмёдингов представляет большой интерес для стратиграфии: в простейших по составу кучах верхние слои состоят из земли, перемешанной с раковинами, средние слои — из раковин и постороннего мусора, а нижние — из раковин, перемешанных с землей. В куче раковины редко находятся ниже 130 сантиметров от поверхности — и это несмотря на то, что высота кучи в отдельных случаях зависит от рельефа места, где она была устроена. Так, существует и кьёккенмёдинг толщиной более 6 метров. Есть раковинные кучи — например в Касори, где чередование слоев земли или золы указывают на то, что заложившие ее люди насильно или по собственной воле покинули нажитое место, но затем через некоторое время сами вернулись туда или же их место занял кто-то другой (рис. 2). Такие передвижения, возможно обусловленные сезонными колебаниями состояния пищевых ресурсов, являются бесценными для археологов с точки зрения связанных с ними изменений типов артефактов. Размеры раковинной кучи в Касори значительно превышают размеры кьёккенмёдинга равнины Канто. По форме она напоминает цифру 8, ее длина с севера на юг составляет более 360 метров, а с запада на восток — около 180 метров. В ходе ее раскопок в 1936 году не было выявлено никакой преемственности типов керамики, тем не менее, эта раковинная куча дала свое имя двум самостоятельным типам керамики, найденным на двух участках раскопок — Касори Е и Касори В.
Достаточно часто прямо под основаниями куч или же в непосредственной близости к кучам встречаются ямы от полуземлянок, однако в связи с отсутствием необходимых для осуществления раскопок признаков, указывающих на возможное наличие остатков других жилищ по соседству, фактическое расположение жилищ, в том числе и относительно раковинной кучи, не всегда можно установить. Во многих случаях люди строили свое жилье к югу от куч. Как предполагал Н. Мунро, возможно, это объясняется стремлением жить как можно дальше от неприятного запаха, который делался особенно невыносимым в жаркие и влажные летние дни. Однажды летом, когда автор наблюдал за раскопками кьёккенмёдинга, располагавшегося около навозохранилища, он понял, что эта версия не так уж далека от истины.
В нижнем слое раковин, а то и в нижнем слое земли часто встречаются захоронения, сохранившиеся именно благодаря раковинам. Вероятно, покойников клали в специально вырытые в раковинных кучах неглубокие ямы — их делали даже несмотря на то, что подготовка таких ям была трудным и малоприятным делом. Считается, что эти захоронения производились в то время, когда куча уже существовала. А погребения и ямы от жилищ, находящиеся под слоем раковин, возможно, по времени очень близки к началу закладки кьёккенмёдинга, или, как считают некоторые, остались от ранее живших на этом месте людей. Когда раковинная куча устроена непосредственно на полу постройки, это говорит о том, что она была заложена сразу же после того, как дом был покинут его обитателями. Люди могли оставить его по целому ряду причин, однако иногда создается впечатление, что кьёккенмёдинги просто вытесняли жилые дома и люди вынуждены были переносить свое жилье подальше от раковинных куч.
Значительную часть года древние люди жили в полуземлянках. Это было вызвано необходимостью: в Тохоку и на Хоккайдо, где к настоящему моменту найдено много таких жилищ, довольно холодный климат. Нет сомнения, что в дальнейшем при раскопках будут обнаружены и другие жилища. В горах Канто и Тюбу люди обычно строили себе именно такое жилье. Типичная полуземлянка имела длину от 4,5 до 6 метров и почти такую же ширину, пол находился на глубине более 70 сантиметров от поверхности земли. В землю вкапывали 4 или больше столба, между собой их соединяли поперечными балками в количестве 4 или более штук. Затем по сторонам будущего дома устанавливали жерди. Их вкапывали под наклоном, так, что верхние концы одного ряда жердей скрещивались с верхними концами противоположного ряда. Сверху на скрещенные концы горизонтально клали еще одну жердь (рис. 3). Жерди и балки связывали между собой и покрывали корой или листьями деревьев, а иногда землей. Вход в дом в ранних жилищах представлял собой обычный лаз, а в более поздних — дверной проем, оборудованный при помощи двух жердей и имевший выступавший над ним навес. Изнутри дома к выходу вела наклонная насыпь. Снаружи постройку окружали водоотводной канавкой. Как правило, существует закономерность: чем сложнее устроен вход в жилище, тем к более позднему периоду оно относится. В некоторых домах полы вымощены большими гладкими камнями (этот вариант особенно предпочитали в гористых районах). В среднем периоде эпохи Дзёмон и позднее рядом с центром дома делали очаг. Жилища этого периода находят чаще всего, обычно это небольшие поселения из 15 и более домов.
Жилищ раннего Дзёмон известно очень мало, причем необязательно это объясняется более теплым климатом в тот период. Скорее причина состоит в меньшей численности населения и, соответственно, в целом в небольшом количестве сохранившихся археологических памятников. Также нельзя не принимать во внимание, что люди раннего Дзёмон пользовались самыми примитивными орудиями труда, с помощью которых они рыли свои полуземлянки, и, соответственно, результаты их труда оказались менее долговечными. В Хаямидзудаи в префектуре Оита найдена яма от полуземлянки площадью около 4,5 квадратных метров, относящаяся, вероятно, к очень раннему периоду. В период Каяма на равнине Канто жилища имели примерно квадратную форму и закругленные углы, очагов в них еще не было. В период Мороисо дома впервые приобрели округлую форму, однако многие хозяева предпочитали придерживаться более традиционных форм (рис. 3, б). Количество ямок от столбов и шестов в прямоугольных жилищах раннего Дзёмон сильно варьируется — их бывает от 20 до 40 (рис. 3, а). Судя по всему, длина построек иногда увеличивалась — вероятно, это было связано с ростом числа членов семьи или было вызвано какими-то чрезвычайными обстоятельствами. Яма жилища D из группы В в деревне Фукуока, графство Ирума, префектура Сайтама, принадлежала одной из самых больших известных на данный момент жилых построек, ее размеры — 7,4 метра в длину и 6,7 метра в ширину. Строение имело сложную систему канавок и входов и, вероятно, неоднократно достраивалось — об этом можно судить по тому, что переносились места очагов. Четыре раза расширяли и другое жилище, обнаруженное под раковинной кучей Симайбата на территории Большого Токио. В остатках строения размерами всего 4,5 х 4,2 метра была найдена керамика раннего Дзёмон нескольких типов (Ханадзуми, Секияма и Мороисо), а также 9 очагов различной формы. Очевидно, все это означает, что прямоугольная форма многих жилищ не была результатом воплощения первоначальных планов строителей и стихийно появлялась в процессе жизни. Судя по остаткам немногих сохранившихся жилищ раннего Дзёмон, частью внутреннего убранства помещения были деревянные полки, которые устанавливались на деревянных опорах. Очаги, которые находят сравнительно редко, имеют овальную форму и обложены камнями, обычно они расположены в западной или центральной части помещения. Квадратные жилища обычно ориентированы с востока на запад.
В общинах среднего периода эпохи Дзёмон в центральной и западной частях равнины Канто и в центральных горах, вероятно, существовало своеобразное разделение труда: кто-то занимался охотой, кто-то рыболовством, кто-то собирательством, а при возникновении необходимости, возможно, были и специальные группы для защиты поселения. Большинство общин располагалось на высоких берегах рек, поблизости от источников воды, но вот одна община в Кусабане, княжество Ниситама, неподалеку от Большого Токио, находится далеко от источника воды — реки Хираи. Вероятно, жить в этом месте было не очень удобно. Поэтому невольно приходит мысль о том, что люди поселились там не по своей воле и что это было своего рода изгнание.
Для того чтобы получить возможно полное представление о поселениях периода среднего Дзёмон, рассмотрим несколько примеров классических деревень. Под кьёккенмёдингами Убаяма были обнаружены ямы от жилищ 6 различных типов. Принимая во внимание то, что почти все они находятся практически на одном уровне над поверхностью материковой почвы, а также то, что найденная там керамика относится примерно к одному хронологическому периоду, можно сделать выводы об отсутствии строгих канонов в проектировании жилья и о том, что во многом дизайн жилища определялся личными предпочтениями его обитателей. Едва ли есть основания предполагать, что на него влияли социальный статус, размер семьи или время возведения дома. Формы жилища варьируются от овальной до квадратной и прямоугольной. Конечно, необходимо оговориться, что речь идет не о строгом соответствии формы жилища этим геометрическим фигурам, а лишь о приближенном сходстве, так как в действительности полуземлянки имели закругленные углы и неровные стены. Археологов поразила находка на полу одного из жилищ — 6 человеческих скелетов. Необычным было их положение: в отличие от аккуратного трупоположения при захоронении останки имели нехарактерный вид. Они были разбросаны как попало, что могло произойти только в случае внезапной насильственной смерти людей. Останки принадлежали двоим взрослым мужчинам, трем взрослым женщинам и одному ребенку. Исключив возможность того, что погибшие были хозяевами дома и заглянувшими к ним на огонек гостями, и приняв во внимание высокую степень вероятности совершения массового убийства членов одной семьи, это жилище было принято за образец: ученые пришли в выводу о том, что оно является наглядным примером потребности в жизненном пространстве для семьи из шести человек. Исходя из размеров жилища (4 метра длиной, 3,5 метра шириной, около 70 сантиметров глубиной) и числа членов данной семьи, с помощью сложных подсчетов была определена примерная численность всей общины. Даже учитывая огромное количество «если», над этой гипотезой интересно поразмышлять. Возможно, этот дом обрушился раньше остальных. Ямки от обычных, поддерживающих крышу столбов отсутствуют — следовательно, можно сделать вывод, что по конструкции строение отличалось от обычных жилищ и даже что его крыша была довольно тяжелой. Как бы то ни было, гениальный архитектор среднего Дзёмон изобрел постройку без центрального опорного столба. Благодаря такому новшеству очаг можно было разместить в наиболее подходящем для него месте, а остальное пространство помещения использовать максимально эффективным образом. Входы некоторых жилищ Убаямы обращены на юг, а около них сделаны канавки. Место входа указывают также сохранившиеся ямки от жердей. В северо-западном углу одной из построек обнаружена яма диаметром около одного метра, в которой находились керамический сосуд и череп собаки. Похоже, что в этом доме тоже была крыша, не опиравшаяся на землю.