Кинселла Софи. Шопоголик и бэби

   – Они? – раздраженно переспрашивает папа. – Это еще кто?
   – Мраморные полы! О, дорогая! – Мама отрывается от описания дома и кривит губы. – А как же малыш будет учиться ходить? Придется застелить мрамор коврами. Какими-нибудь пестренькими берберскими, чтобы практичные были и немаркие.
   Проще согласиться.
   – А теперь – вторая новость, – громко объявляю я, стараясь направить разговор в прежнюю колею, и выдерживаю эффектную паузу. – Мы решили сменить врача. Теперь я наблюдаюсь у Венеции Картер.
   – У Венеции Картер? – От удивления Сьюзи перестает разглядывать Уилфрида. – Серьезно?
   Ха, я знала, что Сьюзи слышала про Венецию.
   – Абсолютно. – Я сияю от гордости. – Нам только что сообщили, что у нее освободилось место. Правда, здорово?
   Мама переводит взгляд с меня на Сьюзи.
   – Значит, эта Картер хороший врач?
   – Ее называют врачом элитной категории. – Сьюзи умело прикладывает Уилфрида к плечу. – Я читала про нее в «Харперс». Говорят, она бесподобна!
   Врач элитной категории! Значит, я – элита!
   – Она принимает всех супермоделей и кинозвезд, – не удержавшись, хвастаюсь я. – Устраивает для них званые чаепития, раздает дизайнерские подарочки и все такое. И я перезнакомлюсь со всеми!
   – Бекки, у вас же был прекрасный врач, – тревожится папа. – Стоило ли менять его?
   – Папа, Венеция Картер совсем из другой лиги! – невольно. раздражаюсь я. – Она лучшая из лучших. Я едва уговорила ее выкроить для нас время.
   – Ну что ж, дорогая, когда прославишься – про нас не забывай, – говорит мама.
   – Ни за что! Кстати, мы же сделали снимки на УЗИ! – Я лезу в сумочку, вынимаю рулончик снимков и вручаю маме.
   – Вы только посмотрите! – ахает она, впиваясь взглядом в белесые пятна. – Грэхем, гляди, это же наш первый внучек! Точная копия моей мамы!
   – Твоей? – недоверчиво переспрашивает папа и отнимает у нее снимки. – Ты ослепла, что ли?
   – Бекки, я тут связала несколько вещичек для малыша, – робко начинает Дженис. – Теплые кофточки… шарфик… еще набор зверюшек для Ноева ковчега – только не по паре, а по три штуки, на случай, если потеряются.
   – Дженис, как мило, – растроганно говорю я.
   – Мне это в радость, дорогая! Обожаю вязать. Правда, я надеялась, что у Тома и Люси будут… – Дженис умолкает, но по-прежнему широко улыбается. – Увы, не судьба.
   – Как дела у Тома? – осторожно спрашиваю я.
   Том – сын Дженис. Мы с ним почти ровесники, три года назад у него состоялась шумная и пышная свадьба. А потом все пошло наперекосяк. Жена Тома, Люси, сделала татуировку и сбежала с парнем, который жил в трейлере, а Том, похоже, слегка тронулся и затеял строительство беседки в саду у родителей.
   – О, у Тома все прекрасно! Почти не вылезает из своей беседки. Мы таскаем ему еду на подносах, – устало добавляет Дженис. – Том говорит, что пишет книгу.
   – А, вот оно что! – ободряюще отзываюсь я. – О чем?
   Дженис чуть не поперхнулась.
   – О положении общества. Кажется.
   Во время паузы все мы перевариваем эту новость.
   – И в каком положении общество, по мнению Тома? – наконец интересуется Сьюзи.
   – Так себе, – шепчет Дженис.
   – Дженис, дорогая, выпей еще чаю. – Мама сочувственно похлопывает соседку по руке. – Или, может, хересу?
   – Лучше хересу, – поразмыслив, решает Дженис. – Я сама налью.
   Она направляется прямиком к бару, а мама отставляет чашку.
   – Так ты привезла каталоги, Бекки? – спрашивает она.
   – Вот они. – Я тянусь за туго набитым пакетом, который мы прихватили с собой. – Здесь у меня «Цветущие и прекрасные», «Торговая компания "Все для самых маленьких"», «Маленькая белая компания»…
   – А я привезла «Жожо маман бебе», – подхватывает Сьюзи. – Вместе с «Итальянским кашемиром для малышей».
   – И я собрала все, что у меня есть. – Мама кивает на стопку каталогов на подставке для журналов. – «Стильный бэби» видели?
   Бутуз на обложке одет в клоунский костюмчик.
   – О-о! – стонет от восторга Сьюзи. – Никогда не попадался!
   – Вот ты его и бери, – распоряжаюсь я. – Я возьму «Пти анфан», а ты, мама, – «Роскошное детство».
   Со счастливым вздохом мы дружно принимаемся листать каталоги, где на каждой странице – младенчики на развивающих ковриках, в хорошеньких маечках, в стильных рюкзачках-кенгуру. Да ради одних этих шикарных вещей стоило завести ребенка!
   – Буду загибать уголки там, где увижу что-нибудь интересное, – деловито решает мама.
   – И я тоже.
   Не свожу глаз с разворота, на котором все малыши наряжены зверятами. Обязательно купим нашему ребенку костюмчик белого медвежонка. Загибаю уголок, переворачиваю страницу и вижу изумительные миниатюрные лыжные костюмчики. А эти крошечные шапочки с помпончиками!
   – Люк, надо бы нам как можно раньше поставить маленького на лыжи, – заявляю я, как только Люк входит в комнату. – Это так способствует развитию!
   – На лыжи? – Он явно растерян. – Бекки, а я думал, ты терпеть не можешь лыжи.
   Это правда: лыжи я ненавижу.
   Но ведь можно же просто ездить куда-нибудь в Валь-д'Изер, красиво одеваться, а про лыжи и не вспоминать.
   – Бекки, – прерывает мои мысли мама, – только взгляни на эту кроватку! Встроенный климат-контроль, воспроизведение колыбельных с цветомузыкой, убаюкивающая вибрация!
   – Ух ты! – Я в восхищении изучаю снимок. – Невероятно! Сколько стоит?
   – Модель люкс – тысяча двести фунтов, – объявляет мама, сверившись с описанием.
   – Тысяча двести? – Люк едва не прыскает чаем. – Детская кроватка? Вы шутите?
   – Это же новейшая разработка, – возражает Сьюзи. – С применением технологий НАСА.
   – При чем тут НАСА? – недоверчиво фыркает Люк. – Нам что, ребенка в космос запускать?
   – Ты не хочешь, чтобы у него было все самое лучшее? – спрашиваю я мужа и обращаюсь к Дженис: – А вам нравится?
   Но Дженис меня не слышит: она перебирает снимки с УЗИ и промокает глаза скомканным платочком.
   – Дженис… что с вами?
   – Прости, дорогая. – Соседка шумно сморкается и залпом выпивает херес. – Джейн, можно мне еще стаканчик?
   – Конечно, Дженис, не стесняйся, – ободряюще отзывается мама. – Бедняжечка, – шепотом добавляет она, обращаясь ко мне и Сьюзи, – она так мечтает о внуках. Но Том носу не кажет из этой своей беседки. А если и выходит оттуда… – Мама понижает голос: – Представляете, он уже несколько месяцев не стригся! А про бритье и не вспоминает! Говорила я ей: не будет следить за собой – ни одна порядочная девушка на него не польстится!
   Но… (Ее прерывает звонок в дверь.) Наверное, банкетная компания. Я же просила их зайти через кухню! Папа встает:
   – Я открою.
   Мы снова углубляемся в каталоги.
   – Как думаете, купить нам сиденье и подставку для ванной? – Я вглядываюсь в снимок. – И заодно надувную дорожную ванночку?
   – Вот это возьми. – Сьюзи показывает мне картинку со стеганым слингом – такой повязкой, чтобы носить младенца спереди или на спине. – Классная штука. Уилфи из своего вылезать не желает.
   – Непременно возьму! Загни уголок.
   – Многовато уголков набирается. – Мама задумчиво смотрит на каталог. – Может, лучше будем загибать те страницы, на которых нет ничего интересного?
   – Почему бы тогда уж не заказать все, что есть? А пару-тройку вещей, которые не понравятся, вернем обратно, – предлагает Люк.
   А ведь это мысль…
   Стоп. Он издевается. Ха-ха, очень смешно. Я уже почти придумала шпильку поострее, когда из холла слышится папин голос:
   – Проходи, Джесс. Ты как раз к чаю.
   Джесс приехала!
   Боже мой, Джесс уже здесь!
   – Быстро прячем каталоги! – шиплю я и нервно запихиваю свой за диванную подушку. – Вы что, Джесс не знаете?
   – А вдруг она тоже захочет посмотреть? – возражает мама.
   Мама никак не поймет, насколько Джесс зациклилась на бережливости. Она считает, что у Джесс просто «такой период», как у Сьюзи, когда та вдруг заделалась строгой вегетарианкой. И продержалась целых три недели – пока не извелась и не решила подправить впалые щеки бутербродом с грудинкой.
   – Вряд ли, – отвечает Сьюзи, которая однажды гостила у Джесс и знает ее привычки.
   Выхватив у мамы «Стильного бэби», Сьюзи запихивает его под переносное креслице Уилфрида – за секунду до того, как в дверях возникают папа и Джесс.
   – Привет, Джесс! – жизнерадостно начинаю я и в изумлении умолкаю.
   Мы не виделись месяца два, и за это время она изменилась так, что не узнать! Загорела, похудела, а в шортах-карго ее крепкие ноги кажутся еще длиннее. Стриженые волосы выгорели на солнце, зеленая тенниска без рукавов будто нарочно подобрана к ореховым глазам.
   – Привет! – произносит она, сваливая на пол рюкзак. – Здравствуйте, тетя Джейн. Ну как ты, Бекки?
   – Прекрасно! – Изо всех сил стараюсь не глазеть на нее, но ничего не выходит. – Потрясающе выглядишь! Загар сногсшибательный!
   Да?.. – Джесс окидывает себя равнодушным взглядом и лезет в рюкзак. – Я привезла кукурузного печенья. Его делают на севере Гватемалы, в местном кооперативе. – Она вручает маме коробку из грубого картона, и мама озадаченно вертит ее в руках.
   – Очень мило, дорогая, – наконец говорит мама и ставит коробку рядом с чайником. – Садись, попробуй кексиков в глазури!
   – О-о. – Джесс устраивается на кушетке и улыбается малышу Сьюзи. – Да это же Кле… – Она осекается, заметив, что за спиной Сьюзи я одними губами выговариваю: «Уилфи!»
   – Что, извини? – переспрашивает Сьюзи.
   – Хотела узнать, где Клементина. Как вырос Уилфи! Невероятно!
   Пока Сьюзи отвечает, я улыбаюсь Джесс поверх чашки. Боже мой, кто бы мог подумать? Мы с сестрой и моей лучшей подругой весело щебечем за чаем!
   А ведь еще совсем недавно я была уверена, что потеряла обеих навсегда. Джесс – потому что мы крепко рассорились и наговорили друг другу столько гадостей, что до сих пор совестно вспоминать. А со Сьюзи мы едва не расстались потому, что у нее завелась новая подружка Лулу, которая разъезжала верхом, растила четверых детей и мнила себя самой-самой. Никак не пойму, что Сьюзи в ней нашла. Но во всем остальном мы со Сьюзи давние единомышленницы.
   – Тебе я тоже кое-что привезла, Бекки. – Джесс опять ныряет в рюкзак и выкапывает со дна груду каких-то грязных тряпок.
   Вскрикнув, Дженис отодвигается подальше.
   – Дорогая, что это?
   – Мы с Бекки будем делать гигиенические салфетки для малыша, – объясняет Джесс.
   – Делать салфетки? – недоуменно переспрашивает мама. – Но зачем, дорогая, их в «Бутсе» полно – три фунта за две упаковки.
   – Вид у них какой-то… будто ими уже кто-то вытирался, – рискует высказаться Дженис.
   У Джесс уже готов ответ:
   – Надо только прокипятить их и вымочить в мыльном растворе с маслом. Такие салфетки гораздо экологичнее. И не раздражают детскую кожу. К тому же их можно использовать повторно. В итоге экономится кругленькая сумма.
   – Э-э… улет, – бормочу я и боязливо ворошу пальцем тряпки, на одной из которых виднеется клеймо «Королевская тюрьма Уондсуорт». Корзина с мерзкими старыми тряпками в детскую моего малыша попадет только через мой труп. Но Джесс так и пышет энтузиазмом, ужасно не хочется обижать ее.
   – А еще я помогу тебе сшить слинг, – обещает она. – Из старых джинсов Люка. Это очень просто.
   – Блестящая мысль! – На Люка смотреть я не отваживаюсь.
   – Она у меня не единственная, – сообщает Джесс и усаживается лицом ко мне. – Тебе незачем соглашаться сразу, просто пообещай подумать.
   – Ладно, – нервничая, киваю я. – Выкладывай.
   – Ты готова рассказать всю правду?
   – Всю правду? О чем?
   – О том, как ты преодолела свою болезненную зависимость от магазинов и склонность к транжирству. – Джесс подается вперед, лицо у нее по-сестрински участливое. – Моя подруга – психолог-консультант, я рассказала ей о тебе и о том, как сильно ты изменилась. Она считает, что ты сможешь стать примером для пациентов из ее группы, страдающих той же зависимостью.
   Чувствую, как мои щеки наливаются свекольным румянцем.
   – Давай, Бекки, – прерывает молчание Сьюзи и наступает мне на ногу. – Покажи им всем!
   – Я не прочь послушать, – заявляет Люк. – Когда это будет?
   – Намечается просто встреча в неформальной обстановке, – продолжает объяснять Джесс. – Поговорим, как хорошие знакомые, о том, как противостоять давлению общества потребления. Особенно теперь, когда ты беременна. – Она сокрушенно качает головой. – Ведь это же уму непостижимо, сколько всякого барахла родители накупают детям.
   – Эти каталоги – вселенское зло, – мрачно поддерживает Люк.
   – Ну, что скажешь, Бекки? – Настойчивости Джесс не занимать.
   Я слабо прокашливаюсь.
   – Даже не знаю… Не уверена, что…
   – Да ты не стесняйся! – Джесс пересаживается ко мне на диван. – Я искренне горжусь тобой, Бекки. И ты тоже должна собой гордиться. – Она вдруг хмурится и начинает ерзать. – На чем это я сижу? Что там такое? – Сунув руку под подушку, Джесс вытаскивает из-под себя два глянцевых каталога. Уголки загнуты чуть ли не на каждой странице.
   Черт. И ведь обязательно заглянет в «Роскошное детство», а там на обложке малыш, с ног до головы упакованный в одежки от Ральфа Лорана и с бутылочкой от Диора, восседает в миниатюрном «роллс-ройсе».
   – Бекки эту макулатуру в упор не видит, – поспешно заверяет Сьюзи. – Эти каталоги вообще не ее, а мои. Я их привезла.
   Обожаю Сьюзи.
   Джесс листает «Роскошное детство» и морщится:
   – Отвратительно. Ну скажите, зачем ребенку надувная ванночка? Или дизайнерская колыбелька?
   – И правда – зачем? – в тон ей подхватываю я. – Кошмар. Хотя, признаться, кое-что я бы купила…
   – Джесс, дорогая, ты только взгляни! – решает прийти мне на помощь мама. – Бекки уже подыскала для малыша бесподобную кроватку! – Она судорожно листает каталоги. – Да где же она?.. Там и цветомузыка, и вибрация…
   Я цепенею от ужаса.
   Только бы мама не вздумала показать Джесс кроватку за тысячу с лишним фунтов.
   – А, вот она! – Мама открывает «Стильного бэби».
   – Джесс кроватками не интересуется. – Я пытаюсь перехватить каталог, но Джесс оказывается проворнее.
   – На какой странице? – спрашивает она.
   – Мам!
   На этот незнакомый голос оглядываемся мы все. В дверях стоит хмурый тип – нечесаный, длинногривый, заросший щетиной. Кто этот тощий дылда с замусоленной книжонкой в мятой обложке, понятия не имею…
   Минутку. Неужели… Том?
   Вот те раз. Еле-еле узнала. Значит, насчет бритья мама не обманула: за бритву он не брался неделю, а то и больше.
   – Папе надо помочь с фокусами, – без предисловий говорит он Дженис. – Кажется, кролик в шляпе застрял или что-то в этом роде.
   – Ах ты господи! – Дженис отставляет чашку. – Побегу я. Том, детка, поздоровайся со всеми.
   – Всем привет. – Том окидывает комнату беглым хмурым взглядом.
   – Ты ведь знаком со Сьюзи, подругой Бекки? – щебечет Дженис. – А с ее сестрой Джесс?
   – Привет, Том! – бодро произносит Сьюзи.
   – Привет, – вторит Джесс.
   Я нервно посматриваю на нее и морально готовлюсь к нотации: мол, намерение потратить тысячу фунтов на детскую кроватку – примета нашего порочного, декадентского времени. Но к моему изумлению, в каталог Джесс даже не смотрит – уронила его на колени и уставилась на Тома.
   И Том прямо-таки ест ее глазами.
   Джесс переводит взгляд на книгу в руках Тома.
   – Это «Общество потребления» Бодрийяра?
   – Да. Читала?
   – Бодрийяра – да, но другую книгу. «Система вещей».
   – Она у меня тоже есть! – Том делает шаг в направлении дивана. – И как тебе?
   Пауза.
   – По-моему, его концепция симулякров и симуляции довольно интересна. – Джесс теребит серебряный кулон-горошину от Тиффани, который я ей подарила.
   Раньше с Джесс такого не случалось. Бог мой, да она кокетничает с Томом!
   – Я пытаюсь скоррелировать разрушение гиперреальностей с моим тезисом об энтропии постмодернистского капитализма, – кивает Том.
   Отпад! Оба симпатичные, оба явно заинтересовались друг другом и вроде по-английски говорят, а никто, кроме них, ни слова не понимает. Точь-в-точь сериал «Однажды в Калифорнии», только прямо в маминой гостиной!
   Переглядываюсь с Люком, он вскидывает брови. Мама толкает в бок Сьюзи, та прячет усмешку. Все мы сгораем от любопытства.
   – Ну ладно, – говорит Том, – мне пора…
   И тут Дженис срывается с места в карьер.
   – Джесс, дорогая! – восклицает она, вскакивая с дивана. – Ведь мы с тобой до сих пор так и не познакомились толком! Почему бы тебе не зайти к нам на чай? Заодно и договоришь с Томом.
   Джесс, похоже, в растерянности.
   – Э-э… Но я приехала повидаться со всеми…
   – На празднике и повидаешься! – Дженис решительно подхватывает Джесс под загорелую руку и тянет к двери. – Джейн, Грэхем, надеюсь, вы не против?
   – Ничуть, – беззаботно отзывается папа.
   – Ну хорошо. – Джесс бросает взгляд на Тома и слегка розовеет. – Тогда до встречи.
   – Пока! – хором отзываемся мы все.
   Дверь за Джесс и остальными закрывается,
   а мы переглядываемся, еле сдерживая ликование.
   – Ну и дела! – Мама хватается за чайник. – Замечательно все устроилось, правда? Можно снести забор между нашими участками и разбить шатер на двух газонах сразу!
   – Мам, ну что ты, в самом деле! – закатываю глаза я. Вечно она торопит события, навоображает себе невесть что…
   Ой, а ведь малышу можно доверить нести кольца!
 
   Пока Джесс гостила у соседей, Люк читал газету, а Таркин купал детей, мы со Сьюзи устроились в комнате, которая раньше была моей. Включили радио погромче, по очереди валялись в ванне с пышной пеной, пристраивались на край ванны и болтали, как раньше, в Фулхэме. Теперь Сьюзи сидит на кровати и кормит близнецов, а я крашу ногти на ногах.
   – Скоро уже не сможешь, – говорит Сьюзи, наблюдая за мной.
   – Почему? – тревожусь я. – Для ребенка вредно?
   Она смеется:
   – Да нет же, глупая! Просто не дотянешься.
   Аж мурашки по коже. Понятия не имела, что меня так разнесет. Я прикладываю ладонь к животу, и малыш будто чувствует это.
   – Ох! – вырывается у меня. – Крепко он пинается!
   – Подожди, вот начнет коленками толкаться, – говорит Сьюзи. – Жутко так, будто внутри у тебя Чужой из фильма.
   Теперь понимаете, почему беременным позарез нужны лучшие подруги? Потому что ни в одной книжке о беременности не найдешь таких слов – «жутко, будто внутри у тебя Чужой».
   – Дорогая! – В комнату заглядывает Таркин. – Уилфи унести?
   – Да, он уже наелся. – Сьюзи передает мужу спящего малыша, и тот приваливается к плечу Таркина, словно это его законное место.
   – Как тебе мои ногти, Тарки? – спрашиваю я, шевеля пальцами ног.
   Таркин такой милый. Когда мы только познакомились, он показался мне каким-то чудным и странным, даже поболтать с ним было не о чем. А теперь он с каждым годом меняется к лучшему, скоро станет совсем нормальным.
   Таркин кидает рассеянный взгляд на мои ногти.
   – Бесподобно. Ну, дружище, пора. – Он осторожно похлопывает Уилфи по спинке. – Поскакали в Кроваткинс.
   – Тарки такой заботливый папа, – восхищаюсь я, когда он выходит.
   – Да, он замечательный, – ласково соглашается Сьюзи, начиная кормить Клементину. – Вот только все время включает детям Вагнера. Эрни может спеть арию Брунхильды на немецком, а по-английски едва лепечет. Если честно, это меня слегка беспокоит.
   Беру свои слова обратно. Таркин ничуть не исправился, все такой же чудик.
   Достаю новую тушь и начинаю красить ресницы, а Сьюзи тем временем строит сметные рожицы Клементине и целует ее в пухлые течки. Умеет она все-таки найти подход к детям, наша Сьюзи.
   – Как думаешь, Сьюзи, я буду хорошей матерью? – Эти слова сами срываются с языка я даже обдумать их не успеваю.
   Сьюзи смотрит на мое отражение в зеркале.
   – Конечно! Из тебя выйдет прекрасная мать! Ты будешь доброй, веселой и самой нарядной из всех мам на детской площадке…
   – Но я же в детях совсем не разбираюсь. Ничегошеньки про них не знаю, честно.
   – Так и я не знала, помнишь? – пожимает плечами Сьюзи. – Приспичит – ты и не заметишь, как всему научишься!
   Все кругом заладили: научишься, научишься. А если нет? Вон алгебру я учила три года, и все без толку.
   – Может, откроешь хоть какие-нибудь родительские секреты? – Я откладываю тушь в сторонку. – Ну например, какая у родителей обязательная программа.
   Сьюзи задумчиво морщит лоб.
   – Все мои секреты – это самые азы, – наконец признается она. – Известные всем и каждому.
   Чувствую укол тревоги.
   – Это какие? – Я стараюсь не выдать интереса. – Может, я и вправду их уже знаю…
   Само собой. – Сьюзи начинает загибать пальцы: – Надо уметь оказывать первую помощь… следить, чтобы под рукой было все необходимое… курсы массажа могут здорово пригодиться… – Она поднимает Клементину и прикладывает к плечу. – Ты ведь собираешь «Бэби Эйнштейн»?
   Все, я в панике. Впервые слышу про «Бэби Эйнштейн».
   – Да ты не волнуйся, Бекки! – торопливо добавляет Сьюзи, взглянув на меня. – Это пустяки. Главное – уметь менять памперсы и петь детские песенки, и все будет в порядке!
   Как подступиться к памперсам, я без понятия. И ни одной детской песенки не помню.
   Боже, я пропала.
   Через двадцать минут Сьюзи заканчивает кормить Клементину и сбагривает ее Таркину.
   – Вот и все! – Она закрывает за мужем дверь и с воодушевленным видом оборачивается. – Мы одни. Давай сюда обручальное кольцо. И еще какой-нибудь шнурок.
   – Держи. – Я нахожу в ящике туалетного стола ленточку от подарочной упаковки «Кристиан Диор». – Такая подойдет?
   – Должна подойти. – Сьюзи продевает ленточку в кольцо. – Ну, Бекки, решай: ты правда хочешь знать заранее?
   Ответить сразу мне мешает тень сомнения. А может, Люк прав. Может, надо сделать себе чудесный сюрприз. Но с другой стороны, какого цвета тогда выбирать коляску?
   – Хочу! – решительно заявляю я. – Давай посмотрим.
   – Тогда садись. – Сьюзи завязывает ленточку, смотрит мне в глаза и усмехается. – Это страшно интересно!
   Сьюзи – самая-самая. Так я и думала, что ей известен верный способ. Сьюзи держит кольцо на ленточке над моим животом. Мы обе не сводим с него глаз.
   – Не качается, – шепчу я.
   – Закачается через минуту, – негромко отзывается Сьюзи.
   И правда страшно. Как будто мы на спиритическом сеансе: так и кажется, что кольцо сейчас напишет имя покойника, окно захлопнется, а ваза грохнется на пол.
   – Уже! – шипит Сьюзи. Кольцо начало покачиваться на ленте. – Смотри!
   – О господи! – вполголоса вскрикиваю я. – Что это значит?
   – Видишь, оно ходит по кругу? Значит, будет девочка!
   Я ахаю.
   – Точно?
   – Да! У тебя родится дочь! Поздравляю! – И Сьюзи кидается ко мне с объятиями.
   Девочка. На меня накатывает слабость. У меня будет дочь! Я знала, я с самого начала чувствовала девчоночьи вибрации.
   – Бекки! – В комнату входит мама, вся такая шикарная в лиловых блестках и с ярчайшей помадой на губах. – Скоро начнут собираться гости. – Она переводит взгляд с меня на Сьюзи. – Детка, у вас все хорошо?
   – Мама, у меня будет девочка! – не удержавшись, раскрываю секрет я. – Сьюзи проверила кольцом! Оно ходит кругами!
   – Девочка! – Улыбка озаряет мамино лицо. – Так я и думала! О, Бекки, дорогая!
   – Здорово, правда? – говорит Сьюзи. – У вас скоро появится внучка!
   Маму переполняет восторг.
   – И я наконец-то отделаюсь от твоего старого кукольного домика, Бекки. И перекрашу свободную комнату в розовый… – Она подходит ближе и пристально разглядывает мой живот. – Да, детка, ты носишь ребенка так, что сразу все ясно. Определенно девочка.
   – А посмотрите-ка на кольцо! – предлагает Сьюзи.
   Она снова поднимает кольцо за ленточку над моим животом и замирает. В полнейшей тишине кольцо вдруг начинает раскачиваться туда-сюда, как маятник. Некоторое время все молчат.
   – Ты же говорила про круги, если не ошибаюсь, – наконец озадаченно произносит мама.
   – Говорила. Сьюзи, что случилось? Почему оно качается?
   – Без понятия! – Сведя брови, Сьюзи впивается взглядом в кольцо. – Возможно, там все-таки мальчик.
   Мы дружно переводим глаза на мой живот, точно ждем от него ответа.
   – Живот высокий, – подытоживает мама. – По всем приметам мальчик.
   А минуту назад она говорила, что там определенно девочка. Ну и бог с ними, с приметами. Бабкины сказки тем и плохи, что все они – полный бред.
   – Дорогие, нам пора к гостям, – спохватывается мама, услышав, что внизу взревела музыка. – Кит из «Лисы и винограда» уже здесь. Он делает отменные коктейли.
   Сьюзи тянется за косметичкой:
   – Минутка – и мы спустимся.
   Мама уходит, а я с изумлением смотрю, как молниеносно Сьюзи красится.
   – Черт возьми, Сьюзи! Ты что, готовишься к олимпиаде по скоростному макияжу?
   – Погоди немного, – отзывается Сьюзи, одним движением накладывая на веки блестящие тени, – скоро и ты научишься краситься ровно за три секунды. – Она рывком развинчивает тюбик с помадой и тут же закрывает его, успев мазнуть по губам. – Готово!
   Сьюзи натягивает через ноги элегантное платье из зеленого атласа, выхватывает из сумочки заколку в блестящих камешках и ловко сворачивает светлые волосы узлом.
   – Какая прелесть! – любуюсь заколкой я.
   – Спасибо. – Сьюзи смущается. – Это подарок Лулу.
   – А-а… – Я присматриваюсь: ничего в ней хорошего, в этой заколке. – Ну и как… Лулу? – Вежливый вопрос дается мне с трудом.